| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
С товарищем Сергеем мы ворвались в караулку как конница Будённого, растекаясь по флангам и рубя всех встречных и поперечных. Комиссар непроизвольно выдавил из себя: — Коли! — и со знанием дела, проткнул штыком стоящего перед ним унтера, а я расправился с оставшимися тремя.
— Было громко, — сказал мне товарищ Сергей, указывая на глушитель. — Кабы тревогу не подняли. Лучше уж по старинке, нет у меня доверия ко всякой новомодной хрени.
Выслушивая претензии, я вытащил пустой магазин и начал набивать его патронами. Движения пальцев были доведены до автоматизма, и когда последний седьмой встал на своё место, предупредил комиссара.
— Если всё пойдёт по плану, — сухо отозвался я — стрелять больше не придётся. Разве что припугнуть, когда сами выбегут. Имейте в виду, что в классных аудиториях наши люди.
— И как их прикажете различать? — задал актуальный вопрос комиссар, засовывая в карман трофейный 'Люгер' (Luger P08).
— Те, кто в свитерах с оленями на груди — наши. Макрон носит очки.
В этот момент сверху раздались выстрелы. Не беспорядочные, до последнего патрона, а скупые с равными промежутками по времени. Бах! Бах! Бах! — словно на сдаче зачёта в тире. За выстрелами последовало улюлюканье, и даже аплодисменты.
Мы высунулись из караулки.
— Да они там развлекаются, — со злостью произнёс товарищ Сергей, когда из окна вылетела бутылка, сопровождённая громким приказам притащить шампанское.
— Это проблема, — признал я. — Фокус с пожаром не пройдёт. Сейчас это жулик побежит к автобусу, а его дружок Клод то того...
— Я стану у двери, — прошептал товарищ Сергей. — Как только он появится, ударю по затылку. А дальше по обстоятельствам и дымовая шашка самое то.
Судя по его лицу, он готовился к серьёзному превозмоганию, и я решил поддержать товарища.
— В таком случае, если ваше чутьё не подводит, зайдём с ветерком, — сказал я, подбросив на ладони картонный цилиндр. — Но учтите, отчёт в сорок третью лабораторию писать будете сами.
Подхваченная внезапным сквозняком дверь захлопнулась с диким грохотом, заставив задребезжать заклеенные стёкла и сорвав с потолка целый пласт штукатурки, осыпавшийся на чучело. У стены, на задних лапах стоял в полный рост набитый опилками медведь. Его шкура была припорошена скапливающейся десятилетиями пылью и выглядела не надёжно, но, тем не менее, использовалась как вешалка. Белёсый дым, испускаемый из вращающегося как юла экспериментального изделия Ленинградского Химико-Технологического института, спиралью закружился на свету и в этот момент небрежно наброшенная на медвежью лапу каска, со звоном шлёпнулась на пол, случайно накрывая источник дыма.
'Святый боже... — раздался вздох с панцирной койки, — граната!'
Воздух в комнате пришёл в движение, отвратительно запахло нашатырём, пламя свечей заколыхалось, отбрасывая по углам тревожные тени и игроки за столом до того не обращавшие особого внимания на шастающих взад вперёд любителей выпить, синхронно обернулись и уставились на вошедших. Поняв, кто почтил своим присутствием превращённую в казарму самую большую классную комнату, Винцингороде резко схватил за волосы сидящего напротив майора и впечатал его физиономию в стол. В этот же момент, его приятель в свитере огрел по голове бутылкой второго. Поверженный майор заскулил.
— Захлопни пасть, падаль! — прорычал товарищ Сергей на 'портовом' немецком, наводя ствол оружия на источник звука. — Все на пол и замерли! Клошары.
Дернувшийся к окну фельдфебель тут же получил от меня пулю в спину и в этот же миг комиссар воспользовался прикладом, сбивая с ног ещё одного шустрого, появившегося в дверях. Чернявый француз в очках еле слышно выругался, как рыбак, у которого из сетей только что выпрыгнул полутораметровый осётр, но всё же собрал в кучу мозги и растянулся на паркете, как и двое его сослуживцев.
