Искорка

Автор: Linnea

Бета (первичная вычитка) Kairin

Бета (окончательная вычитка): Svetlist

Комментарии: в редактуре фика также принимали участие Katana и Гермиона Малфой

Пейринг: ГП/ДМ, ГГ

Рейтинг: PG-13

Категория фика: джен с намеком на слеш, но без подробностей

Жанр: Deadfic

Размер: мини

Статус: закончен.

Отказ: герои принадлежат мадам Роулинг, мне только фантазия

Аннотация:

Комментарии: АУ, игнор седьмой книги, возможно ООС, Снейп останется жив. И вообще, это все результат ужасно неудачного дня и плохого настроения.

Предупреждения: MPREG; пост-Хогвартс

Часть 1. Искорка.

Он столько лет выживал, раз за разом выходя из разных приключений. Он победил Волдеморта, нашел свою любовь, закончил школу. Но во время выпускного он узнал о предательстве любимого, вернее, что тот всего лишь его использовал и теперь считает, что все можно закончить. Искорка, делавшая его Гарри Поттером, позволяющая ему выживать, потухла. Найдет ли он то, ради чего стоит жить? Кто настоящий друг, способный пройти с ним до конца и остаться верным, несмотря ни на что?

* * *

Гермиона Грейнджер, лучшая ученица школы этого выпуска, сидела в Большом зале за одним из столиков, стоящих в тени. Отсюда она могла спокойно просматривать весь зал, в то время как ее мало кто видел. Девушку это устраивало. С самого начала вечера она чувствовала тревогу, словно сегодня должна случиться трагедия.

Она снова оглядела зал, смотря, где кто находится, а затем погрузилась в воспоминания последнего года.

Вопреки тому, что они решили сделать после свадьбы Билла и Флер, первого сентября Золотое трио вновь отправилось в школу. Гермиона так и не смогла узнать у Гарри, о чем он говорил с МакГонагалл больше семи часов, но результатом стало их возвращение в школу. Поисками крестражей и их уничтожением занялись другие, более квалифицированные люди. Этот седьмой год был очень сложным во многих отношениях. Гарри после смерти Дамблдора как-то сразу и резко повзрослел, но в нем все также горела та неукротимая искорка, что делала его тем, кем он и был. Именно, благодаря ей, Гермиона и стала звать его "Искоркой", но только, когда они были вдвоем.

Сначала он жутко обижался, потом раздражался, но впоследствии привык, и, случалось, что иногда даже не реагировал, когда она называла его по имени.

Снейп так и остался на должности профессора ЗоТИ. Его оправдали по всем пунктам. Рон бесился так, что казалось, в любую минуту может наброситься на зельевара. Возвращение профессора три факультета встретили в штыки. Пожалуй, странным было то, что только Гарри и Гермиона спокойно отнеслись к возвращению в школу Снейпа. Девушка подумала, что ее друг нал об оправдании, ему могла в разговоре об этом сказать МакГонагалл., которая и стала директором. Самое интересное заключалось в том, что Министерство не пыталось как-то воздействовать на школу. Более того, оно начало предпринимать попытки к сотрудничеству с коллективом Хогвартса.

Когда на следующий день она увидела расписание Гарри, то пришла в недоумение: в то время как у всего Гриффиндора в паре со Слизерином стояли ЗоТИ, у него — индивидуальные занятия. То же самое наблюдалось и с уроками по зельеварению. Да и самих уроков получалось в два, а то и в три раза больше. В отличие от Рона, она все правильно поняла. МакГонагалл готовила Гарри к решающей битве. Уже позднее Гермиона узнает, что активное участие в этой подготовке приняло и само Министерство, отрядив в учителя Гарри лучших специалистов по боевой и ментальной магии, по чарам, трансфигурации, зельям. Большинство из этих людей были сотрудниками Отдела тайн. Директор школы выделила Гарри отдельное жилье рядом с Гриффиндорской гостиной. Он мог войти в свои комнаты, как через общий вход, так и прямо из коридора. Для чего это было сделано? Чтобы поменьше народу знало о том, чем Гарри занимается, когда уходит и когда возвращается. МакГонагалл оказалась намного умнее Дамблдора, оградив Гарри от общения со Снейпом. Правда, как заметила потом Гермиона, зельевара это не особо и обрадовало, хотя и должно бы было: как-никак самый ненавистный ученик больше не мозолит глаза на уроках, никто не просит обучать его дополнительно. Но Снейп старался достать Гарри в другое время, словно специально поджидая его в коридорах Хогвартса. Гермиона заметила, что у Гарри выработался инстинкт — он исчезал раньше, чем Снейп успевал сказать хоть слово.

Постепенно их Золотое трио развалилось. Рон оказался единственным, кого не занимала учеба. Сама она с первого курса была "ярой ученицей" и стремилась делать все заранее. Гарри, занятый своими индивидуальными занятиями, был загружен с утра до поздней ночи, так что, возвращаясь в гриффиндорскую башню, у него только и хватало сил, что принять душ и свалиться в постель, чтобы утром все начать сначала. Рон этого не понимал, точно так же, как не понимал и того, почему Гарри ушел из команды по квиддичу. И как бы Поттер не пытался ему объяснить, что на развлечения не хватает времени, все было без толку. Вскоре стало понятно, что Уизли начал от них отдаляться, все больше предпочитая, проводить время в обществе Симуса и Дина, а также Лаванды, на которую он и променял занятую учебой и обязанностями старосты Гермиону.

Как-то вечером девушка сидела в Общей гостиной и читала. Вошедший Гарри был задумчив, чем и привлёк её внимание. В ответ на её вопрос, что случилось, парня буквально прорвало. Гермиона быстро поняла, что тому нужно было выговориться, поэтому слушала, не перебивая. Она узнала, что Гарри приняли в Орден Феникса. И случилось это в те самые семь часов, которые он разговаривал с МакГонагалл. Оказывается, он был на собрании Ордена. Тем же ему рассказали о завещании Дамблдора и оправдании Снейпа, На тот момент гриффиндорский декан все же не поверила директору и, хотя Снейп все также был в Ордене и занимался шпионажем, от него стали скрывать определенную информацию. Например, Снейп все еще не был в курсе того, что Гарри теперь один из "Фениксов". Гермиона после свадьбы Билла осталась в Норе, а Гарри отправили, как она думала, обратно к Дурслям. На самом деле он жил на Гриммуальд-плейс, в особняке, доставшемся ему в наследство от Сириуса. И все время до школы занимался с приставленными к нему учителями, с которыми и продолжает заниматься. Его специально оградили от некоторых уроков в школе, чтобы кое-кто не знал о том, каких успехов он на самом деле добился. Но в данный момент его беспокоило другое. Сегодня состоялось собрание. Только он был на той его части, о которой большинство членов Ордена даже понятия не имеют, и где не было Снейпа. Выяснилось, что Малфои перешли на Светлую сторону. Взамен на кое-какие привилегии и тому подобное, Люциус потребовал прямого сотрудничества между Гарри и своим сыном. МакГонагалл пришлось согласиться. И вот тогда же, в вечер откровенного разговора с Гарри Гермиона впервые почувствовала первый ощутимый укол тревоги.

С того дня многое изменилось. Отношения Гарри и Гермионы стали более доверительными, более близкими. Многие, надо сказать, большинство, считало их парой, а они относились друг к другу просто как брат и сестра, самые любимые, самые лучшие. Успеваемость Гарри по тем предметам, на которых он присутствовал, резко пошла вверх. К Рождеству он уже был в тройке лучших учеников, то есть сравнялся по успеваемости с ней самой и с Драко Малфоем. Именно на Рождество она и заметила изменения в отношениях между Малфоем и своим названным братом. Правда, к этому времени также улучшились и отношения с Роном. Конечно, прежнего "Золотого трио" уже не было, но все же. Рон менял подруг, как перчатки. Больше недели ни одна не удерживалась рядом с ним. Он прочно занял место "Хогвартского ловеласа". К семнадцати годам Рон стал очень даже симпатичным, сильно напоминая своего старшего брата, одного из самых красивых молодых людей в Англии. Так что девушки сами вешались ему на шею.

Гермиона все-таки раскрутила Гарри на разговор после Рождества, и выяснилось, что он уже почти месяц, как встречается с Драко, и все зашло довольно таки далеко. Вот тут у нее уже сердце екнуло. Она не могла объяснить, в чем дело, почему ей стало страшно. Рон, случайно став свидетелем этого разговора, на удивление спокойно отнесся к новости. Он только поворчал, что теперь придется как-то соответствовать новым реалиям и научиться общаться с Малфоем. Честно говоря, Гермиона была удивлена такой реакции со стороны рыжего друга.

После Рождества очень многие студенты, а особенно с факультета Слизерин, не вернулись из дома обратно в школу, а это означало, что Волдеморт готов нанести удар. На каникулах Гермиона вступила в Орден, но также как и Гарри на общих собраниях не присутствовала. А вот Рона Молли не дала принять в Орден. Она и так пришла в ужас, узнав, что Гарри уже столько времени, как привлечен к деятельности фениксовцев. Успокоило ее только то, что Поттер не участвует в рейдах. И тогда же, после Рождества, случилась трагедия, результатом которой стало переселение Грейнджеров из Англии и полное изменение их памяти. Они совершенно не помнили о магическом мире и о том, что у них была дочь по имени Гермиона. Только поддержка Гарри и понимание, что это убережет родителей от смерти, помогли ей пережить этот момент.

Второй семестр, стал временем, когда многие, кто находился в этот момент в Хогвартсе, показал свои истинное лицо, мотивы и предпочтения. И тогда же рассекретились отношения Гарри и Драко. Гермиона наблюдала за ними и видела, как счастлив Гарри, как светятся его глаза, как он смотрит на своего возлюбленного. Но на сердце у нее было неспокойно. Тревога нарастала с каждым днем, хотя вроде бы не было никаких причин для этого. Драко выглядел совершенно другим: более открытым, более дружелюбным. Он был нежен с Гарри, искренне улыбался. Ради него Малфой даже начал общаться с гриффиндорцами без своего знаменитого презрения на лице. Не нравилось Гермионе и поведение Снейпа. Тот вдруг перестал пытаться задеть Гарри, но при этом смотрел на него с каким-то триумфом и пренебрежением, словно знал что-то такое, что было неизвестно другим.

С каждым днем Гарри становился все счастливее. Его улыбка приносила радость. Гермионе нравилось смотреть на него такого, сверкающего, когда "Искорка" светился, заряжая всех вокруг себя жизнью. Но гром грянул в конце марта, когда в полночь с 27 на 28 марта у стен Хогвартса появилась армия Волдеморта. Чего не знал Темный лорд, так это того, что его ждали. Оповещающие чары сработали вовремя, и уже через пару минут в министерстве все знали о нападении и приготовились прибыть на помощь. Планы обороны от Волдеморта давно уже были готовы. Гермиона наблюдала за тем, как вели себя во время трехдневной осады Гарри и Драко, как они беспокоились друг о друге. Но тревога все больше захватывала её сердце. Что-то было не так.

А потом стало не до этого....

Вот тут и выяснилось, что Гарри Поттера зря считали магом-недоучкой. Он оказался очень сильным, хорошо подготовленным воином, способным противостоять такому противнику, каким был Волдеморт. Их схватка была ожесточенной, но Гермиона верила, что победа будет за Гарри. Она оказалась права. Но эта победа обошлась слишком дорого: погибли Тонкс и Люпин, оставив сиротой своего новорожденного сына; Фред, закрывший собой брата-близнеца; Помона Спраут, пытавшаяся помочь своим студентам; домовой эльф Добби, закрывший собой Гарри, ему в спину полетела "Авада", от кого-то из Пожирателей, попытавшихся вмешаться в поединок своего Лорда и Поттера, и многие другие, как взрослые, так и студенты. Не прошла даром эта битва и для Гарри, который на целый месяц загремел в больничное крыло. Огромное количество ран от темномагических заклятий, истощение — и это только малый набор того, что перенес Гарри. Но Гермиона все еще видела, что он продолжал оставаться Искоркой, самой Жизнью. Это никуда не ушло. Каждый раз, когда она приходила в палату к Гарри, там сидел Драко и держал ее друга за руку или же сидел на кровати и обнимал его. Но, почему же так екало сердце, почему тревога не отпускала ее, когда она смотрела на них?!

В начале мая Гарри выписали из больницы, и стал наверстывать все, что пропустил на занятиях. Теперь Поттер уже мог посещать зелья, ЗоТИ, чары и трансфигурацию вместе со своими однокурсниками, поражая и их, и преподавателей, кроме, естественно, Снейпа, своими знаниями и силой.

Шла усиленная подготовка к ТРИТОНам, но даже это не заставило Гермиону не заметить некоторого странного охлаждения между Гарри и Драко. Если остальные списали все на экзамены, то ей казалось, что происходит что-то плохое. Рон несколько раз говорил ей, что у нее просто инстинкт мамочки срабатывает, и паранойя проявляется.

Экзамены были сложными, тяжелыми, но и она сама и Гарри справились. Осталось только 15 июня получить документы с оценками и отпраздновать выпускной. Хогвартс оставался у них за спиной, и теперь следовало идти вперед. Многие уже знали, куда пойдут дальше. Рон, как, впрочем, и Гарри, автоматом был зачислен в академию авроров, но в отличие от своего рыжего друга, аврором становиться не собирался. Невилл отдал предпочтение гербологии, а Драко Малфой — экономике и политике, но тут не было ничего такого, чему следовало удивляться. Сама же она пока не определилась — хотела пару-тройку месяцев подумать-поразмышлять.

И вот теперь она сидела за столиком в Большом зале и смотрела на своих однокурсников, которые праздновали выпускной. Девушка обвела взглядом зал и, не увидев Гарри, поняла, что тот вышел из зала, а, значит, и Малфой скоро должен уйти. Когда её взгляд нашёл блондина, тот как раз получил записку, быстро ее развернул и направился к выходу. Гермиона чуть улыбнулась, зная, что Гарри собирается поведать своему любимому замечательные новости. Она отвернулась и продолжила рассматривать присутствующих. Вот её взор остановился на Снейпе, который смотрел на двери Большого зала с каким-то садистским удовольствием и торжеством. В голове набатом зазвучал сигнал тревоги, заставив ее задохнуться. По спине и рукам поползли мурашки. Предчувствие чего-то нехорошего чуть ли не сковало ее разум. Гермиона резко поднялась со своего места и быстро вышла из зала. Она знала, где Гарри собирался поговорить с Драко. Вот туда, она и направилась.

С каждым шагом тревога удавкой всё сильнее сжимала ее сердце. Голоса Драко и Гарри она услышала издалека. Боль и недоумение в голосе друга и брата заставили ее остановиться и замереть.

— Но Драко... Как же так?..

— Неужели, ты думал, что нужен мне? — это был прежний Малфой, тот, которого они знали все шесть лет. — Да, тебя даже трахать было противно! Но это был единственный вариант, чтобы ничего не потерять. Ты — дурак, Потти. Дурак, каких мало. Тебе навешать лапшу на уши, ничего не стоит. Как же было смешно смотреть на эту твою слюнявую любовь. Ты — идиот!!

Гермиона зажала ладонями рот. Ее сердце обливалось кровью на боль Гарри, которую тот должен был сейчас испытывать.

— Все закончилось. Наша семья полностью оправдана. Мы даже получили вознаграждение и ордена. Более в твоих услугах Малфои не нуждаются, — презрительно бросил Драко. — Можешь валить на все четыре стороны. И желательно, чтобы рядом с собой, я тебя больше не видел.

Гермиона только и успела, что прижаться к стене, когда блондин вышел из комнаты, где разговаривал с Гарри.

— Драко, — полетел в спину блондина отчаянный крик.

— Никогда не смей меня называть по имени, — резко развернувшись в сторону двери, прошипел Драко. — Вообще, не смей ко мне обращаться, НИКАК. Тебе ясно? Сделай милость, чтобы я тебя НИКОГДА больше не видел, — после этих слов Малфой снова развернулся и ушел в противоположную от Гермионы сторону. Девушка кожей ощутила, как сердце её друга раскололось на миллион, миллиард мелких осколков...

Она была в шоке. Появившаяся в ногах слабость не позволила ей вначале даже сдвинуться с места. Но отсутствие каких-либо звуков из комнаты, в которой всё ещё оставался Гарри, заставил её пройти эти несколько оставшихся до двери шагов. Она вошла в пустующий кабинет. Гарри сидел у стены в углу, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом.

— Гарри, — тихо позвала его Гермиона. Тот даже не шелохнулся. Девушка подошла к нему поближе и опустилась на колени. — Гарри, посмотри на меня, пожалуйста, — она готова была разрыдаться, чувствуя жгучие слёзы, подступающие к глазам. Но Гарри ни на что не реагировал. Тогда она осторожно подняла ему голову, обхватила ладонями лицо и заглянула в зеленые глаза. И тут же крик боли и ужаса вырвался у нее из груди.

— Искорка, — позвала она. — Искорка, вернись, пожалуйста. Ну, зажгись, не надо так.

Слезы побежали по щекам. Она уже поняла, что Драко Малфою удалось то, что не смог сделать больше никто. Он погасил ту Искорку, которая делала Гарри Поттера таким чистым, светлым, которая была — самой жизнью. Искорка потухла. Обняв друга, Гермиона стала баюкать его в своих руках, но тот, казалось, существовал, в каком-то своем мире, очень далеком от реальности.

— Искорка, пойдем, — спустя какое-то время произнесла Гермиона. — Пойдем, заберем вещи и отправимся к тебе домой. Дипломы я заберу потом.

Она помогла Гарри подняться на ноги. Тот все делал на автомате, словно робот, позволяя ей руководить своими действиями. Они дошли до гриффиндорской башни. Гермиона усадила Гарри на кровать в его комнате, а затем ушла к себе, чтобы собрать свои вещи. После этого она вернулась к Гарри, собрала и его вещи тоже, все это уменьшила и засунула к себе в карман. Гарри во время всех ее действий ни разу не шелохнулся, тупо уставившись в одну точку. Девушку это жутко пугало. Поставив друга на ноги, она повела его вон из школы. Никто, в том числе и Малфой, не могли представить, что же произошло с Гарри. Никого не встретив по пути, они спокойно прошли к парадному выходу из Хогвартса, прошли по территории и вышли за барьер, откуда Гермиона аппарировала их обоих на Гриммуальд-плейс, 12.

Дом встретил их тишиной. Мамаша Сириуса замолчала уже давно, лишь как-то отстраненно взирала на происходящее со своей картины. Кричера прибил Грюм, когда он ему надоел до горькой редьки. Гермиона ничего не имела против этого. Нельзя держать рядом с собой предателей. В этом она убедилась сегодня еще раз. Предав раз, предашь снова.

Гермиона отвела Гарри в спальню Сириуса, которая стала его еще летом — об этом он ей сам рассказал. Она знала, что в лаборатории есть много зелий, так что спустилась туда и взяла зелье "Сна без сновидений", которым и напоила друга. Она надеялась, что утром он придет в себя.

Месяц спустя ничего не изменилось. Гарри был как робот, Он выполнял лишь простейшие команды: встань, сядь, открой рот. Гермиона превратилась в сиделку. Она знала, что может оставить его на пару часов одного, ведь к ее возвращению парень так и будет сидеть в том же положении, в каком и был оставлен. За этот месяц никто не удосужился узнать, что с Гарри и куда пропала Гермиона. Всем пришло в голову только одно — мол, готовятся к поступлению в высшее учебное заведение, а, может, уехали отдыхать. Гермиона, правда, общалась с Уизли. У нее была мысль попросить помощи у Молли, но в последнюю минуту она остановила себя, так и не поняв, почему. Она боролась, боролась за то, чтобы Искорка вернулась. Физически Гарри был в порядке, но вот эмоционально... Гермиона боялась, очень боялась за его рассудок.

— Гарри, Искорка, пожалуйста, приди в себя, ради него, — девушка положила руку на живот друга. — Он должен жить с тобой, радовать тебя, знать, что ты и есть Искорка. Гарри, вернись, ради него, — слезы лились за двоих, и за себя, и за Гарри. В тот злополучный день он собирался рассказать Драко о своей беременности. Он ждал их ребенка, их маленькое чудо.

Однажды, когда уже прошло почти два месяца после того злополучного выпускного, Гермиона оказалась в Косом переулке, где ей надо было купить кое-какие ингредиенты. И там ей на глаза попались Малфои и Снейп. оказавшись недалеко от них, она стала невольным свидетелем их разговора.

— А про Поттера что-нибудь слышно? — презрительно поинтересовался Люциус у Снейпа.

— Наверное, учится со своим рыжим недоумком в Аврорате, — небрежно пожал плечами Драко.

— Никогда не интересовался судьбой этой выскочки, — презрительно сказал зельевар. — Но знаю, что в Аврорат он не пошел.

— О, зализывает раны, — фыркнул Драко и закатил глаза. — Какие мы нежные. Идиот!

Гермиона не могла больше находиться рядом с ними и с громким хлопком аппарировала, заставив трех мужчин вздрогнуть. Но выяснить, кто стал свидетелем их разговора, им было не суждено. Девушка была в гневе. Останься она в тот момент в Косом переулке, тремя трупами, в тот день, стало бы больше. Ее остановило только то, что Гарри без нее не справится. А тот все также пребывал в каком-то странном мире, даже не пытаясь вернуться в этот. Сколько бы Гермиона ни билась, ни плакала — ничего в состоянии Гарри не менялось. С каждым днем девушка все сильнее погружалась в мир зелий, пытаясь найти хоть какое-то решение, чтобы вернуть Гарри.

На исходе четвертого месяца беременности начались проблемы, и Гермиона поняла, что в одиночку ей не справиться. Она обратилась за помощью к единственному человеку, которому могла доверить Гарри — Поппи Помфри. К этому времени на Гриммуальд-плейс уже жили два эльфа. Вот на них она и оставила друга, а сама поспешила в Хогвартс, заодно решив забрать и дипломы, которые так пока и оставались у МакГонагалл.

Гермиона вошла в школу и сразу устремилась в больничное крыло. В Хогвартсе шли занятия, так что опасаться, что ей помешают, не стоило.

— Мадам Помфри, — девушка оглядела крыло, но колдомедика нигде не было.

— Мисс Грейнджер? — мадам Помфри удивленно посмотрела на неё, выйдя из своих комнат.

— Мадам Помфри, мне нужна Ваша помощь, но я также хочу попросить Вас никому не говорить об этом, — Гермиона тяжело опустилась на стул. Слезы снова потекли из глаз. — Помогите, пожалуйста. Я не знаю, что еще можно сделать. Я перепробовала все, но...

— Мисс Грейнджер, Гермиона, в чем дело? — обеспокоилась колдомедик. Она сразу почувствовала, что случилось что-то экстраординарное. Гермиона выглядела ужасно: похудела, под глазами синяки, а в глазах усталость и отчаяние. Гермиона подняла голову и всхлипнула. Вместе со слезами она поведала колдомедику все, что произошло, начиная с романа Гарри и Драко. Мадам Помфри была в ужасе от лицемерия Малфоя, от того, во что вылилось все это. Она тут же взяла Гермиону за руку, схватила свой саквояж и потащила девушку к барьеру. Ей надо было обследовать Гарри. По пути встретившийся им Снейп, только скривился, поскольку Грейнджер и так на его вкус всегда неважно выглядела, а сейчас вообще была лахудра лахудрой. С этого дня мадам Помфри стала просто Поппи. Она каждый день навещала особняк Блеков, в который кроме нее и Гермионы никто больше попасть не мог. Девушка только с ее приходом поняла, насколько же ей было тяжело. Когда стало ясно, что присутствие колдомедика рядом с Гарри необходимо круглые сутки, Поппи Помфри уволилась из Хогвартса. Она ничего не объясняла, но в ультимативной форме заявила, что все равно уйдет, даже если Минерва не подпишет заявления. Вот так они и жили втроём на Гриммуальд-плейс.

Гермиона и Поппи старались поддерживать жизнь в Гарри, уже зная, что Искорка не загорится вновь, а юноша существовал, как сосуд для маленького чуда, растущего у него в животе.

Надежда вернулась перед Рождеством, когда Гарри вдруг осмысленным взглядом посмотрел на Гермиону. Нет, Искорка не зажглась вновь, но он уже был вменяемым и даже пытался заговорить, но шесть с половиной месяцев молчания имели свои результаты — связки немного атрофировались, пришлось их лечить. Но с возвращением разума, начало угасать тело. Девушка рядом с другом улыбалась, шутила, а по ночам ревела в подушку, а чаще у Поппи на плече. Она уже все знала.

В конце января Гарри попросил устроить ему встречу с поверенными делами родов Поттеров и Блеков, чтобы составить завещание, котороё впоследствии было засвидетельствовано мадам Помфри. Всё состояние, принадлежащее двум родам, Гарри отписал своему сыну Дрейку Александру Гарри Поттеру. Крестной матерью стала Гермиона. Обряд провели по древней традиции в тот же день. Гарри сделал все, чтобы Дрейка никто не смог бы отобрать у крестной в случае его смерти. Она же до совершеннолетия Дрейка становилась распорядителем состояния, это, кроме того, что ей он оставил два миллиона галеонов. На следующий день Гарри снова впал в прострацию. Гермиона и Поппи совсем выбились из сил, они были истощены физически и морально, ведь уже никто из них не сомневался, что Дрейк не сможет заставить Гарри жить дальше, что он тихо умирает, и это только вопрос времени, когда произойдёт трагедия.

03 марта 1999 года на свет появился здоровый, упитанный малыш с копной черных волос и серебристо-зелеными глазами — Дрейк Александр Гарри Поттер.

— Гермиона, — тихий шепот со стороны Гарри.

— Искорка, — слезы безостановочно лились из глаз девушки. — Не уходи.

— Будь счастлива, — на грани слышимости прошептал Гарри. Гермиона видела, как вспыхнула Искорка в его глазах, как она разгорелась, достигла своего пика. — Береги Дрейка и себя...

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — безумный, отчаянный крик Гермионы сотряс стены старого особняка. Поппи, молча, глотала слезы, но не могла отвести глаз от юноши, который уходил у нее на глазах туда, откуда никто уже не возвращался. Это было страшно, смотреть, как уходит человек, а ты ничего не можешь сделать с этим. Гермиона гладила его по волосам и что-то бормотала. Она и Гарри смотрели друг другу в глаза. Одна рука Гарри была зажата в ее ладони, а второй он легонько ерошил волосы своего новорожденного сына. Но вот последний вдох, тихий выдох, и измученная душа покинула столь же измученное тело. Искорка потухла теперь уже навсегда.

— Мерлин, нет, нет, пожалуйста, — Гермиона все никак не могла остановиться, и продолжала гладить Гарри по волосам. Поппи, утирая слезы, подошла и села на кровати с другой стороны, осторожно взяв на руки малыша, который стал сиротой, потому что один его отец оказался мразью, а второй не смог этого пережить.

На следующий день Гермиона и Поппи похоронили Гарри рядом с его родителями на кладбище в Годриковой лощине. Они попросили одну женщину раз в месяц приносить на могилу Поттеров шесть белых роз, по две для каждого. Никто в волшебном мире так и не узнал о случившейся трагедии. Все думали, что Гарри все еще приходит в себя после битвы, что ему еще нужно время, и он вот-вот выйдет в свет. Именно поэтому никто ему не досаждал. Но в четвёртый день каждого месяца пожилая женщина, идя на кладбище к своему погибшему сыну, приносила на могилу Поттеров шесть белоснежных роз, говорящих о чистоте души тех, кто здесь покоится.

Пять лет спустя Гермиона впервые переступила вход в Косой переулок, ведя за руку красивого черноволосого мальчика с сияющими изумрудно-серебряными глазами. Сейчас узнать в ней ту Гермиону Грейнджер было очень сложно. Длинные до талии волосы были в прекрасном состоянии и уложены в превосходную прическу, волосок к волоску. Дорогущая расстегнутая модная мантия, а под ней шикарный деловой костюм персикового цвета от Логерфельда; туфли на высоком каблуке из последней французской коллекции в тон костюму; изящные дорогие, но неброские драгоценности — вот, такой ее и увидели завсегдатаи и прохожие Косого переулка. Шедший рядом с ней мальчик был одет не менее изысканно.

В первую очередь Гермиона повела Дрейка, а это был он, в кафе Фортескью. Такого мороженого нигде больше нельзя было попробовать!

Они сидели за столиком и тихо переговаривались, когда раздался удивленный визгливый голос.

— Это Грейнджер?

Дрейк поморщился, поскольку его учили манерам, и он прекрасно осознавал, что данный выкрик характеризовал говорящую не с лучшей стороны. Гермиона повернула голову и взглянула на девицу. Она не особо удивилась, увидев за одним из столов бывших слизеринцев. Визг принадлежал Паркинсон, которая по сравнению с ней, выглядела как доярка, перемазавшаяся непонятно в чем.

— Грязнокровка, какая встреча, — протянул Малфой, подходя к их столу. Он собирался что-то еще добавить, но не смог, увидев её глаза, в которых плескалась не просто ненависть, но ненависть настоящая, истинная, без конца и края. Если бы взглядом могли убивать, то от него бы уже ничего не осталось. Да, он помнил, как они общались в школе, но Грейнджер никогда так не ненавидела, и сейчас ему стало по-настоящему страшно. Он перевел взгляд на мальчика и утонул в его бездонных зеленых глазах, в которых кружились серебряные льдинки.

— Это он? — Дрейк посмотрел на девушку.

— Он, — выплюнула Гермиона и встала.

Драко удивился, как серебряный водоворот в глазах пятилетнего ребенка превратился в вихрь, а затем в такую же жгучую, идеальную ненависть, центром которой был он — Драко Малфой. Чтобы так мог ненавидеть ребенок?

— Чему ты учишь детей, Грейнджер? — скривился он. Тяжелый и сильный удар стал неожиданностью для него. Гермиона била со всей своей ненавистью. Драко рухнул на пол.

— Твое место там, Малфой, где ты сейчас находишься, — её голос мог заморозить воздух. Никто не мог пошевелиться, настолько величественно и завораживающе выглядела девушка в этот момент. — Тебе не стоит подниматься с земли, мразь!

— Мисс Грейнджер, или вас теперь нужно называть миссис Поттер, ведь это еще один Поттер, не так ли? — голос Снейпа можно было узнать где угодно. — Надо же, этот щенок смог...

Звук пощечины прозвучал звоном колокола, заставив Снейпа замолчать. Гермиона подошла к Дрейку, подняла его на руки, затем повернулась к Снейпу.

— Вы как были ублюдком, так им и остались, им вы и умрете, — холодно, с презрением произнесла она.

— Какое счастье, что Дрейк никогда не переступит порога Хогвартса, чтобы учиться у такой сволочи, которая не знает, для чего существует шампунь. Вы никогда не сможете насладиться радостью достать еще одного Поттера, потому что вы не были достойны ходить по той же земле, которая носила Джеймса, Лили и Гарри, — резко развернувшись, Гермиона пошла прочь, но остановилась и посмотрела на Драко.

— Ты даже не представляешь, какая ты мразь, Малфой. Я просто не хочу марать руки о такое д...о, иначе ты был бы уже мертв. И да, Малфой, это не значит, что я ничего не сделаю..., — Гермиона странно улыбнулась, очень жестко и жестоко.

— Ниоболумилиус форесте, — бросила она, взмахнув рукой. На секунду Драко окутало легкой дымкой.

— Ты последний Малфой, других уже не будет. Счастливо оставаться.

— Что она сделала? — воскликнула Панси. — Это была беспалочковая магия?

— Насколько я знаю, это заклинание импотенции, — с легким акцентом произнес мужчина, который с восхищением смотрел на Гермиону.

— ЧТО? — воскликнули Малфой и Снейп. Блейз Забини успел перехватить друга до того, как тот разъяренной птицей бросился за бывшей гриффиндоркой, а те уже вышли, скрывшись за дверями очередного магазинчика.

— Оно изобретено где-то полгода назад, — произнес иностранец. — Говорят, та, что его придумала, пылает к кому-то не меньшей ненавистью, чем эта леди...

* * *

— Тетя Мио, успокойся, они не стоят этого, — Дрейк погладил Гермиону по щеке.

— Ненавижу, ненавижу, — прошептала та сквозь зубы.

— Я тоже, — признался Дрейк. — А мы поедем на могилу к папе?

За их спиной раздался звон разбитого стекла.

— На...мо...гилу? — заикаясь выдал женский голос. Гермиона повернулась. Перед ней стояли Невилл, Луна и профессор МакГонагалл, у всех троих на лице было написано такое выражение ужаса, что не передать словами.

— Гарри? — Минерва задохнулась.

— Что значит на могилу? — пришел в себя Невилл.

— Папа умер, — тихо сказал Дрейк, глядя на ошарашенных людей. Другие покупатели стали прислушиваться к их разговору, пока не понимая, о ком идет речь.

— Когда? — воскликнула Луна.

— Пять лет назад, — безжизненным голосом произнесла Гермиона. Ей до сих пор было больно, словно Искорка был тем, кто составлял все радости ее жизни и без него она уже не может быть счастливой.

— ПЯТЬ ЛЕТ?! — воскликнула МакГонагалл. — ГАРРИ ПОТТЕР МЕРТВ УЖЕ ПЯТЬ ЛЕТ?!

Люди, стоящие рядом в ужасе уставились на них. Вот это была новость, шокирующая, почти неправдоподобная.

— Это не место для разговора, — тихо сказала Гермиона. — У меня есть дела. Как только я их закончу, то сразу приду в Хогвартс, хорошо?

— Да, конечно, но мисс Грейнджер?.. — МакГонагалл ждала от нее подтверждения.

— Да, профессор, Гарри умер пять лет назад, подарив жизнь Дрейку, — произнесла Гермиона, прежде чем покинуть магазин, так ничего и не купив. Ей нужно было в Гринготс. Пока она была в банке, новость облетела Косой переулок и даже дошла до Министерства. Люди пытались теперь понять, как же так получилось, что никто не узнал о смерти Героя магического мира, о том, что он выносил и подарил жизнь красивому мальчику, и кто второй отец ребенка. Малфой тоже услышал новость об этом . Что-то кольнуло ему в подреберье, но он отмахнулся от этого, ведь он — Малфой как-никак. Только очень уж неприятный осадок остался у него после общения с Грейнджер и с мальчиком.

* * *

Гоблины разрешили Гермионе и Дрейку воспользоваться камином, чтобы прямо пройти в кабинет директора Хогвартса. Девушке не хотелось передвигаться через Косой переулок, как и не хотелось разговаривать и видеть всех этих людей, которые не удосужились ни разу поинтересоваться, что же случилось с их национальным героем.

В кабинете МакГонагалл было очень много народу — почти все Уизли, Луна и Невилл, профессора, в том числе и Снейп. В качестве попечителя школы здесь же присутствовал и Люциус, которому хотелось высказать этой выскочке все, что он о ней думает, после того, как она посмела так поступить с его сыном

Гермиона оглядела всех присутствующих и вздохнула. Она уже поняла, что отбытие произойдет несколько позже, чем планировалось, но решила высказать все, что наболело на душе за эти годы . Вопросы посыпались потоком. Она отвечала до тех пор, пока дело не дошло до последних часов жизни Гарри. Тут её прорвало.

— Вам не понять, — сказала она, подняв на них усталый, безжизненный взгляд. — Гарри всегда был Искоркой. В его глазах светилась жизнь, он и был самой жизнью. Это помогло ему выжить у Дурслей, пережить все приключения в Хогвартсе, победить Волдеморта... Он все это смог. Он выжил. Его Искорка горела ярко, радостно..., — слезы потекли из глаз. До сих пор было больно, очень больно. Дрейк осторожно и нежно смахивал их с ее щек.

— Он все это пережил и продолжал жить. И только Малфою удалось уничтожить Гарри Поттера, сломать его, растоптать, разбить его сердце на миллиард мелких осколков, заставить Искорку потухнуть. Вы не имеете никакого представления, как это каждый день смотреть, как умирает твой друг, как восемь с половиной месяцев он держится только потому, что должен подарить этому миру маленькую и такую красивую жизнь, — Гермиона прижала Дрейка к себе. — Восемь с половиной месяцев агонии, восемь с половиной месяцев борьбы без победы. Я была рядом, с ним все это время. Он умер, смотря в мои глаза. После того случая на выпускном это был всего второй раз, когда он стал вменяемым, и, когда искорка снова разгорелась, чтобы потухнуть, но уже навсегда.

— Гермиона, отец Дрейка — Малфой? — хрипло спросил Рон.

— А кто, по-твоему, еще мог так уничтожить Гарри? — закричала Гермиона, потеряв все самообладание. — Тогда, на выпускном, Гарри хотел сообщить ему, что ждет ребенка, но не успел. "Неужели, ты думал, что ты мне нужен? Да, тебя даже трахать было противно, но это был единственный вариант ничего не потерять. Ты — дурак, Потти, каких мало. Тебе навешать лапшу на уши, ничего не стоит. Как же было смешно смотреть на эту твою слюнявую любовь. Ты — идиот", — произнесла Гермиона, глядя прямо в глаза Рона. — Вот что сказала эта мразь, Рон. Он убил Гарри.

— Где он похоронен? — тихо спросила миссис Уизли.

— Радом с дедушкой и бабушкой, — сказал Дрейк.

— Вы, никогда не получите Дрейка, слышите, Малфой? Никогда! — Гермиона уставилась на Люциуса, который, мягко говоря, был шокирован тем, что у него есть внук. Вся его невозмутимость пошла прахом, да и у Снейпа тоже. Гермиона посмотрела на зельевара.

— Будьте вы прокляты! Вам доставляло такую радость — знать все наперед? Вы ведь ждали возвращения Гарри в тот вечер в Большой зал? Думали, он будет умолять эту мразь? Только не было больше Гарри, НЕ БЫЛО!

Гермиона рванула к камину, взмахнула рукой и быстро назвала адрес.

— Бар Креолка, Годрикова лощина.

Никто не успел отреагировать, как она и Дрейк уже исчезли в пламени. После их исчезновения в кабинете директора Хогвартса поднялся крик. Все просто ополчились против Люциуса, а заодно и Снейпа.

— Мы не лучше, — тихий голос Луны Лавгуд, а теперь уже Лонгботтом был как гром среди ясного неба. — Мы не лучше, — громче повторила Луна. — Мы все отстранились, даже не попытавшись выяснить, что происходит, почему они так быстро исчезли с выпускного. Чувствовалось же, что что-то случилось, но нам всем было не до этого. Хорошие же мы друзья...

— Думаю, нам надо поторопиться, — произнесла МакГонагалл, бросая порошок в камин и называя тот же адрес, что и Гермиона.

Когда они все, в том числе и Снейп с Люциусом, прибыли, наконец, на кладбище, то нашли там только красивый букет белоснежных роз и письмо, оставленное на могиле.

— О, здесь, кроме мисс Гермионы, маленького Дрейка и Поппи, никто не бывал, — раздался за их спиной женский голос. Все обернулись. Женщина прошла мимо них к могиле и положила на надгробие такие же белые розы — шесть штук. — Я каждый месяц прихожу сюда, третьего или четвертого числа, чтобы положить шесть белых роз для ангелов. Меня мисс Гермиона просила.

— Но сегодня же 31-ое, — недоуменно воскликнула Молли.

— Да, 31-ое июля, день рождение Гарри Поттера, — произнесла женщина. — Меня всегда удивляло, что сюда никто не приезжает — никто, кроме двух женщин и маленького лорда Поттера.

Все прибывшие испытали настоящее чувство стыда. Они забыли, правда, забыли, что это был за день.

— Я же сказала — мы не лучше, — прошептала Луна.

С того дня никто больше не видел Гермиону и Дрейка, как и Поппи Помфри. Их пытались искать, но тщетно, не было никаких сведений о том, куда пропали две женщины и мальчик.

* * *

Несколько лет после этих событий, Люциус посылал 31 июля людей на могилу Поттеров, но Гермиона там так и не появилась. Министерство установило красивое надгробие, все кладбище привели в порядок, и Годрикова лощина получила новую путевку в жизнь. Дом Поттеров был восстановлен и стал музеем войны, где можно было найти любую информацию о тех событиях и людях, в ней участвовавших. Это была идея Луны. Музей постоянно был полон людей. Сюда приезжали родственники тех, кто погиб, друзья, а для студентов проводились раз в месяц уроки истории. Музей был очень популярным местом.

Люциус Малфой же пытался найти решение для снятия проклятья с сына. Пройдя обследование, Драко получил подтверждение своей импотенции. Вскоре стало ясно, что и найти противозаклинание также не получается. Был еще один вариант — второй ребенок, который будет наследником и продолжит род Малфоев. Через три года выяснилось, что Нарцисса не может забеременеть. Она прошла обследование в Святом Мунго, где вынесли вердикт — женщина способна зачать. Значит, проблема была не в ней. Каким-то образом, заклинание импотенции, брошенное Гермионой в гневе на Драко, оказало свое воздействие и на Люциуса. Снейп долго разбирался в том, что случилось, но даже он не мог найти решение проблемы. Единственное, что стало понятно: Гермиона Грейнджер не хотела, чтобы у Малфоев был наследник. Вот и получилось, что мужчины этого рода лишились возможности зачать ребёнка. Но у Драко это ещё и усугублялось приобретённой импотенцией. Жестокая месть, но Гермиона считала ее заслуженной, ведь Искорки больше нет. Малфои был в шоке. Их род вырождался у них на глазах. Оставалась маленькая надежда, что Дрейк Поттер примет наследие и не позволит роду исчезнуть с лица земли.

Спустя двенадцать лет после той встречи, когда Люциус узнал о существовании внука, он предпринял еще одну попытку найти Дрейка. Все, что он до этого писал мальчику возвращалось назад, словно совы не могли найти адресата. Но в этот раз пришел ответ, правда, совсем не тот, которого ждал Люциус. В нём Дрейк отказался от своего второго отца, написав, что не признает за Драко Малфоем такого права, тем самым ставя на роду Малфоев жирную точку. Это письмо сильно подорвало здоровье Люциуса. Надменный аристократ не выдержал такого удара судьбы. Отношения между отцом и сыном сильно испортились, а с течением времени и вовсе прекратились. Люциус не смог простить сыну того, что тот лишил его внука.

Драко долгих сорок лет шагал по жизни, пытаясь освободиться от проклятия Гермионы, но все было тщетно. Если уж Снейп ничего не мог поделать, то о чем можно говорить? Хотя существовала некая дама Эвангрей, которую считали, чуть ли не сильнейшей ведьмой в Европе. Она могла переплюнуть Снейпа, но она редко кого принимала. Все попытки Драко с ней встретиться заканчивались провалом. На все запросы он получил твердое, решительное "нет".

Никому в волшебном мире не пришло в голову, что легче всего спрятаться у всех под носом. Гермиона и не пыталась уйти из магического мира, она просто слегка изменила имя, соединив две фамилии — Эванс и Грейнджер. Именно под фамилией Эвангрей Дрейк отучился в Думстранге. И только директор этой школы знал настоящее имя своего студента.

За заслуги перед магическим миром в области магических изысканий в зельях, чарах и трансфигурации румынский ставленник с согласия совета дворянства даровал Гермионе титул Графини, который она могла присоединить как к фамилии Грейнджер, так и к фамилии Эвангрей. В двадцать восемь лет Гермиона получила звание мастера зелий и была одним из самых востребованных зельеваров в восточной части Европы, но и в остальном мире ее имя чаще всего произносили с придыханием и восхищением. Она никогда не посещала конференции зельеваров, но всегда была в курсе всех разработок. Многие заметили тенденцию того, что как только Снейп выставлял что-то из своих достижений, тут же появлялось нечто, более восхитительное со стороны Эвангрей. Казалось, дама пытается задавить Снейпа, показать, что он не лучший, унизить его, особенно в тех статьях, которые она писала по поводу некоторых экспериментов и работ Снейпа.

Гермиона, Поппи и Дрейк проживали в замке в Румынии, который выкупили у какой-то обедневшей маггловской аристократии и перевели его в магический разряд, защитив мощнейшими чарами. Этот замок на многие века станет фамильным Замком Поттеров.

Гермиона знала, что за могилой Гарри следят, поэтому они просто перенесли время своих визитов к нему, появляясь на кладбище ровно без одной минуты двенадцатого, когда уже 31 июля должно было смениться первым августом. Никому ведь не приходило в голову дежурить там круглые сутки. А первого августа на могиле всегда появлялась статуэтка ангела и букет белоснежных роз.

Спустя сорок лет Драко все же пришел на могилу того, причиной смерти которого сам и стал. От него можно было бы ожидать проклятий и чего-нибудь подобного, но жизнь и несчастье сломили его. И теперь на могиле Поттеров стали появляться у надгробия шесть белых роз, а в ногах — две черные.

Однажды, уже далеко в преклонном возрасте, придя на могилу к Гарри, а к этому времени Драко уже перебрался в домик в Годриковой лощине, и теперь почти все время проводивший на скамейке у могилы, увидел нечто новое. Надгробие стало другим. Облокотившись на каменное дерево, сидел Джеймс, прижимающий к себе Лили, голова которой покоилась на его плече, сам он смотрел на стоящего чуть в отдалении ангела с распахнутыми крыльями и внешностью Гарри, по щеке которого бежала слеза. Это надгробие казалось таким живым, что захватывало дух. У Драко перехватило дыхание, когда он увидел надпись: Джеймс и Лили Поттер (31.10.1981) — покойтесь с миром; Гарри — Искорка. Мы любим тебя. Твой сын Дрейк и внуки — Джеймс, Лили, Эван и Гарри.

По щекам Драко текли слезы, его фигура сгорбилась. У него не было шанса узнать их — ни сына, ни внуков. У него их уже было четверо, а значит, уже есть и правнуки. Но не судьба...

Спустя десятилетия, на склоне своих лет, Драко Малфой признался сам себе в совершённой ошибке и в том ,что всегда любил Гарри Поттера... В своем завещании он оставил все своему сыну и его детям, но с условием, что кто-то все же возьмет фамилию Малфой. Драко никогда не узнает, что никто из потомков Гарри не примет на себя это имя. Род Малфоев закончит свое существование. Их поместья запечатаются, деньги будут прибывать, так как гоблины все равно будут следить, чтобы все работало. Ведь, может быть... Когда-нибудь... Однажды в банк войдет человек и предъявит свои права на имущество Малфоев. Гоблины прекрасно знают, что у рода Малфоев есть наследники, просто они его игнорируют.

А где-то в Румынии, в древнем замке, в одной из комнат, на верхней полке одного из шкафов стоит большой ларец, в котором содержится самое большое богатство рода Поттеров — все воспоминания Гермионы Грейнджер о ее названном брате, лучшем друге — Гарри Поттере. А в уголочке, в стеклянном футляре закрыт маховик времени, который может сработать всего один раз. Кто-то ведь может решить дать Драко Малфою еще один шанс. Ведь кто-то же может решить, что надо попытаться что-то сделать, чтобы Искорка жил.

Может быть... Когда-нибудь... Однажды...

Часть 2. Анабелла Поттер: "Ты не достоин..."

Она решилась. Она хотела посмотреть и увидеть, понять, почему и зачем... Она достала реликвию семью и отправилась туда, откуда все началось.

Анабелла Александра Поттер являлась одной из самых красивых и завидных невест в Европе 29-го столетия, но при этом почти все считали ее "Снежной королевой". О двадцатилетней красавице ходило множество легенд, одна из которых гласила, что должен найтись тот единственный, кто сможет растопить её ледяное сердце и после этого в его руках окажется настоящий белокрылый ангел. Девушка была очень образованной, способной самостоятельно решать вопросы любой сложности. И, самое главное, она стала первой девочкой из семьи Поттеров, кто поступил в Дурмстранг, а не в Шармботтон. Авель Александр Поттер, брат-близнец Анабеллы, только посмеивался, говоря, что она единственная из Поттеров, который ломает все традиции и устои их древнего семейства. Самое интересное было в том, что, даже будучи красивым, умным и очень одаренным молодым человеком, Авель уступил пальму первенства своей сестре, которая еще на первом курсе стала лидером их факультета — жестким, но справедливым. Ее любили, но всегда на расстоянии, поскольку никто не хотел заработать каким-нибудь проклятием между глаз. А она могла запросто такое устроить.

Но была у девушки одна тайна, если это так можно назвать. Анабелла с какой-то одержимостью изучала все то, что было связано с прародителем их рода — Гарри Поттером. Ей было всего тринадцать, когда она мысленно стала звать его так же, как когда — то назвала его та, что никогда не предавала. Для нее он тоже стал Искоркой. Тогда же девушка упросила отца, чтобы ей в комнату повесили один из его портретов. Правда, ни одна из картин, на которой был изображен Гарри Поттер, так и не ожила. Момент, застывший в вечности, и не более. Но Анабелла просто любила смотреть на портрет, на котором Искорка был изображён сидящим в одной из бойниц Астрономической башни Хогвартса, и смотрел на Запретный лес. Говорили, что, как и большинство других картин, на которых был запечатлен этот грустный ангел с зелеными глазами и торчащими во все стороны черными волосами, этот портрет был написан по одному из воспоминаний Гермионы Грейнджер, ангела-хранителя их семьи.

Анабелла разговаривала с ним, рассказывала ему о своей жизни, своих страхах, своих надеждах и мечтах. Ей всегда казалось, что Искорка все слышит и понимает, и поэтому чувствовала облегчение после разговора с ним, решения давались легче, а ответы приходили быстрее.

Чем старше она становилась, тем сильнее хотела знать правду о том, что случилось с легендарной Искоркой. История Гарри была известна всей семье, но ей было недостаточно этого. После семнадцатилетия Анабелла получила доступ к дневникам Гермионы. Она читала их запоем, читала и перечитывала, снова и снова пытаясь понять, почему же такой светлый человек, как Гарри не смог быть счастливым . Но содержание дневников не отвечало на этот вопрос, и поэтому следующим ее шагом стал Омут Памяти, где были собраны все воспоминания о Гарри и который давал возможность увидеть воочию своего предка, услышать его голос, заглянуть ему в глаза и понять, наконец, что же случилось такого, что привело его к смерти.

И вот сегодня 31 июля 3081 года, спустя 1100 лет после рождения Гарри Поттера Анабелла вновь вошла в "святая святых" своего рода, в комнату, где хранилось все, что касалось Искорки.

Она достала из шкафа думосбор, аккуратно поставила его на стол, провела по краю пальцем, а затем погрузилась в воспоминания.

"Просмотр воспоминаний из думосбора.

Открылась дверь в купе, в котором сидели два мальчика — рыжий и брюнет — и в проёме показались девочка с каштановыми волосами и полненький мальчик.

— Кто-нибудь видел жабу? А то Невилл ее потерял, — сказала она.

— Мы ему уже сказали, что не видели, — ответил Рон (Анабелла улыбнулась, глядя на рыжика, но вот теплоты, как при взгляде на брюнета, в ее глазах не было), И тут Гермиона (улыбка Анабеллы потеплела. Со временем эта маленькая девочка станет настоящей роковой красавицей, которая так и проживет свою жизнь в их семье, отдав себя им полностью) заметила в руке Рона волшебную палочку и тут же забыла причину, по которой она ходила по поезду вместе с Невиллом

— О, ты колдуешь? Ну-ка, посмотрим, — и девочка уселась рядом с мальчиками, даже не спросив у них согласия. От её слов и действий рыжий слегка занервничал.

— Э-э... Ладно, — наконец, кивнул он, прочистил горло, а затем выдал. — "Солнце, лютики, шалфей, Глупый жирный крыс, желтей", — и взмахнул палочкой. Естественно, у него ничего не вышло. Спящая Короста (или Хвост, что было известно Анабелле) так и осталась серой крысой.

— Ты уверен, что это настоящее заклинание? — спросила с сомнением Гермиона. — Не больно-то оно хорошо получилось. Я пробовала несколько несложных заклинаний, просто для практики, и у меня все получалось. У нас в семье нет волшебников, и поэтому получение письма из Хогвартса стало приятной неожиданностью. В книгах, что я прочитала летом, сказано, что эта школа считается лучшей. Разумеется, я выучила все наши учебники наизусть, и, надеюсь, что этого будет достаточно для учёбы. Между прочим, моё имя Гермиона Грейнджер. А вы кто?

(Анабелла, невидимо стоящая в том же купе и наблюдавшая за этой первой встречей будущих лучших друзей, улыбнулась. Гермиона выглядела такой смешной. А как будущая первокурсница тараторила. И какие смешные мордашки были при этом у Гарри и Рона).

— Я Рон Уизли, — пробормотал Рон.

— Гарри Поттер, — сказал Гарри.

— Ой, правда, — изумилась Гермиона. ("Какая непосредственность" — с улыбкой подумала Анабелла). — Я брала несколько книжек для дополнительного чтения, и про тебя есть в "Современной Истории Магии", в "Расцвете и Падении Темных Искусств", и в "Главных Магических Событиях Двадцатого Века".

— Про меня? — слегка обалдев, спросил Гарри.

— Господи, неужели ты ничего о себе не знаешь? Будь я на твоем месте, давным-давно все уже бы разузнала,— сказала Гермиона. Кто-нибудь из вас уже думал, на какой факультет он хочет попасть? Надеюсь, что мне повезёт распределиться в Гриффиндор, так как он — лучший, и там же учился сам Дамблдор. Но с другой стороны попасть на Равейнкло тоже неплохо. Ой, совсем забыла, мне же надо найти жабу Невилла. А Вам бы лучше переодеться. Мы скоро приедем, — и она удалилась, волоча за собой Невилла Лонгботтома, который во время всей встречи так и не произнес ни слова, и незаметно просидел в уголочке у самой двери.

(Анабелла тут же перенеслась в следующее воспоминание. Теперь она находилась в полной народа красно-золотой гостиной).

Гермиона стояла у двери, ожидая Гарри и Рона. И когда мальчики подошли к ней, то между ними тремя повисла неловкая пауза. Затем, не глядя друг на друга, все сказали: "Спасибо", и каждый понял за что, и поспешили в свои спальни.

(Анабелла знала, что, именно тогда и началась их дружба, тогда сложилось Золотое трио. Она снова перенеслась: второй курс, третий, четвертый, когда Гермиона осталась единственным верным Гарри человеком. Потом были пятый курс, когда Гарри потерял крестного, шестой, унёсший жизнь Дамблдора. И вот она уже на седьмом курсе. Начало и конец всей истории. Анабелла смотрела на Гарри, любуясь им. Но нет, это не была одержимость девушки человеком, которого она бы любила, как своего избранника. Она была безмерно благодарна ему за то, что, несмотря на предательство Драко, он сделал всё от него зависящее, чтобы не дать исчезнуть роду Поттеров, ведь если бы не его мужество и его жертвенность, то ничего бы не было, и её не было бы тоже. И вот, конец этой истории. Анабелла стояла за спиной Гермионы и с ужасом слушала слова, которые на самом деле, пусть и не совсем буквально, убили Искорку).

— Но Драко... Как же так?.. — донёсся до неё голос Гарри, наполненный неуверенностью и беспомощностью.

— Неужели, ты думал, что нужен мне? — раздался ответ Малфоя (Анабелла содрогнулась от холода и презрения, звучащих в словах блондина). — Да, тебя даже трахать противно. Но это был единственный вариант ничего не потерять. Ты — дурак, Потти, дурак, каких мало. Тебе навешать лапшу на уши, ничего не стоит. Как же я смеялся, глядя на эту твою слюнявую любовь. Ты просто идиот.

Гермиона зажала ладонями рот. (Сердце Анабеллы, как и стоящей перед ней девушки обливалось кровью за боль Гарри, которую тот должен был сейчас испытывать).

— Все закончилось. Наша семья полностью оправдана, мы даже получили вознаграждение и ордена. Более в твоих услугах Малфои не нуждаются, — презрительно бросил Драко. — Можешь валить на все четыре стороны. И желательно, чтобы рядом с собой, я тебя больше не видел.

Гермиона только и успела, что прижаться к стене, когда Драко вышел из той комнаты, где разговаривал с Гарри.

— Драко, — полетел в спину блондина отчаянный крик.

— Никогда не смей меня называть по имени, — резко развернувшись в сторону двери, прошипел Драко. — Вообще, не смей ко мне обращаться, НИКАК. Тебе ясно? Сделай так, чтобы я тебя НИКОГДА больше не видел.

После этих слов Драко снова развернулся, и продолжил свой путь в противоположную от Гермионы сторону. (Анабелла сжалась, и по ее щеке скатилась слеза).

Конец просмотра воспоминаний"

Анабелла вынырнула из думосбора и сердито вытерла катящиеся по щекам слезы. Она все еще ни в чём не была уверена. Ее взгляд упал на стеклянный футляр, в котором хранился "второй шанс", давно уже усовершенствованный, и теперь имеющий возможность многократного использования. Но с момента изобретения этого устройства никто так и не решился им воспользоваться. Никто не нашел причины все изменить.

Анабелла осторожно достала футляр и вытащила из него маховик, после чего зажмурилась, и толкнула маятник. Глаза распахнулись. Девушка смотрела, как мимо нее проносятся года, в то время как сама оставалась стоять на месте в защитном коконе. Мимо нее проходили люди, направляющиеся в эту комнату, много столетий бывшую хранилищем самого главного достояния рода Поттеров. Слева от нее находилось табло, которое показывало дату, благодаря чему она знала, в каком точно времени находится. И вот, тот самый день. Рука легла на маятник, останавливая его.

Анабелла вздохнула, затем коснулась браслета на руке, который считывал ее намерение. Что-то подхватило её и понесло дальше, к месту, куда она стремилась. Наконец, она остановилась.

— Кто вы, мисс? — раздался за ее спиной настороженный голос. Анабелла резко развернулась и уставилась на портрет длиннобородого старца.

— Профессор Дамблдор? Альбус Дамблдор? — немного удивленно спросила она.

— Мисс, как вы аппарировали в Хогвартс, он же защищен, а уже тем более кабинет директора.— Тут же всполошились и другие портреты.

— Я не совсем сюда хотела попасть, — задумчиво произнесла Анабелла.

— Вы не ответили на наш вопрос,— сердито высказался один из бывших директоров.

— Это не аппарация, — нахмурилась Анабелла. — Этот способ перемещения придумают через..., — девушка задумалась, подсчитывая что-то в уме. — Через шестьсот сорок четыре года.

— Вы из будущего? — такого удивления портреты, наверное, никогда не испытывали.

— Ни один маховик не может доставить на такой большой период времени назад, — покачал головой Дамблдор.

— Но не сейчас, — сказала Анабелла. — Не в моем времени.

— И какой же день сегодня у Вас? — поинтересовался Дамблдор.

— 31 июля 3081 года, — улыбнулась девушка.

— Вы так и не представились, юная леди, — пробурчал мужчина в средневековой одежде.

— Простите, — извинилась она. — Анабелла Александра Поттер.

— Поттер?! — воскликнул Дамблдор, жадно рассматривая девушку.

— Ну и, семейка, все ей неймется. — пробурчал Финеас Блек, неодобрительно глядя на нее.

— Что же привело вас в прошлое? — это уже Диппет поинтересовался со своего портрета.

— Значит, Хогвартс увидит еще не одно поколение Поттеров, — улыбнулся Дамблдор.

— Никто из Поттеров за 1100 лет больше не переступил порога Хогвартса, чтобы здесь учиться, — тихо произнесла Анабелла.

— Как же так? — удивленно воскликнули сразу несколько портретов. — Где же они учились?

— Мальчики — в Дурмстранге, девочки — в Шармботтоне. Я — первая девушка из семьи Поттеров, кто пошел учиться в Дурмстранг, — ответила Анабелла.

— Но это же школа для мальчиков, — удивился директор Блек.

— Вот уже пятьсот лет, как нет, — сказала девушка.

— Хогвартса не будет? — настороженно спросили директора.

— Нет, школа все также популярна, — покачала головой она.

— Тогда почему здесь не будут учиться дети Гарри? — Дамблдор смотрел на нее, так, словно от ее ответа зависело в этом мире все.

— Потому что Поттеры уже больше тысячи лет не являются магами Англии, — ответила та.

— Почему? Девочка моя, ответь мне, почему? — Альбус весь подался вперед, словно стремился выскользнуть с портрета.

— Потому что сегодня все закончится, — на глазах Анабеллы появились слезы. — Я пришла, чтобы понять, достоин ли один человек того, чтобы ради него изменить историю.

В кабинете наступила полная тишина. Портреты смотрели на девушку, у которой по щекам текли слезы.

— Ты ведь сейчас говоришь не о Гарри, — тихо произнес Дамблдор.

— Нет, не о нем, — покачала головой Анабелла.

— Девочка, когда ты найдёшь ответ на свой вопрос, приходи ко мне, — произнес Альбус. — Я хочу узнать о твоем решении.

— Я приду, — кивнула девушка, покидая кабинет. Ее путь лежал туда, откуда доносились звуки музыки и смех. Там был тот самый бал, который разбил все мечты Искорки и заставил ее потухнуть.

Анабелла проскользнула в зал, стараясь держаться тени. Она была здесь, чтобы узнать... Ее взгляд нашел черную встрепанную голову со смешными очками на носу. Девушка улыбнулась. Искорка, действительно, выглядел, как ангел. За спиной не хватало только крыльев с золотыми кончиками. Сейчас, видя его воочию, ей стало понятно, что имела в виду Гермиона, когда писала об искрах, которые жили в зеленых глазах. Там горел огонь жизни. Гарри был сосредоточием жизни. Он излучал ее. "Теперь понятно, почему дедушка Ральф сказал, что Румыния с приходом Поттеров стала расцветать", — подумала Анабелла, вспомнив слова Ральфа фон Берша, мужа сестры ее родной бабушки. — "Сама жизнь пришла в Румынию". И сейчас она испугалась, поняв, у кого еще есть такие же глаза, с такими же искрами — у ее брата-близнеца. "Я никому не позволю разрушить Авеля, даже если ради этого понадобиться отдать жизнь", — яростно подумала девушка, а заодно ее посетила мысль, что теперь ей известно, о какой силе говорилось в том треклятом пророчестве. Этой силой была Искра Жизни, горящая в душе и в глазах Гарри. Возможно, это звучало пафосно и как-то сказочно, но теперь она считала, что это дар ее семьи, что Искорка не умерла, а все время с ее семьей, вот уже 1100 лет.

Анабелла перевела взгляд на того, ради кого прибыла в такое далекое прошлое. Она наблюдала за ним, замечала все нюансы его поведения. И вот девушка увидела то, что, наконец, дало ей ответ на ее вопрос. Драко Малфой бросил взгляд на Гарри. Анабелла задохнулась в предчувствии беды, её сердце защемило, глаза опустились в пол, а по щеке скатилась одинокая слезинка.

Через пятнадцать минут Гарри покинул Большой зал. Анабелла сжала руки в кулаки, а затем выскользнула из зала за ним, не заметив недоуменный взгляд, которым ее проводила МакГонагалл. Та не могла вспомнить, кто эта девушка, да и откуда она вообще здесь взялась. Анабелла же вытащила из кармана тонкую серебристую ткань, накинула ее на себя, и растворилась в воздухе. Ее шагов не было слышно. Она точно знала, куда ей надо идти. Гермиона когда-то очень подробно описала Хогвартс, в том числе и путь к тому кабинету, где состоялся последний разговор Гарри с Малфоем.

Она проскользнула в кабинет буквально за минуту до того, как туда же вошел Малфой.

— Ну, что тебе, Поттер? — презрительно скривившись, произнес тот холодно.

— Драко? — недоумение так и сквозило в голосе Гарри, который ничего не мог понять. Он пришёл сюда, чтобы рассказать великолепную новость своему возлюбленному. Почему же Драко повёл себя так...

— Как же ты мне надоел, — отмахнулся от протянутой к нему руки Малфой. — Я просто счастлив, что через пару дней уже не увижу тебя с твоими телячьими нежностями.

— Драко? — от шока Гарри не находил слов, он просто не понимал, что происходит. — Я хотел...

— Меня не интересует, что ты хотел, — заявил Драко. — Все кончилось. Ты мне не интересен и не нужен.

— Но..., — в глазах Гарри разрасталась боль. Его правнучка в н-ном поколении под своей мантией-неведимкой зажала себе рот рукой, чтобы не закричать. Она чувствовала всю боль, которую сейчас испытывал Искорка. В своём дневнике Гермиона писала, что сама пережила весь ад, испытанный Гарри, и только сейчас Анабелла смогла понять и прочувствовать это. Ей снова вспомнилось лицо Малфоя там, на балу, когда он смотрел на Гарри. Там было столько всего. Но не то, что она хотела видеть, не то, что дало бы ей повод что-то изменить.

— Но Драко... Как же?.. — услышала уже знакомые слова. Этого она уже выдержать не могла. Видеть, как умирает Искорка, было выше ее сил. Анабелла вылетела из кабинета и прислонилась к стене. Слезы безмолвными ручьями текли по щекам. Каждое слово, произнесённое в кабинете, вколачивалось в нее, как гвозди, доставляя боль. Ей казалось, что она умирает вместе с Гарри. "Ты не достоин... Ты не достоин... Ты не достоин..." — вертелось у нее в голове.

Малфой, наконец, вышел из кабинета и удалился. Гермиона бросилась к Гарри. Анабелла, сжав кулаки, пошла следом за Драко. Она нагнала его у лестницы. Палочка сама собой появилась у нее в руках.

— Ниоболумилиус форесте, — понеслось вслед слизеринцу. Малфой не почувствовал, как луч плавно вошел в его тело. Так уж получилось, что он получил свое проклятие почти на шесть лет раньше. Но Анабелла не могла уйти просто так. — Ты не достоин...

Блондин обернулся, немного удивленный. Последние слова он услышал. Что-то кольнуло в сердце и осталось там сидеть иглой, мучая его. Анабелла медленно направилась в кабинет директора. Она так хотела дать Искорке второй шанс, но... Драко Малфой не был тем человеком, который смог бы сделать Гарри Поттера счастливым, и поэтому слизеринец второго шанса не заслужил, потому что не смог бы по достоинству оценить предоставленную возможность. А вот умер бы Искорка или же остался жив, если бы кто-нибудь оставался рядом с ним в тот момент — это другой вопрос.

Анабелла даже не заметила, как горгулья сама отпрыгнула в сторону, открывая ей проход. Она давно уже сняла с себя мантию, и теперь тащила ее за собой по полу.

— Анабелла, девочка моя, — Альбус встревожено смотрел на нее.

— Он не достоин, — прошептала она, поднимая голову и смотря на Дамблдора. — Профессор, я так надеялась увидеть хотя бы крупинку, самую ничтожную, но такую, что даст мне возможность все исправить, — она захлебнулась слезами и осела на пол, спрятав лицо в ладонях. Портреты с сочувствием смотрели на рыдающую девушку. — Он его не дал. Профессор, как можно так играть жизнью человека? Как можно растоптать самое светлое существо на свете, разбить все мечты и душу так, что обратно она уже не хочет склеиваться.

— Анабелла, девочка моя, скажи, что произойдёт с Гарри Поттером? Ты ведь ради него пришла в это время? Ты хотела дать кому-то шанс, чтобы изменить судьбу Гарри? — Альбус волновался. Он чувствовал, что случится что-то непоправимое.

— 3 марта у Гарри родится сын — Дрейк Александр Гарри Поттер, который в тот же день станет сиротой, хотя его отец, Искорка, умер уже сейчас, всего несколько минут назад. Умерла его душа, хотя тело и продолжает жить, чтобы дать возможность родится ребенку, — тихо всхлипнула девушка. — Я так надеялась, что смогу увидеть в Малфое хоть что-то, чтобы дать возможность Гарри быть счастливым. Но, профессор, — Анабелла посмотрела на Альбуса. — Он не смеет даже целовать землю, по которой ходит такой светлый человечек, как мой предок. Драко Малфой не достоин Гарри Поттера, он не имеет права на второй шанс.

В кабинете было тихо. Многие портреты смотрели на девушку с тихим ужасом, а Альбус Дамблдор плакал. Его мальчик так и не смог обрести счастья. "Твой удел боль", — казалось, эти слова витают в воздухе, но никто не был способен их сказать. Слишком страшно они звучали.

— Прощайте, Профессор, — всхлипнула Анабелла, а затем вытащила маховик и толкнула маятник. Ей еще показалось, что Дамблдор прошептал: "До свидания, моя девочка".

И время побежало вперед, возвращая ее туда, откуда и началось её путешествие. Девушка рухнула на колени в уже знакомой комнате и разрыдалась. Все было зря, она только еще сильнее почувствовала боль в сердце за того, кому хотела подарить хоть немного счастья.

— Это еще не конец, девочка моя, — услышала она такой знакомый голос. Анабелла вскинула голову и уставилась на стену, где был портрет одного из ее предков. Там, на картине, за рабочим столом ее сколько-то прапрадедушки расположился Альбус Дамблдор. Давно почивший Поттер и бывший теперь уже директор Хогвартса с удовольствием попивали чай. И теперь оба смотрели на нее.

— Анабелла Александра Поттер, я тобой горжусь, — произнес Ивен Поттер. — Ты — первая, кто решился что-то исправить. Возможно, ты и не нашла причину для изменения, но ты хотя бы попыталась.

— Может быть, девочка моя, надо искать не того, кому предоставить второй шанс? — улыбкой посмотрел на нее Дамблдор. — И кто знает, но вдруг появится человек, который сумеет найти решение этой проблемы

— Однажды..., — прошептала девушка. — Возможно...

Ни она, ни Дамблдор с Ивеном не заметили, как у стоящего в углу, в тени, молодого человека зажглись искорки в глазах. Юноша перевел взгляд на картину на стене, где был изображен Гарри Поттер, и ему показалось, что мальчик на портере чуть повернул голову и посмотрел на него своими ясными и такими живыми глазами.

"Ничего еще не кончилось", — подумал Авель. — "Все только начинается", — его взгляд сначала упал на омут памяти, а затем на маховик. — "Все только начинается".

Часть 3. Авель Поттер: "Это не твой шанс"

Он нашел ответ на вопрос. Он пришел не для того, чтобы дать шанс этому человеку, он просто пришел, чтобы показать ему, чего тот лишился в жизни, и что никогда не будет его.

После того, как Авель случайно оказался в комнате, где хранилось все, связанное с Гарри Поттером, молодой человек не мог найти себе места. Он не ожидал, что сестра, словно с ума сошедшая из-за своей мании узнать о предке как можно больше, решиться пойти в прошлое. Единственное, что он понял, Анабелла ничего не изменила, поскольку не нашла причины для того, чтобы дать Драко Малфою хотя бы мизерный шанс. Зато она каким-то образом сделала так, что у них дома поселился еще один портрет, который сюда пришел через много рамок и теперь решился тут обосноваться — Альбус Дамблдор. Он, конечно, возвращался на свой портрет в Хогвартсе. Но, все же, все свое время предпочитал проводить в стенах Поттер-менора в Румынии.

Авель часто видел сестру, когда она сидела напротив портрета, на котором в этот момент был Дамблдор, и они разговаривали. Сначала он уходил, а потом все чаще стал держаться в тени, прислушиваясь к их беседе. Никто особо и не сомневался, что разговоры шли о Гарри Поттере. Так Авель все глубже погружался в жизнь того, кого почитала вся семья. Спустя тысячелетие, конечно, многое померкло, как и преклонение перед "Искоркой", но в одно из таких подслушиваний молодой человек понял, что и как сестра стал слишком много думать о грустном юноше, портреты которого так и не ожили.

— Профессор, а почему вы отдали Гарри этим Дурслям? — услышал он вопрос Анабеллы, адресованный Дамблдору.

— Сейчас, спустя столько лет, я понимаю, что это была моя ошибка, — прозвучало с горькой улыбкой в ответ. — Девочка моя, уже став портретом. Я осознал, сколько ошибок было совершенно. Сделай я все по-другому, и все могло бы сложиться иначе.

— Вы думаете, что тогда все могли быть счастливее? — спросила Анабелла.

— Ошибки одних людей влияют на жизнь других, и часто не с лучшей стороны, — вздохнул в ответ портрет. — Я мог по-другому отнестись к делу Сириусу, а не поверить в его виновность сразу и безоговорочно. Но я бы так разочарован и зол, что даже не стал его слушать, решив, что именно он виновен в предательстве и убийстве родителей Гарри. Я отдал его магглам и даже ни разу не проверил, как живет мальчик, хотя и слышал, что иногда говорила Лили о своей сестре и ее ненависти по отношению к магии. Я мог бы быть более... Сколько этих если, но, к сожалению, ничего уже нельзя изменить.

— Жаль, что самый дальний период, куда может перенести наш маховик, это тот день, когда эта сволочь разбила все мечты и душу Искорки, — вздохнула Анабелла, затем она вскинула голову и посмотрела на Дамблдора. — А если бы такое было возможно, вы бы согласились провести такие изменения?

— Да, — твердо прозвучало в ответ.

Авель выскользнул из комнаты, не заметив, как и Анабелла, как зеленоглазый юноша на портрете проводил его задумчивым взглядом.

Молодой человек все больше погружался в историю Искорки, он снова и снова перечитывал дневники, просматривал последние воспоминания Гермионы Грейнджер о Гарри. Он все больше уверялся в том, что сестра выбрала неверное решение проблемы. Она шла в прошлое ради Драко Малфоя, а не ради их предка.

Все следующие дни Авель ходил по дому очень задумчивый, что не осталось незамеченным остальным членами семьи. Анабелла, которая еще в прошлом поняла, что в Авеле живет та же искорка, что когда-то была составляющей Гарри, места себе не находила. Она теперь все время боялась, что кто-то может вот так же навредить и ее брату, уничтожит его одним словом. И сейчас, когда он ходил с немного отсутствующим видом, частенько невпопад отвечая на вопросы, она все больше беспокоилась. А Авель, не замечая ее взглядов, все больше углублялся в свои раздумья.

Спустя три месяца после путешествия в прошлое своей сестры, Авель решился. Он уже все продумал до мелочей. 31 октября, в еще одну памятную дату для Искорки, Авель Поттер взял в руки маховик семьи, когда отправлял всех по времени за час до того, как Драко Малфой уничтожил Гарри Поттера.

— Удачи, — услышал Авель, когда толкнул маятник на маховике. Ему показалось, что он ослышался, ведь в комнате никого, кроме него не было. Он стоял внутри сферы, а мимо него неслись года. Вся та же комната, но ее интерьер был разным, ведь за тысячелетие убранство не раз менялось. Наконец, все замерло, остановилось. Авель согнулся, упершись ладонями себе в колени. Перед глазами все кружилось. Он вообще с трудом переносил все перемещения. Что-то вроде аллергии. Сделав несколько глубоких вздохов, Авель выпрямился, затем снова вобрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул. Придя в себя, Авель настроил свой переместитель и нажал на браслет, при этом скривившись. Наверное, это была судьба Поттеров, оказываться в кабинете директора Хогвартса.

— Хмм, — раздалось странное хмыканье. Авель, не успев отдышаться, резко поднял голову, за что и поплатился. Голова закружилась.

— Мерлин, это напасть какая-то, еще один Поттер. Воскликнул один из портретов. — Что ж вам в своем будущем-то не сидится?

— Эмм? — не понял Авель, а затем пробормотал. — Вообще-то вы об этом знать не должны.

— Несколько минут назад здесь была ваша сестра, — произнес Дамблдор.

— Странно, я должен был появиться в то же время, что и она, но вы-то об этом знать не должны, — удивился Авель, затем стал пристально рассматривать семейный маховик. — Кажется, мы чего-то не знаем об этой штуке.

— Может быть, вы все-таки представитесь, наконец, — сварливо потребовал один их портретов.

— Авель Поттер, — автоматически произнес молодой человек.

— И вы прибыли сюда с той же целью, что и ваша сестра? — с любопытством поинтересовался Дамблдор.

— Не совсем, поскольку я точно знаю, что Ана ничего менять не будет, поскольку не найдет причины, чтобы что-то изменить, — произнес Авель.

— Вот как, — пробормотал Дамблдор. — Все еще хуже, чем я предполагаю?

— Ну, можно сказать и так, — кивнул Авель.

— А зачем вы сюда прибыли? — спросил один из портретов.

— Я просто покажу одному человеку, что он натворил, — произнес Авель. — Его высокомерие, бессердечность и злоба будет стоить ему слишком много, но я не хочу, чтобы он осознал это только в конце своей жизни, я хочу, чтобы он понял это сейчас, но сделать ничего не мог, не мог ничего исправить.

— Это жестоко, — покачал головой Дамблдор.

— Он это заслужил, — жестко произнес Авель. — Вы все узнаете от моей сестры, и именно это приведет вас, наконец, в наш дом, через более, чем тысячу лет, профессор Дамблдор. До встречи у нас дома, мне пора.

Дверь сама перед ним открылась. Авель пошел не в Большой зал, а спрятался под лестницей. Он предполагал, что именно тут пройдет Малфой, когда все выскажет Гарри. Он не ошибся, по-видимому, время уже было то, когда основное действо свершилось. Он выглянул из своего укрытия и замер.

— Ниоболумилиус форесте, — донеслись до него слова сестры, которая направила палочку в спину Драко Малфою. — Ты не достоин...

Малфой обернулся, на его лице было написано удивление, поскольку слова он расслышал, а вот кто их произнес, было не понятно. Авель усмехнулся, кое-что его сестра все-таки изменила в прошлом. Она прокляла Малфой почти на шесть лет раньше.

