Племя вихреногих-3

Даже для своих шестнадцати лет дева была рослой и крепкой. Мальчишка вдруг смутился и опустил взгляд. Пупок у Файму был похож на круглую кнопку — рука так и тянулась нажать... но в руке у неё было копьё с ярко блестевшим мечом-наконечником, на поясе — длинный нож. Даже кортик, скорее. Рядом с ней стоял мальчишка лет десяти на вид — худощавый и гибкий, точно так же одетый лишь в бусы и передник на шнурке. И грива волос у него была точно такая же, разве что покороче — всего-то до плеч. На боку у него, правда, на том же шнурке висел нож. Явно фабричный, если судить по пластмассовой рукояти. Нож этот смотрелся на пацане откровенно смешно, но в нём самом ничего смешного не было, смотрел он пристально и неприятно...

Остальные Маахисы тоже были вооружены нехило — копьями, только наконечники на них оказались не стальные, а из когтей хорошо знакомого Димке ри`на — жуткими на самом деле изогнутыми штуковинами длиной сантиметров по тридцать. Неприятно похожими на косы и в самом деле острыми с одного края. Да ещё, вдобавок, и зазубренными. В общем, при одном взгляде на эти наконечники Димку пробирал озноб. Оставалось лишь гадать, где Маахисы смогли раздобыть их... правда вот луков у них не было — то ли они не умели с ними обращаться (что очень вряд ли, подумал вдруг Димка), то ли зачем-то не считали нужным делать их. Правда у всех, даже у девчонок, на поясах висели вполне серьёзные кремнёвые ножи, а рядом с ними, в плетёных из растительных волокон кошелях, — вполне настоящие бола. Вообще-то здорово придумано, подумал Димка. Стрелой крупную зверюгу вряд ли остановишь, а бола сработает наверняка...

При других обстоятельствах встреча могла получиться не такой уж неприятной... но рядом с Файму стоял Льяти — тоже с кремнёвым ножом на поясе, с дорожной котомкой за плечами. Новый лук он себе так и не сделал, но в руке у него было грубое копьё, просто палка с обожженным на костре остриём. Правда, и такой здесь вполне можно убить, подумал вдруг Димка...

— Ну что, видите?! — Льяти похлопал себя по голой груди, на которой висели бусы — стеклянные, самые обычные на вид... хотя нет, как раз НЕ обычные — несколько самых крупных бусин были словно налиты изнутри сочным светом, зелёным, жёлтым или фиолетовым... — Это — Ключ от Надира и я — его восприимец! — это известие вызвало шум, удивлённый и взволнованный. — Когда я до него доберусь, я вам всем превращение в свиней с пятачками устрою! А из тебя, — он ткнул пальцем в Димку, — я вообще удава узловатого сделаю, и буду тобой свой унитаз прочищать!

Димка невольно хихикнул. Страшные угрозы Льяти прозвучали как-то... по-детсадовски, честно говоря. Верно, злиться по-настоящему он просто не умел...

Льяти ошалело моргнул, глядя на него, — верно, он ждал какой-то другой реакции — а потом набрал в грудь воздуха, собираясь сказать что-то ещё... но тут Файму ткнула его локтем в поддых. Льяти ёкнул и согнулся, хватаясь за пострадавшее место.

— Приветствую вас, товарищи! — провозгласила она, подняв вверх своё копьё, очевидно, в качестве салюта. — Я — Файму Йэннти, председатель отряда юных коммунистов �Маахисы�, Союз Многообразий Аниу.

Димка вздохнул, понимая, что бессовестно пялиться на неё, не в силах ничего поделать... но тут Серый чувствительно ткнул его в бок и мальчишка опомнился.

— Дмитрий Светлов... э-э-э... — он чуть не ляпнул �царь� и торопливо закончил: — пионер Советского Союза.

В другой ситуации он чувствовал бы себя увереннее, — но сейчас перед ним была уже почти взрослая дева, и эта дева смотрела на него — именно на него! — с очень профессиональным интересом, словно опытный натуралист, отловивший, наконец, особо редкого и ценного зверя. Интересно, что это про меня ей рассказал Серый, невольно подумал Димка. Наверное, что-то очень занимательное...