Не знаю, насколько качественной оказалась дымовая шашка, но дым по комнате расползался как-то вяло. Движением головы я указал товарищам в свитерах не выделяться и Винцингероде так же плюхнулся на пол. Оценив обстановку, товарищ Сергей стал вязать руки французским офицерам. Сначала майору, а потом его приятелю.
— Вы, двое! Схватили это дерьмо и понесли во двор, — приказал я.
Винцингероде с помощником не торопясь встали на ноги, повторяя, что они гражданские кинооператоры, на что я дважды выстрелил в лежащего у дверей француза.
— Мне плевать кто вы! Пусть тощий очкарик помогает, — прикрикнул я, подгоняя его пинком. — Живее! Иначе пристрелю, и следующее кино будете крутить в аду.
Дым тем временем потихоньку, но начал завоёвывать пространство комнаты, однако возникший сквозняк уносил его в распахнутое окно и когда мы оказались на крыльце, создавалось впечатление начинающего пожара. Товарищ Сергей сбегал в караулку и вернулся с охапкой шинелей и одеял.
— Застёгивайте на пуговицы, — произнёс он и, накинув шинель на майора, спеленал его как гусеницу.
Вскоре я привёл двух лошадей и как только под стоны и французские проклятья на их спины были уложены и зафиксированы вожжами пленные, я отошёл с Винцингероде в сторонку.
— Фёдор Илларионович, — тихо произнёс я. — Обстоятельства немного изменились и вы остаётесь. Когда всё началось, вы крепко выпили и спали в соседнем кабинете. Проснулись от выстрелов, забежали в казарму, там уже пожар. Разбейте керосиновую лампу и прихватите тело у двери. Раненый француз не жилец, через пару минут истечёт кровью, но его нужно вынести из дома. Этот героический поступок объяснит задержку в поднятии тревоги. Винтовки возьмёте в караулке, и когда мы дойдём до края водоёма, стреляйте в нашу сторону, пока не закончатся патроны. На ответную пальбу не обращайте внимания, но запомните, что вам показалось, будто нападавшие говорили по-английски, а стрелял в вашу сторону майор. Я из его пистолета выстрелю возле вашего автобуса и у пруда. Вы раздали посылки солдатам?
— В первую очередь по приезду, — ответил Винцингероде. — Шестнадцать посылок из Парижа и открытки.
— Значит, минут через пятнадцать из деревни, те, кому не достался клофелин прибегут на помощь, станут тушить огонь и скорее всего даже кого-нибудь снарядят в погоню. Оставайтесь на месте, спасайте своё оборудование. Мы к тому времени уже будем далеко, а идущим по следам оставим сюрпризы.
— Не поверят, — произнёс он, чем изрядно удивил меня.
— Постарайтесь быть убедительным, а ещё потребуйте разбирательства, каким образом вас разместили во фронтовой полосе.
4. Крик о помощи.
То, что Удача — дама с непростым характером, Рахиль Исааковна предполагала давно. Она терпеть не может тех, кто жалуется на её капризы, иногда легко одаривает нашедших в себе силы подняться и в то же время невероятно щедра к тем, кто крепко ухватил её за хвост. А Рахиль ухватила и не выпустит. Недаром на её груди покоится талисман. Улыбайся, будь всегда готова к любым поворотам, уверена в себе и открыта к преодолениям — таков её девиз. И оттого надо праздновать даже самую маленькую победу, показывая ей, что умеешь быть благодарным. Так ей советовала её мать, а уж в мудрости ей нельзя было отказать, ведь от благосклонности до обиды ровно столько, как от любви до ненависти.
Обедать Рахиль Исааковна предпочитала в 'домашнем' кафе за сорок пять центов в нескольких минутах ходьбы от офиса. Гамбургер, френч фрайс, омлет и кофе. Жуткий набор для человека избалованного наваристыми супами, рассыпчатыми кашами и ароматным компотом. Но, в Риме нужно поступать как римлянин.