"Что ж, теперь моя очередь, сестренка", — усмехнулся про себя молодой человек.

Он вырос перед блондином настолько неожиданно, что тот даже отшатнулся и чуть не рухнул на лестницу.

— Да, какого?.. — начал Малфой, но тут его дернули. Авель потащил за собой блондина, предварительно наложив на него Силенцио. Он затащил его в первый же кабинет, наложил заглушающие и запирающие чары на дверь, а на блондина — обездвиживающее, и только после этого повернулся к злому Малфою.

— Я хочу, чтобы ты кое-что увидел, — усмехнувшись, произнес Авель. Он вытащил из кармана небольшую шкатулку, которая только на вид казалась маленькой. Открыв ее, он вытащил и поставил на стол думосбор, но несколько другой, если смотреть по форме. Затем он осторожно вылил туда несколько флаконов с серебристой субстанцией. Следующим его действием было то, что он подтащим обездвиженного Малфоя к столу и ткнул его головой в думосбор. Сам он не пошел туда, поскольку хорошо знал, что за воспоминания туда вылил.

"Путешествие Малфоя.

Малфой даже сказать ничего мог. Он понятия не имел, кто этот молодой человек, и чего ему от него надо. Хотя в мыслях уже проклял его не один раз.

Оглядевшись, он понял, что находится в том же кабинете, где всего несколько минут назад говорил с Поттером.

— Драко, — услышал он отчаянный крик. Повернувшись, он увидел Поттера, который кричал в спину ему же самому, выходящему из кабинета.

— Никогда не смей меня называть по имени, — резко развернувшись, прошипел он сам. Драко помнил, как всего несколько минут назад произносил эти слова. Но кто мог быть свидетелем этой сцены? Он бы заметил. — Вообще, не смей ко мне обращаться, НИКАК. Тебе ясно? Сделай милость, сделай так, чтобы я тебя НИКОГДА больше не видел, — после этих слов тот Драко, за которым он наблюдал, ушел. Малфой поежился, наблюдать за этой сценой со стороны оказалось не очень приятно. Он повернулся и посмотрел на Поттера. По спине поползли мурашки. Поттер осел на пол, в его глазах застыла такая боль, словно весь мир для него сейчас разбился вдребезги. Он молчал, ни звука, ни слез, ничего. И тут в кабинет вошла Грейнджер. Гарри к тому времени уже сидел у стены в углу, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. Но, ни одного звука с его стороны не прозвучало.

— Гарри, — тихо позвала его гриффиндорка. Тот даже не шелохнулся. Малфой смотрел, как эта грязнокровка подошла к Поттеру, опустилась перед ним на колени. — Гарри, посмотри на меня, пожалуйста, — Малфой услышал в ее голосе панику и слезы. Поттер даже тут не пошевелился, он вообще ни на что не реагировал. Грейнджер осторожно подняла ему голову, обхватила ладонями лицо и заглянула в зеленые глаза. Малфой дернулся от крика, который пронесся по кабинету. В нем было столько ужаса и боли, что он сместился чуть в сторону, чтобы понять. Что же так напугало грязнокровку.

— Искорка, — чуть не плача звала Поттера Грейнджер. — Искорка, вернись, пожалуйста. Ну, зажгись, не надо так.

Слезы побежали по ее щекам. Малфой поежился, в глазах Поттера не было ничего, одна сплошная пустота. Казалось, тот умер, как будто его покинула душа, совсем покинула, оставив только тело. Что-то внутри, в его сердце сжалось. Обняв Поттера, Грейнджер стала баюкать его в своих руках, но тот, казалось, существовал, в каком-то своем мире, очень далеком от реальности.

— Искорка, пойдем, — спустя какое-то время произнесла гриффиндорка. — Пойдем, заберем вещи и...

Малфой даже не понял, что произошло, как его выкинуло, и он уже был совершенно в другом месте. На кровати лежал Поттер, безучастным взглядом смотря в потолок, не человек — кукла. А рядом, стоя на коленях у кровати рыдала Грейнджер, изможденная, неопрятная и жутко уставшая.

— Гарри, Искорка, пожалуйста, приди в себя, ради него, — девушка положила руку на живот друга. — Он должен жить с тобой, радовать тебя, знать, что ты и есть Искорка. Гарри, вернись, ради него, — слезы лились не переставая. Малфой пригляделся. "Мерлин, Поттер беременный", — дошло до него.

И тут снова его выкинуло в новое место. Это была та же комната.

— Гермиона, — услышал Малфой тихий шепот со стороны Гарри.

— Искорка, — слезы безостановочно лились из глаз девушки. — Не уходи.

— Будь счастлива, — на грани слышимости прошептал Гарри. Малфой увидел, как вспыхнули глаза Поттера. — Береги Дрейка и себя...

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — безумный, отчаянный крик Грейнджер сотряс стены старого особняка. Малфой смотрел на хогвартскую медичку Поппи Помфри, которая молча, глотала слезы, и не могла отвести глаз от юноши. "Мерлин, он же умирает", — понял Малфой. Ему по-настоящему стало страшно. Но он не мог отвернуться, его взгляд, словно, приковался к юноше. Который уходил у него на глазах туда, откуда никто уже не возвращался. Это было страшно, смотреть, как уходит человек, а ты ничего не можешь сделать. Он видел, как Грейнджер гладила Поттера по волосам и что-то бормотала. Она и Гарри смотрели друг другу в глаза. Одна рука Поттера была зажата в ее ладони, а второй он легонько ерошил волосы младенца. Малфой не мог оторваться, не мог отвернуться, он просто смотрел, как гаснет жизнь в зеленых глазах. Сердце неистово билось. Он понял, что испытывает настоящий ужас, когда раздался последний вдох, тихий выдох, и Поттер умер, так и не закрыв своих потрясающих глаз.

— Мерлин, нет, нет, пожалуйста, — Малфою показалось, что Грейнджер сошла с ума, она все никак не могла остановиться и все гладила Поттера по волосам.

Его снова перенесло. Он даже дух не успел перенести. От увиденного его трясло так, словно он побывал в аду. Малфой огляделся, он стоял на кладбище. Он посмотрел на могилу перед собой и замер, глядя на имя и даты...

Конец путешествия Малфоя"

— Ты убил его, — услышал он жесткий голос. Он не сразу понял, что уже находится в реальности, и перед ним стоит тот парень, который и пихнул его в этот думосбор. Мысли бежали как бешеные, до него с трудом, но все же доходило, что он видел будущее, но как такое было возможно, он не понимал. — Ты убил его! Ты попользовался им и выкинул из своей жизни, как ненужную тряпку. Тебя никогда не интересовали его чувства. А ведь он собирался тебе сказать, что ждет твоего ребенка, но не успел. Там сейчас остался только сосуд, который подарит жизнь Дрейку Поттеру. Он даже имя выбрал ему похожее на твое. Он так и не смог тебя возненавидеть, и в короткие периоды своего просветления, все равно любил тебя. Ты не достоин ходить по той же земле, что и он, — Авель взмахнул палочкой, снимая с Малфоя Силенцио. — Это все будет! Для меня это все уже произошло!

— Кто ты? — прохрипел Малфой.

— Авель Поттер, потомок Гарри, и ты собственными руками оставил Дрейка без обоих отцов, — жестко произнес Авель. — Я пришел из будущего, чтобы тебя наказать. И вот оно, мое наказание. Ты будешь помнить все, что увидел, но никому ничего не сможешь рассказать, и ничего не сможешь сделать, ничего не сможешь изменить. Ты всю жизнь будешь знать, что именно ты своими руками уничтожил род Малфоев, ведь ты, его последний представитель. Даже через тысячу лет, никто из Поттеров, в которых будет течь кровь Малфоев, не примет ваше имя. Мы никогда не прости вам смерть Гарри Поттера. А теперь прощай, Малфой. И живи с тем, что знаешь! И это — не твой шанс! — Авель толкнул маятник, исчезая в вихре времени.

Малфоя нашли спустя час, но он так и не смог объяснить, кто его так "отделал". Он даже слова не мог сказать о пришельце из будущего и о том, что тот ему показал. Он попытался выяснить, где Поттер, но того, как и Грейнджер, никто больше не видел. Он с ужасом понял, что то, что он видел в том думосборе, начало сбываться. И сейчас слова этого странного парня казались ему настоящим кошмаром: "И живи с тем, что знаешь! И это — не твой шанс!".

* * *

Авель вынырнул в той же комнате, из которой ушел.

— Что ты делаешь? — раздался за его спиной голос Анабеллы.

— Я знаю, как все исправить, Ана, — улыбнулся Авель. — Я знаю.

— Авель, — нахмурилась девушка.

— Мы будем спасать Гарри, а не давать шанс Малфою. Тот такого шанса не достоин, — Авель схватил сестру за руку и потянул за собой. Они не видели, как юноша на портрете грустно улыбнулся и прошептал. — Спасибо, что пытаетесь.

Никто в доме не заметил, что портреты, на которых был изображен Гарри Поттер, начали пробуждаться. Кажется, кто-то оказался на верном пути.

Часть 4. Будь счастлив, Искорка!

Они так хотели изменить его судьбу, что сделали это. Найдет ли свое счастье Искорка? И кто сможет его ему подарить? Сможет ли Драко Малфой смириться с тем, что подготовила ему судьба?

Пролог. Живи!

— Куда ты меня тащишь? — пыталась вырваться из цепких рук брата Анабелла.

— Ты же сама хотела все изменить, — встал как вкопанный Авель.

— Но я не нашла причины для того, чтобы дать шанс этому блондинистому выродку, — выплеснула свое негодование девушка.

— А, может быть, вы просто не так все понимаете? — раздался со стены приятный женский голос.

Молодые люди посмотрели на один из портретов Гермионы, где она была в парадном платье, в котором когда-то присутствовала на королевском балу в Швеции. Тогда ей уже было шестьдесят, но выглядела она лет на двадцать-двадцать пять моложе.

— Леди Гермиона, — молодые люди улыбнулись и поклонились портрету.

— И все же, может быть, вы не там ищете решение? — снова задала вопрос "Гермиона".

— Вы хотите сказать, что нам нужно не искать ответ в Малфое, а искать его в Гарри? — уточнил Авель, уже прекрасно и сам, зная ответ. Он ведь и сам уже все спланировал так, чтобы полностью остановить внимание на своем предке, а не на Малфое.

— Ты проявляешь просто чудеса мыслительного процесса, — усмехнулся в стиле Снейпа портрет. Столько раз, побывав в думосборе, молодые люди без труда опознали "замашки" зельевара Хогвартса, который всю жизнь ненавидел маленького мальчика, который ему вообще ничего не сделал, разве что родился на свет этот белый.

— Гарри не сможет жить без этого белобрысого чудовища, — скривилась Анабелла. — И результат будет тем же.

— Может быть, стоит спросить самого Гарри? — портрет пристально смотрела на близнецов.

— Мне кажется, это плохая идея, — покачала головой Анабелла. — Как вы себе это представляете? Ну, придем мы туда... Кстати, придем мы в этот чертов день, когда все случилось. И что нам ему сказать? Правду? Так он сделает почти тоже, что и сделал до этого Малфой.

— Не попробовав, вы этого не узнаете, — последовал ответ. Авель и Анабелла удивленно посмотрели на портрет Гермионы, та в свою очередь столь же недоуменно смотрела на них. До них медленно доходило, что ответ пришел от кого-то четвертого. Но в этом месте рядом с ними был еще только один представитель, который мог что-то сказать, но он никогда не говорил, никогда, более чем за тысячу лет. Три пары глаз уставились на портрет шестнадцатилетнего юноши, который сидел к ним боком и задумчиво смотрел в окно. Ничто не говорило о том, что он что-то сказал. Анабелла тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение, но тут портрет юноши повернул к ним голову и повторил.

— Не попробовав, вы не узнаете ответа на этот вопрос.

— Гарри?! — неверяще прошептала Гермиона со своего портрета.

— Здравствуй мой самый лучший и единственный друг, — улыбнулся Гарри.

— Я... Мерлин всемогущий, я уже отчаялась когда-нибудь услышать твой голос, — если бы портреты могли плакать, что из глаз Гермионы сейчас лились бы слезы.

— Вы, правда, думаете, что нам стоит попробовать? — недоверчиво спросила Анабелла, возвращая внимание обоих портретов на себя и брата.

— Я много лет, столетий наблюдал за моим родом. Я все видел и слышал, но сил заговорить или даже пошевелиться у меня не было, — тихо заговорил Гарри. — Гермиона, ты создала великую семью, о которой я всегда мечтал. Жаль, что меня не было с вами.

— Ты слишком сильно любил Малфоя, — удрученно произнесла Гермиона со своего портрета.

— Да, но сейчас, по прошествии стольких лет, будучи портретом и зная, чего добилась моя семья, я могу сказать, что хотел бы увидеть то, что было бы мне предначертано увидеть, — сказал Гарри.

— Но я даже не представляю, как это можно провернуть, — Анабелла пребывала в шоке. — Одни только слова Малфоя повлияли на тебя так, то ты не захотел жить, — девушка даже не заметила, что постоянно в разговоре перескакивает с "вы" на "ты" и обратно.

— Возможно, мне не стоит встречаться с Драко, — сказал Гарри.

— Но в этом ведь..., — Анабелла нахмурилась и не стала продолжать свою фразу.

— Так сильно мы не хотим менять историю, — сказал Авель. — Я считаю, что должно быть только одно изменение, ТЫ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ЖИТЬ!

— Вы маги или кто? — усмехнулась Гермиона. Она уже поняла, куда клонит ее друг. Близнецы удивленно посмотрели на нее, потом на портрет своего предка.

— Оборотное зелье, — чуть заметно улыбнулся Гарри. Анабелла не сразу поняла смысл сказанного, а вот Авель мысленно застонал, поняв, что все может быть просто, как дважды два.

— Но как заставить Гарри не встречаться с Малфоем? — воскликнул Авель.

— Думаю, вы должны будете кое-что показать мне тому, — тихо произнес Гарри.

— Что? — Анабелла нахмурилась еще больше.

— Я хочу передать мне тому одно сообщение, — Гарри снова чуть заметно улыбнулся.

— Но не будешь ли ты искать встреч с Малфоем? — Гермиона была обеспокоена. — Ты очень сильно его любишь.

— Любил, — исправить портрет. — Я портрет, мы храним свои чувства, но со временем они ушли. Я много не замечал. Я знаю, что мне будет больно, но ведь ты будешь рядом.

— Я всегда буду рядом, Гарри, всегда, — тихо произнесла Гермиона.

— Вы? Опять? — загалдели портреты, глядя на молодых людей.

— Авель, Анабелла, но..., — портрет Дамблдора удивленно уставился на близнецов. — Вы же только что друг за другом вышли из этого кабинета.

— Простите, профессор, но мы очень спешим, — сказал Авель, уже направляясь к дверям. — Мы должны успеть, все исправить.

— Что?.. — начал Дамблдор, но его уже никто не услышал. Когда двери за молодыми людьми закрылись, директор вздохнул. — Что же такого сегодня случилось, что они так спешат что-то исправить.

— Похоже, первые две попытки были не удачными, — выдал еще один портрет, задумчиво глядя на двери.

Близнецы побежали в кабинет, где должна была состояться встреча Гарри и Драко. Они знали, что первая Анабелла пока еще в зале, а первый Авель поджидает Малфоя у лестницы. Они поэтому избрали другой путь, чтобы не столкнуться со своими прошлыми я.

Гарри оказался уже в кабинете. Юноша стоял у окна, его рука лежала на животе, и он улыбался. Сердца молодых людей сжались. Гарри ожидал, что сможет порадовать своего возлюбленного, но даже не предполагал, чем закончиться его встреча.

— Кто вы? — нахмурился Гарри, заметив двух незнакомых ему людей.

— Искорка, пожалуйста, выслушай нас, — взмолилась Анабелла. Гарри удивленно вздернул брови. Искоркой его называла только Гермиона.

— У меня здесь встреча, — произнес он.

— Мы знаем, и именно поэтому мы здесь, — сказал Авель. — Ты должен кое-что увидеть. Это важно.

Гарри удивленно посмотрел на них. Анабелла тем временем подошла к нему, надела на шею кулон, взяла его руку и положила ее на светящийся кристалл. Гари даже пискнуть не успел, как оказался в незнакомом коридоре. При этом он понимал, что находится все еще в Хогвартсе. Это было странное ощущение, словно он снова оказался в думосборе, как однажды, вместе с Дамблдором, но в то же время все было иначе. Он сознавал себя как бы в двух разных измерениях.

Гарри огляделся.

— Здравствуй, — услышал он. Юноша резко обернулся и оказался напротив своего собственного портрета. — Здравствуй, не удивляйся, я — это ты. Прошло уже 1100 лет с того дня как перед тобой появились близнецы, с того дня, как ты..., мы решили сказать Драко правду, рассказать, что у нас будет ребенок. Близнецы — наши с тобой потомки — Авель и Анабелла Поттер.

— Я не понимаю..., — Гарри пребывал в недоумении.

— Я знаю, — чуть улыбнулся портрет. — Надо, чтобы ты жил, Гарри, ради своей семьи, ради себя, сына, и ради Гермионы...

Гари моргнул, оказалось, что уже не в том кабинете, где должен был встретиться с Драко, а сидит на своей кровати в гриффиндорской башне. Напротив него сидела обеспокоенная Анабелла. Юноша пребывал в шоке. Он посмотрел на своего потомка, как бы странно это не звучало.

— Это правда? — голос звучал как-то надломлено. Девушка кивнула. — А где?..

— Все должно случиться так, как должно случиться, — произнесла Анабелла. — Авель сейчас играет тебя. Мы перенесли тебя сюда. Скоро он будет здесь вместе с Гермионой.

— Я должен..., — начал Гарри.

— Искорка, поверь, он этого не стоит, — Анабелла присела перед Гарри на корточки. — Я очень хочу, чтобы ты жил, чтобы твой сын знал хотя бы одного отца.

— Я не могу поверить... Я просто..., — из зеленых глаз брызнули слезы. — Но... Я верю... Я рад, что у меня такие потомки, которые готовы пройти сквозь время, чтобы...

— Ты — легенда нашей семьи, — улыбнулась Анабелла.

— ГАРРИ?! — в комнате из ниоткуда появилась Гермиона и... Гарри, гриффиндорка с удивлением переводила взгляд с одного на другого.

— Сколько времени еще будет действовать зелье? — спросила Анабелла.

— Полчаса, — ответил Авель голосом Гарри.

— ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! — закричала Гермиона.

— Просто ты оказалась единственным моим другом, которому оказалось не все равно, что со мной происходит, — тихо произнес настоящий Гарри.

— Я Анабелла, а это мой брат Авель, и мы оба Поттеры, — произнесла Анабелла. Гермиона уже хотела что-то возразить. — Постой, мы пришли из будущего, чтобы предотвратить ту трагедию, которая произошла, когда Искорка услышал слова Малфоя. Гарри может быть счастлив, и это счастье необязательно должно быть связан с блондином.

— Вы должны поехать в Румынию, — сказал Авель. — Вот здесь записано все, что касается замка, который стал домом Поттеров, а также некоторых вещей, которые ты, Гермиона, придумаешь в будущем.

— Мы хотим, чтобы вы оба были счастливы, — сказала Анабелла. — Не мстите Малфою, забудьте о нем.

— Он уже свое наказание получил. В первом варианте, через шесть лет ты, Гермиона, сделаешь его импотентом, а через него и Люциуса. Драко Малфой станет последним Малфоем. Род исчезнет вместе с его смертью, поскольку никто из Поттеров никогда не примет своего второго наследства, не простив им смерти Искорки.

— Во втором варианте, при моем первом посещении, уже я наслала на него заклятие импотенции, когда он уходил из кабинета, оставив там уже невменяемого Гарри, — произнесла Анабелла.

— Я первый тоже кое-что сделал, что заставит, может быть, Малфоя помучиться, — признался Авель. — Он уже теперь последний в роду.

— Честно говоря, я не сожалею, — бросила Гермиона. после того, что она услышала и испытала, ей хотелось самой разорвать эту блондинистую сволочь голыми руками.

— Кристалл оставь себе, искорка, — улыбнулась Анабелла. — Я не думаю, что несколько вещичек из будущего что-то изменять. Это порт-ключ, он сработает на подобии транспортера, стоит лишь подумать, куда вы хотите попасть, не важно, знаете вы об этом месте или нет. Отследить вас не смогут просто потому, что не будут знать, как именно вы перенеслись. Я бы посоветовала вам связаться с мадам Помфри, она была вторым человеком, который остаток своей жизни провел рядом с Поттерами.

— Спасибо Вам, — тихо произнесла Гермиона. Она вдруг со всей ясностью поняла, что все могло закончиться очень плохо, если бы не вмешательство близнецов. — Скажите, если бы вы не пришли...

— Искорка умер бы, подарив жизнь своему сыну, — тихо сказала Анабелла. Гермиона села рядом с другом и обняла его.

— Мы со всем справимся, Гарри, вместе, — произнесла она.

— Больно, — прошептал тот в ответ. — Я мечтал... Я думал...

— Не надо, Искорка, — Гермиона вздохнула. — Оставь его в прошлом. Я знаю, это будет тяжело, но я буду рядом. А он, — она с улыбкой погладила друга по животу. — Ему нужен отец, такой как ты, настоящий и живой.

— Вам пора, — сказал Авель, превращаясь обратно в себя. — Да и нам тоже.

Гермиона и Гарри быстро собрали свои вещи, и уже через десять минут ничто не говорило об их присутствии в школе.

— Живи, Искорка, просто живи, — прошептала Анабелла. Она не увидела, как Авель положил на столик рядом с кроватью Гарри какой-то пухленький конверт, который буквально через секунду испарился, ожидая того момента, когда снова покажется в этом мире, чтобы попасть к своему адресату.

Молодые люди покинули гриффндорскую башню, зная, что они прежние уже вернулись в свое время. Теперь и им было пора. На их пути никто не встретился. Дамблдор пристально посмотрел на близнецов, как только они появились в кабинете.

— Вам удалось то, что вы хотели сделать? — спросил он.

— Надеемся, — вздохнула Анабелла. Она активировала маховик, который вернул их в их время.

Близнецы оглянулись, все вроде было таким же, но что-то неуловимо изменилось.

Авель обратил внимание сестры на картину, на которую смотрел уже несколько секунд. Там в глубине картины в креслах дремали двое, в которых легко узнавались Гарри и Гермионы, а вид им было лет по сорок.

— У нас получилось, — прошептал Авель.

— Да, но что получилось? — Анабелла указала на другую картину. Это был портрет неизвестного мужчины. Его они точно не помнили из истории жизни своей семьи.

— Кажется, нам придется заново изучить свою историю, — произнес Авель.

— Кажется, да, — согласилась Анабелла.

Они сделали это, и теперь знали, что Искорка выжил, но что изменилось, какой была его жизнь. А что-то точно изменилось...

Глава 1. Драко Малфой.

"Пять лет, пять чертовых лет", — Драко Малфой, красавец-блондин, со всей силой и яростью запустил полный стакан с виски в стену. Он со злостью смотрел, как от места удара вниз потекли янтарно-желтые разводы. Злость никуда не уходила. Последние три года она была постоянной его спутницей. А в последний год он превратился из надменного аристократа в злобного монстра.

Малфой за эти пять лет прошел через множество стадий, которые, в конце концов, привели к очень странному результату, даже для самого молодого человека.

Все началось на злополучном выпускном. С него вся история Драко Малфоя пошла кувырком и в первую очередь его собственная жизнь. Он помнил тот день с такой ясностью, что мог бы расписать его по секундам, и не столько из-за того, что у него была отличная память, сколько по причине почти постоянного просмотра событий, которые там произошли.

А ведь все началось, по сути дела, не на выпускном, а задолго до него.

"Ретроспектива"

За два месяца до выпускного.

— Драко, ты все еще собираешься нянчиться с этим гриффиндорцем? — не скрывая презрения, спросил Снейп.

— Меня устраивает то, что есть, — усмехнулся юноша.

— Неужели Поттер так хорош в постели? — сыронизировал Люциус Малфой.

— Папа, представь, сколько нам выгоды от того, что я трахаю Поттера, — хмыкнул Драко.

— Да, это послужило нам совсем неплохой рекламой, и сделал нас добропорядочным и гражданами, — кивнул старший Малфой — Но не думаю, что ты должен провести с ним всю жизнь. Малфои всегда получают лучшее, а Поттер всего лишь полукровка, пусть и победитель Темного Лорда. Мы, конечно, благодарны ему за избавление, но поступаться своими традициями и принципами из-за него. Он не стоит на одной ступени с нами, сын. И потом, не ему продолжать род Малфоев, ведь мужские беременности очень редки и никогда их не было у полукровок.

— О, вот уж в этом Поттеру точно не могло повезти, — усмехнулся Снейп. — Это единственное, что не может случиться с этим мальчишкой. Законов магии в этом он не может превзойти, такое даже ему не под силу.

— Крестный, а ты так и не можешь успокоиться, — рассмеялся Драко. — Ты его с первого дня его возненавидел. Что же такого он тебе сделал?

— На свет появился, — фыркнул тот в ответ.

— Сын, ты все-таки подумай над моими словами, — серьезно произнес Люциус. — Поттер не знает ни этикета, ни традиций, а его вид... Ну, не место такому рядом с тобой.

— О. да, мальчику-который-выжил никто правила не писал, — скривился Снейп. — Он любит выставить себя на показ. Эти его тряпки, очки дурацкие.

— Шарм, крестный, шарм, — рассмеялся Драко. — И, между прочим, он очень миленький в этих своих очках и большущих ужасных тряпках. Правда, меня больше прельщает его вид, когда на нем вообще ее нет.

— И все же, — немного надавил голосом Люциус.

— Ладно-ладно, отец, — усмехнулся юноша. — Я брошу его на выпускном. Тем более мне действительно надо думать о будущем, а рядом с Поттером его быть не может. Да и надоел он мне, — хмыкнул он. — Поттер даже не представляет, что не единственный мой любовник. Мне, конечно, льстит его любовь, но он не вписывается в мою дальнейшую жизнь. После школы ему не место в моей жизни. Я еще пару лет покуролесю, может и Поттеру пару раз перепадет, все-таки приятно, когда тебя понимают с полувзгляда.

— Поиграться с ним ты можешь, но я не хочу видеть Поттера в нашем доме, — произнес Люциус, внимательно выслушав сына.

— Я еще не совсем сошел с ума, чтобы приводить его в наш дом, отец. Малфой-менор видел слишком много всякой..., — скривился Драко. — Больше ни один из этих... в наш дом не войдет.

— Ты настоящий Малфой, Драко, — чему-то кивнул Люциус, довольный реакцией сына и его словами.

"Конец ретроспективы"

В стену полетела бутылка.

— Как же все могло так случиться? — проорал он на всю свою квартиру. — Мордред, Поттер, как тебе удалось так испоганить мою жизнь?

Пять лет. Драко помнил их все, каждый день, каждую минуту, поскольку основным, чем была заполнена эта его жизнь, был Гарри Поттер.

Драко помнил, как пошел в тот злополучный день, когда был выпускной, на встречу с Гарри, который его и позвал. К этому времени он уже все решил. Отдаление парней уже достигло своего апогея, правда, судя по состоянию и поведению Гарри, тот этого не понимал. Последние два месяца их отношения, вернее отношение Драко, было очень холодным, но Поттер словно бы и не замечал произошедших изменений. Малфоя влюбленность любовника начала раздражать, и он ударился во "все тяжкие". Драко в один день мог "перепихнуться", как он сам это называл с несколькими парнями, а также девушками. Самое интересное, что он встречался только с теми, кто будет держать язык за зубами и не распространяться об этой связи. И только поэтому Гарри и то, кто мог ему что-то сказать, ничего не узнали, даже Грейнджер. И вот, в выпускной, он решил все закончить. Снейп предлагал ему устроить "сцену расставания" прямо в Большом зале, на виду у всех. Драко посмеялся тогда вместе с крестным и отцом, позлословим, но совесть все-таки дала о себе знать. Он решил не устраивать сцен при всех, а все решить один на один. Он два дня продумывал свою речь, те слова, которые он скажет парню, с которым провел почти год, и с которым ему было совсем неплохо. Только вот признаваться даже себе он в этом не мог, слишком бы многое тогда изменилось.

Но все пошло как-то странно. Во-первых, он встретился с Золотым гриффиндорцем и высказал ему все. Что придумал и не только. Драко не смотрел на него. Возможно, если бы он посмотрел на него, то сдался бы и все изменил, но он этого не сделал. И ушел. Вот тут-то и начались странности. Драко все время возвращался к одному моменту. Он просматривал его в думосборе раз за разом, и, в конце концов, уверился, что там, на лестнице все же кто-то бросил в него проклятие, которое перевернуло всю его жизнь. С того дня, или даже с той минуту Драко Малфой мог забыть о своей ведущей роли в сексе. Он стал всего лишь боттомом, который к тому же только дает, но сам особых впечатлений не получает. Импотенция — приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Но об этом Драко узнает чуть позже.

Вторым потрясением того дня стало пленение неизвестным, а затем странный экскурс в историю. Драко сразу понял. Что попал в будущее, но тогда этот парень, что его поймал должен был быть из будущего. Увиденная им смерть Поттера потрясла его, но в то же время вызвала какую-то ярость. Ему не нужны были муки совести, ведь он уже все решил. Малфои никогда не меняют своих планов, и уж тем более не опускаются до того, чтобы сожалеть о принятом решении. Воспитание такое. Конечно, его потрясло увиденное. Он даже понял, что рожал Поттер его ребенка. И еще будучи в воспоминании он решил, что заберет ребенка, ведь дети, рожденные мужчинами-магами были непревзойденно талантливыми, сильными, можно сказать могущественными магами. И ему было плевать, выживет Поттер или нет, тем более он видел, что тот умер сразу после родов. Цинично? Но такое воспитание. Он всю жизнь воспринимал мир через себя. Через свое я. Эгоизм? Возможно.

Только все пошло не так. Освободиться самому после ухода странного молодого человека он не смог. Слава Мерлину, нашел его крестный, который и освободил от заклятия. Вот тут-то Драко и понял, что означали слова его пленителя. Он никому ничего не смог рассказать. Снейп бился несколько месяцев над этой проблемой, но все бес толку. Это вызвало ярость младшего Малфоя. Он решил отомстить Поттеру и его грязнокровке, заранее все продумал, и заявился в особняк Блеков, чтобы устроить сцену. Хотя сцена была рассчитана в основном на Грейнджер, ведь Золотой мальчик, судя по всему, сейчас невменяем. Но тут его ждало очередное разочарование. Ни Поттера, ни Грейнджер в этом доме не было. Особняк был закрыт и, казалось, в нем давно уже никто не обитал. А тут еще крестный сказал, что мадам Помфри внезапно уволилась, причем так быстро, что никто ничего не понял. Это было более чем странным. Но не для Драко. Он сразу вспомнил, что в одном из тех воспоминаний видел, что во время родов Помфри была рядом с Поттером и грязнокровкой. Сопоставив все имеющиеся у него факты, Драко с полной очевидностью понял, что история начала меняться, что тот парень изменил ее. Это пугало, и очень сильно.

Следующим решение Драко было забыть все, выкинуть из головы всякие глупости и предаться веселью и беззаботной жизни. Очередное разочарование, несколько месяцев диагностик, зелья и приговор — импотент. Драко почти не испытывал никакого удовольствия от секса, были лишь какие-то отголоски и все. Драко так стремился получить удовольствие, возбудиться, что шел на любые ухищрения, которые, в конце концов, и привели его к роли боттома. Естественно, такое положение вещей не могло долго оставаться в тайне. Малфой возненавидел Поттера, которого считал виновным во всех своих бедах. Если бы Гарри в этот период жизни повстречался с Драко, то наверняка был бы уже мертв. Малфой просто убил бы, даже, несмотря на то, что ему за это грозил бы поцелуй дементора.

Люциус и Снейп, узнав о состоянии Драко, всячески пытались его поддержать, а также делали все, чтобы разрешить эту проблему. Три года экспериментов, три года погони за лекарством и исцелением. И все зря. Никто так и не смог опознать заклинание, которое наложили на наследника Малфоев, но ни у кого не было сомнений, что его прокляли. Попутно с этим Драко искал Поттера, но все было безуспешно, тот словно сквозь землю провалился. О Грейнджер тоже ничего не удалось узнать.

Время меняло все. На смену ярости пришло отчаяние, а ненависти к Поттеру, желание найти, поговорить, даже умолять, чтобы тот снял с него проклятие. Он был уверен, что тот знает, как это сделать. Все менялось, в том числе и Малфои, и они даже в первую очередь.

Люциус прошел обследование вслед за сыном, ведь нужно было продолжить род. Удар был такой силы, что мужчина сдал. Это было ужасно, понимать, что вы последние в роду, что со смертью Драко род прервется. Люциус-то не знал о наличии наследника, но и Драко не был уверен в том, что ребенок родился. Поттер ведь мог сделать аборт. Почему нет? Особенно после того, как с ним поступили. Он мог только надеется, что ребенок действительно есть, и что он продолжит род. Правда, все время вспоминались слова того парня, что он последний, что больше Малфоев не будет. Надежда все-таки оставалась, ведь история была изменена...

Ненависть к Поттеру, жалость к себе, понимание, что обречен — Драко прошел через все эти стадии. Он стал лучше разбираться в себе и людях. Пришлось. Ему вдруг стало ясно, что он не центр вселенной. И все это время Драко помнил, помнил о Гарри Поттере, о том, каким тот был рядом с ним, как улыбался. Сначала это вызывало раздражение, потом ненависть. У него даже была комната, где он развесил колдографии Гарри и каждый раз приходил туда, чтобы поупражняться в заклинаниях и метании ножей. Сколько колдографий было уничтожено, такими методами, даже не счесть. Одно время он посещал специальный клуб в маггловском мире, ориентированный на БДСМ. Он всегда выбирал в качестве "игрушек" брюнетов с зелеными глазами. Таких ему подбирали специально, поскольку он никогда не скупился на деньги. Но наслаждения над издевательствами над этими парнями он не получал, поскольку все они не были Гарри Поттером, а потом пришло осознание, что самому гриффиндорцу он бы не смог причинить такой боли, как бы не хотел.

Последний год, именно этот, пятый после окончания Хогвартса, стал самым странным в жизни Драко. О нем перестали писать в газетах, поскольку тот вдруг остепенился, перестал выплескивать свой гнев на каждого встречного, даже начал игнорировать по мере сил Уизли, особенно двух младших. Последнее, что было расписано в газете во всех подробностях, это его стычка с Роном и Джинни как раз в четвертую годовщину выпуска. Он тогда много чего сказал, но все это без ярости, с абсолютно холодным выражением на лице. Он знал, что Джинни мечтала выйти за Гарри, даже не смотря на то, что тот был геем. Она каждому встречному-поперечному говорила, что Поттеру нужны будут наследники, и именно ей будет оказана честь подарить их ему, а когда она станет миссис Поттер, то Гарри забудет о своей ориентации, поскольку никто другой ему будет не нужен. Вот Драко и припомнил ей ее слова, особенно, основываясь на то, что она начала объявила о своих отношениях с каким-то переведенным из Америки парнем сразу же в начале своего седьмого курса. А после своего выпуска выскочила за него замуж. Как-то о Поттере тут же было забыто. Вот это-то полным яда голосом и выдал Драко, глядя в глаза рыжей гриффиндорке. Рон тоже получил, поскольку за все это время даже не попытался встретиться хоть раз с Гарри, словно, школа была единственной вещью, которая их объединяла.

Конечно, многие пытались выяснить, куда делся Гарри, чем занимается, но все это было безуспешно. Никто ответов на свои вопросы не получил. Каким-то образом все узнали, что Драко бросил его, и потом все же решили, что Поттер просто зализывает свои раны, а позднее всем стало не для этого. Мирная жизнь, налаживание своего быта, счастливые дни — все это привело к тому, что о герое забыли, и вспоминали лишь изредка. А в последние пару лет даже писать перестали, поскольку основное место в печати занимали похождения Драко Малфоя.

Успокоившись и примирившись со своим положением, Драко присмирел. У него появился один единственный любовник, о котором никому ничего не было известно. Свою личную жизнь он стал держать в тайне от всех. Но к этому времени в сердце у него уже не осталось ни злости, ни ненависти по отношению к Гарри, только горечь. А потом пришло понимание. Драко Малфой осознал, что любил и все еще любит Гарри Поттера. Это был "удар под дых". Внутри поселилась грусть и надежда, что когда-нибудь он все же встретиться с Гарри. Он надеялся, что тот выжил, что у него есть шанс попросить однажды прощения.

За последний год Драко занялся делами и преуспел. Он стал появляться на всех значимых мероприятиях, и при этом вел себя как настоящий Малфой.

Сегодня 1-го августа 2003 года был очередной бал в Министерстве. Драко прибыл спустя час от начала, пропустив официальную речь министра, которая, как всегда, затянулась почти на час. Слушать очередной бред в исполнении министерских чиновников ему было не интересно. Он скучающим взглядом окинул зал. Родителей и крестного он увидел сразу, не заметить Уизли тоже не было невозможным. Только они обладали такими рыжими волосами. Здесь были все, кто считался элитой общества, и это были не только аристократы. Паркинсоны, Забини, Нотты и многие другие — все они были здесь. Драко не хотелось, в общем-то, ни с кем общаться, но положение обязывало. И тут его взгляд упал на русоволосого мужчину с красивой модной стрижкой. Статный, красивый и какой-то совсем не типичный. Он заинтриговал Драко своим слегка скучающим видом и совершенно не понятной тоской, которая сквозила почти в каждом его движении.

— Сын, — поприветствовал его Люциус, когда Драко подошел к родителям и крестному.

— Вы здесь с самого начала? — поинтересовался он после того, как поприветствовал родных.

— Да, мы выслушали очередную речь министра и чуть умерли от скуки и его красноречия, — съязвил крестный.

— Сочувствую, — усмехнулся Драко. — Надо было тоже опоздать.

— А ты все еще пытаешься найти своего Поттера? — Снейп не смог удержаться.

— Крестный, мы уже говорили об этом, — в голосе молодого человека появилось напряжение и предостережение.

— Пфф, — выдал тот, но продолжать тему не стал. Поттер стал табу в разговорах примерно полгода назад. Снейп никак не мог понять крестника и его странного увлечения этим лохматым гриффиндорцем-неучем.

— Кстати, кто это? — Драко решил перевести тему и указал на заинтересовавшего его мужчину. На вид тому было лет тридцать-тридцать пять.

— О, граф Грегори Пален, — с некоторым придыханием произнесла Нарцисса. — Он здесь по делам России.

— России? — удивился ее сын.

— Да, граф Пален из России, он русский аристократ с германскими корнями. Кажется, в кои-то веки нашему министру удалось нечто действительно стоящее, а именно установить дипломатические отношения со страной, которая давно уже себя изолировала от всех, — произнес Люциус.

— Хмм, — выдал Драко. — Стоит с ним познакомиться.

— Попробуй, усмехнулся Снейп. — Говорят, он очень нелюдим, и не особо любит общество.

Драко только хмыкнул на это, взял бокал шампанского со столика и направился налаживать межгосударственные, как он выразился, связи.

— Вам так не нравится здешнее общество? — подойдя к так заинтересовавшему его мужчине, поинтересовался Драко.

Мужчина повернулся и окинул взглядом блондина. В его глазах появился вежливый интерес, но не более.

— Драко Малфой, — представился блондин.

— Григорий Пален, — ответил русский.

— А мне сказали, что вас зовут Грегори, — произнес Драко.

— Почему-то англичане никак не могут правильно произнести мое имя, поэтому переделали его на Грегори, — хмыкнул Григорий.

Многие были удивлены. Поскольку весь вечер эти двое провели рядом, просто разговаривая. Им было интересно друг с другом, и никто больше им был рядом не нужен. Все уже записали графа Палена в любовники Драко, совершенно не сомневаясь в этом. Драко был бы не против такого развития события, но в конце вечера они просто попрощались, как друзья. И русский отбыл в неизвестном направлении. Драко решил, что граф может помочь ему притупить боль по Гарри. Он решил, что должен добиться более близких отношений с этим странным, загадочным русским аристократом.

Глава 2. Дружба англичанина и русского.

Драко продумал все ходы, все варианты того, как заполучить себе в любовники нового знакомого. Русский его заинтересовал не только своей внешностью, но и умом. Превосходное чувство юмора только добавляло графу Палену шарма. Грегори мог всего двумя словами в ироничной форме охарактеризовать того или иного человека, причем всегда попадал в точку. Своей иронией он превзошел даже сарказм Малфоев. Иногда его юмор был непонятен чопорным англичанам, и чтобы понять его смысл, должно было пройти некоторое время. Зато, когда до всех доходило, что именно сказал граф, его ироничные высказывания становились, чуть ли не крылатыми фразами.

Драко почти ежедневно встречался с Грегори за обедом. Первые несколько раз это происходило случайно. Он не подстраивал встречи специально, просто оказалось, что они предпочитают одни и те же рестораны. Затем как-то так получилось, что случайность стала традиций. И тот, кто пришел первым не делал заказ до того, как не появится другой. Завсегдатаи Косого переулка могли ежедневно наблюдать за парой аристократов, что-то обсуждающих за обедом.

Еще в начале встреч Драко лишь желал стать любовником этого интересного человека, но еще не задумывался о планах его завоевания. Он не был бы Малфоем, если бы не постарался выяснить все, что возможно о Палене. Но это оказалось очень трудной задачей. Русские не охотно пускали посторонних в свою среду. Говорят, что за последнее столетие лишь два десятка иностранцев смогли влиться в русское общество, и то посредством брака. Русское магическое сообщество было очень замкнутым, но в то же время и самым странным из всех. По сути, никто не мог назвать кого-то очень выдающегося из магов, выходцев из этой страны. Были лишь слухи, которые и подтвердить-то было сложно. И даже появление русского магического посольства не разъяснило вопросов. Их, кажется, стало еще больше.

Драко перелопатил все, что только было можно. Из разрозненных сведений ему удалось собрать немногое, но все сводилось к тому, что русские маги владели древними познаниями тех народов, что проживали на территории этой огромной страны, аккуратно соединяя все это воедино: силу волхвов, шаманство, ведьмовство, ведунство, и, что самое интересное, юродство. Последнее было всего лишь бытовым вариантом прорицателей или эмпатов. Как и что они сделали, было непонятно. Некоторые артефакты и книги русских магов вызывали огромный интерес во всем мире, но добраться до них было сложно. Но самое интересное, в России не было такого четкого разделения между магами и магглами. Они существовали в одном "измерении". Почти в каждой деревне была своя "ведьма", о которой знали все и к которой ходили лечиться, делать заговоры и привороты. И при этом, в большинстве случаев, их, пусть и про себя, почитали. Драко, прочитавший об этом, был удивлен. Ведь в Европе были гонения, ведьм уничтожали, сжигали тысячами. Нет, конечно, и на Руси такое происходило, но не в таких количествах, да и известно об этом как-то вскользь, словно это были какие-то частные случаи. Он загорелся узнать о русских магах как можно больше.

Узнавая о русской магии, Драко так и не приблизился к разгадке личности Грегори Палена. Единственное, что ему удалось узнать, это историю данного рода до середины 19 века, а потом словно все отрезало, пока не появился Григорий Александрович Пален — Грегори, как его называли в Англии и Европе. Казалось, он взялся из ниоткуда, что наводило на всякие, разные мысли, если бы не было неопровержимых доказательств того, что тридцатидвухлетний Грегори был прямым потомком графской линии Паленов.

Постепенно, проникаясь странным очарованием этой загадочной личности, Драко и пришел к выводу, что именно с этим человеком был бы согласен провести свою жизнь, тем более ходили упорные слухи, что граф предпочитает в сексе свой пол, правда, ни разу не был замечен в интрижках. Поговаривали, что он очень хорошо прячет свою интимную жизнь от посторонних глаз.

Вот и сегодня, спустя четыре месяца после того памятного бала, на котором и состоялось их знакомство, Драко шел на очередной обед с Грегори. Сегодня они должны были встретиться у Матичелли, итальянца, который открыл один из самых посещаемых ресторанчиков в Косой аллее. Чтобы попасть туда, нужно было заранее заказывать столик. Не всегда в этом случае помогало и известное имя, не говоря уже о деньгах. Правда, Малфои все же тут могли порадоваться, поскольку у них был "блат". Удивило многих то, что этот самый "блат" был у русских, естественно занимающих высшие посты в посольстве. Кстати, многих удивило, что русские привезли с собой весь персонал, в том числе и домовиков, правда, этих существ никто не видел, но говорили, они сильно отличаются от тех, что обслуживали англичан.

Войдя в ресторан, Драко сразу же увидел Грегори, который задумчивым взором уставился в окно, за которым раскинулся небольшой зимний сад, одна из жемчужин Матичелли. Блондин не раз уже видел этот взгляд, за которым скрывалось что-то хорошее, но на данный момент скрытое за дымкой грусти.

— Привет, — Драко опустился на стул напротив графа.

— Привет, — меланхолично заметил тот, переведя взгляд на соседа.

— Что-то случилось? — нахмурился Драко.

— Знаешь, я готов вашего Министра, да и все Министерство уже угробить, — произнес Грегори, но таким тоном, словно его ничего не раздражало. Было ощущение, что он просто скучает.

— Что они опять сделали? — усмехнулся блондин.

— В том-то и дело, что ничего, — хмыкнул граф, почти мгновенно приходя в нормальное состояние. И, тем не менее, в глазах Грегори все еще была грусть. "Что же за тайну ты хранишь?" — подумал Драко. Ему хотелось разгадать этого человека, стать ему ближе.

— И все же? — блондин заинтересованно посмотрел на русского.

— Знаешь, уж сколь наше Министерство любит спускать все на тормозах всех, но ВАШЕ..., — протянул Грегори.

— Спускать на чем?.. Что? Что за слово ты использовал? — опешил Драко.

— Спускать на тормозах, — ответил русский. — А, "леший", забыл, что у Вас тут средневековье.

— Какое еще средневековье? — Малфой уже решил обидеться на такую характеристику.

— Драко, у Вас полный отстой, — заявил Грегори. — Я даже не могу сказать застой, поскольку это будет слабо сказано. Ты хоть понимаешь, что только в Англии и всего в нескольких странах Европы, которые считают себя очень высокоразвитыми, в магическом мире все еще действует средневековье: носят мантии, пишут гусиными перьями, пользуются чернильницами и всякое такое.

— А в России разве не так? — Драко откинулся на спинку стула и прищурился.

— А, моя одежда здесь всего лишь дань уважения к Аристократам Англии, а не к Вашему Министерству, которая давно уже надо гнать поганой метлой, — фыркнул Грегори.

— Поганой метлой? — приподнял бровь блондин.

— А, разговорное выражение, как и спускать на тормозах, — отмахнулся Грегори.

— И что они означают в таком случае? И что за слово ты употребил, когда впервые сказал о средневековье? — потребовал Малфой.

— "Блин, приспичило же выразиться", — выругался по-русски Грегори. — Как бы тебе это объяснить... В общем, когда все инстанции начинают строить препоны, отлынивать от своих обязанностей, откладывать все в долг... Так, меня опять потянула на аллегории. В общем, когда дело стопориться и не делается. Так яснее?

— Суть я уловил, — насмешливо отозвался Драко, глядя на потуги русского объяснить ему то, что было сказано до этого всего парой слов.

— Слава Богу, — закатил тот глаза к потолку.

— Вы к Мерлину совсем не обращаетесь? — поинтересовался блондин.

— Мерлин — это ваша епархия, — фыркнул Грегори в ответ. — У нас маги и магглы, как вы их называете, живут рядом. И так уж получилось, что почти все маги у нас православные. Половина всей аристократии России — магические роды. Правда, в обычной жизни мы носим не совсем свои фамилии, даже занимаем очень хорошие посты в верхах обычной человеческой власти и бизнеса.

— Как Вам это удалось? — Драко никак не мог этого понять.

— А никак, так сложилось испокон веков, и никогда полного разделения не было, — пожал плечами Грегори. — Многие фирмочки, которые ориентированы на магию: типа пророчеств, снятия порчи и так далее, не просто вывески. Там работают настоящие маги и ведьмы.

— Да, мне трудно в это поверить, — покачал головой Драко.

— Могу поверить, — хмыкнул русский. — У Вас ужасно заплесневелое общество. А уж разделение на светлых и темных... В общем, могу сказать, что мы долго, хмм, смеялись, — было ясно, что хотел он произнести совсем другое слово.

— Знаешь, не очень приятно слышать такое мнение о себе, — скривился Драко.

— А думаешь, нам приятно слышать о том, что почти весь мир считает, что в России все ходят в валенках, тулупах и шапках-ушанках, и медведи у нас запросто гуляют по городским улицам, — фыркнул Грегори. — Посмотрел бы я на такого медведя-самоубийцу где-нибудь в центре Москвы или Петербурга.

— Ну, Россия всегда была закрытой страной, — пожал плечами Драко. — А уж магическое сообщество и подавно.

— Ты даже сейчас рассуждаешь общепринятыми категориями, — покачал головой Грегори. — Страны Востока и Азии в магическом плане тоже закрыты от всего остального мира, но про них же никто сказки не придумывает.

— Хмм, — на этого у Малфоя не нашлось, что сказать.

— Драко, мне совсем не хочется заниматься вопросами государственного устройства наших стран, их традициями и всем остальным..., — вдруг сказал русский. — Я просто хочу напиться. Составишь компанию?

— Хмм, у тебя все-таки что-то случилось, — констатировал Малфой.

— Просто..., — Грегори немного помолчал. — Тоска все это, тоска.

— К тебе или ко мне? — Драко не стал задумываться над тем, стоит участвовать в этом или нет. Появилась мысль, что, возможно, сегодняшний вечер может привести к чему-то большему.

— Лучше к тебе, у меня там ремонт идет полным ходом, пыль и всякое такое, — буркнул Грегори, который снова пришел не в лучшее расположение духа. Драко это немного беспокоило. Он уже несколько дней наблюдал такое странное состояние у друга. А Грегори он мог назвать своим другом с чистым сердцем.

Бросив на стол галеоны, они покинули ресторанчик, целенаправленно держа путь в квартиру Малфоя.

Спустя два часа Драко все сумел отыскать в собственном мозгу благодарственную мысль самому себе, связанную с тем, что по приходу домой он поставил на третью сверху полку в книжном стеллаже парочку флаконов с антипохмельным зельем. Оказалось, что русские умели пить как никто другой, и не важно, были это простые смертные или представители высшего общества голубых кровей. Самым странным для блондина было то, что Грегори на каждый "залп" либо сам говорил тост, либо требовал его от него. И эта традиция — чокаться каждый раз, тоже была не понятна. Порядком захмелев, он решил выяснить, зачем Грегори так делает. Удивился еще больше, поняв, что в отличие от него, русский вполне нормально владеет своим языком, несмотря на две опустошенные бутылки огневиски. Еще одна странность. Грегори наотрез отказался от дорогого коньяка, заявив, что хочет "надраться", а не сидеть и с умным видом смаковать напиток для гурманов, пусть и сорокоградусной крепости.

— У русских всегда так, — начал свои объяснения граф. — У нас либо все, либо ничего. Тост — это как пожелание чего-нибудь хорошего или же за кого-нибудь хорошего. Есть два варианта: когда пьют за здравие и когда — за упокой. А насчет чоканье... Когда-то давно таким образом делали проверку. Во время чоканья кубков жидкость из одного перетекала в другой. И если в одном из кубков был яд, то умирали оба — и жертва, и отравитель, если, конечно, последний, не признавался в содеянном. С течением времени это стало больше походить на знак доверия — мол, чокаемся, значит, не пытаемся совершить против друг друга что-то плохое.

— Интересно, — протянул заплетающимся языком Драко. Его история заворожила. Он, конечно, знал, что за некоторыми жестами имеются целые легенды, но никогда бы не подумал, что обычное чоканье фужерами может иметь под собой подобное обоснование. Идея его привлекла. "Надо всегда так делать, особенно, с друзьями", — подумал он.

Даже будучи настолько пьяным, он заметил, как изменилось снова настроение русского. Тот опять затосковал. Драко уже собрался немного его растормошит, но Грегори вдруг запел на своем родном языке. Блондин как завороженный вслушивался в незнакомые слова, которые почему-то западали в душу.

Я так хочу, чтобы ты был со мною,

Чтоб я могла припасть к твоей груди

И в забытьи услышать над собою:

"О, жизнь моя, постой! Не уходи!"

Дай руку мне, смотри не отрываясь,

Но этих грез отрадных не буди;

Они одно твердят теперь, ласкаясь:

"О, жизнь моя, постой! Не уходи!"

Не в силах я прервать очарованья,

Пускай грозит мне горе впереди,

В душе живет одно твое признанье:

"О, жизнь моя, постой! Не уходи!"*

Грегори понурил голову. В комнате было тихо. Драко даже боялся вздохнуть. Он не понял ни слова, но душа, словно, сама переводила ему слова этой странной песни, исполненной в несколько непонятной манере.

— Вообще-то, ее петь должна женщина, — вдруг заговорил граф. — Но сейчас она как никогда подходит мне. Если бы ты знал, как долго мне пришлось ждать подобных слов от того, кто дороже мне всей жизни...

Драко затаил дыхание. Сейчас становилась понятна и грусть Грегори, и смены его настроения. Он скучал по тому, кому было отдано его сердце. Что-то неприятно кольнуло в груди. Малфой знал, что с этим человеком мог бы быть очень счастливым. Ему в очередной раз не повезло. Грегори Пален оказался занят.

— Мы встретились..., — Грегори задумчиво пожевал нижнюю губу. — Да, четыре с лишним года назад, скоро уже будет пять. Мне пришлось семь месяцев доказывать ему, что он самое дорогое, что есть в моей жизни. Как же трудно было завоевать его... Мой Ри просто невероятный. Я когда увидел его в первый раз, я просто пропал. Драко, видел бы ты его. Хочешь спою? — вдруг встрепенулся граф. — В этом романсе все о том, каким я его вижу. Сейчас, только заклинание скажу, чтобы ты понимал русский язык.

В час роковой, когда встретил тебя,

Трепетно сердце забилось во мне.

Страстно, безумно тебя полюбя,

Весь я горю, как в огне.

Сколько счастья, сколько муки

Ты, любовь, несешь с собой!

Час свиданья, час разлуки, -

Дышит всё тобой одной.

Снятся мне милые глазки твои,

Чудный твой стан, твоя красота.

Вся создана ты для знойной любви,

Вся ты любовь, вся — мечта.

Сколько счастья, сколько муки

Ты, любовь, несешь с собой!

Час свиданья, час разлуки, -

Дышит всё тобой одной.**

— Конечно, это слова о женщине, но они так подходят и моему Ри, — после того, как звуки романса умолкли в сознании, продолжил Грегори.

— Какой он? — Драко заинтересовался этим неведомым Ри, который смог настолько проникнуть в душу и сердце русского. Обе песни сказали ему об очень многом. Он и сам хотел бы так любить. "А ведь у меня так могло быть", — вдруг пронеслось у него в голове. Перед мысленным взором встал растрепанный черноволосый юноша с яркими и такими живыми зелеными глазами за смешными круглыми очками.

— Ри? — на лице Грегори появилась такая улыбка, что у Драко дух захватило. Казалось, только одно имя возлюбленного приводило графа в хорошее расположение духа. — Когда я увидел его впервые, он был таким... Знаешь, как промокший маленький котенок, которого выкинули из дома, поскольку он вдруг не подошел семье, как домашняя зверушка. Потерянный, но в то же время такой недоступный, наивный и совершенно закрытый от людей. Меня просто убило тогда это сочетание не сочетаемого в нем. Просто доказать ему, что я ничего плохого ему не желаю, было до ужаса сложно. Он хотел верить, но не мог.

— Почему? — удивился Драко.

— Жизнь не была так уж добра к Ри, — печально произнес Грегори. — Он прошел, как у нас говорят, через огонь, воду и медные трубы. Слишком много боли, одиночества, хотя рядом и были люди, довольно близкие. О самое главное, я благодарен тому говнюку, который не смог научить его столь сильной физической любви, чтобы окончательно сломить этого светлого человечка.

Драко почувствовал тошноту. В какой-то момент ему показалось, что граф рассказывает о его и Гарри истории. Уж как-то похожа была ситуация, по крайней, некоторые моменты восприятия им самим своей истории и истории, рассказываемой сейчас русским.

— Этот придурок лишь пользовался Ри, но так и не научил его наслаждаться полностью, отдавать и принимать, — продолжал тем временем свои откровения Грегори. — Ты даже не можешь себе представить, что я почувствовал в тот момент, когда понял, что на самом деле мой мальчик невинен как дитя.

— Ты счастлив? — тихо спросил Драко.

— Ты даже представить не можешь как, — улыбнулся Грегори. — Ри — настоящее чудо, а наш малыш — это просто подарок судьбы.

— У вас есть ребенок? — удивился Малфой.

— Да, очаровательный, — улыбка стала шире. — Мужская беременность очень большая редкость, но все же не сенсация. Роды были на удивление легкие. Я обожаю своего мужа и сына.

— Так вы женаты? — Драко удивился еще больше.

— Да, поженились за час до того, как родилось наше маленькое чудо, — рассмеялся Грегори. — Знал бы ты, чего мне стоило уговорить Ри на этот брак. Но он все-таки согласился. А год назад я стал самым счастливым человеком, Ри, наконец-то, признался мне в любви.

— Я рад за тебя, — улыбнулся Драко. Он чистой белой завистью позавидовал сидящему напротив мужчине. А где-то внутри, в самом центре его души, стал разрастаться ком, который с оглушающей силой давал ему понять, что в своей жизни он любил только одного человека, которого по своей глупости и потерял.

Всю ночь он слушал рассказы Грегори о муже и сыне, которых тот обожал больше жизни. Так он узнал, что этот загадочный Ри был из богатой знатной семьи, но, как и Гарри, был полной сиротой, хотя у него есть названная сестра, которая вышла замуж за лучшего друга Грегори — графа Алексея Строгонова. Узнал, что у этого друга и сестры Ри тоже растет ребенок, который родился два года назад — крестница Грегори — Лия Александра. Ри отучился в магическом университете, получил одно из лучших образований. В русском магическом обществе, а также в Восточной Европе и в некоторых странах Западной, Ри Пален считается эталоном изящества и красоты.

В эту ночь Драко узнал о своем русском друге больше, чем за все время их знакомства. В эту же ночь стало ясно, что Грегори может быть только его другом, и Малфой не хотел терять этой дружбы. К разочарованиям в своей личной жизни он давно уже привык и смирился с этим. Еще он понял, насколько граф скучает по своей семье. И постарался в дальнейшем поддержать друга, чтобы тот не впадал в уныние.

Спустя два месяца после той ночи откровений Драко шел по Косому переулку, когда увидел лучезарно улыбающегося Грегори. Тот выглядел безмерно счастливым.

— Драко, это счастье, что я тебя встретил, — воскликнул Грегори. — Я хочу пригласить тебя к себе. Ты не против?

— Ремонт закончился? — насмешливо поинтересовался Малфой.

— Да, закончился, — кивнул тот, подхватывая блондина под локоток.

Особых дел у Драко сегодня не было, поэтому он не стал сопротивляться напору русского графа. И через какие-то пятнадцать минут, они уже входили в шикарный небольшой особняк в викторианском стиле. Грегори что-то рассказывал, показывал, а Драко никак не мог отвязаться от мысли, что сейчас случиться что-то, что перевернет всю его жизнь.

Они вошли в одну из гостиных, и Малфой сразу же увидел присевшего на корточки тонкокостного мужчину, которого можно было принять и за женщину, причем не только из-за длины черных волос, заплетенных в косу. За его плечом мелькала светловолосая головка. "Сын Грегори", — понял Драко.

— Папа, — взвизгнул ребенок, и, обежав стоящего перед ним мужчину, бросился в раскрытые объятия Грегори.

— Здравствуй, солнышко, — поприветствовал тот малыша. Драко с каким-то странным выражением смотрел на платиновые волосы ребенка. Такие волосы он видел только у двух человек в этой жизни — у себя и своего отца. Ребенок, оказавшийся на руках у графа, повернулся к гостю и уставился на него такими знакомыми зелеными глазами. Драко медленно, не веря и не желая верить, повернулся ко второму мужчине в комнате. Эти глаза он узнает всегда...

— Гарри..., — почти неслышно слетело с его губ.

__________

• * О, ЖИЗНЬ МОЯ, ПОСТОЙ! НЕ УХОДИ! Музыка и слова Т. Толстой

• **В ЧАС РОКОВОЙ слова неизвестного автора — музыка М.Шишкин

Глава 3. В новую жизнь.

Прибыв на Гриммуальд-плейс, Гермиона начала раздавать распоряжения. Если у Кричера и появилась мысль воспротивиться происходящему, то они были смяты агрессивным выражением на лице девушки, ее безаппеляционным тоном и поведением. Почему-то у домовика появилось такое впечатление, что если он сейчас попробует что-нибудь пискнуть, то в лучшем случае отправится в мир иной.

У Гермионы не было времени разбираться с эльфом. Она понимала, что как только понимание ситуации придет к Гарри окончательно, как только его отпустит напряжение, начнется кошмар. Она даже не надеялась на обычную истерику. Она понимала, что надо спешить. Сейчас, по ее мнению, да и, по мнению Анабеллы Поттер, лучшим выходом из ситуации было увезти Гарри как можно дальше из Англии, перекрыть ему возможность встречи с Драко. Она нисколько не сомневалась, что как только Гарри все окончательно осознает, как пройдет шоковое состояние, он кинется к блондину, и получит то, что может убить его. Потерять друга она не могла, ни в коем случае.

Гермиона посмотрела на безучастно сидящего в кресле друга. Взгляд Гарри был растерянным. Он все еще пребывал в шоке от всего произошедшего. Еще бы, не каждый день встречаешься со своими потомками, да еще и настолько далекими.

— Гарри, ты мне нужен, — девушка присела перед ним на корточки. — Надо связаться с Гринготсом, а без тебя я ничего не смогу сделать.

— И что мне делать? — юноша поднял голову.

— Надо написать письмо, чтобы все твои сейфы перевели в Румынию, — сказала девушка.

— В Румынию? Зачем в Румынию? — Гарри удивленно посмотрел на подругу.

— Потому что мы отправляемся туда, сегодня, — решительно произнесла Гермиона. — Гарри, соберись.

— Мы можем остаться здесь, — тихо сказал юноша.

— Не можем, — жестко парировала девушка. — Ты хочешь, чтобы у тебя отобрали ребенка?

— Почему у меня, его должны отобрать? — Гарри недоуменно посмотрел на нее.

— Потому что они Малфои! Потому что им позволено все! — это было жестоко. Гермиона понимала, насколько жестоко так говорить, подливая масла в огонь. Она видела, как в глазах Гарри загорается паника, боль, отчаяние и страх. Но сейчас она не видела другого выхода заставить его действовать. Оставаться нельзя было ни в коем случае. "От Малфоев можно ожидать всего. Я не удивлюсь, если, узнав о ребенке, они постараются его отнять у Гарри. Им ничего не стоит представить его неспособным к воспитанию, запереть в какой-нибудь клинике для его же пользы", — думала девушка.

Она не доверяла Малфою с самого начала, но не стала вмешиваться в отношения друга и его парня. Кто она такая, чтобы разрушать счастье Гарри. Как же она теперь себя корила за это. "Лучше бы я вмешалась. Пусть бы мы поссорились, но я должна была прекратить их общение", — думала девушка. — "Слава Мерлину, что все случилось так... Хотя, так случилось только в этот раз..."

— Гарри, письмо, — напомнила она другу.

— Я не знаю, что писать, — растеряно произнес тот в ответ. Гермиона только вздохнула, заставила Гарри пересесть за стол, положила перед ним пергамент, всучила перо.

— Пиши, — заявила она, и начала диктовать текст письма.

Спустя два часа, заполненных сборами, кутерьмой и неизвестно чем еще, она устала и упала в кресло. Ее взгляд остановился на диване, где, свернувшись клубочком, спал ее друг. Тот выглядел таким беззащитным, маленьким и потерянным, что становилось страшно. К отбытию уже все было готово. Ее отвлек стук в окно, там сидела гринготская сова. "Ответ", — поняла она. Девушка поднялась, подошла к окну и впустила вестницу. Она боялась, что они не успеют, что Малфой может в любое время ворваться сюда, потребовать неизвестно чего, хотя умом понимала, что ему, в принципе, делать этого нет причин.

Гермиона развернула послание.

"Уважаемый лорд Поттер!

Нам грустно, что вы решили перевести свои средства из основного нашего подразделения, но надеемся, что румынский отдел нашего банка будет достоин вести ваши дела и хранить ценности вашей семьи. Мы рады, что вы все же остаетесь клиентом нашего банка. Новый поверенный уже назначен. Его имя Грокхасверт. Также улажен вопрос с приобретением замка. С этой минуты он ваш и гордо переименован в Поттер-менор. Координаты для аппарации приложены. Все защитные чары на замок уже наложены.

Мисс Грейнджер включена в список допущенных лиц к вашим сейфам. Кроме нее в списке больше никто не числится.

С уважением, директор банка Гринготс

Мрскергрев".

"Ну, вот и все", — вздохнула Гермиона. — "Пути отрезаны".

— Гарри, — подошла она к юноше. — Пора.

— Куда пора? — сонно отозвался тот.

— В наш новый дом, — вздохнула она.

— Я..., — начал Гарри, но тут же замолк. Он как-то обреченно повесил голову. — Я сейчас, — произнес он некоторое время спустя.

Гарри вышел из гостиной. Гермиона последовала за ним. Она видела его грусть, его борьбу. Но что ее сейчас радовало, так это его несопротивлению происходящему. Он, казалось, смирился с тем, что должно произойти. Гарри же шел по дому, который вроде был его, и в тоже время не был. Он никогда не чувствовал себя здесь домом, но особняк был его собственностью, первой реальной собственностью, в которой он мог жить.

— Когда-нибудь мы сюда вернемся, — прошептала Гермиона, сжав в своей ладони ладонь Гарри.

— Молодой господин позволит Кричеру пойти с ним? — раздалось за их спинами. Молодые люди обернулись и удивленно посмотрели на расстроенного домовика. Тот смотрел на них взглядом побитой собаки.

— Почему бы и нет, — наконец, выдал Гарри.

— Кричер будет самым лучшим домовым эльфом, — расцвел тот в улыбке до ушей. — Кричер последует за своим молодым хозяином, — после чего с хлопком испарился.

— Хмм, — выдала Гермиона. — Оказывается, он не такой уж и плохой.

— Просто он знает, что такое одиночество, — произнес Гарри. — Ему совсем не хочется оставаться одному в этом доме, полном темных воспоминаний доме. На самом деле этот дом никогда не был тем, куда можно прийти и отдохнуть. Он всегда нагнетал мрачные мысли. "Наверное, поэтому Сириус и рванул тогда мне на помощь", — грустно подумал он. Самое интересное, что сейчас чувство вины его отпустило. Он прощался с прошлым, уходя в будущее с чистой душой и легким сердцем. Казалось, прошлое успокоилось и решило оставить его в покое.

— Пошли, — наконец, повернулся он к Гермионе.

Девушка взяла друга за руку, а затем дотронулась до закрепленного на запястье изящного, напоминающего браслет приборчика. Мир вокруг завертелся, только сами ребята не почувствовали ничего такого, что могло бы им не понравится. Но и длилось это всего несколько секунд.

— Добро пожаловать домой, молодой господин! — поприветствовал его с поклоном незнакомый домовик. Гермиона огляделась. Они стояли перед воротами красивого замка, увитого с одной стороны плющом и виноградом.

— Лорд Поттер, мисс Грейнджер, — перед молодыми людьми появился гоблин. — Я помогу вам обустроиться на новом месте. Меня зовут Грокхасверт, я поверенный лорда Поттера.

— Спасибо, мы вам будем очень благодарны, — ответила девушка. Она заметила заинтересованность гоблина. Еще бы, тот сразу понял, что молодые люди появились тут совсем непонятным образом. — Как вам удалось за столь короткий срок все сделать?

— Маховиков времени никто не отменял, — усмехнулся гоблин в ответ снисходительно.

— Но их использования строго ограничено, и, насколько мне известно, ничего в прошлом менять нельзя, — удивилась девушка. Она даже возмутиться забыла по поводу таких нарушений.

— Вы правильно сказали, мисс Грейнджер, насколько вам известно, — Грокхасверт посмотрел на девушку.

— Вы хотите сказать, что..., — начала она.

— Я уже все сказал, выводы вы можете делать сами, — гоблин отвернулся и зашагал вперед. — Лорду Поттеру не помешало бы что-нибудь выпить, желательно сладкого. В его положении это сейчас было бы лучшим лекарством.

— Эмм, — растерялись молодые люди, прекрасно поняв, что имеет в виду гоблин. Тот обернулся и весело сверкнул глазами.

Грокхасверт показал им все, что считал нужным, сказав, что остальное они потом посмотрят и изучат самостоятельно. Замок был полностью приготовлен для проживания. Все было отремонтировано, обновлено. Какие-то вещи принесены сюда из сейфов Поттеров: картины, портреты, антикварная мебель, зеркала и вся другая утварь, а также артефакты, которые могли понадобиться в быту. Одни апартаменты, состоящие их пяти комнат, были полностью оборудованы под детскую. Гарри так и замер на пороге этого великолепия.

— Наш народ почитает мужских особей, способных наравне с женскими, принести в этот мир дитя, — тихо произнес гоблин, затем коснулся плоского живота юноши, словно благословлял и его, и неродившееся дитя.

— Спасибо, — прошептал Гарри. Он был тронут и словами, и действиями гоблина.

— Устраивайтесь, — произнес Грокхасверт. — Я прибуду через неделю, тогда мы и поговорим о вашем наследстве, а также о том, что и как мы будем осуществлять в дальнейшем.

После этих слов гоблин откланялся и покинул замок. В доме же были слышны постоянные хлопки передвижения домовиков. Кричер посчитал нужным перенести все ценное из дома Блеков в этот замок, в том числе и портрет своей любимой хозяйки, которая с момента появления Гарри и Гермионы в особняке сегодня, не произнесла ни слова. Теперь ее портрет висел в каминном зале на первом этаже и о чем-то сосредоточенно думал. Правда, ни девушка, ни юноша о таком "подарке" еще не знали. Да, и Кричер стал главой всех домашних эльфов Поттер-менора, как назвали замок на английский манер.

— Я устал, — вздохнул Гарри. Он был вымотан, как физически, так и эмоционально.

— Спальня хозяина готова, — тут же появился Кричер. — Молодой хозяин может прилечь и отдохнуть. Кричер обо всем позаботиться. Если Кричеру нужен будет ответ на вопрос, Кричер обратиться к подруге хозяина.

У Гарри не был сил реагировать на странное поведение домовика, поэтому он просто кивнул. Через десять минут он уже спал в уютной постели, свернувшись клубочком. Только морщинка на лбу говорила о его не здоровом состоянии.

Гермиона же была занята мыслями о том, как жить дальше. Она уже поняла, как, в прочем и Кричер, что все домашние заботы ей придется взять на себя. Еще ей предстояло понять, как вытащить друга из состояния апатии, в которую он начал впадать. Она понимала, насколько ему плохо и больно, но случилось то, что случилось. Гарри умел выживать, должен был выжить и сейчас, правда, в отличие от прошлых времен, теперь он был не один.

* * *

Гермиона умаялась. То, чего она больше всего боялась, произошло. Гарри к концу недели потерял всякий интерес к жизни. Она вместе с Кричером уже почти отчаялись. Эта неделя была просто ужасной.

Проснувшись на следующее утро, Гарри устроил настоящую истерику. Он рвался обратно в Англию, говоря, что все это мероприятие с отъездом одна большая, просто огромнейшая ошибка.

Ретроспектива.

Гермиона увидела мечущегося по коридору друга и, схватив его за руки, заставила остановиться.

— Гарри!

— Это ошибка, Гермиона, ошибка, — зачастил тот. — Надо назад. Я должен поговорить с Драко. Он просто... У него было плохое настроение. У всех же так бывает? И у него так случилось. На нас же столько навалилось. А он когда узнает о малыше...

— Гарри! — девушка встряхнула парня, удивляясь его хрупкости. — Прекрати!

— Герми, он просто устал, и ему не на ком было сорвать злость, а тут я..., — Гарри действительно верил в то, что говорил.

Пощечина была хлесткой и резкой. Гарри непонимающе уставился на подругу, держась за щеку.

— Ты сейчас внимательно меня выслушаешь, — девушка была зла. — Молча! — пресекла она попытку Гарри заговорить. — Так вот. Малфой — сволочь! Я сказала, МОЛЧА! — заткнула она пожелавшего возразить друга. — Он никогда, слышишь, никогда тебя не любил. Он тебя использовал, чтобы выправить семейную репутацию. Ему выгодно было быть с тобой. Как же, он ведь парень Мальчика-героя. Более того, он его имеет, — она понимала, насколько жестоко сейчас поступает. У нее сердце обливалось кровью, когда она смотрела на сжавшегося друга, в его больные, обреченные глаза. Но она не могла поступить по-другому. Она не могла позволить другу отправиться на "эшафот", созданный своими же руками. — А когда все стало лучше некуда, от тебя можно было избавиться, за ненадобностью. Как?! Очень просто, Гарри. Кто ты, а кто он. Он — аристократ до мозга костей, лощеный, знающий этикет. А ты? Ты всего лишь мальчик-герой в обносках своего кузена, с лохматой головой и в смешных дурацких очках. Ты годен был лишь на то, чтобы тебя использовать. Ты был полезен. А когда твоя польза иссякла, тебя выкинули, как отработанный материал. И никого, слышишь, никого не интересуют твои чувства на этот счет. Малфой может быть, этого и не сказал, но он явно дал понять, куда ты можешь пойти со всеми своими чувствами.

Ее жестокий, но очень справедливый монолог прервал вой. Гарри, обхватив себя руками, упал на колени, и выл, как побитый волк, у которого отняли его лес, его свободу... Гермиона держалась изо всех сил. Ей нельзя было плакать, ни в коем случае. Она должна была быть сильной, ради Гарри.

Конец ретроспективы.

После того разговора она дала распоряжение домовикам неусыпно следить за Гарри. Она оказалась права. Его трижды останавливали от попытки выбраться из замка. А потом юноша сдался, впадая в апатию. Он все больше оставался в кровати и тихо плакал. Если все оставить так, так рано или поздно Гарри совсем сдастся и прекратит жить.

Гермиона уже обдумывала, что ей делать, как явился Грокхасверт. Они заперлись вдвоем в кабинете. Сегодня Гарри снова остался в кровати, даже завтрак остался нетронутым. О чем говорили гоблин и лучшая подруга Гарри Поттера осталось тайной за семью печатью, но через два часа эти два создания с решительными выражениями на лице вошли в спальню юноши.

— Лорд Поттер, это просто непозволительно, — начал Грокхасверт. — Вы совершенно не думаете о своем ребенке. Это такой дар, а вы намерены от него избавиться.

— Я не хочу избавляться от моего ребенка, — вяло отреагировал Гарри.

— Незаметно, — проворчал гоблин. — Вы не питаетесь, а сейчас вы должны есть за двоих. Вы предались мрачному, унылому настроению, а вашему ребенку это противопоказано.

— У меня нет аппетита, — последовал ответ.

— Нет? — гоблин фыркнул. — У ВАС БУДЕТ РЕБЕНОК, ЛОРД ПОТТЕР! Потрудитесь вести себя как взрослый человек. Вы хотите, чтобы из-за вашего самобичевания уплыло все ваше состояние? Чтобы вас вспоминали как слюнтяя, плаксу? У вас есть тридцать минут, чтобы привести себя в порядок и явиться в кабинет. Нам необходимо заняться делами вашего рода.

— Но..., — начал Гарри.

— Никаких но, лорд Поттер, — заявил Грокхасверт. — Вы глава рода, так соответствуйте! — после чего удалился, оставляя Гермиону уговаривать его дальше. Ему совсем не понравилось то, что он увидел. За те семь дней, что он не видел мальчика, тот превратился в тень самого себя: нездоровый цвет лица, потухшие заплаканные глаза, и аура — закутанная в туман отчаяния и боли. "Убил бы того, кто так поступил с этим ребенком", — мрачно подумал он. План уже был продумал, осталось только привести его в действие.

Гермиона сразу же принялась за дело. Она понимала, что другу нельзя оставлять выбора.

— Кричер, немедленно плотный завтрак: что-нибудь посущественней овсянки, — приказала она вызванному домовику. Тот моментально отправился выполнять задание. А девушка занялась непосредственно другом. — Немедленно вставай и в ванну! Сколько уже можно? Ты хочешь, чтобы победил Малфой? О, он прекрасно воспитает твоего сына. Превратит его в подобие себя — такого же высокомерного, себялюбивого ублюдка!

Она даже не думала, что это ее высказывание так подействует. Но именно оно достигло в полной мере сознания Гарри. Он повернулся и посмотрел на подругу, впервые за последние дни осознанным взглядом.

— Ты, правда, думаешь, что он такой? — тихо спросил он.

