Честь и Польза - 3

Наградить профессора Петербургского университета Басова В.П. орденом Личного мужества 1 степени за мужество и самоотверженное исполнение своего долга при проведении российской этнографической экспедиции в Бразилию. Наградить орденом Личного Мужества участников российской этнографической экспедиции в Бразилию. Список награждаемых лиц прилагается.

Наградить орденом Боевого знамени генерал-майора Котовского Г.И. за отличное выполнение обязанностей губернатора российского протектората Того.

Президент России Сталин И.В.

Глава XVIII. И вторые будут первыми.

Накануне парламентских выборов в Германии, лидер НСДАП Адольф Гитлер не имел ни минуты покоя. Пользуясь щедрыми вливаниями немецких промышленников и банкиров, он колесил по всей стране со средины сентября, спеша охватить за оставшийся месяц её восточные, западные, южные и северные земли.

В каждом из частей Германии у него были гауляйтеры ответственные за агитацию и пропаганду в них идей национал-социалистической партии. Получив солидные суммы, они теми или иными способами, начиная от плакатной агитации до благотворительного обеда с пивом и сосисками, доводили до сознания простых немцев основы учения коричневого движения.

Цветовое обозначение национал-социализма пошло от форменных рубашек штурмовых отрядов партии, который был выбран лично фюрером, что позаимствовал понравившуюся ему идею у самого Бенито Муссолини. Желая показать народу и заезжим иностранцам многочисленность сторонников фашистского движения, дуче приказал на очередном партийном празднике в Риме одеть членов своих боевых отрядов сквадристов в рубашки черного цвета. Отчего острословы немедленно окрестили итальянских фашистов — "чернорубашечниками".

Из-за ограниченного числа членов и сторонников НСДАП в подчинении Гитлера было всего пять гауляйтеров — земельных руководителей партии. На востоке Германии в Позен-Пруссии и Бранденбурге предвыборной агитацией руководил Герман Геринг, на юге в Баварии и Швабии партийными делами занимался Георг Штрассер. Север Германии с Гамбургом и Бременом был отдан Рудольфу Гессу, а западные рейнские провинции отошли к Эрнсту Рему. Что касается столицы Германии, то в Берлине всем заправлял Йозеф Геббельс, главный редактор нацисткой газеты "Фелькишер Беобахтер".

Каждый из них проповедовал свой подход и свои методы агитации исходя из нравов и обычаев, царивших в землях и приехавший к ним Гитлер, был вынужден учитывать эти факторы.

Легче всего общаться ему было с баварцами, которые приходились Гитлеру почти что земляками. Из Мюнхена он ушел на войну добровольцем, сюда же он пришел после окончания войны с твердым убеждением, что его предали. Гитлер как никто другой понимал менталитет баварцев, их нужды и чаяния.

Приехав сначала в Нюрнберг, а затем в Мюнхен он неизменно требовал, чтобы перед его встречами с народом проводились бесплатное угощение пивом и сосисками.

— С пивом баварцы лучше понимают идеи национал-социализма, — говорил фюрер своим соратникам. — Они очень быстро определяют кто им друг, а кто враг и кто виноват в их нынешнем бедственном положении. И они как никто другой умеют ценить храбрость тех, кто пролили за их идеалы свою кровь.

Напоив и накормив толпу бюргеров, Гитлер начинал свои выступления как равный среди равных. Стоя на трибуне или даже пивной бочке, он как бы размышлял о бедственном положении страны и её народа, задавал вопросы и давал ответы. При этом он делал это в такой форме, что окружавшие его люди как бы сами задавали вопросы и были полностью согласны с озвученными ответами.

Ловкий оратор, Гитлер умело переводил свою речь от простого разговора до агрессивного монолога. Слова его были простыми и понятными для людей, а предлагаемые им меры выхода из создавшегося положения логичными и разумными. Заведенная фюрером толпа буквально ревела от возбуждения и в этот момент, Гитлер чувствовал себя настоящим цезарем посреди людского моря.

Совсем по-другому вел себя фюрер в землях Пруссии. Военные аристократы с откровенным холодком воспринимали выступления Гитлера перед ними. Для них он навсегда оставался ефрейтором, по непонятной прихоти судьбы попавшим в большую политику. Куда с большей охотой и доверием они слушали выступления Геринга, который для них был своим в отличие от залетного австрийца.

Единственным ключиком, с чей помощью фюрер смог добиться определенной благосклонности прусаков, были идеи реваншизма. Желание вернуть себе утраченные поместья Восточной Пруссии и Позени было идеей фикс у пруссаков, густым слоем осевших вдоль восточной границы Германии. Слушая выступление Гитлера, они сдержанно кивали ему, соглашаясь, что они жертва, но восторга и радости подобно баварцам они оратору не выказывали. Жители восточных земель были готовы подумать над словами оратора, но окончательного решения принять не спешили. Пока фюрер не подходил под образ мессии, что мог повести их в новый восточный поход за справедливостью.

