— Но он же...
— И что? Ему столько же лет, сколько и прочим.
— Но надо же что-то делать.
— Сделаем то же, что и обычно: раз машина уже ушла, то перехватим их на перекрёстке.
— А танк? И Херктерент?
— Что — "танк"? Сами же видели — управлять машиной она не в состоянии.
По дороге довольно резво катит расписной тягач. Все огни и фары горят. Директорская машина резко преграждает дорогу.
— Глуши мотор. Погасить фары!
Выполнено. Горят только карбидные фонари.
За рулём — Яроорт. В кузове — мальчишки из его окружения. Сбежать никто не попытался, хотя в сумерках удалось бы без проблем.
Яроорт идёт навстречу директору.
— Как далеко направляетесь?
Яроорт не стал скрывать очевидное:
— Проучить котов.
— Понятно. Для ежегодной пакости поменьше агрегата найти не могли.
— Никак нет! — совершенно по-военному ответил Яроорт.
— Ну, тогда, разворачивайте этот агрегат, и потрудитесь вернуть в гараж. Я хорошо запомнил всех участников сегодняшнего мероприятия, меры приняты будут позднее.
В свете фар директорской машины появляется танк. Или нечто, бывшее танком когда-то. Корпус словно утыкан чудовищными стрелами. На башне красуется что-то вроде гнезда неизвестной птицы.
Танк останавливается. Не слишком дружелюбно разворачивает башню. Газует, и выбросив сноп пламени из выхлопной трубы, исчезает в ночи.
Директор и Яроорт переглядываются.
— Отвлекающий маневр, значит?
— Точно так.
Земля за дорогой считается уже территорией "котов". "Сордаровцы" там не будут ловить своих. Директор не исключение. Что же, танк и экипаж теперь предоставлены своей судьбе. Директор помнит, что у одного из корпусов "кошачьей" стоит восьмидесятимиллиметровая полевая пушка, выпущенная в те же года, что и танк. Конечно, она вовсе не противотанковая... Бояться, на деле, нечего. Своей Херктерент у "котов" нет.
— Яроорт, а вы не обратили внимание, что за сооружение на башне установлено? Что-то я не помню, что бы стандартные "пятерки" оснащались чем-то подобным.
— Не могу знать, профессор. Танковый отдел не ставил Генштаб в известность.
Пинок, означающий приказ "Стоп".
Марина высовывается из башни. Кричит десантникам.
— Вон их пушка, давайте и её прихватим.
Херктерент стоит на башне.
— Снимай с тормозов! Разворачивай орудие!
Нагибается, поджигая очередную партию ракет. Асбестовый нагрудник, позаимствованный от защитного костюма пожарных, надет не зря. Его дополняет каска танкиста времен прошлой войны с кольчужной сеткой, защищающей глаза. Ожоги бы точно были, ибо несколько ракет стартовали не совсем туда, куда нацеливалась.
Ракеты с воем уносятся в направлении, где, как показалось Марине, шевельнулись кусты. "Коты" больше не показываются. Кажется, они решили, что на территорию школы ворвался самый настоящий мирренский танк.
— Ну, долго там? У меня ракеты не бесконечные!
— Готово! — отзывается Дмитрий.
Фонтан огня взвивается в небо, расцветая пышными цветами. Стартовал сигнальный фейерверк. "Генштаб", увидев его поймёт — удалось!
— Красота!— выдыхает второй десантник; Марина опять забыла, как его зовут.
Лязгает танк, лязгает прицепленное орудие.
Мехвод как-то вяло реагирует на команды-пинки. Только с третьего раза уяснил, что надо поворачивать. Марина сидит, сцепив зубы. Не зря пишут, что на первых танках служба была не сахар. Этот хоть и не из самых первых, но всё-таки первый танк классической компоновки. И тут тоже особого комфорта не наблюдается. Хотя теперь это уже и не совсем танк, а как-никак первый в мире самоходный ракетомёт. Личное изобретение Марины. Надо отцу написать, пусть подкинет в Технический комитет идейку. Марине и на разгром настоящего врага ничего не жалко.