— Он всегда был таким, Гарри, — жестко произнесла она.

— Почему ты не пыталась противостоять нашим отношениям? — снова задал он вопрос.

— Даже я не предполагала, что он настолько сволочь, — воскликнула она. — Я готова растерзать его. Гарри, он ведь считает тебя ничтожным. Для него, в его же восприятии, ты не пара. Не будь ты полезен, никто бы и не узнал о вашей связи.

Гарри уже сидел на кровати. При этих словах он опустил голову и пару минут сидел в такой позе.

— Гарри, докажи ему, что он не прав, — почти с мольбой в голосе произнесла девушка. — Докажи, что это он тебя не стоит.

Она просто не знала уже, какие доводы могли заставить Гарри действовать, начать жить, а не существовать. Но, похоже, она нашла верные слова.

Юноша встал и молча направился в ванну. Гермиона еле подавила вздох облегчения, чтобы не дать юноше понять, какой только что груз свалился с ее плеч.

С этого дня все изменилось. Грокхасверт забил весь день юноши делами. Он учил его разбираться в финансах, от отчетов до биржевых фондов. Кричер следил за питанием, четко следуя приказам Гермионы, которая и сама старалась поддерживать юношу. Его старались не оставлять одного ни на минуту, не дать возможности унывать, думать о том, что случилось. За день он выматывался так, что даже плакать в подушку от своей судьбы у него сил уже не было.

Через месяц стало понятно, что меры возымели действие. Полноценное питание сделало свое дело. Гарри выглядел здоровым, правда, уставшим. Оставалась только одна проблема — как следить за протеканием беременности. Гермиона была знакома со своими нюансами чисто теоретически. Нужна была помощь. Единственный человек, который приходил на ум, была Поппи Помфри. Именно ей Гермиона и написала. Она не думала, что женщина уже через несколько часов, переступит порог их дома. Колдомедик даже не задумывалась над тем, оставить ей свою работу в Хогвартсе ради одного беременного мальчика или нет. Решение было мгновенным.

Так их стало трое... Потихоньку жизнь начала налаживаться, но было ясно, что прежней она уже никогда не станет.

Глава 4. Знакомство.

Учеба, попытка разобраться во всех финансовых хитросплетениях, постоянная опека со стороны гоблина, домовика, колдомедика и лучшей подруги сделали свое дело. У Гарри просто не было возможности думать обо всем случившемся, по крайней мере, дней. Ночи же не возможно было занять. Если первое время юноша просто падал от изнеможения в кровать и забывался, спя без сновидений, то, когда организм привык к таким нагрузкам, сны вернулись.

Спустя три месяца после случившегося, будучи на четвертом месяце беременности, Гарри проснулся в слезах. Они катились по щекам. Дверь в спальню открылась и вошла мадам Помфри, которую ребята теперь называли не иначе как Поппи.

— Гарри, что случилось? — женщина присела на край кровати юноши и заботливо на него посмотрела.

— Просто сон, — прошептал тот в ответ.

— Расскажи, тебе будет легче, — попросила Поппи.

— Я так устал, — тихо сказал Гарри. — Устал бороться со своими чувствами. Ведь люблю его, до сих пор люблю. Как он мог так? Я ведь верил ему, верил..., — голос прервался, из груди вырвался всхлип.

— Ох, дорогой ты мой ребенок, — женщина обняла юношу и стала успокаивающе поглаживать его по спине. — Ты всегда был слишком доверчив. Меня удивляло, как ты можешь быть таким. Казалось, тебя совершенно ничему не учит жизнь.

— Но нельзя же жить, постоянно подозревая во всем окружающих меня людей, — воскликнул Гарри.

— А я и не говорю об этом, — покачала головой Поппи. — Но и полностью открываться перед людьми нельзя, особенно если дело касается таких акул, как Малфои. Ты ведь должен был хотя бы задумываться, зачем ты ему понадобился. Гарри, ты вырос немного в другом мире, а Драко воспитывали иначе. Для него главное, в первую очередь, семья. Он сначала сделает все, что было бы выгодно его роду.

— То есть, я был выгоден, — еле слышно прошептал юноша.

— Да, ты был выгоден, — жестко сказала женщина. — С твоей помощью он вернул влияние своей семье, снял с себя все домысли, заткнул сплетни. А когда все это закрепилось, ты стал не нужен. И тебя просто вычеркнули, как отработанный материал.

— Отработанный материал, — прошептал Гарри. — Мио также сказала.

Как-то само собой сложилось так, что Гермиона превратилась в Мио, и девушка совсем этому не сопротивлялась. Периодически и она сокращала имя Гарри до Ри. Это помогало им обоим справиться, начать новую, независящую от прошлого жизнь. Правда, одно дело сама жизнь, а другое память. Ее так просто не отключишь и не выкинешь.

— Мио права, — Поппи чуть отклонилась от него и заглянула в зеленые глаза. — Тебе вредно плакать. Знаешь, что я подумала? А давайте немного отдохнем? Отправимся на какой-нибудь магический курорт, поваляемся на песочке, искупаемся в море? Может быть в Болгарию? Или в Грецию?

Гарри удивленно посмотрел на нее. Он никогда никуда не ездил, да и на пляже никогда не был. И вдруг такое предложение. Он уже чувствовал себя заложником в этом доме. И даже смирился с таким положением вещей.

— А..., — начал он.

— Гарри, ты не пленник, — серьезно произнесла Поппи. — Но ты должен пообещать мне, что не будешь пытаться связываться с Малфоем. Мы уже перехватили четыре твоих послания. Ты должен оставить его в прошлом. Он тебя использовал. Если он не захотел услышать от тебя о нем, — женщина положила руку ему на живот, который только-только начал намечаться, — то это его проблема. Гарри, Драко всегда будет с тобой. Он тут, — она чуть нажала на живот. — Просто помни о нем. Ты ведь можешь всю свою любовь к Драко перенести на вашего сына. Не думай о том, что было, иди в будущее с высоко поднятой головой, мальчик. Они думают, что смогли тебя сломать, и даже если они не узнают, что это не так, об этом будешь знать ты. Ты сильный, у тебя столько всего произошло в жизни, и ты еще встретишь свою любовь, даже если сейчас ты в это не веришь. Я мудрее, Гарри, я знаю, о чем говорю.

Юноша молчал. Он внимательно слушал женщину, которая в его теперь уже восемнадцать лет заменила ему мать, которой у него никогда не было. Разум говорил, что все сказанное, верно, а сердце... Что с него возьмешь? Оно хотело туда, где было забыто. Люди говорят: "Время лечит!" Что ж, Гарри предстояло проверить эту "истину" на себе.

Утром тема небольшого отпуска была поднята снова. Сейчас, в сентябре, было самое время оказаться на каком-нибудь курорте: не слишком жарко, но еще и не холодно, даже море было в самый раз, чтобы покупаться в нем в свое удовольствие. Личный учитель Гарри по экономике поддержал эту идею, правда, при этом предложил взять с собой учебники.

К вечеру они уже имели на руках специальные купоны на один из лучших болгарских магических курортов, где для них был заказан номер-люкс. Отправиться они должны были ровно в девять часов вечера портключом. Не самый лучший вариант для Гарри, но путешествие по камину ему было противопоказано. К девяти часам все было собрано, пять раз проверено и перепроверено.

Гарри неожиданно для себя вышел из состоянии непонятной апатии. Он ехал отдыхать, в первый раз в своей жизни. Чувство предвкушения медленно затапливало его. Поппи же, наблюдая за юношей, удовлетворенно улыбнулась. Идея пришла ей в голову как нельзя кстати. Гермиона же чуть хмурилась. У нее появилось чувство, что эта поездка очень многое изменить в их жизни.

* * *

Они уже дней десять были в Сапроме. Этот курорт в Восточной Европе считался одним из лучших. Сюда приезжали маги со всего мира. Он славился своими грязевыми и минеральными ваннами.

Поппи и Гермиона не могли нарадоваться на то, что за время отсутствия в Англии, Гарри сильно изменился. Сейчас узнать в нем того Поттера было невозможно. Общими усилиями они заставили Гарри сменить прическу. Теперь они не топорщились в разные стороны, а густой гривой распылись до лопаток по спине. Непонятно почему, но юноша предпочитал носить их распущенными. Естественно, но уже и с подачи Грокхасверта, ему сменили весь гардероб. В общем, Гарри превратился в настоящего аристократа, по крайней мере, внешне. Но выглядел он слишком хрупким для своих лет. Изменения коснулись и двух его спутников. Гермионе также пришлось сменить имидж, что ей пошло на пользу. Очень привлекательная девушка, не обделенная умом и чувством юмора, стала объектом интереса всей мужской половы отдыхающих на курорте, причем даже той мужской половины, что отдавала предпочтение своему полу.

За десять дней Гермиона успела поворковать почти со всеми, настроить против себя все женское население, но при этом оставить всех мужчин ни с чем. Дальше разговоров ее никто не смог ни на что раскрутить. Гарри же тоже остался не без внимания, но в отличие от подруги, пустившейся "во все тяжкие", как смеялась Поппи, он предпочитал одиночество. Его частенько видели на пляже под зонтиком, читающим очередной труд по экономике. Что-то было такое в его внешности, что заставляло отдыхающих держаться от него на расстоянии.

Кстати, прибыли они сюда отдыхать не под своими фамилиями. Так, впервые, в магическом мире зазвучала фамилия Эвангрей. Предложила это Гермиона, соединив часть своей фамилии и фамилии матери Гарри. Поппи и Грокхасверт только поддержали это начинание.

Все бы и продолжалось в таком духе, если бы в одно прекрасное утро тишина и спокойствие размеренной жизни Сапрома не было нарушено новыми гостями, прибывшими из такой "далекой и совершенно не познанной магической России".

* * *

Григорий Пален, русских граф, один из самых перспективных молодых магов Российского магического общества, в один прекрасный день устал. О чем и заявил своим друзьям и помощникам. Последние два года он мотался по всей Европе, как восточной, так и западной, налаживая политические и экономические связи. У него не было ни одного свободного дня, он питался, когда успевал, а то и вообще не бывало крошки за день. Что и говорить, русские. Государство первым делом, а все остальные радости жизни потом. Но даже у таких людей наступает предел. Наступил он и у Григория.

15 сентября группа из пятнадцати русских прибыла в Сапром. Причем, как всегда, по-русски: шумно и весело.

Устроившись в люкс номере вместе со своим другом Алексеем Строгановым, Григорий первым делом завалился спать, поскольку в последний раз нормально спал... В общем-то, он не помнил, когда в последний раз он нормально спал. Его сопровождающие же в это время отправились изучать свое новое временное "местожительства". Так уж получилось, что в этот день никто из них не увидел никого из Эвангреев. Те отправились на экскурсию.

Вечером выспавшийся и бодрый Григорий вытащил на прогулку по пляжу своего друга, естественно без лишнего сопровождения. Алексею не оставалось ничего друга, как плестись рядом со своим старинным товарищем и бурчать нечто нелицеприятное для него. Но Григорий, знакомый с таким настроением Строгонова, его просто игнорировал.

Они выбрались в самый дальний уголок пляжа. Григорий первым заметил одинокую фигурку на шезлонге под зонтиком и с книгой в руках. Шезлонг был магически освещен, что позволяло незнакомцу или незнакомке беспрепятственно читать.

-* Пошли*, — потянул он за собой Алексея.

-*Гришенька*, ты же видишь, человек читает, ему не до бесед, — вкрадчиво выдал Строгановым.

-* А я хочу познакомиться с человеком, который забрался в такую глушь, подальше от всего остального народа, и предпочел общество книге человеческому общению*, — заявил Пален, таща за собой, словно на буксире, сопротивляющегося друга.

— Добрый вечер, — поздоровался Григорий на английском языке. Это был универсальный язык для любого магического курорта. Сначала он принял незнакомца за девушку, но уже на самом подходе понял, что ошибся.

— Добрый, — осторожно ответило ему зеленоглазое чудо. Кстати, Гарри неожиданно стал хорошо видеть. Поппи сказала, что это ребенок своей зачаточной магией сыграл с ним такую "шутку".

— Хмм, и что же столько очаровательное создание делает вдали общества? — Григорий с нескрываемым интересом смотрел на юношу. "Хм, ему от силы лет семнадцать-восемнадцать", — подумал он. — "Во имя Велеса, откуда появилось это чудо? Он же хрупкий, как цветок. А глаза, какие глаза... И что же с тобой такое случилось, чудо, что ты так смотришь?"

— Не люблю шум, — сказал, как отрезал юноша, возвращаясь к своей книге. Григорий и Алексей переглянусь. Им впервые так прямо дали понять, что в их обществе не заинтересованы, более того, они чувствовали, что очаровательный незнакомец слишком сильно напряжен.

— А можно узнать у очаровательного создания, как его зовут? — Алексей неприкрыто любовался юношей. Тот в ответ вскинул голову, скользнул по нему взглядом и снова уткнулся в книгу. Но от обоих русских не укрылся румянец смущения, слегка тронувший щеки зеленоглазого чуда.

— Ох, простите, мы не представились, — вспомнил Григорий. — Граф Григорий Пален, а это мой друг — граф Алексей Строганов, но можно на английский манер — Грегори и Алекс.

Юноша медленно отложил книгу, вздохнул, как бы поняв, что в покое его не оставят.

— Ри, — раздался красивый женский голосок. Оба графа повернулись на голос и узрели еще одно видение в этом месте. К ним приближалась девушка в белом платье с летящей юбкой длиной до середины икры и распущенными вьющими волосами. Она замерла рядом с шезлонгом юноши, названного Ри, и уставилась на двух мужчин.

— Господа, — произнесла она таким тоном, словно сию минуту броситься на них тигрицей, чтобы защитить юношу от их посягательств.

— Очаровательная юная леди, вы просто ослепили меня своей красотой, — начал Алексей, но замер, услышав фырканье юноши и его тихое бормотание: "Не сработает". Григорий и сам забавлялся ситуацией. Он сразу понял, что Алексей сражен девушкой. Он не мог сказать, что она была красавицей, скорее, симпатичной, выгодно подчеркнувшей свои достоинства. И что самое интересное она была из той самой породы, что нравилась его другу: сильная, непокорная и явно обладающая умом, что светился в карих глазах.

— Ри, ты уже и так провел тут сегодня много времени, и потом, пора ужинать, — проигнорировав мужчин, обратилась девушка к юноша.

— Да, Мио, я иду, — кивнул тот в ответ и начал вставать. Неожиданно он охнул и согнулся пополам. Григорий и сам не понял, как очутился рядом с ним и поддержал его. Рука сама скользнула на живот юноше. "Что ж мне так не везет", — чуть не застонал он в голос. Он сразу понял, в каком состоянии это чудо. Совсем недавно он встречался со своим кузеном, носящим титул барона. Так вот, брат вынашивал ребенка. И это ощущение странной магии беременных было ему известно.

— Спасибо, — произнес Ри, благодарно взглянув на Григория.

— Вы так и не назвались, Ри, — почему-то расставаться с этим юношей не хотелось. Ри поправил волосы. Пален отметил отсутствие обручального кольца, что вселило в него надежду на то, что юноша может быть не женат. Хотя он не понимал, как кому-то пришло в голову отпустить такое чудо.

— Гарри П... Эвангрей, — произнес он, чуть запнувшись. Григорий, будучи дипломатом, прекрасно понял, что назвать хотели сначала совсем другое имя. Он посмотрел на юношу, а затем перевел взгляд на девушку. Ри как-то обреченно вздохнул и сказал. — Моя сестра — Гермиона Эвангрей. Мио, это граф..., — он посмотрел на Григория, как бы прося помощи.

— Граф Григорий Пален, можно просто Грегори, — склонил он голову.

— Граф Алексей Строганов, — тут же обрел дар речи его друг, опустился на одно колено, поднес руку девушки к своим устам. — У ваших ног, миледи, и к вашим услугам.

Мио как-то растерянно посмотрела на брата, затем на Алекса. У нее на лице был написан легко читаемый вопрос: "Он с ума сошел?"

— Алекс, не пугай девушку, а то она решит, что тебе место в палате с мягкими стенами, — усмехнулся Григорий.

— Что вы, миледи, — тут же поспешил заверить ее Алекс в своей адекватности. — Просто вы сразили меня своей красотой. Вы не против, если мы вас сопроводим до ресторана?

— Легче согласиться, — очень тихо буркнул Гарри, но в установившейся тишине его услышали все.

— Почему же? — тут же заинтересовался Алексей.

— Так, вы же не отстанете, — заявил парень, затем взглянул на Григория. — И меня уже можно отпустить.

Григорий непонимающе посмотрел на это ворчливое чудо, и только сейчас понял, что все еще его обнимает. Отпускать не хотелось, но он все же нехотя сделал шаг в сторону под подозрительным взглядом зеленых глаз.

— Так, нам можно составить вам компанию? — уточнил Алексей, не спуская глаз с девушки.

"Кажется, мы с Алексом только что встретили свою судьбу", — подумал Григорий.

— Ладно, — буркнул юноша и пошел вперед. "Велес, да он совсем мальчишка еще, ребенок", — усмехнулся про себя Пален, любуясь тонкой фигуркой.

Всю дорогу до открытого ресторана Алексей тараторил без умолку, словно ему было уже не почти тридцать лет, а как максимум только семнадцать. "Да, друг, ты попал", — взглянув на Алексея, подумал Григорий, но переведя взгляд на хмурого юношу, понял, что, собственно, и сам попал.

— Ри, — осторожно обратился к юноше, явно не расположенному к общению. Тот в ответ подозрительно на него посмотрел.

— Да, — отозвался он, наконец.

— Просто хотел поинтересоваться, что вы так увлеченно читали, — тихо произнес Григорий. Юноша молча повернул книгу, открывая название. Пален удивленно посмотрел на книгу, потом на юношу. В первую секунду ему показалось, что это шутка какая-то. Но серьезное лицо собеседника быстро убедило его в обратном.

— И зачем вам это на отдыхе? — недоуменно просил он.

— Мне надо научиться управлять своим состоянием, — нехотя ответил юноша.

— Но этому учат с ранних лет, особенно наследников, — Григорий нахмурился.

— Да, когда родители есть, и когда тебя..., — юноша сжал губы так, что они побелели.

— Извини, я не хотел тебя обидеть, — перейдя на ты, произнес Пален.

— И вы меня простите, я не должен вести себя так с вами, — вздохнул Гарри. — Просто мне теперь сложно верить в хорошее отношение людей, — он и сам не знал, зачем это сейчас сказал. Григорий не стал развивать эту тему, по крайней мере сейчас, тем более они подошли ко входу в ресторан. Брат с сестрой сразу отправились в дальний конец заведения, где за одним из столиков у перил сидела женщина средних лет. При взгляде на молодых людей она сразу улыбнулась. Алексей уже собрался последовать за новыми знакомыми, но Григорий его оставил.

— Было приятно с вами познакомиться, Ри, Мио, — произнес он. — Надеюсь, это не последняя наша встреча.

— Господа, — величественно кивнула Гермиона. Но Григорий заметил, какой скептический взгляд появился на его заявление у зеленоглазого юноши. Да, с этим чудом он еще намучается. И как он предполагал, Алеше Строганову тоже будет нелегко. Уж больно строптивые попались им ребятки.

Глава 5. Найти ключик к закрытому сердцу. Часть 1.

Григорий Пален, один из самых перспективных русских молодых дипломатов, а также магов, никогда не верил в любовь с первого взгляда. В свои двадцать с небольшим лет, имея успех на государственной службе и у особ противоположного пола, юный граф уже был достаточно пресыщен вниманием с их стороны. Еще бы, как же можно было пройти мимо одного из самых завидных женихов — и богат, и красив, да еще и умом не обделен. Не каждый день можно было встретить такое богатство, к тому же еще не обремененное к своим годам собственной семьей.

Григорий и Алексей с самого детства понимали, что к ним повышенное внимание общества как раз и обусловлено тем, что они в еще младенческом возрасте, оставшись без отцов, стали графами и владельцами очень больших состояний. Правда, многие тогда, вдовствующими графинями и молодой вдовой. В случае Паленов и Строгановых, к тому же объединившихся, ох как все оказалось непросто. Шесть женщин устроили такую круговую оборону, что к юным графам не то, что подойти, их увидеть было сложно. Через некоторое время в обществе заговорили о том, что оба мальчика будут маменькиными сынками, совершенно не способными к нормальной жизни. Как же это общество ошибалось. Четыре вдовствующие графини, а попросту по две бабушки на каждого ребенка, сделали все, чтобы вырастить настоящих мужчин из своих внуков. И им это удалось.

Женщины сделали все, чтобы мальчики не верили словам, легко слетающим с губ. Александра Павловна Пален все время повторяла: "Никогда не говорите слов, если не уверены, в своих чувствах. Не признавайтесь в любви, если это всего лишь желание или влюбленность, и уж ни в коем случае не говорите "Я тебя люблю", если вас ведет всего лишь похоть. Не разбрасывайтесь словами, которые должны нести за собой ответственность. Не обесценивайте их". Оба молодых человека с детства впитали в себя эти слова и следовали им безукоризненно. И до сих пор ни один их партнер не был удостоен чести услышать слова любви из их уст. Хотя очень многие признавались им в своих чувствах. К двадцати годам оба аристократа уже носили титулы самих жестокосердных ловеласа. Они не было монахами, но и не старались афишировать свои связи. Зачастую вторая сторона делала все возможное, чтобы в обществе стало известно о том, что они проводят время, рядом с графами Пален и Строгоновым. После этого такие "партнеры" быстро оказывались далеко от объекта своего вожделения. Ни Григорий, ни Алексей не были намерены терпеть рядом с собой подобные личности. Вскоре, правда, стало намного легче, ведь оба молодых человека отбыли из России в качестве дипломатов в Европу, где они хоть и знали, но такого ажиотажа не было. Да и они сами стали вести более скрытный образ жизни и встречаться с теми, кто поддерживает либо такие же жизненные принципы, либо ему не выгодно афишировать свои любовные связи. В общем, каждый оставался при своем и со своим свободным выбором.

Сейчас, достигнув высот в своем деле, имея успех в дипломатических миссиях, оба графа желали лишь отдохнуть в своем круге. Именно поэтому и было выбрано это место и это время для отдыха. В сентябре здесь уже потише, да и отдыхают те, кто и сам хочет побыть вдали от светской жизни. Чего не могли ожидать оба аристократа, так это возможности того, что Любовь может нагрянуть неожиданно, и прямо к ним.

Один взгляд карих глаз и один взгляд пронзительно-зеленых — и оба графа сражены наповал. Если бы кто-то сказал им, что они окажутся в такой ситуации, когда ехали сюда, то оба бы долго смеялись. Но у Судьбы, похоже, было свое мнение на этот счет. Хватило нескольких секунд, чтобы два человека уже не смогли забыть своих новых знакомых, если так можно было назвать знакомство нескольких минут. Они даже толком не знали, как зовут молодых людей.

После той встречи на отдаленном краю пляжа ни Пален, ни Строганов никак не могли застать очаровательных незнакомцев. Те либо не выходили из своего номера, либо исчезали раньше, чем русские появлялись. Оба графа почему-то были уверены во втором. И не могли понять, с чем это связано. Так прошло четыре дня.

За это время Алексей, менее щепетильный, успел выяснить, что молодые люди, которых здесь администрация знает, как Мио и Ри Эвангреев. Также ему удалось выяснить, что молодые люди прибыли из Румынии, где находится, вроде как, поместье юноши. Но самое главное, он выяснил, что и юноша, и девушка свободны, несмотря на то, что первый в положении. В любое другое время, да и в любом другом случае все уже позлословили, но Ри Эвангрей у всех вызывал только положительные эмоции. Никому даже не пришло в голову осудить его за то, что он оказался в положении и без мужа. Винили как раз того, кто был настолько глуп, что оставил этого чудесного юношу одного. Но даже все эти новости, передающиеся по курорту шепотом, чтобы не дай чего-нибудь, не дошло до ушей тех, о ком говорят, не могли помочь двум русским снова пересечься с юношей и девушкой.

На пятый день в номер Григория, предающегося меланхолии, ввалился его лучший друг, почти брат — Алексей Строганов.

— Это ужасно, — с тяжелым вздохом тот рухнул в первое, попавшееся на его пути мягкое кресло.

— Что-то еще вынес из курортных сплетен? — чуть приподняв бровь, поинтересовался Григорий.

— Я никак не могу понять, почему мы все еще не встретились снова? — воскликнул Алексей. — Я жажду пообщаться с прекрасной незнакомкой с шоколадными глазами.

— Леша, — Пален, насмешливо, посмотрел на своего друга. — Только не говори мне, что ты влюбился.

— Гриша, — не остался в долгу Строганов. — А ты сейчас случаем в своих мечтах не видишь некоего зеленоглазого красавчика?

— Один — один, — усмехнулся Григорий.

— Если серьезно, то я впервые за много лет могу сказать, не кривя судьбой и душой. Я действительно люблю, — Алексей поднялся на ноги и прошел к большому, от пола до потолка, окну. Панорама была просто прекрасной. Глазу открывалось безбрежное море, расцвеченное всеми оттенками синего цвета. Он повернулся к Палену и снова заговорил. — Знаешь, я никогда не думал, что скажу эти слова. Я так привык, что существует куча народу, желающего оказаться рядом со мной, получить мой титул вместе с обручальным кольцом, а вдобавок ко всему еще и возможность пользоваться моим состоянием. Я всегда видел обожание в их глазах, жажду сделать все, чего бы я не попросил. И это только для того, чтобы иметь возможность когда-нибудь носить титул графини Строгановой. Противно.

— Согласен, — кивнул Григорий, который тоже не раз предавался таким мыслям. Цинично? Да, цинично, но это была правда. Почти все, кто был рядом с ними, всегда имели меркантильный интерес.

— Впервые я встретил девушку, которая смотрела на меня так, словно я пустое место, — хмыкнул Алексей.

— Она смотрела на тебя как на врага народа, — рассмеялся Пален.

— На тебя, между прочим, тоже, — не остался долгу Строганов. — Эти двое совсем не жаловали нас. И знаешь, что самое замечательное в этом? У меня сложилось такое впечатление, что они понятия не имеют, кто мы такие.

— Да, — вздохнул Григорий. — Мне тоже так показалось.

— Чего вздыхаешь? — усмехнулся Алексей. — Представляешь, сколько у нас появилось возможностей? Мы ведь можем, наконец, действительно завязать отношения, настоящие.

— Лешенька, а обман? — Григорий чуть поморщился. Обманывать кого-то ему совсем не хотелось, особенно, юношу с грустными зелеными глазами. Ему казалось, что этот хрупкий, красивый мальчик уже столько перенес в этой жизни, что и врагу не пожелаешь через такое пройти.

— Друг мой, куда ты опять провалился в своих мыслях? — Алексей положил руку Палену на плечо.

— Мне не нравится идея с умалчиванием того, кто мы есть, — отозвался Григорий.

— Давай повременим, — Алексей с мольбой посмотрел на друга. — Может быть, мы ошибаемся в своих чувствах? Вдруг мы приняли за любовь влюбленность? Гриш, немного повременим. Если все будет серьезно, тогда признаемся им в наших чувствах и расскажем правду.

— Леш, я не собираюсь играть с этим юношей, — покачал головой Григорий. — Ты видел его глаза? Я такие глаза видел только у профессора Долгорукого. Это глаза старца, набравшегося мудрости и имеющего колоссальный жизненный опыт. Но ему не может быть больше восемнадцати.

— Да, серьезные вопросы, — откинув веселый тон, произнес Алексей. — У девушки тоже глаза много повидавшего человека. Странно это. Словно они через войну прошли, — наконец, высказал он мысль. Пален и Строганов переглянулись, и одновременно воскликнули:

— Англичане!

— Это многое бы объяснило в их поведении, — кивнул Алексей. — Да и беременность юноши тоже...

— Война закончилась год назад, — покачал головой Григорий. — А срок у Ри не больше четырех месяцев. Животик только начал обозначаться.

— Хотя да, ты прав, — поморщился Алексей. — Но его явно... Прибыл бы того гада, который так обошелся с этим сокровищем... Хотя..., — Строганов внимательно посмотрел на своего друга. — Хотя, наверное, ему надо сказать спасибо за такой дар. Леш, ты ведь тоже влюбился. В этого мальчика с изумрудными глазками, такими грустными и печальными.

— Надо же, ты заметил, какие у него глаза, — усмехнулся Григорий, чтобы немного разрядить обстановку. Он чувствовал смятение. Сейчас, когда Алексей озвучил вслух свои слова и мысли самого Палена, русский граф оказался в растерянности от того, что понял — он действительно влюбился. С одного лишь взгляда.

"Когда-нибудь на твоем пути встретиться тот, кому ты всего лишь раз заглянешь в глаза и увидишь его душу, чистую, настоящую. Это и будет твоя судьба, внук", — вспомнил он слова своей бабушки, сказанные ему лет так семь назад. Похоже, это, наконец, случилось.

— Бабушка права, — прошептал он. Алексей прекрасно понял, что друг имеет в виду, поэтому только хмыкнул. В голову ему пришли те же самые слова, сказанные однажды и ему графиней Александрой Павловной.

— Ну, и что будем делать, герой-любовник? — вздохнул Строганов.

— Для начала надо просто познакомиться с ними, — тоже не удержался от вздоха Григорий. — Они так старательно нас избегают...

— Они вообще всех избегают, — прервал его Алексей.

— Тем более, — Пален сердито посмотрел на друга. — Чтобы хоть какие-то планы строить, надо завоевать их доверие. А это будет трудно, чувствую.

— Пошли, будем завоевывать, — вздохнул Строганов. — Надо же когда-то начать. А то так и просидим, как два идиота, а они уедут.

— Ой, Леша, не смеши меня, — скривился Григорий. — Ты уже столько выяснил, что я сильно удивлюсь, если у нас уйдет на их поиски больше недели.

— Я все понимаю, — поморщился Алексей. — Но ведь надежда умирает последней. Дай помечтать о том, что все у нас будет хорошо, и нам не придется пропахать всю Румынию в поисках наших возлюбленных.

— Уж слишком быстро ты смирился с этой мыслью, — скептически заметил Григорий.

— Никогда не думал, что смогу сразу понять, когда ко мне придет Любовь, — усмехнулся Алексей. — Но нет, я сейчас полностью уверен в том, что происходит. Я влюбился, по самые уши. Пошли уже прогуляемся, вдруг встретим наших юных незнакомцев.

Они покинули номер Григория. Через полчаса прогулки появилось впечатление, что и сегодня им не суждено встретиться. Молодые люди так и не попались им на пути. Приняв, сей факт, с достоинством, они уже просто шли прогулочным шагом по пляжу. Неожиданно они увидели сидящего на большом валуне темноволосого юношу. Тот задумчиво смотрел на море. Пален залюбовался им. Солнце выгодно подчеркивало все внешние достоинства молодого человека.

— Ну, иди, поговори с ним, — прошептал Алексей.

Григорий только кивнул, после чего направился к своей мечте последних дней. Юноша так плотно занял все его мысли, что с этим уже точно нужно было что-то делать. Не отрывая взгляда от темноволосого красавца, Пален медленно к нему приближался.

— Добрый день, — поздоровался он. — Сегодня прекрасная погода, не правда ли? — не нашел он ничего умнее, как начать разговор с одной из тривиальных тем.

Гарри резко развернулся на голос, забыв, где сидит. Не удержав равновесия, он начал соскальзывать с камня. В глазах появилась паника. Григорий рванул вперед и вовремя успел подхватить его на руки. Алексею только оставалось мысленно отметить, что его друг очень хорошо смотрится с прекрасным юношей в своих объятиях.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Гарри. — Но вы уже можете поставить меня на землю.

— А если мне не хочется? — с улыбкой спросил Григорий.

— Ну, — Гарри на секунду задумался. — Тогда держите, только не уроните, — фыркнул он.

— Как же я могу уронить такое сокровище? Ни за что, — отреагировал Пален, любуясь румянцем смущения, медленно покрывающим щеки юноши. Вместе со смущением пришло и другое чувство. Гарри на глазах превращался в такого милого, но очень колючего ежика. Наблюдать за этим было довольно забавно, а Григорий мог насладиться этим в полной мере и с близкого расстояния. Юноша демонстративно уставился в другую сторону, что выглядело достаточно смешно, особенно с тем, что при этом он обнимал своего невольного спасителя руками за шею.

— Не соблаговолите ли вы опустить моего... брата на землю? — раздался несколько раздраженный женский голос. Оба русских графа заметили эту небольшую заминку, что только подтверждало их догадку о том, что молодые люди не родственники и находятся на курорте инкогнито. Но вот причина этого им была не известна.

— А ваш брат совсем не против, чтобы я некоторое время поносил его на руках, — усмехнулся Григорий, взглянув на юношу. Щеки заалели еще сильнее, но при этом он не делал попыток вырваться из объятий, да и руки все также обвивались вокруг шеи.

— Гарри?! — прозвучало как-то полувозмущенно, полуудивленно. Тяжелый вздох раздался в ответ на этот возглас девушки.

— А может мне хочется, чтобы меня хоть раз поносили на руках? — пробурчал юноша себе под нос.

— Ну, не незнакомцы же, — возмущения в девичьем голосе прибавилось.

— Вот и есть повод познакомиться поближе, — сразу же воспользовался ситуацией Алексей. — И мой друг будет иметь все основания носить вашего брата на руках.

— Не думаю, что это целесообразно, — покачала головой Гермиона. — Мы вскоре уезжаем домой. Да и прибыли сюда не ради легкого развлечения.

— Во имя Перуна, я ничего такого и не говорил, — всплеснул руками Алексей, мгновенно сбрасывая с себя дурашливость.

— Поставьте меня, пожалуйста, на землю, — тихо попросил Гарри своего спасителя, напряженно наблюдающего за разговором своего друга и девушки. Григорий перевел взгляд на юношу. Их взгляды встретились, и снова у Палена появилось непреодолимое желание найти того, кто заставил этого, еще в сущности ребенка так быстро стать взрослым. В этих глазах было столько всего, что хотелось поежиться. Григорий много чего видел в своей жизни, через многое и сам прошел, но ему намеренно не калечили жизнь и душу. "Такое ощущение, что он прошел через ад, и все еще одной ногой там", — подумал он, вглядываясь в водовороты зеленых глаз. Почему водовороты? Просто там было столько чувств и эмоций, что в них не сразу удавалось разобраться. Пален, осторожно, поставил его на ноги, но отпускать не спешил. Его взгляд проследовал к заметному уже животику. Гарри как-то сразу подобрался, и в его глазах появилась боль и обреченность, словно он ждал, что его сейчас будут обвинять во всех грехах. "Убил бы всех, кто причинил ему столько боли", — сдерживая свою ярость, подумал Григорий.

— Все-таки, отпустите меня, — тихо попросил юноша. Пален с большим сожалением, но все же последовал его просьбе, аккуратно разжимая объятия. А в следующее мгновение замер от прозвучавшего вопроса. — И зачем вы так настойчиво ищете со мной встречи?

У Григория защемило сердце. Интонации дали ему знать больше, чем было сказано. Этот юноша был совершенно не уверен в себе. Он не понимал, каким чудом является, насколько красив и чист. "Перуном клянусь, попадись мне тот, кто сотворил с ним такое, собственными руками придушу", — подумал он. Только вот вопрос Гарри был услышан, не только Паленом.

— А почему нет? — первым подал голос Алексей. — И всех здесь присутствующих только с вами хочется общаться. Знаете, как надоедает иметь дело со всеми этими напыщенными идиотами, считающими, что могут позволить себе все. О, да, прямо таки радость бьет ключом оттого, что какая-то очередная дамочка решила, что ее курортным ухажером должен стать именно ты. Ее прямо распирает от самодовольства и того, что вскоре она сможет шепотом поделиться со своими подругами и сплетницами, что провела несколько удивительных дней в общества графов Пален и Строгонова.

— Ядом плеваться не надо, — саркастично бросила Гермиона. Она и сама удивилась, откуда в ней столько сарказма. Алексей обиженно посмотрел на девушку. Гермиона хмыкнула. — А что? Разве не по этой причине вы бегаете за нами? Вам же тоже нужен "курортный роман".

— Откуда в вас столько цинизма? — вздохнул Строгонов.

— Жизнь была такая, — усмехнулась Гермиона. — Веселая очень, — не удержалась она, чтобы не добавить. — А теперь извините, господа, — она потянула Гарри за собой. Тот лишь на секунду задержал взгляд на лице своего "спасителя". На то же самое мгновение Пален увидел что-то странное в выражении лица юноши.

В этот день ни Григорий, ни Алексей больше не видели молодых людей, как и женщину, которая путешествовала с ними. А вот на следующий день их ждала неожиданность. Многие отдыхающие шептались, и вскоре, выяснилось, что все обсуждают внезапный отъезд этих Эвангрей, которые и так ни с кем не общались. Эпитетов в адрес держащихся в стороне людей было много, и, пожалуй, только русские понимали причину поведения юноши и девушки.

— Дождались, — вздохнул Алексей.

— Что ж, придется принять меры, — кивнул Григорий. — Я не собираюсь упускать, возможно, единственный вариант, при котором буду счастлив. Что-то мне подсказывает, что я вчера был слишком открыт, и его это напугало.

— Хмм, может быть, — кивнул Строганов. — Итак, начинается охота?

— Это не смешно, — сдвинул брови Пален.

— А мне и не до смеха, — как-то сразу сдулся Алексей. — Мне еще эту дикую кошку придется сделать ласковой. Представляю, сколько у меня будет царапин...

— Что-то мне подсказывает, что прежде чем бросаться в Румынию на их поиски, стоит почитать английские газеты и ознакомиться с тем, что там произошло в последние пару лет, — задумчиво произнес Григорий.

— Думаешь, их колдографии могли мелькать в газетах? — тут же подобрался Алексей и перестал паясничать.

— Не уверен, но думаю, они были в центре событий, или где-то рядом с ними, — поморщился Пален. — Что-то есть в них такое... Это не просто ребята, жившие в военное время.

— Ладно, тогда вперед, в библиотеку! — воодушевленно воскликнул Алексей.

Григорий покачал головой. За что он любил своего друга и почти брата, так это за его нрав и нежелание отчаиваться. Тот любое событие мог перевести в шутку. Неунывающий Строгонов всегда был душой компании, на такого даже обижаться было грешно. Но сейчас он был прав, и им пора в библиотеку.

Глава 5. Найти ключик к закрытому сердцу. Часть 2.

Пален и Строганов были почти на все 100 процентов уверены, что их новые знакомые постараются сбежать. И те подтвердили эту догадку, исчезнув буквально через несколько часов после того, как состоялась вторая встреча тет-а-тет. На самом деле очень сильно напрягало то, что двое таких молодых ребят, только-только перешагнувших рубеж подросткового и юношеского возрастов, оказались в ситуации, когда не верят в возможность счастья и не доверяют людям. А то, что эти двое не должно было случиться с ними, чтобы они держались подальше от людей.

Они не стали сразу кидаться на поиски ребят. Сначала надо было узнать хоть что-нибудь о новых знакомых, которые так внезапно запали им в сердце. И тот, и другой, если честно, были удивлены тому, что им стало плевать на всех и вся, хотелось только быть рядом с молодыми людьми. Они оба были не монахами, правда, всегда все делалось так, чтобы подобная репутация за ними хвостом не вилась. В общем, все это было о том, что оба русских дипломата отправились в национальную библиотеку, как раз расположенную недалеко от Министерства этой курортной страны.

Строганов с каким-то остервенением пролистывал английские газеты последних пару месяцев. Но там ничего не было, а более раннего времени им еще не подобрали. Мрачно отодвинув в сторону ненужную уже кипу, Алексей разочаровано вздохнул. Григорий еще не подошел, с ним связалась графиня, сказав, что ей надо было что-то с ним обсудить. Он только надеялся, что ничего страшного дома не случилось.

— Господин Строгонов, придется еще немного подождать, мы пока не можем подобрать все, что вы затребовали, — девушка-библиотекарь извиняющее улыбнулась. — Могу пока предложить вам подборку зарубежных изданий, которые писали о событиях в Англии.

— Хорошо, давайте, — обречено махнул рукой Алексей. Тут же перед ним легла довольно жиденькая стопка газет. Строганов как-то скривился весь, выражая свое мнение по поводу освещения серьезных событий, происходящих в одной из стран. Русские пристально следили за всеми странами и их политическими играми, зачастую это происходило с помощью шпионов или разведчиков на "вражеской территории". Еще раз вздохнув, Алексей раскрыл первую подшивку. Это был французский ежедневник. Через полчаса Строганов уже понял, что в этой газете он не найдет ничего путного. За последние двадцать лет во Франции не написали ничего путного, касающегося Англии. Старый свет, в данном случае Европа, всегда относился к Британским островам. Еще через полчаса Алексей с отвращением оттолкнул от себя большую часть газет. И тут его взгляд упал на газету, откуда с передовицы на него смотрели такие уже знакомые глаза — удивительно зеленые. Мальчик с колдографии в небольшой албанской газетке был немного странным, плохо одетым, в смешных очках, растерянный, но Алексей был уверен, что это и есть юноша, в которого Григорий влюбился по самые уши. Применив к себе языковые чары, которые позволяли ему прочитать и понять написанное, он погрузился в чтение.

Григорий прибыл в библиотеку через несколько часов, после того, как переговорил с матерью и бабушкой. Удивило его то, с каким выражением на лице сидел его друг, обложенный со всех сторон газетами. Взгляд Строганова был направлен в никуда, словно он пребывал в каком-то другом и совершенно неизвестном месте.

— Что-то нашел? — Пален, присел рядом с другом.

— Наверное, я нашел больше, чем хотел, — взглянув на Григория, произнес Алексей. — На, посмотри, — придвинул он к другу несколько газет с выделенными статьями. Пален ничего не стал спрашивать, просто углубился в изучение. Размещенные колдографии слегка шокировали, поскольку хоть и с трудом, но обладателя зеленых глаз можно было узнать.

— Ну, и как? — Алексей испытывающе смотрел на друга.

— Даже не знаю, как на это отреагировать, — признался тот в ответ. — Мы столько раз с тобой говорили об этом мальчике, на которого взвалили непосильную ношу.

— Да, и тебя угораздило влюбиться именно в него, — усмехнулся Алексей. — Хотя я тоже не ищу легких путей. Его сестра — это никто иная, как его лучшая подруга, лучшая студентка Гермиона Грейнджер.

— Этот мальчик заслуживает настоящего уважения и восхищения, — тихо сказал Григорий.

— Да, выжить после всего, через что ему пришлось пройти... Это много стоит, — кивнул Алексей. — Но ты ведь понимаешь, что случилось что-то еще. Он беременный, и он один! Кто-то снова прошелся по нему, как каток по асфальту. Можно было бы многое предположить, но я думаю, что он влюбился, а его доверие предали. Я бы этому гаду поотрывал бы все части тела, которые ему явно не нужны. Гриш, тебе будет трудно, — без перехода вдруг сменил тему Строганов.

— То, что будет трудно, я понял уже еще при нашей первой встрече, — вздохнул Григорий. — Как же ему не повезло по жизни.

— Можно обратиться в английское правительство и..., — начал Алексей.

— Мне почему-то кажется, что они оттуда сбежали, и явно не хотят, чтобы там о них знали, — покачал головой Пален. — Что-то мне подсказывает, что это инициатива нашей юной красавицы, решившей все за своего друга. Тебе будет еще сложнее, чем мне. Если я могу взять его измором, то тебе придется бороться с ней самой.

— Ты решил брать его измором? — удивленно переспросил Алексей.

— Можно сказать и так, — улыбнулся его друг. — Мне придется показать ему, что в мире не все такие, с какими до сих пор ему приходилось сталкиваться. Мне кажется, им обоим пришлось пройти через много испытаний, и дело даже не в борьбе с этим их Темным лордом. Пророчество, не пророчество, а вешать всю ответственность за будущее всей страны на ребенка — это слишком.

— Согласен, — кивнул Алексей. — Но что теперь делать?

— Единственное место, где мы можем получить ответы на свои вопросы — гоблинский банк, — усмехнулся Григорий.

На самом деле все было не так просто, как говорилось. Гоблины старались не выдавать секретов своих клиентов. Им было наплевать, кто они — враги, друзья, лояльные Министерству и так далее. Клиент всегда клиент, его предавать нельзя, а конфиденциальность должна была быть соблюдена. Вот они ее и соблюдали. И даже отличные отношения с Григорием Паленом и Алексеем Строгановым не повлияли на их решение. Все решило вмешательство старой Пален (вообще-то относительно старой, поскольку она еще не перешагнула шестидесятилетний рубеж). Это женщина словно обладала каким-то даром, и стоило ей переговорить с внуком один раз, чтобы понять — тот влюбился, наконец, на всю оставшуюся жизнь. Что она сделала, куда надавила, но через неделю после того, как Гарри и Гермиона исчезли с курорта, их местонахождении было уже известно двум русским графам.

* * *

Покинуть курорт было идеей Гарри. Что-то такое было в новом знакомом, что юноша растерялся. Он не был готов сейчас к тому, что рядом с ним оказался кто-то еще, кроме Поппи и Гермионы. Им обеим он был благодарен. Поездка помогла ему. Он смог, наконец, разобраться в себе и своих чувствах. Наверное, что-то такое было в этом морском воздухе, что помогло ему осознать и понять все, что случилось в его жизни. Многое теперь воспринималось по-другому. Он смог понять мотивы Дамблдора. Сначала было больно, но старый волшебник так и остался для него наставником и другом. Он понял его мотивы и простил, и потом изменить все равно уже ничего было нельзя. Хотя память настойчиво подкидывала ему воспоминания о двух своих потомках, которые уже изменили прошлое, по крайней мере, его. Снейпа он так и не понял. Зельевар не вызывал ничего, кроме жалости. Так упиваться своей ненавистью к давно умершему человеку мог только "убогий" человек. Снейп не хотел жить, а лишь существовал, и этим все сказано. Гарри просто выкинул его из головы, как что-то, что было и прошло, как что-то более не имеющее никакого значения. Снейп был достоин лишь жалости. И Гарри понимал, что по-другому на него он смотреть больше не сможет, и понимал, что зельевару этого спокойно не пережить. "Что ж, это проблема Снейпа, не моя", — пришел он тогда к итогу своих размышлений об этом странном человеке, не сумевшем перешагнуть свои детские обиды и стать нормальным взрослым.

Гарри много думал: о друзьях, Ордене Феникса, об учителях, Уизли... Когда-то у него мельком появилась мысль, что, когда все закончится, никому уже не будет дела до Гарри Поттера. Оказалось, что дело есть только двум людям — Гермионе, оказавшейся верной их семилетней дружбе, и Поппи Помфри, самому неожиданному человеку из окружавших его людей. Но большинство его мыслей были заняты Драко Малфоем. Он знал, какие испытывает чувства, знал, что они истинны. Он верил, что и Драко был с ним искренним. Тогда что же встало между ними? Ответ был только один. Любовь осталась, но она оказалась припорошена разочарованием и горечью. Драко не смог или не захотел бороться за него. Ему было проще пойти на поводу у своего отца, у своей малфоевской гордости. Малфой — это звучит гордо. Малфой не может иметь дело с полукровкой, тот лишь годиться на то и тогда, когда может послужить этому гордому чистокровному роду. И Поттер был идеальным выходом для решения проблем, возникших у Малфоев в связи с гибелью Темного лорда и слухами об их поддержки Волдеморта. Гарри все это понял и принял, и разочаровался. Он думал, Драко сильнее, но, увы. Малфой всегда остается Малфоем. Простил ли он его за все те слова, которые тот ему сказал в день выпускного? Принял — да, а вот на счет простил... Гарри и сам не был пока готов ответить на этот вопрос. Ему нужно было много, очень много времени, чтобы притупились боль и любовь. Он и сам признал, что был одержим Драко, жил им, отказываясь от самого себя. Если бы блондин попросил его о чем угодно, он бы сделал, не задумываясь. Но это было тогда. Сейчас все уже было по-другому. Гарри начал жить, жить для себя. Больше не было "Должен", "Надо", "Обязан". Пришло время для "Я хочу", "Мне нужно". И самое интересное, что это понимание пришло на курорте, когда они с Гермионой столкнулись с двумя русскими. Гарри и предположить не мог, что может о ком-то думать так долго. Нет, не было никакой "люблю" с первого взгляда, почему-то русский граф вызывал раздражение пополам с любопытством. А потом что-то екнуло внутри, в тот самый момент, когда тот поймал его на руки. Гарри испугался. Его требование немедленно уехать было поддержано Гермионой мгновенно. Девушка была напугано не меньше друга. И как бы юноша не был занят собой и своими переживаниями, он смог это увидеть. Правда, ответа на вопрос "что с ней такое?", он не дождался. Подруга мастерски увильнула, что-то пробормотав, не совсем вразумительное. В общем, если честно, то с курорта они удрали.

Оказавшись в Румынии, за стенами своего замками, Гарри сразу же успокоился и постарался выкинуть из головы нового знакомого. Вышло довольно легко, хотя иногда и проскальзывали воспоминания и теплых руках и глазах, в которых теплилась странная нежность, направленная на него, Гарри Поттера. Хандрить юноша больше не собирался. Сразу по приезду он связался со своим поверенным, и уроки возобновились. Как почитал юный лорд, чем больше он будет занят, тем меньше времени на идиотские мысли у него останется. Поппи и Гермиона вздохнули свободнее. Гарри вышел из своей затяжной депрессии.

Гермионе потребовалось всего несколько дней, чтобы подготовиться и сдать экзамен в академию зельеварения, которая славилась на всю Европу. Было у этой Академии несколько странностей. Она существовала в определенном месте, но никто не знал, где именно, но в нее можно было попасть всего из несколько мест — Румыния, Италия, Португалия, север Франции, Исландия и Дания. Из Британии напрямую попасть в Академию возможности не было. Во-вторых, обучение было платным. И Гарри пришлось пригрозить подруге, чтобы она приняла от него такой щедрый подарок, как оплата полного курса обучения в этом элитном заведении. Такой шанс выпадает редко, поэтому скрепя сердце, девушка согласилась, постоянно повторяя, что вернет все до последнего сикля. Гарри кивал в ответ, лишь бы она быстрее замолчала и успокоилась.

В общем, в течение дня через неделю в доме остались только Гарри и Поппи, которая следила за его питанием и распорядком дня. Последние месяцы беременности были сложными, а уж у Гарри и подавно, поскольку у него было немало стрессов с самого начала. Все они решили, что теперь жизнь будет спокойной и войдет в нормальную колею.

* * *

Гермиона училась уже целую неделю, наслаждаясь этой возможностью. Здесь все было совсем по-другому. Никому не было дела ни до чего, кроме учебы и экспериментов в лаборатории. И ее это устраивало более чем. В отличие от большинства студентов, она каждый вечер возвращалась домой. Так ей было проще и спокойнее. Она все еще волновалась за друга. Две недели после курорта пролетели быстро за различными хлопотами и началом учебы. И Гермиона, как и ее семья, поверила. Что теперь все будет хорошо и спокойно, без потрясений и каких-либо событий. Она в это верила, пока в пятницу, по окончании первой неделю учебы в дверях студенческой лаборатории, где она вместе со своей группой варила зелье, не столкнулась со старым знакомым — одним из двух русских графов.

— Гермиона, — подхватывая девушку под локоток, чтобы она не упала, воскликнул Алексей.

— Мерлин, только вас тут и не хватает, — вырвалось у нее прежде, чем она успела захлопнуть себе рот.

— Я вам так противен? — удивленно вскинул брови Строганов.

— Да, упаси меня Мерлин, — заверила его девушка. — Просто от вас одни проблемы.

— Почему? — еще больше удивился Алексей. Гермиона уже собралась ответить, как поняла, что на самом деле не знает, как ответить на последний вопрос этого русского. Во-первых, она осознала, что не понимает, почему вообще так отреагировала на него, но была уверена, что несет он проблемы.

— Хмм, — наконец, выдала она.

— Ох, — притворно вздохнул Алексей. — Вы ранили меня в самое сердце.

— Шут, — фыркнул Гермиона.

— Ага, гороховый, — согласно закивал Строганов, повергая девушку в шок.

— Почему гороховый?

Пришлось ему давать объяснения относительно русского фольклора. Оказалось, ему есть чем увлечь объект своего внимания.

Алексей совершенно случайно сегодня оказался в Академии. Здесь училась его кузина, которую его попросили навестить при случае. Столкновение с незнакомкой, оказавшейся объектом его поисков вот уже две недели, стало полной неожиданностью, а уже ее слова тем более. Но упускать "добычу" он уже не собирался. Найдя тему для разговора, которая увлекла девушку, Алексей пытался разобраться в себе и в ней. Первое, что он понял — Григорий был прав — с ней будет сложнее, чем Палену с юношей. Эту крепость ему придется брать с долгой осадой, причем круговой. Гермиона Грейнджер отличалась умом и сообразительностью (почему-то именно такие слова всплыли в его голове, когда он в уме составлял ей характеристику). "Насмотрелся на свою голову мультфильмов", — мысленно посетовал он. Он бы не сказал, что девушка была очень красивой, но у нее было какой-то внутреннее обаяние, стержень, которые привлекали внимание, но привлекали внимание людей, которые были способны смириться с ее волей и характером, а также встать, если не выше нее, то хотя бы вровень. А таких, было мало, поэтому во многом ее считали зубрилкой, занудой и синим чулком. Ее просто не понимали и не воспринимали так, как она того заслуживает. Ее вопросы по мере того как он рассказывал ей о русских пословицах, поговорках и идиомах, дали ему понять, что девушка впитывает в себя очень много знаний, правда, не всегда понимает, как что использовать. "Придется ей многое объяснить", — подумал он.

Гермиона опомнилась только тогда, когда они уже час сидели в кафе и пили третью чашку кофе. Новый знакомый оказался интересным собеседником, но как только она пришла в себя, то сразу же напряглась. Верить людям она перестала еще в Хогвартсе. Наивность выбивается из тебя вместе с теми приключениями, которые оказываются уж слишком мрачными и опасными. Любой может оказаться врагом.

— Мне пора, — резко закончив разговор, произнесла она. Алексей сразу почувствовал перемену в ее поведении. Гермиона была увлекающейся натурой, но в то же время осторожной, недоверчивой. Она потянулась за новыми знаниями, за возможностью поговорить с кем-то, кто воспринимает ее равной себе, и все же недоверчивость победила. Он понимал, что остановить ее сейчас или навязать ей свое общество, будет неправильно, она может после этого вообще не пойти на контакт.

— Вас проводить? — все же не удержался он от того, чтобы не быть джентльменом.

— Спасибо, не стоит, — покачала головой Гермиона, взяла свою сумку, кивнула Алексею и удалилась. Строганов остался сидеть, глядя на удаляющуюся фигуру. "Да уж", — мысленно протянул он. — "Интересная у нас выходит картинка. Надо составлять план".

Гермиона тем временем на всех порах уже неслась к порталу, который должен был перенести ее в Румынию. Ей почему-то казалось, что все это неспроста. Она была дома уже через полчаса.

— Ты чего такая? — Гарри с недоумением смотрел на подругу, впервые вернувшуюся в таком странном состоянии из Академии.

— Все нормально, — вздохнула она. — Много работы.

— Миона, что случилось? — вздохнул юноша. — Ты врать так и не научилась.

— Ты помнишь тех двух русских? — спросила она, взглянув на друга.

— Помню, — кивнула тот в ответ.

— Я встретила одного из них сегодня в Академии, — выдавила из себя девушка.

— Ты поэтому так поздно? — уточнил Гарри.

— Я..., — Гермиона замялась. — Мы уже не раз обжигались, а я так просто пошла с ним...

— Не расстраивайся, — утешил подругу юноша. — Мне они не показались опас..., — Гарри замолчал под осуждающим взглядом девушки. — Все-все, молчу, — сдался он.

— Мне кажется, что мы еще не раз с ними столкнемся, — заявила Гермиона. — Хотелось бы понять, что им от нас вообще надо, — это она уже пробубнила себе под нос.

Алексей ушел из кафе сразу же, как только Гермиона скрылась из виду. Хорошие новости необходимо было переварить, а также донести до друга. Гоблины хоть и помогли, но точного местонахождения искомых объектов не выдали. Мол, вот, ориентиры мы вам дали, а дальше уж не обессудьте, старайтесь сами. Теперь было проще. Выяснить, что в Академии учится все же Гермиона Грейнджер, не составило труда, как и то, что оплату производит Гарри Поттер, хотя оба предпочитают во внешнем мире использовать либо фамилию Эванс, либо Эвангрей. Алексей улыбнулся: "Хорошо быть дипломатом".

Принесенные новости обрадовали Григория, который моментально связался с Министерством Румынии. Через два часа, перед ними уже лежал пергамент с данными, касающимися новых владельцев одного старинного замка, переведенного из разряда маггловских в магические, и с недавних пор носящего имя родового дома Поттеров. Правда, последняя информация тщательно скрывалась, как по требованию гоблинов, так и самого владельца. Румыны понимали причины такого поведения, вернее, они думали, что знают причины. Да, и какое им было дело до причин, когда в страну пришел один из богатейших людей, который изъявил желание у них и остаться.

— Ну, какие планы? — поинтересовался Алексей, глядя на друга.

— Думаю, пока им не стоит больше попадаться на глаза, но вот никто нам не может запретить послать им по букету цветов, — улыбнулся Григорий.

— Дааааа?! — протянул Строганов. — Как-то мелковато.

— Это тебе не обычные барышни, которые сами вешаются тебе на шею, только заслышав твое имя, — хмыкнул Пален. — Тут так просто ничего тебе в руки не даться.

— Значит, измором, — вздохнул Алексей. — Пошли на осаду!

— Все бы тебе шутки шутить, — покачал головой Григорий. — И как ты таким вырос, когда в тебе такой балагур сидит.

— У меня для острастки есть ты, — подняв нос кверху, заявил Строганов. — Когда цветы будем слать?

— Вот завтра и начнем, — заявил Пален.

Они оба понимали, что на это уйдет не один день. Правда, никто и думать не мог, что кое-кто уже вмешался и принял самое действенное участие в их судьбе.

Глава 5. Найти ключик к закрытому сердцу. Часть 3.

Александра Павловна Пален прекрасно знала своего внука, так что ей хватило одного приватного разговора с любимым Гришенькой через камин, чтобы понять, внук влюбился по самые уши. Из этого же разговора она вынесла еще кое-что — объект страсти Григория на данный момент ему взаимностью не отвечал. Надо сказать, что это умная и энергичная дама мгновенно стала проводить собственные изыскания. Она опередила внука на пару дней, то есть, когда он и Алексей выяснили, кто такие их зазнобы, Александра Павловна уже знала, где теперь живет молодой человек и его лучшая подруга. Старые связи оказались очень кстати, особенно среди финансистов, имеющих дело с Гринготсом. Графиня решила дать внуку время, чтобы тот сам справился с ситуацией, а она пока понаблюдает и вмешается только в том случае, когда будет ясно, что у Григория ничего не получается. Вот она и наблюдала.

Григорию и Алексею, после случайно встречи последнего с Гермионой, уже не составило труда выяснить, где проживают пленившие их сердца молодые люди. Слишком большой у обоих был авторитет, так что ректор Академии просто не смог отказать им в просьбе. По разговорам молодых дипломатов между собой, можно было бы подумать, что они всего лишь устраивают борьбу за двух недотрог ради спортивного интереса. Но так выглядело только внешне. Чтобы понять, что происходит, нужно было хорошо знать Палена и Строгонова. Эти двое никогда не бросались словами, а, во-вторых, считали ниже своего достоинства устраивать игры, в которых могут пострадать люди. Воспитание, привитое им дамами обоих родов, не позволяло им опускаться так низко. Да, они встречались с дамами, но никто и никогда не смог бы обвинить их в разнузданном поведении. Ни одному обманутому мужу не пришло в голову вызвать их на дуэль, и не потому, что они, и Пален, и Строганов были сильнее, ловчее и хитрее, просто ни один из этих обманутых мужей понятия не имел, что эти двое были в числе любовников их благоверных. Русские графы радели за свою репутацию, и лишние разговоры на свой счет им были не нужны. А сейчас, когда они, наконец, нашли тех, кто был им по сердцу, все интрижки были разом забыты. Как выразился во время одной их вечерних посиделок перед камином с бокалом хорошего грузинского вина Григорий: "Ради такого стоит и воздержаться".

* * *

Гарри стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей в основной холл, откуда шли двери в разные помещения и начинались различный коридоры на первом этаже и с нечитаемым выражением на лице смотрел на эльфов, которые расставляли очередные букеты. Эта процедура повторялась изо дня в день вот уже целый месяц с того самого дня, как Гермиона рассказала ему, что те самые русские околачиваются где-то рядом.

По левой стороне холла располагались букеты для него, Гарри, от графа Палена, а по правой для Гермионы от графа Строгонова. Холл давно уже представлял скорее цветочный магазин, чем холл приличного поместья.

— Очередной букет?! — с усмешкой поинтересовалась Поппи Помфри, выходя на лестницу.

— Угу, — выдал ей в ответ юноша.

— Похоже, вы с Гермионой очень сильно зацепили этих молодых господ, раз они вот так поступают, — заметила колдомедик, медленно спускаясь по лестнице.

— Если это не прекратится, то скоро поместье превратиться в цветочную лавку, — буркнул Гарри.

— Ну, так, кто мешает тебе послать мистеру Палену записку с предложением вместо букетов прислать саженцы, — пожала плечами женщина. — Как раз будет чем заняться садовникам, а то оранжерея совершенно пустая.

Гарри скептически посмотрел на женщину, что-то буркнул себе под нос, а затем и сам начал спускаться вниз. Сейчас его животик стал более заметен, да и движения стали экономными и осторожными. Он вместе с женщиной прошел в малую столовую, где уже был накрыт второй завтрак.

После возвращения с курорта жизнь вошла в свою колею. Гарри успокоился, примирился с тем, что случилось, и был готов к новой жизни. Проблема состояла в том, что кроме Поппи, Гермионы, прислуги и гоблина-поверенного, ему больше никто был не нужен. В отличие от девушки, Поппи сразу поняла юношу. Гарри испугался своей реакции на русских графов, пожелавших с ними познакомиться. Детская наивность из Поттера ушла, завоевать его доверие стало очень сложно. Малфой постарался на славу, полностью заставив его измениться. Женщина удивлялась тому, как долго этот мальчик смог прожить в розовых очках, и как долго был готов дать шанс людям, хотя и было видно, что тем этот самый второй шанс не нужен, они и так довольны собственной жизнью. Малфой стал тем последним шагом, который заставил Гарри перестать быть Мальчиком-который-выжил, а стать, наконец, Гарри Поттером, юным лордом, со всеми вытекающими последствиями. То, что они оказались далеко от Англии, было только плюсом.

— Поппи, ты опять думаешь о том, не начну ли я устраивать истерик на счет Малфоя? — вдруг прервал размышления женщины Гарри.

— А ты будешь? — уточнила та в ответ.

— Нет, — покачал головой юноша. В его глазах появилась грусть. — Я, конечно, на вряд ли его забуду. Я действительно очень сильно его любил... и люблю. И, наверное, всегда буду любить...

— Гарри, — Помфри не понравилось, как юноша говорит.

— Нет, я не о том, — покачал тот головой. — Он подарил мне его, — Гарри погладил себя по животу. — Дрейк — это маленькое чудо. Он часть Драко, и этого уже никто не сможет изменить. Именно он подарил мне его. А сам Драко... Я не знаю... Сейчас мне просто хочется забыть его. Да, сначала я хотел поговорить, выяснить, понять. А сейчас... Сейчас я просто хочу, чтобы он никогда не появился в нашей жизни. Только вот, я слишком "везучий", чтобы этого не произошло однажды.

— Не думай так, — строго произнесла Поппи. — И потом, ты молод, красив, богат. Ты еще встретишь того, кто сделает тебя счастливым.

— Хмм, — как-то несколько скептически хмыкнул Гарри, но тему на этом закрыли. Он сейчас не был готов, ни к каким отношениям, тем более он прекрасно знал, как относятся в маггловском мире к тем, кто рожал вне брака. Он частенько переносил предрассудки одного мира на другой — издержки воспитания. Как бы ему не пытались доказать, что он волшебник и в этом мире все по-другому, он десять лет, а затем еще в течение шести лет лето проводил в доме тех, кто не принимал ничего, кроме стандартов "идеального общества и семейной ячейки". Ему и со своей гомосексуальностью-то пришлось мириться долго и тяжело. Если бы не Гермиона, он давно бы уже сломался.

После завтрака Гарри занялся своими делами, а точнее учебой. Ему с каждым днем все больше нравилось заниматься, вникать во все процессы экономики и финансов, в то, как управлять своими счетами и поместьями. Гоблины оказались на удивление хорошими учителями. Кстати, они не каждому предлагали свои услуги в этом плане, особенно, связанные с обучением науке ведения финансов. Гарри был у них на особом счету.

На следующее утро Гарри снова стоял на верхней ступеньке лестницы и наблюдал за расстановкой вновь прибывших цветов. На ум пришли вчерашние слова Поппи. Недолго думая, юноша развернулся и прошествовал в свой кабинет. Ему хватило нескольких минут, чтобы набросать кратенькое письмецо своему поклоннику. Он проводил взглядом сову, с которой отправил свое послание. Надо сказать, оно было предельно вежливым, хотя в нем и содержался очень хорошо завуалированное предложение оставить его в покое. Гарри не сомневался, что дипломаты, верно его поймут, не идиоты же они, в конце концов.

На следующее утро юноша с нескрываемым изумление наблюдал, как несколько домовиков и пара садовников-сквибов с азартом сортируют саженцы и семена.

— Гарри, неужели, ты последовал моему совету? — не скрывая смеха, спросила Поппи.

— Какому именно? — к ним присоединилась Гермиона. Сегодня был выходной, и в академию ей было не нужно.

— Я посоветовала Гарри написать вашим поклонникам и попросить заменить букеты на саженцы для оранжереи, — Поппи никак не могла успокоиться и все посмеивалась.

— Гарри?! — полувозмущенно воскликнула девушка.

— А я что виноват, если они не понимают намеков? — тут же окрысился тот, а затем решительно начал спускаться.

— Не думаю, что завуалированную просьбу Гарри оставить его в покое, так уж и не поняли, — поделилась своей мыслью с Гермионой женщина.

— Да, если вспомнить, как этот граф Пален, смотрел на него там, на курорте, то у меня возникают сильные сомнения, что он вообще оставит его в покое, — вздохнула девушка.

— Да, а вместе с ним и красавец граф Строгонов, — заметила Поппи, хитро глянув на Гермиону. Та сердито передернула плечами, что сказало женщине больше, чем, если бы она начала говорить.

Уже через месяц после этого и оранжерея, и сад были засажены прекрасными растениями из подарков, сделанных русскими графами. И Гарри, и Гермиона понимали, что так дальше продолжаться не может. Если юноша своего замка не покидал и тем самым был освобожден от назойливого внимания своего поклонника, то вот девушке так не везло. Алексей, всеми, доступными, способами, старался оказаться у нее на пути. Он все подстраивал так, чтобы это казалось случайностью, но уже не только Гермиона, но и многие другие прекрасно сознавали, что случайностями тут и не пахнет. Девушка же в свою очередь старалась избежать столкновений со Строгоновым, но с каждым днем это становилось все сложнее и сложнее. Тот следовал за ней тенью и постоянно оказывался на ее пути, куда бы она не пошла.

— Гарри, я так больше не могу, — свалилась она в кресло в кабинете друга и простонала в голос так, словно уже наступил конец света.

— Ммм? — оторвался тот от своей книги и взглянул на нее.

— Надо что-то дел..., — Гермиона запнулась. — Это что? — она уставилась на хрустальный букет, которого еще вчера вечером в этом кабинете не было. Девушка поднялась и подошла к тумбе у окна. В хрустальной вазе стояла букет, собранный из роз, орхидей, лилий и хризантем, также выполненных в хрустале, но еще и подкрашенных, чтобы выглядеть настоящими. Она провела пальцами по кажущейся хрупкой розе. Гермиона не сразу поняла, что в качестве росинок на лепестках роз расположены мелкие бриллианты. — Какое чудо.

— Да, чудо, — буркнул Гарри, снова зарываясь в фолиант.

— Гарри, — заинтересовано протянула Гермиона, глядя на него.

— Ммм, — непонятно промычал тот в ответ.

— А тебе ведь приятно, — расплылась в улыбке девушка.

— Ничего мне не приятно, — буркнул тот в ответ.

— Приятно, приятно, — развеселилась Гермиона. — А давай, пригласим их в гости?

— Совсем с ума сошла?! — Гарри от ужаса даже фолиант выронил и тот с громким стуком хлопнулся об стол. — Никогда!

— Ну, Гарри, ну, давай, — умоляюще уставилась на него подруга.

— НЕТ! — рявкнул тот в ответ.

— Ну, пожалуйста, — протянула девушка.

— А, может, тебе хочется посидеть с этим своим графом? — подозрительно сощурился юноша.

— Нет, что ты, — тут же начала отнекиваться Гермиона. — И потом, они же не отстанут иначе. А так увидят, какие мы не идеальные, и забудут про нас, — девушка невинно смотрела на друга. В какой-то степени, она могла быть и правой. Но сдача позиций могла привести и к обратному результату, то есть увеличить усилия по завоеванию. В то же время им обоим нужно было расширять круг своего общения, превращаться в отшельников было неправильно. И потом, а почему бы им не воспользоваться связями русских... Хотя эта мысль и несколько претила Гермионе, но озвучивать ее для Гарри она бы не стала даже под страхом смертной казни.

* * *

Григорий и Алексей с некоторым недоумением смотрели на свои приглашения. Там черным по белому было написано, что Гермиона Грейнджер Эвангрей и Гарри Поттер Эвангрей приглашают графов на чашечку чая с пирогами. Вот так и было написано: на чашечку чая с пирогами. Молодые люди переглянулись, пытаясь понять, что бы это могло значить. За два месяца, что они ежедневно сначала посылали цветы, а затем саженцы и семена редких и не очень растений в подарок своим возлюбленным, те старательно избегали встреч, но при этом подарки ни разу не вернулись. Либо и юноша, и девушка были плохо знакомы с аристократическим этикетом, либо... И все же оба графа склонялись к первому.

— Идем? — с усмешкой поинтересовался Алексей.

— Естественно, — кивнул Григорий.

На следующий день порталы, приложенные к приглашениям, перенесли их к воротам замка. Охрана, пусть и малочисленная, но состоящая из гоблинов, что вызывало у двух дипломатов некоторое удивление, окинула их цепким, пытливым взглядом, но пропустила, пробубнив что-то о том, что их тут ждут.

Следуя красиво выложенной мелким красным песчаником дорожкой, Григорий и Алексей имели возможность полюбоваться прилегающей к старинному замку территорией, в том числе и своими подарками, которыми вся эта территория и была ухожена. Клумбы с цветами, розовые кусты у стены, плющ, и многое, многое другое.

— *Они точно не имеют понятия, что означает принимать подарки от поклонников, особенно, таких как мы*, — покачал головой Алексей, выговаривая все это по-русски. — Боже, кто и где их воспитывал. Я в ужасе.

— *Не зря говорят, что в английском магическом обществе царит хаос*, — буркнул Григорий. — *Было бы у них все хорошо, не было и Темных лордов. Уже то, что они всю ответственность повесили на ребенка, говорит об их ничтожности*.

— Добро пожаловать в Поттер-менор, господа, — поприветствовал их домовик с легким поклоном. — Позвольте проводить Вас в гостиную.

Молодые дипломаты по ходу пути осматривали замок. Здесь все говорило о достатке хозяина, но в то же время говорило и о том, что это был жилой замок, а не музей антиквариата, как обычно и получается в большинстве случаев с домами богатых людей, а зачастую и аристократов. Здесь же все было к месту, подчеркивало интерьер и в какой-то степени отражало внутренний мир живущих в этом замке людей.

Домовик щелчком пальцев открыл перед ними двери гостиной. Алексей и Григорий вошли. Здесь было тихо и уютно. Золотисто-охровая гамма в отделке стен, более темная по тону мебель, мягкий ковер, во всю стену окно с выходом на открытую террасу, откуда можно было спуститься в сад. На полу, по обе стороны окна стояли две большие, высокие напольные вазы с сухостоем, кстати, подаренным хозяевам именно этими гостями. На полочках, на разной высоте вделанных в стены, стояли различные безделушки — фигурки зверей, растений, подсвечники, шарики и так далее.

— Похоже, нас принимают в домашнем уюте, а не официально, — заметил Алексей, располагаясь на двухместном диванчике.

— Угу, — отозвался Григорий, разглядывая небольшой пейзаж на стене.

— Господа, — в гостиную вошли Гарри и Гермиона.

— О, можно просто Алекс и Грег или Грегори, — моментально оказался на ногах Строганов. Он подошел к девушке и запечатлел на тыльной стороне ее ладони поцелуй, затем пожал руку хозяину замка. За ним ту же процедуру выполнил Григорий. Затем они все расселись, тут же появились домовики, которые мгновенно накрыли небольшой столик.

"Действительно, чашечка чая и пироги", — усмехнулся Алексей про себя. Надо заметить, что выбор выпечки впечатлял, как и выбор чая. Гермиона, поинтересовавшись у всех, кто что хочет, разлила по чашкам ароматный напиток.

— Знаете, не хотелось выглядеть как в аристократическом салоне и вести себя как снобы, — вдруг произнес Алексей, поглядывая на своих собеседников поверх чашки. — Может быть, мы перейдем на нормальное человеческое общение?

— И что вы под эти понимаете? — Гарри пристально посмотрел на Строгонова.

— Без излишеств и чопорности, — фыркнул тот в ответ. — Мы все молоды. Неужели, нам нужно, хотя бы между собой, соблюдать этот официоз?

— Почему бы и нет, — задумчиво произнес Гарри.

Этот день был днем знакомства. Они просто пытались понять друг друга, учились говорить, заполнять паузы. Гарри и Гермиона еще не знали, что открывали для русских дорогу к себе. Алексей и Григорий, прекрасно понимавшие, что с этими двумя просто не будет, пока стремились лишь стать друзьями для молодых людей. Они оба удивлялись тому, как, пройдя столько, и Гарри, и Гермиона умудрились оказаться настолько не приспособленными, что ли. Не совсем верное слово, но русские со своей интуицией мгновенно вычислили, что молодые люди ведомые, какими бы сильными и могущественными они были. Да, сила Гарри ощущалась. Маг он бы могущественный. Гарри не был слабаком, просто он был очень ранимым и хрупким, легко поддавался влиянию, благодаря тому воспитанию, которое у него было. Да, у него был характер, иначе он бы никогда не смог выиграть эту войну, но никто, почти никто, не знал, каких усилий ему это стоило.

После этого чаепития Алексей и Григорий стали частыми гостями в Поттер-меноре. Строгонов к тому же постоянно ловил девушку еще и вне этого замка. А Григорий стал, чуть ли не постоянно, бывать рядом с Гарри. Юноша же прямым текстом послать графа не мог, не по его это было, а других намеков Григорий "не понимал". Вот Гарри и терпел. Не сказать, что ему сильно не нравился Пален, как раз наоборот. Вот это-то его и пугало. Он совершенно не собирался ни к кому привязываться. Не нравилось ему то, что новый знакомый мешал ему заниматься, постоянно вытаскивая его на прогулки. Но домочадцы и наставники вдруг молчаливо поддержали Палена.

Гарри стойко держался правила, что за пределы Замка он не ходок. Григорию так и не удалось вытащить его ни в театр, ни в ресторан. Возможно, юноша не понимал, что держа Палена в пределах дома, только усугубляет собственную осаду. Граф же не форсировал события, делая маленький шаг за шагом, все ближе подбираясь к своему возлюбленному. Он словно бы приучал Гарри к своему существованию. А тот и сам не заметил, что стал ждать приходов своего поклонника. Он не сознавал, что происходит на самом деле.

Алексей тем временем занимался осадой девушки. Если Гарри был все же мягким, хрупким и слегка надломленным, то вот Гермиона была личностью сильной, с характером, подозрительной. Все подарки и свидания, которые "не свидания", она воспринимала с подозрением. Строгонову иногда хотелось стучаться головой об стену, когда девушка пыталась выяснить мотивы Григория в его общении с ее другом. Переубедить ее в чем-то, что она забила в свою красивую и умную головку, было сложно, но можно. Вот этим Алексей и занимался. За три месяца близкого знакомства ни одна пара так и не дошла даже до первой стадии — поцелуев. Алексей, как мантру, повторял, что его воздержание того стоит. На данный момент уже было пять месяцев, как и он, и Григорий вели жизнь монахов.

* * *

— Гарри, — к молодому человеку, разлегшемуся на кровати в своей спальне, заглянула Поппи. Она последнее время очень беспокоилась, ведь до родов оставалось всего ничего, самое большее две недели.

— Да? — юноша повернул голову и посмотрел на женщину, которая стала членом его семьи и сделала для него за несколько месяцев больше, чем кто-либо за последние семнадцать лет.

— Ты долго собираешься пудрить мозги Грегори? — сурово поинтересовалась колдомедик.

— Не понимаю, — недоуменно посмотрел на нее юноша.

