Недоучка

-Воровать чужих сов неприлично, имей в виду, — попенял мне Малфой больше в шутку, чем всерьёз. — Мне тоже жалко.

-Придумал! Я куплю её! — я растянулся на песке, не обращая внимания на то, что он тут же забился мне в волосы, и закрыл глаза.

-Поттер, ты можешь хоть иногда прикручивать краник своего альтруизма и спасать не всех подряд, а хотя бы через одного? — простонал Драко.

-Да я вообще не по этой части!

-Заливай больше! Душераздирающая история спасения игуаны навсегда в моём сердце как образчик редкостной смеси идиотизма и благородства.

Я проклял тот день, когда рещил поделиться с Драко забавной историей из жизни ящериц, но решения не изменил. Если это действительно сова Уизли, а не арендованная в общественной совятне, я просто обязан спасти её от жестокого обращения! Моя версия героя магического мира будет специализироваться исключительно на спасении животных, точка. А люди пускай как-нибудь позаботятся о себе самостоятельно.

Клио подняла чешуйчатую голову и смерила Драко сонным взглядом. Ей очень нравилось нежиться на горячем песке, на худой коней годилось и моё костлявое плечо, лишь бы под палящим солнцем. Море ей, наоборот, не нравилось, ну так она и была обычной игуаной, а не галапагосской. Было бы забавно, если бы в доме моих родственников материализовалась именно морская ныряющая ящерица: как бы я обеспечивал ей достойные условия обитания без магии? Нет, всё-таки моя Клио — абслютно беспроблемное домашнее животное. Точно компенсируя долгие недели разлуки, она крайне неохотно соглашалась возвращаться в террариум, предпочитая проводить время где-нибудь поблизости от меня.

Сова всё-таки оказалась казённой: позже Малфой продемонстрировал мне кольцо на её лапке, а затем велел эльфу отпустить птицу. За несколько дней сова отдохнула и слегка отъелась, и теперь я был спокоен за её судьбу.

Письма из Хога пришли, как и положено, в самом конце августа, ознаменовав собой конец лета и блаженного ничегонеделания. Мне страшно не хотелось тащиться за покупками, толкаться среди суматошных учеников, их родителей, скучающих обывателей, мелких жуликов и торговцев всех мастей, но кого в этом мире интересовало моё мнение? Гермиона прислала одно за другим три письма, каждое всё более нервное. Её волновало буквально всё: где я провожу лето (с кем, она и так знала), сделал ли летние задания, когда собираюсь за покупками к школе, как поживает игуана. Сама она, если верить письмам, отлично отдохнула, путешествуя с родителями по Европе, кот её был пушист, сова быстрокрыла, а жизнь прекрасна. Увы, мне нечем было её порадовать: я был подобен колобку, который от дедушки и бабушки ушёл (в моём случае от дяди и тёти), благополучно миновал зайца и, возможно даже, волка, но никуда пока не пришёл, а ещё смутно догадывался, что где-то впереди поджидают новые голодные хищники — отнюдь не с целью культурно обогатиться за счёт моих песенок. Дело Сириуса забуксовало в самый ответственный момент, Дамблдор мутил воду, а хуже всего, что я фактически был бездомным. И вряд ли я сумею решить проблему с жильём за те крохи времени, что остались мне до школы.

Возвращение в Англию прошло скучно и буднично, а сразу после него нас захватила ежегодная игра на выживание "подготовься к школе за один день на радость её администрации". Возможно, письма рассылали в последний день, потому что наш преподавательский состав устраивал из суматошного забега школяров по лавкам что-то вроде тотализатора. Проигравшими всегда оставались ученики, которые в спешке могли остаться, к примеру, без котла. Или каких-нибудь очень важных потрохов для зельевариения... Интересно, зачем мы вообще каждый год закупаемся всякой дрянью, если на зельях используем расходники из снейповского шкафчика?

