— Только от Игоря зависит. Хороший способ проверить свои чувства, — заключил Алик.
— А ты бы согласился вот так? — поинтересовался Димка.
— Ради Эл, все что угодно. Не раздумывая, — твердо заявил Алик.
— Значит, не придется.
— Что значит, не придется?
— Просто если тебе случиться проверять свои чувства, то в чем-то другом. Судьба такая штука, что обязательно проверит, если зарекаешься, только не там где ждешь. У тебя и Эл не все получалось, и не все зависело от Эл.
— Забыл, что ты у нас философ. Не многовато проверочек для одной жизни? И вообще, о чем мы говорим? — Алик помрачнел и шумно вздохнул.
Дмитрий догадался, что перешел запретную для обсуждения черту. Он понял, о чем подумал Алик. Когда Эл стояла перед выбором он или долг, она выбирала долг, не единожды. Алик всегда ревновал в подобных случаях. Дмитрий вежливо замолчал.
Несколько последующих часов каждый провел, как ему было нужно. Дмитрий спал, поскольку делать ему было совершенно нечего. Как часто бывало, он озадачил всех своими идеями и мирно удалился. Остальным было не до сна. Игорь ходил их угла в угол, потом совсем ушел, размышлять в одиночестве. Ника не выходила из комнаты Ольги и по-прежнему никого не впускала. Алик занялся своими капитанскими делами и не думал отдыхать. После нервозного утра в его доме наступил покой, и он мог спокойно работать.
Он набирал новый экипаж на новый корабль. Непривычное чувство владело им, словно он занимается ненужным делом. Проделанная работа совсем не устраивала его, то люди ему не подходили, то не хватало оборудования, то ему отказывали в запросах. Он путал одно с другим. После двух часов работы он оттолкнул экран.
— Да что твориться? Все против нас, — возмутился он.
Он вышел из кабинета на огромный балкон. На воздухе он почувствовал себя лучше. На такой высоте давление было другим, гулял ветер и воздух был очень чистым и совершенно без запахов. Сквозняк проник за ворот, Алик передернул плечами. Он прошелся по балкону, медленно из стороны в сторону. Откуда явилось это чувства отчужденности? Надоело воевать? Так вопрос ставить нельзя. Он все-таки капитан. Капитан. Капитан. Слово вертелось в голове. Они всегда называли "капитаном" Эл, как нарицательное имя. Вот, кто капитан до мозга и костей. Это слово прочно ассоциировалось с ней. Он никогда не думал о ней в прошедшем времени, она до сих пор существует. Он скорее умрет, чем согласиться признать, что она исчезла. Он не смел, даже внутренне, произносить слово "смерть" в отношении ее. Грудь сдавило. Алик сжал кулаки и уперся ими в ограждение балкона. Боль была такой, что дышать трудно. Зря он уговаривал себя успокоиться. Он ощутил, как приближается приступ. Остановиться. Перестать думать. Думать о постороннем.
Перед глазами пошли круги. Он сел в углу и сжался в комок. Первая волна накатила неожиданно быстро. Мир стал казаться огромным. Он чувствовал пространство, обрыв под собой. Стены "высотки" перестали быть осязаемыми, он почувствовал ту огромную высоту, и обилие жизни вокруг. Тело осталось внизу, его швырнуло прочь.
Каждый раз с ним происходили разные события, то он слышал голос, обычно один и тот же, певучий зовущий, от которого становилось страшно, иногда он видел неизвестное ему пространство. На этот раз он увидел скалы. Потрясающий совершенно не земной пейзаж. Он так решил. Терракотовый щебень и такие же камни, а вдали свечой вверх группа скал. Он не шел, он несся над этим пространством. А потом очутился в окружении красных стен, которые недавно видел вдалеке. Здесь пространство было уже земным. Над головой яркое, голубое высокое небо. Скалы кругом и из этого круга нет выхода. Зелень и вода. Он слышал ее шум. Небольшой водопад струился прямо в озерцо.
