Искорка

— Не извольте беспокоиться, дамочка, — осклабился в жутковатой улыбке ее собеседник. — Все будет сделано в лучшем виде.

— Вот задаток, остальное — после исполнения.

Когда довольный наемник ушел, женщина аппарировала с тихим хлопком, предварительно сняв все наложенные чары. "Я лучше знаю, что нужно моему сыну". Нарцисса Малфой сделала свой ход.

Глава 19. Расследование Строгановых

— Дорогая, что ты делаешь? — Алексей недоуменно разглядывал супругу, у ног которой был рассыпан ворох скомканных бумаг, а на столе рядом громоздилось какое-то невероятное количество раскрытых фолиантов.

— А? — девушка отвлеклась и несколько бессмысленно посмотрела на мужа. Секунду спустя ее взгляд изменился, давая понять, что она вернулась в реальность. — Леша, по-моему, у нас проблема. Очень большая проблема.

— Ммм? — на лице Строганова появилось выражение полного непонимания. — Ты о чем?

— О наших с тобой друзьях, о нашей семье, — жестко произнесла Мио. — Ничего странного не заметил?

— Если ты о том, что обожающий Ри до потери пульса Гриша вдруг пошел на измену, то да, заметил, — Алексей присел во второе кресло, — и даже проверил его на заклятия и зелья. Результат нулевой.

— Аналогично, — кивнула девушка. Но что-то должно быть. Создается ощущение, что в последние несколько недель все начало меняться, причем непоправимо.

— С появлением Малфоя...

— В том-то и дело, что нет. Гриша познакомился с Хорьком задолго до нашего появления здесь, задолго до приезда Ри.

— Кстати, я обратил внимание, что ты все реже стала называть его Гарри. А Искорка вообще не упоминался уже очень давно, — задумчиво сказал Строганов.

— Потому что он Ри Пален, а не Гарри Поттер, и не... — Мио погрустнела, — не Искорка. Его глаза горят, но того, из-за чего он когда-то получил свое прозвище, давно уже нет. Да, он ожил после предательства Малфоя, но, как мне иногда кажется, убив в себе Гарри Поттера.

— Палены любят друг друга, в этом я уверен, — произнес Алексей.

— Да, но с их чувствами что-то не то. И я никак не могу сформулировать, что именно. Почему Ри вдруг снова закрылся, перестал делиться своими переживаниями?

— Подожди, — замахал руками Строганов. — Это началось до Англии, да? И с Гришей тоже?

— До, определенно, до, — кивнула Мио. — И сейчас нам нужно сесть и вспомнить все, что происходило с Ри и Григорием в последнее время. Вспомнить по минутам, по секундам, чтобы найти отправную точку, момент, когда начались изменения.

— Ты не перегибаешь?

— Лешенька, здесь, в Англии, все только усугубилось. Словно сработал катализатор, превратив вялотекущую болезнь в настоящую эпидемию, — мрачно выдала девушка. — У меня такое чувство, что кто-то провел ритуал, завязанный на наших друзей. Они борются, сами того не сознавая, но, похоже, проигрывают.

— Хорошо, давай разбираться. Когда, по-твоему, стали происходить странности?

— Судя по тому, что мне удалось вспомнить, семь-восемь месяцев назад, — вздохнула Мио. — Они оба обожают сына. Вроде бы у них все в порядке и в интимном плане, но при этом они все сильнее отдаляются друг от друга.

— У Григория много работы: постоянные встречи, переговоры, необходимость присутствовать на балах, приемах, раутах, — Алексей все еще не разделял точки зрения супруги, предполагая, что она несколько преувеличивает проблему. — Ри тоже не сидит без дела. Управление делами рода занимает немало времени, плюс забота о сыне.

— Почему-то раньше это не вызывало тревог. Леша, я знаю, каким был Ри. Я его знаю!!!

— И что это должно значить? — Строганов нахмурился.

