Нет. За ним достаточно и крови, и грехов — пусть не Иннис его судить, но не ей и платить за причиненное Сидоном зло. Еслли бы он не убил ее дядю, если бы смог понять, что на мать напущена порча, если бы...

Довольно!

Иннис вскидывает голову.

— Пойдемте, Линтор?

— Позвольте предложить вам руку, госпожа графиня?

Иннис опирается на предложенный локоть.

— Линтор, вы мне расскажете, что и как? Я никогда не бывала во дворце, тем более на приеме у короля?

— О, вам понравится. Наверняка.

— Вряд ли. Как это происходит?

— Я могу привести с собой любого человека. Его величество сейчас в малом зале, принимает прошения от подданых.

— Прошения?

— Эммм... люди стараются доказать свою пользу...

Инннис кивнула. Понятненько. Чтобы не лишиться кормушшки, чтобы не разогнали со двора, чтобы...

Вряд ли его величество будет жить здесь, разве что наездами, так что надеются на сладкую жизнь?

Занятая своими мыслями, Иннис не обращает внимания, как Линтор почти незаметно шевелит губами.

Мужчина молится об удаче.

* * *

Сижу, слушаю паразитов, подлипал и лизоблюдов.

Дворец — это место, где они водятся в громадном количестве. Крысиного Короля на них нет. Призвать, что ли?

Стоило бы.

Но и выбора нет.

Что у себя, что здесь... каждые десять дней одно и то же. Два дня — для суда. Если кто-то жаждет королевской справедливости. Два — для прошений. Два для развлечений. Два для работы с бумагами, то есть для государственных дел. Два — для войск. Это официально.

На самом деле, все зависит от короля.

Рудольф, например, развлекался постоянно. А вот в Риолоне мой тесть, мир его душе, подходил к делу серьезнее. А потому, пока я не уехал, надо показать, что все идет так же, как раньше.

И прошения можно будет подавать тому, кого я назначу, и за справедливым судом приходить...

Дома я честно тянул эту лямку. А как еще?

Я — король. Я отвечаю за этих людей, и каждый в королевстве должен знать, что к королю можно прийти со своим делом.

Да, я могу быть добрым. А могу и покарать. Но это будет — по справедливости. По закону, потому что есть власть и надо мной.

Я король, я должен...

Двери в очередной раз распахиваются.

Люди, лица, бумаги... и так до самой смерти.

— Барон Темилен! — провозглашает лакей. — Со спутницей.

И больше я ничего не вижу.

Потому что рядом с ним идет — Иннис.

В темно-синем платье, невероятно красивая, грустная и задумчивая — это именно она. И сейчас она смотрит прямо на меня.

Шаг.

Шок на красивом личике.

Второй шаг.

Узнавание.

Третий шаг.

Непонимание.

Четвертый шаг.

Осознание происходящего.

И на милом лице вспыхивает такая боль...

Линтор, сука, я тебя на части разорву!!!

Оглядываю зал.

Спрятаться? Скрыться? Исчезнуть?!

Королевство за люк, в который можно провалиться!

Поздно. Уже все поздно.

Иннис выпрямляется, словно ее ударили плетью. С вызовом смотрит мне в глаза — и склоняется в реверансе.

— Ваше величество.

И столько в этих черных глазах...

Боль, гнев, обида, презрение... я задыхаюсь от боли, словно меня самоого ударили в живот.

Я даже не могу упасть перед ней на колени... у меня есть долг перед моей страной!

Кто придумал, что короли... КТО!?

ЗА ЧТО!?

Хотя ответ я знаю и так.

За Рудольфа, за его детей и жену, за Лавинию, за тех, через чьи трупы я переступал на пути к короне...

Тонкая рука чуть дрожит, протягивая мне свиток. В черных глазах тот же безмолвный вопрос. Я беру его молча, потому что боюсь не справиться с голосом.

Линтор стоит рядом, бледный, словно смерть.

А ведь знал, не мог не знать. Не мог не догадаться.

Разворачиваю свиток, пытаюсь читать.