У Главного корпуса, наверное, вся школа. Танк выглядит, словно в бою побывал — весь закопченный, фары разбиты.
Из башни выбирается фигура в асбестовом нагруднике и шлеме с кольчужной сеткой, с приклепанного к корме решетчатого "хвоста" спрыгивают двое в одинаковых шлемах бойцов штурмовых групп, полностью закрывающих лицо. Втроем открывают передний люк и вытаскивают мехвода.
Он виснет на руках штурмовиков.
Четверку, словно вернувшуюся с полей Первой войны, не узнают. Они все грязные и закопченные, под стать своему танку. Одежда местами прожжена.
Командир, расстёгивая каску, выходит на пару шагов вперёд. Засовывает руку под нагрудник. Сорванная каска с лязгом падает на брусчатку.
Во вскинутой вверх руке — развернувшееся до земли знамя.
В чумазом командире с трудом узнают младшую Херктерент.
По толпе, нарастая, катится гомон.
Вырывается в единое.
— Гардэ!!!!
Херктерент мгновенно оказывается поднятой на руки, потрясает знаменем. Орет что-то нечленораздельное. Орут все вокруг.
Победа!!! Невероятная Победа!!!
"Коты" посрамлены! Не просто посрамлены. Опозорены на веки-вечные!
* * *
Херктерент сидит за излюбленным столиком в углу у окна. В радиусе десяти метров — чисто. На столе, как обычно, книги. На другом конце зала необычайно шумно, но пока Марину не трогают, она тоже никого трогать не будет. А задирать кого-либо, заведомо слабее тебя в присутствии Херктерент — тебе же дороже обойдётся.
Толпа человек в двадцать подходит к столику:
— Херктерент, ты в шахматы играть умеешь?
— Допустим ...— похоже, опять что-то против неё затевается. Марина отодвигает книгу и смотрит на спрашивающего фирменным взглядом, уже заслужившим прозвище змеиного. Один на один действует безотказно. Но тут их много, и толпой они смелые. Почти все особо неприятные Марине, а некоторые ещё и Софи. Когда мнения сестер о ком-либо совпадают — большая редкость.
— Хорошо или как?
— В чемпионатах не участвовала, а так неплохо. Я, в общем-то, занята, так что излагайте кратко, или валите быстро. У меня не все работы к завтра ещё написаны.
— Чемпион школы по шахматам хочет с тобой сыграть. Прямо сейчас.
— А я вот не в настроении. Уроки делать надо,— тут-то Марина врёт, всё давным-давно сделано, но уж больно охота от этой компании избавится, да побыстрее, и желательно без мордобития.
— Тогда все будут знать, что ты струсила, и в мозгах у тебя куда меньше, чем в кулаках. Драться-то мы все горазды, а вот обыгрывать...
Марина поняла, что стала жертвой очередной провокации. Прямыми действиями ничего сделать не смогли — перешли к обходным.
Излишне демонстративным жестом отодвигает книги в сторону.
— Прошу.
Чемпион не вызвал у Марины особых эмоций — типичный старшеклассник-отличник в очках. Какой-то даже робкий слегка. Похоже, его самого какой-то интригой втравили в не слишком нравящееся ему дело.
За его спиной — наверное, все, сколько-нибудь интересующиеся шахматами. А так же большинство тех, кто Херктерент не любит. За спиной Марины — никого. Она знает все прозвища, которыми награждена за глаза. Одно из них — "чёрная крыса". Что же, те кто думают, что загнали крысу в ловушку, скоро пожалеют о ошибке.
— Я — чёрными!
Явно для проверки, чемпион пробует взять Марину на "детский" мат. Ха! Не на ту напал! Чуть заметно усмехнулся. Схватка пошла всерьез. Болельщики имеются только у одного из участников.
— Иш ты, как увлеклась... Надо с ней было на что-нибудь поспорить... На интерес какой-нибудь...
Марина сквозь зубы выцеживает:
— Следующим играю с тобой. На интерес. Если выиграю — отрежу ухо.
Спал с лица и сразу куда-то делся.
Марина продолжает игру. Шум всё сильнее. Каждую взятую чемпионом фигуру приветствуют восторженным воплем. Взятую Мариной — скорбным молчанием.
