Есть! На месте клона взбухает огненный шар. Не слишком впечатляющий с виду — тот же гокакью но дзюцу гораздо опаснее, да и эффектнее. Здесь же всё выглядит как будто кто-то просто опрокинул бочку бензина и поджёг. Но нам сейчас плевать на внешний вид! Мы замеряем общий энергетический выход — он почти в три раза выше, чем энергия, вложенная Саске в клона! Мы взломали закон сохранения!
Теперь осталось понять, как именно мы это делаем — иначе мы будем ничем не лучше Дейдары. Мало доказать принципиальную возможность — нам нужен контролируемый процесс. Электростанцию на взрывах клонов не построишь.
Хизаши с помощью Бьякугана может заглянуть внутрь клона, но не может различить процессы на микроуровне. Он только сообщает, что процесс тепловыделения вспыхивает одновременно по всему объёму архимата, а не распространяется из точки, как цепная реакция. При этом до начала тепловыделения температура архимата остаётся практически комнатной...
Минутку-минутку... низкая температура и высокая плотность... это же...
Бегу к "кубу" за справочником. Потом едва ли не на коленях умоляю Дейдару взорвать несколько крошечных шариков-бомб в закрытой камере, наполненной чистым водородом. Сразу после бабаха — замеряем изотопный состав...
Есть! В облаке водорода плавает несколько атомов гелия!
Нет, ребята, это не термоядерный синтез. Это ещё круче — это в чистом виде пикнояд!
"ПИКНОЯДЕРНЫЕ РЕАКЦИИ (от греч. pyknos — плотный) — ядерные реакции, протекающие в достаточно плотном и холодном (вплоть до Т = 0) кристаллич. веществе за счёт нулевых колебаний реагирующих ядер в узлах кристаллич. решётки. Скорость П. р. не зависит от темп-ры, но зависит от плотности. Для осуществления ядерной реакции прежде всего необходимо, чтобы реагирующие ядра квантовомеханич. образом преодолели кулоновский барьер, обусловленный эл — статич. отталкиванием ядер".
Такие реакции могут происходить, по мнению астрофизиков, везде, где плотность вещества приближается к ядерной. В недрах белых карликов, нейтронных звёзд... а также в теле шиноби, применяющего хенге в маленькие предметы. Только обычно старые звёзды своё "топливо" уже сожгли на предыдущей, термоядерной стадии — железо реагировать не заставишь, хоть как его сжимай. Теперь понятно, почему для этой техники требуется именно положительный заряд — он обеспечивает избыток свободных протонов, которые, собственно, в реакцию и вступают...
— Ну как, варвар, понял хоть что-то?
— Ничего особенного, Дейдара-сан. Вы просто зажигаете маленькие звёзды...
Чтобы построить достаточно большой взрыволёт, способный нести команду хотя бы из двух человек, по рассчётам нам понадобится месяц. Всё-таки мы имеем дело с доиндустриальной цивилизацией, пусть и умеющей изготавливать микропроцессоры в буквальном смысле на коленке. К тому же Страна Рисовых Полей, мягко говоря, не богата — хотя теперь Звук располагал практически бесконечными запасами золота, конвертировать их в материальные ценности мгновенно было нельзя. Во-первых, потому что это привлечёт внимание вражеской разведки, а во-вторых, если переборщить, можно и рынок обрушить.
Все дыры в производственной цепочке нам приходилось затыкать печатями или импровизированным использованием чакры — прямым управлением теми или иными стихиями, не отточенным до уровня дзюцу — медленным, неуклюжим зато позволяющим некоторую импровизацию. Ниндзя матерились, как сапожники, когда их, профессиональных убийц, заставляли работать, словно каких-то паршивых ремесленников. Но это был единственный возможный способ сохранить требуемый уровень секретности. Можно, конечно, пригласить ремесленников из других стран, наобещать им золотые горы, а потом убить. Но подобная идея старше всех скрытых деревень вместе взятых. У профессионалов небоевых специальностей — свои методы связи и защиты. Попробуешь кого-то из них "кинуть" — больше с тобой никто и никогда вести бизнес не будет. А награда, которую может назначить за голову обидчика целый цех или профсоюз, достаточно велика, чтобы даже Каге брали под козырёк. Конечно, голова Орыча и так во всех книгах наград числится... но увеличение суммы в несколько раз ему сейчас ни к чему.