Инннис Андаго просит признать за ней титул, как за последней из рода.

Протягиваю руку и секретарь вкладывает в нее перо. Все молчат, понимая, что происходит что-то странное. Но что?

Ставлю росчерк.

— Ваше прошение удовлетворено, графиня Андаго.

Голос почти не дрогнул.

Иннис опускается в реверансе.

Вот сейчас она встанет, развернется и уйдет. И я никогда ее не увижу, я знаю это.

— благодарю вас, ваше величество.

Она отвечает тихо, едва слышно, но даже этот шепот кажется мне громом. Прямая, гордая, настоящая Андаго... и только одна капелька блестит в уголке глаза.

Инни, прости меня, девочка.

Хотя нет, ты не простишь. И объяснений не примешь. И все же, все же...

Иннис поднимается. Линтор предлагает ей руку.

А я... я понимаю, что я подлец.

Пусть так! Пусть я мразь, ничтожество, кто угодно...

Я не могу отпустить ее во второй раз.

— Барон, прошу ко мне в кабинет.

Линтор уже не бледнеет. Синеет.

— Графиня, я буду очень признателен, если вы соблаговолите рассказать мне кое-что об Андаго. Это ведь неподалеку нашли капище...

— Да, ваше величество.

На этот раз голос Иннис уже тверже.

— Прошу вас...

Придворные переводят дух. Кажется, они поняли, что могла разразиться гроза — и радуются, что не на них. Да и пес с ними...

Для меня важна только Иннис, которую барон сейчас провожает в мой кабинет. И — что-то понимает, потому что остается стоять у двери.

— Повешу того, кто решит подслушать, — проникновенно обещаю я.

И дверь отрезает нас двоих от внешнего мира.

* * *

— Иннис...

Черные глаза прозрачны и холодны, словно два черных бриллианта. Онаа смотрит то ли на меня, то ли сквозь меня.

Касаюсь ее руки.

— Девочка.... прости меня.

Руку у меня отнимают и я вижу, что иннис едва сдерживается, чтобы не вытереть ее о платье.

— Прости.

— Мне не за что прощать вас, ваше величество.

Тихий голос. Мертвенный, неживой...

— Иннис, я должен был тебе все рассказать, но не мог.

— Я понимаю, ваше величество.

— Иннис!

Молчание.

— Прошу тебя! Ударь, крикни, но не надо — так! Иннис, умоляю!!!

Тишина в ответ. Графиня Андаго смотрит холодно и жестко. Прощение?

Только не за подлость. А мое поведение таким и было. И я опускаюсь на колени. Склоняю голову, протягиваю вытянутый из ножен кинжал.

— Ударь. У тебя есть право.

— Мне не нужна ваша жизнь, ваше величество. Правьте мудро и справедливо.

Поднимаю голову.

Презрение и отвращение. Кинжал летит в угол, звенит по плитам пола. Я медленно поднимаюсь. Она чуть ниже меня, но сейчас мне кажется — я до сих пор стою на коленях. И передо мной стена.

Высокая, ледяная, за которой прячется мой живой огонек. И растопить я ее не смогу. Но может быть...

И я резко подхватываю девушку на руки.

— Пустите! Ваше величество!

Я опускаюсь в кресло, продолжая прижимать к себе свое счастье. Я знаю, если я отпущу ее — она никогда не вернется.

Но если прикажу остаться — это будет уже не Иннис.

Я получу красивую игрушку. Ходящую, говорящую... сломанную куклу. Так нельзя. И потому...

— Я не причиню тебе вреда. Клянусь. Я просто расскажу тебе историю. А потом ты будешь вольна уйти — или остаться. Слово короля.

— Такое же честное, как слово полудемона?

— Я не лгал. Просто недоговаривал.

— Да неужели?

Слова Иннис недобрые и холодные, она старается побольнее укусить, но я даже радуюсь этому. Пусть боль, пусть злость, главное — я ей небезразличен. Иначе быо бы пустое ледяное молчание. Такое же холодное, как демонский лед.

— Просто посиди со мной и послушай сказку. Пожалуйста.

