| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Волкодав? — я осторожно вышел из тени и, скользнув к двери, пересёк порог гостиной. Аккуратно заперев за собой дверь, я уставился в глаза хозяина замка. Водянистые, блёклые, в них не было ни единого намёка на страх. Только старческая усталость и недюжинный ум. Правду говорят, глаза — зеркало души. — Хм, так меня ещё никто не называл.
— Полно вам, сударь Мид, — усмехнулся старик, удобно устраиваясь в мягком кресле, и жестом указал на такое же, стоящее напротив. — Я, может быть и стар, но смею предположить, совсем не глуп... и ваша профессиональная принадлежность для меня секретом не является.
— Как вы меня заметили? — пресекая растекание мысли по древу, перебил я хозяина замка.
— И вновь вы подтверждаете мои выводы, Мид, — всё с той же улыбкой произнёс он. — Это так характерно для вашей службы. Ну-ну, не нервничайте, молодой человек. Просто подумайте немного, и сами догадаетесь, в чём секрет моей наблюдательности. Не понимаете? — на этот раз в его голосе проскользнули нотки разочарования. — М-да, не думал, что образование нынешних слуг императора находится на столь низком уровне. Что ж, очевидно, придётся мне заняться ликвидацией пробелов в ваших знаниях... Любой рукоположенный служитель видит Свет души человеческой. И я, хоть ношу титул епископа самой одиозной епархии империи, исключением из этого правила всё же не являюсь.
Глава 4
Епископ Баунт, князь Церефорд. Единственный церковный иерарх империи, оказавшийся достаточно небрезгливым человеком, чтобы принять под начальство епархию графства Баунт, владение потомственных смутьянов и бунтовщиков. Откуда я о нём знаю? Слышал ещё в ту пору, когда жил в черепушке Дима. И не только слышал. Редкие ежемесячные издания в империи обходились без портретов высших сановников, хоть светских, хоть церковных, и среди них частенько мелькало изображение епископа. Да, в империи, только совсем нелюбопытные или слепоглухонемые о нём не знают, как и о скандале в Капитуле, когда новоиспечённый епископ запросил в окормление самое смутное владение империи. С другой стороны, окажись на его месте любой другой человек, и никакого скандала просто не было бы. Но когда "вести к Свету бунташные земли" берётся носитель императорской крови, пусть из младшей ветви Романов, пусть носящий официальный почётный титул Последнего князя Церефорд, о! Это ж совсем другой коленкор! Об очередной эскападе старого священнослужителя, чьи земли находятся в унии с империей ещё с тех пор, когда сама империя только-только перестала именоваться великим герцогством Нойгард, говорили все и всюду.
Пока я размышлял над странностями происходящего, епископ продолжал гудеть, с лёгкой насмешкой посматривая в мою сторону.
— А снимите-ка перчатки, ваше преосвященство, — почти вежливо попросил я, и мой собеседник вдруг замолк, забавно приоткрыв рот. Но тут же справился с собой и усмехнулся. Тонкие перчатки с натугой слезли со старческих рук, и моему взгляду открылась ожидаемая, но от того, не ставшая более приятной, картина испещрённых старыми шрамами и полузажившими язвочками ладоней, покрытых словно бы почти смытыми, но всё ещё различимыми разноцветными разводами. Рассмотрев руки старика, я удовлетворённо хмыкнул. — Шрамы и язвы, от чёрного любистока, полагаю? А вот эти белёсые шрамы, последствие соприкосновения с красноголовиком перистым, да? Синий... м-м, не помню официального названия, но ходоки ту тварь, чья кровь оставила эти следы, называют руинным ежом. Алый...
— А ты и в самом деле неплохо разбираешься в алхимии и зельеварении, да, ходок Мид? — прервал мою речь епископ, вновь натягивая перчатки. — Угадал. И что с того?
— Ничего, — пожал я плечами. — Просто интересно было, вы сами похищенных потрошите, или наняли кого? Теперь вижу, что сами не чураетесь.
— Ингредиенты в лаборатории, — понимающе протянул епископ, ничуть не изменившись в лице.
— В обеих лабораториях, — поправил его я. — В здешних подземельях и в пещерах под Горным.