Он едва не закричал, когда в зеркале струй за своей спиной различил силуэт. Он обернулся. Там стояла Эл. Он недавно думал о ней. Вот она. Рядом. Он ничего не успел сказать, она обошла его и направилась прямиком к озеру. Она вошла в воду по пояс, прямо в одежде. Озеро было не глубоким, она шла к водопаду. Алик кинулся за ней. Он спешил догнать фигуру, а когда она скрылась за струями, то он испугался потерять ее из виду. Он врезался в стену воды, которая оказалась слишком тяжела для него. Он старался выкрикнуть ее имя. Темнота поглотила его.
Он очнулся. Жуткая боль по всему телу не давала даже шевельнуться. Перед глазами туман. Сквозь него он различил копну волос.
— Эл, — прохрипел он. — Мне плохо.
— Тебе было плохо.
— Мне было хорошо. Ты. Почему ты ушла? — говорил он с большим трудом.
Он услышал слабый вздох.
— Не молчи. Поговори со мной, — попросил он.
— Я бы поговорила, но я не Эл, — последовал равнодушный ответ.
Он лежал беспомощный и не мог сообразить, кто был рядом. Зрение возвращалось медленно, впрочем, как и все другие ощущения. Он с трудом смог лечь на живот, так немного комфортнее было приходить в себя. Рядом все еще кто-то был. Алик не хотел постороннего присутствия.
— Я все равно не уйду, — услышал он детский голос.
Ника. Она была свидетелем приступа.
— Я никому не скажу. Вот это был улёт. Так и до смерти не долго, — прокомментировала она. — Тебе нужно научиться правильно переносить свои кризисы. Не капитанствовать бы тебе, а собой заняться.
— Ты почувствовала, — пробормотал Алик.
— Да. Пакостные ощущения. Правда? Эл тоже мучалась. Даже хуже. Поэтому я поняла, что с тобой. Почему ты ей не сказал?
— Помолчи. Тошно.
— Нужно было сказать.
— Помолчи.
Ника умолкла, но уходить не собиралась. Она подошла к краю балкона, перила доходили ей до груди, она свесила голову вниз.
— Высотища! — сказала она. — Мне нравиться местная архитектура. Дома далеко друг от друга и не портят пейзаж. Соседний дом такой же, а кажется маленьким. Раньше я жила только в тесном академическом городке. Мне никогда не нравились ни длинные переходы между корпусами, ни мой бокс. Все тесное, а здесь большое пространство. И красиво. Видно далеко. Так можно жить.
Она повернулась к Алику.
— А Эл не знала, что ты такой, как она. Она думала, что уникальна. — Ника усмехнулась. — Струсил признаться?
— Я не буду с тобой это обсуждать, — пробормотал Алик и отвернулся.
Ника подошла к нему и присела на корточки.
— А она хотела, чтобы между вами не было тайн.
— Перестань, Ника. — Алик вложил в слова все силы.
— Эта тема не обсуждается. — Ника точно скопировала интонацию Эл. — Да?
— Да.
Она потрогала его лоб. Провела рукой по его волосам.
— Ты не обижайся. Я говорю правду. Тебе не нравиться.
— Иногда нужно уметь держать язык за зубами, — Алик говорил не поворачиваясь.
— Извини, но практического применения твоему совету я не вижу. Вы молчали с Эл и домолчались.
— Не болтай о том, в чем не разбираешься, — с раздражением сказал Алик.
— Не злись.
— А ты не зли меня.
Ника вздохнула.
— Игорь идет сюда. Я задержу его. Выходи в зал, когда в себя придешь. Вечер уже. Нужно обсудить, что делать завтра.