Я предлагал начать запуски с беспилотного спутника-зонда — на него бы понадобилось куда меньше взрывчатки, его не так жалко потерять, а информации он способен принести почти столько же. Но меня дружно не поняли почти все — от Наруто до Дейдары. Как, уступить такую честь какой-то бездушной железке?!
Мир шиноби — это мир индивидуальных подвигов и достижений. Как бы мне не пришлось разнимать дерущихся за право стать первым космонавтом этого мира. На всякий случай увеличил в проекте корабль до пятиместного.
Хорошо хоть, проблемы с амортизаторами (которую пришлось решать разработчикам настоящего "Ориона") тут не стояло. Любой шиноби, практиковавший тайдзюцу больше года, с лёгкостью переносит кратковременные перегрузки в сотни g. Поэтому можно использовать действительно мощные заряды, которые дадут нашему кораблю по-настоящему хорошего пинка.
Думать над разработкой системы управления, устойчивой к электромагнитному импульсу, тоже не приходится — у нас есть чакроника и додзюцу.
Наконец, не нужно тратиться на дорогую, тяжёлую и при этом фактически одноразовую тяговую плиту. Зачем, если у нас были барьеры — почти ничего не весящие и при этом чертовски прочные? Я даже замахнулся на сферическую камеру сгорания, чтобы вся энергия взрыва полностью шла на ускорение — но тут уже физика сказала своё решительное "нет". От пикноядерного взрыва в замкнутой полости любые барьеры лопались, как воздушные шарики. Разве что Барьер фиолетового пламени мог бы выдержать ТАКУЮ нагрузку — но его, к сожалению, на летящем корабле не создашь — нужен контакт с землёй. Пришлось вернуться к первоначальной схеме плоской плиты. Тем более, Дейдара настаивал, что его взрывы должны быть видны всем.
Альтернативой было — найти способ более равномерно выделять энергию при пикноядерном синтезе. Превратить взрыв в горение. Но на этом пути тоже стояли как технические, так и гуманитарные проблемы. Клон при тепловой вспышке неизбежно лопается — его оболочка не слишком стабильна. А с разрушением внешней оболочки — архимат тут же рассеивается, превращаясь в ту самую материю, из которой он был создан.
Стоп-стоп-стоп!
Если архимат обладает бесконечной сжимаемостью, а обычная материя — нет...
Берём змеиного клона. Он применяет хенге, превращаясь в маленький кунай. Кладём этот кунай (тяжёлый, зараза) в маленький герметичный футляр... на всякий случай отходим в укрытие... подрываем внутри футляра маленькую бомбочку.
Кунай получает повреждения. Оболочка разрушается, архимат высвобождается... и упирается в стенки футляра.
— Тут возможны три исхода, — объяснял я ребятам перед экспериментом. — Либо фазовый переход произойдёт, и коробка лопнет от напора сверхсжатого вещества — тогда мы получим второй способ превратить чакру в источник энергии, наряду с ядерным синтезом. Либо не произойдёт, но оболочка разрушится — тогда мы получим архимат в свободном состоянии, не закрытый слоем чакры — и тогда сможем изучить, наконец, что он собой представляет. Либо, наконец, оболочка тоже сохранит стабильность — тогда мы тоже получим возможность изучить уникальное образование — устойчивое к повреждениям хенге.