— Гарри, он же тебя любит, — воскликнула та. — Он вокруг тебя чуть ли не на цыпочках ходит. А ты словно и не замечаешь этого.

— Ты ошибаешься, он просто..., — начал тот.

— Нет, мой дорогой, я не ошибаюсь, — покачала женщина головой, покидая спальню.

Конечно, Гарри замечал и взгляды, которые на него бросал Григорий, и некоторые его жесты, просто ему трудно было поверить в искренность своего знакомого. Он даже про себя боялся назвать Палена другом. Он старательно строил стены, инстинктивно боясь нового предательства.

Григорий же понимал, что как только Гарри родит, ему будет просто не до кого другого, и войти в жизнь юноши станет намного сложнее. Или он сейчас предпримет штурм, или так и будет на позиции ни друга, ни знакомого. Он понимал все сомнения, которые обуревали его юного возлюбленного, но он и видел ту надежду, которая светилась в самой глубине зеленых глаз. Он видел, что юноша хотел поверить, довериться, но не мог. И Григорий решился. У него, по его же расчетам, было всего две недели, чтобы уговорить свое чудо выйти за него замуж.

Три дня он намекал, мягко подводил к нужной мысли. Все было зря. Или Гарри его совсем не понимал, или делал вид, что не понимает. На четвертый день он задал прямой вопрос, и чуть не поплатился сотрясением мозга, когда в него полетела тяжелая статуэтка с тумбочки, что стояла у дивана в одной гостиной первого этажа, где они в этот момент сидели. Самое интересное, что пока в Григория летели разные предметы, Гарри ни разу не использовал в качестве метательного оружия подарки самого Палена.

Естественно, испортились и отношения Алексея. Гермиона сразу и беспрекословно встала на сторону друга, ставшего ей братом. А вот Поппи... Та почему-то держалась в стороне, и никто не знал, что она в данной ситуации симпатизирует красавцу графу, по ее мнению, как нельзя лучше подходящему для ее подопечного.

Гарри даже пытался закрыть менор от Григория. Не вышло. Правда, никто не знал почему, но магия воспротивилась. Только несколько лет спустя, разбираясь в разных документах и экспериментах, устраиваемых Гермионой, он узнает, что в дело вмешался его еще не родившийся ребенок. Ему еще многому предстоит научиться в этой жизни. А пока Гарри и Гермиона, Алексей и Григорий перешли к военному положению. Первые оборонялись, вторые наступали. И не известно, чем бы все это кончилось, если в самый последний момент, когда у Гарри отошли воды, в дело не в мешалась тяжелая артиллерия в лице Александры Павловны Пален.

Вдовствующая графиня "вплыла" в замок, словно королева, ведя за собой свиту из пяти человек. Сразу же проследовала в спальню к юноше, игнорируя ошарашенные взгляды своего внука и его друга, а также красивой шатенки. Григорию так никогда и не удастся узнать, что сделала или сказала его бабушка, но через пятнадцать минут после ее появления он уже стоял рядом с кроватью и слушал министерского чиновника Румынии, ведшего ритуал бракосочетания между двумя аристократическими представителями древних родов. Сердце Григория забилось сильнее, когда с уст Гарри слетело "Да", а через несколько минут, он сам мог с полным основанием сказать, что этот юноша теперь Его. Золотистые нити, которые опутали их руки в конце ритуала, говорили, что этот брак магический и чувства взаимны, правда, Гарри об этом еще не знал.

Григорий так и не покинул спальню. Он все те часы, что Гарри мучился родами, пробыл рядом, даря ему силу и поддержку. И он бы первым, кто после Поппи, принимавшей роды, взял на руки маленького Дрейка.

— Дрейк Александр Гарри Поттер, — устало выдохнул Гарри, глядя на сына на руках у своего мужа. "Мужа... Так странно звучит...", — пронеслось у него в голове. Григорий посмотрел на юношу и улыбнулся.

— Дрейк Александр Гарри Пален, — произнес он.

3 марта 1999 года родился мальчик, у которого было все же два отца, и два крестных — мать и отец — Гермиона и Алексей. История изменилась до неузнаваемости. Ведь тот мальчик, из первоначальной истории был темненьким с серебристо-зелеными глазами, а этот... Этому предстояло стать совершенно другим уже через несколько дней, ведь Гарри согласился на обряд принятия в род. Он все еще оставался лордом Поттером, но теперь еще и был графом Паленом, супругом графа Григория Палена, русского дипломата. Его жизнь сделала неожиданный поворот с помощью сейчас стоящей в сторонке и улыбающейся Александры Павловны. Она держала на руках своего правнука, а к малышу она относилась именно так, и смотрела на внука и его мужа. Гарри спал, а Григорий полулежал рядом, перебирая влажные прядки на лбу уставшего юноши.

Глава 6. Семья.

Переезд Гарри и Григория вместе с сыном в поместье Паленов был назначен на празднование второго месяца жизни Дрейка. К этому времени уже все смогли смириться с нововведениями и изменениями в жизни, естественно возникшими после бракосочетания молодых людей. По сути, и Гарри, и Григорий были опытными и много понимающими людьми, но каждый по-своему. Первый умел выживать, второй жить. И теперь им предстояло объединить эти своим умения, чтобы быть одной семьей.

Через три дня после свадьбы и рождения малыша, под чутким руководством графини Пален был проведен ритуал усыновления и вхождения в род. Лишь много позже, намного позже, Григорий узнает, насколько дальновидна его бабушка. Она всегда и все делала так, что даже в отдаленном будущем ничто и никогда не могло навредить Паленам. Григорий старался все время проводить рядом со своим выздоравливающим и набирающимся сил юным мужем и маленьким сыном. Кто другой, даже усыновив, изменив кровь ребенка, не мог до конца его признать. Но для Григория имело значения лишь то, что Дрейк был сыном его Ри. Кстати, он сразу же отказался называть своего мужа именем Гарри. Имя Ри ему нравилось больше.

И Григорий, и Александра Павловна понимали, что ни Поппи, ни Гермиона не останутся в Румынии без Гарри. Но это и не было проблемой. Девушку удалось уговорить перевестись в русский университет, в личное ученичество к одному очень интересному зельевару, который мог запросто сварить любое зелье, а также разработать новое буквально за несколько часов. Но он никогда не афишировал и не публиковал своих работ. Ему доставляло удовольствие издеваться над работами "юных гениев", которые с пеной у рта доказывали теории, на которые у него были доказательства в виде уже давно применяемых им зелий. Так уж получилось, что деда Меф, как его любовно называла графиня Пален, был ее очень хорошим другом. Стоило ей заикнуться о талантливой девочке, готовой не просто учиться, а с упоением смотреть в рот своему наставнику, как дед Меф тут же сказал, что берет ее в ученичество. Гермиона еще понятия не имела, какое это счастье ей привалило в жизни, и что уже буквально через год, она сможет заткнуть за пояс самого Снейпа, считающегося лучшим зельеваром Европы.

Уговорить на переезд Поппи тоже не представляло проблем. Стоило лишь сказать, а кто же будет следить за здоровьем Ри и маленького Дрейка, как мадам Помфри была готова ехать хоть в "преисподнюю к черту", как выразился в шутку Алексей. В общем, все были готовы покинуть Румынию, тем более Григорий получил долговременный отпуск, в связи со своей женитьбой и рождением сына. Как минимум год, он мог не думать ни о каких поездках и дипломатических миссиях.

Александра Павловна своим орлиным взором наблюдала за молодыми людьми, правда, так, чтобы они не видели этого. Она понимала, что для развития отношений внука и его молодого мужа, нужно время. Вмешиваться и форсировать события она не собиралась, тут можно было только навредить, а вот помочь Лешеньке завоевать его неприступную принцессу она вполне могла. Именно этим она и собиралась заняться в ближайшее время, а молодоженов предоставить самим себе, но все же поглядывать за ними, чтобы, если что, подтолкнуть в нужном направлении. Правда, она надеялась, что этого не понадобиться.

Два месяца пролетели быстро, тем более полны были различных забот. Гарри давно уже встал на ноги, и основное время занимался новорожденным сыном. Отношения с Григорием... Ну, их можно было назвать дружескими. Даже спальни у них были разные, хотя из одной в другую имелась дверь. У Гарри сейчас не было времени подумать о том, как сильно изменилась его жизнь, и что все эти изменения значат.

Гермиона и Поппи некоторое время боялись, что ребенок всколыхнет в юноше его любовь и одержимость Малфоем, но этого не произошло. Гарри не препятствовал тому, чтобы Григорий был рядом, когда он нянчится с сыном, не препятствовал и тому, чтобы они оставались наедине. В конце концов, Дрейк был таким же сыном Грегори, как его. Да, многое в магии ему было неизвестно, но до многого он мог додуматься и сделать правильные выводы.

В середине мая начался массовый исход из Поттер-менора. Здесь оставалась только охрана и минимум прислуги, которая должна была следить за тем, чтобы все в замке было в порядке. Двухмесячного ребенка уже можно было аппарировать или проводить через камин, но Григорий решил, что будет более удачным решением проход через портал. Гарри скривился на это, поскольку ни один из видов магического путешествия ему не нравился. Выяснив причину недовольства своего мужа, Пален тихонько рассмеялся, сказав, что кое-кому не хватает мозгов, и явно имел в виду не юношу, стоящего рядом с ним. Оказалось, что в Восточной Европе, где магическое общество было закрытое и допускались в него чужаки с большой неохотой, было установлено несколько так называемых светящихся порталов. В общем, вошел и тут же вышел с другой стороны, и никаких неприятных ощущений. Эти порталы ставили еще волхвы-русичи в стародавние времена, и теперь "наука" была подвластна только потомкам волхвов. Ничто не исчезает в этом мире бесследно. И если нет доказательств чему-то, то не значит, что это не существует.

Выход румынского портала был настроен на Санкт-Петербург. Русские города славились тем, что под настоящим городом находится подземный, по большинству своему известный только диггером, и то процентов на 10, и тем, кто обладает магией, не важно какой. До поместья было решено добираться на обычном маггловском поезде, чтобы показать Гарри и его семье их новую страну. В городе остались на неделю, поскольку красота и необычность поразили и юношу, и девушку до глубины души. Небольшой трехэтажный особнячок Паленов в этом городе находился на набережной реки Мойки, ближе к бывшим императорским конюшенным. Для простого населения дом выглядел как обычный дом, где, по их мнению, давно уже проживали несколько семей, умудрившихся когда-то получить здесь свои квартиры. Никому и в голову не могло придти, что дом как принадлежал графам Паленам, так им и принадлежит. Гермиона сравнила его с особняком Блеков, только с той лишь разницей, что последний все же был скрыт от посторонних глаз.

— Трудно найти то, что у тебя перед глазами, — усмехнулась на это Александра Павловна. Надо сказать, что пока Гарри, Гермиона и Поппи пили специальное зелье, которого хватало ровно на сутки, чтобы более-менее сносно говорить, и нормально понимать русскую речь. Графиня сама занималась с новыми членами семьи. Она поставила перед собой задачу быстро научить их общаться на русском, как на родном языке. И хотела обойтись минимумом магии в данном случае.

Всю неделю Алексей и Григорий водили Гарри и Гермиону по городу. Александра Павловна и Поппи доказали юноше, что справятся с маленьким ребенком, а ему пора уже выйти в свет. Они гуляли по Невскому, посещали музеи, катались на катерах по Неве и каналам, ездили в парки, такие как Петергоф, Пушкин, Павловск. Вечером они либо были в ресторане, либо в театре. Впечатлений у молодых людей было масса.

Ровно через неделю с Московского вокзала отправился поезд, где в трех СВ в сторону Урала направились семь человек. Путешествие тоже запомнилось, ведь русская природа отличалась от английской и румынской. Да еще и Григорий все очень хорошо рассказывал.

Поместье Паленов располагалось в предгорьях Урала, и было скрыто мощнейшими чарами. Вот уж о таком, людям точно не стоило знать. Там графа и его семью уже ждали с нетерпением. Гарри приняли сразу, как только увидели, а о Дрейке и говорить не стоило. Малыш стал центром внимания всего поместья. Григорию даже показалось, что ребенка избалуют до невозможности, но, взглянув на свою бабушку, понял, что такой результат маловероятен, уж Александра Павловна не позволит сделать из Дрейка изнеженного мальчика. Из него же такой не вышел.

Гарри с трудом привыкал к новой жизни. Все на него обрушилось как-то сразу. Вот он был хозяином своей жизни, ну, если так можно выразиться, и вдруг уже стал мужем, отцом, или матерью, ребенка, с кучей родственников, которые рады его видеть. Это сильно напрягало. Он привык в своей жизни к другому — к лишениям, недоверию, борьбе. А тут его чуть ли не на руках носят. Гарри настолько оказался не готов к такой жизни, что все время проводил со своим сыном. Даже учебу свою оставил. Но постепенно он начал оттаивать, общаться с людьми, доверять. И в какой-то момент он понял, что ему нечего делать, что хочется чем-то заняться. Да, ребенок был главным в его жизни, и он был готов умереть за сына в любое время. Но этого как раз и не требовалось. Александра Павловна и мать Григория как-то незаметно для юноши забрали своего правнука и внука под свою опеку, дав понять Гарри, что Дрейку ничего не грозит, а сам он молод и, достоин жить и ради себя.

Первая неделя "свободы" ввела юношу в полное недоумение. Он оказался не удел. Нет, он был с сыном, но его через пару часов выгоняли "почитать чего-нибудь".

— Тебе больше заняться нечем? — вопрошала его Александра Павловна. И почему-то с ней спорить Гарри не мог. Гермиона ушла с головой в учебу, поселившись у своего наставника, который привел ее в полный восторг своим чувством юмора и огромными знаниями, которыми легко делился со своей единственной ученицей. В общем, юноша оказался предоставлен сам себе, а, значит, появилось время осознать, что за изменения произошли в его жизни за эти, как оказалось уже шесть месяцев.

POV Гарри

Мерлин, поверить не могу. Так стремительно еще моя жизнь не неслась. Здесь я... Я — спокоен, в безопасности. Так, я не чувствовал себя никогда. Словно вся моя жизнь в прошлом была лишь иллюзией, сном, и только сейчас я проснулся.

У меня есть дом, семья, ребенок. У меня есть все, о чем я когда-либо мечтал. А я даже не заметил, как ко мне все это пришло. Я словно проспал свое счастье, исполнение мечты. И... И...

Мерлин, Я ЖИВУ!

Конец POV Гарри.

Целую неделю Гарри только и занимался тем, что пытался разложить по полочкам свою жизнь, разобраться в обуревавших его чувствах. Ему понадобилось много времени, чтобы понять, потерять то, что у него есть сейчас, он не хочет. Ведь за всю свою такую еще короткую жизнь, это место было единственным, где видели именно его, и любили его, а не те заслуги, которые ему приписывали и титулы, которые навешали. Здесь он никому ничего не был должен. Вот эта мысль, дошедшая до его сознания, и стала той последней каплей, которая дала ему понять, что теперь он принимает решения, и только от его решения будет зависеть, как все сложиться дальше.

Остаток дня он был на нервах. В конце концов, не выдержав, он ушел к себе в спальню и никому не показывался на глаза. Он точно знал, когда вернулся Григорий, который решал какие-то вопросы на своей работе. Ее никто не отменял. Дождавшись, когда в доме будет тихо, Гарри переоделся в шикарный темно-зеленый халат, под которым ничего больше не было.

Он замер перед дверью, которая вела в спальню мужа. Это было его решение. Он собрался, наконец, сделать свой брак настоящим браком, со всеми вытекающими последствиями. Гарри абсолютно уверен в том, что у Григория никого не было со времени их знакомства. Откуда такая уверенность? Он бы и сам не смог ответить на этот вопрос, знал и все тут. Это не могло не восхищать, тем более они были женаты. За полгода совместной жизни Григорий даже не сделал намека на что-то большее, чем легкое касание. И Гарри, обдумав, оценил такой жест со стороны мужа.

Открыть дверь, и переступить порог было страшно. А вдруг он ошибается? В себе, в муже, в желании. Но вот дверь открыта, и порог пройден. Чтобы отрезать себе путь назад, Гарри закрыл дверь. Легкий щелчок возвестил, что выйти он теперь может только в коридор. Специально поставил замок на защелку, ставя себя в "безвыходное" положение.

— Ри? — Григорий поднял голову, когда услышал щелчок двери. Появление мужа его удивило. Он, конечно, надеялся увидеть его рядом с собой, но с каждым днем надежда становилась все менее яркой, а сделать первый шаг к изменениям он не решался.

— Привет, как прошел день? — нервничая, поинтересовался Гарри. Это был первый раз, когда юноша сам поинтересовался его работой. Григорий терялся в догадках, не понимая поведения юноши.

— Нормально, вот, надо еще просмотреть документы, — показал он на стопку бумаг на столике рядом с креслом, в котором сидел.

— А больше ты ничем не хочешь заняться? — Гарри пристально смотрел на мужа.

— Чем? — удивленно уставился на него Григорий. Юноша вздохнул, щеки покрылись легким румянцем, но взгляда он не отвел.

— Например, мной, — произнес он четко. Граф затаил на секунду дыхание, боясь того, что ошибается в своем предположении.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил он. Гарри снова вздохнул. Он надеялся, что объяснять ничего не придется, но полгода жизни в одном доме, но не в качестве супругов, наложило на Григория свой отпечаток. Гарри все же придется сделать еще один шаг, быть решительнее, если он не хочет потерять тот мир, который сложился в последние шесть месяцев вокруг него. Он решительно развязал кушак на своем халате, повел плечами, позволяя тяжелой ткани соскользнуть на пол. Юноша усилием воли заставлял себя смотреть на мужа. Ему казалось, что стоит ему только отвести глаза, как все будет разрушено, ничего не получится. Григорий осторожно выдохнул, нервно облизнул губы. Честно говоря, о таком он и не мечтал. Его красавец супруг сам пришел к нему, более того, он готов к близости, готов вывести их отношения на новый уровень.

— Ри..., — хрипло выдохнул он, заставляя себя сидеть в кресле. Где-то внутри был страх, что если он сейчас сделает хоть одно движение, то муж исчезнет, как видение. И снова все зависело только от Гарри. А он отступать больше не собирался.

Юноша перешагнул через халат, лежащий на полу вокруг его ступней, и медленно прошел к своему ожидающему мужу. Григорий не мог оторвать взгляда от стройной фигуры. Гарри уже решил все для себя, и отступать ни в коем случае не собирался. Не попробовав, он не мог понять, сможет ли жить с мужем так, как и подобает жить супругам. Он подошел вплотную к креслу. Нервы были на переделы, и атмосфера в комнате была накалена выше меры. Григорий не двигался, позволяя своему юному мужу самому вести, да и трудно было поверить в реальность происходящего, особенно, когда тебе пусть и неявно, но все же не позволяли сократить дистанцию так, чтобы можно было постепенно перейти к более близким отношениям.

Гарри вздохнул, поняв, что именно двигает сейчас Григорием. Он положил свои руки на плечи мужа, а затем уселся ему на колени, лицом к лицу, обхватив своими стройными ногами бедра графа.

— Ри..., — снова хрипло выдохнул тот. Руки сами потянулись обнять, и тут же заскользили по спине. Гарри чуть выгнулся. Казалось, от пальцев Григория исходят какие-то заряды, заставляя его чувствовать все более ярко. Или же у него слишком напряжены нервы, или слишком давно никого не было в этом смысле.

— Я хочу быть твоим мужем, во всем, — заговорил юноша, глядя прямо в глаза графа. — Только не торопись.

— Не буду, — прошептал Григорий, понимая, что все происходящее отнюдь не мираж. Его рука скользнула по спине к основанию шеи юноши, затем на его затылок, зарываясь в темные густые волосы, которые спускались чуть ниже плеча. Он притянул Гарри, и осторожно, словно, пробуя на вкус, коснулся губ юноши. Он не давил и не форсировал события. Сейчас нужно было сделать все так, чтобы не спугнуть эту решительность Ри, иначе все сегодня могло и закончиться. Но Гарри сам решил пойти дальше, перехватывая инициативу, неумело углубляя поцелуй.

"Перуна ради, кто же тебе сделал Дрейка, что ты даже целоваться не умеешь толком", — пришла в голову шокирующая мысль. Чем больше он ласкал Гарри и чем дальше заходил, тем сильнее понимал, насколько же его муж, будучи уже матерью неискушен в "любви", как таковой, и в ее плотском воплощении в частности. Он смог в зародыше подавить гнев на ту "сволочь", которая смогла вот так воспользоваться его мальчиком и затем выбросить его из своей жизни. Сейчас он даже порадовался, что не стал выяснять по своим каналам, кто же был любовником Ри. После того, что он сейчас узнавал, тот на вряд ли остался бы целым. Но тут же пришла другая мысль, пусть и эгоистическая, но такая радостная. Он может научить Ри "любви", научить чувствовать, отдавать и принимать, наслаждаться и получать наслаждение. Именно будет тем, кто познакомит этого юношу со всеми радостями отношений двоих.

Подхватив мужа под ягодицы, Григорий встал с кресла. Гарри пискнул, обхватив его руками за шею, а ногами за бедра, боясь упасть.

— Ты уверен? — Григорий пристально смотрел в зеленые глаза. — Пути назад не будет. Я не отпущу тебя после этой ночи. Просто не смогу.

— Я уверен, — твердо сказал Гарри. — Я уверен.

Григорий осторожно уложил свою драгоценную ношу на кровать. Руки и губы заскользили по обнаженному телу, выискивая те точки, которые заставили бы юношу стонать, выгибаться и просить о чем-то большем. Он не собирался спешить, ведь у них была целая ночь, и не одна. В этом граф был уверен полностью. Даже если сегодня они не пойдут до конца, он нисколько не разочаруется...

* * *

Григорий подпер рукой щеку, и наблюдал за мужем, раскинувшимся рядом с ним на большом семейном ложе. Эта ночь была прекрасной. Она показала так много и дала не меньше. Гарри был совершенно не искушен в сексе. От него до этого просто брали, давая толику наслаждения, но скорее, все было на уровне сильной "любви", и судя по всему односторонней. Сегодня Ри впервые учился чувствовать и принимать ласки, когда дарит другой, ничего не требуя взамен. Григорий бы так и не взял его, если бы юноша чуть ли не под угрозой не заставил его. О, что это было за блаженство, оказаться внутри этого совершенного существа. Он был так осторожен, словно Гарри был девственником. В каком-то смысле так и было. А услышать слетавшее с распухших от поцелуев губ "Грег" во время их танца любви, стало настоящей музыкой. Он даже был готов услышать имя того, кто дал Гарри Дрейка, но услышал свое имя. Это сказало ему об очень многом, но он был уверен, что сам Ри еще не понимает ни своих чувств, ни своего отношения к мужу. Он подождет, будет ждать столько, сколько нужно.

Гарри глубоко вздохнул, потянулся. Глаза распахнулись, на губах появилась удовлетворенная улыбка.

— С добрым утром, — поздоровался Григорий. Гарри повернул голову в его сторону. Румянец смущения покрыл его щеки, но взгляда юноша не отвел.

— С добрым, — хриплым со сна голосом ответил он.

— Сбежать не собираешься? — чуть насмешливо поинтересовался граф.

— Мыкмм, — помотал головой юноша, выражая отрицание. Румянец стал ярче.

В следующее мгновение Григорий совершил резкий маневр и оказался на своем юном муже. Зеленые глаза чуть шокировано распахнулись, на долю секунды тело застыло, но мгновенно расслабилось. Граф осторожно выдохнул. Такая реакция Гарри говорила о доверии, инстинктивном. Юноша, может быть, и сам не понимал этого, но доверял своему мужу. Этого доверия, пусть пока и бессознательного, на уровне инстинктов, он предавать не собирался.

— Как ты смотришь на то, чтобы мы сегодня слегка повалялись в кровати? — серьезно спросил Григорий.

— Нормально, — осторожно ответил Гарри, а затем, словно, отбросив все свои сомнения, потянулся вверх и накрыл своими губами губы графа, увлекая его в поцелуй. Несколько секунд Григорий позволял ему вести, а затем перехватил инициативу.

Спустя некоторое время спальня снова наполнилась хриплым дыханием, стонами, возбуждением и тихим горячим шепотом. В момент, когда обоих накрыл оргазм, магия вырвалась наружу, закружив по комнате и сметая установленные щиты.

— Наконец-то, — выдала Александра Павловна, посмотрев на потолок. Спальня супругов была на втором этаже, а она вместе со своим правнуком сидела в детской игровой комнате на первом.

— Я уж думала, что мы и не дождемся, — вздохнула мать Григория.

— Ри умный мальчик, ему просто понадобилось много времени, — заявила на это Александра Павловна.

— Почему вы думаете, что это Ри изменил ситуацию? — удивилась вторая вдовствующая графиня.

— Я хорошо знаю твоего сына, моего внука, — загадочно улыбнулась Александра Павловна. — В данной ситуации все зависело только от Ри, а вот теперь только Гриша сможет сделать так, чтобы удержать своего мужа рядом с собой в их общей спальне. Ри очень молод, через слишком многое прошел, слишком многое видел, но он не умеет жить. Сейчас он решил закрепить свои позиции в этом своем тихом и безопасном мире. Он думает, что действует лишь в целях ребенка и своего спокойствия. Но ему еще предстоит понять, что на самом деле это не так. И Григорий об этом позаботится.

— Мама, как вам удалось уговорить Ри выйти замуж за Гришеньку? — мать графа с любопытством посмотрела на свекровь.

— А вот это, дорогая, останется между мной и Ри, — хитро улыбнулась та. — Могу только сказать, что очень многие недооценивают этого мальчика. Англичане сильно недооценили его, и теперь он больше не принадлежит им. Но он еще себя покажет. Уж поверь мне.

— Да, мама, вы никогда не ошибаетесь, — кивнула ее невестка.

С этой ночи жизнь в поместье Паленов изменилась. Гарри переехал в спальню мужа. Ночи превратились в "учебный класс", где Григорий был учителем, а юноша учеником, надо сказать, очень способным учеником. Гарри же, поняв, что ему приятно не просто находится в обществе своего эрудированного мужа, но и быть в его объятиях, успокоился. Все словно бы встало на свои места. Мир окончательно приобрел те черты, которые ему хотелось. У него был муж, с которым ему было хорошо и днем, и ночью. У него был сын, который радовал не только его, но и окружающих. У него было три женщины, которые готовы были помочь в любую минуту: Александра Павловна, Мадам Помфри и мать Григория. И была Гермиона — подруга, нет, больше чем подруга, сестра. Гарри с полным правом теперь мог сказать, что у него есть семья.

Глава 7. Семейная идиллия?!

— Ой, и ты считаешь, что это возможно? — Ри повернулся в объятиях своего мужа и с удивлением уставился ему в глаза.

— Знаешь, я устал смотреть на унылое лицо Алексея, — признался Григорий.

— Хмм, — задумчиво протянул Ри. — Это будет сложно.

— Нет, если Мио окажется в гордом одиночестве, а мы все встанем на сторону Леши, — покачал головой граф.

— Странно как-то, — усмехнулся его молодой муж

— Что именно? — Григорий посмотрел в зеленые глаза.

— Мы лежим на супружеском ложе и придумываем план, как Алексею завоевать нашу Снежную королеву, — тихонько засмеялся Гарри.

— Снежную королеву, — теперь уже слова растягивал граф. — А что, ей подходит.

— Да, не думал, что Гермиона может быть такой. Мне иногда кажется, что ей доставляет удовольствие издеваться над Алексеем, — признался Ри.

— У меня такое же ощущение, — кивнул Григорий. — Но, как ты верно заметил, мы находимся на нашем с тобой семейном ложе, так что, думаю, нам есть чем заняться и помимо того, чтобы обсуждать лучших друзей.

— Да? — сделал невинные глаза Ри. — И чем же ты предлагаешь заняться?

— Ммм, я вот думаю заняться одним стройным брюнетом, — на губах графа появилась чувственная улыбка, а в голосе послышались бархатные, обволакивающие нотки. — Мне так нравится, когда он стонет подо мной, выгибается, и, как дикая кошка, выпускает свои коготки.

— Хм, — Ри скептически оглядел своего любимого, провокационно потянулся, а затем прижался к Григорию всем телом.

— Думаю, брюнет не против того, чтобы его муж доставил ему удовольствие.

— Ненасытное чудовище, — в притворном ужасе воскликнул Григорий. — И что же будет дальше?

— Только не надо говорить, что тебе это не нравится, — усмехнулся юноша.

— Нравится, — кивнул граф. — И я собираюсь тобой заняться. Все-таки мы не виделись с тобой целую неделю. Ненавижу все эти миссии.

— Так, бери меня с собой, — брякнул Ри.

Григорий приподнялся на локте, и задумчиво уставился на мужа. Идея, случайно слетевшая с губ его любимого, была не лишена определённого смысла. Она решала проблему расставания раз и навсегда.

— Мне нравится твое предложение, — усмехнулся граф. — А теперь...

Ри только успел взвизгнуть, так как не был готов к такой ошеломительной атаке, которую в отношении него предпринял муж.

С того момента, как Гарри решил вывести свои отношения с Григорием на новый уровень, прошло уже полгода. В доме все уже готовились к празднованию первого дня рождения Дрейка, хотя до него еще было чуть больше месяца. Эти полгода были заполнены новыми ощущениями, впечатлениями и чувствами. Они оба оказались замечательными родителями, всегда находя время, чтобы побыть с сыном. Кстати, укладывали спать малыша всегда они, ну, то есть, тот из них, кто был в этот момент дома, особенно в последние пару месяцев. У юноши сложились замечательные отношения со всеми в поместье Паленов, в первую очередь с обеими вдовствующими графинями — Александрой Павловной и Марией Алексеевной. Первая стала для него настоящей бабушкой, а вторая показала, что значит иметь мать. Обе женщины души не чаяли в супруге Григория и в маленьком Дрейке. Будь их воля они затискали бы малыша до потери пульса, не в прямом смысле, конечно.

Когда Григорий стал работать больше, у Ри появилось много свободного времени, что позволило ему вернуться к учебе. В сентябре он собирался поступать в университет на факультет экономики и права, потому что никто не отменял необходимость управлять своим состоянием . Сейчас ему во многом помогала Александра Павловна. Эта матриах семьи была невероятным человеком. Она могла очень многое, но не влезала, если не чувствовала, что ее вмешательство будет полезным и правильным. Ри сам обратился к ней за помощью. Кстати, они оба молчали и загадочно улыбались, когда их спрашивали, что же за разговор между ними состоялся, после которого Ри согласился выйти замуж за графа Палена. Получить ответ на этот вопрос пока никто не смог.

Дрейк рос, радуя окружающих своим цветущим видом и идеальным здоровьем. После проведения ритуала вхождения в род, который сделал малыша Паленом по крови, но, при этом оставив его Поттером, он стал еще красивее. Ри некоторое время был обеспокоен, глядя на Дрейка. Его пугал цвет волос сына — серебристо-пепельный. Такой был только у Малфоев, а лишнее напоминание о Драко ему было не нужно. Той любви, какую он испытывал в школе к слизеринцу, больше не было, хотя и сказать, что чувства ушли совсем тоже нельзя. Но и ненависти Ри не испытывал. Малфой был таким, какой он есть, каким его воспитали, ни больше и ни меньше. Тут в пору жалеть, а не ненавидеть.

В общем, жизнь Гарри Поттера вошла в белую полосу, чем он был чрезвычайно доволен. У него прекрасная, любящая и заботливая семья, сын, который радует глаз и душу. И у него есть муж, с которым можно было просто поговорить ни о чем, понежиться в дружеских объятиях и испытать феерические чувства, когда тот им обладает. Гарри был счастлив.

Но полному счастью мешало одно НО . И это но заключалось в Алексее и Мио, или в Мио и Алексее. Эти двое устроили настоящую войну, вернее, ее устроила девушка. Строганов уже просто не знал, как подступиться к ней. То Гермиона с ним гуляет, то кидает на него такие взгляды, что в пору удивляться, как он до сих пор не превратился в ледяную статую. Она, то приближала его к себе, то отталкивала, и Алексей запутался, пытаясь понять эту невозможную красавицу. Дошло до того, что они не могли и пяти минут провести рядом друг с другом, чтобы не начать язвить. А поскольку оба входили в семейный круг Паленов, то тем было очень "весело" выслушивать постоянные перепалки влюбленной пары, в которой именно девушка не желала признавать, что Алексей и есть ее суженый. Причем, чем больше времени проходило, тем острее на язык становились молодые люди. В конце концов, терпение всех Паленов закончилось, и они решили действовать, пока эти двое вместо того, чтобы пойти под венец, не поубивали друг друга.

— Ммм, — Григорий, как объевшийся сметаны кот, растянулся на кровати, а затем собственническим жестом притянул к себе утомленного сексом мужа, устроив его у себя на груди.

— Можешь поверить, у меня тоже самое, — ответил Ри. Желания шевелиться у него не было, в то же время возможность лежать на груди мужа и слушать стук его сердца дарила покой и умиротворение. Медовый месяц супругов, начавшийся полгода назад, и не собирающийся в ближайшее время заканчиваться, показал Гарри разницу между тем, как обращается с ним Григорий сейчас, и как относился к нему Малфой в прошлом. Того, что юноша испытывал в объятиях мужа, он никогда не чувствовал с Драко. Григорий был и нежным, и страстным, и жестким, и даже грубоватым, но всегда таким, каким этого в той или иной ситуации хотел сам Ри. И именно с ним ему удалось избавиться от всех комплексов, полностью раскрыться в плане секса и самому начинать действовать, проявляя инициативу. Чего только стоит его выходка на охоте. Вспоминая об этом, Гарри до сих пор заливается краской

Ретроспектива.

Охоту как таковую Гарри не любил, но никогда не упускал случая прокатиться на лошадях по заснеженным русским полям, лугам и лесам. В тот раз на "промысел" отправились порядка тридцати охотников-аристократов, и еще человек двадцать были такими же, как Ри, решившими просто погулять.

Он немного отстал от своего супруга, а потом и вовсе остался в гордом одиночестве посреди березняка. Где-то вдалеке слышался собачий лай. Благодаря кулону, висящему на шее, Гарри не боялся потеряться, потому что с помощью него он всегда мог связаться с мужем. Ему стоило только закрыть глаза , мысленно представить окружающую его обстановку, и послать получившуюся картинку мужу, а затем просто ждать.

Итак, отставший ото всех Гарри медленно, ни о чём не думая ехал по лесу , наслаждаясь его тишиной и покоем. Внезапно лес кончился и перед молодым человеком открылся вид на чудесную полянку. На самой ее краю стояла старинная избушка. Ри почувствовал , что его тянет туда, словно магнитом. Двери оказались незапертыми. Как только он зашёл внутрь, тот час же в старинной русской печи зажегся огонь. Не стоило даже сомневаться в том, что домик волшебный. Но в то же время было заметно, что тут очень давно (по крайней мере, пару лет) никто не живет, хотя чистота и поддерживалась на должном уровне. Сам дом состоял из одной комнаты. Напротив дверей находилась печь, поверх которой была устроена лежанка. Дальше стояла большая кровать с перинами, застеленная, даже на вид хрустящим постельным бельем. Сверху лежало покрывало приятного лавандового цвета. Весь вид этой кровати не вязался с этим местом совсем. Гарри не удивился бы, узнав, что тут в свое время варили всевозможные зелья. Утварь, как и сам дом, тоже была старинной.

Молодому человеку тут очень понравилось. А потом в голову пришла мысль заманить сюда мужа.

В то время как Гарри исследовал избушку, Григорий с азартом гнался за добычей. За Ри он не беспокоился, зная, что мужу ничего не грозит, а если что-то будет не так, то он свяжется с ним через кулон. Граф как раз преследовал лису, когда его словно обухом по голове ударило ментальное послание любимого. Перед мысленным взором предстала соблазнительная картинка: обнаженный Ри лежит на столе, стройные ноги раздвинуты, а сам он чувственно ласкает себя. Григорий с трудом сглотнул, в паху стало невыносимо жарко и тесно. А затем перед глазами замелькал путь, как добраться до домика. Граф даже не раздумывал, к какой добыче ему следует направиться.

Домик он нашел достаточно быстро. Этому способствовало то, что, ни с того ни с сего, расшалившийся супруг то и дело подкидывал оче-е-ень развратные картинки со своим участием. Чего уж стоило то, как этот наученный на его голову красавчик стал подготавливать себя с помощью деревянной толкушки, очень похожей по форме на фаллос. Григорий уже готов был ворваться в этот дом, разложить своего муженька на столе и отодрать по заднице, чтобы не устраивал таких вот провокаций. Но когда он все же оказался в домике, то все мысли были только об одном, оказаться внутри этого совершенного существа, с такой готовностью устремившегося к нему навстречу. Граф, полностью одетый, и обнаженный юноша слились в жгучем поцелуе.

Никто из охотников и не подумал отправляться на поиски, когда выяснилось, что не хватает супругов Паленов. У них на лицах сияла такая понимающая улыбочка, словно все знали, чем именно заняты молодые люди. Хотя, они даже представить себе не могли, что именно вытворял Ри, отпустивший свой контроль. Это был первый, но, кстати, не последний раз, когда Григорий выдохся и провалился в восстановительный сон раньше своего обожаемого мужа.

Конец ретроспективы.

— О чем думаешь? — тихий голос Григория вернул Ри из воспоминаний.

— Знаешь, а я был бы не против провести с тобой несколько дней в том домике, — тихо произнес в ответ Гарри. — Только ты и я. Я бы ходил перед тобой обнаженный, готовый принять тебя в любой момент, когда тебе вздумается.

— Ах ты маленький развратник, — граф резко перевернулся и подмял под себя супруга. — Я ведь могу и исполнить это твое желание. Там есть одна полянка... Просто чудо. И ты бы у меня голеньким по ней и бегал.

— Жаль, что нельзя это исполнить, — вздохнул Ри. — Скоро тебя опять отправят куда-нибудь с очередной миссией. А Дрейк еще слишком маленький, чтобы мотаться по разным странам. Да и с бабушками оставлять его не хочется.

— Я обязательно найду пару-тройку дней, чтобы мы совершили эту нашу поездку и осуществили твое желание соединиться с природой и со мной, — серьезно произнес Григорий. — Ну, а пока стоит подумать о том, что делать с нашими дорогими друзьями.

— Если бы знать ответ на этот вопрос, — вздохнул Гарри. А предпринимать что-то уже надо было, иначе эти двое скоро перейдут к настоящим военным действиям. Они даже в театр не могут сходить, чтобы через десять минут не переругаться в пух и прах. Каким бы стойким не был Строганов, но и он был на пределе. А у Гарри просто не было слов, чтобы выразить то, как его достали Мио и Алексей, и их странная любовь-ненависть.

. И если бы не он, то еще неизвестно, чем бы все это закончилось.

* * *

Алексей Строганов влюбился от кончиков пальцев до самой макушки. Гермиона стала для него всем. Время с ней проходило интересно, весело, приятно. Девушка была умна, грациозна, красива, аристократична, и невероятно сильна магически. Простой разговор с ней доставлял огромное удовольствие. Имея своё мнение по любому вопросу, она могла пойти на компромисс или же признать свою ошибку, если удавалось доказать её неправоту. Это являлось большой редкостью, и поэтому ценилось всеми, кто успел узнать об этой черте характера девушки. Ко всему прочему эта красавица не была жеманной или капризной, как большинство аристократок ее возраста. Ее не интересовало место возле какого-нибудь богатого или преуспевающего мага. Она сама стала объектом "охоты" для умных мужчин, знающих цену достойным женщинам. Неожиданно у Гермионы появилось много поклонников, многие из которых довольно быстро перешли в разряд друзей, понимая, что большего от девушки не добьются. Кому не везло, так это Строганову, который стал единственным, от кого знаки внимания не принимались. Алексею это было непонятно, а зачастую и обидно. В конце концов, эти двое перешли к боевым действиям, правда, пока без серьезных последствий и обид.

Гермиона чувствовала себя счастливой, глядя на Гарри, сумевшего переступить через свое прошлое, отринуть Малфоя и начать свою жизнь с достойным человеком. Григорий ей очень нравился, тем более она видела, как тот относится к ее названному брату. Всё это заставляло её улыбаться, глядя на сияющее лицо Искорки. Искра жизни в нем пылала настоящим костром, которые зажигают в Иванову ночь, о которой ей все уши прожужжали. Пришлось даже найти всю литературу по этой теме и ознакомиться, наконец, с традицией. После прочитанного она смогла дать более точную характеристику Искре, наполнившей друга.

Великолепные отношения у девушки сложились и с Александрой Павловной, поддерживающей многие ее начинания, особенно желание получить образование и степень Мастера зельеварения. И именно графиня заставила Гермиону обратить свое внимание еще и на чары, а также на взаимодействие зелий и заклинаний. Наставник девушки чуть ли не ритуальные пляски вокруг нее устраивал. О такой ученице можно было только мечтать.

Проблема была только в личной жизни, которая никак не хотела устраиваться. Если честно, то никто не затрагивал ее чувств настолько глубоко, чтобы ей захотелось хотя бы поцеловать, не говоря уже о большем. Единственным человеком, к которому она испытывало хоть что-то, стал для неё Алексей Строганов. Но он ее раздражал только одним своим видом. Стоило только ей увидеть его в окружении каких-нибудь студенточек, разве что не пускающих по нему слюнки, как тут же накатывала волна ярости на всех и вся. Ее бесила его манера говорить, манера одеваться, его улыбка, походка. В общем, Алексей Строганов раздражал целиком и полностью.

Гермиона могла находиться в его обществе не больше пяти минут, затем ей хотелось схватить что-нибудь тяжелое и опустить на голову этого противного, невероятно красивого и притягательного графа. И все бы ничего, только встречаться с ним приходилось ежедневно. Этот выскочка почти поселился в доме Паленов, в котором также проживала и сама Гермиона. Все попытки остальных хоть как-то воздействовать на нее и Алексея провалились с треском, а они, как только открывали рот и начинали зубоскалить в отношении друг друга, так остановиться уже просто не могли. И длилось это уже без малого одиннадцать месяцев, с самого рождения Дрейка.

Окончательный взрыв произошёл за три дня до именин ее крестника. Она так и не поняла, с чего все началось. Слово за слово, и их с Алексеем снова понесло. К сожалению, на этот раз у Паленов были не только те, кто привык к таким вот их пикировкам. В доме находились гости, в том числе и семья Строгановых. Стоило только Гермионе и Алексею встретиться, как они тут же распалились так, что готовы были уже вцепиться друг другу в горло.

— МНЕ ВСЕ ЭТО НАДОЕЛО! — Ри со всей силой треснул об стол тарелкой, разлетевшейся на мелкие осколки. — ВЫ, ДВОЕ, СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ! СИЛЕНЦИО! — и все это он проделал, забыв о том, что нужно пользоваться палочкой. Кажется, Гарри действительно довели до белого каления. Гермиона и Алексей не решились сейчас ему противоречить и покинули столовую вслед за разъяренным молодым человеком. Тот вывел их на улицу, даже не удосужившись одеться в этот зимний вечер во что-нибудь более тёплое. Он провел их к деревянному зданию, которое на поверку оказалось русской баней, сложенной исключительно для слуг. Для господ была выстроена своя. Гарри решил пожертвовать этим строением, чтобы дать друзьям возможность выяснить свои отношения. В конце концов, слуги могут помыться и в господской, пока не построят новую для себя. Он втолкнул внутрь Гермиону и Алексея, забрал у них палочки, закрыл дверь, заперев её на висячий замок, наложил какие-то мудреные заклинания, и удалился.

— Что ты сделал? — Григорий встал навстречу своему супругу, когда тот вернулся обратно в столовую.

— Запер, — бросил тот, поежившись. Он настолько был зол, что даже не заметил, как замерз.

— Пока они не разберутся между собой, оттуда не выйдут. И, кажется, нам придется для слуг поставить новую баню.

Несколько секунд в столовой было тихо, а потом грянул хохот.

В это время в бане было не так весело. Во-первых, ее сегодня никто не топил. Во-вторых, Гермиона и Алексей там оказались наедине., не стоит говорить о том, что как только закрылась дверь за Гарри, тут же посыпались взаимные упрёки и претензии. Алексей, как настоящий мужчина, рук не распускал, а вот Гермиона повела себя, как настоящая фурия и совсем не погнушалась выразить свое негодование на физическом уровне. Строганову хорошо досталось, пока он не скрутил эту амазонку и не привязал ее к лавке. Второй раунд проходил в виде словесной дуэли по принципу, кто кого сильнее заденет. Было ощущение, что они даже не слушают друг друга, просто кричат, язвят, оскорбляют.

Алексей не выдержал первым. Заткнуть девушку он мог двумя способами. Первый ему претил, поэтому он воспользовался вторым, забыв, что ножки этой красавицы ничем не зафиксированы. Поцелуй прервался болезненным стоном. Строганов упал на пол и ударился затылком. Свет в его глазах померк. Гермиона, глядя на неподвижно застывшего на полу графа, сильно испугалась.

— Строганов! — взвизгнула она, пытаясь вырваться из пут. — Строганов! Алексей! Алексей! Леша! Лешенька, — последнее слово было уже произнесено шепотом. От страха за графа в ней поднялась магия, освобождая от пут. Она упала на колени перед бессознательным молодым человеком. Осторожно подняла голову графа и устроила на своих коленях, нежно перебирая его волосы.

— Леша! Лешенька, приди в себя, пожалуйста, — повторяла она. Слезы бежали по щекам. Наконец-то, все встало на свои места. Само собой пришло понимание чувств к этому русскому красавцу.

— Стоило потерять сознание, чтобы услышать от тебя такое, — хрипло произнес очнувшийся Алексей

— Леша, прости, — всхлипнула девушка.

— Иди сюда, горе ты мое луковое, — притянул тот ее в свои объятия. И были поцелуи, и жар тел,и прикосновение рук. Были и тихие признания в любви, и слезы радости, и тихий смех. Были и стоны, и освобождение, когда две души сливаются в одну.

Выпустили пленников Григорий и Ри только под утро. Влюбленные спали в объятиях друг друга на раскиданных по полу подушках, что лежали на лежанках в помещении перед парной и помывочной, укрывшись простыней. А через два месяца Гермиона Грейнджер, также использующая псевдоним Эвангрей для того, чтобы печатать статьи в журналах по зельям, стала графиней Строгановой. Молодожены укатили на медовый месяц, правда, всего на две недели. Эти же две недели получил в качестве отпуска и Григорий, поскольку без своего первого помощника ехать куда-либо отказался. В общем, Палены смогли исполнить свое желание — провести целую неделю в лесном домике, предаваясь "греховному падению", как это назвал Ри.

Жизнь, наконец, полностью наладилась.

Оба графа ушли в работу, но про своих молодых супругов не забывали. 20-го июня они отбыли в дипломатическую миссию на три месяца, оставив Мио и Ри дома, поскольку те были заняты своей учебой и домом. А в конце июня, сразу же после их отъезда, стало ясно, что чуть меньше чем через девять месяцев в поместье Строгановых тоже зазвучит детский голосок. Дрейк уже вовсю лопотал и стремился залезть всюду. Его только и успевали вытаскивать из-под кресел, шкафов и тому подобное.

Жизнь хороша, когда жить хорошо.

Так в заботах, учебе и работе незаметно для всех пролетели два года. Дрейк и маленькая Лия проводили свое время, играя в детском манеже. Ри удалось закончить свое обучение экстерном и получить диплом с отличием. У него были превосходные отношения с гоблинами, а дела обоих родов шли просто отлично под его неусыпным оком. Гермиона тоже закончила свое обучение, и теперь уже вовсю помогала своему наставнику, хотя у нее и росла маленькая принцесса.

* * *

Александра Павловна Пален сидела в своем кабинете и с мрачным видом перебирала бумаги из очень толстой папки, на которой было золотом выделено — Гарри Джейм Поттер (Ри Пален). Она просматривала колдографии блондина, который чуть не сломал жизнь супругу ее внука. Она, может быть, и не достала бы эту папку, если бы не получила сигнал от одного своего знакомого о том, что ходят разговоры о возможности отправить Григория и Алексея с дипломатической миссией в Англию. И все бы ничего, но не далее как сегодня за ужином было озвучено, что в следующую миссию Строгановы и Палены отправятся уже вместе с супругами и детьми. А, значит, и в Англию, тоже.

Рассматривая колдографию Драко Малфоя, престарелая графиня вынуждена была заметить, что, к сожалению, волосы Дрейку достались все-таки от его биологического отца. Но тут могла сыграть роль и ее принадлежность к французской ветви этого рода — Малфуа. Да, да, когда-то, до того как стать графиней Пален, Александра Павловна была Жюльет Джозефиной де Малфуа. Вот такие случаются на свете совпадения. Она как-то показала Ри колдографии своих родителей, чтобы успокоить его и объяснить, откуда у его сына такие волосы, только не стала говорить, что все же видно судьба у него быть связанным с Малфоями.

Графиня сделала все от неё зависящее, чтобы внук не смог докопаться до истинной истории своего мужа. Каким бы Григорий не был спокойным, но за своих родных может и убить. Используя свои связи, она смогла устроить дела так, чтобы все его поиски не увенчались успехом. Когда Ри будет готов, он сам всё расскажет. А если нет, так тому и быть.

Но как же ей не хотелось, чтобы они ехали в Англию. Не сейчас, когда жизнь пришла в норму, когда все в порядке. Она должна отсрочить это назначение. У нее было предчувствие того, что в Англии супруги столкнуться с чем-то очень нехорошим.

Глава 8. Домой, в Англию.

Следующие два года Палены и Строгановы мотались по всей Европе, выполняя задачи, поставленные перед ними русским правительством. Вернее, мотались в основном Григорий и Алексей, в то время как их вторые половинки вместе с детьми обитали в Румынском замке Поттеров. На семейном совете было решено, что это самый оптимальный вариант из всех. Естественно, занятые на дипломатической работе мужчины не могли ежедневно возвращаться домой, но все же они старались на долгий срок не исчезать.

Гермиона была занята двумя самыми важными делами в своей жизни: обожаемой дочерью, и не менее обожаемыми зельями. У Гарри тоже было две страсти: сын и семейный бизнес. Александре Павловне, помогавшей ему осваиваться с управлением поместьем Паленов, удалось привить юноше любовь к этому делу. Ему нравилось разбираться в финансах. За последний год Гарри смог даже приумножить личное состояние, и состояние своего мужа. Ему удивительно легко удавалось найти то, что принесет им дополнительную выгоду. Интуиция еще ни разу его не подвела с тех пор, как он стал учиться сначала у гоблинов, а затем в университете, который закончил экстерном как раз перед их отбытием в Европу.

За эти два года обе графини Пален, а также графиня Строганова частенько наведывались к молодым людям в Поттер-менор. Они не могли нарадоваться, смотря на молодожёнов и их детей. Только Александра Павловна иногда хмурилась, когда думала, что никто этого не видит. Но Ри стал очень внимательным и подобные вещи замечал сразу. Подойти и поинтересоваться у вдовствующей графини о причине беспокойства он не решился. И, хотя юноша и воспринимал ее, как свою бабушку, старшая графиня до сих пор его иногда пугала. Он подумал, что, когда она поймет, что ее в действительности тревожит, подойдет сама. Тогда они и смогут поговорить.

За время своего пребывания в Европе они успели посетить Париж, Милан, Рим, побывать в Греции и на Кипре, Бонне и Берлине, объездить всю Восточную Европу. Появление в мире двух таких пар вызвало ажиотаж. На молодых людей посыпались приглашения на приемы, рауты, балы и маленькие салоны, устраиваемые скучающими в отсутствие мужей дамами. Пренебречь совсем своими светскими обязанностями молодые люди, а, точнее, Ри и Миона не могли. Они были супругами общественных деятелей-дипломатов, а положение, как известно, обязывает. Но им все же прощалось процентов 50 отказов в посещении великосветских мероприятий, так как все знали о том, что в семьях Пален-Строгановых есть маленькие дети, и понимали, что не всегда можно оставить малышей только на попечении слуг.

В общем, Ри и Миона были вынуждены по мере сил и возможностей вести светский образ жизни. Живя в России, они смогли выработать у себя вкус и аристократическую изысканность, в то время как Румыния и Европа придали им окончательный лоск. Это уже были не те двое подростков, которые когда-то сбежали из Хогвартса, даже не прихватив своих дипломов (кстати, получили они их через гоблинов уже в Румынии). Ри и Миона расцвели, в буквальном смысле этого слова.

Миона Строганова (под таким именем ее все и знали) была не очень высокой, стройной, с волосами, всегда уложенными в изысканную прическу. Ее одежда подчеркивала все достоинства фигуры. Многие мужчины, привыкшие к тому, что их супруги не отличаются большим умом и норовят изменять им на каждом шагу, столкнулись с невиданным до сих пор прецедентом. Юная графиня оказалась остра на язычок, способна сопротивляться их обаянию, и более того, поставить на место любого зарвавшегося наглеца. Причем, зачастую, она сама решала все вопросы с тем, кто посмел зайти слишком далеко, не прибегая к помощи мужа. С десяток магических дуэлей, которые она с видимым превосходством выиграла — и мужчины начали посматривать на нее с опаской. Умная, красивая, деловая, знающая себе цену — вот такой Миона предстала перед глазами высшего общества.

Если к девушке желающие завязать с ней более близкие отношения применяли стандартный набор для соблазнения, то вот к Ри Палену нужно было искать другой подход. Юноша не проявлял никакого интереса к жизни элиты. Он мог весь вечер просидеть с пожилыми дамами за разговором или игрой с ними в преферанс. Потуги мужчин и дам заинтересовать его своими прелестями нарывались на абсолютно равнодушный взгляд. Зато все могли видеть, как загорались глаза юного графа, когда в поле его зрения появлялся муж. И, хотя ни у кого не возникало сомнений в том, что Ри любит своего супруга, все же многие не оставляли попыток соблазнить его. Еще бы, перед ними был красивый, длинноволосый брюнет с тонким станом и с загадочными глазами, сияющими ярким изумрудным светом. Ри вызывал только два желания: защитить его или же соблазнить. Но к удивлению всех, он совершенно не реагировал на заигрывания. И хоть внешне он и выглядел очень сексуально, тем не менее со всеми держался отстранённо и эмоционально равнодушно. Это просто не укладывалось ни у кого в голове.

Если бы они только знали правду. Ри не был бесчувственным. И Григорий, как никто другой, очень хорошо знал об этом. Юноша отдавался своему мужу полностью, не сдерживая ни чувств, ни эмоций. И в одну из жарких ночей Григорий, наконец, услышал заветные слова, сорвавшиеся с губ его чуда: "Я люблю тебя". Он был на седьмом небе от счастья.

Неожиданно пришел приказ от русского правительства. Григорию предписывалось прибыть в Англию в качестве российского посла. Предполагалось, что должность свою он будет занимать в течение пяти лет. Строганова отправили доделывать дела в Италию, а затем он также должен был отбыть на туманный Альбион и стать правой рукой Палена.

На следующий день после получения приказа в Поттер-меноре появилась Александра Павловна — мрачная и недовольная. Она, конечно, знала, что рано или поздно Григорий получит назначение в Англию, но все же надеялась оттянуть как можно дальше это событие. Увы, ей удалось выиграть только два года.

Впервые услышав о назначении супругов, Ри и Миона растерялись. Они не знали, как реагировать на эту новость.

— Что ты об этом думаешь? — девушка посмотрела на друга, которого давно считала своим братом.

— Не знаю, я давно уже не думал об Англии, — передернул плечами Ри. — С тех пор, как я женился. У меня вообще ни разу не возникало желания вспоминать прошлое.

— Вот, и со мной тоже самое, — вздохнула Миона. — Так уж получилось, что все хорошее с нами случилось уже после того, как мы покинули нашу родную страну. И я не знаю, хочу ли возвращаться туда.

— Боишься? — спросил Ри.

— А ты нет? — ответила вопросом на вопрос девушка. — Нам придется столкнуться со своим прошлым. Ты готов встретиться с Малфоями? С нашими бывшими однокурсниками? С учителями? Я вот совсем не уверена, что мне хочется их видеть. Знаю, что отношение Леши ко мне ничто не изменит, но вот сможет ли он сдержаться, когда кто-то попытается вспомнить, что я грязнокровка?

— Миона, — усмехнулся Ри. — Ты сейчас с ними на одной социальной ступени, более того, ты являешься супругой правой руки официального посла России. Не думаю, что у кого-то хватит мозгов устроить межгосударственный конфликт. Уж так получилось, что и с тобой, и со мной считаются в России, и не только потому, что мы — супруги графов Палена и Строганова. Нам самим удалось добиться очень многого: тебе — в зельях, а мне — в финансах.

— Я знаю, — кивнула Гермиона. — И все же мне что-то не дает покоя.

— Пять лет, Мио, пять лет, — произнес юноша. — Сколько за это время наши мужья смогут быть с нами, если мы не поедем? Я больше не могу оставаться так надолго вдали от своего мужа. Не могу держать сына вдали от его отца. Я поеду. И буду разбираться с проблемами по мере их появления.

— Я тоже поеду, но..., — вздохнула девушка. — Все равно, мне это не нравится.

— Мы с тобой справлялись со многими неприятностями, справимся и с этими, — Ри пересел к ней на диванчик и крепко обнял.

Перед отправкой в Англию Григорий получил десять дней отпуска, которые провел с мужем и сыном на одном из курортов Франции. Они наслаждались хорошей погодой, общением с ребёнком, и друг другом. А затем, Пален уехал, сказав, что сообщит, когда устроится.

Алексей заканчивал дела в Италии, Григорий отбыл в Англию, а Гермиона и Гарри остались в Румынии, ждать вестей от мужей, и заниматься своими делами. Ри начал готовиться к переезду. Для этого ему нужно было назначить управляющих, провести ревизию, причем не только состояния Поттеров, но и Блеков тоже. За Паленов он не беспокоился. Александра Павловна за всем проследит.

Гермиона же все оставшееся до отъезда свободное время проводила в лаборатории, где пыталась за оставшееся до отъезда время довести до логического конца свои исследования, что, в конце концов, привело к открытию в области лекарственных средств. После этого имя Мионы Строгоновой прокатилось по миру магии уже с другим контекстом. Румынские власти быстро сориентировались и буквально в два дня организовали прием, на котором преподнесли ей орден за заслуги перед Отечеством. Еще бы, ведь теперь можно было вычеркнуть еще одну болезнь из списка неизлечимых. Они считали молодых людей, в первую очередь, своими подданными, несмотря на то, что оба были замужем за русскими аристократами.

И наконец, пришел вызов от Григория. Дом был готов к принятию его семьи. Ри не стал откладывать свое путешествие, и уже на следующий день с помощью порт — ключа вместе с сыном переправился к мужу.

— Папа, — Дрейк вырвался из объятий одного своего отца и, буквально пролетев по холлу, ворвался в объятия другого. — Я так соскучился.

— А уж как я соскучился, мой маленький, — широко улыбаясь, ответил Григорий. Поверх головки сына он посмотрел на своего красивого и такого желанного мужа. — Мне было так одиноко вдали от вас.

Ри медленно дошел до мужа, затем подался вперед и их губы встретились, пока лишь в мимолетном поцелуе. Позже у них ещё будет время, чтобы поприветствовать друг друга как положено.

— Это наш новый дом? — Дрейк никогда не мог спокойно провести больше минуты. За ним нужен был глаз да глаз, иначе малыш мог такое учудить, что мало никому не покажется. — А можно посмотреть?

— Не можно, а нужно, — рассмеялся Григорий. — Давай-ка я покажу тебе и папе, что у нас тут есть.

Это был трехэтажный особняк в респектабельном районе за Лондоном. Дом стоял чуть особняком, что и позволило провести в нём все магические манипуляции. Но при этом Григорий проследил, чтобы, не смотря на магию, здесь могли работать и магловские изобретения. Дом был построен лет пятьдесят назад в викторианском стиле. На первом этаже располагались холл, начинающийся от парадного входа, большая столовая, из которой можно было выйти в бальный зал. С другой стороны от парадной лестницы, ведущей на второй и третий этажи, была малая столовая, а также несколько гостиных. На втором этаже обнаружились библиотека, четыре кабинета, классная и игровая комнаты для Дрейка и Лии, потому что в этом доме предстояло жить и Строгановым. Здесь же находилось несколько комнат отдыха. Третий этаж оказался полностью спальным, если можно так сказать. Две супружеские спальни, две детские справа от лестницы и четыре гостевых — слева. Весь дом был выполнен в светлых тонах, так как любили и Палены, и Строгановы. Был еще один этаж — подвальный. Там располагались тренировочные залы и лаборатории.

В общем, Григорий создал дом с удобствами для всех, кому предстояло в нем жить.

— И как тебе? — обняв мужа за талию, и прижав к себе спиной, спросил Григорий.

— Мне нравится, — улыбнулся Ри, откинув голову ему на плечо. — Светло, не слишком нагромождено, и в тоже время есть всё необходимое.

— Я тоже так думаю, — кивнул граф. — Я так по тебе соскучился.

— Я чувствую, — Ри развернулся в объятиях мужа, обнял его за шею. — Но сначала надо уложить Дрейка.

— Кстати, где он? — нахмурился Григорий.

— Осваивает свою спальню, — указал на двери одной из комнат, произнес юноша. Они стояли посреди коридора на третьем этаже.

— Ммм, я думаю, что можно передать его в руки воспитателя, — граф снова прижал мужа к себе, показывая свое явное желание.

— Ты вызвал сюда Ивана? — удивился Ри.

— Да, поскольку, боюсь, в первое время нас с тобой затаскают по балам, приемам и тому подобное, — вздохнул Григорий. — Иван — лучшее решение. И наставник, и гувернер, и телохранитель.

— Да, он действительно подходит на все эти роли, — кивнул юноша. — Что ж, и чем же мы тогда с тобой займемся, раз уж сына пристроили?

— Ммм, думаю, нам нужно обновить нашу новую спальню, — задумчиво произнес граф, поглаживая мужа по ягодицам. — Как думаешь, это хорошая идея? Я был бы не прочь снова увидеть представление, как тогда, в нашей избушке, — это уже было сказано интимным шепотом прямо в соблазнительное ушко.

— А Иван? — Ри все же удалось не потерять контроль.

— В спальню! — Григорий развернул мужа, шлепнул его по ягодицам, задавая направление. — Я сейчас отдам распоряжения Ивану.

— Жду тебя, — соблазнительно улыбнулся Ри, оглянувшись через плечо.

Спальня была большой, и сразу понравилась юноше, еще тогда, когда они осматривали дом в первый раз. Огромная кровать стояла в нише, а по обе стороны от нее располагались тумбы. В изголовье висели два бра. По желанию, нишу можно было закрыть как тонкой вуалью, так и плотными шторами. Остальную часть спальни занимали кресла, диванчики, столики, и шкура медведя перед небольшим камином. В углу находился мини бар. Из спальни вели две двери: одна — в ванную, вторая — в гардеробную.

Ри прошел в ванную. Он понимал, что мужу все же понадобится время, чтобы отдать распоряжения управляющему, и чтобы пообщаться с сыном. Так что времени у него было предостаточно для приведения себя в порядок. Скинув одежду, Ри встал под струи воды. Душевая кабинка оказалась очень большой, в самый раз, чтобы предаваться разврату вдвоем.

Одеваться после душа юноша не стал. Да и какой в этом смысл, если сразу после появления мужа в спальне он все равно останется голым. Прихватив с собой пузырек с маслом, Ри вернулся в комнату. Там он немного постоял в задумчивости, а затем решительно двинулся вглубь. Несколько манипуляций, и одно из кресел оказалось повернутым к двери. В нём юноша и расположился в очень провокационной позе. Уж что-что, а соблазнять собственного мужа он научился на все сто процентов. Закрыв глаза и неторопливо поглаживая себя, Ри приготовился провести время в ожидании мужа.

— Ммм, какая прелесть, — он все-таки пропустил момент появления Григория. Открыв глаза, юноша потянулся и еще шире развел ноги, как бы приглашая графа приступить, наконец, к "десерту". И тот не стал отказываться от такого привлекательного приглашения.

Несколько часов спустя, они лежали на супружеском ложе полностью пресыщенные и удовлетворенные. Ри устроил свою голову на плече у мужа, и лениво выписывал замысловатые фигуры у того на груди. Григорий довольно улыбался. Несколько месяцев, проведённых вдали от своего чуда, казались ему адом, но эта долгожданная встреча стоила всех этих страданий, ибо она показала графу, насколько же его возлюбленный тоже соскучился, находясь не с ним. Ри не только отдавал, но и брал, выжимая из мужа все соки и силы.

— И как тебе тут жилось без нас? — вдруг поинтересовался Ри.

— О, я слышу в твоем голосе ревность? — Григорий удивленно посмотрел на юношу.

— А если и так? — не стал отпираться тот.

— Мне приятно, — задумчиво ответил граф. — Действительно, приятно слышать, что ты меня ревнуешь.

— Надеюсь, ты не будешь специально ее у меня вызывать? — скривился Ри.

— Упаси меня Боже, — воскликнул Григорий. — Мне кроме тебя никто не нужен. И уж тем более не сейчас, когда ты меня вообще загонял.

— Я? Тебя? — воскликнул юноша. — Ты на меня наговариваешь.

— Нет, маленький, если ты решишься ещё на еще один раунд, то тебе все придется сделать самому, — усмехнулся граф. — Пожалуй, тебе даже придется взять меня, поскольку моих сил уже ни на что не хватит.

— И ты позволишь? — Ри удивился. За все пять лет их совместной жизни он всегда был снизу. И разговоров о равноправных отношениях при этом никогда не возникало.

— Я люблю тебя больше жизни, Ри, — серьезно глядя в зеленые глаза, произнес Григорий. — И мне кажется, ты готов к тому, чтобы кое-что изменить в наших с тобой отношениях.

— Я никогда не думал об этом, — растерялся юноша.

— А ты раньше и не был готов к такому разговору, — усмехнулся граф.

— Мне нужно осмыслить твое предложение, — нерешительно произнес он, затем испытывающее посмотрел на мужа. — Но ты так и не ответил на мой вопрос.

— Какой? — улыбнулся Григорий, прекрасно понимая, о чем говорит его муж.

— Как ты проводил здесь свое время? Много ли было желающих затащить тебя в свою кровать? — недобро прищурился Ри.

— Какие мы ревнивые, — рассмеялся граф.

— Я знаю, что ты не изменял, — усмехнулся юноша. — Но мне просто любопытно.

— Что ж, я вызвал здесь очень сильный интерес, — признался Григорий. — Желающих со мной познакомиться было очень много. Меня постоянно приглашали на балы, которые здесь проходят, чуть ли не через день. Практически не было никакой возможности отказаться от этих посещений. И если в Европе понимают, что у человека могут быть дела, то тут такие отговорки не принимаются. Так что мне пришлось присутствовать почти на всех балах, приемах, раутах и так далее. Что касается постели, то затащить меня в неё стремились не только женщины, но и мужчины тоже. Мало, кто из них верил, что я женат. И лишь один человек смог действительно стать мне здесь близким другом. Он понял меня, и поэтому не стал даже пытаться соблазнить, хотя, я знаю, что ему этого хотелось.

— И кто же оказался таким благородным? — спросил Ри.

— О, пока мне хочется придержать эту информацию, — усмехнулся Григорий. — Я обязательно приглашу его к нам домой в гости. И тогда сможете познакомиться. Ну, как тебе такая перспектива?

— Что ж, не буду настаивать, — задумчиво произнес Ри, но потом вдруг, как будто очнувшись, он с хитрецой посмотрел на мужа и жарко прошептал ему в ухо.

— Кто-то обещал мне еще один раунд.

— Ненасытный, — закатил глаза граф. — Я весь твой, можешь делать, что хочешь, — и замер, раскинув руки, как бы подтверждая свои слова.

Ри плотоядно улыбнулся и накинулся на распростертое на кровати тело. Спальня снова, уже в который раз заполнилась стонами и хриплым дыханием. Юноша получал новый для себя опыт. Он испытал настоящий восторг, когда впервые погрузился в мужа. Ему нравилось, как Григорий отзывается на каждый его толчок, как стонет под ним. О да, это было восхитительно.

Уснули они уже под самое утро, утомленные, но при этом очень довольные. Ри проснулся уже ближе к полудню, но, увы, в гордом одиночестве. Его несколько удивило то, что его неугомонный сын ни разу за все это время не попытался его разбудить. "Кажется, Иван, хорошо на него влияет", — подумал юноша.

И действительно, малыш обнаружился в классной комнате. Увидев отца, Дрейк с радостным воплем повис у него на шее, требуя, чтобы папочка поприсутствовал на занятиях. Приступать к делам Ри не хотелось, так что он уступил просьбе сына. Они весь день были вместе: сначала занимались на уроках, потом погуляли в саду, где с удовольствием поиграли. Вернувшись перед обедом в дом, Гарри решил немного почитать малышу. Но вскоре Дрейку надоело сидеть на одном месте, и он убежал от отца, со смехом носясь по всему дому. Поймать ребенка Ри смог только в одной из гостиной. Он опустился на корточки перед сыном и спокойным голосом, уже неизвестно в какой раз стал втолковывать, как ему надлежит себя вести. Но незапланированный урок по правилам поведения и безопасности был прерван. Ри не услышал, того, что в гостиную кто-то вошёл, зато их смог увидеть Дрейк, глянув поверх своего отца.

— Папа, — взвизгнул ребенок, и, обежав сидящего перед ним на корточках мужчину, бросился в раскрытые объятия Грегори.

— Здравствуй, солнышко, — поприветствовал тот малыша.

Ри встал, повернулся к мужу лицом, и... Улыбка замерла на его губах. Гостя он узнал сразу. Малфой стал старше, но при этом почти не изменился. Юноша наблюдал, как Драко с каким-то странным выражением смотрит на платиновые волосы его, Ри, сына и понимал, что тот может сделать сейчас далеко идущие выводы, ведь здесь в Англии, такие волосы были только у двух человек — у самого Драко и его отца. Дрейк тем временем повернулся к гостю и уставился на него зелеными глазами, такими же, как у самого Ри. Малфой медленно, с растерянным выражением на лице, повернулся в его сторону. Юноша вздрогнул, когда прочитал по губам то, что прошептал блондин.

— Гарри...

Глава 9. Ри о Малфое

— Ри, милый, разреши представить тебе того самого друга, который скрашивал мои одинокие часы в твое отсутствие, — с улыбкой произнес Григорий. Он, конечно, обратил внимание на некое напряжение, возникшее между мужем и Драко, но сделал вид, что ничего не случилось, и он не заметил нервозности любимого.

— Драко Малфой, — Ри удалось взять себя в руки достаточно быстро. Он мгновенно спрятался за своей маской, которую обычно и показывал всем в обществе. Григорий чуть прищурился, но не стал ничего говорить. Когда надо будет, его чудо сам все расскажет

— Гарри Поттер, — так же спокойно произнес Драко. Хотя ему, в отличие от Ри, это показное равнодушие далось намного хуже.

— Ри Пален, — исправил его брюнет с еле заметной усмешкой. — Меня давно уже зовут Ри Пален, вернее, граф Ри Пален, — с каким-то садистским удовольствием постарался задеть Малфоя юноша. Злопамятным он никогда не был. Раньше. Сейчас, как любили выражаться его русские знакомые, он жил по принципу: "Я — хороший, но память у меня злая. Она как та самая собака за забором, укусит — мало не покажется".

Драко еле заметно поморщился. Тот юноша, которого он когда-то знал, исчез. Перед ним стоял красивый, уравновешенный молодой человек, довольный своей жизнью и способный сам за себя постоять без посторонней поддержки.

— Надо же, я удивлен, что Драко Малфой оказался столь благороден, чтобы отойти в сторону и не опуститься до соблазнения моего мужа, — язвительности в голосе Ри было столько, что, хоть отбавляй. — Кажется, и правду говорят, что время и обстоятельства меняют людей.

— Ри, — тихо произнес Григорий, все же решивший вмешаться. Муж иногда позволял себе разговаривать с некоторыми надоедливыми особами в таком недружелюбном тоне, но никогда настолько враждебно, желая при этом ужалить посильнее и побольнее.

— У нас с Драко старые счеты, дорогой, — улыбнулся Ри, подходя к супругу. Он обвил руками его талию, прижался, чмокнул сына, все еще находящегося на руках у Григория, а затем впился страстным поцелуем в губы своего мужа. Граф в некотором замешательстве ответил, пытаясь понять, что же такое было между Ри и Драко, что его чудо ведет себя таким образом. На людях юноша очень редко когда позволял себе и Григорию что-нибудь лишнее, на грани пристойности. Мельком взглянув на Драко, Пален заметил на дне глаз блондина отголоски старой затаенной боли.

Оторвавшись от губ мужа и чуть отстранив его от себя, Григорий посмотрел сначала на Ри, затем вновь на Драко.

— И что же у вас были за отношения, позвольте спросить?

— О, мы учились на одном курсе, но на враждующих факультетах, — усмехнулся Ри. — маленькому напыщенному блондину очень не понравилось, когда знаменитый Гарри Поттер, больше похожий на уличного бродяжку, посмел отказать Его Величеству в столь благосклонно предлагаемой ему дружбе. Вместо дружбы получилась вражда, в которой применялись все возможные методы. Бить по слабым местам у Драко получалось очень хорошо.

— Это все в прошлом, — спокойно произнес Малфой. — Ты тоже не оставался в долгу. Находить мои слабые места ты умел мастерски.

— Благодарю, — отвесил ему насмешливый поклон Ри. — Из твоих уст это прямо мед. Ложка дегтя будет?

— Ри, — Григорий задержал взгляд на муже, давая понять, что тот заходит слишком далеко.

— Ты стал другим, — тихо произнес Драко.

— Время все лечит, — ответил Ри. — И время всё меняет. Лишь память остается неизменной.

— А ты не думал, что детские обиды нужно оставить в прошлом? — Драко пристально смотрел на молодого человека, в котором от Поттера не осталось ничего. Он был уверен, что даже Снейп не узнает с первого взгляда юношу, не говоря уже обо всех остальных. Этот стоящий перед ним аристократ был другим, и бить он научился намного сильнее и намного больнее.

— О, Драко, ты, наверное, забыл, что у меня никогда не было детства, — сардоническая улыбка появилась на губах Ри. — Сначала я пахал, как домовой эльф. Потом из меня пытались сделать оружие для победы. И в конце всей этой истории об меня просто вытерли ноги. Неужели, ты не помнишь такого? Ах, бедненький, такой молодой, а уже склероз.

— РИ! — рявкнул Григорий.

— Извини, — Ри встал и быстро вышел из гостиной.

— А почему папочка разозлился? — Дрейк повернулся к отцу и уставился на него своими большими любопытными глазами.

— Вы на самом деле так плохо общались? — Григорий посмотрел на человека, который скрасил его одинокие дни без семьи. Драко был для него хорошим, понимающим другом. И его покоробило то, что Ри пытался его унизить, оскорбить, вытереть об него ноги. Воистину, память у мужа оказалась злой и длинной.

— Мы ненавидели друг друга, — тихо произнес Драко. — Я — аристократ, выросший в роскоши. Мне никогда ни в чем не отказывали. Но я происхожу из темной семьи, причем мой отец являлся правой рукой Темного лорда. А Гарри Поттер — Герой, мальчик-который-выжил. Я сам в свое время был виноват в том, что не смог стать ему другом. Злоба и обида заставляли меня делать ему больно. И мне было плевать, что он сирота, до которого никому нет дела. В общем, я доставил Гарри слишком много неприятностей.

— Папа умеет прощать, — нахмурился Дрейк, внимательно слушавший, гостя. — Папа добрый. Ты, наверное, сделал ему что-то плохое, вот он и обиделся.

Драко вздрогнул от этих слов, попавших точно в цель. Он столько лет сначала боролся за то, чтобы признать свои чувства к Гарри, а затем — чтобы забыть о них. И вот, Поттер снова в Англии, рядом. И не только он. Дрейк Пален был его сыном — его и Гарри. В этом он не сомневался ни секунды. Его малыш рос в другой семье и считал своим отцом другого человека. Это было больно.

— Я, наверное, пойду, Грегори, — тихо произнес он.

— Не бери слишком близко к сердцу, — Григорий встал, все так же держа сына на руках. — Он остынет, и мы сможем нормально пообщаться.

— Я надеюсь на это, — кривовато улыбнулся Драко. Григорий передал сына Ивану, который появился в холле, проводил Малфоя, и сразу же отправился в супружескую спальню, предполагая, что Ри спрятался именно там.

POV Григория.

Такое поведение Ри наводит на определенные мысли. Я видел тот мимолетный испуг, который пронесся в глазах моего мальчика. Он испугался, увидев Драко. И его взгляд, брошенный сразу же на Дрейка. Драко, Дрейк... И имена похожи. И волосы моего малыша такие же, как у Драко. Я это давно заметил, еще в первый день знакомства.

Может ли Драко быть тем подонком, который чуть не растоптал Ри? И если да, то, как мне поступить? Я знаю Малфоя с хорошей стороны. Мне он ничего не сделал. Но боль Ри... За Ри я готов любому голову свернуть. За Ри и Дрейка.

Конец POV Григория.

Граф вошел в спальню. Его супруг стоял у окна: спина напряжена, руки сжаты в кулаки. Казалось, он сдерживает себя изо всех сил.