И Иннис сдается. Она отлично понимает, что я ее все равно не отпущу, а потому...

— Итак?

— В одной далекой стране жила-была девочка. Очень красивая, очень добрая и умная. А еще она обладала даром огня. И больше всех на свете любила отца, брата и свою родину. И звали ее принцесса Мишель....

Я не скрываю, не утаиваю ничего, честно рассказываю, как рос, как бегал на кладбище, как впервые путешествовал, как умерла на моих глазах Руфина, как...

Мне было все равно.

Это сейчас мне больно, неприятно и стыдно. Но я понимаю — если я солгу сейчас, Иннис это поймет. И не простит.

Все будет кончено.

Может быть, когда я дорасскажу, она тоже уйдет. Но это потом, потом...

Я крепче прижимаю к себе девушку, закрываю глаза — и говорю. Лучше так.

По крайней мере, я не увижу отвращения на ее лице.

Я рассказываю все. И про нашу встречу, и про Крысиного Короля, и про храмовников — все. Если Иннис решит рассказать обо мне — пусть. Здесь и сейчас я не могу иначе.

И плавится, плавится ледяная корка в моей душе.

Больно, очень больно. Но здесь и сейчас я не отгораживаюсь от этой боли. Я принимаю ее и даже радуюсь. Пусть так.

Потому что примерно на середине рассказа я чувствую, как на мою ладонь ложатся тонкие пальчики с единственным кольцом Андаго. И говорить становится легче.

А потом все заканчивается — и я умолкаю.

Вот сейчас она встанет, отшатнется с криком отвращения, уйдет...

Сейчас я останусь один — и опять спрячусь под толщей льда. Никто меня не тронет, все будет хорошо... просто меня не будет.

И я не верю своим ощущениям, когда моей щеки касается ее рука.

— Алекс... посмотри на меня.

И мои глаза встречаются с ее.

Заплаканными, красными, но это этого не менее чудесными. На бледных щеках полоски слез, нос распух и покраснел... она плакала... из-за меня!?

— Иней?

— Алекс...

И столько было в этом ее слове!

Тепло, понимание, любовь... больше я ничего не говорил. Я просто чуть повернул голову — и впился в ее губы долгим поцелуем.

* * *

Пришли в себя мы очень не скоро. И я с трудом остановил себя, когда шальные руки пробрались под платье Иннис... какая сволочь их придумала с таким декольте?!!

Иннис не против, я это вижу, но я так никогда не поступлю. Графиня Андаго не может быть любовницей. Только любимой. Женой, матерью... ох...

— Ты надолго в Риолоне?

— Еще на четыре дня.

— Плохо. Я не успею собраться.

— Что!?

— И хотелось бы заехать в поместье, поговорить с Тиданном. Все-таки мне придется жить в Раденоре.

Я потряс головой.

— Инни!?

Черные глаза блеснули.

— Алекс, ты свинья. Но видимо, это судьба. Я уже пожила без тебя — и больше не хочу. А ты?

— Я люблю тебя, — просто признаюсь я. — Я чуть с ума не сошел, когда мы расстались.

С кровью отрывал куски от сердца, стирал память, заставлял себя не думать, лил кровь — бесполезно. Во мне больше человеческого...

Это демон может жить один, наслаждаясь кровью, страхом и властью. А человеку нужен кто-то за его плечом. Кто-то кого можно любить, заботиться, да в крайнем случае — подзатыльники получать!

— Ты хочешь опять со мной расстаться?

— Нет!

— Тогда тебе придется немножко меня подождать. Пока я соберусь...

Я задумываюсь.

— Иннис, я... мне лучше поехать вперед. Чтобы ты приехала потом.

— Почему?

— Из-за Дариолы.

— Но ведь...

Я рассказал, что она умерла, но не довел историю до конца. Отвлекся на декольте... так! Не смотреть! И руки не тянуть!

— Никто не знает о ее смерти. Пока не знают. Для всех она в темнице, а скоро умрет, родив мне сына. И лучше, чтобы ты приехала после этого.

— Все равно сплетничать будут.