Вот только, как это часто бывает в науке, обезьяна нашла пятый угол... в смысле, чакра — четвёртый вариант. После разрушения оболочки хенге, она растеклась по стенкам контейнера тонким слоем, образовав новую оболочку и стабилизируя таким образом чуть расширившийся архимат. Похоже, в этом состоянии она могла находиться неограниченно долго. По крайней мере, полчаса пенал пролежал на полигоне без всяких изменений. Причём Саске сообщил, что в момент взрыва к нему вернулись воспоминания клона — то есть тот в некотором роде уничтожен. Но вложенная в него энергия продолжала существовать и работать. Своего рода система безопасности — прямо какой-то принцип космической цензуры!
Как только клон Наруто открыл пенал, пузырь вылетел оттуда, расширяясь, и рыжик оказался по колено в недовольно шипящих змеях.
Я хотел довести опыт до конца — каким-то образом откачать чакру из стабилизирующей оболочки, чтобы всё-таки получить "голый" архимат в замкнутом пространстве. Но этот эксперимент требовал дополнительной подготовки и особых мер безопасности, так что провести его мы не успели. На четвёртый день к нам снова, как и грозился, пожаловал Джирайя.
Теперь беловолосый был не один. На плече у него сидела худенькая жаба с пышными белыми бровями и бородкой.
Это же... один из двух стариков, которые помогали ему овладеть режимом отшельника! Не помню имени, но... неужели мой товарищ по писательскому цеху передумал и решил нам войну объявить? Тем более, что обещанных томов манги у него при себе не видно... Судя по выражению морды Орыча, у него такие же подозрения. Хотя с другой стороны, книги могут быть запечатаны, а для накопления сенчакры Джирайя обычно берёт сразу двух жаб, а не одну...
Жабий саннин, однако, усердно делал вид, что наших подозрений не замечал. Как и в прошлый раз — беззаботно шёл в логово врага, словно к себе домой. Снова экстренная эвакуация, снова подготовка к бою... Если он всегда так делает — подозреваю, что половину его противников госпитализируют ещё до начала сражения — с нервными срывами.
Снова выходим с Орычем встречать его. Кабуто на базе готов отозвать меня, если гость попытается захватить, как источник информации.
— В чём дело, Джирайя? Теряешь хватку? Не смог добыть несколько томов манги? Или решил изменить условия договора?
— Орочимару, не надо так нервничать. Ты всё получишь, как договаривались... просто перед этим нужно сделать одно дело.
— Хссс! Это какое ещё?
— Огамасеннин — духовный глава горы Мьёбоку — хочет поговорить с твоим покойником. Не знаю, почему, но его очень взволновали новости о корабле с трупами. Он запретил всем жабам передавать тебе мангу до этого разговора.
— Ещ-щ-ё этого не хватало!
Ярость Орыча можно понять. Скрытые деревни призывных животных редко вмешиваются в человеческую политику. Но если уж их "просветлённым" лидерам попала вожжа под хвост — остановить их практически невозможно. В их распоряжении огромные ресурсы и многосотлетняя мудрость. В начале своей карьеры Орыч имел глупость немножко — по мелочам — поспорить с Хакуджей Сенином — и до сих пор вздрагивает, когда вспоминает ту ссору.
— Ты что, не можешшшшь доссстать другой экземпляр, не связываясь с жабами?
— Могу. И если понадобится, я так и поступлю. Но чем плохо простейшее решение? Поговорите с ним и постарайтесь убедить. Язык у твоего подопечного подвешен прекрасно, убеждать он умеет. А мне ссора с моими старыми друзьями ни к чему. Огамасеннин сказал, что попадание книги в руки её главного героя может представлять большую опасность для всех стран шиноби. А он слов на ветер не бросает.
Ого... кажется, меня тут уважают больше, чем я сам себя... Нет, мои мозги, конечно, мощный инструмент... но в мире, где существуют Орочимару, Обито и Мадара, говорить о какой-то глобальной опасности от безчакрового человека... чего-то я не понимаю.
— Орочимару-сама, я предлагаю принять его предложение. Мне самому очень любопытно... а отозвать меня вы всегда успеете.
Бородатая жаба на его плече поднимает лапу.