— Пионер — это высшее здесь звание? — между тем спросила Файму. Довольно-таки ехидно, как показалось Димке.

— Он — наш вождь, — просто сказал Юрка.

— Так. Понятно, — она покосилась на Льяти, потом вновь взглянула на Димку. Слегка склонила голову в качестве приветствия. — Жаль, что приходится начинать с этого, но данный вопрос нужно решить как можно быстрее. Ты, — она ткнула пальцем в Димку, — поступил с Льяти очень несправедливо. Оскорбил его. Теперь ты должен извиниться. И немедленно.

Димке снова захотелось заорать дурным голосом... но на сей раз он всё-таки сдержался. С невероятным трудом, надо сказать. Унижаться перед Льяти — да ещё и на глазах у всех! — ему совершенно не хотелось. Но он и в самом деле был виноват перед ним, да и вариантов, честно говоря, не было — не посылать же Льяти нафиг ещё раз, хотя как раз этого ему сейчас и хотелось. Ничем хорошим это точно не кончилось бы, да и с надеждой на возвращение домой тогда пришлось бы точно проститься навсегда...

Глубоко вздохнув — чтобы поглубже проглотить слова, которые ему на самом деле хотелось сказать, — Димка посмотрел на Льяти. Тот смотрел на него мягко говоря недружелюбно, и Димке вообще расхотелось что-то ему говорить. Деваться, однако, было некуда. Отец не раз говорил ему, что главное качество мужчины — это умение признавать свои ошибки, как бы это ни оказалось тяжело, и был конечно кругом прав. Честнее, да и просто смелее признать свою вину, а не юлить и извиваться, словно гадюка под вилами, потому что так недолго и скурвиться, окончательно и бесповоротно. Вот только говорить красивые слова, — это одно, а следовать им, как уже понял Димка, совершенно другое...

— Льяти Быстроногий... — начал он, в основном затем, чтобы выдохнуть распирающий уже грудь воздух. — В отношении тебя я поступил подло и несправедливо, — слова звучали неожиданно, словно говорил сейчас кто-то другой. — И я... прошу твоего прощения.

Льяти глубоко вздохнул — судя по выражению его лица, чтобы сказать что-то, крайне далёкое от принятия извинений, — но Файму вновь треснула его локтем, и он снова подавился воздухом. Потом она повернулась, весьма сурово глядя на него, — похоже, что Льяти обещал ей принять извинения, если Димка ему их предложит. Было невооруженным глазом видно, что его тоже буквально распирает... но и ему деваться оказалось некуда. Файму была явно не из тех, кто позволяет нарушать данные ей обещания.

— Я прощаю тебя, — наконец буркнул он, не глядя на Димку. Ежу было ясно, что на самом деле не простил... но формальности, по крайней мере, были исполнены. У Димки словно с души камень свалился — сейчас он и сам не мог поверить, что решился попросить прощения у Льяти...

— Итак, товарищи, — между тем, провозгласила Файму, — между нами больше нет разногласий... я надеюсь. Как видите, у нас есть восприимец Ключа, — она снова взглянула на Льяти, на сей раз одобрительно. — Всё, что нам теперь нужно — это узнать дорогу в Город Снов, к Надиру. Нет ли среди вас того, кто знает её?

— Я знаю, — немедленно сообщил Вайми, и Димке вдруг показалось, что в воздухе вокруг них что-то треснуло... или сместилось. Все детали головоломки наконец встали на место, понял Димка. У нас есть Ключ, у нас есть восприимец Ключа, мы знаем дорогу к Надиру... и значит, дело решено. Осталось лишь дойти до этого Города Снов — а там...

В этот миг Шиан Та крикнул, указывая рукой на север. Проследив за ней, Димка с удивлением увидел там ещё один отряд...

