Сильнейший в истории всего лишь ученик. Противостояние.

— Худеть тебе надо Рен! А-а-апхи!

— Кто бы говорил... уй! Шишка будет!

— КХМ!

Девушки подпрыгнули на месте, одновременно разворачиваясь и вставая в защитные стойки. Коэтсуджи задумчиво потер подбородок, глядя на то, как гармонично они приготовились к обороне.

"Спелись".

— Я, конечно, понимаю, что вам натерпится произвести уборку в пыльной мастерской, но обычно для этого существует дверь. Но мне так, же хотелось узнать, чем вам не угодил старый люк, раз уж вы решили его расширить?

Девушки смутились, лица обеих быстро начали алеть.

Коэтсуджи хмыкнул, глядя на их смущенный и красный, словно свежие помидорки лик. Постояв так пару мгновений, он покачал головой и произнес:

— После того как приберетесь у меня к вам будет серьезный разговор! Кеничи уже жаловался, что у него пропадают листы с рисунками и портретами из альбомов.

— Э-э-э-э... — удивленно смогла выдавить из себя Ренка.

— И это мы тоже обсудим, приступайте, тем более у вас через полтора часа тренировка в паре!

Дверь за Коэтсуджи закрылась.

— Я же тебе говорила, пойдем по нормальному! Нет приключений захотелось на... АЙ! Больно же! Чего щиплешься!

Мию обижено отпрыгнула в сторону, потирая пострадавшую пятую точку.

— Думаю, ты сама поймешь! — Ренка отряхивая себя от деревянных опилок и пыли подошла к шкафу, в котором Сирахама хранил папки с набросками и рисунками. и принялась в нем копаться, бормоча под нос: — Не то, не то, хм... тоже не то... Мию здесь нет!

— Угу! — Послышалось девушке в ответ из-за спины.

Обернувшись, Ренка мысленно ругнулась на подругу. Мию уже сидела на старом, в шрамах от многочисленных заплат и следов ремонта диванчике.

"Вот единоличница, нет, чтобы позвать!"

Рассерженная девушка плюхнулась на диван, как оказалось для того чтобы в следующий миг с громким "Ай!" вскочить на ноги.

— Диван старый, так что осторожнее, произнесла Мию, слегка отводя взгляд, и перелистывая лист альбома.

"Ну, подруга, я тебе это припомню!"

Осторожно присев Ренка принялась разглядывать рисованные портреты незнакомых людей и картины города.

— Мию, такое чувство что — это не Япония, и даже не материковый Китай!

— Угу. Европа, скорее всего, дома низкие, плюс растительности на улицах много. У нас так только в парках...

— А почему он только карандашом рисует, Акисаме-Сан вроде говорил, что вполне неплохо рисует и красками?

Мию только пожала плечами, аккуратно закрывая альбом и беря новый.

— Рен, а ведь у Кеничи была и другая папка с листами, помнишь?

— Ну?

— Не ну, а у Коэтсуджи была в руках папка, и боюсь, что та именно которую ищем!

— Думаешь, стоит попросить посмотреть?

— И поскорее пока он ее куда-нибудь не убрал или ушел с ней!

Ренку как ветром унесло. Мию тяжело вздохнула, глядя на распахнутую подругой дверь, и аккуратно сложив альбомы, вернула их на место.

"Наивная..."

Достав примеченную ранее папку из-под дивана, Мию осторожно ее раскрыла. На нее тут же уставился ее точный портрет. Девушка непроизвольно вздрогнула, настолько точно нарисовавшему портрет удалось передать все детали ее лица. Вот только вид у нарисованной копии девушки был слегка печальный. Осторожно переложив лист, она посмотрела на точный портрет Ренки, нарисованный с такой же скрупулезностью.

"Все-таки он к ней неровно дышит. Стоило ожидать..."

Портрет Косаки девушка рассмотрела спокойнее, но все же что-то "кольнуло".

