Почти любовь, почти падение

Рома руки в карманы брюк сунул, продолжая исподтишка разглядывать Пушкарёву, которую Андрей продолжал обнимать, даже когда та в сторону рискнула рвануться.

— Мы передумали, — негромко проговорил Рома.

А Катя руки Андрея расцепила и отошла от него на пару шагов. К мужчинам стояла спиной, губы вытерла, заправила за уши выбившиеся пряди волос, а уже после этого повернулась, гордо вскинув голову. Вот только на Романа ни одного короткого взгляда не бросила. Потянулась за своей сумкой и обратилась к Андрею.

— Я поеду домой.

Он со стола поднялся, рубашку застегнул. И спокойным тоном, словно рядом не было потерявшего дар речи Малиновского, сказал:

— До вечера, милая. — И даже в щёку её поцеловал. А у самой двери шепнул: — Позвоню попозже.

Дверь открылась и закрылась почти бесшумно. Жданов повернулся, посмотрел на друга, который в соляной столб превратился, и совсем другим тоном, зазвеневшим от напряжения, предупредил:

— Вот только попробуй кому-нибудь рассказать.

16.

В ответ на предложение Маргариты Александр Воропаев рассмеялся в полный голос, и кинул насмешливый взгляд на Андрея, который от злости кулаки сжал.

— А что, неплохая мысль, отметить возвращение "Зималетто" в хозяйские руки вечеринкой в честь Андрюшиного дня рождения. Это даже символично, вы не находите, Пал Олегыч?

— Прекрати, Саша, — одёрнула его Маргарита. — Никто не говорит, что мы собираемся отмечать... возвращение "Зималетто". Но мы с Пашей посоветовались и решили, что лучше всего отвлечь чужое внимание.

— Да, — кивнул Жданов-старший, откинувшись в президентском кресле. — Мы, конечно, пытались сор из избы не выносить, но люди внимательны, иногда мелочи или намёка хватит, чтобы пошли слухи.

Андрей невесело хмыкнул. Он уже был не рад, что согласился на семейный обед в конференц-зале, собирался уехать на пару часов, встретиться с Катей, которая в последние дни казалась излишне напряжённой и нервной. Но мама уговорила его остаться, как раз тогда и заикнулась про вечеринку в честь дня его рождения, но Жданов и подумать не мог, что они таким образом собираются очередной раз людям пыль в глаза пустить. И сейчас, наблюдая за тем, как родители заканчивают друг за другом фразы, и, понимая, что они уже всё обсудили и сами всё решили, забыв спросить его мнения, злился.

— К тому же, скоро показ, лишний повод заинтриговать публику.

— Тогда давайте отметим годовщину вашей свадьбы, — проворчал Андрей, — почему именно мне нужно портить день рождения?

— А что, у тебя какие-то особые планы? — поинтересовался Пал Олегыч, и осуждающе вскинул бровь.

— Я считаю, что это замечательная идея, — не заставила себя долго ждать Кира. С кресла поднялась, а на Андрея кинула вызывающий взгляд. Она даже не скрывала, что делает это ему назло. — Все соберутся вместе...

— Поулыбаются в камеры, — подхватил разозлённый Андрей, после чего повернулся к матери. — Я против, так и знай. Что угодно отмечайте, только не вмешивайте в этот спектакль меня, хорошо?

— А в чём дело, ты уже не семья? — возмутилась Кира. — Или мы, Воропаевы, больше вам не семья?

Маргарита тут же принялась Киру успокаивать, на сына посмотрела с предостережением, но тот лишь упрямо выдвинул подбородок.

— Не надо придираться к словам! Но я тоже, может это и покажется кому-нибудь странным, имею право выбора, и я не хочу, чтобы меня, как куклу заводную, выставляли напоказ. И да, у меня другие планы на этот день! — закончил он, невольно повысив голос.

— Я в этом и не сомневаюсь, — огрызнулась Кира. К брату повернулась, но тот продолжал посмеиваться, явно наслаждаясь тем, как Андрей пытается вывернуться из неприятной для него ситуации.