— Мэри, — улыбнулась она знакомой рыженькой официантке, — мне как обычно и капни в кофе немного бренди. Сегодня хороший день.
Раппопорт присела за столик и выложила на край никель. Свежую газету можно было купить в автомате, но иногда, прочитав интересующие статьи, посетители, оставляли её и это был негласный приработок официанта. Рахиль давно подсмотрела, как поступали несколько завсегдатаев заведения, и посчитала, что от неё не убудет. Не из мусорной же корзины Мэри вынимала газету и пять центов для семнадцатилетней матери-одиночки, какая никакая, а прибавка к её скромной зарплате. Получив прессу и пролистав передовицы, она нашла интересующую её заметку о бутике 'Меха Сибири' и зацепилась взглядом за ещё одну статью. В Нью-Йоркском ежедневнике на шестой странице аналитик рекомендовал обратить внимание на растущие показатели компании из Айдахо и, пробегая по выкладкам цифр, она в тайне ощутила чувство гордости. Обычно, это была скрытая реклама, но в данном случае брокер не лукавил. Приобретённые ею акции 'Simplot' пошли в гору. 'Вот вам и обезвоженный картофель, — подумала она. — Семь долларов с сотни как с куста. Интересно, как подрастут котировки, когда просочится информация о подписанном контракте на тысячи тон и отправленных семи 'Либерти' во Владивосток? Ведь капитализация компании существенно возрастёт'.
— Ваш заказ, — прервала её размышления Мэри, расставляя тарелки с подноса.
— Спасибо, солнышко, — ответила Рахиль и поинтересовалась здоровьем дочери официантки.
— Благодарю за заботу мисс Раппопорт. Ваш доктор смотрел Бетси вчера. У малышки режутся зубки, и она немного температурит. Ничего страшного.
— Это замечательно, — произнесла Рахиль и непроизвольно оглянулась. История с доктором стала неприятным откровением. Ничего не значащий на днях разговор и упоминания в отчёте породили последствия.
— Мне немного неловко, мисс, — продолжала Мэри. — Доктор принёс огромный чемодан с вещами для Бетси. Их было так много, что я поделилась со своей подругой. У неё мальчишка-сорванец, мы вдвоём снимаем комнату. Линда по вечерам моет полы на Восточной 14-й авеню, а днём нянчит малышей...
— Не вижу проблем для беспокойства, — успокоила её Рахиль Исааковна. — А как представился доктор?
Официантка на мгновение замерла, словно пыталась вспомнить что-то важное и ей это никак не удавалось. Наконец на её лице проступило озарение.
— Мне кажется, он не сообщил имени или я забыла. Сказал, что детский врач. Ой! Он назвал свою клинику — 'Осиновая роща'. Я не припомню, на какой улице она расположена, но в его чемоданчике куча разных приборов, ампул, порошков и всяких трубочек. Бетси так радовалась мятному леденцу. Извините, я заболтала вас.
В кафе зашёл очередной посетитель, и официантка занялась новым клиентом.
Рахиль допивала кофе, когда через стекло она увидела стоящего на улице человека. Это был директор. Он поправил шляпу и неспешно пошёл по тротуару к припаркованному автомобилю. Раппопорт сделала последний глоток, вытащила из кошелька два четвертака, потом добавила дайм и, махнув рукой Мэри у двери, выскочила из кафе.
— Рада вас видеть, господин директор, — усаживаясь на просторный диван кадиллака, важно произнесла Раппопорт. — Полагаю, раз вы здесь, что-то случилось?
— Добрый день, мисс 'Меха Сибири'. А вы изменились...
Раппопорт тут же выудила из сумочки пудреницу и посмотрела на себя в зеркало. Самой себе трудно было признаться, что с каждым разом косметикой приходилось пользоваться чаще, а предательские морщинки на лице всё никак не сдавались, отвоёвывая новые пространства.