— Это он, да? — тихо спросил Григорий. Ри резко развернулся. Панику в глазах он скрыть не смог.

— Он — отец Дрейка?

— Отец Дрейка — ты, — твердо произнес Ри. — У него нет другого отца.

— Я это знаю, — кивнул Григорий. — Но сейчас разговор идет о том, кто является биологическим отцом малыша. И, к сожалению, им был не я. Это ведь Драко тебя растоптал? Да? Именно он был тем, кто чуть не сломал тебя, заставив не доверять людям?

— Я не..., — начал Ри, но голос сорвался. Он беспомощно посмотрел на мужа. — Помоги мне, — вдруг вырвалось у него.

Григорий тут же оказался рядом, прижимая к себе супруга. Он чувствовал, как в беззвучном рыдании сотрясаются плечи Ри, как дрожит его тело.

— Я думал, что это все уже в прошлом, — прошептал юноша. — Думал, что это будет не трудно. Но это не так. Гриша, не оставляй меня, — он умоляюще уставился на мужа.

— Я даже если и захочу, не смогу отказаться от тебя, — улыбнулся Григорий. — Ты — мое сердце, моя душа.

— Тогда люби меня. Люби так сильно, как только сможешь, — Ри прижался к графу всем телом. — Хочу чувствовать тебя везде. Хочу, чтобы это был только ты.

Граф прижал к себе супруга, понимая, что у того истерика. Он осторожно, успокаивающе поглаживал Ри по спине. А тот внезапно вскинул голову, обнял мужа за шею и потянулся к его губам. Григорий не стал сопротивляться. Похоже, юноше нужно было что-то очень существенное, во что можно вцепиться, чтобы суметь задержаться на краю безумия, безысходности и тоски. И он выбрал его и секс. Губы встретились. Пален решил, что сейчас нет времени и места для нежности. Да и сам Ри действовал так, словно хотел почувствовать чужую грубую силу.

Треск ткани. Отброшенная в сторону одежда.

Стон за стоном.

Откинутая назад голова. Открытая для поцелуев шея.

Руки, блуждающие по такому желанному телу.

Страсть захлестывает с головой.

Григорий брал мужа так, словно заявлял всему миру, что тот принадлежит ему. А Ри отдавался с тем же пылом, признавая право собственности на себя за мужем. Они так и не добрались до кровати. И впервые занятие любовью было такими насыщенным, страстным, пропитанным чем-то таким, что оторваться друг от друга они не могли. Только Ри успевал прийти в себя, как тут же снова начинал заводить мужа. Граф уже стал бояться, что юноша просто не встанет утром с кровати, так у него все будет болеть, но и сам был захвачен чувственным вихрем так, что остановиться уже не мог. Голова понимала, а тело диктовало свои условия.

— Гриша, Гришенька, любимый, — иступленно насаживаясь на член мужа, шептал Ри.

— Шшшш, не торопись, — пытался слегка замедлить движения мужа Григорий. — Это не первая и не последняя наша ночь.

— Боже, я так люблю тебя, не оставляй меня, — продолжал шептать юноша.

— Никогда, ты только мой, — вторил ему Григорий.

— Твой, только твой, навсегда твой, — вырвалось у Ри, когда его настиг оргазм. Юношу просто вырубило от всех захлестнувших его эмоций и усталости.

Григорий уложил мужа в кровать и сам пристроился рядом. Как поступить с Драко, он пока не имел никакого понятия. В голове не укладывалось, что такой человек, как Малфой мог быть тем, кто чуть не убил своими действиями Ри. То, что от юноши только брали, Пален понял в первую же ночь, когда юный муж пришел к нему сам. Для принятия окончательного решения ему нужно было серьезно и откровенно поговорить с любимым. С этой мыслью он и уснул.

Естественно, в предыдущую ночь они переборщили. Подняться утром Ри не смог. Все его тело ломило. Тем более что с момента их последней встречи прошло столько времени. А Григорий несколько раз совершенно не был способен сдержаться.

— Знаешь, я, конечно, не имею ничего против таких марафонов, — с усмешкой произнес граф. — Но все же нам нужно знать меру. Иначе твоя попка просто не выдержит этого.

— Ты ведь ничего не будешь делать? — тихо и серьезно спросил Ри.

— Не делать чего? — уточнил Григорий.

— В отношении Малфоя, — тихо произнес юноша. — Я понимаю, что...

— Ри, просто расскажи мне все, — Пален сел на край кровати. — И мы вместе примем решение. Да, могу тебе сказать, что я сейчас в некотором недоумении. Никогда бы не подумал, что Драко может быть тем человеком, который мог так наплевать тебе в душу. Он чуткий, хороший друг. Я же тебе говорил, он даже не пытался залезть мне в штаны. Хотя такое желание у него поначалу точно было.

— Я не знаком с таким Малфоем, — вздохнул Ри. — Хотя, мне казалось, что я его хорошо изучил. У нас был целый учебный год — шестой курс. Там было столько всего: и нежность, и любовь, и радость. Мне казалось, что он подарил мне весь Мир. А потом вдруг все стало меняться. Я не сразу заметил его отчуждение. Списал все на последний год, выпускные экзамены. Вот, на праздничном школьном балу все и случилось. Я узнал, что именно Драко обо мне думает, и зачем он был со мной. А мне так хотелось порадовать его новостью о ребенке, — слезы сами собой потекли из глаз Ри.— Мне больно до сих пор, даже спустя столько времени.

— А ведь бабушка знала, — вздохнул Григорий.

— Что?! — Ри удивленно уставился на мужа.

— Я уже после назначения узнал, что она сделала очень много, чтобы воспрепятствовать моему назначению в Англию, — признался Пален. -Мне никак не удавалось понять, почему. У меня есть связи, которые я попытался использовать, чтобы выяснить, что же с тобой здесь случилось и кто виноват в том твоем плачевном состоянии. Ри, ты тогда не доверял никому. Даже принимая мои подарки, держался отстраненно. Тебе хоть известно твоё прозвище в Свете?

— Ммм? — удивления стало больше.

— Ледяной принц, — усмехнулся Григорий. — О тебе говорят как о том, кто никого не хочет впускать в свое сердце и душу. Но знаешь, все наши знакомые, да и не только они, завидуют мне. Говорят, что когда я рядом с тобой, ты раскрываешься, как бутон цветка, показывая себя во всей красе и блеске. И они правы. У тебя образовался круг людей, которому можешь верить. Но войти в этот круг очень тяжело, потому что у тебя еще нет полного доверия людям.

— Я никогда не смотрел так на..., — Ри обескуражено замолчал.

— Я знаю, ты просто живешь так, как считаешь нужным, — улыбнулся Григорий. — Это хорошо. И я бы не хотел, чтобы в тебе что-то менялось. Дрейк вчера сказал о твоем умении прощать. Но он еще маленький, и не понимает. Ты не прощаешь, просто вычеркиваешь человека из своей жизни. Он для тебя становится невидимкой. Ты можешь с ним разговаривать, но для тебя он будет оставаться пустым местом.

— Я знаю, — прошептал Ри. — Это очень трудно, Гриша. У меня не было детства, да юности не было тоже. Как постоянно повторяет твоя мама, я вечно попадаю "из огня да в полымя". Вот так и проходила вся моя жизнь. Пока в ней не появился ты, Гриша — самое лучшее, что у меня есть. боюсь сделать что-то такое, что заставит тебя отвернуться и уйти

— Дурачок. Любимый мой дурачок, — Григорий с улыбкой притянул мужа в объятия и поцеловал в висок. — Я так долго за тебя боролся. И если бы не бабушка, я наверное, сошел бы с ума. У меня уже не было в тот момент мыслей, что еще сделать, чтобы заполучить тебя. Ты — мое сокровище. Ты и Дрейк. И я не собираюсь терять ни одного из вас.

— Хорошо, — прошептал Ри, закрывая глаза. — Только дай мне с Малфоем разобраться самому. Ты его знаешь с хорошей стороны и я ничего не имею против того, чтобы вы общались .А мне нужно самому решить наши с ним... разногласия.

— Я понимаю, — кивнул Григорий. — И ты прав, я Драко знаю с другой стороны. И мне трудно представить... Хотя, я ему благодарен.

— За что? — Ри вскинул голову и посмотрел на мужа.

— Все было бы сложнее, если бы он посвятил тебя во все прелести секса. Но ты попал ко мне совершенно неискушенным, — усмехнулся граф. — И именно я стал твоим наставником на пути греха.

— Вообще-то, мы женаты, так что никакого пути греха нет, — возразил Ри.

— Отдыхай, — сказал Григорий. — Постараюсь держать Дрейка подальше от тебя. Иначе к ночи ты не придешь в норму, и придется мне заниматься старым испытанным..., — Григорий ловко увернулся от летящей в него подушки, а затем ретировался из спальни, посмеиваясь.

POV Ри

И, что делать? Я не думал, что во мне остались какие-то чувства к Малфою. Но его появление, стало такой неожиданностью. Как так могло случиться, что он стал другом Гриши? Моего Гриши. И что я чувствую при этом? Я не знаю.

Мне страшно? Да, наверное. Но в то же время я уверен в безопасности. До Дрейка Малфоям не добраться. Он сын Гриши. Александра Павловна, если что, обязательно поможет. Эта женщина сделает все для меня и Гриши. Но я не смогу постоянно прятать сына. А одного взгляда на его волосы хватит, чтобы понять, кто его отец. Господи, что же делать?

Надо же, я уже и думать стал по-русски. Там мой дом. Там моя семья...

Александра Павловна!

Конец POV Ри

Юноша поднялся с кровати, поморщившись от дискомфорта пониже спины, накинул на себя халат и вышел из спальни. На первом этаже в одной из гостиных стояло большое зеркало, по которому можно было связаться с родовым поместьем Паленов. Вот в эту гостиную и лежал пусть Ри.

— Александра Павловна! Бабушка! — стукнул он два раза по зеркалу. Прошло не меньше минуты, как в отражении появилась та, которую звали.

— Ри? Что случилось? Ты что такой взбудораженный? — тут же приступила к допросу женщина. — Я, как чувствовала, что не надо вам ехать в Англию.

— Вы ведь знаете о том, что со мной здесь случилось в прошлом? — утвердительно спросил Ри.

— Ты о Драко Малфое? — поняла та. И отпираться, что ничего ей неизвестно, тоже не стала. — Вы уже встретились? Ты поэтому такой взъерошенный?

— Как оказалось, Гриша уже успел до нашего с Дрейком приезда с ним познакомиться, и они стали друзьями, — вздохнул юноша. — Если честно, выглядит и ведет себя Малфой иначе, чем тогда. Правда, я ему при встрече умудрился гадостей наговорить. Не смог удержаться.

— А Гриша? Он глупостей не наделает? — нахмурилась Александра Павловна.

— Гриша — дипломат, и этим очень много сказано, — улыбнулся Ри. — Мы договорились, что с Малфоем я буду разбираться сам.

— Ты все еще любишь его? — насторожилась женщина.

— Не знаю, — покачал головой Ри. — Я не вспоминал о нем все эти годы, что жил с Гришей. И поэтому его появление в нашем доме стало для меня полной неожиданностью. Это было слишком быстро для меня. Я думал, что уже ничего не чувствую к нему, но, как оказалось, это не так. Сейчас все мои старые обиды выплывают наружу. Во мне сидит страх от мысли, что я могу встретиться с людьми, которых знал раньше.

— Так, а теперь немедленно взял себя в руки, — приказала графиня. — Не растекаться!

— Дрейк, он унаследовал его волосы, — прошептал Ри убитым голосом.

— Дрейк унаследовал волосы моего отца, — непреклонным голосом произнесла женщина. — В конце концов, я тоже Малфой, пусть и из французской ветви.

— ЧТО?! — воскликнул изумленный юноша.

— Тебе Судьбой написано быть с Малфоями, — усмехнулась Александра Павловна. — А теперь слушай, как мы поступим...

* * *

После разговора с Ри, старая графиня немного успокоилась. Юноша не стал разбираться со своими проблемами сам. Он обратился к ней, а значит, у нее есть возможности защитить внука и его избранника. Конечно, Ри еще предстоит разобраться со своими чувствами, но она надеялась, что семья все же сохранится. Она не будет давить на этого удивительного мальчика, но и без боя его никому не отдаст. Ни его, ни правнука.

Глава 10. Разговор тет-а-тет

Драко пребывал в шоке. Он оказался совершенно не готов к тому, что мужем Григория может быть Гарри Поттер. И ладно, если бы брюнет оставался тем же самым наивным, сереньким гриффиндорцем, каким он его помнил. Так ведь нет — этот, стоящий перед ним молодой мужчина выглядел истинным аристократом, от которого невозможно оторвать взгляда.

После исчезновения Поттера Драко иногда пытался представить себе их первую после разлуки встречу. Он ведь до сих пор помнил глаза Гарри в тот момент , когда Малфой высказал ему все, что он думает о самом гриффиндорце вообще и об их отношениях в частности. Сейчас (если верить тем воспоминаниям, что предоставил ему тот незнакомец и которые так и не стали реальностью) блондину было намного сложнее смириться с последствиями своего поступка. Кто-то решил изменить судьбу Поттера тем, что не позволил ему умереть. С одной стороны, это давало Драко шанс исправить свою прошлую ошибку, но, с другой стороны, был Григорий, и блондину очень не хотелось терять такого друга. Направляясь к Палену в гости, Малфой был совершенно не готов к встрече, которая буквально перевернула его жизнь, не был готов к тому, что супругом графа может оказаться Гарри Поттер, не был готов к тому, что у них есть ребенок. Малфой был уверен, что мальчик — его сын. Внешность говорила за себя, да и возраст подходящий. Ах, если бы то, что случилось на Выпускном балу, оказалось просто ночным кошмаром! Но, к сожалению, у Драко не возникало никаких сомнений в реальности происшедшей на том балу встречи с незнакомцем. Доказательством этому стала импотенция. За все эти годы, что прошли с момента визита гостя из будущего он так и не смог поделиться своим знанием о том, что должно было произойти, но не произошло. И дело было не только в проклятии, которое на него наложили. Само будущее изменилось, а это заставляло задуматься.

"Что теперь делать?" — он метался по своему кабинету, как лев в клетке. — "Что делать?"

Реакция Гарри при встрече была совершенно не такой, какую можно было бы ожидать от Поттера. Тот, старый, при первой, после разлуки встрече, скорее всего, не сумел бы и двух слов связать, а то и вообще бросился ему на шею. Прежний гриффиндорец простил бы Малфою все. Но этот... Этот незнакомый ему молодой человек оказался другим. Он умел быть жестким, даже жестоким, холодным и высокомерным. У нового Поттера в языке содержалось столько яда, что не мудрено и отравиться. Драко до сих пор передергивало от того, что ему пришлось выслушать в доме Грегори. Он все время прокручивал в голове состоявшийся при встрече разговор.

Ретроспектива.

— О, мы учились на одном курсе, но на враждующих факультетах, — усмехнулся Ри. — маленькому напыщенному блондину очень не понравилось, когда знаменитый Гарри Поттер, больше похожий на уличного бродяжку, посмел отказать Его Величеству в столь благосклонно предлагаемой ему дружбе. Вместо дружбы получилась вражда, в которой применялись все возможные методы. Бить по слабым местам у Драко получалось очень хорошо.

— Это все в прошлом, — спокойно произнес Малфой. — Ты тоже не оставался в долгу. Находить мои слабые места ты умел мастерски.

— Благодарю, — отвесил ему насмешливый поклон Ри. — Из твоих уст это прямо мед. Ложка дегтя будет?

— Ри, — Григорий задержал взгляд на муже, давая понять, что тот заходит слишком далеко.

— Ты изменился, — тихо произнес Драко.

— Время все лечит, — ответил Ри. — И время все меняет. Лишь память остается неизменной.

— А ты не думал, что детские обиды нужно оставить в прошлом? — Драко пристально смотрел на молодого человека, в котором от Поттера не осталось ничего. Он был уверен, что даже Снейп не узнает с первого взгляда юношу, не говоря уже обо всех остальных. Этот стоящий перед ним аристократ был другим, и бить он научился намного сильнее и намного больнее.

— О, Драко, ты, наверное, забыл, что у меня никогда не было детства, — сардоническая улыбка появилась на губах Ри. — Сначала я пахал, как домовой эльф. Потом из меня пытались сделать оружие для победы. И в конце концов об меня просто вытерли ноги. Неужели, ты не помнишь такого? Ах, бедненький, такой молодой, а уже склероз.

— РИ! — рявкнул Григорий.

— Извини, — Ри встал и быстро вышел из гостиной.

Конец ретроспективы.

Драко снова поежился. В нынешнем Поттере было слишком много яда, ненависти, сарказма. И что удручало, он совершенно не ощутил в Гарри заинтересованности, словно ничего не значил для гриффиндорца. А ведь он был отцом его ребенка, и мальчик назван в его честь. Тут не было никакой ошибки.

— Надо поговорить с папой, — пробормотал Малфой-младший, поняв, что сам своими силами не сможет разобраться. — Кажется, он сегодня дома.

— Господин, — перед ним появился домовой эльф, опустив уши и жалобно глядя на него.

— Что? — раздраженно бросил он.

— К вам пришли, — пропищал эльф.

— Кто? — Драко не особо желал сейчас с кем-либо общаться.

— Граф Пален, — совсем тихий ответ. Казалось эльф готов раствориться, лишь бы не попасть под горячую руку своего хозяина. Несмотря на то, что Драко со временем изменился, и стал более терпим по отношению к маленьким слугам, домовики все также его боялись.

— Грегори? — прошептал молодой человек и быстрым шагом направился в гостиную. Он не был готов сейчас к встрече с русским, но и потерять его дружбу ему также не хотелось. Драко даже не мог представить, что Гарри мог наговорить своему мужу. Войдя в гостиную, он ожидал увидеть разъяренного дипломата, а застал совершенно спокойного, сидящего в кресле, нога на ногу, Гарри Поттера. Хотя нет, там сидел именно Ри Пален. Малфой просто замер на секунду. Неожиданный визит.

— Поттер, — слегка склонил он голову в приветствии.

— Не думал, что у тебя такая короткая память, Малфой, — едко ответил гость. — Мне казалось, я еще вчера сказал, как меня зовут.

— Ри Пален, Гарри Поттер, разница небольшая, — пожал плечами Драко.

— Ошибаешься, — усмехнулся Ри. — Гарри Поттер умер в тот самый день, когда ты отказался от него. Кажется, это случилось на Выпускном балу. Я теперь Ри Пален, и этим все сказано.

— Сменив имя, ты своего прошлого не изменишь, — Малфой устроился напротив своего гостя.

— О, поверь, я его менять не стану, — усмехнулся Ри. — Оно меня вполне устраивает. Меня лишь слегка напрягает только то, что некоторые личности из этого самого прошлого вновь всплывают, что мешает мне жить.

— Я не собираюсь в угоду тебе прекращать общаться с Грегори, — спокойно произнес Драко. Он действительно не хотел этого делать. Таких друзей, как граф Григорий Пален, у него еще никогда не было.

— Я здесь не по поводу твоей дружбы с моим мужем, — Ри оставался спокойным. Малфой даже удивился такому его поведению. Оно совершенно не вязалось с тем, каким был Гарри раньше. Да, с момента исчезновения прошло более пяти лет. Но все равно как-то с трудом верилось, что человек может так сильно измениться за столь короткий срок. И особенно, если этим человеком является Поттер.

— Что же тогда привело тебя ко мне? — усмехнулся Драко.

— Разговор пойдет о нашем с тобой прошлом, — Ри прищурился. — Ты сделал далеко идущие выводы, увидев моего сына.

— Он и мой ребенок тоже, — утвердительно произнес блондин. — Я очень хорошо помню тот Выпускной и некую странную личность, пожелавшую, насколько мне удалось понять, изменить твое будущее. Кажется, ты выжил только благодаря этому некто.

— Этим некто был мой потомок — Авель Поттер, — усмехнулся Ри.

— Не суть важно, — отмахнулся Драко. — Главное то, что мне стало известно, что в тот треклятый день ты уже был беременным. И, судя по возрасту, именно Дрейк и является моим сыном.

— Он сын Григория, — спокойно исправил его брюнет.

— Это не меняет того факта, что именно я его биологический отец, — чуть надавил голосом Малфой. — Ты не сказал мне о ребенке. И я могу потребовать...

— Вот именно поэтому я здесь, — усмехнулся Ри. — Каким бы приятным другом не считал тебя Гриша, ты все такая же сволочь, какой был. Я очень хорошо знаю тебя, Малфой, знаю , что ты способен сделать для достижения цели. А уж, на что ты пойдешь ради продолжения своего рода, и подавно.

Драко дернулся, но остался сидеть на месте. Он старался не афишировать свое состояние. Малоприятно осознавать, что ты последний в роду. И да, появление Дрейка в его жизни меняло очень многое.

— Он мой сын, — произнес блондин.

— Возможно, ты и поучаствовал в его зачатии, — усмехнулся Ри. — Но доказать ничего не сможешь.

— У него мои волосы. Это фамильная черта рода Малфоев, — на губах Драко появилась чуть торжествующая улыбка. На самом деле он не хотел давить на Гарри, но по-другому не выходило. В прошлом у них никогда не получалось нормально общаться, им все время нужно было причинить друг другу как можно больше неприятностей.

-Волосы? — Ри пристально посмотрел на Драко. — Цвет волос еще ни о чем не говорит. Дрейк не просто усыновлен Гришей, он принят в род. Этого ни ты, ни твой отец никогда не сможете изменить. Расторгнуть мой брак на основании того, что я не сказал тебе о сыне — вы тоже не сможете. Ты отказался от меня. И не важно, знал ты в тот момент о моей беременности или нет. Воспоминаний у нас с Гермионой о том дне предостаточно. Да, кстати, ты же не знаешь, что моя лучшая подруга стояла за дверью и слышала каждое твое слово. А Поппи подтвердит, каково было мое состояние после этого разговора. Но вернемся к некоторой схожести Дрейка и Малфоев. Доказать, что он происходит от тебя, не получится. Александра Павловна, бабушка моего мужа, тоже Малфой, только из французской линии. Извини, Драко, но, даже зная, что ты — отец моего сына, тебе ничего не удастся предпринять против нас. Я сильно сомневаюсь, что Григорий пойдет навстречу, если ты захочешь выступить против меня или попытаешься отнять у него сына.

— А ты стал жестоким, — задумчиво протянул Драко, с каменным выражением лица выслушавший монолог своего гостя. Кто бы подумал, что Поттер может вести себя, как самый настоящий слизеринец.

— Это ты сделал меня жестоким, — парировал Ри. — Ты научил меня никого близко к себе не подпускать. Но если я теперь кому и доверяю, то этот человек по праву заслужил возможность быть со мной рядом.

— Как ты сам выразился, на мне род прерывается. Не могу представить, откуда тебе это известно. Но я последний из Малфоев, — Драко смотрел прямо в зеленые глаза.

— За все нужно платить, Малфой, — спокойно произнес брюнет. — Возможно, это твоя цена. Подумай об этом.

— Ты совсем не хочешь пойти на уступки, да? — блондин, скорее, утверждал, чем не спрашивал.

— Когда-то я, наверное, испугался бы, — серьезно произнес Ри.— Когда-то я был всего лишь мальчишкой, у которого кроме дурацкого прозвища и победы над темным лордом не было больше ничего: ни веса в общества, ни влияния, ни покровителей, ни защитников, способных постоять за меня. Я вполне мог оказаться на улице без сына, без денег. И Малфои бы сделали все, чтобы отнять то, что мне дорого. Вы бы даже не заметили, если б я загнулся в какой-нибудь канаве. Но теперь у меня есть и вес в обществе, и положение, и статус, и покровители, и даже защитники. Тебе и отцу придется бороться против собственного клана. Малфои против Малфоев. Я без борьбы не сдамся, да и Гриша тоже. А уж воевать с русскими все равно, что играть в рулетку, только везет в ней все тем же русским.

Драко молча смотрел на этого незнакомого ему человека, в котором от Поттера совсем ничего не осталось. Даже глаза у него другие. Нет того доверчивого, наивного выражения, присущие прежнему Гарри. Если гриффиндорец был худым, даже тощим, всклокоченным, в нелепых очках и бедной одежде, то этот, вальяжно расположившийся в кресле молодой человек являл собой тип настоящего аристократа. Он, Драко, собственными руками убил в Гарри гриффиндорца, выведя на передний план спящего в нем слизеринца.

Принять решение о том, что делать дальше, Драко не мог. Он понимал, что Поттер прав, хотя, нет, Пален. Поттера больше не было. У него появилось какое-то странное чувство, только он пока не понимал, что именно оно ему подсказывает.

— А если я откажусь от борьбы за Дрейка? — Драко решил выяснить все свои перспективы.

— У тебя не будет проблем, и таких врагов как я и Мио, — усмехнулся Ри.

— Мио? — не понял Малфой.

— Гермиона, — усмешка стала сильнее. — Тебе должно быть известно имя Мионы Строгановой, которая является очень известным зельеваром, и которая в своих статьях с регулярной периодичностью опускает твоего любимого декана ниже плинтуса. И ведь ни к чему не придерешься. Вся полемика проходит только в области научных изысканий

— Ты сейчас случайно не о Грейнджер говоришь? О своей грязнокровке? — надменно уточнил Драко, стараясь сдержать злость. За крестного было обидно, особенно когда в таком тоне о нем говорят пусть и бывшие, но гриффиндорцы.

— Ты только ничего подобного в обществе не ляпни, — усмехнулся Ри. — Англичане даже не догадываются о том, сколь многообразен и разрушителен ассортимент заклинаний у русских. Миона у нас теперь не только графиня, со всеми вытекающими отсюда последствиями, но и еще и жена дипломата. Советую тебе предупредить всех о ее нынешнем статусе, а то получите на свою буйную головушку международный конфликт. Оскорбить супругу дипломата, которая еще и является одним из признанных зельеваров в мире — это будет иметь такие последствия, что из ... трудно будет выбраться.

— А ведь тебе вся эта ситуация доставляет удовольствие, — сделал вывод Драко.

— О, ты даже не представляешь, какое, — рассмеялся Ри. Рассмеялся красивым, заставляющим дрогнуть сердце смехом. Малфой почувствовал, как по его коже прокатились мурашки. "Мерлин, когда он успел стать таким? А что, если бы эти перемены произошли еще в школе?" — пришла вдруг в голову мысль.

— Никогда не думал, что ты можешь быть таким злым, — Драко прищурился.

— А может быть, просто никто не удосужился узнать меня поближе? Может быть, освободившись от всех вас я, наконец, стал самим собой? — усмехнулся Ри. — Знаешь, мне доставляет ни с чем несравнимое удовольствие быть именно таким. О, представляешь, меня в Европе называют Ледяным принцем. Моего внимания ищут, за мной бегают толпы поклонников. Кто бы раньше мог подумать о таком, правда?

— Драко, — в комнату вошел Люциус Малфой собственной персоной, и удивленно посмотрел на гостя сына. Следом за старшим блондином появился и второй персонаж. И кто бы сомневался в том, что им может оказаться Северус Снейп. Отец Драко перевел взгляд на сына.

— Не знал, что у тебя гости.

— Отец, разреши тебе представить, — на секунду младший блондин замер, а затем, что-то для себя решив, произнес. — Граф Ри Пален, супруг Грегори.

— Граф, разрешите вам представить моего отца — лорда Люциуса Малфоя и моего крестного — лорда Северуса Принца, одного из лучших зельеваров Европы, которого по какой-то странной причине выбрала в качестве мишени ваша подруга, — и все же Драко не мог не сделать гадость, пусть и мелкую.

— Мишени, меня? — Снейп моментально подобрался, сразу поняв, о ком идет речь. Эта Строгонова уже все нервы ему съела. У него иногда возникало безумное желание найти эту девицу и придушить, или же наоборот, затащить в свою лабораторию и вывести их теоретический спор в какую-нибудь сенсационную разработку, потому что, не смотря на разногласия он был вынужден признать, что эта девушка-зельевар очень талантлива.

— Драко, вы немного ошиблись, Миона — моя сестра, — Ри был сама любезность.

"-Мерлин! Слизеринец до мозга костей", — подумал Малфой-младший, с трудом подавив желание поежиться.

— Вы хотите сказать, что мисс Строганова — ваша сестра? — уточнил Снейп со своим неизменным выражением брезгливости на лице, смешанной с презрением и чем-то еще, непонятным, знакомым многим бывшим и нынешним ученикам еще по школе.

— Графиня Строганова, — поправил с улыбкой Ри. — Графиня Миона Строганова является супругой первого помощника моего мужа. И да, она моя сестра.

— Неожиданная ситуация: женщина— аристократка, и в то же время знаменитый ученый-исследователь, — отметил Люциус.

— Ну, почему же? — усмехнулся Ри. — Вот лорд Принц тоже аристократ, но это же не мешает ему быть прекрасным зельеваром

— Не каждая женщина способна закрыть себя в лаборатории и отгородиться там от всего мира, — пояснил Малфой-старший.

— О, это совсем не так. Миона не все время торчит в лаборатории. Она с удовольствием занимается домом, часто посещает светские приемы. У Строгановых растет замечательная дочь. Кстати, они приезжают через пару дней, так что у вас будет возможность познакомиться лично с вашим вечным оппонентом. — Ри доставляло удовольствие дразнить Снейпа. Он был уверен, что ни Люциус, ни Северус его не узнали. Открытым оставался только один вопрос — почему Малфой-младший его не выдал. Но Ри никогда не считал Драко идиотом или глупцом. Раз не сдал, значит, пришел к каким-то выводам. "Да, Александра Павловна, вы всегда знаете, как нужно поступить. Хорошо, что я сначала поговорил с вами", — мысленно поблагодарил своего "ангела-хранителя" молодой человек

— И когда вы успели познакомиться с моим сыном, граф? — Люциус вел себя просто безупречно. Конечно, перед ним сидел равный, аристократ, да еще и иностранец.

— Драко вчера зашел к нам домой и был столь любезен, что согласился показать мне достопримечательности магического Лондона. Я ведь здесь впервые, — улыбка была легкой.

Малфою-младшему только и оставалось, что удивляться игре своего гостя. Кто бы раньше мог подумать, что за внешностью недалекого Избранного могут скрываться такие таланты.

— Позволено ли мне будет пригласить Вас и Вашего супруга в Малфой-менор? — учтиво произнес Люциус. — Мы с женой устраиваем небольшой прием.

— О, это было бы чудесно, — не уступил ему в учтивости Ри. — Но при этом нам бы не хотелось оставлять нашего сына одного дома.

— У вас сын? — Люциус как-то неуловимо изменился.

— О да, милый непосредственный ребенок. Кстати, мы тут с Драко выяснили удивительный факт, — Ри не собирался оставлять Малфоям не единого шанса отсудить в случае чего своего сына. Пока Люциус не понял, кто перед ним, он собирался максимально воспользоваться ситуацией себе на пользу. Он даже не смотрел на младшего блондина, чтобы не дать никому заподозрить, что что-то не так.

— Оказывается, мы в некотором роде родственники.

В глазах Люциуса проскользнуло мимолетное удивление.

— И каким же это образом? — спросил он.

— Бабушка моего мужа, Александра Павловна, принадлежит французской ветви рода Малфоев, — с улыбкой пояснил Ри. И хотя внешне он и выглядел довольным и расслабленным, внутри у него все сжалось в ожидании вмешательства Драко. Ведь именно сейчас Гарри уничтожал все возможности Малфоев для наступления на себя.

"Может быть, Драко со временем все же изменился? Ведь не зря Гриша с ним столько времени общается. А мой муж всегда хорошо разбирался в людях", — подумал Ри

— Вот как, — Люциус с интересом посмотрел на молодого человека. — Вы упомянули о нашем родстве по какой-то причине?

— Сын Паленов унаследовал цвет волос Малфоев, — очень спокойным голосом произнес Драко. — Не знай я, что никогда не встречался раньше с Ри, решил бы, что это твой ребенок, отец, или мой.

— Вы меня заинтриговали, — произнес Люциус. — Буду счастлив познакомиться с вашим малышом.

— Мы обязательно придем, — улыбнулся Ри. — Но, к сожалению, мне уже пора.

— Я провожу, — Драко поднялся на ноги и вместе со своим гостем покинул гостиную своей довольно-таки большой квартиры, расположенной в Косом переулке. Наличие собственного жилья было продиктовано тем, что, когда работы было много, не очень хотелось аппарировать куда-то слишком далеко. Сил на это просто не оставалось. Квартира поблизости от работы в данном случае была просто идеальным вариантом. .

У самой двери блондин остановил Ри, осторожно удержав его за локоть.

— Ты совсем не хочешь дать мне шанса, — произнес он.

— Ты в свое время сам его у себя отобрал, — тихо ответил тот. — Я сейчас всего лишь спасаю свою семью.

Драко несколько секунд смотрел на него, потом резко дернул брюнета на себя и впился в его губы жгучим, страстным поцелуем. Ри настолько растерялся, что даже сопротивляться не стал. Секунды шли. Но, наконец, ему удалось вырваться. Он каким-то сумасшедшим взглядом посмотрел на блондина, а затем вылетел за дверь. Драко задумчиво глядел на то место, где только что целовал Гарри.

"А ведь ты не забыл", — пронеслось в голове у Драко. Он почувствовал, как к нему прильнуло тело Ри, который со временем стал намного слаще, намного... А как приятно было целовать его. Ведь за секунду до того, как вырваться, Ри Пален, нет его Гарри, ответил на поцелуй.

Ри был в шоке. Он оказался совершенно не готов к тому, что один единственный поцелуй может всколыхнуть в нем все прежние чувства к этому белобрысому хорьку.

"Господи, если ты есть — помоги мне", — вырвался у него мысленный вопль, после чего мужчина аппарировал домой.

Глава 11. В сравнении.

Покинув квартиру Малфоя, Ри поспешил домой . Все его существо пребывало в смятении. Он совершенно не был готов к тому, что блондин захочет поцеловать его. Он мог бы понять, если бы своими действиями Драко захотел наказать его, унизить, задеть. Но за годы жизни с Паленами юный граф научился разбираться в чувствах и эмоциях, которые испытывают его собеседники, и поэтому смог почувствовать, что хоть блондин и целовался чуть грубовато, но злости или ненависти в том поцелуе не было. И все бы ничего, но Ри не был готов к тому, как он сам отреагировал на этот поцелуй. Чувства к этому белобрысому хорьку, которые он считал забытыми, вдруг всколыхнулись из дальних, закрытых на кучу засовов уголков памяти. Стоило лишь губам Драко коснуться его губ, как щиты, отгородившие его от прошлого и первого в его жизни возлюбленного, рухнули в одно мгновение.

В тот день Ри вернулся домой в полном раздрае. Все было так легко и просто, пока разговор шел с его подачи, по его плану. Но стоило Малфою проявить себя с другой стороны, как он растерялся. Все, что он должен был сделать после поцелуя, так это отстраниться и влепить Драко хлесткую пощечину, а то и вообще вызвать на дуэль за оскорбление чести и достоинства. Но нахлынувшие чувства и воспоминания привели лишь к тому, что он растерялся. Он даже себе не мог сказать, почему ничего не предпринял. А главное, зачем ответил на поцелуй. Малфои всегда считали, что им подвластно все, и никто не может устоять перед ними. И Драко может сделать далеко идущие выводы, которые лишь еще больше усугубят и так не слишком приятную ситуацию.

Ворвавшись в супружескую спальню, Ри свалился на кровать, свернулся клубочком и так в позе эмбриона и замер. В голове царил полный кавардак. Прошло и настоящее перемешались, образуя в его душе хаос. Воспоминания нахлынули на него с ревом водопада.

Ретроспектива.

Драко Малфой и Гарри Поттер.

— Ммм, ты знаешь, какой ты сладкий? — слизеринец провел рукой по встрепанным волосам своего любовника, прижимая его спиной к своей обнаженной груди. — Так и хочется тебя всего облизать.

— Брр, звучит как-то слишком пошло, — хихикнул Гарри.

— О, какие мы слова знаем, — усмехнулся блондин. — Не ожидал, мистер Поттер, не ожидал.

— Ты думаешь, я идиот? — гриффиндорец развернулся в объятиях своего парня и с удивлением на него посмотрел.

— Я просто не думал, что ты можешь воспринять эти слова, как пошлость, хотя в чем-то ты прав, звучат они действительно именно так, — серьезно произнес Драко. — Ты не идиот, просто наивный маленький гриффиндорец, даже не смотря на то , что убил Темного лорда. Не хмурься, — слизеринец провел пальцами по морщинкам, появившемся на лбу темноволосого юноши.

— Ты и, правда, считаешь, что я такой? — тихо спросил Гарри.

— За это ты мне и нравишься, — прошептал Малфой и поцеловал гриффиндорца в нос, снова заставив его смешно поморщиться

Григорий и Ри Палены.

— Ты такой сладкий, — подняв голову от груди своего мужа, Григорий посмотрел в затуманенные страстью зеленые глаза Ри. — Твоя кожа, словно мед. Не могу оторваться, и снова провел языком от одного соска к другому, заставив возлюбленного застонать.

— И совсем не пошло,— ни с того, ни с сего вдруг выдохнул тот. Григорий даже замер от неожиданности.

— Ну, ничего себе, — вырвалось у графа, а затем он расхохотался. — Ты, мой хороший, пошлостей еще и не слышал.

— Да? — Ри прищурился.

— Да, да, — усмехнулся Григорий. — Хочешь узнать, что такое пошлость? И как она может завести?

— Ты серьезно? — недоумение на лице мужа заставило графа раскатисто рассмеяться от души.

— О, это будет весело, — все еще смеясь, выдал Григорий. — Думаю, Мионе тоже стоит знать о таком аспекте жизни, чтобы не попасть впросак.

Драко Малфой и Гарри Поттер.

— Почему ты не хочешь, чтобы о нас знали? — Гарри смотрел на своего любовника.

— Ты — герой, а моя семья почти до последнего была на стороне твоих врагов, — нравоучительным тоном пытался донести до Поттера свою точку зрения Малфой. — На нас и так все смотрят с непониманием, даже твои друзья. Уизли вон, скрипит зубами, аж за километр слышно.

— Зачем ты так? — гриффиндорец опустил голову.

— Ну, что ты, малыш, — Драко обнял его и прижал к себе. — Что же ты такой у меня ранимый? Я совсем не хотел тебя обидеть. Просто, давай не будем спешить. Ведь самое главное, что мы есть друг у друга.

Григорий и Ри Палены.

— Почему у меня такое чувство, что ты бы с удовольствием запер меня в нашей спальне и держал бы там всю оставшуюся жизнь? — Ри посмотрел на хмурого мужа, бросающего на зал, полный людей очень недобрые взгляды.

— Не хочу делиться, — буркнул он. Юноша несколько секунд смотрел на графа. Выражение лица у него за это время успело поменяться несколько раз. Подобного ответа он не ожидал. Неверие, недоумение, а затем понимание — он прошел через все эти стадии, пока осмысливал ответ мужа.

— Ты ведь сейчас пошутил? — решил он уточнить.

Григорий повернулся к нему лицом и посмотрел прямо в глаза.

— Не пошутил, — сделал вывод Ри. — Ничего себе, — вынес он вердикт.

Граф несколько секунд смотрел на него, затем обнял за талию, притянул к себе и впился в губы страстно и очень собственнически.

— И что это было? — отдышавшись после этой демонстрации, поинтересовался Ри, даже не делая попыток покинуть объятий своего ревнивца.

— Тмой, пувсеэтзнат, — совсем не понятно выдал Григорий.

— Чего, чего? — еле сдерживая смех, переспросил его супруг.

— Ты мой, пусть все это знают, — выделяя каждое слово, произнес граф.

Драко Малфой и Гарри Поттер.

— Шшш, котенок, все хорошо, это только сон, — Драко гладил по волосам всхлипывающего гриффиндорца. Сейчас Гарри как никогда был больше похож на маленького , испуганного ребенка, чем на семнадцатилетнего парня, коим и являлся. Малфой знал, что Поттер так и не смог избавиться от своих кошмаров. Они приходили не всегда, но если появлялись, то выматывали юноше всю душу. Драко не нравилось, как после них выглядит Гарри. Краше в гроб кладут, честное слово.

— Я не могу так больше, — простонал брюнет. — Не хочу этого видеть. Больше не хочу.

— Шшш, это всего лишь сон, — продолжая гладить его по голове, произнес Малфой. — Я что-нибудь придумаю, чтобы избавить тебя от этих кошмаров.

— Только не уходи, — прошептал Гарри.

— Не бойся, я всегда буду с тобой, — прижимая к себе тоненькое тело, прошептал в ответ Драко.

Григорий и Ри Палены.

— Тихо, тихо, — Григорий сел на кровати, устроил вздрагивающего мужа у себя на коленях и крепко обнял, укачивая как маленького ребенка.

— Мне давно не снились кошмары, — мелкая дрожь сотрясала все тело Ри, и он тянулся к теплу мужа, словно пытался слиться с его телом.

— Давно? — переспросил граф.

— Да, — кивнул юноша.

— Знаешь, надо бы сходить к колдомедикам, — задумчиво произнес Григорий. — Это не нормально. Хорошо, что у нас есть Миона, она обязательно придумает какое-нибудь зелье, чтобы ты больше не видел этих кошмаров.

— Ты всегда знаешь, как меня подбодрить, — слабо улыбнулся Ри.

— Я люблю тебя, и сделаю все возможное, чтобы у тебя всегда все было хорошо.

— Ты только не уходи, — прошептал юноша.

— Я не буду давать тебе такого обещания, Ри, — Григорий за подбородок приподнял голову мужа, чтобы посмотреть ему в глаза. — В жизни может случиться разное. Но в одном ты можешь быть уверен: для того, чтобы оставаться рядом с тобой как можно дольше, я приложу все силы, которые у меня есть.

— Ты честен, — еле слышно произнес юноша.

— А ты меньшего не достоин...

Конец ретроспективы.

Ри вздохнул. Ему совсем не хотелось сейчас заниматься сравнением Драко и Григория, но его память раз за разом подкидывала воспоминания со сходными ситуациями.

— Господи, за что мне это, — простонал молодой человек, подтягивая колени ближе к груди. Но неумолимая память все вытаскивала и вытаскивала забытые, как Ри думал, картинки, в которых Драко был нежен, улыбался и старался сделать ему приятное.

Ретроспектива.

— Вот, — блондин остановился перед Поттером и протянул ему сложенные лодочкой ладони. Гарри удивленно на него посмотрел, и только затем опустил голову. Его глаза широко раскрылись, руки сами потянулись дотронуться до слегка трепещущих черно-золотых крыльев. В ладонях слизеринец держал удивительно красивую бабочку.

— Это мне? — Гарри поднял глаза на Малфоя.

— Тебе, тебе, чудовище ты мое любимое, — усмехнулся тот, с какой-то затаенной нежностью.

Поттер очень осторожно пересадил бабочку себе на ладонь. Ему никогда не дарили ничего подобного. Это было что-то такое, что-то совершенно необычное, для чего он никак не мог подобрать слов...

* * *

— Чучело, — взлохматив и так торчащие во все стороны волосы, нежно произнес Драко, глядя в зеркало, перед которым они стояли в магазине одежды. В кои-то веки ему удалось затащить сюда сопротивляющегося всеми конечностями гриффиндорца.

— Я не чучело, — прозвучало ужасно по-детски.

— Чучело, чучело, -улыбнулся Малфой. Улыбнулся по-настоящему, без этих своих аристократических штучек.

— Но при этом очень симпатичное чучело.

* * *

— Люблю тебя, — пробормотал в полусне Драко.

Гарри повернулся к нему. Малфой никогда не признавался в этом настолько прямо. Брюнет не сомневался в чувствах своего возлюбленного, но тот всегда выражал их совершенно другими словами. Слово "люблю" в их разговоре при этом не звучало.

— Я тоже тебя люблю, — улыбнулся Поттер, кончиками пальцев обводя линию скулы слизеринца.

* * *

— Сладкоежка, — Малфой мазнул сливками по кончику носа гриффиндорца.

— Просто я люблю шоколад, — насупился Гарри.

— Ты, как маленький ребенок, который дорвался до самого вкусного, — рассмеялся Драко.

— Я..., — Поттер отвернулся, на глазах блеснули слезы.

— Ну, что ты, — слизеринец пересел к нему и обнял. Слезы сорвались с ресничек и побежали по щекам. — Какой же ты стал чувствительный. Не знал бы, что ты парень, подумал, что девчонка.

— Прости, — прошептал Гарри, уткнувшись ему в шею.

— Ничего, я все понимаю, — обнимая гриффиндорца, тихо сказал Драко. И в голосе действительно звучало понимание.

* * *

— Как думаешь, у нас есть будущее? — спросил Драко, а затем повернулся и серьезно посмотрел на Гарри.

— Почему ты спрашиваешь? — нахмурился тот в ответ

— Не знаю, — тихо ответил Малфой. Гриффиндорцу на долю секунды показалось, что в глазах его любимого слизеринца проскользнуло сожаление и даже что-то похожее на боль.

Конец ретроспективы.

— Я так сойду с ума, — Ри решительно поднялся с кровати. Его немного повело. -Надо собраться. Гриша ничего не должен узнать. Я приду в себя, и все будет по-старому. Я..., — голос дрогнул. — Ради сына, ради собственного покоя, я обязан быть сильным.

Он прошел в ванную и включил душ, затем скинул одежду, и ступил под холодные струи, чтобы привести свою голову в порядок. Но память не унималась, и в очередной раз подкинула ему подлянку.

Ретроспектива.

Драко Малфой и Гарри Поттер.

— Ай, — смеясь, воскликнул гриффиндорец, заработав смачный шлепок по обнаженной ягодице.

— А нечего меня соблазнять своими прелестями, — услышал он насмешливый голос Драко.

Они стояли под струями воды. Два тела сплелись. Губы Малфоя требовали, подчиняли, а Гарри ничего другого, кроме как подчиняться, и не умел. Он отдавался своему возлюбленному полностью, всей душой. А Драко брал, возвращая взамен лишь только малую часть себя. Но кто откажется от того, что тебе преподносят добровольно, тем более, если в твоих руках такое чувствительное тело, на котором можно играть, как на музыкальном инструменте. Главное, чтобы музыкант был хороший. И Драко играл...

Григорий и Ри Палены.

Ри стоял в душе, наслаждаясь бьющими по плечам струями. День сегодня был насыщенным, и хотелось слегка расслабиться. И вода в этом плане была очень удачным решением, правда, лежать в ванне не очень хотелось. Душ тоже был неплох, особенно с таким напором струи. Чем не массаж.

Неожиданно на его талию легли такие знакомые руки. Наверное, только то что эти руки он мог бы узнатьи из тысяч подобных им и остановило его от испуганного писка.

— Не смог удержаться, — прошептал ему на ухо Григорий, а затем прикусил мочку, заставив задрожать от в раз вспыхнувшего желания.

— Я думал, ты будешь позже, — придерживаясь линии светского разговора, произнес Ри.

— Освободился пораньше, — разворачивая мужа к себе лицом, ответил граф. Он окинул жадным взглядом обнаженную фигуру юноши, притянул его за талию к себе, а затем скользнул вниз вдоль его тела, становясь на колени.

— Какая заманчивая поза, — усмехнулся Ри...

Конец ретроспективы.

— Да, что же это такое, — выругался Ри, выключив воду.

— Хозяин Ри? — в дверь осторожно постучали. Даже не вытираясь, молодой человек накинул на себя халат, и открыл двери.

— Да? — он посмотрел на слугу.

— Хозяин Григорий просил передать вам, что хотел бы поужинать с Вами в ресторане. Иван вместе с маленьким хозяином, отправились в парк развлечений, — доложил тот.

— Хорошо, — вздохнул Ри. — Мой супруг сказал, где и во сколько будет меня ждать?

— В шесть часов у ресторана "Kalamaras Micro" на Инвернесс Мьюс, — последовал ответ.

— Спасибо, Михаил, — кивнул он.

— Вам помочь собраться? — спросил слуга.

— Помоги привести в порядок волосы, — произнес Ри, проходя в спальню и садясь перед зеркалом туалетного столика. У него еще было два часа до назначенного времени. И это был просто подарок судьбы для того, чтобы хоть немного отвлечься от всех воспоминаний, свалившихся на него как снежная лавина.

Михаил взял в руки щетку и начал водить ею по длинным шелковистым волосам. Ри невидящим взором уставился в зеркало. Кто бы мог подумать, что один поцелуй может выбить его из равновесия настолько, что он постоянно выпадает из реальности.

POV Ри.

Господи, неужели я действительно был такой вот мямлей? Судя по этим вспышкам воспоминаний, я вел себя как капризная барышня. Хотя нет, даже не барышня. Как можно было быть таким? Самому противно. Надо поговорить с Гермионой. Неужели, это был я?

Но сейчас я ведь другой? Я люблю Гришу, очень люблю, И мне никто другой не нужен. Меня все устраивает. Господи, почему я сейчас уговариваю себя? Что происходит? Мне не хочется ничего менять в своей жизни. Я всем доволен. И это поцелуй с Малфоем ничего для меня не значит. Зачем, черт возьми, он меня поцеловал? Чего хотел добиться? Показать, что я все еще могу трепетать от его прикосновений? Но ведь это же не так, правда?

Ри Пален, прекрати немедленно паниковать! Ты больше не Гарри Поттер, чтобы нюни распускать. Поттер умер! Умер! Ты — Ри Пален. Так борись за то, что тебе важно!

Почему в голову настырно лезет Малфой? Он же ничего не значит для меня. Ну и что, что только благодаря ему, на свет появился Дрейк. Зачать может любой, но этого не достаточно, чтобы считать его отцом. Отец тот, кто воспитал, а не тот, кто поучаствовал в зачатии.

Господи, как болит голова!

Конец POV Ри

— Хозяин, вам не здоровится? Может быть, принести зелье? — Михаил озабоченно смотрел на молодого мужчину.

— Будь добр, — кивнул Ри. — Что-то я расклеился.

— Акклиматизация, наверное, — выдал слуга.

— Наверное, — вздохнул молодой граф. "Если бы все объяснялось так просто", — подумал он про себя.

Ри казалось, что он попал в какой-то кошмарный сон. Память, как грозный рок, старалась вытащить наружу ту его личность, которую он сам давно уже, как считал раньше, похоронил. Но Гарри Поттер не зря получил в свое время прозвище Мальчик-который-выжил. Он снова выжил, и теперь норовил превратить упорядоченную жизнь юного графа Палена в хаос, с кучей сомнений, терзаний и метаний.

Глава 12. Семья в сборе.

— Ри, ты и так будешь на этом приеме самым красивым, — усмехнувшись, произнес Григорий, глядя на мужа, стоящего голышем перед большим, в полный рост, зеркалом.

— Это мне, как раз известно, — совсем не скромно отозвался тот в ответ, все также придирчиво изучая свое отражение. — Тебе не кажется, что я набрал лишний вес? — Ри повернулся к супругу.

— Нет, мне так не кажется, — сдерживая улыбку, произнес он.

— Хмм, — выдал Ри, снова поворачиваясь к зеркалу. — Ну ладно, поверю тебе на слово.

— Иди сюда, — Григорий протянул руку. Когда-то давно, прежде чем ответить на такой призыв, юноша на несколько секунд замирал. Сейчас же он откликнулся мгновенно, да еще и с такой улыбкой на губах, что граф и не сомневался, чем же все закончится. Только вот планы на мужа у него были несколько иные.

— А, может быть, мы не будем сейчас обсуждать ничего серьезного? — поморщился Ри, догадавшись, что сразу к самому приятному муж переходить не собирается.

— Ри, я понимаю, что ты не хочешь говорить на некоторые темы, но считаю, что нам нужно кое-что обсудить, — Григорий усадил супруга к себе на колени и провел рукой по спине.

— Тема нашего разговора, как я понимаю, связана с Малфоем, — вздохнул молодой человек, укладывая голову на плечо мужа.

— Не подлизывайся, — улыбнулся Григорий, при этом сам прижал к себе любимого посильнее.

— Я дам Драко время, чтобы он смог доказать мне, что все же изменился, — спокойно произнес Ри.

— Я слышу в твоих словах "Но", — ответил на это Григорий. — Ты не веришь в то, что он мог стать другим.

— Почему же, — усмехнулся его муж. — Доказательства этому я видел. Только вот мне доподлинно известно, что Малфои всегда делают только то, что может принести им выгоду. И для достижения этого они ни с кем и ни с чем не считаются

— Драко знает, что Дрейк его сын, — это было утверждение, И Григорию, судя по тону, данная мысль не понравилась.

— Малфою не откажешь в сообразительности, — горько усмехнулся Ри,— он в состоянии сделать правильные выводы из минимума имеющейся у него информации. А тут ему попался такой шикарный намек.

— Имя нашего сына, — все правильно понял Григорий.

— Исходя из этого, он вполне может решить, что я до сих пор что-то чувствую к нему, — передернул плечами молодой человек. Граф ничего на это не сказал. Григорий всегда чувствовал, когда на супруга не стоит давить и задавать лишние вопросы. И данный момент был именно таким. Для начала Ри нужно было разобраться в себе и своих чувствах, и только потом придти к своему мужу, чтобы вместе с ним все это обсудить.

— Я был у Малфоя, — вдруг произнес Ри.

— Извини? — не сразу понял Григорий.

— Я ходил к нему, чтобы прояснить некоторые моменты, — не очень охотно признался юноша.

— И почему-то мне кажется, что все сказанное тобой было произнесено в ультимативной форме, и мало чем напоминало обычный разговор, — пробормотал граф.

— Ну, наверное, потому, что так все и было, — буркнул Ри, заставив мужа улыбнуться.

— Ох, горе ты мое луковое, — вздохнул Григорий, обнимая мужа. Неожиданно с первого этажа послышался шум

— Эй, хозяева, друзей встречать будете? — раздались приглушенные голоса.

— Я думал, они приедут только через пару дней, — недоуменно глядя на дверь спальной, произнес Ри.

— Угу, — отозвался Григорий, не желая выпускать свою законную добычу из объятий. — Неужели не могли появиться на пару часов позже, — проворчал он, вызвал приступ смеха у мужа.

— Надо показаться им на глаза, а то Леше ничего не стоит ворваться к нам в спальню, не постучав, — все еще посмеиваясь, сказал Ри, и начал выбираться из кольца рук супруга.

— Угу, — снова односложно ответил граф, наблюдая, как стройное тело желанного молодого мужчины исчезает в ткани парчового халата. — Ты больше ничего не собираешься одевать? — поинтересовался он.

— Если бы у нас были гости, я бы оделся, а так..., — махнул рукой Ри, как бы говоря, что никто ничего такого нового для себя в его облике никто не узрит. — И потом, я видел Алексея и в более... хмм... виде, — юноша старательно завуалировал слово, которое вертелось у него на языке.

— Ау, хозяева! — голос Строганова послышался совсем рядом.

Григорий успел открыть дверь как раз в тот момент, когда его друг взялся за ручку с той стороны.

— Алексей! — в голосе Мионы слышались очень недовольные нотки. — Где твое воспитание, в конце концов?

— Дорогая, оно умерло вместе с моей совестью, — ответил ее муж.

— Кто бы сомневался, — отреагировал на это граф Пален.

— Мы помешали чему-то очень важному? — сделал совершенно невинное лицо Строганов.

— Лешенька, к твоему сведению, нельзя врываться в чужую спальню, предварительно не испросив на то разрешение хозяев, — пропела Миона, подходя к мужу и награждая его очень звонким шлепком по мягкому месту.

— За что? — воскликнул тот. У его супруги была очень тяжелая рука, и только манеры и правила этикета, даже в столь узком кругу людей, не позволили ему погладить пострадавшую ягодицу, чтобы унять возникший там дискомфорт.

— Если у меня уже есть воспитанная дочь, то я ведь должна применять к кому-нибудь воспитательные меры, — хмыкнула юная графиня.

— Боже, Мио, ты все еще пытаешься переделать этого балагура? — Григорий картинно схватился за сердце. — У тебя железная воля.

— Спасибо, — улыбнулась та в ответ. Затем она подошла к Григорию и обняла его. — Я ужасно по вам скучала.

— Я тоже рад тебя видеть, хотя вы и не совсем вовремя, — все же не удержался он от шпильки.

— Не слушай его, — в дверях комнаты появился улыбающийся Ри. Миона тут же бросилась к нему на шею. — Ох, ты хоть предупреждай о таких бурных изъявлениях чувств, — простонал он.

— Ну, извини, — смеясь, произнесла девушка.

— А где моя крестница? — спросил Ри.

— Ее вниманием уже полностью завладел Дрейк, — сказала Миона, посмотрев на него. Что-то странное промелькнуло в глазах ее друга, что насторожило молодую женщину. Она кинула быстрый взгляд на Григория, затем снова посмотрела на юношу. — Что случилось? — шепотом поинтересовалась она.

— Не сейчас, — также шепотом ответил ей Ри. — Когда будем одни.

Девушка кивнула, хотя вопросы так и вертелись у нее на языке. Но, по-видимому, друг не был расположен вести этот разговор при муже. И это сразу же заставило ее насторожиться. Гарри давно уже перестал скрывать все от супруга. Единственное, что до сих пор оставалось тайной за семью печатями, было имя биологического отца Дрейка.

"Господи, неужели, Малфой уже успел всплыть?" — подумала она.

— ... прием, да? — услышала она окончание фразы Григория. Судя по выражению на лице Ри, тот тоже был не слишком внимателен.

— Все, когда эти двое собираются вместе, окружающий мир перестает для них существовать, — закатил глаза к потолку Алексей.

— Супруг мой разлюбезный, а не хочешь ли ты..., — прищурилась Гермиона, но договорить ей не дали. Ее муж, прекрасно знающий, на что способна эта девушка, применил самый действенный способ усмирения и успокоения — объятия и поцелуй.

— Надо же, работает безотказно, — усмехнулся Григорий, лукаво глядя на Ри. Он не раз использовал это средство на нем.

— Так что там, насчет приема? — юноша решил сменить тему.

— Я думаю, это будет хорошим поводом представить графа и графиню Строгановых обществу, — улыбнулся Григорий. — Ну, и тебя естественно.

— Согласен, — немного подумав, кивнул Ри.

— Ладно, любимый, хватай Миону, закрывайтесь в одной из гостиных и делитесь своими секретами,— усмехнулся Пален. — Я же вижу, как тебе этого хочется.

— Пфф, — выдал его муж, подхватил подругу под ручку и удалился в сторону ближайшей гостиной.

— Будь эти двое обычными женами, я бы сказал, что они пошли перемывать нам косточки, — серьезно глядя вслед Ри и Мионе, произнес Алексей.

— Но мой муж отнюдь не жена, а Миона одтнюдь не обычная женщина, — усмехнулся на это Григорий. — Давай-ка мы тоже обсудим наши дела.

— Что там за прием? — уже двигаясь в сторону кабинета Палена, поинтересовался Строганов.

* * *

— Ну? — девушка уставилась на друга.

— Что ну? — улыбнулся тот в ответ.

— Ри, у меня такое ощущение, что ты уже успел где-то столкнуться с Малфоем, причем все прошло, не сказать, что плохо, но и не хорошо, — выдала Миона.

Ри только вздохнул, а затем поведал ей всю историю: о Драко, который стал лучшим и преданным другом Григория, о его появлении в этом доме и своей реакции, о последующем разговоре с Александрой Павловной, и завершил свою речь рассказом о встрече с Малфоем-старшим и Снейпом дома у младшего блондина.

— Скажи мне, дружочек мой разлюбезный, — девушка недобро прищурилась. — А где ты достал его адрес? Как-то я сомневаюсь, что ты отправился за ним в Малфой-менор.

— О, один запрос в Министерство, и тебе выдадут всю подноготную любого мага, проживающего в Лондоне, — усмехнулся Ри. — Знаешь, еще в наши школьные годы английские чиновники отличались редкостным скудоумием. И как оказалось, со временем ничего не только не изменилось, но по-моему, даже усугубилось. Я поражаюсь, насколько легко мне выдали информацию о месте проживания одного из членов местного общества, да еще и наследника рода. Что-то тут сгнило уже окончательно.

— Что, вот так просто взяли и выдали? — Миона никак не могла поверить в это.

— Угу, — мрачно кивнул Ри.

— Да, отправь мы такой запрос в русские районные центры власти или, не дай Боже, в Парламент, нас бы закидали бумажками, проверками, вызовами и тому подобное. Мало ли для чего я прошу информацию. Вдруг решила убить того, о ком хочу узнать, — покачала она головой.

— Угу, — буркнул юноша. — Представь мое удивление, когда я получил ответ, не отходя от камина. Они даже не поинтересовались тем, кто спрашивает, и для чего.

— И как они еще существуют, — закатила глаза к потолку девушка, но тут же стала серьезной. — Но ведь это не конец истории, — она утверждала, а не спрашивала. Ри тяжело вздохнул. Как рассказать о том, какие мысли будоражили его разум?

Миона всегда чувствовала его. Казалось, она была способна прочитать его душу. Еще в школе ей легко удавалось понять, что именно мучает ее друга, а теперь, когда она стала ему чуть ли не сестрой, ей зачастую даже не нужно было находиться рядом с ним, чтобы увериться в том, что что-то не так. Вот и сейчас Гермионе увидела, что Ри не все рассказал. Что-то мучило ее друга, что-то не давало покоя.

— В чем дело, Гарри? — воспользовалась она его полным именем. Вот уже долгое время никто из родных так его не называл.

— Если бы я сам знал, — вздохнул юноша. Затем немного помолчал, но в конце все же выдал. — Он меня поцеловал.

— Малфой, — поняла девушка.

— Да, он, — кивнул Ри. — И все бы ничего, но проблема в том, что я ответил.

— Господи, — вырвалось у Мионы. — И?

— Я, правда, думал, что он остался в прошлом, но Драко ворвался в мою размеренную жизнь, как ураган. И все мои чувства к нему вновь всколыхнулись, — Ри беспомощно посмотрел на подругу.

— Так, а ну, взял себя в руки, — девушка сердито на него посмотрела. — Ты, в конце концов, Ри Пален или тряпка? Что за истерики на пустом месте?

— Миона?! — юноша ошеломленно уставился на нее.

— Я давно уже не видела тебя настолько беспомощным, — продолжила сердито наезжать на друга юная графиня. — Надо сказать, что таким ты был до того момента, как в твоей жизни появился Григорий, который помог тебе стать сильной личностью. И вдруг снова, на пустом месте ты превращаешься в желе. Ты же мужчина, а не капризная барышня. Ри, ты способен на большее, чем банальные истерики. Если ты и дальше продолжишь так себя вести, то Малфоям не нужно будет даже прилагать усилия, чтобы достать тебя, а это уже года три-четыре, как никому не удавалось. Прошлое нужно оставлять в прошлом, не зацикливаться на нем и к нему не возвращаться. И начало твоей встречи, и даже разговор с Малфоем-старшим и Снейпом были тобой проведены на пять баллов. Никто из них не смог разглядеть заморыша Гарри Поттера в блистательном Ри Палене. Но стоило только бывшему любовнику тебя поцеловать, как ты поплыл.

Ри передернулся. После слов подруги он и сам признал свое поведение неадекватным. Ведь за пять лет своего замужества, а вернее, женитьбы, его не раз пытались поцеловать и даже старались склонить к большему, без его согласия, разумеется, но он никогда не устраивал из этого драмы. Понятно, что Драко Малфой был особым случаем, но ведь можно было и его воспринимать, как остальных.

— Я не уверен, что все мои чувства к нему похоронены, — признался юноша.

— Ты любишь Григория? — требовательно спросила Миона.

— Да, — Ри даже не задумывался над ответом.

— Нельзя похоронить чувства, — тихо произнесла девушка. — Они либо есть, либо их нет. Ты слишком сильно доверял Драко. Ты сотворил из него кумира, которому и поклонялся. Возможно, если бы не он, ты не стал бы тем, кем являешься сейчас. Я знаю, чем закончилась эта история в первый раз, Гарри. Я до сих пор с дрожью вспоминаю те месяцы, последовавшие после нашего стремительного отъезда из Англии. Это было реально страшно. Мы с Поппи долгое время боялись, что ты просто свихнешься. Она даже проверила тебя на заклятия и зелья из-за твоего неадекватного поведения. Но это был именно ты. Мне кажется, только Паленам удалось вытащить наружу тебя настоящего. Александра Павловна как-то сказала, что твое детство, затем свалившаяся на тебя ответственность за магический мир, отношение к тебе людей, как какому-то Избавителю — все это сформировало внешний облик, и характер. Но при этом ты никогда не был собой. А вот сейчас у нас с тобой появился шанс раз и навсегда разобраться с нашим прошлым. И начнем мы, пожалуй, с твоих родственников.

— С Дурслей? — удивленно воскликнул Ри.

— А у тебя есть другие? — усмехнулась Миона. — И давай, уже включай свои мозги. А то пока меня не было рядом, ты превратился в какую-то тряпку. Где тот светский лев, способный одним взглядом отправить кучу надоедливых поклонников в нокаут?

— Хмм, — отозвался юноша. Он и на самом деле почувствовал, что его нынешнее поведение не соответствует его поведению и характеру, которые он выработал, живя с Паленами.

— Что ж, может быть, ты и права. Только начнем мы не с Дурслей, а с кладбища.

— Твои родители и Ремус, — поняла девушка.

— И Сириус, — чуть грустно улыбнулся Ри.

* * *

Спустя три часа вся семья (теперь уже действительно вся) собралась в столовой. Палены и Строгановы никогда не опускались до того, чтобы указывать, какое место в их доме должны занимать нанятые ими работники. Слуги так и так знали, где им положено столоваться, а вот гувернеры детей всегда присутствовали за общим столом, вместе с хозяевами, так же как и секретари и дворецкий, хотя все же чаще они питались в столовой при кухне. Мало ли какие разговоры захотят вести за столом хозяева. Вот и сейчас за столом присутствовали только гувернеры, для того чтобы присматривать за малышами.

— Итак, завтра вечером мы все должны прибыть на прием в Малфой-менор, — усмехнулся Алексей. — Повод представиться местному высшему обществу.

— Какое счастье, что ты здесь, — фыркнул Ри. — Нам так не хватало своего домашнего шута.

— А сто такое сут? — дочка Мионы уставилась на своего крестного большими золотисто-карими глазенками.

— Что и шут, — поправила ее девушка.

— Сто и сут, — старательно проговорила девочка, правда, помогло это плохо.

— Шут — это твой папа, — на полном серьезе произнес Ри.

— Как тебе не стыдно, — отвесила ему шутливый подзатыльник Миона.

— Папа — ты сут? — Лия с любопытством уставилась на отца, который бросал угрожающие взгляды на спокойного, как удав, юношу.

— Твой крестный так пошутил, — погладила дочку по голове Миона.

— Крррестный, а зачем ты посутил? — если на девчушку нападало желание задавать вопросы, то остановить ее уже ничто не могло.

— Ух, ты, кто-то научился выговаривать "Р", — улыбнулся Ри.

— Ррррррр, — продемонстрировала Лия свое умение и расцвела в солнечной улыбке. "Про шута" было забыто.

— Ты все-таки осторожнее со словами при детях, — прошептал Григорий, склонившись к уху мужа. — Они у нас все быстро схватывают, даже слишком быстро.

— Кррррестный, а мы пойдем гулять в паррррк? — Лия завертелась на своем стульчике.

— Обязательно, — улыбнулся Ри.

— Папа, а дяденька к нам в гости еще придет? — вдруг влез в разговор Дрейк, глядя на Григория.

— Кххм, — Ри как раз отпил из бокала, и только чудом удержал сок в себе, а не забрызгал все вокруг. Он как-то не ожидал, что сын может задать именно такой вопрос. Вообще-то ему стоило помнить, что мальчик у него был любопытный, и мог в любую секунду поставить родителей в тупик.

— Мы завтра сможем его увидеть, — совершенно спокойно ответил Григорий. — Нас пригласили на прием в дом мистера Малфоя.

— Да? — Дрейк расцвел в улыбке. — Мне он понравился. Пусть папа на него не злиться.

— Мотай на ус, — легонько толкнула Ри в бок Миона.

— Посмотрим, — одними губами прошептал он.

Алексей не стал комментировать ситуацию. Такое с ним случалось редко. Но, по-видимому, он все же чувствовал те самые моменты, когда стоило промолчать, и просто последить за ситуацией со стороны. Он уже понял, что тут все-таки успело что-то случиться.

— Вот нельзя вас оставлять без присмотра, — все-таки не удержался он. — Всегда вас двоих тянет на приключения.

— А тебя все время что-то тянет за язык, — недвусмысленно погрозила мужу Миона. — Ты когда-нибудь нарвешься, муженек, и лишишься его навсегда.

— Посему? — тут же вопросила Лия, хотя не совсем поняла, о чем говорить мама.

— И в кого эти двое такие любознательные? — закатил глаза Алексей.

— В своих родителей, можешь мне поверить, — усмехнулась девушка. — Они взяли от нас не только самое лучшее, к сожалению, — добавила она.

— Ну, каковы родители, таковы и дети, — философски заметил Григорий, следя за мужем. Он уже понял, что приезд Мионы привел душу Ри в относительное равновесие, а, значит, он сможет во всем разобраться сам.

POV Григория.

Я дам Ри немного времени, чтобы он смог самостоятельно разрулить эту ситуацию с Драко. В первую очередь, это его проблема. Я подключусь только в том случае, если у него ничего не получится. Мне будет сложно оставаться в стороне. Как бы Ри не пытался что-то скрыть, у него это плохо получается. А уж о том, что он выяснял адрес Драко, мне доложили уже через пять минут. Что-то там у них при встрече случилось, что Ри после этого места себе не находит.

Но если он не сможет разобраться сам, то будет только хуже. (для кого?)

Остается еще Драко. Мне сложно ассоциировать одного и того же человека, с одной стороны как сволочь, использующую в своих целях невинного и беззащитного парня, психика которого и так была травмирована с самого детства, а, с другой стороны, моего друга, корректного, честного, умеющего слушать. Нет, я, конечно могу сделать вид , будто ничего не знаю о прошлой жизни моего мужа. Никто ведь не мешает мне расспросить у Драко о его школьных годах и взаимоотношениях с Гарри Поттером. Кое-что ведь мне известно из наблюдений, но иногда стоит выслушивать и противоположную сторону. Хотя я со стороны Ри ничего не знаю. Это какая-то тайна за семью печатями. Ри, став Паленом, вычеркнул Гарри Поттера из жизни. И в этом, судя по всему, его ошибка.

Что ж, будем разбираться со всеми проблемами по очереди.

Конец POV Григория.

— Эй, а вам не нужно устроиться на новом месте? — с улыбкой поинтересовался у Строгановых Ри.

— Было бы неплохо, — усмехнулась Миона. — И спасибо, что напомнил об этом не перед тем, как уже пора будет ложиться спать.

Глава 13. Решение Драко.

Появление на приеме у Малфоев двух русских аристократов с супругами произвело фурор. Люциус не ставил своих гостей в известность о том, что его дом должны посетить дипломаты из России. За сутки до начала торжества Ри послал Люциусу сообщение, что вместе с ним и мужем прибудет еще одна пара — правая рука Грегори и его жена, небезызвестная Миона Строгонова.

Народ в зале замер, разглядывая две пары в дверях. На руках у Грегори восседал сын, у Алексея — дочь. На самом деле большее внимание вызывали супруги мужчин. Мало, кто верил, что граф Пален женат. Но нет, вот он стоит рядом со своим красивым супругом и держит на руках сына.

— Добро пожаловать в мой дом, — подошел к ним Люциус.

— Благодарю, — Григорий взял на себя роль лидера их небольшой компании. — Разрешите представить вам мою семью.

После всех должных приветствий, поклонов и стандартных улыбок, малышей передали эльфу, который и отвел их в комнату, отданную для игр детей, которых тут оказалось тоже немало. Хотя, странно, особенно если учесть, что сами Малфои ребенка в своей семье уже не дождутся никогда.

Драко держался в стороне. Он просто наблюдал за Гарри, который сразу же стал объектом всеобщего внимания. Девушка же оказалась в компании со Снейпом, который решил не оставлять на потом выяснение отношений с "этим зельеваром". Григорий, как и Драко, наблюдал за Ри. Он давно уже привык к тому вниманию, которое уделяют его супругу. Он был всегда уверен в юноше. И все же сейчас что-то не давало ему расслабиться. И дело было не в том, что это общество забыло своего героя и нанесло ему много серьезных душевных ран. Слишком хорошо зная мужа, граф был уверен в том, что Ри сейчас переживает не лучшие времени. Это показало и то, с каким надрывом он держался за свою с трудом обретенную семью. Заметив взгляд блондина, Григорий пошел к нему.

— Драко, — остановился он рядом с другом.

— Грегори, — улыбнулся тот. — Твой муж пользуется большим успехом.

— Посмотрим, как скоро ему надоест это внимание, — усмехнулся Пален. — Обычно его хватает на полчаса, потом он начинает дерзить, затем огрызаться, а уж после всего метать молнии.

— Тебя это совершенно не беспокоит? — Драко мотнул головой в сторону стайки девиц, окружившей Ри.

— Он просто вежлив, правда, до поры до времени, — спокойно произнес Григорий. — Сейчас меня больше беспокоит Миона.

— Почему? — удивился Малфой.

— Она его, — кивок в сторону Снейпа, — мягко говоря, не переваривает, — скривился граф. — Как бы тут искры не полетели. Думаешь, она просто так ополчилась против признанного зельевара Европы.

— Да уж, помню я все ее статейки в ответ на те, что писал крестный, — усмехнулся Драко. — Миона... Гер...

— Не стоит, — покачал головой Пален. — Они оба не хотят афишировать свои имена. Для всех здесь, есть только Ри Пален и Миона Строганова. Если их узнают — это одно, нет... На нет и суда нет.

— Могу сказать, что в Ри трудно узнать того мальчика, которого я помню, да и все остальные тоже, — вздохнул Малфой.

— Ты жалеешь об этом? — с легким прищуром посмотрел на него Григорий.

— Наверное, — пожал плечами Драко, снова возвращаясь к наблюдению за Гарри.

— Мне известна ваша история, — тихо произнес граф. Блондин вздрогнул, затем перевел взгляд на русского. Он пристально уставился в глаза Григория. Не понятно, чего он там ожидал увидеть, но явно не увидел, что дало ему возможность расслабиться. — Не скажу, что меня это не трогает. Ри — мой муж. И мне пришлось долго за него бороться. За его доверие. Скажу только одно, Драко, ты почти его сломал. Еще один шаг и от него ничего бы не осталось. Возможно, его спас Дрейк, возможно, Миона. Я не знаю. Со своим прошлым вам придется разбираться самим. Просто хочу сразу предупредить, я всегда буду на стороне Ри, даже если он не прав.

— Я учту это, — кивнул Драко, оценив честность своего собеседника. — Я так понимаю, ты не собираешься заканчивать общаться со мной.

— Я знаю тебя другим, — ответил Григорий. — Мне кажется, жизнь научила тебя чему-то. Судя по нашим разговорам, ты сожалеешь о том, что между вами случилось. Только вот доказывать это тебе придется не мне, а Ри. Он очень недоверчив. Думаю, нам надо пройтись по залу, а то люди уже косо смотрят на нас.

Драко передвигался от одной кучки народа к другой, но всегда становился так, чтобы иметь возможность наблюдать за Гарри. Он был вынужден отметить прекрасные аристократические манеры юноши, его стать, умение поддержать ничего незначащий разговор, польстить так, чтобы тебя не поймали на лести, дать понять, что тема тебе неприятна, уйти от ответа, дав ответ. Да, это уже давно был не Гарри Поттер. Или все же был, просто в свое время никто не смог увидеть настоящего Гарри под маской мальчика-который-выжил. И Драко все больше склонялся к этой последней мысли.

Наконец, всех пригласили в зал на ужин. Стол ломился от огромного количества блюд на любой вкус и цвет. Драко оказался за столом напротив главных гостей, которыми естественно оказались русские. Северус и Миона обменивались колкостями. Малфой-младший заметил, каким взглядом смотрит на подругу Ри.

— И не думай, — услышал он шепот Григория, адресованный брюнету.

— Это может плохо кончиться, — прошептал тот в ответ.

— Она уже не так импульсивна, да и Алексей, если что сдержит, — покачал головой граф. Ри кивнул, но все во время ужина он постоянно бросал взгляды на двух спорщиков. Два фаната встретились, но при этом они мастерски пытались "опустить" друг друга. Ри успевал отвечать всем, кто задавал ему вопросы. Очень старался при этом Люциус, который не мог не заметить сходства сына Паленов с Малфоями. Благо Александра Павловна успела просветить внука и его супруга на предмет французской линии, а также того, как выглядел ее отец. Вот Ри и Григорий теперь и просвещали главу английской ветви на предмет их родства. Чем быстрее они отведут подозрения, тем будет лучше. Одно дело вести войну с Драко, другое с Люциусом. Воевать с последним Ри совсем не хотел. От старшего Малфоя можно было ожидать всего. Но, похоже, тот поверил. Хотя Ри был уверен, что Люциус обязательно все проверит.