— Хватит пререкаться, — прикрикнул на всех Пал Олегыч. — Андрей, твои планы — это твоё дело. Но, смею тебе напомнить, что ты кое-чем обязан "Зималето", или ты уже успокоиться успел?

Андрей зубами скрипнул.

— Не успел.

— Вот именно. Так что, думаю, и спорить здесь не о чем, работа есть работа. А позже, если у тебя появится такое желание, — с нажимом закончил Жданов-старший, — можешь продолжить празднование на свой манер.

Кира сложила руки на груди, разглядывая Андрея исподлобья. Жданов её взгляд встретил и тут же отвернулся, уязвлённый поворотом событий.

— А я получу приглашение на вторую часть торжеств, — поинтересовался Воропаев, — или только бокал шампанского в семейном кругу?

— Можешь, вообще не приходить, — огрызнулся Андрей, а после прошёл к дивану и сел, когда понял, что от него уже ничего не зависит. Маргарита с Кирой тут же принялись обсуждать задуманное мероприятие, а Андрей глазами по углам некогда своего кабинета стрелял, и думал, что в последнее время неприятности его за каждым углом подстерегают. А ведь всё должно было быть по-другому, он должен был быть на коне, а вместо этого чувствует полную беспомощность и не везёт ему, во всём, за что бы ни брался в последнее время — не везёт. Отец наотрез отказывается говорить о будущем совете, Андрей понятия не имеет, что у него на уме, да ещё Сашка кругами ходит и улыбается премерзко, словно он-то всё знает, а над Андреем не упускает случая поиздеваться лишний раз. Кира прохода не даёт, мама её в этом поддерживает, тут же заканчивая разговор, как только Жданов заикается о том, что у него на личном фронте серьёзные перемены наметились. Как только он об этом заговаривал, Маргарита начинала жаловаться на головную боль, или перебивала, чтобы рассказывать о том, как много работает отец. И Андрей, как по заказу, начинал себя виноватым чувствовать, и угрызения совести лишь возрастали, когда он приезжал домой, к Кате, и понимал, что ему снова нечего ей сказать, чтобы просто успокоить, не то что порадовать. А теперь ещё и званый вечер в честь его дня рождения, только этого и не хватало. Кира вон уже придумала снять банкетный зал, а отец настаивает на том, чтобы устроить всё непосредственно в "Зималетто". Если уж пускать пыль в глаза, то так, чтобы люди после долго рыдали от умиления.

— Андрей, подожди!

Кира окликнула его, когда он уже почти поверил, что сумел сбежать. Из конференц-зала вырвался, злой, дверью приёмной хлопнул, и не думал, что кто-то решится за ним последовать, а когда Кира его позвала, аж запнулся. Медленно повернулся, словно поверить не мог, что она осмелилась.

— Что ты хочешь?

Кира тут же шаг сбавила, а глазами по его лицу шарила.

— Я не понимаю, почему ты так разозлился. Это всё делается ради тебя.

— Правда?

— Да, и ты зря разговариваешь со мной в таком тоне. Я ничего плохого тебе не сделала. Ты что, не понимаешь, что этот вечер будет полностью посвящён тебе? И это перед показом и советом. А ты ещё и злишься. Ты не в себе?

Он брови сдвинул, смерил Воропаеву снисходительным взглядом.

— Если я скажу — да, не в себе, это хоть как-то объяснит моё нежелание участвовать во всём этом? Кира, я не хочу больше быть принцем крови, я хочу, чтобы отец сам решил доверить мне компанию. И мне для этого не нужно выставлять себя на всеобщее обозрение.

— Ты в этом так уверен? Это нормальный рекламный ход, и я, к твоему сведению, снова иду против своего брата, но ты не хочешь этого замечать, правда?

— А я тебя об этом не просил. Я не буду больше ни с кем насмерть драться. Я хочу вернуть себе президентское кресло, но совсем по другим, нежели раннее, причинам.

— Хотелось бы мне их услышать, — усмехнулась она в сторону. — Иногда мне кажется, что ты на самом деле с ума сошёл, — добавила Кира тише. Мимо прошла девушка, кивнула им, здороваясь, и Андрею с Кирой пришлось посторониться. — Твоим родителям очень не нравится вся эта история с твоей мифической девушкой. Ты никогда так себя не вёл раньше.

— Всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Кира взглядом в его лицо упёрлась.

— Тогда почему ты её прячешь? Ты рассказал мне о ней давно, но ты с ней нигде не появляешься, ты не хочешь её с родителями знакомить.

— Я познакомлю, когда сам сочту это нужным.

Кира усмехнулась.

— А может, ты мне врёшь?

Андрей удивлённо моргнул.

— В смысле?

— Нет никакой девушки, точнее, одной девушки нет. Я же тебя знаю, Жданов.

Андрей отступил от неё на шаг.

— Кира, вот ты точно врёшь, сама себе. Можешь продолжать в том же духе, а я, пожалуй, пойду.

— Андрей!

Он отмахнулся от неё и свернул за угол. И тут же широко рукой взмахнул, сбрасывая напряжение.

— Ты понимаешь, что это будет? Спектакль. — Жданов виски хлебнул, отчего-то нахмурился и в бокал заглянул, словно не поверил, что это именно виски было.

Катя замерла перед ним в растерянности. Потом всё-таки приблизилась и поставила перед Андреем блюдечко с нарезанным лимоном. Удивилась, когда Жданов попросил лимон, но сейчас, глядя, как он в рот сразу две дольки сунул и сморщился, поняла, что это для выброса лишнего адреналина. Андрея передёрнуло, он даже головой замотал, но когда глаза открыл, взгляд немного прояснился, пелена злости начала таять.

— И они собираются меня в это втянуть, и мама с Кирой искренне считают, что делают мне одолжение. Я им ещё и благодарен должен быть! — Он руками развёл. — А отец их поддерживает! Для него это шанс реабилитировать "Зималетто" в глазах общества, последние сомнения развеять.

Катя присела рядом с ним на диван, на самый краешек.

— Если задуматься, то затея неплохая, — осторожно проговорила она, глаза в сторону отведя.

А Жданов поперхнулся виски.

— Ты что, серьёзно?

Катя посмотрела на него.

— Я о том, что в качестве пиар-акции это вполне может сработать.

Андрей остановил на её лице пристальный взгляд.

— Я тебе уже говорил, что мне не нравится твоя работа у Юлианы?

— Бессчётное количество раз.

— Но ты пропускаешь это мимо ушей, — недовольно проговорил он себе под нос.

Катя улыбнулась, села поудобнее, поджав под себя ноги и привалившись спиной к подлокотнику дивана. Наблюдала, как Жданов, раздувая от негодования ноздри, подливает себе в бокал виски.

— Я не пропускаю, я ищу варианты.

— Варианты чего? — хмыкнул Андрей. Усмешка вышла уже не столь напряжённой, как несколько минут назад, и Катя поняла, что виски начинает действовать. Пальцем ноги Жданова коснулась, проверяя его реакцию, после чего осмелела, и пристроила свою ступню на его бедре. Смотрела на него, на его профиль, видела, как он обеспокоенно хмурится, размышляя о своих неприятностях, а так хотелось, чтобы на неё внимание обратил, и все бы тревоги его враз оставили. А при мысли о том, что она знает, как этого добиться, внутри появилось знакомое тепло, украдкой подобралось к самому сердцу, то послушно встрепенулось, а Катя продолжала за Андреем наблюдать, оттягивая важный момент, когда он всё-таки потянется к ней, поняв, что она этого хочет в эту секунду больше всего на свете.

Катина нога добралась до его живота, и Жданов её перехватил за лодыжку. Виски допил одним большим глотком, а сам уже с Кати глаз не сводил. Пустой бокал на стол, футболку сам снял и на пол кинул, а когда Катю поцеловал, она в его руках выгнулась, от его губ уворачиваясь, и тихо рассмеялась.

— От твоего поцелуя опьянеть можно...