— Гарри Поттер всегда отличался эмоциональностью, открытостью. Его можно было читать, как книгу. И многим именно эти его качества импонировали. Когда он начал встречаться с Малфоем, я больше всего боялась, что тот его сломает, — девушка встала и подошла к окну. — Знаешь, за что я стала звать его Искоркой? В его глазах всегда горел какой-то странный огонек, делавший его не таким, как все. Слишком живым. Иногда мне казалось, что еще чуть-чуть, и он превратится в огонь. Странно, если честно. Он столько пережил, столько перенес, а остался верящим, справедливым, даже наивным. Он готов был дать шанс любому. Его тяготило то, что он должен стать убийцей. Гарри старался изо всех сил, лишь бы оправдать надежды людей, смотрящих на него, как на единственный светоч в этой жизни. Рядом с ним всегда было тепло. Своей искрой он заряжал всех вокруг. Несмотря на все проблемы, на постоянно меняющееся общественное мнение, на козни Министерства он, не прилагая усилий, заставлял окружающих бороться, становиться лучше, даже добрее. А потом...

— Потом, как я понимаю, случился Малфой, — тихо произнес Алексей.

— Малфой... — Мио обернулась и посмотрела на мужа. — Да, ты правильно сказал, потом случился Малфой. И Гарри поверил, что нужен кому-то, кроме меня. Просто как Гарри. Не Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил или Победитель Темного Лорда. Он поверил, что любим. Искорка был счастлив. Я проклинала себя за то, что не верю в добрые чувства Хорька, даже подозревала себя в ревности.

— И оказалась права, — вздохнул Строганов. Часть этой истории он уже знал, только без переложения на конкретные личности и эмоциональной привязки.

— Тот день я никогда не забуду, — продолжила девушка. — Меня с утра терзало чувство, что произойдет что-то плохое. Я старалась не выпускать Малфоя из поля своего зрения и, в конце концов, стала свидетелем его слов. А ведь Гарри собирался сказать Хорьку, что ждет ребенка. Это страшно — смотреть, как из глаз человека уходит жизнь, оставляя лишь оболочку. Я думала, что он все же справился, вырвался, но...

— Но? — Алексей внимательно наблюдал за женой.

— Вместо Гарри Поттера появился Ри Пален. Он культивировал в себе эту новую личность, загоняя себя настоящего как можно глубже, чтобы не страдать, — вздохнула Мио.

— Ты считаешь, что Ри не любит Григория? Что все его чувства притворны? — уточнил Строганов.

— Не думаю, — покачала головой девушка. — Я не могу сказать, любит или нет, но привязан он точно. Это его островок спокойствия и безопасности, место, где нет проблем. Так было до сих пор. Но Искорка все же не вернулся, его жизнелюбия я не чувствую.

— Ты считаешь, что Ри ухватился за возможность измениться, получить новое имя и, тем самым, начать новую жизнь?

— Я уже не знаю. Он даже со мной мало чем делится. Я не понимаю, что у него на уме, могу лишь догадываться. Такое чувство, что кто-то наложил проклятие...

Слова супруги заставили Алексея задуматься. Он все же заметил некоторые странности в поведении друзей. И, зная Григория с самого детства, граф Строганов понимал, что измена для того была проблемой. Это он до брака с Мио считался повесой и гулякой, притом, что держал большую часть своих похождений в секрете от общества. Романы же Палена за все то время, что они мотались по дипломатическим миссиям, можно было сосчитать по пальцам. Одной руки. Любовников имелось всего двое, причем ни тому, ни другому Григорий не изменял.

Ретроспектива.

— Ой, ну посмотри, какой мальчик, просто конфетка, — Алексей весь вечер пытался заставить друга обратить внимание на кого-нибудь из молодых людей на приеме. Здесь было на что посмотреть.

— Леш, иди проветрись.

— Что? Так и будешь дуться? Верность хороша лишь для супругов.

— Сгинь, — прошипел Пален. — Я не собираюсь, уехав за пределы России, сразу же бросаться с головой в омут. Мне вполне хватает того, что у меня есть.