Этот отряд был поменьше, чем отряд Маахисов, — наверное, десятка полтора. Он тоже шёл по гребню параллельного гряде увала — по их следам, как догадался Димка. Состоял он из каких-то рослых светловолосых ребят в туниках из шкур и в чём-то вроде сапог. Димка без особого труда разглядел их — оставалось до них не больше километра. Заболтавшись с Маахисами, они все потеряли бдительность. Впрочем, и так уже было ясно, кто это...

— Вороны, суки, — сообщил Льяти. Пальцы его сжались на древке копья так, что даже побелели, и Димка невольно подумал, что злиться он может и не умеет, но вот ненавидеть — вполне...

— Да, это Вороны, наши смертельные враги, — хмуро подтвердила Файму и повернулась к Димке, точнее, ко всему его отряду. — Боюсь, товарищи, что теперь дело точно не обойдётся без битвы...

Сердце у Димки вновь ёкнуло, и на сей раз очень гадко. Он понимал, конечно, что этот жутковатый мир не отпустит их без боя, но не ожидал, что это будет так... буквально. Вороны не слишком ему нравились, но воевать с ними Димке совершенно не хотелось. Во-первых, они были лучшими бойцами в этом мире, и значит битва, начнись она, в любом случае станет страшной и кровавой. Во-вторых, противно было лезть в чужие разборки и оплачивать своей кровью чужие счета...

Только вот выбора-то у меня и нет, подумал Димка. Льяти, понятно, меня ненавидит — но Верасену, вождя Воронов, он ненавидит гораздо сильнее. И если я хочу с ним помириться — не на словах, а на деле, я должен драться на его стороне. Да и вообще, если его сейчас укокошат, мир наверняка погибнет — и мы все вместе с ним...

Файму, между тем, вновь окинула взглядом его отряд. Уже более практически.

— Итак, товарищи, — начала она, — нам предстоит сейчас бой с реакционными силами. Мы его не хотим, но избежать уже не сможем. Вороны — фанатики, говорить с ними бессмысленно и не о чем. Их можно только перебить, что мы и собираемся сейчас сделать. Ваша помощь тут будет решающей, я это не скрываю. Итак... есть ли добровольцы?

Все взгляды немедленно сошлись на Димке, отчего ему стало ещё гаже. Правду говоря, он понятия не имел, что там не поделили Вороны и Маахисы — причём до такой степени, что готовы были буквально перебить друг друга. И кто из них, собственно, прав. Но решать надо было прямо здесь и сейчас... а Димка попросту не знал, что делать. То есть вообще. Он не знал, на чью сторону встать... и не хотел вставать вообще на чью-то сторону. Никак. Категорически.

— Ну?.. — потребовала Файму. — Время уходит, — в самом деле, до Воронов оставалось всего метров пятьсот, несколько минут быстрой ходьбы...

Димке показалось, что он падает в пропасть... и тут — молнией — его осенило. Он понял, что должен сказать.

— Это ваша война, не наша, — начал он. — Мы не хотим в ней участвовать... но и не можем остаться в стороне, — это впрочем и ежу было ясно. Если две группы людей дерутся насмерть, зрителям тут места нет... — В общем, так. Я не хочу здесь войны, и никто из нас не хочет. Постарайтесь решить дело миром. Очень-очень постарайтесь. Если Вороны всё же нападут на вас — мы вам поможем. Если вы нападёте на них — мы поможем ИМ. Мораль ясна?..

Файму вдруг ухмыльнулась.

— Очень даже. Обещаю тебе, что нападать мы не будем.

Если Вороны и были удивлены тем, что здесь их поджидает без малого сотня людей, они никак этого не показали — шли вперёд быстро и неудержимо. Не было похоже, что они вообще намерены останавливаться, как не способна остановиться стрела, летящая к цели, или рухнувшая с гор лавина, сметающая всё на своём пути...

Мы — жертвы!.. Мы гневным отмечены роком.

Погибель тверда впереди.

И тот, кто послал нас на подвиг ужасный,

Без сердца в железной груди...