— Ну уж, там я точно не бывал, — отмахнулся Церефорд. Удивительная невозмутимость. — Но да, ты прав. Здесь, в этом замке я работаю лично.
— Потрошите, хотите сказать, — уточнил я.
— В том числе, — кивнул епископ и, заметив моё изумление, дребезжаще рассмеялся. — Ох, какой же ты ещё юный, волкодав. Такая наивность и вера... удивительно. Неужели, в Ожаре так смягчились нравы, кто бы мог подумать?
Я тряхнул головой.
— Вы так легко признаётесь в чёрном колдовстве? Вы — епископ? — протянул я.
— Цель оправдывает средства. Слышали о таком выражении, молодой человек? — неожиданно зло ощерился мой собеседник. — Сильное государство должно быть сильно во всем, и методы, которыми эта сила достигается, подчас, далеки от Света, как полночь от полудня. Люди же в этом строительстве — инструменты, да, инструменты, которые нуждаются в периодической чистке, иначе они ржавеют и сломаются. Раньше нам приходилось казнить таких людей, замечу, полезнейших людей, прежде, чем они окончательно погружались в черноту, несмотря на все покаяния и очищения. Мы теряли их десятками, потом сотнями... пока один талантливый, но совершенно безумный алхимик не создал процедуру полного очищения. Очищения за счёт жизни другого человека. Его казнили, конечно. Трибунал сжёг нечестивца, но его бумаги уцелели. Именно благодаря трудам этой твари, нам удалось решить проблему нерационального расхода человеческих ресурсов. Кривишься? А ты подумай, что дороже, жизнь крестьянина, только и способного настрогать десяток детишек, из которых до работоспособного возраста доживёт, дай Свет, трое-четверо, или жизнь и острый разум главы имперской разведки, своими действиями спасающего тысячи жизней?
— А что ж его самого в качестве очистительной жертвы не использовали? Нерациональный расход ресурса, вам не кажется? — опешив от такой откровенности, произнёс я, всё же справившись с удивлением.
— Тогда о рецепте ещё не знали, — пожал плечами неожиданно успокоившийся церковник. — А потом, когда ознакомились с дневниками этого чернокнижника, выяснили, что канувшие во Тьму для процедуры не подходят совершенно. Даже криминальные деятели, уже ушедшие в серость, не годятся в роли жертвы. Увы. И не смотри так недоверчиво, были проверки, неоднократные. Ни одной удачи.
— И как много людей знает о такой возможности? — спросил я.
— Высшие сановники империи, все. За распространение информации — казнь. За исполнением завета следит Капитул Церкви и Великий понтифик лично, — с ухмылкой произнёс епископ, откидываясь на спинку кресла.
— Как-то неуютно я себя чувствую, в такой-то компании, — признался я.
— Ну да, понимаю, — кивнул мой собеседник, так и не стерев кривой улыбки с лица. — Но тут есть варианты.
— Предложите титул гранда и придворную должность? — хмыкнул я.
— О, нет. Настолько, моё великодушие не распространяется, — отмахнулся епископ и неожиданно доверительным тоном сообщил: — знаешь, а я ведь велел Гюнту тебя убить. Не взять в плен, не похитить, просто убить. Но мой нерадивый и излишне амбициозный ученик, пойдя на поводу у собственного эго, как всегда решил что-то себе доказать и, ничего никому не сказав, организовал твой захват. И облажался, разумеется. Нет ничего удивительного, в том, что его труп лежит в замковом леднике, а ты, сидишь предо мною в кресле, живой и вооружённый... опасный.
— Убьёте? — я прищурился.
— Я был бы отвратительным мастером, если бы не был способен исправлять ошибки учеников, — покачал головой Церефорд. — Нет, я предложу тебе кое-что...
— Службу? — дошло до меня.
— Умный мальчик, — кивнул епископ и, тут же, словно я собрался возмутиться, успокаивающе договорил: — не злись, не злись. Просто с высоты моих полутора сотен лет, все вы для меня, мальчики и девочки.
— И зачем вам мальчик на службе?
— А мне он и не нужен, — пожав плечами, проговорил епископ. — Мне нужен профессиональный волкодав, способный натаскать свору. И раз уж так выпало, почему бы не воспользоваться подвернувшимся шансом? Опытного наставника из Отеля мне никто не отдаст, а вот тебя, молодого и шустрого, вполне, вполне.