— Пфф, — явно неодобрительно выдохнул Строганов, но решил все же оставить Григория одного. Мало ли...

Конец ретроспективы.

— Лешенька, может, у тебя есть какие-то идеи? — Мио с мольбой посмотрела на мужа. — Я просто не могу больше думать. Все перебираю варианты, а картинка не складывается. Вижу только кусочки мозаики.

— После твоих слов у меня тоже сплошная мешанина, — хмуро отозвался Алексей. — Если вспомнить их отношения... Григорий должен был не так среагировать на Малфоя, особенно, поняв, кто это. Да и Ри достаточно ревнив. Вспомни его реакцию на то французика, который захотел уложить Гришу к себе в постель. Если бы не наша охрана, беднягу даже для похорон бы не собрали.

— Вот и я о том же, — кивнула девушка. — Они очень дорожили своими отношениями и не собирались никого в них впускать. Но стоило только приехать в Лондон, и все пошло наперекосяк.

— Подожди, — нахмурился Строганов. — Дело не в Англии.

— Что?

— Я говорю, дело не в Англии. Все началось до нашего переезда, примерно в тот момент, когда стало известно, что первым в Лондон отправится Григорий. Мио, кто тогда бывал у нас дома?

— Что ты хочешь сказать? — девушка насторожилась.

— Воздействовать можно и не прямо, — очень осторожно произнес Алексей.

— Через нас? — скептически покачала головой его супруга и замерла. — Дрейк...

— Дрейк. Знаешь, мои связи всегда оказывались мимолетными, все любовницы знали, что им ничего не светит в будущем, поэтому никто и не делал мне пакостей. Я был честен, хотя и имел репутацию ловеласа.

— А Григорий? — нахмурилась Мио.

— За две недели до его отъезда у нас был прием...

— Я помню. Кстати, неплохой вышел вечер. Было несколько человек из Рос... — она замялась. — Ты хочешь сказать?

— Один из гостей — бывший любовник Гриши, — вздохнул Строганов. — Как раз тот, кто был до Ри. Насколько я помню, Никита Ромашевский не раз намекал, что им стоит узаконить отношения или хотя бы организовать помолвку. Когда мы вас встретили, они еще не расстались официально. Собственно, разговор, не самый приятный, как ты понимаешь, состоялся следующим утром.

— Так долго ждать, чтобы отомстить? — не поверила Мио. — У него же было столько времени за эти годы.

— Не было, — покачал головой Алексей. — Дядя Ромашевского увез его куда-то на Восток. Кажется, они лишь год назад вернулись в Россию.

— Можно как-то узнать, искал ли этот человек встреч с Григорием, и каким образом он попал на наш прием? — девушка быстро просчитывала возможные варианты.

— Думаю, да, — кивнул Строганов. После того, как он вспомнил о Никите, ему стало не по себе. В отношениях с Григорием тот был доминантом, обладая при этом не самым простым характером. Надавить на любовника он не мог лишь потому, что был ниже его по положению. Ромашевский вообще не нравился Алексею: из под очень хорошей маски иногда все же прорывались злоба, зависть, готовность ударить в любой момент.

— Тогда ты сейчас займешься выяснением всего, что касается этого человека, — решила Мио. — А я возьму кровь у Дрейка и, на всякий случай, у Лии. Мне не нужны неприятности.

— Хорошо, — кивнул ее муж.

Алексей потратил несколько часов, связываясь со знакомыми и друзьями, даже подключил свою матушку, кратко обрисовав ей ситуацию и попросив, чтобы она ничего не говорила Паленам. Похоже, нечто, чем бы оно ни было, повлияло на всю семью. Уж Александра Павловна-то никогда не шла на поводу авантюрных настроений молодого поколения. И вдруг поддалась уговорам Ри.