— ...Не внешне, Рахиль, — выруливая со стоянки, сказал директор. — Не переживайте за свою красоту. И года не прошло, а вы уже не кривитесь при слове 'господин'. Многое познали, приобрели уверенность, нарастили ауру власти и даже стали манипулировать общественным мнением через заказные статьи в газетах. Хороший ход, одобряю. Правильно мне вас характеризовали как весьма способную к обучению.
Рахиль Исааковна захлопнула пудреницу.
— Это действительно так, но мне всё равно приятно услышать лестный отзыв.
Её собеседник ухмыльнулся.
— Есть, кому присмотреть за офисом на пару суток? — спросил директор.
Рахиль на секунду задумалась. По большому счёту её присутствие уже давно ни на что не влияло. В торговом зале были два продавца, скорняк, а расторопная секретарша успешно решала все возникшие в ходе работы проблемы, лишь ставя её в известность. Всё работало как хорошо смазанный механизм часов: маятник колебался, стрелки двигались.
— Мне нужно позвонить, предупредить секретаря, — ответила она.
Директор явно был доволен ответом.
— Спешить нет нужды, — сообщил он, притормаживая перед перебегающим улицу мальчишкой. — Я купил для вас билет на ночной поезд до Вашингтона. Сейчас мы заедем в 'Лорд и Тэйлор', вы спокойно завершите текущие дела, доберётесь домой и за час до отправления появитесь на вокзале. По прибытию в столицу на стоянке у вокзала (Union Station) вас будет дожидаться этот кадиллак. Ключи отыщите в бардачке.
— Мистер директор! Вы шутите? Я не умею управляться с автомобилем.
— Зачем вы меня обманываете? — с упрёком посмотрел он. — Я же не зря напомнил о ваших способностях. Вы прекрасно справляетесь с техникой, даже лицензия есть. Просто запамятовали. Это всё от напряжённой работы, небось, на бирже ещё играете? А это потраченные нервы, стресс, прерывистый сон и как результат приём депрессантов и ухудшение памяти. Пожалуйста, откройте бардачок.
Рахиль Исааковна выполнила пожелание и с явным удивлением обнаружила в перчаточном ящике разрешительный документ, конверт, толстую папку размером с книгу, катушку с магнитной лентой и пачку двадцатидолларовых банкнот в зажиме. В этот момент автомобиль остановился возле универмага.
— Э-э-э, — только и сумела выдавить из себя Раппопорт.
— Сначала ознакомьтесь с инструкциями, а уж потом приступайте к остальному, — приказал директор. — Папку передадите послу лично в руки и сразу же возвращайтесь в Нью-Йорк. Скрывать поездку от коллег не стоит. Для всех ваш вояж совершается с целью расширять клиентуру и забрать автомобиль из ателье по приемлемой цене.
— Что значит по приемлемой?
— Просто говорите всем интересующимся, что сэкономили 125 долларов на автоматической трансмиссии Hydramatic, оформив страховку.
Рахиль Исааковна кивнула и раскрыла свою сумочку.
— Я хотела прояснить, — забирая вещи, произнесла она. — Официантка из кафе, там, где я обедаю, рассказала о визите педиатра. Я не просила, только сообщила в отчёте о контактах и темы разговора.
— Всё так и было, — не стал упрекать её директор. — С одним лишь нюансом. Нас не интересует официантка. Интерес вызывает её подружка и её незаконнорождённый сын от одного видного деятеля демократической партии. Девочка работает уборщицей в Таммани-холл и вы Рахиль, провели прекрасную операцию. Поддерживайте отношения, можете даже передать им на Рождество что-нибудь из недорогой верхней одежды, что залежалось в магазине. Не скупитесь на чаевые, у девчонок действительно незавидная судьба.
— Постойте, по-моему, этой Линде нет и пятнадцати. Это что же получается?
В глазах директора промелькнул гнев.
— Не лезьте не в своё дело, — грубо прервал её он. — Что вы хотели от меня услышать, что старый хрыч растлил ребёнка? Многие годы ирландских переселенцев приравнивали к скоту и отношение к ним, особенно среди старых семей, мало чем изменилось. Такова реальность. Власть даёт не только возможности, но ещё и безнаказанность.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