Он кивнул, даже не вдумавшись в её слова, молнию на её кофте вниз дёрнул и губами прижался к прохладной коже. Катя глаза закрыла, ладонью по его плечам водила, иногда ногти впивались в кожу и оставляли неровные следы, которые быстро исчезали. Когда Андрей снова к её губам поднялся, уже был достаточно разгорячён, в диванные подушки её вжимал, рукой её голову удерживал, чтобы не вздумала отвернуться. Катя на его поцелуй отвечала, ахнула от неожиданности и рассмеялась, когда они едва с дивана свалились, а потом оба замерли, услышав звонок в дверь. Жданов голову поднял и посмотрел ошалевшим взглядом.

— Это кто?

— Я не знаю, — шепнула в ответ Катя, и его взъерошенные волосы пригладила.

В дверь ещё раз позвонили, и это уже заставило обоих с дивана вскочить, принялись впопыхах одеваться и по сторонам оглядываться. Жданову было ещё труднее, затуманенный алкоголем мозг отказывался реагировать должным образом, даже смешно стало, и, в конце концов, Андрей замер посреди комнаты, в мятой футболке и с бутылкой виски в руках.

— Кать...

— Иди в спальню.

— Что?

— В спальню!

Не совсем понимая, что и зачем он делает, пошёл в спальню, в последнюю секунд успел вернуться, чтобы из-под диванной подушки Катин бюстгальтер вытащить. А в прихожей уже дверь открылась, и к своему огромному ужасу Жданов услышал недовольный бас Валерия Сергеевича. Дверь спальни за собой закрыл и спиной к ней привалился. Вдруг понял, что у него сердце где-то в горле стучит, реально от страха. И он стоит, затаив дыхание, прижимая к груди ополовиненную бутылку виски и деталь женского нижнего белья, в голове туман, а от стука собственного сердца даже не в состоянии разобрать, о чём за дверью речь идёт. Кажется, так глупо он себя уже лет десять не чувствовал.

— Гостей что ли ждёшь? — поинтересовался Валерий Сергеевич, приглядываясь к зардевшейся дочери.

Катя попыталась выдать спокойную улыбку.

— Я? Нет. — Глубоко вздохнула и продолжила с улыбкой: — Нет, папа, какие гости? Наоборот не жду никого. Я только недавно пришла, — пояснила Катя, надеясь, что это сойдёт за оправдание её такой явной растерянности. — А вы... Погулять решили?

Елена Александровна в нерешительности остановилась у дивана, с опаской по сторонам огляделась, словно чувствовала опасность, и украдкой кинула на дочь вопросительный взгляд, который Катю заставил дыхание затаить. Отец тем временем по гостиной прошёлся, осматриваясь, а после устроился на диване, даже не подозревая, чем его дочь на этом самом диване занималась всего несколько минут назад. Катя молнию на кофте повыше застегнула, и снова родителям улыбнулась.

— Давайте чай пить!

Нужно было увести отца из комнаты, пока ему в голову не пришло заглянуть в спальню.

— Не погулять мы решили, ходили в гости к Семёну Стрельцову, помнишь его? Они с папой служили вместе, он на складе работал.

Валерий Сергеевич охотно подхватил тему воспоминаний, Катя заметила, что он чуть навеселе, поэтому, наверное, и не замечает некоторых деталей, в другое время ухватился бы и тут же след взял, а сейчас вот позволил себя на кухню увести, и даже не заметил, как Катя ботинки Жданова ногой под стул задвинула.

— Во-от, а на обратном пути я и подумал, а почему бы нам с матерью дочку единственную не навестить. Ведь имеем право? Посмотреть... — Он неопределённо взмахнул рукой. — Проверить, как и что.

"Проверить" было главным словом во всей его тираде. Елена Александровна за спиной мужа дочери кулак показала, наверное, впервые в жизни. Катя мысленно застонала, но выбора не было, и поэтому лишь шире заулыбалась, и чайник на газ поставила, радуясь тому, что вовремя убрала со стола после ужина.

— Катя, так больше продолжаться не может, — возмущённо зашептала ей мама, как только отец закрыл за собой дверь ванной комнаты. Родители уже собирались уходить, такси вызвали, а Катя уже, кажется, в сотый раз за прошедший час на часы взглянула. А сейчас вот мама её за руку схватила, и Катя виновато опустила глаза.