В сопровождении Люциуса я посетил Гринготтс, где пополнил запасы золота. "Надо строить зиккурат", неотрывно крутилась в голове фраза из прошлой жизни, дурацкая и неуместная, но никак не хотевшая уходить из головы. Зиккурат мне без надобности. А вот дом было бы построить неплохо. И узнать, что там с моим родовым жилищем. Не провалилось же оно сквозь землю! И у кого бы уточнить этот важный момент, не у Дамблдора же, в самом деле, пусть он и считается моим опекуном в магическом мире. Вряд ли от него можно дождаться чего-нибудь менее бесполезного, чем очередная душеспасительная беседа, с него станется ешё и в каком-нибудт смертном грехе меня обвинить, например, в оскорблении памяти предков низменным интересом к семейной недвижимости, в которой они имели несчастье упокоиться. Лорд Малфой, как ни крути, был куда более перспективной кандидатурой.

-Мемориал? — я обалдел. — Вы сделали из дома моих родителей мемориал?

Чиновник на миг отвёл взгляд, но тут же его лицо вновь сделалось спесивым и безразличным. Ну да, сразу после войны никто не подумал, что у погибшей четы вообще-то есть сын, и ему, когда он войдёт в более-менее сознательный возраст, нужно будет где-то жить. Удобно уважать память павших героев за чужой счёт, но выжившим героям тоже не помешала бы капелька уважения — хотя бы к базовым потребностям.

-И где я теперь, по-вашему, должен жить?

-У родственников, — равнодушно бросил чиновник. — Не под мостом же вы жили все эти годы.

Сопровождавший меня Люциус поудобнее перехватил трость.

Ситуация вышла крайне некрасивая. Очень не понравилось мне, что ко мне относились как к стервятнику и осквернителю могил. Юридически эти хранители культурного наследия были кругом не правы, но бежать ко мне с распростёртыми объятьями, стремясь загладить вину, что-то никто не спешил. Одно то, что я был несовершеннолетним, сделало восстановление справедливости практически невыполнимым: сам я не имел права решать вопросы с наследством или покупать недвижимость, а мой официальный опекун что-то не спешил проявлять заботу. Если бы не Малфой-старший, остался бы я у разбитого корыта. Люциус заявил о намерении позаботиться о восстановлении моих порушенных прав, чиновник хлопнул рыбьими глазами, и мы ушли. Малфой пообещал новости не раньше конца сентября — по сравнению с "никогда" это было крайне быстро! — а до тех пор выкинуть из головы всё лишнее и спокойно учиться.

В Хогвартс я ехал в смешанных чувствах. С одной стороны, самые животрепещущие бытовые проблемы в ближайшие десять месяцев за меня будет решать школа. С другой, они всё равно никуда не денутся. С третьей, не окажусь ли я должен Люциусу за эту внезапную помощь? Сходил же он со мной в Министерство, хотя вовсе не был обязан этого делать, а перед тем наверняка договорился о визите, и дальше вон собирается хлопотать за меня. Сколько бы ни болтал Драко, что я ценный политический ресурс, мне в это мало верилось. Вот в роль дурацкого вымпела эпохи коммунизма, который из колхоза в колхоз передают как знак почёта, — вполне. От вымпела и действий-то никаких не требовалось, только присутствовать, что вполне укладывалось в схему взаимодействия со мной сильных мира сего. Только Малфой честно признался, что роль мне уготована чисто декоративная, а Дамблдор приправил бы это дело сладкими речами о невинном детстве, беззаботность которого непременно нужно сберечь.

Пока поезд деловито стучал колёсами, а однокурсники взахлёб делились новостями, я так и так мысленно прикидывал планы на ближайшее будущее и всякий раз упирался лбом в собственную недееспособность. Магловские документы, которые мне передала Гермиона, в волшебном мире стоили меньше бумаги, на которой были напечатаны, да и в обычном ничем не могли мне помочь: меня скорее упекли бы в приют как беспризорника, а у тёти были бы неприятности. Дамблдор подложил Поттеру огромную свинью, воспитывая в мире маглов героя, которому жить и действовать предназначалось в мире магии.

А расхлёбывать это варево предстояло совершенно в этом не заинтересованному мне.