Нечто подобное было и в рейнских провинциях. Простые рабочие Рура, по которым особенно больно били все скачки кризисов и инфляции, с охотой слушали слова Гитлера о справедливости и необходимости возрождения Германии. Дополнительным стимулом к этому была утрата Саара и наличие оккупационной зоны по обе стороны от Рейна. И пусть официально она носила название демилитаризованной зоны, факт оставался фактом. Немецкие земли, де-юре входившие в состав Веймарской республики и жившие по немецким законам, фактически находились под внешним управлением. На их территории квартировали французские войска, была военная жандармерия и в любой момент они могли быть заняты французской регулярной армией, если Парижу, что-то не понравится в поведении немецких властей.

В отличие от простого населения, аристократы и промышленники слушали выступления с откровенным нисхождением. Те, кто знал, на чьи деньги ведет он свою предвыборную кампанию, смотрели на него так, словно проверяли, достаточно ли эффективно были потрачены выделенные ими деньги. Те же, кто не был задействован в этой игре, видели в нем забавного политикана, на миг поднявшегося на гребни мутной волны, чтобы затем исчезнуть без следа.

Сам Гитлер это тоже прекрасно чувствовал и в откровении с Ремом говорил, что выступая перед промышленниками, он мечет бисер перед зажравшимися свиньями. Однако при этом, фюрер прекрасно понимал, что этим людям обязан очень многим. Без их поддержки он не мог хвастливо заверять людей, что за его спиной стоят миллионы. Независимо от того какие это были миллионы. Миллионы марок или людей.

Север, в особенности Гамбург, где были особенно сильны позиции коммунистов Тельмана и примкнувшего к ним Димитрова, вождь нацистов был особенно осторожен. Здешний электорат мог съесть бесплатные сосиски и выпить пиво, но остаться при своих убеждениях. Поэтому здесь фюрер был подобен лису, который хитро стелил.

Главным коньком его выступлений было то, что он заверял слушателей в отсутствии серьезных разногласий между идеями коммунизма и национал-социализма. И те и другие выступали за социальную справедливость для людей независимо от их происхождения. Оба выступали за сильную и свободную Германию во главе, которой стоял бы сильный вождь. И даже лозунг нацистов: один народ, один вождь, одно государство был ясен и понятен трудящимся севера.

— Из социал-демократа никогда не получится хороший национал-социалист, — убежденно заверял Гесса фюрер, обсуждая предвыборную тактику, — а вот из коммунистов это сделать очень легко. Главное заставить их слушать себя, сплотить их вокруг себя ради высокой цели, указать им пути их достижения и тогда они пойдут за тобой без раздумья.

В этих словах была своя доля истины и тем Гитлеру была интереснее борьба за умы и души немецкого пролетариата. Но при всем его незаурядном таланте оратора и демагога, успех в выступлениях ему не всегда сопутствовал. По большому счету человек с усиками энергично размахивающий руками и говоривший, в общем, правильные слова был для рабочих Киля, Гамбурга и Бремена чужим, "залетным" оратором. Выросший в Гамбурге лидер немецких коммунистов был им ближе и понятен и потому при всем своем умении работать с массами, Гитлер собрал здесь малый процент голосов.

Пятым направлением агитационной работы нацистов был Берлин. Столица Германии занимала особое место в распределении сил в предвыборной борьбе и здесь, не покладая рук трудился Йозеф Геббельс. По своей одержимости и напористости этот человек превосходил всех остальных гауляйтеров вместе взятых. С почти фанатичной настойчивостью Геббельс принялся создавать в Берлине нацистской партии. Благодаря его усилиям в столице были не только руководители районов — крайсляйтеры, но даже штютцпунктляйтеры и блокляйтеры.

В стремлении увеличить число сторонников национал-социалистов в Берлине, Геббельс без раздумья и смущения принимал в ряды всех, кто только изъявлял такое желание. Не брезговал гауляйтер Берлина даже откровенными маргинальными отбросами общества, такими как сутенеры и алкоголики. Главное, чтобы у них были крепкие кулаки и желание подраться с коммунистами и социал-демократами.

Драки между сторонниками этих партий стали неотъемлемой частью жизни берлинских кварталов. Набить противнику морду, сорвать митинг в их поддержку или активно противостоять расклеиванию агитационных листовок — именно этим в основном и занимались нацисты Геббельса и штурмовики Рема.

Больше всего денег из партийной кассы города Берлина шло на выплату штрафов выписанных властями руководству НСДАП. Местные власти откровенно недолюбливали нацистов, считая их вместе с коммунистами главной угрозой респектабельной жизни немецкой столицы, и стремились при каждом удобном случае осадить драчунов.

Штрафы и аресты несколько сдерживали активность сторонников Тельмана, а вот Геббельс нисколько не страшился их, зная о том, сколько находится денег на счетах партии.

— Оглядываясь на правильность и порядок, мы никогда не станем первыми в этом городе! — гневно восклицал гауляйтер в ответ на упреки партийных казначеев. — Привыкший ползать, никогда не взлетит! А мы должны взлететь, и взлетим, невзирая, на все ваши попытки подрезать партии крылья!