— Зачем вам это?
— Гюнт показал неэффективность помощников, не умеющих просчитывать риски. В то же время, благодаря столкновению с тобой, он показал и то, к чему действительно стоит стремиться при выборе... инструментов. С другой стороны, договариваться с таким как ты, без подстраховки, глупо. Теперь же, зная расклад, сам понимаешь, деваться тебе некуда. Болтать, как умный человек, ты, конечно, не будешь. Но и на службе долго не удержишься, начнёшь сомневаться в начальстве, зарвёшься и, в конце концов, выроешь сам себе яму, в которой тебя и закопают, или сожгут за интерес к чёрнухе. А у меня в свите тебя никто не тронет, ещё и позавидуют рывку карьеры. Глядишь, лет через двадцать, сам за стол начальника сядешь, может быть даже, в том же самом Отеле Беарда. Как видишь, я предельно честен, — развёл руками епископ, а я поймал себя на мысли, что понял, у кого Гюнт научился этому трюку. Действительно, обезоруживает и действует почти безотказно. Правда, есть один момент... быть честным, можно даже недоговаривая. Да и делать прогнозы, исходя из неверных посылок, чревато ошибками в планировании и, самое главное, в результате. Порой летальными. Иными словами — промах, ваше преосвященство.
Выхваченный из перевязи, нож без звука вонзился в глаз епископа. Тело церковника судорожно дёрнулось и застыло. Финита ля комедиа, неуважаемый.
Поднявшись с кресла, я подошёл к только что заваленному монстру и, по привычке ходоков, провернув клинок в ране, извлёк его из тела. Контроль ещё никто не отменял. Можно было бы, конечно, из арбалета болт всадить, но это, всё же, не жвалень и не скальник, лапой в судорожном ударе не снесёт, так что, взболтанного клинком мозга, будет достаточно. Тень приняла меня как родного, и я выскользнул из комнаты так же незаметно, как и пришёл. Но бежать стремглав из замка, не стал. У меня здесь ещё дело есть... точнее, четыре дела, которые следовало бы завершить как можно быстрее. Время, назначенное епископом для встречи со свитскими, уже почти подошло. Не знаю, кого из них планировалось провести через ритуал, а потому, валить буду всех. Невиновных там быть не может, по определению!
Оказавшись в комнате, где слуги уже закончили накрывать к обеду, я дождался, пока сопровождавшие гостей "проводники" выйдут вон, а сами свитские устроятся за столом в ожидании хозяина дома, а потом... вылетевший из тени, словно материализовавшийся из пустоты, метательный нож вонзился в горло первого гостя. Внезапно и смертельно. Сидящие за столом, поначалу, даже не поняли, что произошло. Этим я и воспользовался, скользнув ближе к столу и пробив двумя другими ножами виски ещё двоих. Четвёртый дёрнулся было, открыв рот для крика, но его перебил громкий визг, донёсшийся до нас из-за закрытой двери, ведущей в ту комнату, где я оставил труп епископа. Этой заминки мне хватило, чтобы снести голову последнему гостю этого дома и, собрав ножи, вновь скользнуть в тень. Вовремя. Я едва успел убраться с дороги латников, влетевших в комнату. Понаблюдав за метаниями обескураженных вояк, я довольно ухмыльнулся и двинулся к выходу. Пора убираться из этого гостеприимного замка. Но сначала...
