Искорка

* * *

— Гарри, — к молодому человеку, разлегшемуся на кровати в своей спальне, заглянула Поппи. Она последнее время очень беспокоилась, ведь до родов оставалось всего ничего, самое большее две недели.

— Да? — юноша повернул голову и посмотрел на женщину, которая стала членом его семьи и сделала для него за несколько месяцев больше, чем кто-либо за последние семнадцать лет.

— Ты долго собираешься пудрить мозги Грегори? — сурово поинтересовалась колдомедик.

— Не понимаю, — недоуменно посмотрел на нее юноша.

— Гарри, он же тебя любит, — воскликнула та. — Он вокруг тебя чуть ли не на цыпочках ходит. А ты словно и не замечаешь этого.

— Ты ошибаешься, он просто..., — начал тот.

— Нет, мой дорогой, я не ошибаюсь, — покачала женщина головой, покидая спальню.

Конечно, Гарри замечал и взгляды, которые на него бросал Григорий, и некоторые его жесты, просто ему трудно было поверить в искренность своего знакомого. Он даже про себя боялся назвать Палена другом. Он старательно строил стены, инстинктивно боясь нового предательства.

Григорий же понимал, что как только Гарри родит, ему будет просто не до кого другого, и войти в жизнь юноши станет намного сложнее. Или он сейчас предпримет штурм, или так и будет на позиции ни друга, ни знакомого. Он понимал все сомнения, которые обуревали его юного возлюбленного, но он и видел ту надежду, которая светилась в самой глубине зеленых глаз. Он видел, что юноша хотел поверить, довериться, но не мог. И Григорий решился. У него, по его же расчетам, было всего две недели, чтобы уговорить свое чудо выйти за него замуж.

Три дня он намекал, мягко подводил к нужной мысли. Все было зря. Или Гарри его совсем не понимал, или делал вид, что не понимает. На четвертый день он задал прямой вопрос, и чуть не поплатился сотрясением мозга, когда в него полетела тяжелая статуэтка с тумбочки, что стояла у дивана в одной гостиной первого этажа, где они в этот момент сидели. Самое интересное, что пока в Григория летели разные предметы, Гарри ни разу не использовал в качестве метательного оружия подарки самого Палена.

Естественно, испортились и отношения Алексея. Гермиона сразу и беспрекословно встала на сторону друга, ставшего ей братом. А вот Поппи... Та почему-то держалась в стороне, и никто не знал, что она в данной ситуации симпатизирует красавцу графу, по ее мнению, как нельзя лучше подходящему для ее подопечного.

Гарри даже пытался закрыть менор от Григория. Не вышло. Правда, никто не знал почему, но магия воспротивилась. Только несколько лет спустя, разбираясь в разных документах и экспериментах, устраиваемых Гермионой, он узнает, что в дело вмешался его еще не родившийся ребенок. Ему еще многому предстоит научиться в этой жизни. А пока Гарри и Гермиона, Алексей и Григорий перешли к военному положению. Первые оборонялись, вторые наступали. И не известно, чем бы все это кончилось, если в самый последний момент, когда у Гарри отошли воды, в дело не в мешалась тяжелая артиллерия в лице Александры Павловны Пален.

Вдовствующая графиня "вплыла" в замок, словно королева, ведя за собой свиту из пяти человек. Сразу же проследовала в спальню к юноше, игнорируя ошарашенные взгляды своего внука и его друга, а также красивой шатенки. Григорию так никогда и не удастся узнать, что сделала или сказала его бабушка, но через пятнадцать минут после ее появления он уже стоял рядом с кроватью и слушал министерского чиновника Румынии, ведшего ритуал бракосочетания между двумя аристократическими представителями древних родов. Сердце Григория забилось сильнее, когда с уст Гарри слетело "Да", а через несколько минут, он сам мог с полным основанием сказать, что этот юноша теперь Его. Золотистые нити, которые опутали их руки в конце ритуала, говорили, что этот брак магический и чувства взаимны, правда, Гарри об этом еще не знал.

Григорий так и не покинул спальню. Он все те часы, что Гарри мучился родами, пробыл рядом, даря ему силу и поддержку. И он бы первым, кто после Поппи, принимавшей роды, взял на руки маленького Дрейка.

— Дрейк Александр Гарри Поттер, — устало выдохнул Гарри, глядя на сына на руках у своего мужа. "Мужа... Так странно звучит...", — пронеслось у него в голове. Григорий посмотрел на юношу и улыбнулся.

— Дрейк Александр Гарри Пален, — произнес он.

3 марта 1999 года родился мальчик, у которого было все же два отца, и два крестных — мать и отец — Гермиона и Алексей. История изменилась до неузнаваемости. Ведь тот мальчик, из первоначальной истории был темненьким с серебристо-зелеными глазами, а этот... Этому предстояло стать совершенно другим уже через несколько дней, ведь Гарри согласился на обряд принятия в род. Он все еще оставался лордом Поттером, но теперь еще и был графом Паленом, супругом графа Григория Палена, русского дипломата. Его жизнь сделала неожиданный поворот с помощью сейчас стоящей в сторонке и улыбающейся Александры Павловны. Она держала на руках своего правнука, а к малышу она относилась именно так, и смотрела на внука и его мужа. Гарри спал, а Григорий полулежал рядом, перебирая влажные прядки на лбу уставшего юноши.