Она побежала прочь, Алик вслушивался в угасающий топот ее ног. Он попытался встать. Не получилось, ноги не слушались, он остался лежать на полу. В эту минуту он был благодарен Нике, что она не пустит к нему никого. Так лучше. Всем сейчас непросто и его состояние не должно добавлять напряжения. Эл умела скрывать приступы, теперь это учился делать он. По началу, когда у него обнаружился тот же синдром, благодаря надзору Лондера, ему удавалось сдерживать себя. Ситуация изменилась и ухудшилась, когда Эл пропала. Он прибывал на грани нервного срыва. Алик сам себе сознался, что капитанская должность помогла ему, но и подточила его стойкость к приступам. Ответственность за других не позволила ему упиваться горем, но в остальном, он переусердствовал. Перегрузки. Особенно в первые месяцы войны, и уже через год как приступы стали обычным делом. Ольга знала о них и помогала, так же как помогала Эл. Именно она впервые с укоризной заметила, что Алик должен был рассказать правду. Теперь укорять поздно. Каждый раз, когда он приходил в себя после очередного приступа, он повторял про себя: "Если бы она знала..."
Алик с трудом встал, опираясь на перила. На всякий случай сделал вид, что стоит и смотрит вниз. Усилился ветер, принес вечернюю прохладу. Вернулось зрение. С большой высоты он видел, как отступает свет, как сумерки затягивают пространство. Он наблюдал, как медленно, но заметно смещается граница света и тени. Красиво. Он усмотрел в этом действе что-то зловещее. Граница между светом и тьмой, между очевидным и неизвестностью, между правдой и ложью. И нет четкой черты, есть полоса, постоянное движение, то в одну сторону, то в другую. Он почувствовал себя участником всего этого действа, который пытается понять, куда он смотрит, куда сделает шаг, что выберет. Всегда есть выбор. Каждую секунду.
События последнего времени пронеслись с огромной скоростью. Еще немного войны и он потеряет ориентир, уйдет в темноту. Где он, что с ним? Он осознал, что желание мстить и воевать в нем умерло. Это не способ избавиться от боли, от потери, а способ всех потерять. Ольга больна. На Димке не видны раны и ожоги, а если были видны, то живого места не осталось бы. Он сам не считал, сколько раз горел и разбивался. Игорь, который теряет любимую. Он сам, который не смог забыть, не смог заглушить в себе боль, как не старался.
Нужно, что-то сделать, все изменить. Он должен решить куда теперь. К свету или в тень. Они не бегают от смерти, рано или поздно она почтит их всех своим вниманием. Так, может, пришла пора повернуться лицом к жизни, заглянуть в глаза этой таинственной даме.
Алик провожал взглядом уходящее солнце. Он смотрел, как оно исчезает за горизонтом, и все больше в нем росла уверенность, что он должен изменить свою жизнь, поменять приоритеты и друзей увести от постоянного, бессмысленного риска.
Стало холоднее. Алик передернул плечами, потянулся. Он чувствовал себя обновленным. Разум был ясным, а с души, словно слетели слои грязи. Он ощутил себя другим человеком. Перемена произошла стремительно. Минута. Это был не порыв, не эмоции, изменилось его восприятие мира, сознание.
Он прошел через свой кабинет, взглянул на незаконченную работу, махнул на нее рукой и вышел в гостиную. Ника и Дмитрий сидели в одном углу. Озабоченный Игорь в другом. Он первым увидел Алика и поднял брови. Заметил перемену.
— Рассел прислал сообщение. Навестит нас завтра, — сказал Игорь.
— Нужно привести в чувства Ольгу. Попрошу Рассела поговорить с ней. — Сообщила Ника. — Игорь, завтра она будет в сознании.
Игорь в ответ вздохнул.
— Ну и день. — Димка с удовольствием потянулся в кресле. — Не вериться, что я прилетел сегодня утром.
— Вы хотите увидеть Нейбо? — спросила Ника.
— Конечно. — Молодые люди ответили почти одновременно.
— Как? — спросил Алик.
— В сознании Ольги есть четкая картинка. Она ясно видит этот образ. Я могу его спроецировать на что-то чувствительное. Мне нужна гладкая поверхность, небелая и полированная.
Ника проделала процедуру быстро, наедине с Ольгой.
— Что это? — недоумевал Дмитрий первым получивший изображение. — Галиматья.
— Такой ракурс, — пояснила Ника. Она встала впереди Дмитрия и повернула голову, демонстрируя положение Ольги. — Она его так видит. Это с разворота. По-моему он держал ее за шиворот.