"Почему я сразу не обратил на это внимания? Ведь все было на виду. И это вдруг воскресшее притяжение между Ри и Малфоем. Оно же точно осталось в прошлом. Что-то не так, совсем не так, причем, даже в эту самую минуту, в этом до..."

Строганов резко поднялся со своего места, собираясь переговорить с теми, кому он мог безоговорочно доверять. Среди слуг таких было всего двое.

Пока Алексей занимался расследованием, Мио отправилась в детскую. Они тихо отворила дверь и замерла, глядя на играющих Дрейка и Лию. За малышами присматривали гувернер с нянечкой. Заметив графиню, мужчина быстро подошел к ней и кивнул, как бы предлагая поговорить. Они вышли в коридор, и Мио с легким вопросом в глазах посмотрела на гувернера.

— Ваша светлость, вы не знаете, что случилось?

— В каком смысле? — нахмурилась девушка.

— То, что происходит между родителями, сильно влияет на мальчика. У него каждый вечер температура, но он не болен...

— Только это не хватало, — буркнула Мио. — Я все же надеялась, что ошиблась. Скажите, вы помните прием перед отъездом графа Палена в Лондон?

— Конечно, — кивнул мужчина.

— Кто-нибудь из гостей появлялся в детской? Общался с детьми? Что-нибудь им давал? — Строганова напряженно ждала ответа.

— Да, заходили несколько человек. Дарили конфеты, но я их забирал. Так что дети ничего не ели... — гувернер запнулся.

— В чем дело?

— Дети не ели, но один из гостей подал стакан воды юному графу.

— Он мог что-нибудь добавить в него? — уточнила девушка.

— Не знаю... Вполне возможно, — кивнул мужчина. Он вдруг стал очень серьезным и собранным. — Вы думаете, кто-то отравил мальчика?

— Похоже, через Дрейка попытались воздействовать на всю семью Пален, — сказала Мио. — И мне это не нравится. Сейчас надо взять на анализ кровь и у Дрейка, и у Лии. Если наше предположение подтвердится, то у нас будут большие проблемы. Хотя, почему будут... у нас уже большие проблемы.

Взяв кровь и оставив детей на попечении няни и гувернера, графиня Строганова приказала никого в комнату не пускать без ее или Алексея разрешения и направилась в зону аппарации. Не доверяя себе, она решила обратиться за помощью к преподавателям Академии.

Через два часа Мио держала в руках результаты анализа. Малопривлекательные, надо сказать, результаты. Дрейка Палена напоили неким снадобьем, малоизвестным в европейских кругах, но зато широко распространенным на Востоке. Мальчик стал источником, который влиял на родителей и других носителей крови, текущей в его жилах. И девушка не сразу сообразила, что именно это означает.

POV Мио

Кровь, кровь... Понятно, что каким-то странным образом это влияет на Гарри и Григория, да и на Александру Павловну. Они остаются семьей, но при этом совершают совершенно непонятные поступки. Измены? Григорий не простил бы мужа... Только вот изменил не Гарри. Кстати, куда это он умчался? Что-то я запуталась... О, Велес! Не может быть! Если в Дрейке все еще остается кровь Малфоев, и если эта гадость влияет всех, чья кровь течет в мальчике... Притяжение между Драко и Гарри... Надо узнать, что это, и как с этим бороться.

Конец POV Мио

Следующие два часа девушка потратила на разговоры с выдающимися зельеварами, пытаясь понять систему действия проклятого состава.

Его всегда подливали детям, желая повлиять на родителей. Обычно такая практика складывалась в гаремах, чтобы иметь возможность разлучить хозяина с одной из его фавориток. Удивительно, но ребенок почти никогда не страдал физически. Его здоровье не подвергалось риску, как и жизнь. Другое дело, что на него влияло поведение родителей, которые начинали отдаляться друг от друга, ругаться, а затем дело и вовсе могло дойти до убийства. Срок воздействия варьировался от пяти до десяти лет, в зависимости от дозы. И чем старше становился ребенок, тем слабее действовало зелье.