Глава 6. Семья.

Переезд Гарри и Григория вместе с сыном в поместье Паленов был назначен на празднование второго месяца жизни Дрейка. К этому времени уже все смогли смириться с нововведениями и изменениями в жизни, естественно возникшими после бракосочетания молодых людей. По сути, и Гарри, и Григорий были опытными и много понимающими людьми, но каждый по-своему. Первый умел выживать, второй жить. И теперь им предстояло объединить эти своим умения, чтобы быть одной семьей.

Через три дня после свадьбы и рождения малыша, под чутким руководством графини Пален был проведен ритуал усыновления и вхождения в род. Лишь много позже, намного позже, Григорий узнает, насколько дальновидна его бабушка. Она всегда и все делала так, что даже в отдаленном будущем ничто и никогда не могло навредить Паленам. Григорий старался все время проводить рядом со своим выздоравливающим и набирающимся сил юным мужем и маленьким сыном. Кто другой, даже усыновив, изменив кровь ребенка, не мог до конца его признать. Но для Григория имело значения лишь то, что Дрейк был сыном его Ри. Кстати, он сразу же отказался называть своего мужа именем Гарри. Имя Ри ему нравилось больше.

И Григорий, и Александра Павловна понимали, что ни Поппи, ни Гермиона не останутся в Румынии без Гарри. Но это и не было проблемой. Девушку удалось уговорить перевестись в русский университет, в личное ученичество к одному очень интересному зельевару, который мог запросто сварить любое зелье, а также разработать новое буквально за несколько часов. Но он никогда не афишировал и не публиковал своих работ. Ему доставляло удовольствие издеваться над работами "юных гениев", которые с пеной у рта доказывали теории, на которые у него были доказательства в виде уже давно применяемых им зелий. Так уж получилось, что деда Меф, как его любовно называла графиня Пален, был ее очень хорошим другом. Стоило ей заикнуться о талантливой девочке, готовой не просто учиться, а с упоением смотреть в рот своему наставнику, как дед Меф тут же сказал, что берет ее в ученичество. Гермиона еще понятия не имела, какое это счастье ей привалило в жизни, и что уже буквально через год, она сможет заткнуть за пояс самого Снейпа, считающегося лучшим зельеваром Европы.

Уговорить на переезд Поппи тоже не представляло проблем. Стоило лишь сказать, а кто же будет следить за здоровьем Ри и маленького Дрейка, как мадам Помфри была готова ехать хоть в "преисподнюю к черту", как выразился в шутку Алексей. В общем, все были готовы покинуть Румынию, тем более Григорий получил долговременный отпуск, в связи со своей женитьбой и рождением сына. Как минимум год, он мог не думать ни о каких поездках и дипломатических миссиях.

Александра Павловна своим орлиным взором наблюдала за молодыми людьми, правда, так, чтобы они не видели этого. Она понимала, что для развития отношений внука и его молодого мужа, нужно время. Вмешиваться и форсировать события она не собиралась, тут можно было только навредить, а вот помочь Лешеньке завоевать его неприступную принцессу она вполне могла. Именно этим она и собиралась заняться в ближайшее время, а молодоженов предоставить самим себе, но все же поглядывать за ними, чтобы, если что, подтолкнуть в нужном направлении. Правда, она надеялась, что этого не понадобиться.

Два месяца пролетели быстро, тем более полны были различных забот. Гарри давно уже встал на ноги, и основное время занимался новорожденным сыном. Отношения с Григорием... Ну, их можно было назвать дружескими. Даже спальни у них были разные, хотя из одной в другую имелась дверь. У Гарри сейчас не было времени подумать о том, как сильно изменилась его жизнь, и что все эти изменения значат.

Гермиона и Поппи некоторое время боялись, что ребенок всколыхнет в юноше его любовь и одержимость Малфоем, но этого не произошло. Гарри не препятствовал тому, чтобы Григорий был рядом, когда он нянчится с сыном, не препятствовал и тому, чтобы они оставались наедине. В конце концов, Дрейк был таким же сыном Грегори, как его. Да, многое в магии ему было неизвестно, но до многого он мог додуматься и сделать правильные выводы.

В середине мая начался массовый исход из Поттер-менора. Здесь оставалась только охрана и минимум прислуги, которая должна была следить за тем, чтобы все в замке было в порядке. Двухмесячного ребенка уже можно было аппарировать или проводить через камин, но Григорий решил, что будет более удачным решением проход через портал. Гарри скривился на это, поскольку ни один из видов магического путешествия ему не нравился. Выяснив причину недовольства своего мужа, Пален тихонько рассмеялся, сказав, что кое-кому не хватает мозгов, и явно имел в виду не юношу, стоящего рядом с ним. Оказалось, что в Восточной Европе, где магическое общество было закрытое и допускались в него чужаки с большой неохотой, было установлено несколько так называемых светящихся порталов. В общем, вошел и тут же вышел с другой стороны, и никаких неприятных ощущений. Эти порталы ставили еще волхвы-русичи в стародавние времена, и теперь "наука" была подвластна только потомкам волхвов. Ничто не исчезает в этом мире бесследно. И если нет доказательств чему-то, то не значит, что это не существует.