После ужина многие прошли в бальный зал, кто-то отправился посидеть в гостиных и выкурить сигар с бокалом коньяка, кто-то сел за карточный столик. Алексея и Григория увели в одну из гостиных, заняв их разговорами о политике. Миона и Снейп договорились до того, что оба умчались в лабораторию Малфой-менора решать свой спор практическим путем. Ри, окинув бальный зал взглядом, стал незаметно пробираться к двери в сад. Ему совсем не улыбалось провести еще немного времени в окружении щебечущих девушек. Казалось, те совсем не понимают, что он женат. Его всегда удивляла эта способность людей не видеть очевидного, а заодно не понимать прямых и очень откровенных намеков. Он выскользнул в сад и вздохнул полной грудью.

Ри двинулся по дорожке вглубь. Чем дальше он заходил, те тише становились звуки музыки. Теперь она звучала как-то отдаленно, лишь тонким намеком на то, что в доме идет торжество. Юноша вышел к беседке, расположенной рядом с маленьким прудиком, в центре которого был сделан фонтан, окруженный скульптурами прекраснейших русалок. Остановившись у входа в беседку, Ри поднял лицо к небу и закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и покоем этого места.

— Это одно из любимых маминых мест, — произнесли за его спиной.

— И что ты тут делаешь? — Ри не стал оборачиваться. Этот голос он узнает из миллионов — Драко Малфой.

— Хотел поговорить с тобой, — произнес Драко.

— По-моему, мы все выяснили еще у тебя дома, — усмехнулся брюнет, поворачиваясь лицом к своему собеседнику.

— Мы не договорили, — покачал головой блондин.

— А я считаю, что все и так ясно, — пожал плечами Ри. — Моя позиция тебе ясна. Менять я ее не собираюсь.

— Кое-что для меня осталось непонятным, — Драко сделал шаг к юноше, затем еще один. Ри отступил. За спиной оказалась колонна беседки. Еще секунда и он в ловушке, лицом к лицу с Малфоем. Серые глаза изучающе смотрят в зеленые, ища в них ответ на какой-то свой вопрос. Они не отрывают взгляда друг от друга, словно, если ты уступишь, то проиграешь что-то очень важное.

— И что же тебе непонятно? — наконец, подал голос Ри, радуясь, что тот звучит совершенно нормально, хотя сам он себя так не чувствовал.

— Вот это, — произнес блондин. Рука легла на затылок брюнета, и в следующее мгновение он накрыл своими губами его губы. Ри замер, не делая попыток отодвинуться, но и не отвечая. Драко чуть усилил нажим, пробежал кончиком языка по его губам. Те приоткрылись. Пален вздохнул. Голова закружилась, и он рухнул в этот знакомый и, оказывается, совершенно не забытый за столько лет омут.

Они иступлено целовались, как изголодавшиеся друг по другу любовнику. Почему как? Так и было. Где-то на краю сознания Ри билась мысль, но он никак не мог ее ухватить. Всплеск воды привел его в чувство. Он дернулся и вывернулся из объятий Драко.

— Это ничего не значит, — прошептал он.

— Это значит больше, чем ты думаешь, — жестко произнес блондин.

— Нет, — покачал головой Ри. — У меня муж, сын...

— Гарри, что бы ты сейчас не говорил, и в чем бы себя не пытался уверить, ты ответил на мой поцелуй, как тогда, у меня в квартире. Ты наслаждался. И твое возбуждение как можно лучше это иллюстрирует. Ты не забыл меня. И ты все еще меня хочешь, — Драко снова сделал шаг к нему, но брюнет отодвинулся, лишь отрицательно покачав головой.

— Это ничего не значит, — повторил он.

— Прекрати закрываться словами, — разозлился блондин. — Ты как страус прячешь голову в песок. Признайся, что тебе сейчас было хорошо.

— Это ничего не меняет, Драко, — покачал головой Ри. — У меня семья. У меня есть все, что мне нужно. И ничего менять в своей жизни я не хочу.

— Это ты сейчас так говоришь, — Малфой придвинулся к нему вплотную. — А я помню, как ты стонал подо мной, как просил моей любви...

— И что? — Ри эти слова привели в чувство. — По сравнению с тем, что ты мне давал, Григорий подарил мне мир. Он научил меня чувствовать, получать удовольствие и дарить его. Он научил меня соблазнять и быть соблазненным. Он, а не ты!

— Да, я не увидел в тебе всего этого, — скривился Драко. — Я не увидел в тебе вот этого красавца, который сейчас стоит передо мной. Я никогда не думал, что Гарри Поттер может превратиться в рокового мужчину, способного заставить даже моего отца пускать по нему слюни. Я никогда не видел в тебе умного, язвительного собеседника. Мне жаль.

— Жаль?! — Ри насмешливо вздернул бровь. — А не поздновато ли ты решил сожалеть?

— Я дорого заплатил за мою ошибку, — сквозь зубы произнес блондин. — Я последний Малфой на данный момент.

— Я не отдам тебе сына, — брюнет прекрасно понял, куда клонит собеседник. — И мужа своего бросать я не буду.

— Гарри, я не собираюсь отступать, — произнес Драко. — Сейчас, когда я знаю, что ты все еще не забыл меня, и тебя все еще тянет ко мне. Я буду бороться до конца.

— За что бороться? — Ри покачал головой.

— За тебя, за своего сына, — бросил Малфой. — Я очень сильно ошибся тогда. Я пять лет только и занимался тем, что пытался забыть, найти, уничтожить, потом смирился с тем, что я люблю тебя.

— Поздно, — Ри закрыл глаза. Последние слова почему-то резанули болью по сердцу.

— Никогда не поздно. Я понимаю, что потеряю дружбу и расположение Грегори, но отступать я не буду, — сказал Драко. — Я сохраню твою тайну. Я не собираюсь пользоваться своим именем и возможностями отца. Я клянусь тебе в этом. Но я не отпущу тебя больше.

— Ты сам-то понимаешь, что сейчас говоришь? — прищурился Ри.

— Да, — рявкнул блондин, затем резко дернул на себя брюнета, снова впиваясь жадным поцелуем ему в губы. На этот раз юный граф начал сопротивляться, только вот Малфой был сильнее. Он вжал юношу в себя, словно собирался его поглотить целиком. Воздуха стало катастрофически не хватать. Драко оттолкнул от себя Ри, оглядел его с ног до головы. — Я никогда не отступаюсь от того, что принадлежит мне. А ты — мой! — он резко развернулся и ушел, оставляя Палена одного.

Ри тыльной стороной ладони вытер губы. Нет, противно ему не было. Малфой, как и когда-то вызывал у него возбуждение, желание отдаться прямо сейчас и тут же. Его пугала собственная реакция. Влечение, испытываемое к Драко, нисколько не ослабляло его желания к мужу. Он не стал меньше хотеть Григория. Пугало его еще и то, что в мыслях он стал представлять, как было бы с Драко сейчас, когда он столько знает о плотской любви. Воображение никогда его не подводило.

Ри присел на корточки, зачерпнул руками воду и брызнул себе на лицо, пытаясь охладиться, прийти в себя. Как-то все это было неправильно.

— И что ты теперь будешь делать? — голос Алексея напугал его. Если бы не Строганов, он бы точно свалился в пруд.

— Что? — Ри посмотрел на него так, словно увидел приведение. Сердце стучало, как бешенное.

— Извини уж, но я стал невольным свидетелем части вашего разговора, — Алексей сочувственно посмотрел на мужа своего друга. — Что ты намерен делать?

— Я ничего не собираюсь менять, — жестко произнес юноша.

— Ри, послушай меня внимательно, — граф чуть встряхнул брюнета за плечи. — Это не шутки. Я понял, кто такой Драко Малфой. Да и Григорий рассказал, правда, не все. Он не отступит. И тебе все равно придется решать. Иначе ты утонешь в этой ситуации. И больно в этот раз будет не только тебе. Не забывай о муже и сыне. И даже о Драко.

— Наверное, Александра Павловна была права, когда говорила, что нам не нужно было ехать в Англию, — пробормотал юноша.

— А вот это уже уход от проблемы, — усмехнулся Алексей. — Ты просто пойми, что мы поддержим тебя. Но ты сейчас попал в почти классический треугольник. И беда в том, что ты был любовником одного, стал мужем другого, а они связаны узами дружбы. Вот так вот, Ри. Ты обижен на Малфоя. Но ты не встал на пути их дружбы, но ты на нее влияешь. Остается вопрос, что ты чувствуешь к Григорию. Вот когда ты разберешься со всеми этими вопросами, найдешь на них ответы, только тогда ты будешь знать, какой дорогой пойти. Одно могу сказать тебе точно, я никогда не осужу тебя, каково бы ни было твое решение.

— Шел бы ты, Строганов..., — Ри недобро посмотрел на графа, — к своей жене.

— Ой, какие мы страшные, — поерничал Алексей. — Только вот шерстку тебе, котенок, можно и пригладить, — и ушел.

Юноша снова повернулся к воде. Он и сам понимал, что просто так ему не оставить эту ситуацию. Драко действительно умел идти до конца. И как бы ему не хотелось забыть о прошлом, оно все равно вернулось к нему. И теперь придется что-то решать.

Приведя себя в порядок и успокоившись, Ри вернулся в бальной зал. Вскоре к нему присоединился Григорий. Они даже станцевали несколько танцев, вызвав восхищенные вздохи у слишком, впечатлительных дам. Юноша на это только хмыкнул и пробормотал, что все эти леди не видели, как они танцевали аргентинское танго. Вот бы шок у всех был. Затем они устроились за карточным столом, решив обыграть особо ретивых англичан. Ри то и дело бросал взгляды в бальный зал, который был ему прекрасно виден с его места. Так что он не пропустил вальсирующих Миону и Снейпа. Они все также ожесточенно спорили. "Нашли друг друга", — усмехнулся он про себя. Хотя, в какой-то степени, он пожалел своего бывшего профессора. Это девушка давно уже не была Гермионой Грейнджер, и умела быть жесткой, жестокой и ядовитой. Наверное, впервые в своей жизни Северус встретил достойного противника.

Как-то незаметно Палены, оказались в игре против четы Малфоев. Игра шла с переменным успехом, можно сказать, на равных. Вокруг них уже собралась целая толпа, внимательно следящая за игрой и разговором. И все снова вертелось вокруг родства. Похоже, Люциус пытался выяснить как можно больше.

— И вы не общаетесь ни с кем из французской линии? — поинтересовался Лорд Малфой.

— Александра Павловна после замужества отбыла в Россию, — улыбнулся Ри. — А это общество крайне замкнутое.

— Да, удивительно, что только сейчас русские решили, открыто выйти на международную арену, — кивнула Нарцисса.

— И вам никогда не хотелось связаться со своими родственниками в других странах? — Люциус посмотрел на Григория.

— Если бы я не упомянул ваше имя в своем разговоре с бабушкой, то и не узнал бы, что вы мои родственники. Она никогда не говорила, из какого она рода. Мы лишь знали, что она аристократка из Франции, — спокойно ответил тот, выкладывая на стол свои карты.

— Никогда не думал, что у нас могут быть связи в такой стране, как Россия, да еще и на таком уровне, — произнес Люциус.

— А как вы встретились? — Нарцисса невинно посмотрела на Паленов. И все можно было бы принять за чистую монету, если бы Ри не знал, что за люди Малфои. Григорий тоже понимал, что пытается выяснить хозяйка дома. Конечно, их обоих потрясло сходство Дрейка с Драко.

Так они и играли, обмениваясь информацией, не давая каких-либо зацепок и точных ответов. Игра в кошки-мышки.

Наконец, торжество подошло к концу. Палены и Строгановы забрали своих спящих чад, отказавшись от ночевки.

Драко на секунду удержал Ри за локоть и прошептал:

— Я не отступлюсь!

Григорий, заметил это и лишь вопросительно посмотрел на мужа. Тот взглядом показал, что все объяснит потом. Прием закончился. Гости разошлись. Осталось множество вопросов, на которые некоторые личности хотели бы получить ответы.

POV Драко.

Если бы он не появился снова в моей жизни, я бы смирился. Нет, не забыл бы. Но он явился. Совсем другой. И в то же время такой же. Внутри он все еще остался тем же Гарри Поттером, хотя и пытается отвергать это. Если у меня есть хоть маленький шанс его завоевать обратно, я им воспользуюсь. Малфой я или не Малфой.

Конец POV Драко.

— Что ж, Гарри, я сделаю все, чтобы завоевать тебя, — глядя из окна своей спальни на сад, прошептал блондин. Он все еще помнил вкус губ брюнета, тот прекраснейший поцелуй, тело в своих руках. Если бы Ри не ответил, это было бы одно, но он ответил. И, значит, шанс есть.

Глава 14. Планы Малфоев.

Нарцисса Малфой задумчиво перебирала драгоценности в своем ларце, стоящем на туалетном столике. Муж никогда сюда не заглядывал, поэтому она могла спокойно предаваться разного рода думам. И сейчас она пыталась понять, что именно происходит между ее сыном и красивым русским мальчиком со странным именем Ри. Она была вынуждена признать, что юноша хорош собой, и мог бы составить с Драко просто превосходную пару. Но, увы, был занят. Хотя, подобные вещи никогда не были проблемой, особенно, если за дело берутся Блеки и Малфои.

POV Нарциссы.

Мальчик хорош собой. Аристократизмом от него так и веет. Как жаль, что Драко не может иметь детей, да и вообще не способен занимать активную позицию. То проклятие не просто сделало его не способным... Он даже не может забеременеть. Это был бы хоть какой-то выход из ситуации. Конечно, можно было бы послать Люциуса нагулять какого-нибудь ребенка на стороне, но проклятие ударило и по нему. Нет, он не стал импотентом в полной мере, но детей иметь не может. Узнать бы, кому мы обязаны таким "счастьем". Собственными бы руками удушила. Даже палочка была бы не нужна.

Надо продумать план, как заполучить этого юношу в нашу семью. То, что его сын похож на Драко нам только на руку. Кровь Малфоев, пусть и французских в нем уже есть. А провести обряд принятия в род ничего не стоит. Главное, чтобы этот Ри попал к нам в сети.

Что тут можно сделать? Единственный вариант, который я вижу, устроить измену, и чтобы этот русский дипломат, Грегори, застал бы их в компрометирующей ситуации. А, именно, в постели. Поцелуйчики — это не то, что нужно. А вот постель, где бы Драко ласкал этого мальчика, как раз то, что нужно. Пора навестить Лютный переулок. Думаю, Горбин мне поможет приобрести все, что потребуется для того, чтобы забрать у Палена его мужа. Но нужно все продумать очень тщательно, ведь граф может и не отдать своего сына, а нам в первую очередь нужен именно ребенок. Не заставлять же Ри потом беременеть от кого-нибудь, чтобы проводить ритуал принятия. Ребенок может и не приобрести родовые черты Малфоев.

Решено, займусь-ка устройством личной жизни Драко.

Конец POV Нарциссы.

Решительно поднявшись со стула, леди Малфой направилась в свои комнаты, чтобы переодеться перед выходом из дома. Темная одежда была как раз, кстати, чтобы появится в таком месте, как Темная аллея. Она решила не тянуть со своим планом, а действовать быстро и уверенно. На то она и была Блек, чтобы быстро и четко просчитывать все варианты. Именно так она и поступила, когда не дала знать Волдеморту о том, что мальчик выжил после его заклятий. Именно поэтому она никогда не показывала всем, какая она на самом деле. Для многих, даже тех, кто часто и подолгу бывал в Малфой-меноре, она была лишь хрупкой блондинкой, способной лишь для того, чтобы украшать собой дом и быть красивым и достойным приложением к мужу. И лишь немногие знали, насколько тверда была эта женщина, и какая воля и ум скрывались за беззащитным фасадом. И лишь глаза могли ее выдать, но она старалась не смотреть людям в глаза, чтобы не разрушить свой имидж. Можно было даже сказать, что именно она является настоящим главой семьи. Были такие моменты, когда Люциус не принимал решения, предварительно не переговорив с супругой.

Спустя полчаса после принятия решения, леди Малфой аппарировала в Лондон.

* * *

У Драко сегодня был выходной, поэтому он наслаждался отдыхом, а, именно, валялся в своей кровати и вспоминал вчерашний прием. Каждый раз, оглядываясь назад, он удивлялся тому, что не смог разглядеть под внешность тщедушного мальчишки такого рокового красавца. Гарри Поттер и Ри Пален. Один человек и два такие разные личности. Но, увидев его, дотронувшись, он понял, что внутри все еще был тот самый гриффиндорец. Да, наивности в нем уже не было, как и невинности. Ри был искушен, как в жизни, так и в любви.

Драко понимал, что всегда брал, но никогда не давал взамен, хотя Поттер и наслаждался их близостью. Наслаждался только потому, что не знал ничего лучшего. Попав в руки Грегори, Гарри научился тому, чему его мог научить Малфой. Но тогда, он и сам был мальчишкой, а приоритетом было вернуть семье репутацию. Кто же знал, что любовь Поттера будет настолько сильной, что он сможет забеременеть. И сейчас Драко точно знал, что она так никуда и не ушла. По идее, вместо любви должна была прийти ненависть. Но ее не было, и в этом блондин был уверен полностью.

У него было пять лет, чтобы понять, что же она самом деле чувствовал к Поттеру. Пять, когда он прошел от злости и ненависти к понимаю того, что всегда любил этого встрепанного, словно воробей, мальчишку в смешных очках. Любил, но не позволял даже себе в это поверить. Любить — это ведь не достойно Малфоев. И что теперь ему делать, когда тот единственный, кто действительно владеет его сердцем, принадлежит другому?

Звонок в дверь прервал его размышления и воспоминания. Он услышал, как открылась дверь. Домовик знал свое дело.

— Господин, — с хлопком появился эльф. — Прибыли мистер Забини и мисс Паркинсон.

— Проводи их в гостиную и предложи кофе. Я сейчас спущусь, — кивнул Драко, про себя удивившись тому, зачем к нему явились эти двое, кто всегда бы его друзьями, несмотря на назойливое отношение девушки в школе. Панси уже успела побывать замужем, родить ребенка, развестись, и стать регентом при собственном сыне после смерти ее бывшего мужа. Правда, фамилию она взяла прежнюю. Ей так больше нравилось. Девушку нельзя было назвать красивой, но после школы она стала намного более приятной, все "углы" сгладились, тем более она сильно похудела и теперь пристально следила за собой.

Драко спустился вниз. Панси медленно пила кофе, в то время как Блейз напирал на пирожные, которые всегда водились в доме Малфоев. Уж, что-что, а сладное младший блондин любил до невозможности.

— И что привело вас в такой час в мой дом? — поинтересовался Драко, намекая, чтобы после приемов и балов появляться у кого-то в гостях раньше пяти часов вечера считалось дурным тоном. На часах было только половина первого дня.

— Не расскажешь ли ты нам, наш любезный друг, кого это ты решил прибрать к рукам? И как ты собираешь выяснять отношения с твоим другом, Грегори Паленом? — Панси сразу брала быка за рога.

— С чего вы это взяли? — наиграно удивился Малфой.

— О, мы стали свидетелями премилой сцены в саду, — усмехнулся Блейз. — Правда, стояли далековато и не слышали вашего диалога.

— Но смотрелись вы вместе просто замечательно, я бы сказала, сексуально, — усмехнулась девушка.

— Мерлин, и это мне говорит... — закатил глаза Драко, но договорить ему дали, поскольку в лицо прилетела диванная подушка. — Все-все, молчу.

— А если серьезно, не боишься международного скандала? — уже совсем неигривым тоном поинтересовалась Панси.

— У меня есть несколько причин на то, чтобы желать заполучить Ри Палена, — вздохнул Малфой.

— Выкладывай, — потребовали друзья.

— Скажите, а вам никого не напомнили он и Миона Строганова? — задал вопрос Драко, пристально глядя на устроившихся в его гостиной молодых людей.

— А должны? — удивился Блейз. Малфой только кивнул на это. Панси странно на него посмотрела, затем задумалась, воскрешая в памяти двух красивых людей. Ни с кем из знакомых они не ассоциировались, совсем.

— Ты уверен, что мы должны их знать? — поинтересовалась она у блондина. Тот снова кивнул, не произнося ни слова. Девушка снова стала перебирать в голове знакомых, сравнивая их с двумя русскими.

— Слушай, а почему ты считаешь, что они на кого-то похожи? Или кто-то, кого мы знаем? — спросил Блейз, тоже пытаясь понять, что же они проглядели.

— Я не считаю, я знаю, — тихо ответил Драко.

— Ладно, я не знаю, — нахмурилась Панси. — Так, кто же они такие?

— Что, совсем никаких идей? — криво улыбнулся Малфой.

— Драко, — раздраженно бросила девушка.

— Миона-Гермиона-Миона, — сделал намек блондин, глядя на друзей и ожидая их реакции.

— ЧТО?! Ты хочешь сказать, что Миона Строганова — это Грейнджер? — Забини вылупился на друга. Ему и в голову не могло прийти, что бывшая гриффиндорка, грязнокрвака могла превратиться в такое очаровательное создание, которое преподносит себя обществу, словно оно всего лишь свита при ней, истинной королеве.

Панси же сделала совершенно другой вывод. На счет второй личности. Она мрачно уставилась на Драко.

— Ты сейчас хочешь мне сказать, что Ри Пален и Гарри Поттер один и тот же человек?

— Это невозможно, — усмехнулся Блейз. — Люди так не меняются.

— И тем не менее, вы вчера в Малфой-меноре видели двух героев прошедшей войны, которых никто не узнал, — тихо произнес Драко.

— Ты уверен сейчас в том, что говоришь? — потребовала Панси.

— Более чем, — кивнул Малфой. — И сын Грегори — это мой сын.

— О, Мерлин, — девушка прикрыла рот ладонью, поняв, наконец, всю трагедию ситуации.

— Но это значит, что он ушел из школы уже... — Блейз тоже не был дураком и быстро просчитал, когда именно был зачат ребенок.

— Угу, — мрачно подтвердил Драко.

— А не могли они на пару с Грейнджер тебя проклясть? — нахмурилась Панси.

— Это не они, — покачал головой Малфой. — И это я знаю точно, — ну, не говорить же, что из будущего прибыли потомки Поттера, чтобы проучить его.

— И что ты намерен делать? — спросила девушка.

— Во-первых, я прошу вас не распространяться о том, кто они такие, — решительно произнес Драко. — Во-вторых, я собираюсь биться за него. Мне, конечно, не хочется ссориться с Грегори, но... Это мой ребенок. Гарри от него не отказался, не сделал аборт.

— Да, это говорит о многом, — кивнула Панси. — Если что, ты знаешь, мы всегда готовы тебе помочь.

— Я знаю, — кивнул Драко.

— Ладно, с чего начнем завоевание твоего Поттера? — хмыкнул Блейз.

— Он Пален, Ри Пален, — поправил его Малфой.

— Сути дела это не меняет, — усмехнулся Забини.

* * *

— Проклятая девчонка, — Снейп нервно ходил по своему кабинету из угла в угол, вызывая головную боль у своего единственного друга.

— А мне казалось, что вы вчера нашли общий язык, — усмехнулся Люциус.

— Нашли? НАШЛИ?! — взревел обычно спокойный зельевар. — Да, она просто интриганка, актриса, Мордред ее подери. Красавица, графиня, непревзойденный зельевар. Да, она меня ненавидит. Никто не замечал за ее словами ничего, а я слышал, как она надо мной издевается.

— Ты преувеличиваешь, — протянул Малфой-старший.

— ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ?! — Снейп навис над другом. — Она... Она...

— Мерлин, впервые вижу, что у тебя не хватает слов, — Люциус приподнял бровь, выражая легкое удивление данному факту.

— Я ей устрою, — Северус снова забегал по кабинету, как мышь в клетке.

— Что ты думаешь об этом Ри Палене? — вдруг остановил его вопрос.

— Что? — Снейп посмотрел на задумчиво постукивающего пальцами по подлокотнику друга. — Причем тут этот граф?

— Интересная партия, — произнес Люциус.

— Для кого? — нахмурился зельевар.

— Хотя бы для Драко, — усмехнулся блондин. — Они неплохо смотрятся рядом.

— Тебе нужен международный скандал? — Снейп скептически посмотрел на Малфоя.

— Несчастных случаев никто не отменял. А Драко бы утешил безутешного красавца-вдовца, — Люциус, похоже, действительно обдумывал такой вариант.

— Совсем сдурел? — поинтересовался зельевар.

— Почему же? — Малфой посмотрел на друга.

— Хотя бы потому, что будет СКАНДАЛ!!! И в этот раз рядом не окажется Поттера, который смог бы вытащить вашу репутацию из выгребной ямы, — заявил Снейп.

— Поттер... — лицо Люциуса приобрело еще более задумчивое выражение. — А это хорошая идея.

— Хорошая? Ты о чем? — насторожился Северус.

— Надо найти мальчишку! — заявил Малфой.

— Зачем? — не понял Снейп.

— Женим его на Драко, напоим афродизиаком. Нарцисса еше способна иметь детей, проверяли. Переспят, она забеременеет... А лучше, я вызову к нам сюда кого-нибудь из наших родственников из Франции. Какого-нибудь мальчика, похожего на Драко, хотя бы отдаленно. Поттер — сильный маг, он обязательно забеременеет. И мой род продолжит существовать, — Люциус посмотрел на зельевара, который смотрел на него, как на сумасшедшего.

— Свихнулся, — вынес вердикт Снейп.

— Нет, это реальный выход, — Люциус поднялся из кресла и стал возбужденно ходить по кабинету. Зельевар же занял его место, устроившись с удобством. Малфой тем временем пытался объяснить ему все перспективы такого плана. — Иметь Поттера рядом — это же какой шанс возвыситься. А, представь себе, какие дифирамбы нам будет петь Министерство за возвращение Героя домой. Мы сможем диктовать условия, и получим то, что нам нужно без всяких теневых операций.

Снейп некоторое время скептически смотрел на друга. Нет, зерно истины в словах Люциуса было, но так не хотелось снова возиться с этим мальчишкой. Хотя, последние почти шесть лет, с того выпускного, ничего толком о Поттере слышно не было. Ни что случилось с ним, ни куда исчез. Возможность воздействовать на Министра грела душу, ведь тогда можно было выбить финансирование на проект лаборатории, а не платить за все из своего кармана. А это могло также утереть нос этой девчонке — Строгановой. Чем больше он думал, тем сильнее соглашался, что план друга совсем неплох. В конце концов, при желании, можно и Поттера перевоспитать. А если мальчишка и правда так силен, то можно придумать что-то такое, чтобы он сидел дома и никуда не вмешивался: будет рожать детей для Малфоев. Ведь нужно еще Поттеров и Блеков наследниками обеспечить. Зачем таким богатым родам исчезать. Да и пара девочек для престижа не помешает.

— Хорошо, — произнес.

— Ты согласен? — Люциус чуть не подпрыгнул от избытка чувств.

— Идея неплоха, — кивнул он. — Только теперь нужно поднять все связи, чтобы искать этого мальчишку. Шесть лет почти прошло. Да и искали его тогда не слишком-то уж и рьяно. А время тут играет против нас.

— Ничего, и не с такими проблемами разбирались, — уверенно произнес Люциус

* * *

Ри сидел в гостиной на диване и читал книгу. Легкие шаги подруги он узнал сразу. Та впорхнула в комнату и присела рядом. Положив голову на плечо, своего почти брата, девушка закрыла глаза. Зачастую, им вообще не нужно было разговаривать, чтобы быть рядом друг с другом. Юноша снова углубился в чтение. Возвращаться к вчерашним событиям и копаться в самом себе, ему ужасно не хотелось. Приезд в Англию принес много проблем, и все они оказались связанными с его прошлым.

— Как думаешь, Малфои оставят все как есть, или все же предпримут что-то? — не открывая глаз, спросила Миона.

— Драко сказал, что не собирается отступать, — усмехнулся чуть криво Ри.

— Там, в саду, что-то произошло? — тихо спросила девушка.

— Он снова меня поцеловал, — вздохнул юноша, откладывая книгу в сторону. — И я снова не смог его оттолкнуть. Я столько лет заталкивал Гарри Поттера вглубь себя, создавая Ри Палена... Я не был готов к тому, что наивный гриффиндорец, любивший слизеринскую сволочь, снова выплывет наружу.

— Может быть, нужно было не от Гарри Поттера избавляться? — Миона подняла голову с плеча юноши и посмотрела на него. — Ты не справился с прошлым, ты просто затолкал его в глубины своей памяти.

— Я не знаю, — вздохнул Ри, откинувшись на спинку дивана. — Я сейчас полон противоречий. Я люблю Григория. Действительно, люблю. И это не пустые слова. Не просто для того, чтобы отделаться от него. Я с удовольствием ложусь с ним в нашу кровать, мне нравится, как он меня ласкает, как любит меня. Я иногда ловлю себя на том, что готов отдаться ему на обеденном столе. Помнишь, каким я был? Краснел только от одной мысли, чтобы подойти и поцеловать любимого. А сейчас, я спокойно могу это сделать, в любое время, потому что я этого хочу. Я могу войти к нему в кабинет и соблазнить...

— А с Малфоем? Если бы у тебя сейчас бы выбор, к кому пойти, кого соблазнить, куда бы ты пошел? — Миона следила за выражением его лица.

— К Грише, — не задумываясь, ответил Ри.

— Хмм, — задумалась девушка. — А если бы тебя сейчас целовал Хорек? Как далеко ты позволил бы ему зайти.

Юноша молчал, было видно, что вопрос для него сложный, и ответить на него однозначно он не может.

— Я не знаю, — наконец, выдавил он из себя.

— Да, попал ты, братец, — вздохнула Миона. — Только я подумала, что у тебя пропала черта попадать в различного рода приключения, как ты снова вляпался. Наверное, на тебя так плохо влияет Англия.

— И что мне делать? — нахмурился Ри. — Просто ждать, и смотреть, что получится?

— А ты уверен, что хочешь плыть по течению, и оказаться в пресловутом треугольнике, когда тебе придется выбирать из двух мужчин? — спросила девушка. — А если у них будет дуэль, и ты достанешься тому, кто победит? Хочешь стать призом?

Юноша мрачно посмотрел на нее, затем встал и двинулся вон из комнаты. Миона знала, что он не обиделся на ее слова, но в то же время что-то задумал.

— Ты куда? — спросила она.

— Займи моего сына, а я пойду выветривать из своей головы дурные мысли, — выдал юноша в ответ.

— И каким же образом? — усмехнулась девушка.

— Лучший способ — это соблазнить своего мужа на горячий, бурный секс, — произнес Ри и скрылся за дверью.

"Ну-ну, дружок, секс твои проблемы с Малфоем не решит", — усмехнулась Миона. — "А решать их придется. Рано или поздно".

Глава 15. Тайный план Ри

Ри стоял у окна и наблюдал за людьми, которые передвигались мимо его дома. Кто-то просто вышел погулять, кто-то спешил на работу. У одних на лицах преобладало выражение решимости свернуть даже горы, другие же пытались себя взбодрить быстрой пробежкой, чтобы не уснуть на утреннем совещании. Молодой человек пока так и не смог понять, почему Григорий выбрал для проживания именно этот небольшой особнячок. Район хоть и считался престижным, но здесь проживали скорее богатые, чем знаменитые, и не сказать, что миллионеры. Прежде его супруг всегда снимал или покупал для себя и своей семьи что-то вроде поместья, пусть и не большого, а не дом в населенном городе.

Встряхнув головой, Ри отошел от окна и принялся одеваться. Григорий и Алексей отбыли рано утром. Работу в посольстве никто не отменял. Миона тоже ускакала по своим делам. Ри даже предполагал, куда именно. Девушка не могла оставить своего соперничества-вражды со Снейпом, а значит, сейчас, скорее всего, закупает ингредиенты, чтобы снова утереть нос своему бывшему профессору.

— Ваше сиятельство, — послышался из-за двери голос дворецкого.

Ри открыл дверь и вопросительно посмотрел на стоящего в коридоре мужчину.

— Вам послание из банка, — протянул тот ему конверт с гербом Гринготтса. Молодой человек несколько секунд смотрел на бумагу и только затем взял ее в руки. Он встречался с гоблинами раз в неделю для решения текущих вопросов, касающихся его состояния, а также для того, чтобы подумать о возможных вложениях или же, наоборот, об их отзыве, если предприятие оказывалось нерентабельным. До очередной встречи оставалось еще три дня, так что послание имело явно другой характер. И, как подозревал Ри, не особо приятный.

Дворецкий, выполнив свою миссию, уже удалился. Ри вернулся в комнату, сел в кресло и вскрыл конверт.

"Уважаемый граф Пален, лорд Поттер, лорд Блек!

Спешим сообщить Вам, что сегодня в девять часов утра поверенными ваших родов были зафиксированы всплески ритуалов, направленные на поиски Гарольда Джеймса Поттера. Кроме того. некоторые граждане магической Британии через сторонних лиц пытаются выяснить у работников Гринготтса, каковы движения денежных средств на счетах Поттеров, а также возможные связи вашего сиятельства с особами, претендующими на шанс стать вашим супругом или супругой. На данный момент мы, соблюдая Ваши интересы, никому не даем информации, но и не даем отрицательного ответа. Службой безопасности Гринготтса было проведено расследование, вследствие которого выяснено следующее:

1. Некие особы заинтересовались двумя личностями — Гарри Поттером и Ри Паленом, причем не подозревая, что это один и тот же человек, и не объединяя эти два имени в своих запросах.

2. Интерес в отношении обеих ваших личностей продиктован матримониальными планами.

3. В поисках информации задействованы криминальные и полукриминальные круги магического мира, базирующиеся в Лютном переулке.

4. Есть подозрение, что в ближайшее время данные особы могут выйти на Румынию.

Исходя из всего вышесказанного, мы хотели бы предостеречь вас от необдуманных поступков и прогулок в одиночестве. Упомянутые особы настроены очень серьезно.

Не могли бы вы посетить Гринготтс в ближайшее время для совещания относительно поступивших в наш адрес запросов? Ситуация в данный момент под контролем, но без вашего прямого участия сдержать ее будет очень сложно.

С уважением, директор банка Крипвурхт".

Ри отложил письмо и задумался. В принципе, он совершенно не сомневался в том, что Малфой не смирится и не останется стоять в сторонке. Драко, как и его отец, был собственником и никогда не отказывался от того, что могло быть для него выгодным. А сын, да еще и маг, сейчас вообще выходил на первый план. И блондина не остановит даже то, что он своими действиями нанесет вред не только "матери" своего ребенка, но и самому ребенку, покалечит море жизней. Английские аристократы шли по головам, не гнушаясь ломать и перемалывать. Они не умели идти на компромиссы и видеть все стороны сложившейся ситуации. Это была самая большая беда Англии.

Ри не раз слышал, как в России говорили, что их родина живет по принципу: "Или все, или ничего", а то и "впадает из крайности в крайность, не видя оттенков, руководствуясь лишь черным и белым". Но, пожив среди русских и узнав их лучше, Ри мог точно сказать, что этому действительно странному народу было ой как далеко до англичан, возведших данные постулаты в ранг Истины и Непреложности. Вот уж кто действительно не видел никаких оттенков, кроме белого и черного, так это английские маги.

POV Ри

Я не могу позволить совершенно чужим людям лезть в мою жизнь. Она наконец-то у меня сложилась как нельзя лучше. У меня есть муж, сын, прекрасная семья и мой дом. Дом, который находится в России.

Миона права, я не распрощался со своим прошлым, я его просто затолкал в самые глубины своего сознания. И стоило мне оказаться рядом с тем, из-за кого я так долго мучился, как все полезло наружу. Все мои выстроенные стены рухнули даже без боя. Я могу сколько угодно говорить и себе, и другим, что все в порядке, что все изменилось, что у меня есть Гриша, но врать себе — последнее дело. Пока я не разберусь в своих чувствах и не сделаю, в конце концов, окончательный выбор, моя жизнь не придет в норму.

Выбор — так странно. У меня его не было ни разу за всю мою жизнь в Англии. Малфой и сейчас не оставляет мне выбора. А Гриша... Удивительно, но я более чем уверен, что он прекрасно все понимает. Ему всегда удавалось меня читать как открытую книгу. Но он будет молчать, пока я сам не приду к нему со своей проблемой. Да, его чуткость, его внимание, его понимание — это все прекрасно, это все делает его тем самым — единственным и неповторимым. Но я уверен, что он может быть и другим. Да, он страстная натура, в работе он ас, причем умеет быть жестким и жестоким, если это требуется.

А что требуется мне? Чего хочу я?

Конец POV Ри

Молодой человек поднялся. На его лице была написана решимость. Он подошел к секретеру, достал пергамент, чернила и перо. Несколько минут в комнате был слышен лишь скрип пера. Острый кончик вырисовывал буквы, которые ровными, каллиграфическими строчками ложились на коричневатый пергамент с тесненым в правом нижнем углу гербом Паленов.

Новый почерк еще сильнее отдалял его от образа Гарри Поттера. Сейчас любой из тех, кто когда-либо видел его писанину до исчезновения, мог бы с уверенностью сказать, что с почерком их студента, друга и знакомого его манера письма не имеет ничего общего. Разница была весьма существенной.

Запечатав послание, Ри положил конверт на середину кровати. Сейчас ему предстояло сделать несколько вещей. Юноша решил действовать немедленно, боясь передумать. Планируемая им затея была в духе Гарри Поттера и сильно-сильно "попахивала" неприятностями на его голову и место пониже спины.

Через четверть часа Ри покинул дом, не оглядываясь. Он знал, что стоило бы ему только бросить взгляд назад, как он бы передумал и дальше продолжал бы плыть по течению.

В банке его уже ждали. Несколько часов споров, совещаний, разработки плана, лихорадочных действий по его осуществлению, мрачных взглядов, резковатого неодобрения, а затем еще и укоризненных покачиваний головой — и все было готово. Теперь оставалось только ждать, ну, и сделать еще несколько вещей, но это уже было личным делом Ри. Воспользовавшись залом перемещений Гринготтса, юноша отправился к одному человеку, которого собирался полностью посвятить в свой план. Помощь этого знакомого могла оказаться неоценимой.

Поздно вечером, в доме на самой окраине небольшого румынского городка появились трое. Прежде всего — молодой человек, прилично одетый, но не сказать, что эффектно: его волосы торчали в разные стороны, на носу сидели очки в стиле Леннона — в тонкой оправе, но все же не очень идущие ему. Его сопровождали две женщины уже возрасте, которые с особой заботой смотрели на юношу. Все трое вошли в дом. Здесь им придется прожить до тех пор, пока к ним в дверь не постучатся те, ради кого весь этот спектакль был задуман.

* * *

Григория с самого утра не покидали ощущение тревоги. Впервые он начал сомневаться в том, что все будет в порядке. Так уж получилось, что на том злополучном приеме он стал свидетелем встречи Драко и Ри. В отличие от других невольных свидетелей он заметил остальных наблюдателей. Терять мужа не входило в его планы, но сейчас стоило понять, что по поводу всего этого думает его супруг. Поговорить с Ри не удалось. Тот предпочел предаться бурному сексу и совершенно не велся на разговор.

В последнее время граф все чаще стал замечать, что подспудно, инстинктивно муж от него ждет каких-то действий, даже если сам и не понимает этого. Еще бы догадаться каких именно. Сегодня утром у Григория появилось желание отослать Ри и Дрейка в Россию под надежное крыло бабушки — вдовствующей графини Пален. Александра Павловна уж точно удержала бы все под контролем. Но, понимая, что подобные действия могут отдалить от него мужа, Григорий ничего не стал предпринимать. И теперь мучился от тревоги, надеясь лишь на то, что супруг не сделает какой-нибудь глупости.

Он с трудом дождался окончания рабочего дня и тех встреч, которые были назначены на вечер. Алексей то и дело поглядывал на него с беспокойством. Но поговорить им не удалось. Сегодняшнее расписание было очень плотным, и им ни на одну минуту не удалось остаться наедине.

Приближаясь к дому, Григорий уже знал: что-то случилось. И это "случилось" ему вряд ли понравится.

— Отец, — в его объятия влетел маленький вихрь.

— Привет, Дрейк. Как прошел день? — поинтересовался граф у сына.

— Здорово, — жизнерадостно поведал ребенок. — Мы сегодня много читали, учились и гуляли, — но тут мордашка стала грустной. — И папа куда-то ушел и не приходил еще.

Григорий поверх плеча сына посмотрел на Миону. Она стояла в дверях гостиной, и в ее глазах блестело заметное беспокойство. Пален похолодел. Уж если Мио ничего не знает, то кто же? Ри всегда делился своими планами и бедами с названой сестрой.

— Беги-ка мыть руки: сейчас будем ужинать, а папа пока попробует выяснить, куда пропал твой папочка, — с улыбкой опустил на пол сына Григорий.

— Я сейчас, — воскликнул мальчик и снова вихрем понесся по коридору в комнату своего наставника.

— Миона? — граф посмотрел на девушку.

— Я не знаю, Гриша, — покачала она головой. — И меня это беспокоит. Приезд в Англию обнажил в нем Гарри Поттера, вытаскивая наружу все то, что он так старательно прятал, в том числе и от самого себя. Вынуждена сказать, хорошо прятал. Даже я ничего не заподозрила. Я, правда, думала, что он распрощался со своим прошлым.

— Гриша? — Алексей тронул друга за плечо.

— Я... — Григорий сглотнул. — Я поднимусь к себе.

Он пытался успокоиться. Его не оставляла надежда, что все это — всего лишь их беспокойство, и Ри через минуту придет домой. Но он чувствовал, что все не так. Единственное, что он знал точно: его муж никогда не оставит своего сына. Ри слишком сильно любил Дрейка, чтобы бросить его.

Войдя в спальню, он сразу же увидел конверт. Страх словно парализовал его. Мысли роились в голове, заставляя перебирать варианты того, что может быть заключено в этом клочке бумаги. Решительно тряхнув головой, Григорий подошел к кровати и взял конверт.

"Гриша! Любимый, мой хороший, родной, самый лучший!

Я могу подобрать еще не одну сотню слов, чтобы выразить, кто ты для меня. Ты сделал для меня так много. Но, помимо Ри Палена, на этом свете есть Гарри Поттер. И я не смогу быть Ри Паленом... — Григорий судорожно вздохнул. Ему с трудом удалось справиться с резанувшей по сердцу болью. Мужчина знал, что если Ри от него ушел, он его отпустит и не будет препятствовать тому, чтобы муж забрал себе Дрейка. Он даже был готов дать развод. Сглотнув, он продолжил чтение: — Я не смогу быть Ри Паленом, пока Гарри Поттер не разберется со своим прошлым.

Я очень редко говорю тебе, что люблю. И сейчас хочу сказать... написать. "Гришенька, я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Безумно, до дрожи в коленях, до трепета в сердце!" Я обязательно скажу тебе эти слова, когда вернусь к нам ДОМОЙ, — Григорий почувствовал, что у него дрожат руки. -

Прошу тебя, дай мне время разобраться с прошлым Гарри Поттера. Знаешь, я вдруг понял, что я, оказывается, очень мстительный человек. Я хочу заставить некоторых людей понять, почему не стоить играть жизнями других. Не вмешивайся, пожалуйста. И Миону не пускай. Я ее знаю, она ринется за мной в гущу событий. Но это мое дело.

Я люблю тебя. Тебя и Дрейка. Скоро встретимся. Правда, ты, наверное, будешь шокирован.

И прости, что ушел так. В нижнем ящике секретера справа кое-что лежит. Пароль: "Моя душа". Когда вернусь, ты сможешь воспользоваться... В общем, посмотри.

Люблю тебя, твой Ри".

Григорий медленно отложил пергамент. От письма осталось двоякое впечатление. И тревога. Что же такого там придумал Ри? Он подошел к секретеру, произнес пароль и открыл ящичек. Там лежала книга, обернутая в кожаную обложку. Ничто не указывало, о чем она или кто автор. Открыв наугад где-то посередине, граф чуть челюсть не потерял (в переносном смысле, конечно). Но отвалилась она с явным грохотом об пол. Перевернув еще несколько страниц, Пален нервно сглотнул, представив на месте изображенных мальчиков своего тонкокостного мужа. Кажется, сейчас ему придется пойти в душ и решать одну возникшую проблему. Но разрешением Ри воспользоваться средствами, описанными в этой книжке, он обязательно насладится, когда тот вернется ДОМОЙ. Правда, сидеть и просто ждать Григорий тоже не собирался. Он должен быть в курсе, что с его любимым все в порядке, и прийти на помощь, если что-то пойдет не так.

За ужином Миона и Алексей следили за ним, но мужчина старательно держал все эмоции в себе и никак не показывал, что что-то случилось. Когда гувернеры увели детей, Строгановы не выдержали.

— Гриша?! — Алексей посмотрел на друга.

— Ты успокоился, — констатировала Миона. — Он оставил тебе записку?

— Оставил, — кивнул Григорий. — Ри решил разобраться со своим прошлым и просил нас не вмешиваться.

— Разобраться? — возмущенно воскликнула девушка. — Да его же сейчас понесет так, что он потом сам себя заавадит. Ситуация-то не самая простая.

— Я знаю, — кивнул граф. — Но я и не собираюсь сидеть сложа руки. Я позволю ему делать то, что он хочет, но я не собираюсь терять мужа. У меня во время прочтения его письма возникла мысль отпустить его, убраться из его жизни, но не после того, как я дочитал все до конца. Его сердце знает, где его дом. Но прошлое будет постоянно довлеть над ним. Ему надо с этим разобраться. Вот только я не уверен, что разбираться он хочет с Драко.

— Ты знаешь? — полупридушенно воскликнула Миона.

— Я не глухой и не слепой, — усмехнулся Пален. — Да и был у нас с ним уже разговор на эту тему. О том, что Драко Малфой — биологический отец Дрейка, можно понять сразу, стоит лишь раз увидеть того и другого. И не обязательно рядом.

— Подожди, — Миона нахмурилась. — Когда ты привел Драко в этот дом, чтобы познакомить его с Ри, ты знал, что он отец Дрейка? — девушка поверить не могла в то, что услышала.

— Я не слепой, — повторил Григорий. — Ри давно пора уже решить проблемы со своим прошлым. И, кстати, именно из-за этого моя бабушка так усиленно мешала нашему правительству направить меня сюда по дипломатическим вопросам. Она думала, что перекрыла все ходы, которые могли бы привести меня к Драко Малфою.

— Только не говори, что познакомился с ним специально, — ахнула девушка. Красноречивый взгляд Палена сказал больше, чем слова.

— Ты собирался его наказать, — спокойно произнес Алексей. — И что же помешало?

— Драко оказался не так уж и плох, — вздохнул Григорий. — Он действительно далеко не идеал и бывает заносчив и высокомерен, во многих ситуациях он не прав, его взгляды зачастую ужасны, но то ли время примирило его с окружающим миром, то ли он вырос, но он изменился. И он глубоко сожалеет о том, что случилось. Это видно по его глазам. И он очень хороший друг.

— Но это не мешает ему сейчас лезть в твою жизнь в попытке забрать у тебя мужа и сына, — заявила Миона.

— Он считает, что имеет на это право, — сказал граф.

— Имеет право? После всего, что сделал? Я до сих пор помню те слова, брошенные Драко в лицо того, кто любил его больше себя, кто был готов целовать землю, по которой он ходит, — гнев девушки вырвался наружу.

— Миона, это не ты должна решать, что делать. Решать должен Гарри Поттер. Он убегал от себя много лет. Он был счастлив, но прошлое на то и прошлое, чтобы однажды предстать перед тобой во всей красе и больно укусить. Ты или справишься с этим, или нет, — сказал Григорий. — Сейчас мы можем лишь поддержать Ри и помочь в случае чего. Он не будет один. И — да, я могу тебе поклясться: так просто я его Малфою не отдам.

— Я его сама этой блондинистой сволочи не отдам, — мрачно буркнула девушка.

— Миона, ты не будешь вмешиваться, — заявил Алексей. — Вот взялась за Снейпа — с ним и воюй, но в дела Ри не лезь. Только хуже сделаешь.

— Я... — начала та в ответ.

— Миона, я сказал, — Строганов с легкой угрозой посмотрел на жену. Если кто когда-либо и сомневался, что он глава семьи, то сейчас все сомнения отпали. Балагур балагуром, но стоило ситуации стать серьезной, как в Алексее появлялся прочный, несгибаемый стержень. В такие моменты с ним было легче согласиться.

— Хорошо, — буркнула девушка. — Но на Снейпе я отыграюсь.

— Да, пожалуйста, — усмехнулся Алексей. — В том, что случилось, на самом деле виноват не столько Драко Малфой, сколько те, кто его воспитал. Вот с ними и стоит в первую очередь разбираться.

— Согласен, — кивнул Григорий. — Я понимаю, Миона, что первопричиной для тебя является именно Драко, но постарайся проглядеть всю ситуацию с самого начала. И ты увидишь очень несчастного человека, который платит за ошибки других людей, которые повлекли его собственные проблемы. Драко потерял любовь всей своей жизни. У него появился шанс вернуть ее. Вопрос в том, какой способ он изберет. Тем более не стоит забывать о том, что Драко не может быть сверху. Готов ли Малфой лечь под своего бывшего любовника, которого сам однажды растоптал?

Девушка задумчиво жевала нижнюю губу. Она всегда так делала, когда нервничала или обдумывала сложную задачу. Расклад друга стал для нее откровением. Она никогда не смотрела на "хорька" с такой позиции. И тут было над чем подумать.

— Ну, и где Ри? — спросил Алексей.

— Понятия не имею, но собираюсь выяснить, — сказал Григорий. — Так что я вас покидаю.

Миона вздохнула, когда теплые руки обвились вокруг ее стана и вынудили встать.

— Пойдем, любимая, и не думай ты так усердно, — произнес Алексей. — Ты не можешь прожить жизнь за себя и за Ри. Дай ему возможность самому во всем разобраться. Иначе он запутается так, что выпутаться уже не будет никакой возможности. И тогда действительно сломается жизнь слишком многих людей.

— Я боюсь, что он наворотит дров, — вздохнула девушка.

— Знаешь, Ри может на некоторое время испугаться, растеряться, но стоит ему начать думать, как он принимает верные решения. Судя по спокойствию Григория, Ри не собирается от него уходить. Вопрос сейчас стоит лишь в том, в каком качестве в следующий раз в этот дом войдет Драко Малфой, — произнес Алексей.

— В смысле? — не поняла девушка.

— Ты у меня такая умная, но иногда задаешь ужасно глупые вопросы, — покачал головой ее супруг и, чтобы пресечь дальнейшее развитие данной темы, вовлек девушку в страстный поцелуй, обещающий обоим приятное времяпрепровождение на ближайшую пару-тройку часов.

Глава 16. Встреча.

Александра Павловна нервно поглядывала в окно небольшого домика, ставшего на некоторое время прибежищем для нее, Поппи и Ри. Вся затея юноши была настоящим безумием. И, хотя она и поддержала его в этой игре, но считала опасным кидаться в такую авантюру. Больше всего графиня боялась, что у Ри могут снова возникнуть чувства к младшему Малфою. Первая любовь никогда не забывается, а Гарри Поттер к тому же был одержим своим возлюбленным.

— Алекса? — Поппи остановилась рядом с Александрой Павловной.

— Тоже нервничаешь? — поняла та состояние медиведьмы.

— Я еще слишком хорошо помню, что представлял собой Ри, когда мы с Мионой увезли его из Англии. Не хотелось бы повторения. Мальчик затеял слишком опасную игру. Григорий может и не простить ему измены.

— Ты уверена, что дело может зайти так далеко? — нахмурилась графиня.

— Не знаю, — передернула плечами Поппи. — Я привыкла видеть перед собой Ри. Уверенного в себе, саркастичного, часто надменного и высокомерного. Его ведь не зря называют Ледяным принцем. А сейчас? Там, в гостиной, в кресле с книжкой в руках сидит Гарри Поттер, а не Ри Пален. И мне страшно от этого.

— Дорогая, — Александра Павловна сжала в своих руках ладони подруги, — мы с тобой здесь для того, чтобы наш мальчик не потерял связь с реальностью и не забыл, кем стал. Один он в дом Малфоев не пойдет. Им придется смириться с тем, что у Гарри Поттера есть "хвост". Но все же я хотела бы знать, чего именно он хочет добиться и какие преследует цели.

— Не ты одна, — вздохнула медиведьма.

— У нас гости, — Александра Павловна как-то вдруг сразу подобралась, словно хищник перед прыжком. Те, кого ждали уже некоторое время, наконец, прибыли. — Что ж, нам остается только поддержать Ри в его игре.

— Надеюсь, что ничего плохого не случится, — пробормотала Поппи, направляясь в маленькую гостиную, в то время как графиня отправилась открывать дверь, в которую только что постучали.

* * *

Люциус с торжествующей улыбкой разглядывал лист пергамента, на котором был записан адрес. Поиски наконец-то увенчались успехом, и времени на них было потрачено на удивление немного. Объект и не думал особо прятаться, просто жил, совершенно не согласуясь со своим статусом, что было на руку Малфоям. Если бы за эти годы Поттер стал другим человеком, узнал о себе и своим положении в обществе, было бы сложнее. Но, судя по тому, что удалось выяснить, мальчишка все еще убивался по своей любви к Драко. Манипулировать им не составит труда.

— Люц? — в кабинет хозяина Малфой-менора стремительным шагом ворвался Снейп.

— Мерлин, только не говори, что ты в очередной раз поругался с очаровательной графиней Строгановой, — закатил глаза к потолку блондин. За последнюю неделю постоянные столкновения этих зельеваров стали притчей во языцех для всей магической Англии, да и за ее пределами тоже. Эти двое просто не могли общаться нормально. Пожалуй, самыми спокойными в их исполнении были приветствия, в которые они умудрялись вложить столько язвительности и сарказма, что хватило бы на сотню-другую человек. Общество и журналисты давно уже следили за парочкой, как за самым интересным шоу в своей жизни.

— Эта девчонка смеет указывать мне, что и как делать, — прошептал взбешенный Снейп.

— А ты каждый раз попадаешься, — хмыкнул Люциус. — Где твоя хваленая выдержка? Ты даже на Поттера так не реагировал, как на эту очаровательную графиню. Не влюбился ли ты, друг мой?

— Люциус, — угрожающе прошипел зельевар.

— Собственно, я и не собирался обсуждать твои приоритеты, — сменил тему Малфой. — Я нашел Поттера.

— Вот как! — протянул Снейп. — Что ж, значит, надо притащить мальчишку сюда и объяснить ему, что к чему.

— Северус, нельзя быть настолько кровожадным. Неужели, ты так и не утолил свое чувство мести?

— Поттеры всегда будут вызывать у меня стойкое неприятие, желание унизить и заставить их ползать передо мной на коленях.

— Не забывай, что мальчишка станет мужем моего сына, — усмехнулся блондин.

— Драко не будет относиться к нему иначе, чем с презрением, — фыркнул Снейп. — К сожалению, найти антидот к тому проклятию так и не удается. А Малфои не могут уйти в небытие.

— Есть еще проблема — и Поттер, и Драко являются пассивными партнерами, — напомнил Люциус.

— Только не говори, что не нашел уже минимум пары вариантов выхода из ситуации, — язвительно попросил Северус. — Не разочаровывай меня.

— Разве я сказал, что не знаю, как быть? — в тон ему ответил Малфой. — У моего рода появится наследник, а если понадобится, то и не один, на всякий случай. Ты со мной? — резко сменил он тему.

— Куда? — опешил зельевар.

— За Поттером, — хмыкнул Люциус.

— Будет интересно посмотреть, в какой дыре спрятался мальчишка, — усмехнулся Снейп. — С тобой естественно.

— Отправляемся сейчас, — решил блондин. — Чем быстрее мы начнем, тем быстрее все закончится.

Через десять минут оба мужчины уже входили в Министерство, чтобы получить портключ до ближайшего к месту обитания Поттера пункта, который оказался в нескольких сотнях километров от нужной им точки. Пришлось трижды пользоваться каминами, а потом дважды аппарировать с проводником. Радости подобное путешествие ни Малфою, ни Снейпу не доставило. Последний вообще отличился, награждая мальчишку разнообразными эпитетами за выбор места жительства, из-за которого приличным людям приходится подвергать себя неудобствам путешествия черт знает куда, черт знает с кем, к тому же плохо говорящим по-английски. И французский Люциуса тут ничем помочь не мог. Тем не менее, до места они добрались.

— Любопытно, — выдал блондин, разглядывая аккуратную постройку на краю деревеньки. Небольшой, с ухоженной территорией, с наложенными чарами домик выглядел вполне презентабельно на вкус Малфоя.

— Будем надеяться, что это несносное создание не устроит нам лишние проблемы, и все вопросы мы решим быстро, — буркнул весьма недовольный Снейп.

Люциус усмехнулся и постучал в дверь рукояткой трости, с которой уже много лет не разлучался. Она стала неотъемлемой частью его имиджа.

— Господа?! — полувопросительно приветствовала их незнакомая дама.

— Мы бы хотели видеть мистера Поттера, — учтиво произнес Малфой, сразу же почувствовавший, что перед ними стоит ведьма, и весьма не слабая. Неприятный сюрприз.

— По какому поводу? — поинтересовалась Александра Павловна. — Гарри не слишком хорошо себя чувствует, чтобы принимать гостей.

— Разрешите представиться, лорд Люциус Малфой, — поклонился ей блондин. — Мой друг, Северус Снейп, лорд Принц. Мы давно уже разыскиваем Гарри. Мальчик исчез так внезапно. А ведь он помолвлен с моим сыном, и Драко очень обеспокоен. Мы все крайне взволнованы. Гарри был в ужасном состоянии после своей победы над темным лордом, но никому не позволял себе помочь. Наконец, нам удалось его найти, теперь мы бы хотели вернуть пропажу домой.

POV Александры Павловны.

Соловей, едрить его... Скоро ругаться начну, как наши, деревенские. Красиво заливает. А в глазах такая забота, обеспокоенность. Змей! Ну, я вам покажу кузькину мать. Вы у меня еще попляшете, лорд Люциус Малфой. Да уж, Ри, кажется, ты не зря затеял эту игру. Почувствовал, что этот интриган белобрысый решил взять ситуацию в свои руки? Интуиция у тебя всегда была отменной. Я помогу тебе, Ри, ой, как помогу. А этот все разливается. Точно соловей!

Конец POV Александры Павловны.

— Алекса, кто там? — из недр дома раздался приглушенный и заметно слабый голос Гарри Поттера. "Не переигрывай, дорогой", — про себя усмехнулась графиня.

— Это к тебе, мой мальчик, — включилась она в игру, специально выбрав именно такое обращение, и анализируя из-под ресниц реакцию прибывших. Та была практически незаметной, но Александра Павловна слишком много лет провела рядом с политиками, чтобы не понять — им не понравилось: — Лорд Малфой и лорд Принц.

В глубине дома что-то упало и разбилось, затем раздался приглушенный вскрик с явными нотками испуга и, чуть позже, тихое бормотание.

— Что ж, господа, проходите, — графиня, наконец, решила, что уже достаточно продержала "джентльменов" на пороге. — Простите, но Гарри действительно не слишком хорошо себя чувствует. Совсем слабенькое у него здоровье.

Так, чуть причитая и делясь некоторыми фактами, она провела их в гостиную.

— Поппи Помфри? — Снейп не ожидал увидеть тут школьную медиведьму, так неожиданно в свое время исчезнувшую.

— Северус, — кивнула та, и снова обратила все свое внимание на юношу, сидящего в кресле и укутанного в плед.

Люциус с некоторым недоумением разглядывал мальчика-который-выжил. Что-что, а это прозвище по-прежнему числилось за Поттером. Тот был слишком бледен, подслеповато щурился, волосы все также требовали расчески. Но было в нем что-то еще.

— Мистер Поттер, Гарри, — приветливо улыбнулся Малфой.

Юноша повернул голову на звук и посмотрел своими невозможными, неестественными зелеными глазами мимо гостя. В голову пришло странное предположение. Люциус посмотрел на медиведьму, словно хотел получить подтверждение своей догадки или же ее опровергнуть.

— Гарри, ты посидишь здесь немного? — тихо спросила Поппи. — Мы с Алексой побеседуем с лордами, выясним, что привело их сюда.

— Хорошо, — ответ был очень тихим. Затем юноша прикрыл глаза и замер, откинув голову. Снейп успел обежать гостиную внимательным взглядом. От его внимания не ускользнула тумбочка с флаконами из-под зелий, лишь часть из которых он смог опознать сразу. Оставшиеся же требовали более тщательного изучения, но времени на это уже не было.

— Архип, — позвала встретившая их женщина. На пороге тут же вырос мужчина, чем-то напоминавший Хагрида, только этот был человеком, без всяких примесей великанов и других магических существ. — Побудь с Гарри.

— Бу-бу-бу-бу-бу, — раздалось в ответ басом на незнакомом языке. Затем это нечто протопало в комнату и расположилось на полу у ног юноши, делая его в сравнении с собой каким-то нереальным, больным.

— Прошу, господа, — Александра Павловна провела всех на кухню, где тут же был накрыт стол: подали чай и булочки, один запах которых сводил с ума. — Итак? — присев, она подтолкнула гостей к началу разговора.

— Что с мистером Поттером? — Снейп посмотрел на Поппи.

— Что? — задумчиво произнесла та, сделав глоток из своей чашки. — Рано или поздно это должно было случиться.

— Точнее, — нахмурился Люциус.

— Срыв, — односложно ответила медиведьма.

— А поподробнее, — зельевар еле сдерживал себя. Ну, не любил он, когда ему не дают полную информацию.

— А чего вы ожидали, бросая ребенка на баррикады, и не удосужившись даже научить его пользоваться собственной магией? — фыркнула Александра Павловна. — Сломался мальчик.

— Что вы имеете в виду? — блондин посмотрел на женщину. Он чувствовал, что она не так проста, как кажется. Что-то заставляло держаться настороже.

— А как вы думаете, лорд Малфой? — вступила Поппи. — Гарри и в одиннадцать лет нельзя было назвать здоровым. Его психика была нарушена уже в раннем детстве.

— Он безумен? — равнодушно поинтересовался Снейп.

— Слава Мерлину, нет, — покачала головой Помфри. — Но и без этого хватает проблем.

— Дамы, — Люциусу тоже надоело это таскание кота за хвост.

— Он ослеп, — бросила Александра Павловна.

— Отказали ноги, — это уже Поппи. — Мальчик-инвалид.

— И как это случилось? — прищурился Малфой. Такого он не ожидал. Сейчас ему нужно было прояснить всю ситуацию, чтобы понять, как действовать: забыть обо всем или же продолжить реализовывать свой план.

— Нервное потрясение, — пояснила медиведьма. — Запущенное здоровье. Всего понемногу.

— Каково его общее состояние? — Люциусу нужен был лишь один ответ, чтобы принять окончательное решение.

— Несмотря на то, что Гарри не ходит, он, слава Мерлину, способен продолжить свой род, — словно бы не подозревая о мыслях блондина, сказала графиня. — Здесь у него все в порядке. Правда, наш мальчик предпочитает свой пол, но он так силен магически, что вполне способен зачать сам. Удивительно, не правда ли?

— И не говорите, — улыбнулся Люциус.

POV Малфоя.

Замечательно. Несмотря на все свои увечья, мальчишка способен зачать и выносить ребенка. Это именно то, что нам нужно. Если правильно преподнести ситуацию, то я буду выглядеть как благодетель. Еще бы, нашел больного героя, обеспечил всем необходимым и даже вернул ему возлюбленного. В глазах общественности это станет подвигом. А как поднимется авторитет... Что ж, так и поступим. Но со свадьбой придется подождать. Брак лучше заключить уже после того, как Поттер забеременеет. Да, так и сделаю. Драко всегда будет на стороне семьи. И он сам придет к нужному решению, своего сына я знаю.

Конец POV Малфоя.

— И все же, зачем вы прибыли, лорд Малфой? — Поппи пристально посмотрела на блондина.

— Мы с Северусом хотели бы забрать Гарри обратно в Англию. Малфой-менор будет более удобным местом для него, да и возможностей помочь ему там намного больше. И Драко уже столько лет себе места не находит, ведь его любимый пропал, ничего не сказав. Вы же помните, мадам Помфри, какие у мальчиков были отношения на седьмом курсе.

— О да, — Поппи с трудом удалось сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Уж она-то помнила, какая там была любовь, и к чему все пришло в итоге.

— Мальчики будут счастливы воссоединиться, — уверенно произнес Люциус.

— Вам еще придется доказать это Гарри, — все-таки не смогла удержаться от сарказма медиведьма.

— Ммм? — Малфой немного удивленно посмотрел на нее. — Что вы имеете в виду?

— Поппи хочет сказать, что наш мальчик не принимает помощи ни от кого. Для него сейчас существует всего несколько человек, которым он доверяет. И я, с тех пор, как нахожусь рядом с ним, ни разу не слышала, ни вашего имени, ни имени вашего сына. Уж простите. Тем более Гарри встречается с молодым человеком, который живет тут недалеко. И его все устраивает.

А вот это не радовало, Люциус не нуждался в соперниках. Поттера необходимо было срочно увезти в Англию и запереть в Малфой-меноре, при этом ограничив его перемещения, а также взаимодействие с внешним миром. Хотя, исходя из его состояния, тут-то как раз проблем не предвиделось.

— Думаю, если вы позволите с ним переговорить, нам удастся его убедить, — произнес Снейп. Александра Павловна пристально на него посмотрела. Она хорошо умела читать между строк, а также разбираться в интонациях. Сейчас графиня не сомневалась, что, оставь она этого мрачного носатого типа наедине с Ри, тот сразу же коршуном налетит на юношу, или вообще начнет действовать шантажом. Конечно, собственная цель хозяев совпадала с целью гостей — все хотели оказаться в Малфой-меноре, но соглашаться сразу было нельзя. Так что придется позволить этим двоим приватно пообщаться с Ри. Она надеялась, что тот не сорвется и доведет свою игру до конца. Графиня уже и сама была заинтересована в этом. Очень ей хотелось наказать парочку.

— Что ж, попробуйте, — кивнула Александра Павловна. — Только должна вас предупредить, что без меня, Поппи и Архипа, Гарри никуда не поедет. С нашим присутствием придется смириться.

Люциус усилием воли сдержался, на данный момент он готов был согласиться со всем, поскольку понимал, что потом обязательно найдет способ удалить от мальчишки ненужных персон и гарантировать полную изоляцию.

Они еще некоторое время поговорили. Снейп и Малфой постарались выяснить все подробности состояния Поттера. На некоторые вопросы женщины отвечали с охотой, но кое-где лишь отговаривались. Они старались не вызвать подозрений у гостей, не выдать реальную ситуацию. Все уже собрались перейти в гостиную, как раздался стук в дверь, а потом послышались тихие голоса. Кто-то впустил в дом еще одного гостя, которого провели к Гарри.

— Видимо, это Антон, — произнесла Поппи.

— Антон? — переспросил Малфой.

— Да, молодой человек, с которым встречается Гарри, — пояснила графиня, опять же осторожно наблюдая за реакцией мужчин. Они ее порадовали, почти ничем не выдав своего раздражения.

— И давно они встречаются? — поинтересовался Люциус, тщательно выбирая слова.

— Полгода, да, Поппи? — бесхитростно выдала графиня, глядя невинными глазами на подругу.

— Где-то так, — кивнула Помфри. — Думаю, Антон даже захочет сделать Гарри предложение. Хороший молодой человек.

Малфой еле заметно напрягся. Подобный поворот событий его совсем не устраивал. Необходимо было быстро решать все насущные проблемы и увозить Поттера в Англию, при этом сделав так, чтобы этот Антон больше на горизонте не появлялся. И обойтись без убийств, по возможности.

Гость Гарри ни Люциусу, ни Северусу не понравился. Явно не бедный, но не аристократ, судя по всему, знающий себе цену, и, к сожалению, искренне относящийся к инвалиду. Парня надо было запугать. Малфой на секунду задумался, а затем на губах появилась еле заметная улыбка. Кажется, он придумал, как заставить Поттера плясать под свою дудку. На их счастье Антон забежал ненадолго и довольно быстро ушел, пообещав навестить Гарри на следующий день, если время позволит.

Наконец, мужчины остались наедине с Поттером. Поппи отправилась готовить ванну для юноши, а Алекса — комнаты для гостей, поскольку время уже было позднее, да и выгонять их в планы не входило.

— Мистер Поттер, — ядовито произнес Снейп.

— Профессор, — тихо отозвался Гарри. Было заметно, как парень мгновенно сжался, даже испугался. — Что вам нужно?

— Сразу к делу? — усмехнулся Люциус. — Что ж, тем лучше. Если вы хотите, чтобы с вашими близкими, тем более с Антоном, все было в порядке, то завтра же отправитесь вместе с нами с Малфой-менор, где, скажем, месяцев через пять состоится ваша с Драко свадьба.

— Зачем? — пролепетал юноша.

— Всегда приятно иметь рядом ручного мальчика-который-выжил, — прошипел Снейп.

— Мадам Помфри, ее компаньонка и это лохматое недоразумение отправятся с нами, для того, чтобы вы вели себя правильно, — жестко произнес Люциус. — Страдать из-за ваших ошибок буду другие. Впрочем, как всегда.

— Зачем вам это нужно? — устало и обреченно произнес Гарри.

— Каждый сам за себя, — усмехнулся Малфой. — Будешь вести себя как следует, и все у тебя сложится хорошо.

Никто и не сомневался, что Поттер с его гипертрофированным чувством справедливости согласится на условия Люциуса. Было решено отбыть следующим же утром, как только домочадцы парня соберут все необходимое. Кстати, Северус провел диагностику, слова двух женщин подтвердились.

* * *

Поздно ночью заговорщики собрались в спальне юноши. Тот сидел на кровати, облокотившись на спинку, и задумчиво изучал лежащий на коленях отчет.

— Что дальше? — Поппи посмотрела на Ри.

— Пока поиграем в покорность, — усмехнулся он. — Все-таки Миона гений. Создать несколько таких зелий, которые полностью делают тебя больным... И ни одна диагностика не покажет, что ты здоров.

— Как долго ты собираешься играть роль забитого мальчика? — поинтересовалась графиня.

— До тех пор, пока не станет понятно, каким образом Малфои хотят заиметь себе наследника. Ребенок должен по крови принадлежать их роду. И потом, мне интересно, что будет делать Драко. Хочу выяснить, насколько он честен с Гришей.

— Вопрос в том, как быть с Ри Паленом, — вздохнула Александра Павловна.

— Антон прекрасно сыграет мою роль на публике. Меня не знают в Англии, так что несоответствия в поведении не будут столь заметны, — произнес юноша. — Он справится, ведь не зря уже столько лет является моим помощником.

— Малфой может потребовать от тебя передать ему управление твоим состоянием, — графиня побарабанила пальцами по подлокотнику кресла.

— Не выйдет, — усмехнулся Ри. — Согласно кодексу Поттеров и Блеков, если глава рода не может лично управлять своими делами, то права переходят в распоряжение поверенных, и не могут быть переданы супругу или другому лицу даже с добровольного согласия. Все, что им светит, это присутствовать при чтении отчетов гоблинов раз в месяц. Пусть кусают локти. На состояние этих двух родов будут иметь права только мои дети.

— Все продумал? — улыбнулась Александра Павловна.

— А как же, — довольно произнес юноша. — Внести изменения в кодекс просто, причем никто не узнает, когда именно это произошло, что нам только на руку. А гоблины не открывают секреты тех, кого считают своими друзьями.

— Интриган, — графиня покачала головой. — Только вот, боюсь, Гриша будет не в восторге от твоих игр.

— Да, прощения мне у него придется просить долго, оооооочень долго, — кивнул Ри.

Глава 17. Измена

Особняк Малфоев

— Как ты вообще додумался привести ЭТО в наш дом? — Нарцисса Малфой в негодовании наступала на мужа. Ее не остановило даже то, что высказывает он все свои претензии в комнате, в которой на данный момент находится и предмет ее возмущения. В инвалидном кресле у окна сидел ослабленный и малопривлекательный молодой человек — Гарри Поттер.

— Нарцисса, — Люциус не собирался вести разговор в выбранном супругой тоне.

— Что? Ты хочешь женить нашего сына на ЭТОМ? Да это даже не человек! — закричала женщина.

— Дорогая, — лорд решительно взял жену под руку и вывел из комнаты. Нет, он не стеснялся мальчишки, и, в принципе, ему было все равно, услышит тот, почему его привели сюда, или нет. Поттер уже был в его руках, и выбраться он сможет только на тот свет. Дверь закрылась.

Сидящий до этого с отстраненным видом молодой человек поднял голову. Губы его исказила ухмылка. Сейчас, как никогда до этого, он был уверен, что правильно поступил. Его снова решили использовать? Поиграть и выкинуть? Что ж, им всем придется крупно пожалеть, и он постарается, чтобы так и было.

— ЭТО не может быть достойной партией для Драко! — даже сквозь закрытые двери доносился возмущенный голос леди Малфой. Несколько секунд тишины, явно занятые спокойным и тихим ответом ее супруга, и снова: — Как ЭТО может улучшить наш имидж?

— Нарцисса, — Люциус подтолкнул жену и вернулся вместе с ней в комнату, — не кричи! Все очень просто. Никто толком не знает, что случилось во время выпускного вечера. Поттер просто пропал и все. И мы сейчас можем воспользоваться его именем, чтобы поправить нашу репутацию. Как же, мы нашли Героя в столь плачевном состоянии, когда ему немедленно требуется помощь, а с ним всего лишь две пожилые дамы, пусть одна из них и колдомедик. Вполне можно выдать публике историю о том, что Поттер сбежал от Драко, чтобы дать тому быть счастливым. Узнав о своей болезни, он, как всегда, решил справиться сам...

— Я считаю, что ЭТО в качестве мужа моего сына — всего лишь твоя дурь! Граф Пален подошел бы намного лучше, — Нарцисса совершенно не собиралась успокаиваться.

— Этот русский? — в голосе Малфоя-старшего послышалось удивление. — Насколько мне не изменяет память, он женат, причем очень удачно. Да, и его работа...

— Да причем тут этот дипломат?! — закричала женщина. — Я как раз и имею в виду его супруга. И этот мальчик не русский, он откуда-то из Европы. Можешь мне поверить.

— Ты ничего не забыла, дорогая? — вкрадчиво произнес Люциус. — Они женаты. У них ребенок.

— Который похож на Драко, так что все можно будет объяснить, — Нарцисса снова пошла в атаку. — И потом, несчастные случаи никто не отменял. А нашему сыну этот Ри очень понравился.

Гарри еле сдерживал себя, чтобы не запустить в своих "благодетелей" какой-нибудь русской гадостью, которая отобьет у них желание лезть в чужие жизни.

POV Ри.

Держаться! Держаться! Гарри Поттер давно уже плохо реагирует на внешние раздражители и не совсем адекватно воспринимает мир.

Пусть только попытаются что-то сделать с моей семьей, я их уничтожу и даже жалости не испытаю. Нет, ну каков, а? Ничего удивительного, что Драко вырос такой беспринципной сволочью. Ему еще придется доказать мне, что Гриша в нем не ошибся. Так, а это что еще за мысли? Я готов дать Хорьку шанс? Нет, нет, нет, ни в коем случае! Черт! Ведь готов. Но я люблю Гришу! Мне надо разобраться. Только вот первоначальный план меняется. Теперь придется выяснить, что собой представляет Хорек, а заодно поставить его родителей и некоего зельевара на место. Да, моя бредовая идея оказывается не так уж и плоха.

Я думал, что похоронил Гарри Поттера. Но я и есть Поттер, и от этого никуда не деться. Пора уже признаться самому себе и сделать все правильно. Только свою семью я никому не отдам. Они вернули меня к жизни, дали мне цель. За уважением и признательностью пришли любовь и нежность.

Что ж, сыграем. Белые начинают и выигрывают! Мне не привыкать. Однажды я уже победил, почему бы этому не случиться снова?

Конец POV Ри.

— Поттер нам в этом плане подходит больше, — холодно выдал Люциус. — Именно он будет мужем Драко. И родит ему ребенка, и не одного.

— Ты ничего не забыл случаем? — скривилась Нарцисса. — Наш сын по какому-то странному стечению обстоятельств импотент. Все, что он может, это лечь под другого мужчину и испытать хоть какое-то чувство удовлетворения от этого. И каким же образом ты собираешься заставить Поттера родить от Драко?

— У Малфоев довольно многочисленное семейство, и во Франции вполне можно найти того, кто не откажется нам помочь за вознаграждение. В конце концов, оплодотворением мальчишки могу заняться и я.

— Ты?! — расхохоталась женщина. — Ты прикоснешься к ЭТОМУ? Хотела бы я посмотреть. Да тебя стошнит только на походе к этому доходяге. Он уже не жилец.

— Столько, сколько нам нужно, он протянет, — холодно оборвал супругу лорд Малфой. — Думаю, несколько лет, скажем пять-шесть, вполне подойдут для реализации наших планов. Северус поможет поддерживать его в нужном состоянии.

— И как же ты собираешься показывать публике ЭТО? — поморщилась Нарцисса.

— А никто не собирается его показывать, — пожал плечами Люциус. — Мальчику нужен покой, вот мы его ему и обеспечим. Эта комната будет единственным местом его пребывания. Даже запоров ставить не нужно. Ему не выбраться отсюда. Его палочка у меня, и возвращать ее я не собираюсь. Да и зачем она калеке?