— Голова, — заключил Дмитрий. — А в рост нет?
— Более четкой картины нет, — ответила Ника. — Только наложения. Она была в истерике.
Картинку положили на стол. Четверо сгрудились вокруг.
— Странная у него голова. На шлем похоже. А это? — Игорь поворачивал картинку то в одну, то в другую сторону. — Как будто разряд, через все лицо.
— Где тут лицо? — удивился Дмитрий. — Поверхность гладкая.
— Точно. Очень похоже на шлем, — согласился Алик. — Ника, а ты все видишь, что Оля?
— Видите ли. Я вижу ту картину, которая в ее сознании сейчас. Много поздних наслоений, ее же лечили. Время упущено. Память притупилась. Остался этот образ, самый яркий. Он-то ее и пугает. Я могла бы вызвать полное воспоминание, но она не переживет повторного шока. Ей очень плохо оттого, что осталось. Хорошо, что я не чувствую как она. Вот был бы ужас.
— Как ты ее лечишь? Заставляешь забыть? — спросил Игорь.
— Нет. Я стараюсь, чтобы она изменила отношение к произошедшему. Но ее как бы сказать,... заклинило. Когда наступает кризис, она снова видит и думает, что события происходят опять, повторяются. Начинаются галлюцинации. Ее сознание произвольно интерпретирует то, что произошло. Она крутится в одних и тех же воспоминаниях, возвращается к ним. Чтобы ее переключить, действительно нужен сильный стресс. Или хорошее воспоминание. Чтобы вместо этой картинки возникла более яркое впечатление. Самое лучшее, если бы произошла вторая встреча, и вот это существо сделало противоположный поступок. Что угодно, кроме испуга.
— Например, сняло шлем, а там знакомое лицо, — предложил Алик.
— Или она двинула ему от души, — добавил Дмитрий.
— Что-нибудь подобное, — с кривой ухмылкой согласилась Ника. — Главное — преодолеть страх.
— Можно смоделировать в ее сознании другое событие? — спросил Игорь.
— Запрограммировать, как машину. — Ника с разочарованием посмотрела не него. — Ничто не заменит живое восприятие ее собственного сознания. Это продукт эволюции. Оля, к несчастью, — существо, ограниченное рамками этого зримого мира. Это Дмитрий может видеть поверх предметов, скрытый смысл. А она верит в то, что видит, что можно руками пощупать, у нее мышление ученого-материалиста. На нее мои внушения плохо действуют. Я пыталась внушать, против правил. Она просыпается и верит, что видела сон. А там была натуральная реальность, и победить свое впечатление, освободиться от него, она не может. Еще нервная система повреждена. Каждое острое воспоминание рвет те связи, которые успели восстановить ваши врачи. Поэтому и времени мало. Я действую, как могу аккуратно. Сначала ей душу нужно вылечить, а потом телом заниматься.
— Все же первое изображение Нейбо мы имеем. Завтра отдам копию Расселу, — сказала Алик.
— Как объяснишь, откуда взял? — спросила Ника.
— Правду скажу.
— Не поверит. — Возразила девочка.
— Отправим в разведку Галактиса. Там поверят, — предложил Игорь.
— Да, — кивнул Алик.
Они еще долго не отходили от стола. Спать расходились уже за полночь. Прежде чем Ника ушла к себе, Дмитрий остановил ее и спросил:
— Ты сказала, что я вижу поверх предметов. Что ты имела в виду?
— Любое событие ты воспринимаешь не просто так. Ты ищешь причину и пытаешь предвидеть последствия. Ты веришь, что если твердо укрепиться в мысли, безоговорочно верить, то и будет, как веришь. За мыслью стоит большая сила. Ты это понимаешь. Если бы ты был менее ленив, ты мог бы стать, кем захочешь. К несчастью, кроме полетов, тебя мало, что интересует. А может быть, ты себя еще не нашел. Ты тоже похож на Ольгу. Тебя заклинило. Ты все отложил на потом. Когда она вернется. — Ника многозначительно посмотрела на Дмитрия.