Дальше шел портрет предположительно светловолосого парня, смутно знакомый. Следующий лист... Девушка с европейскими чертами лица, густая копна светлых, слегка вьющихся волос. Рэйчел! А тот светловолосый со шрамами на лице скорее всего ее брат. Мию стала осторожно перелистывать страницы: Супарна, Рьюто, Фрейя, Кисара...

Просмотрев первую стопку листов, Мию аккуратно сложила в отделение папки, и достала более толстую стопку листов. Некоторые были уже ранее виденные...

"ДА КАК ОН ПОСМЕЛ!!! Да что он о себе возомнил!"

Листы в руках девушки затряслись от негодования.

— Шика-а-а-арно! А меня он так нарисова... ты, что творишь дура! — Задумчивый голос Ренки над ухом сменился испуганным.

Мию от неожиданности выпустила листы из рук, и те волной осенних листьев рассыпались по полу. Девушки растерянно переглянулись.

— Теперь по порядку не разложишь, порядка я не знаю...

— А на какой принялась их мять, и разбрасывать, — накинулась на подругу Ренка.

— Да он... он...

— Если стесняешься сама себя, смени стиль одежды! Ему по сути даже додумывать не пришлось все на виду! — Вогнала в краску подругу Ренка. — Давай собирать, может, и не заметит. Интересно, а меня он, похоже, нарисовал?

Листы были быстро собраны, после чего пошло уже внимательное изучение рисунков.

— У Кеничи талант, правда, никто этого не видит, хотя ВОТ ЭТО, ему лучше никому не показывать! — Что хмуришься подруга, это мальчик, я еще удивлена, что мой отец с этой тематикой к нему не подкатывал, с него станется...

— Думаю, подкатывал, и не раз. Слышала ведь, как Акисаме-сан выразился о пропаже...

— ВАУ! — Ренка держала один из листков. — Ничего себе... Кхм... может заказать себе такое платье в ателье?

Мию тут же посмотрела на лист в руках Ренки и фыркнула:

— Не знала, что у тебя настолько вульгарные вкусы.

— Да ну тебя, не стоит строить из себя высокопарную леди. Прогулки в пижамке под луной, случайности, и многое другое. Мне пришлось прижать папочку, чтобы узнать каково ему жилось здесь до меня. Честно говоря, я вообще поражена, что после такого к нему отношения он не отправился в дом красных фонарей.

— Много ты понимаешь.

— Кстати про красные фонари, ты в курсе недавнего решения совета Редзанпаку?

— Нет, — Мию покачала головой продолжая перебирать листы.

— Три из пяти голосов были за то чтобы устроить Кеничи после всего произошедшего нормальную разгрузку. Никто не желает того чтобы у их "единственного" ученика поехала крыша.

— ЧТО?

Ренка пожала плечами, и произнесла:

— Ты все правильно поняла подруга... Кстати присмотрись позади рисунка стоит дата, думаю по ней и была сортировка.

Девушки принялись раскладывать листы по датам.

— Неплохо смотришься в кольчужном бикини. — Ренка передала пару листов Мию. — Идею подал отец, Коэтсуджи поддержал, даже обосновав предложение отца. Твой дед с Апачаем против, Сио воздержался. Апачай скорее всего был против из-за решения твоего деда.

— А Сигуре?

— Я ответи...ла — за.

— Сигуре, просила же так больше не делать. — Мию тяжело вздохнула. — Стоп. Ты сказала ЗА?

— Да, — Девушка в вишнево-цветочном кимоно тенью спустилась с потолочных перекрытий, в месте пролома, и присела на спинку дивана. — Он может иначе перего...реть.

"Да что вообще творится в этом доме?".

— Краси...во. — Мию с Ренкой замерли, разглядывая портрет Косаки.

"Вот теперь его придется спасать, либо от меня, либо от Сигуре".

— Мию успокойся, тут даже на эротику не тянет! Тем более ты повторяешься! В прошлый раз у тебя была похожая реакция! А толку? — Ренка закончила раскладывать листы по порядку. — По сути, ты пытаешься смутиться и возмутиться тем, что он тобою заинтересовался. Плюс это всего лишь рисунки...