Выход румынского портала был настроен на Санкт-Петербург. Русские города славились тем, что под настоящим городом находится подземный, по большинству своему известный только диггером, и то процентов на 10, и тем, кто обладает магией, не важно какой. До поместья было решено добираться на обычном маггловском поезде, чтобы показать Гарри и его семье их новую страну. В городе остались на неделю, поскольку красота и необычность поразили и юношу, и девушку до глубины души. Небольшой трехэтажный особнячок Паленов в этом городе находился на набережной реки Мойки, ближе к бывшим императорским конюшенным. Для простого населения дом выглядел как обычный дом, где, по их мнению, давно уже проживали несколько семей, умудрившихся когда-то получить здесь свои квартиры. Никому и в голову не могло придти, что дом как принадлежал графам Паленам, так им и принадлежит. Гермиона сравнила его с особняком Блеков, только с той лишь разницей, что последний все же был скрыт от посторонних глаз.

— Трудно найти то, что у тебя перед глазами, — усмехнулась на это Александра Павловна. Надо сказать, что пока Гарри, Гермиона и Поппи пили специальное зелье, которого хватало ровно на сутки, чтобы более-менее сносно говорить, и нормально понимать русскую речь. Графиня сама занималась с новыми членами семьи. Она поставила перед собой задачу быстро научить их общаться на русском, как на родном языке. И хотела обойтись минимумом магии в данном случае.

Всю неделю Алексей и Григорий водили Гарри и Гермиону по городу. Александра Павловна и Поппи доказали юноше, что справятся с маленьким ребенком, а ему пора уже выйти в свет. Они гуляли по Невскому, посещали музеи, катались на катерах по Неве и каналам, ездили в парки, такие как Петергоф, Пушкин, Павловск. Вечером они либо были в ресторане, либо в театре. Впечатлений у молодых людей было масса.

Ровно через неделю с Московского вокзала отправился поезд, где в трех СВ в сторону Урала направились семь человек. Путешествие тоже запомнилось, ведь русская природа отличалась от английской и румынской. Да еще и Григорий все очень хорошо рассказывал.

Поместье Паленов располагалось в предгорьях Урала, и было скрыто мощнейшими чарами. Вот уж о таком, людям точно не стоило знать. Там графа и его семью уже ждали с нетерпением. Гарри приняли сразу, как только увидели, а о Дрейке и говорить не стоило. Малыш стал центром внимания всего поместья. Григорию даже показалось, что ребенка избалуют до невозможности, но, взглянув на свою бабушку, понял, что такой результат маловероятен, уж Александра Павловна не позволит сделать из Дрейка изнеженного мальчика. Из него же такой не вышел.

Гарри с трудом привыкал к новой жизни. Все на него обрушилось как-то сразу. Вот он был хозяином своей жизни, ну, если так можно выразиться, и вдруг уже стал мужем, отцом, или матерью, ребенка, с кучей родственников, которые рады его видеть. Это сильно напрягало. Он привык в своей жизни к другому — к лишениям, недоверию, борьбе. А тут его чуть ли не на руках носят. Гарри настолько оказался не готов к такой жизни, что все время проводил со своим сыном. Даже учебу свою оставил. Но постепенно он начал оттаивать, общаться с людьми, доверять. И в какой-то момент он понял, что ему нечего делать, что хочется чем-то заняться. Да, ребенок был главным в его жизни, и он был готов умереть за сына в любое время. Но этого как раз и не требовалось. Александра Павловна и мать Григория как-то незаметно для юноши забрали своего правнука и внука под свою опеку, дав понять Гарри, что Дрейку ничего не грозит, а сам он молод и, достоин жить и ради себя.

Первая неделя "свободы" ввела юношу в полное недоумение. Он оказался не удел. Нет, он был с сыном, но его через пару часов выгоняли "почитать чего-нибудь".

— Тебе больше заняться нечем? — вопрошала его Александра Павловна. И почему-то с ней спорить Гарри не мог. Гермиона ушла с головой в учебу, поселившись у своего наставника, который привел ее в полный восторг своим чувством юмора и огромными знаниями, которыми легко делился со своей единственной ученицей. В общем, юноша оказался предоставлен сам себе, а, значит, появилось время осознать, что за изменения произошли в его жизни за эти, как оказалось уже шесть месяцев.

POV Гарри

Мерлин, поверить не могу. Так стремительно еще моя жизнь не неслась. Здесь я... Я — спокоен, в безопасности. Так, я не чувствовал себя никогда. Словно вся моя жизнь в прошлом была лишь иллюзией, сном, и только сейчас я проснулся.

У меня есть дом, семья, ребенок. У меня есть все, о чем я когда-либо мечтал. А я даже не заметил, как ко мне все это пришло. Я словно проспал свое счастье, исполнение мечты. И... И...

Мерлин, Я ЖИВУ!