— Ты все продумал? — женщина была недовольна. — Что ж, посмотрим. Пусть живет в нашем доме, но это не значит, что я не попытаюсь устроить судьбу Драко с более подходящим экземпляром.

— Конечно, дорогая. Ты всегда можешь попытаться.

Супруги покинули комнату, которая с этого момента, по их мнению, становилась тюрьмой для Гарри Поттера.

Как только двери за ними закрылись, молодой человек встрепенулся и выпрямился. На его лице появилась жесткая улыбка. Он услышал достаточно, чтобы начать предпринимать ответные действия. То, что Люциус и Нарцисса не были солидарны в его вопросе, играло в его пользу

Из смежной комнаты появились Александра и Поппи, рассерженные и взволнованные.

— Ри, я думаю, это очень опасно. Я уже сожалею, что пошла у тебя на поводу, — произнесла вдовствующая графиня.

— Мне нужно будет принимать то зелье еще дня три — отстраненно произнес юноша. — Этого времени хватит, чтобы здесь побывали колдомедики, пресса, чиновники и все остальные.

— А что потом? — вздохнула Поппи.

— А потом я займусь этой семейкой, — жестко произнес Ри. — Я не только Поттер, но еще и Пален. И им придется узнать, каково это, использовать меня в своих целях.

— Ты собираешься мстить? — Александра покачала головой. Ей не нравилась ситуация.

— Мстить? Слишком много чести. Я просто укажу им их место. Не только они умеют играть. Александра Павловна, вам с Поппи лучше покинуть этот дом.

— Что? Ты окончательно сошел с ума? — воскликнула колдомедик. — Я тебя на растерзание этим акулам не оставлю.

— Мне они ничего не сделают. Лет пять-шесть, — жестко улыбнулся Ри, — я нужен им живым, как курочка-несушка. А вот от вас они могут попытаться избавиться. И вам лучше оставаться рядом с Гришей. Мало ли, а мне муж живым нужен. Чем больше народу окажется в доме, тем сложнее будет добраться до кого-то из нас.

— Ри, — Александра взяла юношу за руки, — это опасно. Сначала мне показалось, что ты прав. Потом я решила, что отпускать тебя одного в это "приключение" нельзя. Но сейчас я говорю тебе, что ты затеял очень опасное предприятие. Гришенька может тебе и не простить такой выходки.

— Придется вымаливать прощение. Я люблю своего мужа. И изменять ему не намерен. Не думаю, что это все продлится долго. Мне просто нужно кое в чем удостовериться.

— Это касается не Малфоев в целом, — утвердительно произнесла вдовствующая графиня, — ты хочешь понять Драко Малфоя. Ри, ты все еще его любишь?

— Люблю? — задумчиво произнес юноша. — Не знаю, но меня очень сильно влечет к нему физически. Однако, спать я с ним не буду.

— Тебе придется тяжело, малыш, — Александра Павловна погладила его по волосам. — Связь через зеркала. Зелья мы тебе оставим. Только не ошибись. Если ты не дашь о себе знать в течение трех дней, я заберу тебя отсюда. И мне плевать, кто при этом пострадает или погибнет. Ты член нашей семьи, а своих мы никогда не бросаем.

— Я знаю, — улыбнулся Ри. — Вам пора. Придумаете сами, почему вам нужно уйти?

— Не беспокойся, — хмыкнула графиня. Они с Поппи быстро проследовали в выделенную им комнату через дверь в апартаментах юноши. То ли Малфои забыли, что обе женщины могут быть за стеной, то ли... А что "то ли", было непонятно.

Дом Паленов в Лондоне

— Сэр, я провожу вас в гостиную, — дворецкий указал Драко дорогу и повел его по коридорам этого небольшого по меркам аристократов особняка. Но Паленам и Строгоновым и не нужно было большего. — Прошу Вас, — Малфою указали на диван. — Я сейчас доложу Его Сиятельству о Вашем приходе.

Блондин устроился в кресле, ожидая Грегори. Он и сам не знал, почему сегодня пришел в этот дом. Он запутался в том, что происходило в последнее время. Появление Ри Палена, оказавшегося Гарри Поттером, внесло в его достаточно размеренную жизнь хаос. Чувства были настолько разными, подчас диаметрально противоположными, что в голове царил полный сумбур. Драко не хотел сейчас идти в менор, поскольку в последние дни видел, как в предвкушении горят глаза отца. Тот явно с головой окунулся в очередную интригу. И участвовать в этом молодого человека совсем не тянуло.

— Грегори, — Малфой с улыбкой на лице поднялся навстречу хозяину дома.

— Драко, — кивнул тот. — Что привело тебя ко мне?

— Я запутался, — как-то обреченно произнес блондин. — Я уже не понимаю, чего хочу и что делать. Наверное, надо рассказать тебе все с самого начала.

— Ты уверен, что стоит разговаривать со мной? — прищурился Григорий.

— Да, потому что история касается и тебя. Найдешь, что выпить, и посущественнее?

— Все так плохо?

— А, Мордред его знает. Хреново все.

— Идем, — кивнул граф.

Молодые люди вышли из гостиной и направились вглубь дома. Через несколько минут они заперлись в личном кабинете Палена. На столике перед камином появилась бутылка русской водки, две стопки и закуска.

— С чего начать... — Драко поставил стопку на стол после того, как опрокинул в себя горючую жидкость. Она оказалась крепче всего, что он пил до этого, так что даже слезы пробились. Но, наверное, именно это сейчас было тем, что нужно.

— Начни с начала, — посоветовал Григорий.

— С начала? — медленно повторил Малфой. — Тогда слушай. Моя семья всегда придерживалась определенных традиций и правил. Высокомерие, презрение, снисходительное отношение ко всему остальному миру. Мы лишь берем, ничего не давая взамен. Мне было позволено все, и я получал все, что хотел. Пока однажды на моем пути не появился встрепанный смешной мальчишка, посмевший отказаться от моей дружбы и моего покровительства. С этого все и началось...

Чем больше Драко рассказывал, тем чаще он и Григорий пили. В середине истории оба были уже в слегка невменяемом состоянии. Речь Малфоя становилась все эмоциональнее, Пален чаще задавал вопросы, уточнял какие-то моменты. Конечно, он знал основные события жизни своего мужа, но сейчас ему было интересно послушать обо всем с позиции недруга Ри. Картинка, мягко говоря, вырисовывалась аховая.

— Скажи, а зачем тебе понадобился Поттер, если ты так его ненавидел? — заплетающимся языком поинтересовался Григорий.

— Мне льстило, что он, наконец-то, обратил свой взор на меня. А заодно хотелось отомстить. Я тогда действительно считал, что он для меня ничего не значит, — не слишком четко ответил Драко. — Дурак был.

— То есть, моего мужа ты любил? — Пален даже не задумался о том, что сказал.

— Ага, — кивнул пьяный Малфой. — Я прошел через все круги ада. Потом смирился. Начал жить с тем, что есть. Затем появился ты. Я тогда и правда хотел, чтобы мы переспали. Снизу я могу. На девок не ведусь, на боттомов тоже, а вот на таких, как ты, да. Знаешь, я целовался с Гарри у нас на приеме, и когда он ко мне домой пришел, чтобы расставить все точки на "и", тоже. Он среагировал. Чувства просто так не уходят.

— А ты? Среагировал? — Григорий весь подобрался. Хмель почти испарился.

— Ага. Еще как. Только я все равно смог бы лишь под ним. И знаешь, мне было бы все равно, главное, с ним.

— А со мной? — несколько жестковато спросил граф. Злость и ревность практически отрезвили его.

— И с тобой, — улыбнулся Драко. — С тобой мне тоже было бы хорошо. Нет, отлично. Я чувствую, — он потянулся к сидящему напротив Палену, впиваясь в его губы.

Григорий сначала не отвечал, и, казалось, вот-вот готов был оттолкнуть от себя Малфоя, а затем вдруг резко притянул его к себе и перехватил инициативу. Поцелуй с каждой секундой становился все более жестким. Ткань треснула под руками русского графа. Камзол и рубашка Драко полетели в сторону, а сам он оказался лежащим на шкуре перед камином. Пален навис над блондином, несколько секунд изучая его пристальным и нечитаемым взглядом, а затем снова ринулся в атаку. Нежничать он не собирался. На бледной коже медленно, но верно, начинали проступать следы укусов, пальцев и засосы. Драко выгибался, постанывая от удовольствия. Это было что-то невообразимое. Жесткость, даже грубость заводили его до крайности. И сейчас, впервые за долгие годы, его член начал не просто проявлять вялую активность, а вставать от переполнявшего тело желания. Резкий рывок, и Малфой уже обнажен. Он бесстыдно раздвинул ноги, глядя в горящие похотью и странной решимостью глаза Григория.

— Аааа, — выгнулся он и прикусил губу, когда Пален без подготовки, одним сильным и резким ударом вошел в него. Было больно. Граф замер, все же давая любовнику прийти в себя и привыкнуть к проникновению. Драко пытался отдышаться, расслабиться. Едва начавший вставать член опал. Секунды текли. Блондин глубоко вздохнул, боль отступила, появилось чувство заполненности, того, что все происходит так, как должно. Григорий приподнялся, оперся на руки и посмотрел на Малфоя. Тот хрипло выдохнул: — Давай!

Стоны, вскрики, движения, старые как мир, какие-то несуразные слова, признания, танец двух тел — вот чему был свидетелем кабинет дипломата. Григорий брал жестко, при этом все же стараясь доставить любовнику удовольствие. Драко, впервые с момента проклятия, действительно в полной мере ощущал удовольствие, а не только легкие намеки на него. Сейчас не надо было что-то изображать, потому на самом деле было хорошо, очень хорошо, просто отлично. Он откликался на любое движение Палена, на каждое его прикосновение, как снаружи, так и внутри. Оргазм стал настоящим подарком, и он провалился в него с радостью и благодарностью.

Сознание возвращалось медленно. Тело пело от испытанной недавно эйфории. Сначала Драко почувствовал ленивые ласки, которые дарили ему руки. А затем осознал, что снова возбуждается. Он открыл глаза и сразу же утонул во взгляде Григория. Сожаления или чего-то подобного в этом взоре не наблюдалось.

— Это было ошибкой? — спросил Малфой.

— Знаешь, что самое смешное? — произнес Пален. — Я уверен на все сто процентов, что с Ри у вас дальше поцелуев не зашло бы. Я слишком хорошо знаю своего мужа, чтобы сомневаться в его принципах. Измена стоит там даже не в конце списка, она — табу.

— А ты ему изменил, — тихо сказал Драко.

— Изменил, и не жалею. Не считай меня сволочью или холодным типом. Я обожаю Ри. Все случившееся стало неожиданностью, спонтанным выбросом. И началось, скорее, как возможность уколоть тебя и его. Я ревновал, бесился, был в ярости. Ты перевел все это в секс. Надо сказать, прекрасный. Я так понимаю, ты впервые с момента, как стал импотентом, испытал настоящий, полноценный оргазм? — говоря, Григорий продолжал лениво ласкать распростертое рядом с ним нагое тело.

— Да, — признался Малфой. — Ри может не простить тебе этой измены. Ты ведь не собираешься от него ничего скрывать?!

— Простит, как ни странно, — Пален сел, затем притянул к себе блондина. — Мы оба виноваты. Ри, он необычный. Я просто знаю, что он все поймет. Вот только сам он никогда не вернется к тебе. Он, как и ты, запутался. Вы оба так стремились не втянуть меня в свои отношения и проблемы, что я увяз в них по самые уши.

— И что теперь? — Драко оглянулся назад, чтобы заглянуть в глаза своего невольного любовника.

— Посмотрим, друг мой, посмотрим, — вздохнул Григорий. — Я знаю, какой ты сейчас. Ри знает тебя другим, вот только того мальчика давно уже нет...

— Грег, я могу приходить к вам и общаться с м... твоим сыном? — чуть запнулся Малфой.

— Ты не мог не понять, — усмехнулся граф. — Но решать, выйдет ли правда наружу, будет Ри. Хорошо?

— Я согласен, — кивнул Драко. — А мы?

— Я не могу ничего сказать, пока не могу. Время все расставит по своим местам, — Пален развернул блондина к себе лицом. — А пока... Кто-то явно не удовлетворен...

И снова стоны, вскрики, еле слышные слова и танец двух тел, сплетенных в единое целое.

Мио Строгонова раздраженно постукивала каблучком об пол, прислушиваясь к звукам из-за двери кабинета Григория. Она знала, кто был гостем. Ей уже успели доложить, и радости она не испытывала.

— Три великовозрастных идиота, — буркнула она. — И как они потом собираются разбираться в своем треугольнике?

— Только ты не вмешивайся, — позади нее появился ее супруг. — Оставь это им самим. В принципе, чего-то подобного я ожидал.

— Да? — скептически посмотрела на мужа девушка. — Я думала, крепость падет со стороны Ри.

— Твой братец давно не тот, — вздохнул Алексей. — А в этих двоих я был уверен. Все к тому шло. И ситуацию спровоцировал Ри. Еще неизвестно, как все сложится дальше.

— У меня руки чешутся заехать ему по физиономии. Только пришел в себя, и сразу же потянуло на приключения, — раздраженно прошипела Мио.

— Успокойся, все равно будет, как говорят американцы, хеппи-энд, — усмехнулся мужчина, подхватывая на руки супругу и унося ее в спальню.

POV Алексея Строгонова.

Да, закрутили они ситуацию. Разобрались бы теперь. Проще было сесть и поговорить. А теперь завязаны чувства. Надеюсь, Гришка знает, что делает. Иначе потеряет все, что с таким трудом получил. И Ри запутался. И Драко Малфой мечется. Теперь Гриша между двух огней. Мда...

Конец POV Алексея Строгонова.

Утром весь дом был разбужен возмущенным возгласом Александры Павловны:

— ГРИГОРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ПАЛЕН! КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?!

Глава 18. Разговор Драко и Ри

Драко передернуло от воспоминаний. Да уж, бабка Грегори оказалась настоящей фурией. Чудо, что они оба вообще остались живы. Вдовствующая графиня натурально метала молнии, и кабинет хозяина дома теперь определено придется восстанавливать. А вот поведение Грега удивило. Он даже не пытался объясняться или остановить бабушку, на безмолвный вопрос любовника лишь философски пожав плечами и прошептав: "Чем больше пытаешься ей перечить, тем хуже. А так выскажется, подуется и успокоится". Так оно и получилось. Через три часа.

Малфой в течение всего того времени, пока Александра Павловна прочищала им с Грегори мозги, то бледнел, то краснел, а то и вовсе зеленел. Мадам обещала такие кары, что Круцио Лорда казалось детской забавой. Уже "убегая" из особняка, Драко успел заметить злорадное выражение на лице графини Строгоновой. Та явно радовалась совсем не безупречному виду своего школьного врага. Это вызвало некоторое недоумение: гриффиндорцы, все из себя такие правильные, должны были бы его пожалеть, а тут практически неприкрытый восторг.

— Дорогой, наконец-то, ты дома, — Нарцисса встретила сына в холле. Молодой человек удивленно воззрился на мать: та никогда его не поджидала, значит, проблемы на сегодня еще не закончились.

— Что-то случилось? — максимально равнодушно поинтересовался он.

— Твой отец вместе с твоим крестным сошли с ума, — пафосно выдала леди Малфой.

— Ммм?

— Ты знаешь, кого эта дурная парочка притащила в наш дом? — Нарцисса начала заламывать руки, как второразрядная актриса провинциального театра. — Гарри Поттера! Этого заморыша, да еще и в инвалидном кресле! Ему самое место в Святого Мунго. А твой отец возомнил, что оно еще и родит Малфоям наследника.

— Что?! — Драко был в полном недоумении. Насколько он помнил, Ри Пален спокойно передвигался на своих двоих, да и задохликом его назвать язык как-то не поворачивался. "Что происходит?"

— Люциус поселил это нечто в твоем крыле, в дальней комнате.

— Спасибо, мама, я пойду, посмотрю.

— Надеюсь, ты ничего не испытывал к этому мальчишке, — складывалось ощущение, что под нос Нарциссе подложили что-то дурно пахнущее. — Он и раньше-то не блистал ни внешностью, ни манерами, а сейчас и подавно. Убожество. Не то, что граф Пален.

— Который? — резко развернувшись, поинтересовался Драко. Ему не понравилось упоминание русских. Его мать никогда ничего не говорила просто так. Понимал он и то, что Нварцисса специально встретила его в холле, опередив отца с его объяснениями. "И она тоже строит какие-то планы..."

— Конечно же, младший. Ри Пален очарователен, из вас бы вышла великолепная пара.

— Если ты не заметила, Ри состоит в браке и вполне себе счастлив. У него с супругом даже ребенок есть.

— Этот юноша очень силен, — мадам Малфой пристально посмотрела на сына. — Даже если он потеряет в результате разрыва с мужем половину своей магии, то все равно будет могущественнее тех же Уизли, да и многих аристократов тоже. А мальчик так похож на тебя, что его вполне можно назвать твоим.

Блондин прищурился, изучая мать. То, что она была серьезна и явно уже обдумала высказанную идею, заставляло его беспокоиться. Ему совсем не хотелось вредить Грегу. И вообще, Драко запутался в сложившемся треугольнике: он сам — Ри, который к тому же еще и Гарри — Грегори, — и пока не представлял, что делать дальше. Впрочем, сначала стоило разобраться с появившимся в доме "Поттером".

Малфой замер перед дверью, за которой, как ему сказали, скрывался тот, кто выдавал себя за Гарри. "Что ж, посмотрим".

Новый обитатель апартаментов не прятался. Рядом с окном, спинкой к входу, стояло массивное инвалидное кресло, форма и назначение которого были позаимствованы у магглов. Виднелась лишь темная с проседью макушка.

Драко прошел в комнату и остановился перед гостем, ожидая увидеть самозванца. Но как бы Поттер ни выглядел, как бы ни маскировался, его можно было узнать.

— И что это должно значить? — прищурился Малфой. Проблемы ему были не нужны, а появление Ри Палена в его доме эти самые проблемы однозначно обещало.

Безвольная и ничего не воспринимающая до этого кукла медленно подняла голову и посмотрела на собеседника ясным взглядом.

— Интересные у тебя родители. А уж какие порядочные и добрые... Я просто умиляюсь, — в голосе был один сплошной сарказм. — Неудивительно, что у них выросла та сволочь, которую я встретил в Косом переулке и семь лет имел "честь" лицезреть в Хогвартсе.

— Что тебе понадобилось в моем доме? — Драко постарался не обращать внимания на тон Палена. Он уже не воспринимал этого человека как Гарри Поттера, вернее, не совсем воспринимал. Гриффиндорец был наивным, добрым, справедливым, ласковым, а вот этот, сидящий сейчас напротив него человек, жесток, жесток, зол, способен отвернуться и совсем не ласков с теми, кто ему не по душе.

— Месть? — с кривой усмешкой ответил Ри, облекая свои слова в вопросительную форму.

— Кому?

— Считаешь, некому? Напомнить, что вы сделали? И чем это могло закончиться?

— А ты не думаешь, что я уже сполна заплатил за свою ошибку? — прищурился Малфой.

— Смотря что ты считаешь ошибкой, — Пален устроился в инвалидном кресле так, словно сидел на троне и вел прием просителей.

— То, как поступил с тобой.

— И сколько тебе понадобилось времени, чтобы понять эту истину? — Ри смотрел на Драко почти равнодушно. Почти.

— Много. Но теперь я знаю, что именно потерял. Ты можешь отомстить мне, если хочешь...

— Только тебе? О да, я бы винил во всем тебя, если бы остался все тем же маленьким, миленьким гриффиндорцем, влюбившимся в ледяного принца. Только вот я давно уже не тот. Ты — сын своих родителей. Как они воспитали, так и вышло.

— Ри, — Малфой с трудом выдохнул. Сидящий напротив него человек пугал его до дрожи. — Наш род и так с моей смертью прекратит существование...

— Все зависит от тебя.

— Что?

— Все зависит от тебя, — повторил Пален. — Я не собираюсь сейчас говорить, что ты последний Малфой, ведь на самом деле это не так. И тебе это прекрасно известно. Решай, узнает твой сын, кто его биологический отец, или нет. И на что ты ради этого готов.

— Похоже на шантаж, — нахмурился Драко.

— Всего лишь констатация факта. Знаешь, я до последнего момента думал, что обижен, даже ненавижу тебя за то, как ты со мной поступил.

— Что-то изменилось?

— Я в какой-то степени тебе благодарен, ведь у меня есть сын. И еще неизвестно, кем бы я стал, останься я с тобой.

— Может, ты все же отправишься домой?

Пален приподнял бровь, с некой непонятной заинтересованностью глядя на собеседника, а затем усмехнулся.

— Странно это слышать от того, кто воспользовался моим отсутствием, чтобы завести любовника, — едко произнес он. Малфой побледнел и отшатнулся. Даже будь у него желание что-то сейчас сказать, не получилось бы — голос вдруг отказал. Как Ри смог выяснить, что случилось вчера вечером?

— Надо же, попал в точку...

— Ты не знал?! — возмутился Драко.

— Предполагал и был готов.

— И?

— Что и? Устрою ли я побег от мужа? Нет, я останусь с Гришей до тех пор, пока он сам меня не выгонит, и даже в этом случае поборюсь за свой брак. Так просто я не уйду и не отпущу его.

— А как же я? — голос Малфоя сорвался. Вчера он был счастлив, но сейчас мечты и надежды таяли, оставляя после себя лишь горькое послевкусие.

— Все зависит от тебя. Только тебе решать, кем ты хочешь видеть меня и Гришу, — произнес Ри. — Но даже тебе я не позволю влезать в наши отношения.

В комнате наступила тишина. Пален наблюдал за притихшим Драко, который, наконец, уселся в кресло и ушел в себя. Подумать, действительно, было о чем.

POV Ри.

Огорчен ли я изменой... Изменой? Странно, почему я не злюсь, что Гриша так быстро... нашел мне замену? Сорвался? Не думаю. Отомстил? Тоже сомневаюсь. Мой муж симпатизировал Драко задолго до того, как понял, что связывает меня с Малфоем.

Одно я знаю точно — Григория я люблю и хочу быть с ним. Я не кривил душой, когда говорил, что не отпущу его и не отойду в сторону. Я собираюсь вцепиться в него всеми конечностями.

Все же стоило поговорить с Гришей, прежде чем с головой нырять в авантюры. Мио права, Англия дурно на меня влияет. Одного понять не могу, почему Александра Павловна и Поппи пошли на поводу у моих желаний. Или они решили, что проще согласиться и дать мне возможность собрать коллекцию шишек на мою буйную голову, чем попытаться меня переубедить и доказать бредовость идеи? Мда, а я уже думал, что ничего гриффиндорского во мне не осталось. Похоже, это непобедимо.

И что дальше? Продолжить игру? Куда же она меня может завести? Недооценивать таких соперников как Люциус Малфой и Северус Снейп нельзя. Да и Нарцисса, оказывается, не просто ледяная статуя и приложение к блистательному лорду. От нее вообще можно ожидать ножа в спину. Или просто дать возможность Драко разобраться со сложившейся ситуацией? И пусть он принимает решение.

Столько вопросов, и ни одного ответа. Гриша, я хочу домой!

Конец POV Ри.

— Ты понимаешь, что в данный момент практически заперт в доме человека, который каждый раз выходит сухим из воды? — прервал размышления Палена Малфой.

— Понимаю.

— Я еще не знаю точных планов отца, но то, что грандиозностью и амбициями от них несет за версту, могу сказать тебе совершенно точно, — усмехнулся Драко. — Здесь тебе оставаться небезопасно.

— Предлагаешь встать и уйти? — хмыкнул Ри.

— Не получится. Кстати, что это за имидж беспомощного и больного Избранного? Играешь на публику?

— Зато в моем присутствии зачастую забывают вовремя закрыть рот.

— Интересно, и когда ты успел стать таким слизеринцем? — задумчиво произнес Малфой, разглядывая бывшего сокурсника.

— Самое смешное — шляпа пыталась отправить меня к тебе за стол, да я воспротивился. Так что это было во мне всегда, просто где-то очень глубоко.

— И все-таки, что ты собираешься делать? Со мной? С твоим мужем? Наше... — Драко замолчал, не договорив.

— Я сам виноват в том, что оставил вас рядом, — со вздохом произнес Пален. — Знал ведь о вашей взаимной симпатии. Мое поведение в последние недели только подталкивало вас друг к другу. Винить кого-то кроме себя не стоит. Да, я понимаю, что вы оба могли остановиться, сослаться на то, что один из вас женат и так далее. Но все мы люди. Я ведь тоже не безгрешен, хотя мужу и не изменял. Идеала на свете нет, а мы оказались в своеобразном треугольнике и запутываемся в нем все сильнее. Я простил тебя за прошлое, Драко, теперь уже точно простил. Но с тобой я не буду, отпустило.

— И тем не менее, тебя ко мне тянет, — это прозвучало спокойно, без злорадства или самодовольства.

— Я и не отрицаю, — кивнул Ри. — Но мне нельзя возвращаться к тому, что миновало.

— Боишься потерять себя?

Молодые люди долго смотрели друг на друга. Как-то так получились, что от разговора вслух они перешли к молчаливой, лишь им двоим понятной беседе. И оба сознавали, что их отношения, какими бы они ни были в прошлом, перешли на новую ступень, и лишь от одного из них зависит, какими они станут. И это не Ри Пален.

Темноволосый юноша вдруг резко обмяк в кресле, выражение его лица стало бессмысленным. Такая резкая метаморфоза поразила Драко, и он уже потянулся к собеседнику, как двери в комнату начали открываться. Малфой замер с непроницаемым лицом: "Ну, у него и слух", — и взглянул на входящую в помещение мать. Даже ему Нарцисса частенько напоминала ледяную статую.

— И как тебе это недоразумение, которое твой отец притащил в наш дом?

— Где он его нашел? — Драко держал себя в руках. Он не собирался показывать свои чувства, тем более перед родителями.

— Понятия не имею, — скривилась женщина. — Но я собираюсь избавиться от этого в моем доме.

— И как же? — голос был ровным, хотя внутренне молодой человек напрягся. Когда мать говорила так, становилось понятно — она что-то задумала, и это что-то могло выйти боком всем, кто оказывался в радиусе ее влияния.

— Не беспокойся, уж с этим ты точно не будешь в брачных отношениях, не будь я Нарцисса Малфой, — как-то слишком уж зловеще произнесла леди, после чего развернулась и отправилась к выходу, обернувшись лишь в дверях: — Не сиди здесь. Смотреть тут не на что, как был заморышем, так им и остался.

— У нас проблема, — тихо произнес Драко, когда мать вышла. Ри смотрел на него ясным взглядом. Больной, ничего не понимающий в окружающем мире юноша пропал. — Не удивлюсь, если она решила тебя придушить, а я ей помешал .

— Как у вас тут все интересно, — протянул брюнет. — Прямо на пороховой бочке сидишь, того и гляди рванет.

— Не стоит ее недооценивать, она способна на такое, от чего даже у меня волосы дыбом встают.

— Поверь, я не считаю ее пустоголовой и неопасной.

— Я поставлю на комнату чары, на всякий случай, — вздохнул Малфой. Если он ожидал ответа Палена, то ошибся. Ри лишь кивнул. В комнате снова стало тихо.

POV Драко

Я одновременно хочу схватить его в охапку и аппарировать к Грегу и оставить его здесь. Мы впервые нормально поговорили. Я должен узнать нынешнего Гарри получше, понять, какой он на самом деле. Почему никто не смог увидеть такой потенциал? Ведь не взялось же все из ниоткуда. Это всегда присутствовало в нем. Сейчас, вспоминая школу, вычленяя эпизоды, я могу точно сказать, что он не был таким уж непроходимым гриффиндорцем, и посредственностью тоже не был. Мы все просто видели то, что хотели... Мальчика-который-выжил, Избранного, шрамоголового идиота, сына Джеймса Поттера. Всегда кого-то, но не его самого. Все, кроме Грейнджер. Ее мы тоже не знали, поскольку Мио Строгонова не могла появится из воздуха. Идиоты.

конец POV Драко

— Озарение настигло, да? — насмешливый голос Ри вывел Малфоя из легкого ступора.

— Почему никто не увидел тебя настоящего? — вдруг спросил Драко.

— Может, не хотели? — вопросом на вопрос ответил Пален. — Мне даже не пришлось носить маску — вы сами на меня ее надели. Скрыли ребенка-сироту, до которого никому, по сути, не было дела.

— Ты так спокойно об этом говоришь...

— Было много времени, чтобы обо всем подумать...

* * *

В то же время в кабинете хозяина Малфой-менора.

— Что будем делать дальше? Какие планы? — Северус посмотрел на друга и сообщника поверх бокала с коньяком.

— Самое удачное во всем этом то, что эти две женщины были вынуждены убраться из моего дома, — усмехнулся Люциус. — У одной что-то случилось дома, а вторую вызвали к пациенту. Она ушла пару часов назад. И вернуться уже не сможет, — улыбка стала шире. — Мальчишка в полной нашей власти. Не хочешь поэкспериментировать? Вдруг найдешь новое лечебное зелье.

— Да, хороший подопытный будет. Даже если состояние усугубится, сказать об этом он все равно никому не сможет, — кивнул Снейп. — Что с браком?

— Думаю, для начала надо, чтобы Поттер забеременел.

— От кого? Ты не забыл, что у твоего сына есть маленькая такая проблемка?

— Поверь мне, о таком трудно забыть, — скривился хозяин дома. — Я сегодня прошел полное обследование у семейного колдомедика. Рад сообщить, что вполне могу зачать еще парочку детишек. Здоровье позволяет.

— Собираешься сам спать с этим... — Северуса передернуло.

— Ради рода? Да, — серьезно ответил Люциус. — Зелье беременности приготовишь?

— Сделка? — помолчав несколько секунд, спросил Снейп.

— Хочешь наследника? — понятливо усмехнулся Малфой. — Не вопрос, следующий ребенок твой.

— Будет тебе зелье, только помни, что готовится оно пять дней. Завтра начну.

— С его-то силой и твоей помощью, пусть и неадекватный, он точно забеременеет с первого раза, — Люциус самодовольно вскинул голову. — Выпьем за успех нашего предприятия!

В кабинете прозвучал мелодичный звон хрусталя.

* * *

В то же время где-то на окраине Лондона, в маленьком номере захудалой гостиницы для бедных.

— Вы все поняли? — женский голос был холоден и тих. Лицо говорящей скрывалось в складках глубокого капюшона.

— Не извольте беспокоиться, дамочка, — осклабился в жутковатой улыбке ее собеседник. — Все будет сделано в лучшем виде.

— Вот задаток, остальное — после исполнения.

Когда довольный наемник ушел, женщина аппарировала с тихим хлопком, предварительно сняв все наложенные чары. "Я лучше знаю, что нужно моему сыну". Нарцисса Малфой сделала свой ход.

Глава 19. Расследование Строгановых

— Дорогая, что ты делаешь? — Алексей недоуменно разглядывал супругу, у ног которой был рассыпан ворох скомканных бумаг, а на столе рядом громоздилось какое-то невероятное количество раскрытых фолиантов.

— А? — девушка отвлеклась и несколько бессмысленно посмотрела на мужа. Секунду спустя ее взгляд изменился, давая понять, что она вернулась в реальность. — Леша, по-моему, у нас проблема. Очень большая проблема.

— Ммм? — на лице Строганова появилось выражение полного непонимания. — Ты о чем?

— О наших с тобой друзьях, о нашей семье, — жестко произнесла Мио. — Ничего странного не заметил?

— Если ты о том, что обожающий Ри до потери пульса Гриша вдруг пошел на измену, то да, заметил, — Алексей присел во второе кресло, — и даже проверил его на заклятия и зелья. Результат нулевой.

— Аналогично, — кивнула девушка. Но что-то должно быть. Создается ощущение, что в последние несколько недель все начало меняться, причем непоправимо.

— С появлением Малфоя...

— В том-то и дело, что нет. Гриша познакомился с Хорьком задолго до нашего появления здесь, задолго до приезда Ри.

— Кстати, я обратил внимание, что ты все реже стала называть его Гарри. А Искорка вообще не упоминался уже очень давно, — задумчиво сказал Строганов.

— Потому что он Ри Пален, а не Гарри Поттер, и не... — Мио погрустнела, — не Искорка. Его глаза горят, но того, из-за чего он когда-то получил свое прозвище, давно уже нет. Да, он ожил после предательства Малфоя, но, как мне иногда кажется, убив в себе Гарри Поттера.

— Палены любят друг друга, в этом я уверен, — произнес Алексей.

— Да, но с их чувствами что-то не то. И я никак не могу сформулировать, что именно. Почему Ри вдруг снова закрылся, перестал делиться своими переживаниями?

— Подожди, — замахал руками Строганов. — Это началось до Англии, да? И с Гришей тоже?

— До, определенно, до, — кивнула Мио. — И сейчас нам нужно сесть и вспомнить все, что происходило с Ри и Григорием в последнее время. Вспомнить по минутам, по секундам, чтобы найти отправную точку, момент, когда начались изменения.

— Ты не перегибаешь?

— Лешенька, здесь, в Англии, все только усугубилось. Словно сработал катализатор, превратив вялотекущую болезнь в настоящую эпидемию, — мрачно выдала девушка. — У меня такое чувство, что кто-то провел ритуал, завязанный на наших друзей. Они борются, сами того не сознавая, но, похоже, проигрывают.

— Хорошо, давай разбираться. Когда, по-твоему, стали происходить странности?

— Судя по тому, что мне удалось вспомнить, семь-восемь месяцев назад, — вздохнула Мио. — Они оба обожают сына. Вроде бы у них все в порядке и в интимном плане, но при этом они все сильнее отдаляются друг от друга.

— У Григория много работы: постоянные встречи, переговоры, необходимость присутствовать на балах, приемах, раутах, — Алексей все еще не разделял точки зрения супруги, предполагая, что она несколько преувеличивает проблему. — Ри тоже не сидит без дела. Управление делами рода занимает немало времени, плюс забота о сыне.

— Почему-то раньше это не вызывало тревог. Леша, я знаю, каким был Ри. Я его знаю!!!

— И что это должно значить? — Строганов нахмурился.

— Гарри Поттер всегда отличался эмоциональностью, открытостью. Его можно было читать, как книгу. И многим именно эти его качества импонировали. Когда он начал встречаться с Малфоем, я больше всего боялась, что тот его сломает, — девушка встала и подошла к окну. — Знаешь, за что я стала звать его Искоркой? В его глазах всегда горел какой-то странный огонек, делавший его не таким, как все. Слишком живым. Иногда мне казалось, что еще чуть-чуть, и он превратится в огонь. Странно, если честно. Он столько пережил, столько перенес, а остался верящим, справедливым, даже наивным. Он готов был дать шанс любому. Его тяготило то, что он должен стать убийцей. Гарри старался изо всех сил, лишь бы оправдать надежды людей, смотрящих на него, как на единственный светоч в этой жизни. Рядом с ним всегда было тепло. Своей искрой он заряжал всех вокруг. Несмотря на все проблемы, на постоянно меняющееся общественное мнение, на козни Министерства он, не прилагая усилий, заставлял окружающих бороться, становиться лучше, даже добрее. А потом...

— Потом, как я понимаю, случился Малфой, — тихо произнес Алексей.

— Малфой... — Мио обернулась и посмотрела на мужа. — Да, ты правильно сказал, потом случился Малфой. И Гарри поверил, что нужен кому-то, кроме меня. Просто как Гарри. Не Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил или Победитель Темного Лорда. Он поверил, что любим. Искорка был счастлив. Я проклинала себя за то, что не верю в добрые чувства Хорька, даже подозревала себя в ревности.

— И оказалась права, — вздохнул Строганов. Часть этой истории он уже знал, только без переложения на конкретные личности и эмоциональной привязки.

— Тот день я никогда не забуду, — продолжила девушка. — Меня с утра терзало чувство, что произойдет что-то плохое. Я старалась не выпускать Малфоя из поля своего зрения и, в конце концов, стала свидетелем его слов. А ведь Гарри собирался сказать Хорьку, что ждет ребенка. Это страшно — смотреть, как из глаз человека уходит жизнь, оставляя лишь оболочку. Я думала, что он все же справился, вырвался, но...

— Но? — Алексей внимательно наблюдал за женой.

— Вместо Гарри Поттера появился Ри Пален. Он культивировал в себе эту новую личность, загоняя себя настоящего как можно глубже, чтобы не страдать, — вздохнула Мио.

— Ты считаешь, что Ри не любит Григория? Что все его чувства притворны? — уточнил Строганов.

— Не думаю, — покачала головой девушка. — Я не могу сказать, любит или нет, но привязан он точно. Это его островок спокойствия и безопасности, место, где нет проблем. Так было до сих пор. Но Искорка все же не вернулся, его жизнелюбия я не чувствую.

— Ты считаешь, что Ри ухватился за возможность измениться, получить новое имя и, тем самым, начать новую жизнь?

— Я уже не знаю. Он даже со мной мало чем делится. Я не понимаю, что у него на уме, могу лишь догадываться. Такое чувство, что кто-то наложил проклятие...

Слова супруги заставили Алексея задуматься. Он все же заметил некоторые странности в поведении друзей. И, зная Григория с самого детства, граф Строганов понимал, что измена для того была проблемой. Это он до брака с Мио считался повесой и гулякой, притом, что держал большую часть своих похождений в секрете от общества. Романы же Палена за все то время, что они мотались по дипломатическим миссиям, можно было сосчитать по пальцам. Одной руки. Любовников имелось всего двое, причем ни тому, ни другому Григорий не изменял.

Ретроспектива.

— Ой, ну посмотри, какой мальчик, просто конфетка, — Алексей весь вечер пытался заставить друга обратить внимание на кого-нибудь из молодых людей на приеме. Здесь было на что посмотреть.

— Леш, иди проветрись.

— Что? Так и будешь дуться? Верность хороша лишь для супругов.

— Сгинь, — прошипел Пален. — Я не собираюсь, уехав за пределы России, сразу же бросаться с головой в омут. Мне вполне хватает того, что у меня есть.

— Пфф, — явно неодобрительно выдохнул Строганов, но решил все же оставить Григория одного. Мало ли...

Конец ретроспективы.

— Лешенька, может, у тебя есть какие-то идеи? — Мио с мольбой посмотрела на мужа. — Я просто не могу больше думать. Все перебираю варианты, а картинка не складывается. Вижу только кусочки мозаики.

— После твоих слов у меня тоже сплошная мешанина, — хмуро отозвался Алексей. — Если вспомнить их отношения... Григорий должен был не так среагировать на Малфоя, особенно, поняв, кто это. Да и Ри достаточно ревнив. Вспомни его реакцию на то французика, который захотел уложить Гришу к себе в постель. Если бы не наша охрана, беднягу даже для похорон бы не собрали.

— Вот и я о том же, — кивнула девушка. — Они очень дорожили своими отношениями и не собирались никого в них впускать. Но стоило только приехать в Лондон, и все пошло наперекосяк.

— Подожди, — нахмурился Строганов. — Дело не в Англии.

— Что?

— Я говорю, дело не в Англии. Все началось до нашего переезда, примерно в тот момент, когда стало известно, что первым в Лондон отправится Григорий. Мио, кто тогда бывал у нас дома?

— Что ты хочешь сказать? — девушка насторожилась.

— Воздействовать можно и не прямо, — очень осторожно произнес Алексей.

— Через нас? — скептически покачала головой его супруга и замерла. — Дрейк...

— Дрейк. Знаешь, мои связи всегда оказывались мимолетными, все любовницы знали, что им ничего не светит в будущем, поэтому никто и не делал мне пакостей. Я был честен, хотя и имел репутацию ловеласа.

— А Григорий? — нахмурилась Мио.

— За две недели до его отъезда у нас был прием...

— Я помню. Кстати, неплохой вышел вечер. Было несколько человек из Рос... — она замялась. — Ты хочешь сказать?

— Один из гостей — бывший любовник Гриши, — вздохнул Строганов. — Как раз тот, кто был до Ри. Насколько я помню, Никита Ромашевский не раз намекал, что им стоит узаконить отношения или хотя бы организовать помолвку. Когда мы вас встретили, они еще не расстались официально. Собственно, разговор, не самый приятный, как ты понимаешь, состоялся следующим утром.

— Так долго ждать, чтобы отомстить? — не поверила Мио. — У него же было столько времени за эти годы.

— Не было, — покачал головой Алексей. — Дядя Ромашевского увез его куда-то на Восток. Кажется, они лишь год назад вернулись в Россию.

— Можно как-то узнать, искал ли этот человек встреч с Григорием, и каким образом он попал на наш прием? — девушка быстро просчитывала возможные варианты.

— Думаю, да, — кивнул Строганов. После того, как он вспомнил о Никите, ему стало не по себе. В отношениях с Григорием тот был доминантом, обладая при этом не самым простым характером. Надавить на любовника он не мог лишь потому, что был ниже его по положению. Ромашевский вообще не нравился Алексею: из под очень хорошей маски иногда все же прорывались злоба, зависть, готовность ударить в любой момент.

— Тогда ты сейчас займешься выяснением всего, что касается этого человека, — решила Мио. — А я возьму кровь у Дрейка и, на всякий случай, у Лии. Мне не нужны неприятности.

— Хорошо, — кивнул ее муж.

Алексей потратил несколько часов, связываясь со знакомыми и друзьями, даже подключил свою матушку, кратко обрисовав ей ситуацию и попросив, чтобы она ничего не говорила Паленам. Похоже, нечто, чем бы оно ни было, повлияло на всю семью. Уж Александра Павловна-то никогда не шла на поводу авантюрных настроений молодого поколения. И вдруг поддалась уговорам Ри.

"Почему я сразу не обратил на это внимания? Ведь все было на виду. И это вдруг воскресшее притяжение между Ри и Малфоем. Оно же точно осталось в прошлом. Что-то не так, совсем не так, причем, даже в эту самую минуту, в этом до..."

Строганов резко поднялся со своего места, собираясь переговорить с теми, кому он мог безоговорочно доверять. Среди слуг таких было всего двое.

Пока Алексей занимался расследованием, Мио отправилась в детскую. Они тихо отворила дверь и замерла, глядя на играющих Дрейка и Лию. За малышами присматривали гувернер с нянечкой. Заметив графиню, мужчина быстро подошел к ней и кивнул, как бы предлагая поговорить. Они вышли в коридор, и Мио с легким вопросом в глазах посмотрела на гувернера.

— Ваша светлость, вы не знаете, что случилось?

— В каком смысле? — нахмурилась девушка.

— То, что происходит между родителями, сильно влияет на мальчика. У него каждый вечер температура, но он не болен...

— Только это не хватало, — буркнула Мио. — Я все же надеялась, что ошиблась. Скажите, вы помните прием перед отъездом графа Палена в Лондон?

— Конечно, — кивнул мужчина.

— Кто-нибудь из гостей появлялся в детской? Общался с детьми? Что-нибудь им давал? — Строганова напряженно ждала ответа.

— Да, заходили несколько человек. Дарили конфеты, но я их забирал. Так что дети ничего не ели... — гувернер запнулся.

— В чем дело?

— Дети не ели, но один из гостей подал стакан воды юному графу.

— Он мог что-нибудь добавить в него? — уточнила девушка.

— Не знаю... Вполне возможно, — кивнул мужчина. Он вдруг стал очень серьезным и собранным. — Вы думаете, кто-то отравил мальчика?

— Похоже, через Дрейка попытались воздействовать на всю семью Пален, — сказала Мио. — И мне это не нравится. Сейчас надо взять на анализ кровь и у Дрейка, и у Лии. Если наше предположение подтвердится, то у нас будут большие проблемы. Хотя, почему будут... у нас уже большие проблемы.

Взяв кровь и оставив детей на попечении няни и гувернера, графиня Строганова приказала никого в комнату не пускать без ее или Алексея разрешения и направилась в зону аппарации. Не доверяя себе, она решила обратиться за помощью к преподавателям Академии.

Через два часа Мио держала в руках результаты анализа. Малопривлекательные, надо сказать, результаты. Дрейка Палена напоили неким снадобьем, малоизвестным в европейских кругах, но зато широко распространенным на Востоке. Мальчик стал источником, который влиял на родителей и других носителей крови, текущей в его жилах. И девушка не сразу сообразила, что именно это означает.

POV Мио

Кровь, кровь... Понятно, что каким-то странным образом это влияет на Гарри и Григория, да и на Александру Павловну. Они остаются семьей, но при этом совершают совершенно непонятные поступки. Измены? Григорий не простил бы мужа... Только вот изменил не Гарри. Кстати, куда это он умчался? Что-то я запуталась... О, Велес! Не может быть! Если в Дрейке все еще остается кровь Малфоев, и если эта гадость влияет всех, чья кровь течет в мальчике... Притяжение между Драко и Гарри... Надо узнать, что это, и как с этим бороться.

Конец POV Мио

Следующие два часа девушка потратила на разговоры с выдающимися зельеварами, пытаясь понять систему действия проклятого состава.

Его всегда подливали детям, желая повлиять на родителей. Обычно такая практика складывалась в гаремах, чтобы иметь возможность разлучить хозяина с одной из его фавориток. Удивительно, но ребенок почти никогда не страдал физически. Его здоровье не подвергалось риску, как и жизнь. Другое дело, что на него влияло поведение родителей, которые начинали отдаляться друг от друга, ругаться, а затем дело и вовсе могло дойти до убийства. Срок воздействия варьировался от пяти до десяти лет, в зависимости от дозы. И чем старше становился ребенок, тем слабее действовало зелье.

— Судя по тому, что вы говорите, милочка, — один из старейших зельеваров Академии посмотрел на свою бывшую ученицу, — что-то пошло не так.

— Почему? — нахмурилась девушка.

— Почти всегда эта гадость рассчитана на измену одного супруга другому и впоследствии приводит к смерти изменившего, — заявил преподаватель. — И если я все правильно понимаю, целью был младший супруг, то есть Ри Пален. Но изменил Григорий.

— Вы хотите сказать, наш преступник пытался заставить Гришу возненавидеть мужа за измену? — уточнила Мио.

— Не совсем, — старик постучал пальцами по столу. — За измену с определенным человеком. Я проверил зелье. Оно замкнуто. И замкнуто на отца ребенка.

— О, Велес, — Строганова медленно опустилась на стул. Ее взгляд блуждал по кабинету, а мысли никак не могли собраться воедино. — Этот гад знает.

— Совершенно верно.

— Я должна бежать, — девушка вскочила и кинулась к двери.

— Возможно, ваш друг в положении, — остановил ее в дверях спокойный голос зельевара.

— Что?!

— Вероятно, все пошло не так, потому что ваш друг беременный, — улыбнулся старик. — Именно поэтому он смог не изменить. Ребенок внутри всегда знает, что хорошо, а что плохо.

— А?! — Мио все еще пребывала в ступоре.

— Идите, милочка, идите. Я через пару часов передам вам противоядие, а потом надо будет попоить мальчика несколько недель отварами, чтобы убрать все симптомы и избежать рецидива.

Строганова вернулась домой, все еще находясь в прострации. Не столько от того, что узнала, сколько из-за предположения о состоянии Гарри. Алексей перехватил жену, и они закрылись в кабинете.

Все сходилось на Никите Ромашевском. Похоже, тот не простил Григория, решив сломать ему жизнь. Если все бы получилось, то Ри изменил бы мужу. Тот, естественно, не простил бы, начались бы ссоры, драки, а потом Гриша в пылу ревности убил бы супруга и пожизненно оказался за решеткой. О да, месть бы удалась. И не важно, что при этом сиротой должен был остаться маленький мальчик, обожавший родителей. Но все пошло не так. Теперь оставалось понять, почему, и спрогнозировать реакцию Гарри. Строганов только собрался поделиться результатами своих умозаключений, как раздался едва слышный стук.

— Ваша светлость, — тихий голос из-за двери заставил супругов насторожиться, и Алексей впустил одного двух слуг, которым безоговорочно доверял, — в доме чужой.

Глава 20. Одним словом — детектив, да и только

Особняк Паленов

... в доме чужой...

Наверное, для любого хозяина эта новость будет не самой приятной. Но одно дело, если этот чужой приходит через парадный вход и ожидает аудиенции. Тут ты хотя бы представляешь, чего ждать. А вот когда чужой является без твоего ведома и непонятно, каким образом, то сразу же возникает неприятное ощущение угрозы.

— Когда ты понял? — Алексей прищурился.

— После нашего с вами разговора. Я еще сказал, что я не буду никого обвинять без доказательств...

Ретроспектива

Строганов появился на половине слуг и окинул всех холодным взглядом. Зная этого человека, челядь напряглась. Всегда веселый, с шутками и прибаутками, сейчас он не был похож на себя. Что-то явно случилось. А уж когда хозяин отозвал в сторону двоих, стало совсем неуютно. Все вздохнули свободнее после того, как граф покинул помещение, уведя тех, за кем приходил. Некоторое время было тихо, а затем побежали шепотки: "И что бы это значило?"

— Из всей прислуги, не считая няни Лии и гувернера Дрейка, я могу доверять только вам, — Алексей внимательно посмотрел на стоящих перед ним мужчин.

— Это честь для нас, Ваша Светлость.

— Оставим все эти церемонии, — отмахнулся граф. — Меня интересует, заметили ли вы странности, происходящие в доме.

Мужчины переглянулись, затем с некоторой опаской кивнули.

— Что, по-вашему, творится?

— Кабы знать, — буркнул себе под нос один из слуг. — Как прокляли господ, ей дай.

— Скорее всего, так и есть, — кивнул Строганов. — Вопрос в том, имеет ли в доме место что-то, помимо проблем между графами Паленами.

— Вы имеете в виду, Ваша Светлость, не ведет ли кто из слуг себя подозрительно? — старший из двух мужчин быстро разобрался в ситуации. — Думаете, к нам кого-то подослали?

— Все возможно. Итак?

— Новеньких за последнее время было много. И некоторые вообще к работе в хозяйском доме не приучены.

— А ты что скажешь, Петр, — Алексей посмотрел на молодого слугу.

— Не хочу я обвинять никого, не имея доказательств на руках. Если мы тут устроим охоту на ведьм, легче от этого никому не будет, — произнес тот, глядя в пол.

— С этим я согласен. Но вы все-таки подумайте, сейчас нужно понять, всем ли в доме можно доверять.

— Да, Ваша Светлость, — старший кивнул, подталкивая младшего к дверям. — Ну, и чего ты выкобениваешься? — услышал Алексей тихие слова, не предназначенные для его ушей.

Конец ретроспективы

— Значит, какие-то подозрения у тебя были, — сделал вывод Строганов.

— Были, Ваша Светлость, — кивнул Петр. — Доказательств не было.

— И? — Мио пристально посмотрела на слугу.

— Он к нам не так давно пришел. Русский. Вроде как приняли по рекомендации то ли графа Аверьянова, то ли Николаевского. И он сразу вокруг юного графа начал крутиться, особенно в столовой.

— Работает на кухне? — напряглась девушка.

— Так точно, Ваша Светлость.

— Считаешь, могли досыпать зелье? — уточнил Алексей.

— Не знаю, — покачала головой Гермиона.

— Только я сам видел, как он сегодня в дом чужого пустил, — прервал диалог супругов Петр.

— ЧТО?! — прошипели те на пару.

— Я решил после нашего разговора за ним последить, вот и... — слуга махнул рукой. Было видно, что ему неприятно все происходящее.

— А чего мы стоим? Надо же этого гостя ловить, — вдруг всполошилась Мио. — Мало ли... Велес, Лия и Дрейк! — она подхватила подол юбки и ринулась к двери.

Мужчины устремились за ней. У детской уже замерли двое дюжих молодцев, с явным намерением никого не впускать.

— Я забыл сказать, что предупредил всех верных слуг, — прошептал Петр.

— Молодец, — выдохнула графиня.

— Демьян с Мишкой пытаются найти чужого. Хорош, зараза, прячется словно тать. Ивашку мы уже скрутили, — поделился один их дюжих новостями.

— Что ж этому уроду в нашем доме нужно? — Мио посмотрела вдоль коридора. — Если не дети, то...

В этот момент раздался глухой звук. Что-то явно упало, затем разбилось.

— Схватили? — с сомнением выдохнула девушка.

— Не, они его там ищут, — кивок слуги налево, — а звук оттуда идет, — взмах рукой направо.

— Оттуда? — Алексей посмотрел в ту сторону, куда указал Петр. — Там... А там у нас... Григорий, — выдохнул он одновременно с женой.

— Пост не покидать, — приказал дюжим мужикам граф, а сам ринулся в сторону комнат Паленов. По пути к нему присоединились спешащие на помощь слуги, часть которых ринулась к кабинету, вторая — к спальне.

В общей сутолоке нужную дверь вышибла подоспевшая Мио. Волнуясь, она вложила в Алохомору значительно больше сил, чем следовало бы. Картина, представшая глазам Строгановых и слуг, заставила всех ненадолго замереть. Григорий бился с каким-то человеком в черной мантии, причем бился, не используя магии. Палочка Палена лежала на столе, еще одна, очевидно, принадлежавшая нападавшему, торчала из-под кресла.

Ступор быстро прошел, и несколько слуг кинулись на чужака. Но первой снова успела Гермиона:

— Ступефай! Инкарцеро! — в голосе, словно лишенном эмоций, не было слышно ни капли паники или истерики. Девушка великолепно держала себя в руках.

Григорий устало разлегся на полу и прикрыл глаза.

— Ты как? — Строганова присела рядом, чтобы проверить его состояние.

— Жить буду, — Пален открыл глаза. — А это вообще кто?

— Вот сейчас и узнаем...

— Что тут происходит?!

Алексей не успел договорить, как раздался еще один голос. В дверях спальни, опираясь на Драко Малфоя, стоял Ри. Живой и, похоже, относительно здоровый. Но в каком виде...

Малфой-менор

Гарри задумчиво глядел в окно. Он не видел, что там, за стеклом, поскольку был погружен в себя. Сейчас, когда появилось время для размышлений, стало понятно, что его поведение несколько, мягко говоря, необычно. Хорошо еще, что Поппи и Александра Павловна покинули Малфой-менор. Кстати, вот и еще одна странность. Чтобы бабушка Григория повелась на авантюру? Да ни в жизнь! Тем более, она всеми силами препятствовала поездке "своих мальчиков" в Англию.

— Проклятие какое на нас навели что ли? — пробормотал он. — Должно же быть логическое объяснение происходящему.

POV Ри

Так, надо проанализировать последние события.

Стоило только увидеть Драко, и сразу же вспыхнули старые чувства. Хотя все они должны были давно остаться в прошлом. Я тогда даже в своем дневнике написал, что вполне смогу общаться с Малфоем просто как со старым знакомым, он не вызывает у меня прежней бури эмоций. Обманывал ли я сам себя? Нет. И последние дни тому подтверждение. Сейчас, находясь в меноре, могу совершенно точно сказать, что желания даже просто поцеловать Драко у меня нет. Мы опять просто знакомые, у которых есть несколько нерешенных вопросов.

Тогда в чем причина моего поведения? Когда меня пытались зажать в уголке, а то и уложить в кровать другие, я боролся. Всегда. Немало носов сломано, да и коленом между ног получили все "претенденты". Что же не дало мне сопротивляться Драко? А ведь я был на него зол. И все равно флиртовал. Что происходит-то? Зелье, проклятие? Оно уже сошло на нет? Бред какой-то. Сюда бы сейчас Мио, чтобы устроить мозговой штурм. Хотя, думаю, она уже все поняла.

Почему я не отреагировал на измену Гриши? Еще одна загадка. До этого устраивал немало пакостей всем, кто пытался даже просто обратить его внимание на себя, а тут... Нет, точно, без магии не обошлось. Но тогда под ее влияние попала и Александра Павловна.

Кто-то идет...

Конец POV Ри

Пален быстро уселся обратно в кресло. Он и сам не заметил, как встал из него во время своих рассуждений. Прикрыв глаза, молодой человек замер. Минуту спустя двери мягко открылись. Ри выровнял дыхание, чтобы не было заметно, насколько он напряжен. Все же Малфои наводили на него страх, пусть и не всеобъемлющий. Легкий перестук каблуков дал понять, что его посетила Нарцисса. Красивая женщина, колдунья в самом расцвете сил, и к тому же колдунья темная — она была опасна. Леди лишь внешне напоминала холодную куклу, которой нет никакого дела до окружающих, в том числе и до своей семьи. Прекрасная маска.

— Я решу все проблемы, и скоро ты исчезнешь из этого дома. Я позабочусь, — выплюнула женщина в лицо "инвалиду", резко развернулась и ушла.

"И зачем об этом вслух? Или она считает, что перед молчаливым и малосоображающим человеком можно и выговориться? Странно это. Да и Снейп с Малфоем тоже особо не сдерживаются в моем присутствии. И чего меня вообще сюда понесло? Правильно сказал Драко, геройство из одного места поперло. Придурок, ни плана, ни путей отступления. Выбираться надо, пока не поздно".

Хлопок возвестил о появлении домовика.

— Молодому господину пора спать.

Пара щелчков пальцами, и Ри оказался в кровати. Он старался не показывать своего отношения к действиям эльфа. Русские предпочитали нанимать слуг-людей, а не порабощать магических существ. Новый хлопок сообщил, что нянька испарилась. Молодой человек скривился, передернулся всем телом, пытаясь избавиться от остатков эльфийской магии, липнущей к коже. Кстати, именно в России он впервые почувствовал, что сила волшебника может быть разной, и что ощутить ее можно саму по себе, а не в результате действия заклятий.

Пален вздохнул. Сейчас он бы с удовольствием посидел у кроватки сына, рассказал бы ему сказку, а потом забрался бы под бок к мужу или занялся с ним любовью. На этой мысли его сморил сон.

Двери тихо, почти бесшумно отворились, и в помещение проскользнула стройная фигура. Она неслышно подошла к кровати и замерла. Лорд Малфой пожаловал, собственной, весьма небрежно одетой персоной. Странный блеск в его глазах говорил о том, что хозяин поместья изрядно набрался, только непонятно, с чего бы. А уж с какой радости он появился у гостя и вовсе оставалось загадкой.

Люциус прищурился, скривился, вытащил из трости свою палочку и наставил ее на Поттера. Прозвучало несколько тихих заклинаний. Юноша резко подался в сторону, его глаза распахнулись, в них проскользнул страх, непонимание, а потом... Что было потом, Малфоя-старшего не интересовало. Несколько дополнительных взмахов рукой, и мальчишка оказался распят на кровати, привязанный к изножью и изголовью. Силенцио не давало ему подать голос. Из кармана халата мужчина вытащил флакон, содержимое которого с трудом, но все же влил в рот своей жертвы. Ри пытался плеваться, но сил не хватало, и часть зелья проскользнула в желудок, вызывая не самые приятные ощущения. Новый взмах, и одежда юноши испарилась. Обнаженное тело оказалось на удивление привлекательным, что все же запечатлелось в одурманенном алкоголем мозгу Люциуса, который скинул с себя халат, оставшись обнаженным.

POV Ри

Дурак, вот ведь дурак... Ну и где были мои мозги? Поттер, ты дебил! Тебя же сейчас изнасилуют, и ты ни фига не сможешь сделать. Расслабился! И где? В Малфой-меноре! ЭТО СЛИЗЕРИНЦЫ!!! Пора бы уже понять! Нашел приключения на свою задницу! В буквальном смысле!!!

Конец POV Ри

Похоже, сиятельный лорд не собирался особо церемониться, хотя на кровать и упал пузырек с любрикантом. Люциус навалился сверху, придавливая жертву, его руки скользнули по обнаженной коже, вызывая лишь отвращение. Длинные холеные пальцы обхватили вялый член (еще бы не вялый, какое уж тут удовольствие от происходящего). В такую ситуацию Ри раньше не попадал. Плохо было то, что сопротивляться он не мог — несмотря на алкоголь, заклятия у Малфоя-старшего получились отменными.

А между тем мужчина прикоснулся к анусу Палена, породив панику. Вот один палец, не слишком заботясь об осторожности, проник внутрь. Придавленный сверху, в путах, Ри не мог даже дернуться лишний раз. А пальцев уже два... три... Боль нарастала. К моменту, когда Люциус был готов войти в него, у юноши началась истерика. Он зажмурился, пытаясь абстрагироваться от происходящего. Вот-вот... Неподъемное тело навалилось сверху, дыхание перехватило...

— Поттер, Мордред тебя за ногу, когда ж ты прекратишь искать приключения себе на жопу?! — раздраженный голос оказался полной неожиданностью. Гарри открыл глаза. Да, все же Гарри, а не просто Ри, это он, наконец, понял.

Драко с трудом, но все же спихнул тело отца с его жертвы. Несколько взмахов палочкой, и освобожденный Пален медленно сполз с кровати. Адреналин схлынул, вместо него появилась нервная дрожь, пришлось прикусить губу, чтобы не сорваться в истерику. Если бы не Малфой-младший, быть ему изнасилованным Малфоем-старшим. И еще не понятно, что именно влил в него сиятельный лорд. Тошнота накатила внезапно. Гарри зажал рот руками и рванул в ванную комнату. Драко последовал за ним и замер над стоящим на коленях над унитазом юношей, которого выворачивало наизнанку.

— Наигрался в месть? Вот ты как был гриффиндорцем, так им и остался. Пойми же, наконец, не тебе тягаться с моим отцом и крестным. Не дорос еще. И я тоже, кстати. Так что пора убираться из менора, пока папочка не очнулся, а то загремим оба в подземелья быстрее, чем успеем сказать: "А".

— Сейчас, — с трудом ворочая языком, произнес Ри. — Мне бы в душ.

— Ты в своем уме?! — Малфой-младший от возмущения даже подпрыгнул. — Еще ванну попроси! Я хоть и огрел отца по его дурной голове, но ведь не настолько сильно, чтобы он отключился надолго. Уходить надо, придурок.

— Да, знаю я, что придурок, — огрызнулся Пален, и его снова скрутил приступ рвоты. Драко как-то странно посмотрел на него:

— Поттер, а, Поттер, ты случайно не в положении?

— Что?! — недоуменно уставился на него Гарри.

— Я тут заметил кое-какие странные предпочтения в еде: соленькое там, сладенькое, — желания всякие невообразимые, да и гормоны, похоже, бушуют, раз ты так дурью маешься. А теперь еще и тошнота эта. Ты — беременный, определенно.

Ри неуверенно посмотрел на свой плоский живот, положил на него ладонь и замер. Мог ли он носить ребенка?

Тихий стон из спальни заставил Малфоя-младшего действовать. Он подхватил Гарри под мышки, поставил на ноги и вытащил из ванной. Затем подобрал первые попавшиеся вещи и кое-как одел находящегося в прострации молодого человека. Получилось действительно кое-как. А уж вкупе с засосами от бурной "деятельности" Люциуса и бледной до зелени физиономией картина и вовсе вышла примечательной донельзя.

Лорд же, оставленный на кровати в бессознательном состоянии, пошевелился. Драко схватил Поттера за руку и поволок его за собой. Каким образом они добрались до аппарационной площадки, не смог бы толком рассказать ни один и них. Первой остановкой стала квартира Малфоя-младшего, но тут задерживаться не стоило. Приводить в порядок Гарри времени тоже не было, так что путешествие в особняк Паленов, где беглецы смогли бы почувствовать себя в безопасности, продолжилось.

Добирались они почти час, всячески путая следы. В дом оба вошли спокойно, сразу поняв, что что-то стряслось. Их никто не встретил, а основная масса людей оказалась у спальни Паленов.

Гарри, несмотря на плохое самочувствие, держался, как мог. Увиденное ему не слишком понравилось, особенно окровавленная рубашка мужа.

— Что тут происходит? — пытаясь сдержать панику, спросил он. На него уставились все, в том числе и Григорий, который начал медленно подниматься. Взгляды супругов встретились. А дальше темнота, уплывающие куда-то вдаль голоса и руки Драко Малфоя, не давшие рухнуть на пол...

Особняк Паленов

— Что с ним? — Григорий встревожено смотрел на мужа, над которым хлопотали Алексей и Драко.

— Сиди смирно! — рявкнула на него Мио, обрабатывающая "боевые" раны.

— Переутомление, стресс, — Строганов.

— Зелье проверки на беременность есть? — Малфой.

— Зачем?

— Подозреваю, что этот идиот ринулся в авантюру уже в положении, — буркнул Драко, затем повернулся к скрученному по рукам и ногам "убийце": — Ну, и кто ты, а, главное, зачем здесь?

— Меня наняли убрать Грегори Палена.

— Кто? — одновременно задали вопрос Строгановы и Григорий.

— Леди Малфой, — не стал упрямиться преступник.

— Зачем? — блондин был безмерно удивлен, хотя знал, что матушка у него далеко не белая и пушистая.

— Не имею понятия, — попробовал пожать плечами несостоявшийся убийца. — Мне заплатили и все.

— Место она хотела освободить рядом с Ри Паленом, — тихо произнес Гарри, пришедший в себя.

— Зачем? — удивленно уставился на него Драко.

— Она посчитала его лучшей кандидатурой тебе в супруги. Каша и заварилась...

— Это точно. Ты почему в таком состоянии? — вскинулась Мио.

— Неудачная попытка изнасилования, — хихикнул Поттер, а затем разразился смехом, который очень смахивал на истерический. Пришлось вливать в Гарри дозу успокоительного, а затем и сонного.

Результат анализа крови, взятого Гермионой, показал следы зелья беременности, принятого около двух часов назад, и, собственно, саму беременность со сроком недели в три.

Строгановы, Пален и Малфой перебрались в кабинет, чтобы разобраться в сложившейся ситуации.

Глава 21. После происшествий

Особняк Паленов

— Какие планы? — Мио посмотрела на Драко Малфоя. — Не уверена, что тебя дома примут с распростертыми объятиями.

— Мне там лучше вообще не появляться, — скривился тот в ответ. — Хорошо, если из рода не вышибли. Хотя, пока я вроде ничего такого не чувствую.

— Не думаю, что все так плохо. И потом, ты последний...

— Как выяснилось, мой папочка решил заделать второго ребенка, — с сарказмом выдал Драко.

— У него бы не получилось. Я много времени провела, изучая бывших Пожирателей. Так вот, у всех, кто имел близкий контакт с Волдемортом и испытывал периодически на себе Круцио в его исполнении, очень большие проблемы с появлением потомства. Ничего твоему папочке не светило.

— А если бы это был дальний родственник какой? — нахмурился Малфой-младший, наконец-то начиная в полной мере понимать всю затеянную отцом авантюру.

— Если он не Пожиратель и не подвергался Круцио...

— Таких не было.

Вот только у него самого ребенок-то имелся... Значит, не так уж сильно успел над ним поработать Темный Лорд.

— Время воздействия играет важную роль, — подтвердила его догадку Строганова. — Кому-то повезло, кому-то пришлось лечиться, а кому-то уже ничего не поможет, как например, твоему отцу и Снейпу. Этим двоим отцами больше не стать.

— Мы переходим на осадное положение, — произнес Григорий, оторвавшись от разговора с Алексеем. — Из дома ни шагу. Мало ли, что еще может прийти в голову лорду Малфою с супругой. Каждый из них лелеял свои планы, и действовать они начали одновременно.

— Есть еще один враг, — нахмурилась Мио.

— Леша уже сказал, — кивнул Григорий. — С ним разберется вдовствующая графиня. Нам же надо сосредоточиться на событиях в Англии и решить, что будем делать. Драко все же лучше остаться в нашем доме. В нем я уверен.

— Я тоже, после того, как он вытащил Ри.

— Отвечать будем? — прищурился Алексей.

— Не выход, — покачал головой Пален. — Сейчас главное — оградить от опасности Ри и детей. Это наше самое уязвимое место.

— Надо срочно перепроверить всех слуг. Нам не нужны шпионы, даже если они от доброжелательно настроенных людей, — заявила Мио.

С этим согласились все.

— Давайте-ка немного отдохнем, сейчас мы ничего путного не придумаем. Верные люди останутся на страже, — Григорий тяжело вздохнул. У него еще не было ни минутки, чтобы подумать о беременности супруга и собственном предстоящем отцовстве.

— Утро вечера мудренее, — кивнула Строганова. — Драко, тебя устроят в гостевой спальне.

— Хоть на диване, — произнес тот в ответ. Ему, и правда, было все равно, хотелось лишь положить голову на подушку и провалиться в сон без сновидений. Слишком многое произошло за последнее время.

Григорий прошел в их с Ри спальню, присел на кровать со стороны мужа, протянул руку и погладил взъерошенные волосы. Хотелось одновременно обнять это чудо и выпороть его, чтобы он несколько дней не мог сидеть. Это же надо такое учудить. "Завтра, все завтра", — решил Пален, разделся и устроился за спиной супруга, обняв его и прижав к себе.

Сон пришел мгновенно, принеся с собой зеленый луг и игру с весело смеющейся девчушкой лет пяти, за которой с улыбкой следили Ри и Дрейк.

* * *

Малфой-менор

Нарцисса не сомневалась, что все пройдет именно так, как нужно ей. Не зря же на изучение криминального мира и выбор наилучшего исполнителя ушло море времени. Результатом должен был стать Ри Пален. Овдовевший.

— Тинки, — презрительно скривив губы, позвала она домовика, едва ступив в холл менора. Эльф тут же появился с негромким хлопком.

— Хозяйка?

Леди Малфой скинула верхнюю мантию и небрежно бросила ее домовику.

— Не вози вещи по полу.

— Простите, Хозяйка, простите. Тинки накажет себя, — тут же заныл эльф. Нарцисса отмахнулась от него как от надоевшей мухи. Будет она еще обращать внимание на всякий сброд, который и взгляда-то ее недостоин.

Женщина направилась к лестнице. Ее путь лежал в крыло наследника, где в одной из комнат содержался весьма непрезентабельный Гарри Поттер, от которого следовало в ближайшее время избавиться. Сейчас она собиралась "поделиться" своей радостью с этим никчемным человечком и улыбалась в предвкушении. Малфои всегда получают самое лучшее, а Поттер лучшим не был и уже не будет. О нем давно забыли. Герой одной битвы, дальнейшая судьба которого никого не интересовала.

Нарцисса толкнула нужную дверь. Ничего не произошло. Еще одна попытка, еще... Результат не изменился.

— Алохомора, — к ее вящему удивлению дверь не поддалась. Тихо выругавшись себе под нос, что для леди вообще было крайней редкостью, она начала быстро накидывать на строптивую преграду вязь чар. Прошло минут десять, прежде чем дверь с противным скрипом сдвинулась с места. Нарцисса к этому моменту буквально излучала раздражение, а потому не рассчитала силы и не удержала равновесие. Падение не улучшило настроения. Захотелось запустить в кого-нибудь Круцио, чтобы хоть немного привести в порядок нервы и настроение. Поттер для этого подходил как никто. С достоинством поднявшись с пола, леди Малфой вытащила из чехла, прикрепленного к руке, палочку и решительно направилась к кровати. В голове у нее было только желание заставить мальчишку заплатить за все невзгоды этого дня. Но... под балдахином обнаружился раскинувшийся в непотребном виде лорд Малфой

— Люциус! — прошипела она немногим хуже змеи. Правда, ни ее тон, ни шипение, ни горящие праведным гневом глаза не возымели никакого действия. Ненаглядный супруг то ли спал, то ли пребывал без сознания. Нарциссу затрясло от ярости. — Круцио! — полетел первый луч. — ГДЕ ПОТТЕР, ИДИОТ?!

Боль привела старшего Малфоя в чувство, но он был дезориентирован и не понимал, что происходит. Меж тем его жена не жалела сил.

— ААА! Нар...ци...сса.

— Что ты здесь делаешь, да еще в таком виде? — брезгливо глядя на мужа, спросила женщина, все же сняв заклятие.

— Где? — Люциус с трудом приподнялся и огляделся. Память прояснилась и выдала полный отчет о предшествующих такому экстремальному пробуждению событиях. — ДРАКО!

— Что Драко? — зло поинтересовалась Нарцисса. — Не думаю, что наш сын имеет какое-то отношение к твоему внешнему виду. Или... ты хочешь сказать, у тебя встал на Поттера? Не верю. У тебя давно уже все, что ниже пояса, бесполезно. Хоть с зельями, хоть без оных.

— Драко ударил меня по голове и увел его!

— Не тряси передо мной своими прелестями. Решил осчастливить Поттера ребенком? И как же, позволь поинтересоваться?

— Северусу удалось придумать зелье, там, правда, еще кое-какие проблемы есть, — Люциус накинул халат, а заодно и привычную маску высокомерного аристократа.

— Так каким же образом ты собирался осуществить задуманное? — съязвила Нарцисса.

— Все нет уж сложно, — отмахнулся от нее муж, — сейчас столько всего изобрели. А нам надо узнать, куда делся Драко. И Поттера вернуть.

— Зачем?! Что, более достойных кандидатов нет? Этот мальчишка давно уже не имеет никакого веса в обществе. О нем даже свои забыли. А ты с ним носишься, как курица с яйцом. Нет, и слава Мерлину.

— Ничего ты не понимаешь, женщина, — окинул ее высокомерным взглядом Люциус.

— Я не понимаю? Я?! Да я такую операцию провернула, чтобы заполучить в мужья Драко Ри Палена, а ты тут своими мослами трясешь, да пытаешься поиметь калеку.

Лорд Малфой удивленно уставился на супругу, и лишь через некоторое время до него дошло, что именно она только что сказала.

— Ты в своем уме? В Англии сейчас только международного скандала не хватает, особенно с нашим участием. Нам все еще прошлое припоминают.

— Раньше надо было думать. Сам ведь не лучше! Это ж надо было придумать — приволочь мальчишку в дом. Если бы он сдох, мы бы его прикопали на территории поместья, и слава Мерлину. А если его кто сейчас увидит? Ты об этом подумал?

Люциус оттолкнул супругу. То, что Поттер исчез, действительно было проблемой, и речь уже не только о сорванных планах. Если он заговорит, семье конец. Значит, остается один выход — быстро его найти и заставить замолчать. В идеале, конечно, перед этим хотелось бы получить от него наследника роду. Хотя последнее не обязательно. Приняв решение, лорд Малфой покинул комнату, оставляя жену в одиночестве.

Нарцисса сделала несколько медленных вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться. Раздражение никуда не делось, а тут еще и Драко головной боли прибавил. Она села в кресло и задумалась. Сейчас следовало понять, куда именно сын мог увести Поттера. В голову приходила только квартира, в которой наследник проживал большую часть времени. Ее стоило проверить в первую очередь. Спустя несколько секунд комната опустела.

* * *

Особняк Паленов. Утро следующего дня.

Гарри медленно выплывал из марева сна. По телу разливалось странное ощущение, чувства обострились, и он выдохнул, осознав, что рядом муж.

Легкий стон дал понять Григорию, что его супруг проснулся.

— Тебя следует наказать за то, что ты уже натворил, — Пален отстранился, но ласки не прекратил.

— Я не стану просить прощения, по крайней мере, не на словах. Все мы получили урок. Но в следующий раз буду решать все проблемы вместе с тобой.

— Это радует, — кивнул граф. — Как собираешься искупать свою вину?

— А как тебе хочется, чтобы я ее искупил?

— Кто-то однажды говорил о нескольких днях вдали от цивилизации, вдвоем, без одежды... — Григорий пристально посмотрел на супруга.

— Заманчиво, — протянул Гарри. — Но у меня встречный вопрос, сам-то как оправдываться будешь?

— Сильно обижен?

— Честно? Странно, но нет. Я тебя не осуждаю. Тут и моей вины хватает. Не будь я таким скрытным и не реши все делать сам, возможно, ничего бы и не случилось. Но жизнь, как и смерть, не любит сослагательного наклонения. Так что... имей в виду, отдавать тебя кому-либо я не намерен.

— Как решительно, — улыбнулся Пален. — И это звучит как признание.

— Оно и есть, — серьезно кивнул Гарри. — И потом, просто так забеременеть сложно. Нужно или зелье, или ритуал, или настоящая любовь. Первое и второе не про нас.

Григорий положил ладонь на еще совсем плоский живот супруга. Это и на самом деле было чудом. Нет, у однополых пар рождались дети, но крайне редко по любви, без вмешательства извне. А вторая беременность, без зелья, без ритуала, да еще и не от отца первого ребенка — это уникальный случай.

POV Григория

Это сколько же нерастраченных чувств у Ри? Насколько сильно надо любить двоих, чтобы от обоих забеременеть без какой-либо помощи? Но от наказания, которое принесет удовольствие и ему, и мне, я не откажусь. А вот как искупить свою вину? Пусть Ри сам придумает. Еще надо что-то решать с Драко. Да, у меня с ним был секс, но друга я терять не хочу. Может, найти ему кого-то? Русского. У нас проблем с разного рода комплексами меньше. Ну не может сверху и почти не возбуждается, и что? Стоп? Но со мной-то.... Ох, разбираться с этим еще и разбираться. Потом. Сейчас я намерен заняться мужем.

Конец POV Григория

— О чем ты думал? — Гарри напряженно наблюдал за супругом.

— Да, так, ничего важного, — с улыбкой отозвался Пален. — Сейчас я другого хочу. Я так соскучился по тебе, мой беглец.

— Я тоже. Покажешь насколько?