Тела Лима и Арно, найденные мною в неохраняемом леднике в знакомых подземельях замка, я, с трудом, но перетащил через стену. А потом ещё пришлось убить добрый час, роя яму в тени, куда я и скинул трупы обоих незадачливых наёмников. В результате, к месту, где я оставил Тенну и Арго, мне удалось вернуться, лишь, когда тень донжона коснулась опушки леса. Зато не пришлось рисковать с бегом под взглядами взбудораженной смертями охраняемых лиц, стражи... тоже плюс. Того, что бойцы начнут прочёсывать лес, я не опасался. Окна комнат, в которых я оставил пять мертвяков, выходят во внутренний двор, в добрых двух десятках метров от земли. К тому же они заперты, как и въездные ворота на территорию. Так что, единственный путь для побега убийцы — это анфилада хозяйских комнат и лестницы, а дальше, по мнению стражи, я мог лишь попытаться затеряться в многочисленных закоулках старого замка. Сам слышал, пока пробирался мимо этих вояк. Так что, ищут они меня, именно на территории замка, и распылять силы, отправляя кого-то обыскивать близлежащие чащи и перелески, не станут. Мажордом это предложил, так сходу схлопотал в челюсть от командира сопровождавших епископа латников, полагаю, чтоб не путался под ногами и не лез к взбешённым бойцам со своими бесценными советами. Вояк здесь, и так едва-едва хватает для тщательного обыска замка.
— Ты! Ты жив! — только что сидевшая на одном из своих тюков, "баронесса", завидев меня, вскочила. Миг и она уже висит на моей шее, орошая колет потоками слёз. Жен-щи-ны...
— Всё уже, всё. Успокойся, Тенна, — я погладил бывшую пассию по плечу и, осторожно вырвавшись из её рук, отстранил от себя девицу. — Не время лить слёзы. Нам нужно убираться отсюда, и как можно скорее. Пока охрана рыщет по замку в поисках убийцы, но скоро они убедятся в отсутствии посторонних, и тогда отправят людей прочёсывать территорию вокруг. В это время нам нужно быть максимально далеко от этих мест, так далеко, чтобы даже самые шустрые разъезды не могли до нас дотянуться.
— Ты ещё кого-то убил? — охнула "баронесса" и с неподдельной печалью в голосе, договорила: — зачем, Мид?
— Тебе нужен за спиной предводитель тёмного ковена, промышляющего похищением людей для их последующего умерщвления в чёрных ритуалах? — осведомился я и, увидев шок в глазах спутницы, кивнул. — Вот и мне он не нужен. И вообще, об этом мы можем поговорить позже, когда выберемся отсюда. Точнее, не можем, а обязательно поговорим. Нужно же расставить все точки над "и".
— И как мы это сделаем, если твой Арго меня к себе не подпускает? — через пару секунд спросила пришедшая в себя, и теперь тщательно скрывающая страх, Тенна, демонстративно погладив собственное запястье, на котором отпечатался весьма примечательный след от зубов тяжа.
Понятно, пыталась удрать на Арго, но тот её отвадил, да ещё и к моим вещам не подпустил. В последнем я убедился, бросив короткий взгляд в сторону тяжа, не отходящего от переметных сум, которые он уже привык таскать на себе. Кусает Арго лишь тех, кто тянет руки к хозяйской собственности, а сумки эти, он, вообще, считает своими! В общем, повезло "баронессе", что он её только из седла выбросил, да руку прикусил, мог ведь и голову копытом проломить.
— Не волнуйся, при мне он не станет делать ничего подобного. Правда, Арго? — проговорил я, поворачиваясь к тяжу. Скакун в ответ только фыркнул. Ещё один решил цену себе набить, эх!
К удивлению Тенны, даже когда село солнце, я не стал останавливать нагруженного тяжа, и тот продолжил мерить тракт ровной, не сбивающейся в темноте рысью. Лишь к полуночи, заслышав шум ручья поблизости, я направил Арго на звук, и скакун, учуяв воду, с довольным фырканьем вломился в придорожные кусты. Пара минут петляний по редкому перелеску и, наконец, мы оказались на небольшой полянке, окружённой невысокими деревцами, меж которыми весело шумел неширокий ручей. Спешившись, я снял с седла задремавшую спутницу, отчего та немедленно проснулась, после чего, разгрузив Арго и, сняв с него сбрую, хлопком по крупу направил тяжа к воде. А пока довольный скакун, вдоволь напившись, с довольным хрипом-ржаньем кувыркался в ручье, я занялся лагерем... и Тенной, так и норовившей прикорнуть в обнимку с мягким баулом, набитым её платьями. Естественно, разговор пришлось отложить на утро. И он-таки состоялся. "Баронесса" как раз закончила утренний моцион и устроилась у костра с кружкой горячего взвара, когда я, убедившись, что теперь нам ничто не помешает, приступил к разбору полётов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
