Я же, как замученный совестью за свою команду, вынужденную в такой холод нести долгую и скучную вахту в этой темной ночи, так соблазнительно освещаемой огнями города, остался сторожить корабль... Ага... десять раз. Я просто сперва проиграл пари, а затем вытянул не той длины палочку. Детский метод, но весьма хорошо действующий в таких делах. Зато Гемми, вытянувший вторую такую, был мною честно отправлен на боковую или же гулять, смотря куда он хочет. Хотел он спать — устал на кухне больно, ну а я и не был против. Последить хватит и меня. А завтра отосплюсь. Дела уже все согласованы сегодня, нового брать пока ничего не будем, а значит со остальным справится и Мира с Рино. Релакс! К тому же в случае чего с соседних боевых кораблей придет помощь в течение не более чем пяти — десяти минут. Убираться разве что. Я в себе вполне уверен.
В итоге, укутавшись в теплый полушубок, валенки и ушанку, снарядившись парой-тройкой термосов, я засел в укромный уголок. Там кстати рядом труба с кухонной печи проходила, а она сейчас топилась постоянно. Пол ночи я честно читал какую-то развлекательную литературу. Такая существовала и тут. Смесь этакой местной классики с мистикой. Герой, хитрый детектив из дозора, раскрывал таинственные исчезновения на каком-то острове. Судя по всему, дело шло к развязке, но главным антагонистом оказывался весь остров с людьми и странной религией. И потому концовка была до сих пор не известна. Интересно автор закрутил лет пятьдесят назад. Аж отрываться не хотелось. Спросите почему глава компании читал какое-то развлекательное чтиво вместо доставших справочников, капитанских дневников и различных трудов? Так ведь ясно же, они достали. Надо и отдыхать.
Прервали меня весьма наглым образом. Сперва я услышал топот нескольких пар ножек, явно не твердой походкой поднимавшихся по широкой доске соединявшей корабль с причалом. Одна пара отчетливо легко цокала каблучками, а остальные, аки мамонты, бухали ничем не меньше, чем местным аналогом берц. После колоритная компашка показалась на борту. Во главе стояла раскрасневшаяся на морозе девушка в расстегнутом пуховике и кое-как повязанным шарфом. Она откровенно шаталась. Следом за ней, стараясь поддерживать ее за локотки, но явно осуществляющие это с трудом, сами стоят не ровно, на освещенную палубу вступило еще трое человек. Что характерно, в отличие от своей предводительницы, разодетой в яркие синие и оранжевые цвета, остальная команда была строго в черной одежде.
— И-и что это за корабль, а? — слабо владея языком произнесла девушка.
Была она красива, миниатюрна и с весьма пышным женским достоинством, оттягивавшим плотную вязаную кофту на приличное расстояние вперед. На овальном лице виднелся небольшой прямой носик, сейчас недовольно сморщенный, и не пухлые губы, громко фыркающие по только им известному поводу.
— Это-о... Это-о.. Что это? А сейчас гляну! — произнесло одно из тел позади и описало фигурную синусоиду к борту корабля. — Это Ал-хи-мик-1, — по слогам прочитал он. — Это Алхимик-1!
Особого понимания по поводу только что произнесенного факта у него в глазах не появилось, но зато свое дело он сделал. Алхимик и Алхимик. Один и один. Что тут не понятного.
— Да-а ладно! — громче прежнего фыркнула девушка. — А-а то я не... ик!.. заметила!
— Ну а че тогда? — полез в бочку чтец.
— Я тя дурака спрашиваю, охрана где? Ик!
— А! Ой... И правда... — он заозирался вокруг. На третий круг ясный сокол обнаружил цель. Глаза его уперлись в меня, а вслед за ними взлетел выводить свои круги уже палец. — А может вот тот знает? С книжкой!
— Ка-акой с книжкой? С ка-акой такой книжкой? — Стараясь сфокусироваться, шатающаяся девушка обернулась в сторону указующего перста. Учитывая то, какую сей перст выдавал амплитуду, понять сразу, в какой именно стороне этого направления сижу я, было тяжело. А я еще и маскировался книжкой...
— Ну... с такой... большой! — ответило на сей риторический вопрос тело. — Я такие не читаю! — вывел он вердикт. Видать и правда большой, не осиливает он.
— О! — раздался возглас девушки. — А не подскажите, как пройти в библиотеку?
Я слегка опешил. Это что?
— В пятом-то часу ночи? — как мог иронично вскинул я бровь.
— Ой! Поздно уже! — вкинула девушка руки. От падения после столь неожиданного движения ее вновь спасли два молчаливых подручных позади. — В-вы тогда читайте... ик!.. не отвлекайтесь!