В своем стремлении победить коммунистов, Геббельс применял самую разнообразную тактику. Так он наотрез отказался делить со своими противниками районы Берлина на зоны влияния.

— Весь Берлин должен быть нашим и ничьим иным! — грозно изрекал хромоногий вождь и назначал очередные сборища или марши нацистов в тех районах, где превалировало влияние коммунистических идей.

— Только таким образом мы сможем укрепиться в них, а затем вырвать их из рук коммунистов! Ничто не должно остановить нас в этой священной борьбе, поколебать нашу решимость и уверенность в окончательной победе! — напутствовал он штурмовиков и те шли в бой с таким настроем как будто он был последним и самым решающим.

Что касается иной публики, жаждущей приподняться над грешной суетой, то для них у Геббельса были свои "калачи, да плюшки".

В эру слабой власти, кризисов и падения нравов, всегда и везде поднимают голову различные потомственные маги, предсказатели, хироманты и прочие оккультисты. Время, когда у человека нет твердой уверенности в завтрашнем дне — это их время. Ибо под разным соусом и различными ухищрениями они дают измученному и разуверившемуся человеку главное — надежду на лучшую жизнь. Именно это он ищет в океане хаоса и море неуверенности и хватается за неё как тонущий человек за спасательный круг.

Конечно, до откровенного уличного балагана с чревовещанием и прочими фокусами доктор Геббельс не опустился, а вот предсказателей менталистов он с удовольствием привлекал к работе. Главное было заставить людей поверить, что стоящий перед ними человек наделен сверхъестественными способностями. Что он способен видеть прошлое и будущее и любезно рассказать о нем собравшимся вокруг него зрителям.

Заплатив определенную сумму денег, Геббельс привлек на свою сторону Иоганна Зельтера, довольно талантливого человека, называвшего себя парапсихологом. Прилично приодев его, дав положительную рекомендацию и нужные сведения, гауляйтер Берлина направил его по разным салонам для демонстрации своих оккультных способностей.

Зельтер оказался неплохим исполнителем его замыслов. Хороший актер и незаурядный психолог, он имел успех, как у простых обывателей, так и у представителей богему. Выступая перед почтеннейшей публикой и изумляя их своими необычайными способностями, Зельтер не забывал о своей тайной задаче. Не было случая, чтобы во время выступления его не попросили предсказать итоги грядущих выборов в рейхстаг.

В этих случаях предсказатель изображал лицом напряженную работу своих скрытых способностей, а затем низким голосом объявлял, что срок окончания страданий Германии от парламентских раздоров и разногласий ещё не пришел. Ни одна из партий не получит полноты власти и способность вывести страну из её нынешнего положения, однако ждать осталось уже недолго.

— В этом году национал-социалисты обретут точку опоры в парламенте, опираясь на которую они смогут перевернуть мир — вещал новоявленный пророк, и люди охотно внимали ему. При этом сам Геббельс ничем не рисковал. Мало ли что видит во мгле грядущего господин Зельтер. Никто не говорил, что его слова стопроцентная истина, равно как никто не заставлял зрителей ему верить. Каждый волен в своем выборе, как духовном, так и в политических пристрастиях.

Не будь у Гитлера финансовой подпитки со стороны промышленников и банкиров, вряд ли бы нацисты смогли пройти в рейхстаг, а если бы и прошли то с одним, двумя местами. Деньги же, позволяли фюреру энергично передвигаться по стране на автомобиле и в железнодорожном экспрессе. Посетив один город, выступив на митинге и пожав руки избирателям, он тут же мчался в другом направлении, твердо зная, что быстрота залог успеха.

Его личный секретарь только и успевал, что зачеркивать в рабочем журнале города, где побывал Гитлер в своем предвыборном марафоне. Все эти нескончаемые переезды неизменно сказывались на здоровье фюрера. Видя его активность, недруги Гитлера с нетерпением ждали, когда он не выдержит заданного напряжения и свалится без сил, однако этого не произошло. Выжатый как лимон, в самый последний момент Адольф вдруг обретал второе дыхание и вместо измученного и усталого человека, перед избирателями представал полный сил и энергии человек готовый говорить с ними сколько угодно. При этом постоянно улыбаться и демонстрировать твердую уверенность и неиссякаемый оптимизм в грядущей победе.

По итогам выборов, национал-социалисты получили 16 мест в парламенте, что для начинающей партии было хорошим результатом.

— Мы громко заявили о себе и своих идеях и простые немцы с радостью поддержали нас! Теперь наша задача убедить в этом остальную часть Германии, стать первой партией в рейхстаге и взять власть в свои руки! — объявил Гитлер своим близким соратникам, когда стала ясна окончательная расстановка сил в парламенте. — Коммунистов мы уничтожим, социал-демократы будут вынуждены подчиниться нам, а если не захотят это сделать, то разделят участь коммунистов.