— Ну, держись, — рыкнул Григорий и накинулся на мужа с поцелуями и ласками.

* * *

— Доброе утро, Драко! — Мио вошла в гостиную. — Давно встал?

— Да, уже прилично, — усмехнулся тот в ответ.

— Не вредничай, — хмыкнула девушка. Она хотела сказать еще что-то, но вовремя прикусила язык.

— Ой, только не надо о том, что вы тут все семейные и были заняты, — язвительно выдал Малфой, но тут же спокойно продолжил: — Я все понимаю. И жалеть меня не надо. Кстати, что именно у вас тут вчера случилось? А то мы так и не поговорили нормально.

— Ну, основное ты слышал, — Гермиона устроилась на диване. — Твоя мать умудрилась нанять киллера для Гриши.

— Я хорошо помню, что на доме имеется неслабая защита. Как убийца вошел?

— А вот тут у нас начинается самое интересное. И это объясняет многое в последних событиях, особенно в поведении представителей семейства Пален.

Драко вопросительно приподнял бровь, словно бы прося Мио пояснить свои слова.

— До Ри у Григория была довольно длительная связь с одним молодым человеком. Но после встречи с нами он сразу с ним расстался. Парень исчез, как выяснилось, родственники увезли его на Восток. Недавно он объявился на одном из приемов и воспользовался редким зельем, которое действует через ребенка. Только все пошло не так, как должно было.

— Как всегда у Поттера.

— И слава Перуну, что так. Я связалась со своим наставником, он-то и помог разобраться в ситуации. И в воскресшем влечении Ри к тебе, и в измене Григория... Прости.

— Не надо, — покачал головой Малфой. — Многое пришлось обдумать. Да, сначала я решил отбить Гарри, но потом появились и другие мысли. И никаких смертей, правда. А сейчас... этой ночью все встало на свои места. Я не стану вставать между Паленами. Беременность Гарри нельзя игнорировать, ведь не люби они друг друга, о ребенке бы и речи не шло.

— Рада, что ты это понимаешь, — с облегчением улыбнулась Мио. — Не хотелось бы начинать с тобой войну, а пришлось бы, если бы ты решил вмешаться в личную жизнь моего брата.

— Но от общения с сыном и от возможности однажды рассказать ему правду я отказываться не намерен, — жестко произнес Драко.

— Об этом тебе придется вести переговоры с Ри и Григорием. И тут я тебе не помощник. Все в твоих руках.

Оба замолчали, думая каждый о своем. За короткий период столько всего случилось, что за ситуацией сложно было уследить. Решения принимались не только теми, кого они касалась, но и теми, кто оказывался рядом, и не всегда это шло на пользу. Вот и леди Малфой удружила на пару с мужем.

— Что будем делать?

— Давай дождемся остальных, — Мио вздохнула. — Не хотелось бы наломать дров. И без того уже...

* * *

Принц-менор.

Двое мужчин выглядели так, словно целый месяц занимались тяжелым физическим трудом. На самом деле прошла всего одна ночь, но зато какая... Попытки выяснить, куда делись Драко и Поттер, ничего не дали. И сейчас следовало просчитать все входы и выходы из возможных ситуаций.

— Как же ты так опростоволосился, а, Люциус? — Северус укоризненно посмотрел на друга. — Да и Нарцисса тоже хороша. Всегда говорил, что с Поттером связываться нельзя. Одни проблемы от него. Весь в своего отца.

— Я думал, что ты преувеличиваешь, что это все твоя предвзятость. Но вынужден согласиться, если рядом этот мальчишка, жди беды. Вот и дождались. Ну как нам вообще в голову могла прийти идея вытащить его и задействовать в нашем плане? Помрачнение, не иначе.

— Надо их найти. Даже в худшем случае Азкабан будет для нас более предпочтительным вариантом, — мрачно выдал Снейп. — Появление Поттера всколыхнет страну. О нем вспомнят и тут же все обыграют в лучшем виде.

— Значит, будем искать, — мрачно подытожил Малфой. — Мне еще сыну мозги вправлять, чтобы не вмешивался в дела старших. Отца по голове ударить! Это ж надо было придумать!

— Поттера придется устранить — нам не нужны проблемы. А Драко сотрем память.

— Согласен.

Глава 22. Палены

Григорий и Гарри

Миона несколько дней наблюдала за мытарствами Драко, который оказался предоставлен сам себе. Она по большей части была занята. Григорий либо вместе с Алексеем разбирался с дипломатическими делами, либо запирался в спальне с мужем. Покидать же дом Малфой не спешил, прекрасно сознавая, на что способны его родители и крестный, которые все перевернули с ног на голову и запутали настолько, что чуть не разрушили его жизнь. Вот он и бездельничал: то просто сидел у окна, то в библиотеке, то издалека наблюдал за Дрейком с тоской в глазах.

Однажды вечером Миона для приличия стукнула в дверь, прежде чем войти к Паленам. Удивительно, но супруги чинно сидели в креслах и вели светский разговор. Девушка окинула их внимательным взглядом, затем покосилась на безупречно заправленную кровать.

— Неужели ты думаешь, нам больше заняться нечем? — иронично поинтересовался у нее Ри.

— Значит, так, мои дорогие. Вы сейчас собираете минимум вещей и аппарируете в уединенное место, где решаете все свои насущные вопросы, улаживаете разногласия и так далее. И чтобы неделю я вас не видела.

— Подруга, ты чего? — Гарри удивленно посмотрел на Строганову.

— Мне надоело ваше поведение и неприкаянный вид нашего гостя, — непреклонно произнесла девушка. — Пока вас не будет, Драко сможет наладить отношения с Дрейком. По крайней мере, подружиться с ребенком он имеет полное право. И потом, Малфой — умный парень, который прекрасно понимает, что означает естественная беременность в мужской паре.

— Я не против их общения, — Григорий посмотрел на супруга.

— Я тоже, — кивнул тот. — Но пока не хотел бы говорить Дрейку правду. Мне надо посмотреть на поведение Драко.

— Я понимаю твои опасения. А сейчас марш собираться, — и Миона удалилась.

— Хмм, — Григорий окинул супруга откровенно раздевающим взглядом. — Одежду можешь не брать, она тебе не понадобится.

— Даже так? Кто-то решил воплотить в жизнь ту нашу идею? И куда же мы направимся?

— В одну небезызвестную сторожку в лесу, куда ты завлек меня на охоте. Воспользуемся моим дипломатическим порталом в личных целях. Четыре раза в год это делать можно. Будешь отбывать свое наказание.

— Да, там сейчас хорошо, — улыбнулся Гарри, вспоминая домик в лесу.

— Вот и отдохнем. И дадим Драко время успокоиться и спокойно пообщаться с нашим сыном. Мы примем решение потом, вместе.

— Вместе, да. Я столько глупостей наделал с момента приезда в Англию...

— Вот и будешь вымаливать прощение, — пригрозил граф, хотя глаза у него смеялись.

— Как пожелает мой господин и повелитель. И, раз уж одежда мне не нужна... — Гарри задумчиво поглядел на мужа, затем встал и начал раздеваться. Григорий с очевидным интересом наблюдал за процессом. — Вот так меня и переноси.

— Рискуешь, милый. Но, пожалуй, теперь я не разрешу тебе одеться. Так и уйдешь. И вернешься тоже. А пока мне нужно кое-что собрать.

Пален окинул взглядом стройную фигуру мужа, задержался на плоском пока еще животе. В его воображении уже рисовались картинки того, как, где, чем и каким образом им предстоит заняться.

— У меня такое ощущение, что ты готов прямо сейчас меня разложить, дорогой, — хмыкнул Гарри.

— Я предпочитаю немного потерпеть, — чуть хрипло отозвался Григорий.

Он оставил супруга в их комнатах, а сам ушел раздавать указания. Надо было взять с собой продукты, туалетные принадлежности и кое-что из одежды (для себя, не для Ри). Через час все было упаковано, и граф со спокойной душой отправился в спальню, чтобы там активировать портал. Пока шли сборы, он успел зайти к сыну и объяснить ему, что происходит. Дрейк был умным мальчиком, и быстро все понял. Он даже обрадовался тому, что сможет общаться с приглянувшимся ему красивым дядей с белыми волосами без присмотра пап.

Григорий вернулся в спальню. Его бровь иронично поднялась вверх при виде супруга, сидящего в кресле в чем мать родила.

— Надо же, каким ты вдруг послушным стал.

— Ну, ты же сказал, что я должен уйти в таком виде. И потом, я не ощущаю никакого дискомфорта. Или тебе не нравится?

— Более чем, — усмехнулся Пален, плотоядным взглядом скользя по телу мужа. — Иди сюда, нам пора. Дрейка я предупредил и попрощался с ним от твоего имени.

— Я в тебе не сомневался, — серьезно произнес Гарри, подходя вплотную.

Григорий обнял супруга, крепко прижал к себе, вытащил из-за пазухи цепочку, на которой висел многоразовый дипломатический портал, настроил нужные координаты, и через секунду они исчезли.

В домике Пален не спешил отпускать мужа. Он погладил его по спине, надавил на поясницу и скользнул ладонями ниже, сминая ягодицы. Гарри вскинул руки. Он уже был возбужден. Казалось, беременность сделала его очень чувствительным, уже от одного только присутствия Григория ему сносило крышу. Хотелось отдаться супругу и никогда не выбираться из его объятий.

— Проси прощения, — тихо произнес граф.

Ри на секунду замер, а затем плавным движением скользнул вниз. Он опустился на колени, поднял голову и посмотрел на Григория, а затем быстро освободил его жаждущую внимания плоть из тесного плена одежды. Пален запрокинул голову и глухо застонал, когда на его члене сомкнулись губы. "Кажется, это будет самый лучший отдых за все время, что мы вместе", — пронеслось у него в голове.

А затем все мысли испарились. Гарри посасывал, водил языком или же заглатывал до самого основания, доводя мужа до края, но не далее, прекрасно зная, что тот любит кончать внутри него. Отстранившись от тяжело дышащего Григория, юноша огляделся. На глаза ему попалась банка с мазью, которой он когда-то уже пользовался. Ри взял ее, открыл, а затем устроился на столе и начал готовить себя. Пален не двигался, глядя на это развратное действие, а его супруг постанывал, вводя в себя уже три пальца.

— Возьми меня.

Григорий не заставил себя ждать. Обхватив мужа за бедра и придвинув к краю стола, закинул его ноги себе на плечи и вошел одним слитным движением, заставив выгнуться и протяжно застонать. Возбуждение нарастало медленно и мучительно. Член не ударял в простату, а лишь слегка на нее давил. Ри не умолял, по крайней мере, словами, но все его тело говорило о том, что он желает большего, что он отпустил себя. Такое случалось редко, но уж если случалось, то все было просто крышесносно.

— Ложись грудью на стол, — приказал граф и помог Гарри сменить позу.

Юноша расставил ноги, открывая себя, и Григорий взял его одним слитным движением. И снова медленный, изнуряющий ритм. Снова балансирование на самой грани.

— Умоляю, резче, — все же не выдержал Ри.

— Резче? — со смешком поинтересовался Григорий. — Так? — он вышел, оставив внутри только головку, замер на пару секунду, а затем резко вошел.

— А-а-а! — у Гарри вырвался крик. Его тело сотрясалось от волн удовольствия. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — безостановочно шептал он, прося разрядки, но его муж не спешил. Он то замирал, давая себе время успокоиться, то пережимал основание члена супруга, не позволяя ему сорваться в оргазм.

И снова смена положения. Теперь Ри поставили к стене, заставив прогнуться в пояснице.

— Гриша, я не могу больше...

Пален подхватил свое сокровище на руки и уложил на кровать, а сам опустился сверху. Гарри оставалось только скрестить ноги у него на пояснице и позволить продолжить марафон. Темп все нарастал. Юноша метался на кровати, то стеная, то вскрикивая от острого удовольствия. И Григорий сорвался. Его движения стали хаотичными, резкими...

— Грииииииииииишааааааааа! — закричал в пароксизме оргазма Ри, сотрясаясь всем телом. Пален еще раз вошел на всю длину и последовал за мужем.

* * *

Дрейк

На следующее утро после ухода родителей младший Пален решил, наконец, посмотреть на "красивого дяденьку". Один он идти опасался, так что компанию ему составила юная Лия Страгонова.

Дяденька обнаружился в гостиной, увлеченно читающим какую-то книжку. Дрейк и Лия спрятались за креслом и то и дело из-за него выглядывали.

Драко обнаружил наблюдателей не сразу. У Паленов была хорошая библиотека, и от нечего делать он пару дней назад взял в руки роман Жюля Верна. От скуки можно и с маггловской литературой познакомиться. "Таинственный остров" Малфой в буквальном смысле проглотил — не смог оторваться с первой и до последней страницы.

Детское хихиканье, неожиданно раздавшееся в комнате, он сначала посчитал галлюцинацей — малыши вроде бы жили в другом крыле дома. Потом краем глаза он поймал какое-то движение и сделал вид, что читает. Через минуту из-за кресла появилась светлая головка Дрейка, а с другой головка с косичками — дочки Гермионы. Некоторое время он наблюдал за юными хозяевами дома, а затем решил дать им знать, что заметил их.

— Доброе утро, дети. Вас не потеряют?

— Неееет! — хором закричали малыши, выглядывая из-за кресла.

— А ты с нами поиграешь? — Лия доверчиво смотрела на него.

— А вот что вы играете?

— В разное, — важно пояснил Дрейк, выходя из-за кресла.

— Ну, хорошо, а во что будем играть сейчас? — с улыбкой спросил Малфой.

— Ты будешь совой, а мы мышками, и ты будешь нас ловить, — заявила Лия, подпрыгивая и хлопая в ладоши.

— Это как? — озадачился Драко.

— Это просто. Ты будешь бегать за нами и пытаться нас поймать. Ведь совы ловят мышей, чтобы утащить к себе в гнездышко и накормить своих детишек, — пояснил Дрейк. — А еще ты должен махать руками вот так, — малыш показал, как именно, — ведь у сов есть крылья.

— Я понял.

Миона спускалась, когда услышала заливистый смех, раздающийся из одной из гостиных на первом этаже. Она быстренько подошла к дверям и заглянула внутрь. На лице у нее появилась удивленная улыбка. Не каждый день можно увидеть Драко Малфоя, бегающего по гостиной за двумя сорванцами и машущего руками словно крыльями. А дети хохотали, убегая от него.

"Ну, тут Дрейк и сам справится", — усмехнулась Строганова.

И она была права. В этот день Драко к своему роману не вернулся. Они играли в сову и мышат, потом в Гензеля и Гретель, хотя сначала детям пришлось рассказать своему напарнику по играм сказку, а тому, в свою очередь, ее прочитать, естественно, вслух, затем медвежата кормили медведя медом, потом ловили в речке щук, бегали по саду и снова читали сказки. Спал Малфой после этого на редкость крепко.

Получив в свое распоряжение взрослого, который с удовольствием с ними возился, дети уже не собирались его выпускать. Как заявил Дрейк: "Дяденька же не работает, как папы и дядя с тетей!" Пришлось Драко заниматься с ними наравне с гувернерами. Они и рисовали, и читали, и играли, и учили уроки — скучать не приходилось. В какой-то момент Малфой начал мечтать о возвращении Паленов, чтобы ему дали отдохнуть хоть денек. А Строгановы как сквозь землю провалились, очень удачно избегая с ним встреч. Алексей, правда, пропадал на работе, а вот чем занималась Миона, знала только она сама.

* * *

Григорий и Гарри

Григорий, не обращая внимания на умоляющие глаза, так и не дал Гарри одеться. Собственно говоря, тот не особо расстроился по этому поводу, но попробовать стоило.

Пара побывала на той полянке, которую когда-то приметил граф, и очень неплохо там порезвилась. Но они не только занимались любовью, но и просто сидели и разговаривали, строили планы на будущее, заново знакомились. Гарри, наконец, примирил обе свои личности — Гарри Поттера и Ри Палена, стал единым целым.

Шел четвертый день их отдыха.

— О чем задумался? — Григорий вернулся с улицы, подошел к мужу и обнял его.

— Я люблю тебя, — обернулся через плечо Гарри.

Пален секунду смотрел на него, затем притянул к себе и поцеловал. Жарко, страстно и собственнически.

— Я тоже люблю тебя.

— Возьми меня. Хочу чувствовать тебя в себе, ощущать, как ты делаешь меня своим, как овладеваешь мной.

— С тобой все в порядке? — насторожился Григорий.

— Все хорошо. А еще... еще женись на мне!

— Ри, мы женаты, — честно говоря, граф испугался.

— Все нормально, дорогой, я не сошел с ума. Я знаю, что мы женаты, и что у нас магический брак. Просто, я был Гарри Поттером, был Ри Паленом, а хочу стать Гарри Паленом. Я вернул себя. Женись на мне ритуалом Перуна.

— Ты уверен? — сердце Гриши пропустило удар. Брачный ритуал Перуна — это как приговор. Супруги даже умирают в один в день. Такой союз уже ничто не сможет разорвать. Никаких лазеек, никаких оговорок, никаких измен, даже мысленных, — только двое до конца жизни.

— Да. Я люблю тебя, я ношу под сердцем твоего ребенка, мне никто больше не нужен. Мы сами виноваты в том, что уже случилось, но я не хочу, чтобы когда-либо возникла даже возможность повторения такой ситуации, — произнес Гарри.

Григорий несколько секунд смотрел в горящие каким-то невероятным светом глаза супруга. Такими они еще никогда не были. Он вспомнил, как иногда Миона называла своего друга и брата...

"Ну здравствуй, Искорка". И Пален потянулся к такому желанному и любимому человеку, который сейчас сделал ему самый дорогой подарок. Они слились в каком-то безумном поцелуе, который не распалял страсть, а с каждой секундой становился все нежнее.

Чуть позже они отправились к волхвам Перуна. Гарри не хотел откладывать ритуал, да и Григорий, если честно, тоже. Добрались до капища они достаточно быстро, и как только объяснили, зачем прибыли, их тут же развели в разные стороны. Волхвы были немного удивлены, но и обрадованы, что впервые за долгое время кто-то решился так соединить свои судьбы и жизни. Очистительное омовение, зелья, затем длинные волосы Ри высушили и расчесали, а самого его облачили в белую длинную рубаху до пят с раскрытым воротом.

Потом они с Гришей стояли друг напротив друга, а между ними горело пламя. Волхвы читали какие-то славянские сказы, магии вокруг вилось столько, что, казалось, она светится, переливается всеми цветами радуги.

— Иди дитя, — услышал Гарри и шагнул вперед. Он совершенно не боялся.

Огонь не причинил ему вреда. Снова зазвучали сказы волхвов. Как только они замолкли, юноша взялся за ворот рубахи и резко рванул его в разные стороны, обнажаясь перед мужем и тем самым предлагая ему себя для исполнения супружеского долга. В следующее мгновение двое уже целовались. Григорий лихорадочно ласкал супруга, словно тот в первый раз попал ему в руки. Хотя, наверное, так есть, ведь с таким Гарри он любовью еще не занимался.

Над капищем пели волхвы, а в кругу новобрачных сливались воедино любящие сердца.

— Моя Искорка, — выдохнул на пике удовольствия Пален.

— Твоя, — эхом сорвалось с губ его мужа.

Спустя пару часов супруги прощались с главным волхвом, благодаря его за проведенный ритуал. Тот неожиданно подошел к Гарри и положил руку на его живот поверх белой хламиды, что надлежало носить в ближайшие дни как знак свершившегося союза.

— Ты чист душой, ты чист сердцем, ты чист телом. И пусть твое первое дитя вне брака, но оно от любви. Дай шанс его отцу, не отвергай, не уничтожай целый род. Мало кому удается начать сначала, и ты сделал правильный выбор, дитя. Все у тебя сложится, — а затем наклонился к уху юноши и прошептал, чтобы слышал только он. — Если будешь ходить обнаженным, брак закрепится быстрее и ритуальные татуировки проявятся уже сегодня. Захочешь родить еще, я помогу. А теперь идите, дети.

— Спасибо вам.

— Не за что, — улыбнулся в ответ волхв.

— Идем? — спросил Григорий.

— Погоди, — Гарри провокационно улыбнулся, а затем одним движением стянул с себя хламиду. — Мы же договорились.

— Молодец, дитя, правильный выбор, — одобрительно крякнул старый жрец.

Пален только покачал головой, затем притянул расшалившегося супруга к себе и аппарировал на полянку перед избушкой. В дом они попали не сразу, решив немного побаловаться, что плавно трансформировалось в длительную любовную игру.

* * *

Миона не могла понять, что ее так тянет в спальню Паленов, но интуиции она доверяла. И, как оказалось, не зря.

На кровати супругов лежал пакет, подписанный именем Авеля Поттера.

Глава 23. Пристроить Малфоя

Санкт-Петербург

Александра Павловна Пален окинула бальный зал цепким взглядом. Вот любимая невестка ведет светские беседы с графиней Крыжновской, весьма приятной особой, хоть и польского происхождения. А чуть подальше разговаривают аристократы — соседи, с которыми Палены всегда поддерживали дружеские отношения. На этот прием в честь восемнадцатилетия княжны Романовой собралось множество представителей высшего света России. Магической России, разумеется. Ибо только там сохранилась монархия. Правящая династия издавна делилась на две ветви: одна полностью ушла в маггловский мир и, к сожалению, была уничтожена, а вот вторая, та, что обосновалась в среде волшебников, здравствовала до сих пор, хотя и не имела прежнего влияния и силы. Точнее всего существующий в магической части страны уклад можно было обозначить термином "конституционная монархия". И всех это устраивало. Романовых чтили, и пропускать балы в их резиденциях не любили.

Графиня Пален поудобнее устроилась на диванчике у стены, пригубила из поданного ей фужера шампанское и снова стала оглядывать зал. Молодежь танцевала, общалась, смеялась. Конечно, многие условности давно уже канули в Лету, но лоска при этом приемы не потеряли, приобретя современный колорит и изюминку. Александра Павловна пожалела, что здесь нет ее любимых мальчиков — Григория и Ри. Эта пара была украшением любого раута, как, впрочем, и молодые Строгановы.

Она улыбнулась, вспоминая, как впервые увидела Ри. Если Гриша ходил вокруг да около и не знал, как добиться ответа от объекта своего желания, то она, вдовствующая графиня Пален, и не подумала устаивать ритуальные пляски у костра. Первым делом пришлось поставить мальчика перед фактом, что он все равно выйдет замуж за ее внука, и никакие возражения не принимаются. Если надо, его свяжут, вольют какое-нибудь безвредное зелье подчинения, но он произнесет все нужные слова. Так что лучше бы ему согласиться добровольно. Далее, не дав ошеломленному юноше даже слова сказать, она заявила, что ребенок не заслужил того, чтобы его за глаза, а то и прямо в лицо называли ублюдком. Ну а потом, и это заставило Ри мягко и тихо засмеяться, сообщила, что Палены получают все только самое лучшее. Позже Адександра Павловна почему-то думала, что именно третий довод и склонил чашу весов в ее сторону.

И ведь получилось! Ри как нельзя лучше подошел ее внуку. Если бы не Англия и некоторые, не понимающие элементарных вещей личности, все было бы хорошо. Одного юнца, решившего поиграть судьбой Григория и его семьи, ей очень хотелось придушить. К сожалению, или, может, к счастью, его уже успели спровадить подальше. Родители потом долго извинялись перед обеими дамами рода Паленов за дурость своего сына, которая могла привести к очень плачевным последствиям. Кстати, семья виновника была отлучена от высшего общества на три года и удалилась в поместье, откуда ей настоятельно не рекомендовали выезжать. Инициатива исходила от Великого князя Алексея Владимировича Романова — главы магической России. Так уж получилось, что до него донесли суть дела, и не Палены — хватало других здравомыслящих. Великий князь горячо радел за облик своих дипломатов и не мог позволить ни им самим, ни кому-либо другому порочить их имя, честь и достоинство. Александра Павловна решила довольствоваться этим.

Вдовствующая графиня Пален снова улыбнулась. Ее хорошее настроение было связано с тем, что вчера вечером она вместе с невесткой обнаружила один знаменательный факт. На родовом гобелене под именами Григория и Гарри появилась новая линия, определенно указывающая на то, что младший супруг ожидает ребенка. Больше о молодых людях и их совместном будущем женщины могли не беспокоиться — в конце концов, тех благословила сама магия.

"А вот теперь надо что-то придумать для моего дальнего родственника".

Спустя три дня. Особняк Паленов в Лондоне.

— Эй, хозяева! — по дому разлетелся зычный голос. Ему предшествовало зеленое пламя камина, из которого гость и вышел.

Первыми на зов прибежали, естественно, дети.

— Дядя Андрей! — с визгом повис на мужчине Дрейк. — Ты к нам надолго?

Маленькая Лия весело прыгала вокруг, хлопая в ладоши. Следом в гостиной появились слуги, а за ними уже Строгановы и Малфой. Последний смотрел на прибывшего с некоторым удивлением и настороженностью: уж очень эти русские были странным и непредсказуемым народом.

— Андрей Ростиславович, что вы опять натворили? — Миона прищурилась.

— Дорогая моя графиня Строганова, почему вы считаете, что я что-то натворил? Может, я захотел навестить вас по старой дружбе?

— Не смешите мои тапочки. И рассказывайте!

— Не приютите бедного меня на некоторое время? — выражение лица гостя сменилось на умильно-умоляющее.

— Куда ж мы денемся?! — фыркнул Алексей. — Кстати, Драко, разреши представить тебе графа Андрея Ростиславовича Орлова. Андрей Ростиславович, познакомьтесь, друг нашей семьи и наследник рода Малфой — Драко Малфой.

— Просто Андрей, без отчества, пожалуйста, не так уж я стар, — граф Орлов укоризненно посмотрел на Строгановых, а затем перевел заинтересованный взгляд на Малфоя. Он несколько секунд рассматривал Драко, затем сидящего у него на руках Дрейка, снова Драко и снова Дрейка. То, что выводы сделаны, было очевидно, но озвучивать их явно никто не собирался.

— Очень рад познакомиться.

Орлов расплылся в улыбке. Миона удивленно воззрилась на друга семьи, который очень часто бывал в их доме, и без которого жизнь русского высшего света становилась очень скучной, затем перевела взгляд на Драко и только потом посмотрела на мужа. У обоих на лице появилось одинаковое выражение — "А почему бы и нет?"

За ужином Андрей поинтересовался местонахождением Паленов, на что получил ответ о романтическом отпуске. Хмыкнув, он решил не углубляться в эту тему и стал уделять повышенное внимание сидящему напротив него Драко. Малфой давно уже не чувствовал такого отношения к своей персоне. В Англии о его проблемах знали все. Конечно, от него не отвернулись, но и общаться с ним, как с потенциальным сексуальным партнером прекратили. И сейчас ему было и приятно, и досадно, поскольку он понимал, что как только о его недуге станет известно Орлову, тот сразу же переключится на что-то (или кого-то) еще. Несмотря на диковатое поведение гость Драко правился. Был в его веселости и безбашенности своеобразный шарм. Кстати, о причине своего появления в доме Паленов в Англии граф умолчал, не поддавшись никаким увещеваниям. Миона даже связалась с Александрой Павловной, но и та не сказала ничего конкретного, только довольно улыбнулась. На прощание она попросила девушку передать ее мальчикам, чтобы они по возвращении обязательно с ней поговорили.

Строганова, поглядев на то, как Андрей обхаживает Малфоя, с чистой совестью отправилась в лабораторию, готовить антидот к одному неприятному заклятию. Благо, теперь у нее были рекомендации на этот счет. А все странный блокнот, таинственным образом возникший в спальне Ри и Григория. Когда-то, уходя, Авель кое-что оставил, и это кое-что появилось в нужное время. Все-таки в сердце юноши теплилась надежда, и он оказался прав.

Два дня Драко не имел никакой возможности скрыться с глаз графа Орлова. Более того, тот оказался единственным взрослым, с которым можно было общаться. Миона заперлась в лаборатории, периодически сбегая к своему наставнику, чтобы обсудить спорные моменты. Алексей работал за двоих и уходил рано утром, возвращаясь, когда большая часть жильцов дома уже спала. А Андрей... Андрей решил не терять времени даром и напрямую двинулся к поставленной цели. Сама цель это прекрасно понимала. Приятно... но на губах то и дело появлялся привкус горечи, поскольку ничего у них, по мнению Малфоя, получиться не могло.

— Миона, — граф поймал Строганову во время очередного забега между лабораторией и наставником. — Что происходит с Драко? У меня такое чувство, что ему и хочется, и колется. Он и рад бы мне ответить, и совсем не против перейти на новый уровень, но при этом не делает ни одного шага навстречу.

— Я решаю эту проблему, — чуть безумно улыбнулась девушка. — И я ее решу. Так что никаких препятствий у тебя не будет.

— Ага, значит, мои притязания на этого хорошенько блондинчика ты поддерживаешь? А не в том ли дело, чтобы оградить твоего любимого Ри от него? — усмехнулся Орлов.

— Ты всегда был умным. Но это не мои секреты и тайны. Если Драко когда-нибудь захочет рассказать тебе правду, он расскажет. Не дави на него.

— Что с ним?

— Одно неприятное проклятие, которое поставило крест на всем его роде, — серьезно произнесла Миона. — Я хочу хотя бы частично ликвидировать эту проблему и дать ему возможность радоваться прелестям секса, пусть, судя по всему, только в нижней позиции.

— Тогда беги, девочка. Меня такой результат более чем устроит.

— Я так и поняла.

Андрей задумался. Молодой Малфой понравился ему сразу, поскольку был полной противоположностью его жене, скончавшейся сразу после рождения второго сына. Натали до конца оставалась тихой, даже забитой женщиной, неспособной стать достойной супругой графу Орлову, из которого энергия была ключом. Наследник, для которого предпочтения отца тайной не были, уже давно подбивал Андрея найти себе достойного спутника, способного идти рядом с ним по жизни, как Ри Пален со своим супругом. Для многих эта пара стала примером.

Орлов вернулся в гостиную, где Драко играл с детьми, тихонько устроился в кресле и стал за ними наблюдать. Идиллия продолжалась до тех пор, пока не вернулся Алексей, сумевший быстро разобраться с делами, и не отвлек внимание Лии и Дрейка. Андрей тут же воспользовался ситуацией и перебрался на диван, поближе к объекту своих желаний.

— У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ! — по дому разнесся восторженный женский вопль.

— Мама снова что-то создала? — Лия посмотрела на отца.

— Ты же ее знаешь, — хмыкнул тот в ответ.

Тем временем в гостиную влетела Миона. В руках она держала хрустальный флакончик с переливающейся фиолетовой жидкостью.

— У меня получилось, Драко!, — затараторила она. — Правда, всего лишь... не совсем, конечно... но тем не менее... Думаю, ты и этому будешь рад.

— А можно еще раз, но только уже по-человечески? — ядовито поинтересовался Малфой, сразу же напомнив себя самого школьной поры.

Строганова секунду смотрела на него, затем рассмеялась.

— Ой, ты сейчас был таким же, как курсе на четвертом, честное слово! А я, между прочим, искала хоть какое-то решение твоей проблемы.

Драко ощутимо напрягся, что не скрылось от глаз Андрея. Он мягко взял руку молодого человека в свою и ободряюще пожал. Казалось, тот никак не отреагировал на этот жест, но только внешне. Легкая дрожь дала понять графу, насколько нужна была его поддержка.

— В общем, я нашла способ тебе помочь. Увы, бесплодие не вылечить, поздно уже. Сверху ты тоже быть не сможешь, а во снизу — пожалуйста, никаких проблем.

— Ты серьезно? — с трудом выдавил из себя Малфой.

— Пей, — Миона всунула ему в руки флакон. — Давай-давай! Зря я что ли столько моталась между лабораториями и до хрипоты препиралась с именитыми магами-зельварами.

У Драко затряслись руки, да так, что он даже не смог открыть крышку, и почему-то заслезились глаза. Орлову пришлось помогать. Наконец, зелье, кстати, очень приятное на вкус, оказалось выпито.

— Не хочешь проверить результат? — совершенно не стесняясь присутствующих, чуть хрипло поинтересовался Андрей.

— Соглашайся, — раздался в гостиной новый голос, вроде бы и знакомый, да не совсем.

Все резко развернулись к дверям. Там стояли, обнявшись, Григорий и Ри... Или Гарри? Миона медленно сделала шаг вперед. Она, не отрываясь, смотрела на друга, давно уже ставшего ей братом. А затем взвизгнула и налетела на него, чуть не снеся обоих Паленов.

— ИСКОРКА!!!

И столько восторга было в ее голосе... Она просто затискала Гарри, и тот взмолился о пощаде, запросив помощи мужа. Девушка тут же переключилась на Григория.

— Я не знаю, что ты сделал, но... СПАСИБО, СПАСИБО, СПАСИБО! — она готова была зацеловать Палена. — Спасибо, что вернул Искорку, — а это уже тихо, почти шепотом.

— Так, подруга, отпусти моего мужа, у тебя свой есть, — Гарри оторвал Миону от Григория и оттащил ее к Алексею.

— Да, не претендую я на твою собственность, — фыркнула та насмешливо. — Но я так счастлива, что ты... — она снова сделала шаг вперед.

Гарри сглотнул и тут же метнулся обратно в спасительные объятия супруга, откуда и показал язык, а Миону перехватил за талию и усадил ее себе на колени Алексей.

— Кто-нибудь может объяснить, это что вообще такое было? — потребовал Строганов.

— Ты не представляешь, что Гриша сделал, — восторгу его жены не было предела. — Он вернул ИСКОРКУ!

— А Искорка у нас... — начал Алексей.

— Гарри, — закончил за него Драко. — Так в школе Гермиона Грейнджер называла Гарри Поттера. А я, дурак, не видел, — покачал он головой, грустно улыбнувшись.

— Главное, ты все осознал, — тихо произнес Гарри. — И потом, повторюсь, принимай предложение Андрея. Он точно сможет сделать твою жизнь незабываемой. А насчет наследника Малфоев... Так он у тебя уже есть, — короткий взгляд на детей, которые, притихнув, внимательно наблюдали за взрослыми. — С папами-то поздороваться не хочешь? — широкая улыбка в адрес Дрейка. Тот тут же кинулся к родителям.

— Ты серьезно? — придушенно спросил Драко.

— Только скажем ему чуть попозже, пусть немного подрастет, — с улыбкой произнес Гарри, передавая сына Григорию.

Малфой медленно поднялся и подошел к Паленам, посмотрел на старшего из супругов и молча, одними глазами, задал ему вопрос. Гриша кивнул. Драко обхватил ладонями лицо Гарри и поцеловал его. Не страстно, а так, словно просил прощения и благодарил. Он вложил в этот поцелуй все то, что не мог передать словами.

— Спасибо. Спасибо, что ты есть.

— Главное, что мы во всем разобрались. — Их разговор слышал только стоящий рядом Григорий. — А месть... Ты уже заплатил. Даже больше, чем требовалось. И Андрей хороший. Он способен сделать тебя счастливым. Скучной твоя жизнь точно не будет. Поверь, он не тот человек, который обращает внимание на первого встречного, хотя репутация у него именно такая.

Драко обернулся через плечо и посмотрел на Орлова, который внимательно следил за объяснением бывших любовников, на всю жизнь связанных общим ребенком. Одно он понял точно: эти двое отныне и навсегда станут друзьями. Лучшими друзьями, готовыми прийти на помощь в любую минуту. Ни меньше. Но и ни больше.

— А знаешь, — Малфой проказливо улыбнулся Гарри, — я, пожалуй, соглашусь, — и двинулся к дивану. Орлов приподнял бровь, а затем резко дернул подошедшего молодого человека на себя и впился в его губы страстным поцелуем. Остальные, в том числе и дети, зааплодировали.

Ужин в этот день был бы вполне обычным, если бы Андрей не заметил одну странность. Он даже подошел к супругам, осмотрел их со всех сторон, после чего ехидно заявил:

— Да вас, оказывается, поздравлять надо. Это когда ж вы умудрились обряд Перуна-то провести, молодожены?

— Что?! — подскочили Строгановы.

Ужин перерос в празднование и закончился довольно поздно. А потом все разбрелись по спальням. И так уж получилось, что Малфой не особо сопротивлялся, когда Орлов подхватил его на руки и унес к себе.

Такой нежности, которую на него излил этот русский, Драко не ожидал. Он плавился, реагируя на каждое прикосновение, а Андрей играл на нем, как на хорошо настроенном инструменте. Зелье Мионы подействовало. Казалось, тело горит в поисках выхода для растекающегося по нему удовольствия. А когда Орлов заполнил его собой, Малфой выдохнул с таким облегчением, словно с него свалилась какая-то неимоверная ноша. Он откликался на каждое движение, а любовник не спешил, унося его все дальше к неведомым границам, за которыми должна была начаться новая жизнь.

— Ты, — толчок, сопровождаемый вскриком, — выйдешь, — снова толчок и стон, — за меня, — и еще, — замуж? — и мир взорвался.

— ДА!!!

Андрей победно улыбнулся, продолжая брать распростертое под ним тело. Еще немного и он последовал за Драко.

Спустя полчаса Орлов приподнялся с подушки.

— Ты согласился.

— Я помню.

— Свадьбу сыграем у меня в имении.

— Хорошо.

— И обряд Перуна, чтобы ты от меня никуда не делся, — граф был настроен серьезно.

— Договорились.

Драко не собирался отказываться от своих слов. Почему-то он был уверен, что никогда не пожалеет об этом решении.

"Александра Павловна, я вам должен", — подумал Андрей, обнимая теперь уже жениха и вспоминая тот день, когда вдовствующая графиня расписывала ему все прелести Драко Малфоя. Эта женщина всегда добивалась того, чего хотела.

А в другой спальне Миона Строганова довольно улыбалась: главная проблема была решена. Остались мелочи — показать Малфоям-старшим и Снейпу, насколько они неправы.

Глава 24. Шок для англичан

Следующее утро было ознаменовано общим завтраком, после которого детей отправили играть с гувернерами, пообещав попозже присоединиться к ним всей компанией, а взрослые переместились в кабинет Григория решать насущные проблемы.

— Итак, на повестке дня у нас Малфои и Снейп, — начала Миона. — Мы же не оставим все так, словно ничего не произошло?

— Ни в коем случае, — кивнул Орлов. — Мало ли, что им еще в голову взбредет.

— Судя по тому, как они носятся, уже взбрело, — произнес Алексей.

— Носятся? — нахмурился Драко.

— Твой отец и его дружок несколько раз брали международные порт-ключи. Насколько я понимаю, они наведывались туда, где в прошлый раз обнаружили Гарри Поттера. Но ищут они и тебя. Уж слишком взволнованны.

— Для чего интересно?

— Им не нужны свидетели, — фыркнул Гарри. — Так что, думаю, меня при встрече ждет Авада, а вот Драко хороший такой, качественный, тотальный Обливиэйт.

— Считаешь, они будут действовать такими методами? — нахмурился Григорий.

— Если леди в n-ном поколении Нарцисса Малфой наняла человека для твоего убийства, то двум бывшим Пожирателям из Внутреннего круга может прийти в голову все, что угодно. Главное — скрыть следы и отвести от себя подозрения.

— Я понимаю, что они зашли слишком далеко, — вздохнул Драко, — и понимаю, что их надо наказать, но это все же мои родители и крестный.

— Не бойся, уничтожать их мы не будем, а вот на место поставить, показать, что с нами лучше не связываться, вполне можем, — хмыкнула Миона.

— Самый простой способ заставить всех о нас заговорить — появиться на каком-нибудь очень серьезном приеме под своими именами, — Гарри посмотрел на подругу. — Нас-то везде воспринимают как Строганову и Палена.

— Вы не вошли в рода своих супругов? — удивился Драко.

— Ты представляешь, что бы со мной сделали гоблины, если бы я взял и прервал род Поттеров? От меня бы мокрого места не осталось, особенно после того, как они в меня столько всего вложили. Это тебе ни хухры-мухры. Род надо продолжать... вот ведь! — и Гарри ошарашено посмотрел на мужа.

— Что? — откликнулся тот.

— Это ж мне еще раз придется беременеть...

— Ммм? — на него удивленно уставились все присутствующие.

— Да что непонятного-то? — закатил глаза к потолку юноша. — Дрейк — наследник Малфоев. Этот малыш, — ладонь ласково погладила совсем еще плоский живот, — наследник Паленов. Гоблины, помнится, также вещали о том, что если родится зеленоглазая девочка, и если ее сделать Эванс, то род можно будет перевести в магический, а моя дочь окажется чистокровной в третьем поколении. Там, правда, какие-то обряды придется пройти, ритуалы кровные и всякое такое...

Сидящие в кабинете маги переглянулись.

— А знаешь, если девочка будет похожа на твою мать, то это обеспечит кое-кому нехилый инфаркт в будущем, — задумчиво протянул Драко, вспомнив один случайно услышанный разговор, когда пьяные вдрызг отец и крестный делились своими юношескими переживаниями.

— Надо бы выяснить по поводу приемов, — кивнула Миона. — Хотела бы я посмотреть на физиономии англичан, когда мы им напомним о себе. Удивительно, насколько быстро нас здесь забыли.

— Герой сделал свое дело, герой может уходить, — фыркнул Малфой.

— Это вообще-то было про мавра, — хмыкнул Орлов, — хотя, вам тоже подходит. Странные вы все же, англичане.

— Для нас вы, русские, еще более странные, — усмехнулся Драко. — Ладно, как будем эпатировать публику?

— Во-первых, твоим новым статусом, — хищно улыбнулась Миона. — Лучше бы, конечно, тебе стать мужем Андрея...

— Так зачем дело стало? — подобрался Орлов. — Это мы мигом. Ты же не возражаешь? — и цепкий взгляд на Малфоя. Тот задумчиво поизучал жениха, затем перевел взгляд на Строганову.

— И почему у меня такое чувство, что тебе не терпится увидеть у меня на пальце заветное колечко?

Если он хотел смутить Миону, то глубоко ошибся. Краснеть эта девушка разучилась давным-давно.

— А ты что-то имеешь против? Ты еще не видел, чем владеет Андрей. Красота... А какая там зима...

— Ну? — Орлов пристально смотрел на Драко.

— Может, я жду, что передо мной на колено встанут, колечко с бриллиантом преподне... — договорить ему не дали, мягко ссадив на стул, и опускаясь на одно колено. — Не... не надо, — помотал он головой. — Андре, не надо, я согласен.

В кабинете послышался сдерживаемый смех.

— Что? — переспросил Орлов.

— Я согласен!

— Вот так-то лучше. А колечко свое ты получишь, не бойся. Только вот сразу обряд Перуна, и никак иначе.

Драко вздохнул. То, что он попал, он понял еще в первый день появления этого мага. Не смотря на то, что Андрей Орлов был ровесником Люциуса, выглядел он иначе, более моложаво что ли и открыто. Он не носил маску перед близкими. И, судя по всему, перед чужими этим тоже не грешил. Рядом с ним расцветало чувство защищенности, спокойствие и... счастье. Странно, с учетом срока их знакомства, но наверное, такова была их — его, Гарри и Гермионы — карма: оказаться связанными с русскими, чтобы найти себя.

— Тогда сначала свадьба, а потом... — Миона снова хищно усмехнулась.

Орлов в тот же день связался с сыновьями и обрадовал их новостью о своей женитьбе, отдав кучу распоряжений относительно обряда и приема. Владимир и Павел Орловы только обрадовались и теперь с нетерпением ждали знакомства с избранником отца. К подготовке подключилась и Александра Павловна, взяв все в свои руки. Удивительно, но хватило всего четырех дней. На обряд Перуна должны были отправиться только сами брачующиеся и их близкие друзья, то есть, Палены и Строгановы. Затем всех ожидало нечто, напоминающее церковное венчание, только в магическом его варианте, проводимое уполномоченным на то лицом. Конечно, обряд Перуна знаменовал вступление брака в силу, но гражданская церемония имела более официальный статус, позволяющий внести в документы соответствующую запись. Увы, даже маги не могли обойтись без бюрократических процедур.

На пятый день вся компания с помощью порт-ключей, полученных Александрой Павловной в русском министерстве, перенеслась к капищу Перуна, тому самому, где проводили свое единение Палены. Драко сначала стеснялся, но после разговора с Гарри успокоился (этот разговор до конца жизни останется их тайной).

Миона со светящимися от восторга глазами наблюдала за обрядом, за магией, видимой невооруженным глазом, а в самый пик действа повернулась к мужу и прошептала еле слышно:

— Я тоже так хочу!

Алексею оставалось только улыбнуться и кивнуть.

Драко буквально светился после ритуала. Волхв отвел его в сторону и что-то долго-долго ему говорил. Орлов как коршун следил за ними, не упуская ни одного жеста. А блондин сначала покраснел, потом совсем смутился, а затем расцвел умиротворенной улыбкой и блеснул глазами. Всем стало интересно, что же такого ему сказали, но Малфой стойко держал оборону, и выдал только: "Когда-нибудь узнаете".

— Приходи, дитя, — волхв пристально посмотрел на Миону. — Мы будем ждать.

— Обязательно, — улыбнулась Строганова. Отказываться от закрепления своего брака с Алексеем она не собиралась.

А в саду имения Орловых все уже было готово к дальнейшим действиям. Здесь собрались гости, которым хотелось посмотреть того, кто сумел окрутить казанову Орлова. Появление пары вызвало удивленный вздох: еще бы, увидеть младшего в ритуальных одеждах Перуна... Теперь этот брак воспринимали иначе. Если раньше считалось, что какой-то смазливый мальчишка добился своего и смог окольцевать богатого жениха, то после появления супругов начали просчитывать, а что же это за юноша, за которым, судя по всему, бегал как раз Орлов. Иначе зачем бы брак по Перуну? Это ведь, действительно, "и в горе, и в радости, и умерли в один день". Вошедшие следом Палены отправили большую часть приглашенных в астрал. Ри решил начать шокировать публику заранее и прибыл в той самой хламиде, что должен будет носить еще год. Поверх нее был надет красивый и дорогой то ли плащ, то ли восточный парадный халат, который нисколько не скрывал факта недавнего обряда.

Венчание, бал, ужин, подарки, фейерверк и безумно прекрасная брачная ночь, — Драко был счастлив, о таком он и не мечтал. Хотелось вдохнуть полной грудью и смеяться от радости. Насладиться семейным счастьем им позволили лишь пару дней. Настала пора действовать — в Англии давали бал, приуроченный к победе над Темным Лордом, но почему-то проводили его осенью, а не летом, как положено. Наверное, специально ждали, чтобы все отправили своих отпрысков на учебу.

— Это будет удар по престижу страны, — спокойно произнес Драко Малфой-Орлов. — Более чем уверен, никаких приглашений на имя Гермионы Грейнджер и Гарри Поттера не предусматривалось. А ведь вы двое — одни из главных действующих лиц тех событий. Да и Уизли о вас давненько не вспоминали, хотя в свое время кричали о любви и дружбе.

— Вот и посмотрим им в глаза, — пожал плечами Гарри.

Честно говоря, ему было плевать на английский магический мир и его обитателей. Он был счастлив: воспитывал одного ребенка, ждал второго, рядом находился любимый человек. Прошлое осталось позади. Следовало только поставить кое-кого на место, а потом можно и домой, под крылышко к обеим графиням. Еще бы и Гришу туда же, но это уже как получится. В любом случае наследника Паленов он собирался рожать в семейном гнезде и никак иначе.

К приему готовились серьезно. Наряды подбирали так, чтобы выглядеть на все сто, обыгрывали беседы, отдельные реплики, движения. Гарри встретился со своим управляющим и достал из сейфа родовые украшения Поттеров. Тут же всплыл вопрос о наследстве Блеков. Поднял его Драко, заявивший, что нельзя уничтожать такой род. После мозгового штурма по решению этой проблемы Миона плевалась так, как до нее, наверное, никто этого не делал. Она готова была задушить интриганов, несмотря на то, что оба были ей дороги, но отвертеться от навязанной ей чести стать лед Блек не смогла. Драко, как наследник по материнской линии, и Гарри, как магический наследник по завещанию, на пару ввели ее в род кровным и магическим ритуалом, который закрепили гоблины.

— Теперь точно еще одного ребенка родишь, — заявил Ри и тут же ретировался, чтобы не попасть под горячую руку девушки. Как та ни жаловалась мужу, Андрею и Григорию, но дело уже было сделано. Самое интересное, что Вальпурга отнеслась к новой главе рода вполне благосклонно и даже дала пару советов по сочетанию родовых украшений Блеков и Строгановых, благо, в обоих случаях основным камнем был сапфир.

Итак, дипломаты и Драко получили свои приглашения и могли привести с собой по паре гостей. Все трое ограничились супругами.

Министерство. 10 сентября.

На бал в честь легендарной победы над Тем-кого-нельзя-называть собрались все высшее и не очень общество. От приглашения не отказался никто, ведь оно давало возможность себя показать, на людей посмотреть, заключить деловые сделки, приглядеть потенциальную невесту или жениха.

К началу официальной речи, всегда сопровождавшей прием, собрались почти все приглашенные. Явились даже вечно опаздывающие всюду Уизли. Расфуфыренные, гордые, они с видом победителей расхаживали по залу.

Это было интересное... решение — собрать в одном помещении тех, кто боролся за свет, и тех, кто встал на сторону Лорда. Многие из последних вернулись в общество, а многие даже не были осуждены, несмотря на все доказательства их вины.

К трибуне двинулись официальные лица в лице министра, главы аврората и директора Хогвартса, когда двери с каким-то противным скрипом стали открываться, и под сводами зала раздался голос:

— Граф Андрей Орлов и его супруг, Дракониус Малфой-Орлов, наследник Малфой!

В дверях замерла роскошная пара: русоволосый мужчина в расшитом камзоле с мантией поверх и Драко, узнать которого было можно, но вот поверить в то, что это именно он...

Нарцисса в изумлении смотрела на сына, от шока потеряв дар речи. Остальные просто не могли понять, когда это Малфой умудрился вступить в брак, и с чего это он выглядит таким счастливым.

— Граф Алексей Строганов и его супруга, Гермиона Грейнджер-Строганова, леди Блек!

И тишина... Отошедшие в сторону Орловы открывают взору собравшихся еще одну пару. Молодая женщина в великолепном вечернем платье в окружении драгоценностей из сапфиров: диадема, колье, браслет, кольца, брошь на лифе, — вроде бы и много, но все к месту. Остальные дамы по сравнению с ней выглядели жалко. А уж улыбка на лице леди никому не предвещала ничего хорошего. Предвкушающая, хищная, ехидная. Снейп подался вперед, впиваясь взглядом в лицо той, что долгие годы была его соперницей, даже врагом на ниве зельеварения. Теперь-то он точно знал, с чего все началось.

— Граф Григорий Пален!

Нарцисса побледнела. То, что ее план по устранению этого русского провалился, она уже знала, но все же надеялась, что мужчина достаточно сильно пострадал, чтобы не мешать ей. А теперь оказалось, что он в полном порядке, иначе бы не явился на бал.

— И его супруг! — зал насторожился. Кто-то нервно хихикнул.

— Гарольд Поттер-Пален, лорд Поттер!

Драко с интересом наблюдал за тем, как бледнеют его родители и крестный. Уж эти-то точно поняли, чем им грозит появление последнего гостя. Самое интересное, он даже жалости к ним не испытывал, только какое-то злорадное удовольствие.

На пороге появились Палены. Кто-то хлопал глазами, кто-то ловил воздух, как выброшенная на сушу рыба, кто-то недоумевал.

— Мальчик мой, — первой пришла в себя Молли. — Где же ты все это время скрывался?

— Я вас тоже рад видеть, миссис Уизли, — в словах юноши проскользнули саркастичные нотки. Да, это был уже не тот Гарри Поттер, которого знали английские маги. Этот мальчик явно поварился в другом соку. — Вот видите, даже замуж пришлось выйти, чтобы попасть на этот бал, — съехидничал он. Кое у кого все же хватило совести покраснеть: как же, главного героя и не пригласили.

— О, дружище, — к Гарри ринулся Рон Уизли, тоже очнувшийся от шока.

— Да что ты говоришь?! — язвительности в голосе лорда Поттера прибавилось. Рыжий даже споткнулся от такого приветствия. — Господа и дамы, вы не стесняйтесь, продолжайте свой вечер. Ничего же не произошло, это просто я явился. А кто я? Обычный такой мальчик, которого зовут Гарри Поттер.

В этот момент раздались аплодисменты и смех. Как ни странно, отличились слизеринцы.

— Лорд Поттер, мои поздравления, — к нему подплыла Панси Паркинсон. — Приятно видеть вас на родине.

— Благодарю вас, прекрасная леди, — Гарри галантно поцеловал ей ручку, при этом недобро зыркнув в сторону Драко. То, что девушка знала, кто он, до его представления в зале, стало понятно сразу, а единственный, кто мог ее просветить, теперь мило строил невинные рожицы.

Появление трех пар явно скомкало программу бала. Официальная часть как-то сама собой была свернута до обычных приветствий. Народ больше думал о том, как пообщаться с двумя бывшими гриффиндорцами, так высоко взлетевшими и каким-то чудом оказавшимися в России. Единственными, кто не горел желанием с ними встречаться, оказались старшие Малфои и Снейп. Только вот шестерка магов имела совершенно иные планы на их счет и целенаправленно шла к цели.

— Папа, — перед Люциусом как чертик из табакерки вырос Драко под руку с супругом, который выглядел на порядок внушительнее лорда Малфоя, — разреши представить тебе моего мужа. Граф Андрей Орлов, боевой маг второй ступени, ведьмак, — и с садистским удовольствием улыбнулся. Уж против такого по собственной воле никто не пойдет. Вторая ступень боевой маги даже Волдеморту могла только сниться. Драко и сам пребывал в шоке, когда Владимир просветил его насчет того, за кого его угораздило выйти замуж. Вот уж действительно оказался замужем, За Мужем. Судя по тому, как выглядел Малфой-старший, он прекрасно осознал, с кем рядом стоит его сын.

— Лорд Люциус Малфой, — несколько сдавленно представился он. Орлов, мило улыбнувшись (если оскал крокодила можно назвать милым), от души пожал протянутую руку.

Пока Драко общался с отцом, который явно этому не радовался, Гарри выследил Нарциссу.

— Леди Малфой, разрешите пригласить вас на танец. Обожаю вальс, — и, не утруждая себя ожиданием ответа дамы, захватил ее и уволок центр зала.

— Что вам нужно, лорд Поттер? — прошипела женщина.

— Хочу вас предостеречь относительно некоторых ваших действий, мадам, — произнес Гарри. — Если, не дай Перун, с моим мужем что-нибудь случится, то Дрейк никогда не войдет в род Малфоев. Ни-ког-да! — Нарцисса споткнулась и ошарашено уставилась на партнера по танцу, который продолжал мило ей улыбаться. Те, кто следил за ним в этот момент, поняли, что леди услышала нечто такое, что разом сбило с нее всю ее холодность. — Я не буду вам мстить, но продолжение вашего рода отныне зависит только от вас, — музыка закончилась, и Гарри галантно отвел свою даму к Люциусу.

— Лорд Малфой, надеюсь ваша голов...ка в порядке, — поприветствовал он старшего блондина. — Леди Малфой, помните о моих словах. Все в ваших руках.

Нарцисса смогла лишь кивнуть, все еще переваривая новость. В ней с новой силой подняла голову злость на мужа. Хотелось схватить что-нибудь тяжелое и опустить его на голову мужа (лучше на ту, что ниже пояса). Всю подоплеку приветствия Гарри она поняла, правда, до сих пор не могла сопоставить этого красавца и калеку, который провел некоторое время в Малфой-меноре. Перед ней стоял не ягненок, а хищник, который получил в свои руки очень серьезный компромат на ее семью.

— Андрэ, это мая мать, Нарцисса Малфой. Мама, разреши представить тебе моего обожаемого мужа, Андрея Орлова, — Драко мило улыбнулся.

— И когда же ты успел вступить в брак, сынок?

— О, буквально несколько дней назад. Русские традиции такие восхитительные, маман. Вам обязательно стоит с ними ознакомиться. Особенно интересен обряд Перуна. Весьма экзотическая вещь, но я от нее в восторге.

Намек был более чем прозрачен, и оба Малфоя взяли на заметку выяснить о ритуале все возможное.

— Ты знал? — спросила Нарцисса, глядя на Ри Палена.

— О том, кто он такой? — насмешливо поинтересовался Драко. — С первой минуты, как увидел. Кстати, папа, думаю, вам стоит узнать кое-какую новость, и вести себя после этого смирно. Маман объяснит, в чем дело. Андрэ, я не прочь пройтись в туре вальса, — и Орловы скрылись среди кружащихся пар.

— Что он имеет в виду? — Люциус холодно посмотрел на супругу. Лучше бы он промолчал.

Леди Малфой увела мужа в уголок, где схоронился Снейп, и, не стесняясь в выражениях, высказала этим двоим все, что она о них думает.

— И если кто-нибудь из вас сделает хотя бы движение в сторону Паленов, Строгановых или графа Орлова, я собственными руками оторву ему головку, а потом и голову. Вам ясно? — женщина действительно была готова исполнить свою угрозу. Из-за этой парочки она потеряла возможность участвовать в жизни внука, из-за них случилось столько всего, что исправить содеянное не осталось никакой возможности.

Гарри, Драко и Гермиона внимательно наблюдали за Малфоями и Снейпом, вернее, за разборкой Нарциссы с двумя мужчинами.

— Ты был прав, — усмехнулась Миона. — Стоило твоей матери дать понять, что могло бы быть, и что еще может, как она взяла все в свои руки. Теперь твоему отцу и крестному жизнь медом не покажется.

— О, да, нам даже вмешиваться не придется, — хмыкнул Драко, — она все сделает сама. А эти двое без ее ведома даже шага сделать не смогут. Фух, я даже рад, что у меня такая маман.

— Ну и Мерлин с ними, — хмыкнул Гарри, — пошли эпатировать остальных. Некоторые, ай-яй-яй, про нас ведь забыли. А я существо злопамятное. Дайте только над кем-нибудь поиздеваться. Вы со мной?

— А то, — хором выразили свое согласие его друзья.

Графы Пален, Строганов и Орлов переглянулись. Кажется, трансформация пары Миона-Ри в трио Миона-Ри-Драко аукнется им еще не раз. И начнется это буквально через секунду.

Глава 25. Все наладилось

Тот прием английское общество запомнило надолго. Малфой-младший, Поттер и Грейнджер повеселились на полную катушку. Так виртуозно опустить всех, напрямую никого не оскорбляя, надо было уметь. Там фраза, тут фраза, и вот уже человек чувствует себя некомфортно. Гарри всем и все припомнил, но так, чтобы это не выглядело местью. Он, конечно, на приемы особо не рвался — они ему и даром были не нужны — но такое явное пренебрежение безнаказанным оставлять не собирался. Как выяснилось, искали его всего несколько человек, которые сумели добиться ответов. Именно с ними у Гарри в дальнейшем сложились хорошие отношения, и, что ни удивительно, среди них оказалось немало слизеринцев.

После бала троицу с супругами усиленно стали приглашать на обеды, ужины или просто на встречи, вспомнить прошлое, побеседовать или заново познакомиться. Большинство получило отказ. Положительного ответа удостоились лишь Паркинсоны, Забини, Джордж Уизли, давно живший отдельно от семьи, и Невилл Лонгботтом, искренне обрадовавшийся появлению своих бывших однокурсников. Последний, как оказалось, выяснил о Гарри все. Каким образом ему удалось выбить нужную информацию у гоблинов, не узнал никто. Сам же Невилл просто решил дождаться момента, когда друг будет готов вернуться. И ведь дождался.

Самым интересным следствием бала стали странные изменения внутри семьи Малфой. Как-то вдруг ее возглавила Нарцисса, а Люциус ушел в тень. Сначала все недоумевали по поводу такой рокировки: все же лорд Малфой был не тем человеком, который станет подчиняться женщине. Это они еще не знали, кто такая Нарцисса Блек, и на что она способна.

Вернувшись со злополучного приема в министерстве, леди Малфой не сдержалась, и двум мужчинам пришлось резво вспомнить свое героическое прошлое в части нахождения под Круцио очень разозленного мага. Так ладно бы истинная дочь Блеков на этом остановилась. Нет, второе непростительное стало лишь малой долей наказания. Мизерной, если точнее. На пятом десятке лет Люциусу и Северусу довелось испробовать на себе очень замысловатые чары, которые обычно накладывали на маленьких детей, и которые позволяли знать все, что делает объект. А снять их мог только тот, кто наложил. Кроме того Нарцисса припомнила заклинание временной импотенции, во избежание кое-чьих походов "налево"...

Жизнь двух мужчин точно перестала быть медом. Никакие уговоры и угрозы на леди Малфой не действовали. У нее была цель — внук во главе рода. И для ее достижения она, если потребуется, могла запереть неугомонную парочку интриганов, не наигравшихся в войну, в казематах Малфой-менора. Собственно, однажды она так и сделала. Эльфы слушались хозяйку беспрекословно, а вот Люциуса, в лучшем случае, через раз.

В обществе наступило затишье. Все ждали реакции и действий Поттера, только от него зависело, что будет дальше. А Гарри спокойно собирался домой, в имение Паленов. Вскоре на смену Григорию и Алексею прибыли другие послы, а оба графа получили длительный отпуск. Мужские беременности в России почитались, так что для благополучного разрешения от бремени делалось все, что только возможно.

Мало кто в Англии понял, что Поттера там уже нет. Пожалуй, дошло только дней через пятнадцать после того, как Палены, Строгановы и Орловы перестали появляться. Ставить кого-то в известность о своем отъезде они не собирались. Общество замерло.

О том, что три русских семейства убыли, знали всего несколько человек, в том числе и Нарцисса Малфой. Драко все же решил встретиться с ней перед отъездом. Он простил мать, ведь, по сути, она хотела ему счастья, путь и выбрала для этого довольно специфический способ. А отец? Тот сам когда-то раз и навсегда решил, как ему жить. И вырастил из сына сволочь, едва не сломав его. Чтобы найти себя, тому пришлось заплатить немалую цену. Нарцисса пообещала, что удержит Люциуса и Северуса от необдуманных действий, при этом так улыбаясь, что Драко даже посочувствовал обоим мужчинам.

Оказавшись дома, Гарри выдохнул с таким облегчением, словно скинул с себя многотонный груз. Возможно, так и было. Теперь он мог наслаждаться обществом семьи, гулять, и заниматься тем, что нравится. До двухлетия еще не родившегося сына ему разрешалось не присутствовать ни на каких балах.

Беременность проходила легко, без побочных эффектов, токсикозов и иных неприятностей. Разве что сексуальность выросла. Григорий обзывал мужа маньяком, но при этом был доволен, как объевшийся сметаны кот.

Примерно месяца через полтора пропали Орловы. Владимир на все вопросы лишь хитро улыбался, говоря, что Андрей и Драко в порядке.

Время шло, а супруги все не объявлялись. Когда Гарри был на седьмом месяце, о своей беременности объявила Миона. Алексей с нее чуть ли не пылинки сдувал. Девушка только и могла, что раздраженно на него дуться. Пока у нее еще оставалось время для зелий, она со злорадством громила статьи Снейпа. Такое ощущение, что это у нее перешло в разряд хобби. Профильные журналы давно уже стал полем войны для этой парочки, за их полемикой следили многие именитые мастера. В конце концов, в споре рождается истина. А вдруг?!

Перед самыми родами Гарри в имение Паленов прибыли гости: Панси Паркинсон, Блейз Забини и Невилл Лонгботтом. Александра Павловна устроила небольшой прием для соседей, чтобы, во-первых, представить англичан, а, во-вторых, дать вымотанному беременностью внуку немного развеяться. Как потом, намного позднее, утверждал Гарри, у русских магов с легкой подачи Паленов и Строгановых жители Британии вошли в моду. Два месяца спустя Блейз и Невилл увозили из России невест, а Панси уже никуда не собиралась. Князь Мещерский был настолько очарован девушкой, что предложил ей руку и сердце через час после знакомства. Правда, положительный ответ он получил гораздо позже, и не без помощи Александры Павловны, которую молодежь за глаза стала называть аристократической свахой. Как это прозвище вышло за рамки семьи, неизвестно, но факт остается фактом — через некоторое время к вдовствующей графине стали обращаться за помощью и привозить на смотрины незамужних девиц и неженатых молодых людей.

Роды у Гарри начались ранним утром в канун нового года. Он специально отказывался узнавать пол ребенка. Колдомедик как-то странно улыбался и бурчал что-то похожее на "сюрприз будет". Домашние с нетерпением ждали появления малыша. Именно в этот день и угораздило вернуться Орловых, которые всей семьей завалились к Паленам.

Когда брань из комнаты роженика прекратилась, и раздался приглушенный плач, все с облегчением вздохнули. Дверь открылась только минут через пятнадцать, Григорий к тому моменту уже потерял любое терпение. Колдомедик хитро посмотрел на графа:

— Можете пройти к мужу.

Пален замер на пороге.

— Гришенька? — испугалась его мать.

— Двое?! — и столько удивления было в голосе мужчины, что все застыли.

— Кого двое? — решила уточнить Александра Павловна.

Григорий повернулся к ней, затем оглядел всех остальных.

— Детей двое, — пояснил он и расплылся в улыбке.

— Ну, вы же не хотели знать, кто родится, — хмыкнул колдомедик.— Вот теперь получите и распишитесь.

Гарри, уставший, но довольный, лежал на кровати, а по обе стороны от него пристроили два маленьких свертка с чмокающими младенцами.

— У нас сыновья. Павел Григорьевич Пален, — поворот головы влево. — И Джеймс Сириус Поттер, — поворот вправо. — Малфой, тебе не стыдно? Мы тут беспокоимся, — резко меняя тему, наехал он на Драко.

— Я твоему сыну, между прочим, невесту делал!

— Чего?!

— Драко, ты о чем? — Миона удивленно посмотрела на Малфоя.

— Волхвы помогли, — расплылся тот в улыбке до ушей. — Правда, это будет мой единственный ребенок, девочка, но ведь будет же.

— А зачем нам мальчик? — усмехнулся Андрей Орлов. — У меня двое. А вот дочки не было.

— Поздравляем! — тут же раздались голоса.

— Хмм, невеста, значит? — Гарри задумчиво изучал друга. — Тогда для этих пацанов крестным не будешь. Подождем следующих.

— А ты еще хочешь? — поперхнулись присутствующие.

— Так Эвансы пока бесхозные.

Жизнь потекла своим чередом. Драко переписывался с матерью, а затем передавал всем новости о происходящем в Англии. Люциуса и Северуса леди Малфой держала в ежовых рукавицах. "Детские чары" она с них так и сняла, а за любой шаг влево или вправо оба получали так, что на долгое время забывали о своих желаниях и планах. О своей беременности юноша не сообщал, боялся сглазить, поскольку очень велика была вероятность выкидыша. Орловы, и отец, и сыновья, создавали ему все условия. Столько нежности и любви Драко не получал никогда. Казалось, Судьба решила подарить ему все, что не дала в свое время.

Родила Миона — Александр Алексеевич Строганов, наследник Строганов получился этаким крепышом, очень подвижным и крикливым. Спустя какое-то время появилась Ольга Андреевна Орлова, получившая второе имя на английский манер — Валериана. Драко души не чаял в дочери. Нарцисса примчалась сразу же, как только увидела на гобелене новый лепесток. Естественно, во избежание всяких неприятностей она не забыла запереть своих заигравшихся мужчин. К этому времени домовики окончательно перестали слушаться Люциуса, и магия признала главой рода женщину.

Спустя год после рождения Ольги Орловой стало известно о третьей беременности Гарри. Перед этим Палены исчезали на целый месяц. Юноша помнил о словах волхва и воспользовался его приглашением. Теперь он снова ждал двойню, на этот раз девочек.

Из полемика между Снейпом и Мионой таки вышел толк. Они на пару нашли лекарство, с помощью которого можно было излечить таких больных, как Лонгботтомы. Два непримиримых врага стали соавторами открытия, перевернувшего многое в медицине. И теперь все ждали от них еще чего-нибудь подобного. Как выразился Гарри: "Вполне может быть".

Девчонки родились в первый день лета. И сразу стало ясно, что они будут зеленоглазыми и рыжеволосыми. Эванс, обе. Крестными стали Панси Мещерская и Драко. На этом Гарри решил остановиться — счел, что пятерых детей вполне достаточно. Все англичане долго смеялись, когда отец озвучил имена дочерей, особенно одной из них. А назвал он их Альбиной Севериной Пален-Эванс и Лилианой Анной Пален-Эванс. Было высказано мнение, что кое-кто таким извращенным способом решил довести Снейпа до инфаркта.

Шли годы. Гарри занимался детьми, пока Александра Павловна и мать Григория его от них не оторвали. Пришлось вспоминать то, чему его учили, а именно науку управления. Муж его теперь работал в России, хотя все также на ниве дипломатии. У Строгановых была примерно та же ситуация, только Миона снова ждала ребенка, теперь уже наследника Блеков.

На одиннадцатилетие Дрейка собрались все свои. Надо сказать, мальчик обожал братьев и сестер, старался научить их всему, что умел сам.

— Дрейк, — Григорий подошел к сыну. — Пойдем, нам надо с тобой поговорить, — он увел мальчика в кабинет. Там были только Гарри, Драко и Андрей.

— Мы хотим тебе кое-что рассказать, — Гарри явно нервничал.

— Ты о том, что дядя Драко тоже мой папа? — улыбнулся мальчик.

— Откуда ты... — опешили взрослые.

— Двери иногда закрывать надо, — фыркнул Дрейк.

— И в кого они такие? — вздохнул Григорий. — Все знают раньше нас, даже неинтересно.

Сейчас решалось очень многое. Дрейк ни разу не показал, что ему известна правда, но с Драко он всегда был приветлив, дружелюбен и частенько просился к нему в гости. Кажется, теперь стало понятно, почему.

— Ты не против? — спросил Андрей.

— А почему я должен быть против? — удивился тот. — У меня же три папы. Ни у кого больше такого нет.

— Везде найдет выгоду, — проворчал Гарри. — Весь в отца.

— Так Малфой же, — усмехнулся Драко в ответ.

— Вы меня только за этим позвали? — напомнил о себе мальчик.

— Нет, тебе сегодня исполнилось одиннадцать лет. Кроме тебя род Малфоев передавать некому, и мы подумали...

— Ааааа, — протянул Дрейк, — понятно. Я должен буду стать лордом?

— Если ты не против, — кивнул Драко.

Мальчик внимательно оглядел своих отцов, потом обнял всех по очереди и сказал:

— Я не против. Тебя, — он показал на Гарри, — я буду звать папочка, — тебя, — взгляд на Драко, — папой. А тебя отцом, — это уже Григорию.

— А меня? — с насмешкой поинтересовался граф Орлов.

— Тебя... — задумчиво протянул мальчик, изучая мужчину, — хмм, ты муж папы... Отчим? Некрасиво. Можно, просто дядя Андрей, как раньше? — и умильная рожица в довесок.

— Договорились, — хохотнул Орлов.

— А теперь о серьезном, — проговорил Гарри. — Нужны ритуалы для...

— Для чего? — тут же заинтересовался ребенок.

Все провели после полуночи. Это было принятие в род, вернее, подтверждение, что мальчик Малфой по крови. Сразу после этого обряда на гобелене в Малфой-меноре проявилось имя мальчика. Затем был ритуал назначения наследника, точнее Драко передал свой статус сыну, поскольку чуть позже собирался войти в род мужа.

А в полдень следующего дня пришло сообщение из банка, заставившее Орловых и Паленов просидеть несколько минут с отвисшими челюстями.

— Вот это мама дает, — первым пришел в себя Драко. — И как умудрилась?

Оказалось, как только Нарцисса обнаружила на гобелене новое имя, да еще и со статусом Наследника, она мгновенно занялась жесткой обработкой мужа. Тот и так уже от нее шарахался, но подловить супругу ему не удавалось, она всегда была в курсе того, что он делает, и о чем говорит — домовики исправно докладывали. Оставалось только заставить Люциуса досрочно передать титул наследнику. Как леди этого добилась, навсегда останется тайной. Но факт есть факт — маленький Дрейк Пален-Малфой стал лордом в одиннадцать лет. У Драко, после того, как он пришел в себя, была настоящая истерика, особенно, когда его воображение нарисовало некоторые методы убеждения авторства его матушки.

Дальше было все: и тревоги, и проблемы, и радости, и горести, — как в любой жизни. Но рядом с Гарри всегда находились родные и друзья, готовые подставить плечо и прийти на помощь. А в Англии однажды появился действующий лорд Малфой, а позднее и другие лорды и леди, которым родители передали свои титулы. Забытые за десятилетия рода поднимали голову.

Эпилог

Дамблдор встретил близнецов на пороге кабинета.

— Вам удалось то, что вы хотели сделать?

— Надеемся, — вздохнула Анабелла и активировала маховик, который вернул их в свое время.

Вроде бы все осталось прежним, но что-то неуловимое витало в воздухе. Авель осмотрелся, замер, глядя на картину, и коснулся руки сестры, привлекая ее внимание.

На портрете в креслах дремали двое, в них легко узнавались Гарри и Гермиона лет сорока на вид.

— У нас получилось...

Анабелла сосредоточилась. Обстановка была знакомой, но в то же время чувствовалось, что все далеко не так, как прежде, до их путешествия в прошлое. Картины... изменились картины.

— Да, но что именно? — девушка указала на другой портрет — неизвестного мужчины, которого они не помнили.

— Кажется, нам придется заново изучить свою историю, — произнес юноша.

— Похоже на то, — согласилась его сестра.

Медленно идя по коридору, близнецы рассматривали картины, обитатели которых их не замечали. Оба одновременно споткнулись, так их поразило еще одно полотно. На полу, прислонившись к дивану, сидели трое — еще совсем молодые, лет двадцати пяти, Драко Малфой, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер.

— Ой, что-то, по-моему, мы сделали не так, — испуганно выдохнула Анабелла.

— Все вы сделали так, — раздался голос слева от них. Брат с сестрой резко развернулись и встретились взглядами с нарисованным светловолосым мужчиной лет сорока. — Вам удалось изменить историю до неузнаваемости.

— А вы кто? — удивленно спросила девушка.

— Дрейк Грегори Дракониус Пален-Малфой, — представился их собеседник, изящно склонив голову в приветствии. — Ваш прямой предок, мисс Малфой, мистер Малфой.

— Мы — Малфои?! — челюсти молодых людей отвалились, не то, чтобы совсем уж буквально, но тем не менее.

— Естественно, вы ведь мои прямые потомки, а я в одиннадцать лет возглавил род, — хмыкнул Дрейк, разглядывая парочку, которая фактически подарила Искорке жизнь. Когда-то, в далеком прошлом, на одном из дней рождения безбашенная троица, которую до конца жизни составляли Гарри, Гермиона и Драко, рассказала родным то, что всегда оставалось только между ними — историю первой жизни Искорки и его спасения.

— Он ведь выжил? — решил уточнить Авель.

— Не просто выжил, — рассмеялся Дрейк. — У меня было еще два брата и две сестры.

— А если мы Малфои, то почему мы в Поттер-меноре? — нахмурилась Анабелла.

— Потому что сегодня тридцать первое июля, день рождения того, с кого началось возвеличивание нашего рода. День рождения моего папочки.

— Надо идти читать семейные хроники, — покачал головой Авель.

— В течение пары дней вы вспомните эту жизнь, — улыбнулся Дрейк. — А сейчас вам в бальный зал. Там собралась вся семья. Вся наша большая семья.

— Почему ты представился двойной фамилией, и вторая не Поттер? — поинтересовалась Анабелла.

— Потому что папа вступил в брак с русским графом Григорием Паленом и прожил с ним всю жизнь. Предвосхищая ваш вопрос, Драко стал лучшим другом Искорки, счастливо выйдя замуж за графа Андрея Орлова. Ему помогли справиться с последствиями того проклятия, и он смог родить ребенка — Ольгу, мою сводную сестру, которая позднее стала женой моего младшего брата, Джеймса Сириуса Поттера. Так что, в какой-то степени Малфои все же соединились с Поттерами. Гермиона оказалась великолепной графиней Строгановой. У них с супругом тоже все было хорошо. Вы справились. А теперь идите.

Анабелла и Авель, все еще слегка ошарашенные новостями, пошли в указанном направлении. Как только они свернули за угол, на огромной картине, где до этого был просто пейзаж — поляна с огромным раскидистым дубом — стали появляться фигуры. Сначала Алексей и Миона Строгановы, за ними Андрей и Драко Орловы, потом Панси с супругом, Невилл, Блейз, Дрейк и Лия, тоже однажды соединившие свои судьбы в одну, и, наконец, те, ради кого они тут собрались — Палены, Гарри и Григорий.

— С днем рождения, Искорка! — хором воскликнули давно умершие, но продолжающие жить в нарисованном мире люди. Магия ведь везде и всюду, она позволяет и после смерти тела оставаться в мире, чтобы смотреть, как он меняется, как приходят новые поколения, и помогать им советом.

Искорка выжил, потому что однажды два его потомка решили, что он должен выжить. Возможно, все вышло иначе, чем они ожидали, но в результате Гарри Поттер получил то, о чем всегда мечтал — свою семью.

КОНЕЦ