— Да? Хорошо! Не волнуйтесь обо мне! — как мог приветственно улыбнулся я и осторожно осведомился. — А вам самим домой не надо?
— К... куда? — ее взгляд едва уплывший куда-то в сторону провала на нижини палубы, вновь с трудом сфокусировался на мне.
— Ну, домой, в тепло и мягкую кроватку, — я поднялся на ноги, отложил книжку и, продолжая как дурак улыбаться, сделал медленный и осторожный шаг навстречу.
Реакция была странной. Взгляд девушки остекленел, словно она погрузилась в глубокую задумчивость. Не уж таки эта логика для нее так сложна, что вызвала ошибку в работе мозга? Вывел ее из этого состояния сослуживец, умевший читать по слогам.
— А че, уже поздно? — ошарашено спросил он.
— Ну, бары уже закрылись, так что да, — не меняя политики дилога, я продолжал медленно приближаться к ним.
Мужик выудил откуда-то из глубин своего костюма огромные карманные часы. С громким щелком откинулась их крышка, и лицо его стало понемногу меняться.
— И правда пять! Капитан, уже поздно-о! — с огромной долей удивления произнес он.
Каких трудов мне стоило не поднять руку к лицу...
— Да? — по пьяни глаза, оказывается, круглеют еще сильнее. — Тогда пора домой! Пошли!
И она развернулась к спуску. Ну как развернулась... скорее упала, ее таки не удержали. Двое молчаливых подручных попытались броситься следом, якобы поймать, но звонко стукнулись лбами и сами осели на палубу. Однако девушка не дожидаясь помощи стала действовать сама. Пружинисто, явно не впервые — чувствуется привычка, вскочила обратно, и, продолжая изображать синусоиду в упитии, направилась обратно к выходу на причал.
Я ошибся. В прошлый раз это было совсем не трудно. Сейчас я физически ухватился левой рукой за правую, не давая ей войти в состояние челодлани.
Ее команда, кто как мог, бросилась вслед за ней, стараясь не отпускать своего лидера в свободное плавание. Собственно, не успели. Совсем. И пусть в плавание они так и не вошли, но вот споткнуться и продолжить спуск по доске кубарем им удалось. Одновременно, прошу заметить, споткнуться. И при этом находясь в разных местах. Зато результат не подвел, они теперь имеют шансы немного протрезветь. Сложно оставаться пьяным, оказавшись в сугробе вверх ногами. Всеми восьмью ногами вверх. И эдак задорно ими поддергивая.
— Эй! Вы там в порядке? — крикнул я, подойдя к поручням на борту. Беспокоился я не особо сильно, но все-таки четыре заледеневших трупа прямо у наших кораблей — может и репутацию подпортить. — Э-эй! Ау!
Первой из сугроба выбралась, как ни странно девушка. Шумно стряхивая с себя снег и ежась, она тут же принялась закутываться в свою куртку.
— А... Да! — крикнула она, едва молния отчетливо отделила ее от мороза на улице. — Спасибо.
— Да не за что, — хмыкнул я. — Аккуратнее там.
— Да, спасибо... шмыг! — громко шмыгнула носом девушка. Явно простуду подхватила.
— Держи! — Я бросил ей с борта термос, с недопитым чаем. Там плескалось еще более чем половина горячего напитка. — Согревает хорошо. И марш домой!
Капитан (ша?) железную тубу поймала на автомате, одной только реакцией, но вот уронить его все равно умудрилась, перекладывая из руки в руку. При этом исполнились все обязательные заветы образа неуклюжей девушки — термос в полете меж руками умудрился сделать с десяток оборотов, постучать по обеим рукам с обеих сторон ладоней, шлепнуться в лоб и, отскочив от оного, по широкой дуге унестись в причинное место все еще торчащего вверх тормашками помощника. Последнего этот удар судьбы злодейки доконал, вылезти из снега самостоятельно ему так и не удалось. Девушка же, закончила заданный сюжетной линией маневр и приземлилась на пятую точку, как и полагается, максимально мило раскинув ножки по бокам.
— Ой!.. — произнесла она, потирая место ушиба (верхнее!).
— Жива? — для проформы спросил я.
— Наверное... — последовал неуверенный ответ.
— Ну и хорошо, — мне оставалось только улыбнуться.
— Спасибо за чай! — она поднялась на ноги.
А вот потом последовало действие, заставившее меня думать не менее чем еще двое суток.