— Я говорил с Огамасеннином. Это не блажь. Речь действительно идёт об очень большой опасности. Орочимару — ввиду особой ситуации мы готовы пригласить тебя на гору Мьёбоку, хотя никогда до сих пор питомцы других зверей не допускались на нашу землю. Ты сам поймёшь, с чем имеешь дело.
Что-то мне как-то неуютно стало... Больно уж серьёзно-торжественно это звучит. Я в центре событий, но я понятия не имею, о чём это они! Я простой "попаданец", я ничего такого не замышлял... ну кроме как построить галактическую империю шиноби! Или старый отшельник тоже манги обчитался и принял все мои тамошние "подвиги" за чистую монету?
— Допус-с-тим я даже соглашуссссь! И как мы туда попадём?
Джирайя складывает серию печатей. Орыч благоразумно отступает, готовясь контратаковать, если будет призвано что-то большое и агрессивное. Не обращая на него внимания, отшельник-извращенец прикусывает палец и смачивает землю кровью. Под ним с хлопком появляется длиииинная жаба — с пропорциями как у таксы, вытянутое туловище и короткие лапки, только размером с несколько железнодорожных вагонов. Её глаза горят, как фары, жёлтый свет виден даже днём. Жаба распахивает пасть и вываливает язык нам навстречу. Дескать, залезайте.
— Познакомьтесь, это Денша-сан. В его желудке мы доберёмся до Мьёбоку всего за полтора часа.
И тут мой длинный язык снова меня подводит.
— Эээ... простите, а можно уточнить, как именно? Учитывая расстояние до горы... Для призыва или обратного призыва — полтора часа это слишком долго. А для физического перемещения — слишком быстро, если конечно Денша-сан не умеет выходить в космос...
Зачем я это сказал?! Ну вот зачем?
Мне теперь до конца моей бесконечной жизни не забыть этого кошмарного зрелища — жаба, стартующая на низкую орбиту на струе кишечных газов...
Томино всё-таки несколько ошибся — это был не орбитальный, а суборбитальный прыжок. Разгоняясь, Денша постепенно сокращался — превращаясь из удлинённой "жабы-таксы" в жабу нормальных пропорций. Принцип тот же, что и у многоступенчатой ракеты. Приращение скорости у него не превышало двух с половиной километров в секунду, скорость истечения — двух, высота прыжка — ста двадцати километров. До первой космической ещё ох, как далеко. По этим параметрам жаб уступал даже примитивным ракетам двадцатого века на химическом топливе. Но он особым честолюбием и не отличался, тем более не собирался тягаться с какими-то древними железками. Его задача состояла в том, чтобы надёжно и безопасно доставить пассажиров к месту назначения — и с этим он справлялся превосходно.
На входе в плотные слои атмосферы Денша выплюнул сгусток жабьего масла, который тут же облепил всё его тело, образуя абляционное покрытие. Испаряясь, частицы уносили избыток тепла. Когда скорость полёта упала до полутора звуковых, он растопырил перепончатые лапы и стал планировать, как летающая лягушка, постепенно расширяя несущие плоскости по мере падения скорости.
Он приземлился на воды тихого горного озера, вспоров зеркальную гладь фонтанами брызг. За несколько сот метров пробега сбросил скорость до нулевой, после чего в десяток мощных гребков подрулил к деревянной пристани и устало вздохнув, вывалил язык-трап.
Похоже, на мне лежит какое-то проклятие. Уже второй раз я побывал в космосе, и второй раз не имею никакой возможности этим насладиться. Первый раз — потому что я был замороженным трупом, а второй — потому что жабий желудок иллюминаторами не оборудован. Даже перегрузку и невесомость ощутить не удалось — внутри мы стояли, словно на твёрдой земле, не ощутив ни единого толчка за всё время перелёта. То ли у него в брюхе собственный гравикомпенсатор, то ли собственное карманное измерение... во всяком случае, изнутри он показался мне больше, чем снаружи. ТАРДИС недоделанная.