— Она сдвинула пешку! Херктерент — жулик!
Марина кладет на стол сжатые кулаки. Губы вытянулись в нитку.
— Никто пешки на D3 не трогал, — спокойно сказал чемпион, — Херктерент играет по правилам.
Накалом страстей битва не уступит иной настоящей. Марина сосредоточена как никогда. Малейший промах — и всё. Победа не принесёт решительно ничего — все как считали её наглой зазнайкой, так и продолжат считать. Поражение — все будут смеяться вослед. Поражение — гибель всей славы несносной Херктерент. Чемпион всегда сможет сказать "был не в форме", "вокруг слишком шумели", "я не мог играть в такой обстановке" — и ему простят поражение. Марине нужна только победа. Интересно, откуда узнали, что она неплохо играет в шахматы? Софи наверняка разболтала. Но об этом думать будет позже. Все против неё. Ну да, война и честность издавна несовместимые понятия.
— Шах!
Император чёрных прячется за башню. Белый советник сдвигается на клетку. Окончание партии будет классическим. Мат в три хода. Из-за кривой ухмылки Херктерент виден клык. Рука расслабленно висит над доской. Она смотрит на чемпиона взглядом безумца. Бессильная ярость пылает во взгляде. Вокруг молча торжествуют. Непобедимая Херктерент разбита. Вдребезги! Наконец-то! Сразу вспоминаются все давным-давно зажившие синяки. Перекошенное, почти безумное лицо Херктерент стоит их всех! Сейчас она возьмётся за башню...
Рука зависает над ладьёй... Секунда... Вторая... Яростный взгляд цвета морской волны продирает до костей. Оскал превращается в злорадную ухмылку. Глаза смеются. Без злобы, просто с недоброй иронией. Рука вместо башни хватает пехотинца на второй клетке. Улыбка чемпиона, словно в замедленном кино, превращается в гримасу. Он не зря считается лучшим шахматистом школы. Первым понял, что разбита не Херктерент, а он.
Вместо пешки на первой клетке появляется конь.
Гомон медленно стихает. Ситуация на доске изменилась кардинально. Игра окончена.
— Мат! — выцеживает Марина и щелчком роняет императора противника.
Только сейчас до всех доходит гениальная простота хода. Остальные недоуменно переглядываются. Факт есть факт, мат есть мат, двух мнений быть не может.
Чемпион сидит, обхватив голову руками. Мёртвая тишина , слышно как дрова в камине потрескивают. Херктерент встает, с хрустом и стоном потягивается. Обводит собравшихся злобно-весёлым взглядом лихой разбойницы.
Чемпион встает и протягивает Марине руку. Та, пожав плечами, протягивает свою. Враг дрался храбро, и что ещё важнее, честно.
Насвистывая популярный мотивчик, Марина вприпрыжку направляется к двери.
Завернув за угол, Марина опирается рукой о стену. Тяжело выдыхает. Почти стонет. Рот полуоткрыт. На лице то ли гримаса, то ли оскал. Её никто не должен увидеть такой. А она так устала! Одна против всех. Не с чемпионом, а со всяческими Рэндами да Яздункоттами она сейчас воевала.
Победа не приносит ни радости, ни облегчения. Только усталость. Марина бредет, сама не зная куда. Кому, и что она доказала? Прежде всего, в миллион первый раз подтвердила собственную невыносимость.
Сполоснуться, что ли, тем более, что за матч взмокла как неизвестно кто, а купальник как раз лежит в шкафчике в бассейне.
Вечером в бассейне всегда мало народу, а сегодня вообще никого нет.
Марина не торопясь залезает в воду. Заплывает на середину. Перевернувшись на спину, закрывает глаза. Вода успокаивает и расслабляет. Куда-то ушли физическая и моральная усталость сегодняшнего сумбурного дня. Можно долго лежать вот так, лишь слегка пошевеливая руками.
Марина смотрит на далекие звезды. Кроме них словно и нет ничего в этом мире. Целый мир — и Марина Херктерент — его маленькая часть. Неугомонная Марина очень любит тишину. Тишину и ощущение покоя обволакивающее её.