"Если бы только мной. Здесь портретов двенадцать разных девушек, и шесть из них на грани приличия, я молчу уже про рисунок, что у Сигуре в руках".

— Эти всего лишь рисунки Ренка-чан, является отражением души. Как ты заметила он не монах, его взгляд многогранен. Но он может сорваться, по идее он уже давно переступил как свой физический предел, так и психологический. И вот последнее более чем странно...

Появление Коэтсуджи в мастерской девушки устав дергаться уже восприняли спокойно.

— Спасибо что собрали его труды, уберу в сейф в клинике, иначе может попасть на глаза твоему деду, а у него удар таков, что и зашибить сможет! (прим. Русский) — Коэтсуджи принял из рук Мию папку. — Да, а насчет вашего разговора да трое за, вот только пока еще не решено окончательно...

После чего Коэтсуджи вышел, оставив Мию с Ренкой в легкой прострации.

Глава 19. Турнир — Начало.

Несмотря на позднее время Ниидзима поднял трубку, хотя по зевоте он уже лег спать:

— Вели-и-икий генерал у аппарата.

— Великим будешь, когда завоюешь мир, — усмехнулся я. У тебя все готово?

— Умеешь ты сбить с настроя Кеничи. Да готово, причем уже давно!

Я разлегся на прохладных татами пола, и задумчиво смотрел в потолок. Говорить Ему или нет? Хороший вопрос...

— Ты связался с нашим великим музыкантом?

— Да он собирался вылетать завтра в шесть, сказал, что прибудет уже на место, правда не упомянул как.

У меня по спине пробежал холодок. Надеюсь это не тот самый способ? Отскребать музыканта будет не из приятных моментов в жизни.

Шальную мысль пришлось отогнать, чего-чего, а такого выступления друга мне видеть не хотелось бы.

— Хорошо, что по нашей проблеме?

Ниидзима на том конце едва слышно ругнулся, но все же ответил:

— Его видели в Японии. Походу ему неймется, о "ней" пока ничего. Как сквозь землю провалилась. Единственная возможность узнать — это задействовать твою родню, но ты сам на это не пойдешь.

— Все верно. Будьте готовы.

Серо-стальные тучи над головой и мелкий моросящий дождь. От некогда великолепного архитектурного строения остались руины, как и у его предшественника Римского Колизея.

Я ничего не слышу, звуки тонут и практически не проходят сквозь слой ваты.

Площадка ринга, выложенная ровными шероховатыми плитками, засыпана обломками строительных блоков и мелким щебнем. Периодически сотрясается земля, с неба падают обломки камня и бетона.

Все равно.

Мой противник передо мной. Его одежда изорвана, на правой щеке длинная кровоточащая ссадина. Левая рука висит плетью. В глазах ненависть. Ненависть на меня и на весь мир.

Мои губы что-то говорят.

Я не слышу. Тело не слушается, словно слиток стали, холодный непривычный, чужой. Вспышка близкого взрыва, пол под ногами вздрагивает.

Я не участник, я просто наблюдатель.

Фуриндзи стоит возле крупного бетонного блока с треснувшими краями и торчащей с одного конца арматурой. В ее глазах застыла боль и мука. Каменная пыль, смоченная дождем, создает на ее светло-фиолетовом комбинезоне грязные потеки. Она что-то кричит.

Я глух. Я не могу сдвинуться с места, тело неподвижно. Справа и слева от меня сыплются с неба камни.

Внезапно мой противник смещается вправо, в сторону Фуриндзи, словно заслоняя от чего-то.

В его тело словно разбуженные осы входят три пули, заставив его дернуться. Четвертую, он ловит пока еще целой рукой. Пуля входит в предплечье и там остается, выбив из тела фонтанчик крови.

Все словно в замедленной съемке.

Я даже вижу длинный шлейф от края северного зрительского сектора.

Пуля летит быстро, слишком быстро, чтобы успеть среагировать.

С криком я проснулся. Все тело била крупная дрожь. Мысли скакали, словно стая обезумевших кузнечиков. Глянув на часы, я увидел горящие в темноте цифры: полчетвертого ночи.