— всплыли вдруг в голове строчки из эпиграфа �Цусимы�, и Димка недовольно мотнул ей. Он был всё же не адмирал Рожественский, и проигрывать бой не собирался. Да и неслась на него отнюдь не эскадра японских броненосцев, а всего лишь одно местное племя. И за спиной у него был не слабый отряд. Может, вообще лучший в этом мире. Тем не менее, мальчишку начало потряхивать. Он прекрасно понимал, что если бой всё же начнется, ничем хорошим для них он не кончится, даже если выйдет одержать победу...

Маахисы однако стояли твердо, как скала, никак не подавая виду, что им страшно, хотя им наверняка было... Как-то само собой так получилось, что они сейчас стояли в долине между скалистой грядой и увалом, по которому к ним приближались Вороны. Земляне же и остальные остались наверху, наблюдая за полем будущей битвы...

Маахисы развернулись цепочкой, угрожающе наклонив копья. Пампуса Файму отослала наверх, под надзор землян, и явно не без оснований. Хорг выглядел так, словно хотел оказаться как можно дальше от этого места, и стрелял глазами во все стороны, явно прикидывая, как сбежать, но Димка вполне его понимал. Ему и самому очень не хотелось тут быть. Только вот его, как всегда, никто не спрашивал...

Он вздохнул, глядя на Маахисов. Ближе всего к нему, с левого фланга, стояла дева лет четырнадцати на вид. В руке она держала какой-то толстый чешуйчатый стебель.

Лишь заметив на её бедре небольшой аккуратный колчан, туго набитый короткими стрелками, Димка понял, что это духовая трубка. С другой стороны висел вполне современный кинжал в ножнах. Похоже, что Маахисы основательно подготовились к этой битве, да и вообще были не так просты, как ему сперва казалось...

Он быстро взглянул вправо, потом влево. Свои тоже были готовы — насколько возможно. Квинсы растянулись цепочкой слева, держа наготове свои небольшие луки — смешные на вид и в целом безвредные... если не думать о том, ЧЕМ смазаны их стрелы. Их присутствие давало определённую надежду на то, что дело не кончится совсем уж большим кровопролитием — анмы, парализующее зелье Квинсов, действовало быстро, это Димка знал и по своему опыту...

Смешно, но когда-то он считал их безнадежными мерзавцами и желал им всего наихудшего. Впрочем, это казалось случившимся страшно давно, в какой-то совсем другой жизни. Теперь же они были едва ли не главной его надеждой на то, что всё закончится благополучно, насколько это вообще тут возможно...

Атаковать с ходу Вороны всё же не стали, к большому облегчению Димки, да и наверное всех остальных, остановившись метрах в двадцати от Маахисов. Теперь, вблизи, стало видно, что неслись они за ними без отдыха и очень сильно устали. Раны их, правда, всё же зажили, да и вместо наспех обломанных веток Вороны вооружились тем, что нашли в Безвозвратном Городе, у Хорунов, — длинными копьями, увенчанными зазубренными кремнёвыми наконечниками и тяжелыми дубинами, усаженными острыми кремнёвыми же осколками. Духом они тоже не пали — на худых, волчьих лицах упрямо блестели синие глаза. Только вот волосы, стянутые в пучок на макушке и пропущенные через резные костяные трубочки, портили впечатление. С ними Вороны почему-то напоминали Димке цирковых лошадей...

Но смеяться над ними не хотелось. В деле их он не видел, но репутация лучших бойцов Ойкумены говорила сама за себя, да и то, что Вороны прожили в ней три тысячи лет, не утратив дух и душу и сохранив человеческий облик, тоже значило очень и очень многое. Вступать с ними в бой Димке тоже совершенно не хотелось — но это, увы, зависело не от него. Декорации зловещего спектакля были расставлены задолго до того, как ему пришлось принять в нём участие...

Верасена, между тем, оторвался от созерцания Маахисов и взглянул на него. Димка невольно поёжился. Костюм вождя — туника из шкуры стага и перетянутые ремешками сапоги из неё же — на взгляд мальчишки смотрелся откровенно смешно, благодаря отсутствию у Верасены штанов. Но вот в самом вожде Воронов ничего смешного не было.