Марина тут же переворачивается, вставая в воде. Глаза прищурены. Кого это принесло? Просто так, или по её душу?
Похоже, что просто так, плывет к противоположному краю бассейна. Марина намеревалась незаметно вылезти на сушу, и незаметно уйти. Не только день, но ночь уже испорчена безвозвратно. Надо хоть сохранить остатки приятных ощущений. Как обычно, план не выдержал столкновения с противником. Пловец её заметил. Резко остановился. Так, снова этот Дмитрий.
— Я... Я не знал, что ты здесь, Херктерент, — чуть ли заикаясь, промямлил он, — извини!
Что это с ним?
— Не за что. Бассейн общий, кто хочет, тот и плавает.
— Я не буду смотреть. Плыви спокойно.
Ах, вот в чём дело! Решил, что Марина голышом по ночам купается! Что же, разочаровывать всех и вся — почти профессия Марины. Становится даже весело.
— Знаешь ли, среди моих достоинств и недостатков, склонности к нудизму не имеется. Так что, пожалуй, я проверю, не являешься ли нудистом ты.
Марина высовывается из воды, демонстрируя черный с серебром купальник, резко ныряет. Поднырнув под Дмитрия, сильно дёргает за ногу. Вынырнув, крикнула:
— Попробуй, догони!
Вызов принят, но Марина уже далеко. Из воды вылезает первая. Дмитрий отстал ненамного.
Неожиданно предложил.
— Давай с вышки спрыгнем.
Марина задумчиво смотрит наверх. Дмитрий воспринял это по-своему.
— Так и скажи, что боишься.
Марина медленно произносит.
— На опасные дела мужчина должен идти первым.
А самой интересно, струсит или нет.
Не струсил.
Вынырнув, посмотрел на Марину, как ей показалось, с усмешкой.
Марина молча забирается на вышку. Становится на краю доски, балансируя на кончиках пальцев.
Слегка обжигает мысль, что он впервые видит её в купальнике. На плавание Дмитрий вроде ходит с другой группой ... Но там она была не одна. А здесь... Впрочем, что секретного тут можно увидеть? Она не из тех, у кого купальник не столько прикрывает, сколько открывает. Да и фигура фактически мальчишеская. Почему-то жарко. Мысленно выругавшись, Марина прыгает. Не слишком грациозно, ну да не хуже, чем он.
Выныривает. Дмитрий плавает неподалёку.
— Здорово! — вроде не притворяется.
"Он что, издевается?"
Сидят на бортике бассейна. Смотрят в разные стороны. Нет-нет бросают взгляды в сторону друг друга. Обоим кажется, что лучше уйти — и никто не хочет встать первым.
-Дмитрий, ты что, из пришедших? — спрашивает Марина, рассчитывая тут же поймать его на вранье, расхохотаться и спихнув его в бассейн, на этом закончить разговор. Вранье, если ответит, что "да" — Марине прекрасно известно, что случаи перехода несовершеннолетних ни разу не фиксировались.
— Нет, — сказал Дмитрий, — отец у меня оттуда, да и мамин отец тоже. Знаешь, наверное, в том мире тоже национальности есть, так что я русский.
— И язык знаешь? — в школе только Софи и Эриде известно, какими языками владеет Марина, на публике, она показывала только знание мирренского и старогрэдского . Сейчас ещё одна проверочка будет. Как зимой. Неизвестно, зачем.
— Знаю. Немного. Пару сотен фраз, не более.
— Скажи что-нибудь.
— Ты красивая, — по-русски произнес Дмитрий, — Очень. Люблю тебя.
Так и не смотрят друг на друга. У Марины играют желваки на скулах. Она не знает, что делать. Не хочет обнаруживать знание языка, и не знает, нравится ли или нет, когда так говорят.
— Что это значит?
— Не знаю. Вроде бы из какой-то песни слова. Песни о любви.
— Глупой песни, наверное, как и все подобные песни.
— Вряд ли.
Скажи он те же слова по-грэдски. И тогда... Даже всезнающая Марина не может сказать, что было бы тогда.