Иннис пожимает плечами с восхитительным высокомерием.

— Андаго выше сплетен.

— А вот я — нет. Пожалей придворных, я же им головы поотрываю. За себя сдержался бы, но за тебя...

— Инстинкты? — хихикает Иннис.

Я киваю.

— Примерно так. Аргадон объяснял. Когда я с Карли расстался, мы с ним ночь пропьянствовали.

— Пьянка с демоном?

— С родным отцом. Уж какой есть — родителей не выбирают.

— познакомишь?

— Покажу.

Иннис вздыхает.

— Да, нам придется сложно.

И только за это 'нам' я готов ей руки целовать.

Не ей, не мне... мысленно она уже рядом со мной. А что из этого получится — а кто знает? Надеюсь, что получатся еще дети.

Кстати...

— Инни, мне надо еще кое-что рассказать.

— что?

— от меня введь не будет нормальных детей.

— А какие будут?

— Четвертьдемоны.

— Вот как?

— Меня ты видела во втором обличье. Ребенок будет похож.

Иннис задумывается. А потом выдает такое, что я чуть со стула не падаю от облегчения.

— А когти у них сначала мягкие? А то расцарапает при родах, что делать будем?

Крепко сжимаю ее и целую.

Мое счастье.

Никому не отдам.

Никогда.

Убью, кто косо взглянет!

— Эту проблему я решу.

— А внешность? Надо же как-то будет их маскировать?

— Не знаю. С этим сложнее.

— Будешь придумывать. Я не хочу, чтобы дети воспитывались неизвестно где, вдалеке от нас. И твоего старшего сына надо бы забрать...

— Ты серьезно?

— а ты что — хочешь бросить ребенка в...

— В Торрине?

Не то, чтобы я об этом не задумывался. Но так вот мы, полудемоны, устроены. Детей от Иннис, возможно, я буду любить больше. Это ведь ее дети. А ребенок от Дариолы...

Она меня убить пыталась!

И где-то глубоко проскальзывает пакостная мыслишка, что ребенка можно и выучить где-нибудь еще, и про свою королевскую кровь он знать не будет — ни к чему ему это...

Пальцы Иннис крепко цепляют меня за ухо.

— Только попробуй так поступить! Как тебе не стыдно!

Нет. Мне не стыдно. Я в себе это чувство выжег еще когда убивал Руфину.

— Совести у тебя нет. К тому же, нам потребуются все дети. Считай сам. Риолон. Раденор. Андаго.

— Эммм...

У меня не хватает духу сказать ей, что я планировал объединить две страны. Но Иннис догадывается сама. И утыкается мне носом в шею.

— Алекс, я понимаю. Но сомневаюсь, что получится, как ты хочешь. Ты ведь не бросишь Раденор, а Риолон тоже требует неусыпного внимания.

Пожимаю плечами.

Если бы у меня не было семьи, так какая разница? Я мог бы себе позволить и не такое. Да я счастлив был бы, чего уж там! Когда ты занят двадцать четыре часа в сутки, ты не думаешь ни о ком и ни о чем. Но сейчас...

— Я подумаю, как сделать лучше. Ты же не собираешься управлять государством?

Лукаво прищуриваюсь, чтобы Иннис поняла — это шутка. Если она пожелает... демон! Кажется, я начинаю понимать Рудольфа? Тот ради Абигейли позволил растащить страну. А я ради Иннис?

Вслушиваюсь в себя.

Нет.

Я безумно люблю эту девушку. Но корона всегда будет если и не на первом месте — то на единственном. Это у меня уже в крови и костях. Это не изменить. Либо Иннис примет меня таким, какой я есть, либо...

Потом будет больнее расставаться. Намного больнее. Может, стоит разорвать эти путы сейчас? Пока еще можно?

Да, будет больно, очень больно. Но можно избыть любую боль. А что будет потом?

Когда у нас будут дети? Когда я прирасту к ней всем сердцем?

А если случится так же, как и с Карли?

Впрочем, это неважно. Что будет — то и будет. Если Иннис любит меня — приворотные не подействуют. Если же нет...