Улегшись, я попытался успокоить дыхание.

Сон. Всего лишь кошмарный сон, навеянный моими переживаниями бедующего турнира. Турнира, в котором я могу сложить свою буйную голову.

Дверь слегка приоткрылась, в щель упал лучик света из коридора. Учитель Ма. Уточнив, все ли в порядке он ушел. Слишком многие поставили на меня многое, слишком многие меня опекают. Утром, скорее всего, будет знать весь мастерский состав додзе о моем кошмаре и невозможности спать спокойно ночью.

Утро следующего дня не принесло мне ничего нового. Утроений разминочный комплекс "Умри и не позорь школу", после чего занятия с Апачаем.

После занятия, с трудом передвигая ногами, я дошел до крыльца главного строения додзе, и достал из кармана куртки сотовый.

Все-таки придется позвонить матери. Слишком многое меня сейчас беспокоит, слишком многое сейчас непонятно. Телефон успел сделать всего лишь пару гудков, после чего приятный голос матери прозвучал:

— Здравствуй сын.

— Привет, мам.

— Я так понимаю, что-то случилось, раз ты решил позвонить. — В ее голосе прозвучал намек и усмешка.

Да, я виноват, надо чаще звонить домой. Но после "настоящего" разговора с матерью я стал ее немного побаиваться. После клановых мероприятий я стал опасаться клана. После попытки разобрать на органы я потерял к нему всякое доверие. Видимо мой российский менталитет весьма не вписывается в местные рамки...

— Прости, сама понимаешь тренировки, отнимают все время.

— Понимаю, причем очень хорошо. — Ни тени насмешки. Серьезный спокойный голос с нотками радости и гордости. — Сын, тебе что-то срочно нужно, раз ты сейчас звонишь?

— Да я хотел бы вечером переговорить, а не через систему слежения за каждым членом общества.

— Мне приехать?

— Не надо, я отпрошусь на ночь домой. У меня слишком многое накопилось, а поговорить "по душам" так и не представилось возможным со всей этой суматохой и неразберихой.

— Тогда тем более, если ты снова приедешь в том же виде, отца удар хватит. Пожалей его самолюбие. Я приеду после ужина, чтобы не создавать диссонанс в жизнь школы.

— Хорошо мам, до вечера.

Чужое присутствие я почувствовал давно, еще во время звонка.

— Женское любопытство сгубило не одну кошку.

— Увы, Кеничи эта черта является незыблемой в каждой девушке.

С крыши спрыгнула Мию, красивым кульбитом, после чего присела рядом на крыльцо.

— Почему не пригласил ее на ужин?

— Ты же сама слышала, она не хочет вмешиваться в здешнюю жизнь. Наши миры хоть и близкие, но все, же разные.

Додзе Редзанпаку и "закрытый женский монастырь" по сути два соседних сумасшедших дома. В одном буйные, в другом тихие. И от которого больше проблем не знает никто.

От ворот шел хмурый Апачай, держа в правой руке посылку, запечатанную в серую оберточную бумагу и перевязанную такой же сероватой бичевой.

Мию забрала коробку удивленно смотря на отсутствие обратного адреса.

— Кеничи! Долго тебя ждать? — Голос Сио раздавшийся над самым ухом заставил меня вздрогнуть.

— Иду мастер!

Вечером после ужина Мию отдала вскрытую коробку деду. Я уже представлял, что внутри может находиться. Это было начало.

— Я рада, что в тебе после поступления в это додзе наконец-то проснулось то качество, которого тебе, никогда, не хватало? — Сирахама Саори, поправив подол офисного платья, по-простому села на колени напротив меня.

— Какого? — С интересом полюбопытствовал я, усаживаясь по-турецки.

— Аккуратность! Обычно твои вещи были вперемешку с книгами и бульварными романами по всей комнате. Так, о чем ты хотел поговорить?

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Что я еще должен узнать, прежде чем уеду на турнир Тьмы?

— Ваше додзе уже получило приглашение?

— Думаю, сейчас старейшина уже читает пригласительное письмо с пропусками на каждого мастера.