Девушка мило улыбнулась и, словно, раздвоилась. Вот часть ее стоит там же на причале, мило улыбается с закрытыми глазами, а вторая появившаяся прямо из нее же, словно результат сдвинувшегося пространства, задорно несется ко мне. Именно что несется, гигантскими прыжками, практически не касаясь земли. С земли на бочку в двух метрах, с бочки не причальный столб еще в двух, оттуда на середину доски еще в четырех. А с нее на перила прямо передо мной. Не успел оглянуться, как уже ко мне склонилась милая улыбающаяся мордашка, с немного охмелевшем взглядом. Юная девчушка, никак не умудренный жизнью капитан. Потом быстрый чмок в щечку, и девушка исполняет эффектное сальто назад. Прямо с борта корабля. Акробатика высшего разряда! И вновь две копии слились в одно.
Я остался пребывать в легком ступоре, а она, раздавая пинки своим нерасторопно выбирающимся подчиненным и пару раз махнув на прощание, удалилась в сторону складов на берегу, уже через не долгую минуту полностью скрывшись от взгляда.
И что это было?
Более, ночью меня не тревожили, но причин тревожиться я нашел немало и сам.
— Значит ты утверждаешь, что отдал свой термос прекрасной молодой девушке, поцеловавшей тебя за это и исчезнувшей во тьме?
— Ты Кона, как никто иной улавливаешь самую суть проблемы!
— Хочешь сказать, я не права?
— Наоборот! Я хочу чтобы ты порадовалась за одного старого дядьку, что смог очаровать молодую красивую девушку, и та подарила ему особый, полный тайны и романтики, поцелуй в щеку!
— Ты знаешь, на половине островов Ист Блю, да в прочем и остального мира, одна эта фраза уже может сойти за признание в педофилии.
— Мира, ты у меня тоже совершенство, но под статью попадете и вы с сестрой.
— За что?
— За совращение моего бедного молодого старпома, что собачкой за вами бегал еще меньше месяца назад.
— Эй! Не бегал я ни за кем!
— Рино, не юли.
— Ну, почти...
— Помолчи Рино. Сейчас тут прозвучало что-то, вызвавшее бурю.
— И это что-то должно быть самым суровым образом вернуться к своему автору. Через самый задний проход, желательно.
— А вот это уже попахивает особо тяжкими обстоятельствами.
— Рино!
— Между прочим, он прав.
— Ван, не мешай нам строить линию атаки!
— Так на меня же строите!
— А ты и не мешай! Сильный мужчина, даже легкой поблажки слабым и немощным девушкам устроить не может!
— Это я-то не могу? Это я-то не устраиваю?
— Ты!
— Вы меня просто обезоруживаете пред лицом такой угрозы!
— Это какой еще?
— ... Кхм! Женской!
— А к чему эта пауза вначале?
— Эх... сколько упрека! Знаешь, Кона, я лично поставлю твоему будущему мужу памятник. Рукотворный, не иначе. Избранник судьбы, что выберет тебя своей дамой сердца, будет просто божественно терпелив, добр и отзывчив!
— ...!!
— Сколько молчаливого негодования! А ведь я наоборот, тебе такие преимущества даю. Приданное можно сказать.
— Рино! Памятник себе хочешь?
— Нет, я лучше поживу еще. Памятник в нашем кругу могут поставить только в одном случае — с датой и признаниями в любви. И если от последнего не откажусь, хотя лучше еще прижизненно, то вот дату я мечтаю обозначить максимально далекую от сего дня.
— Рино, предатель...
— Ну ты что, спокойней сестричка. Не стоит так бурчать. К тому же на правду...
— Мира! Ладно эти мужланы объединяются против меня! Но еще и ты!
— Да что ты такое говоришь! Я всегда на твоей стороне сестричка! Пф!..
— Тогда к чему этот смешок в сторону?
— Ну просто тема твоего будущего мужа, это и правда такая умора...
— А!.. Мира!
— Я шучу!
— Зато мы нет, да Рино?
— Ага, капитан.
— Хватит шептаться тут!
— Да мы что, мы ничего, да Ван?
— Ага, старпом.
— Попугаи.
— Вердикт.
— И не говорите...
— А ты-то чего с ними соглашаешься?!
— Ну... как бы девушки, слабые и милые существа...
— Подхалим!
— Эк вы... аж в три голоса на бедного капитана...
— Нашелся тут бедный! Мучаешь нас безостановочно! Слова неласковые говоришь!
— Действия грубые совершаешь!
— Ужасы нас вытворять заставляешь! Стыд свой показывать!
— Это вы об утренней растяжке что ль? Так на шпагат и вся остальная часть команды садится.
— Но нас то вперед зачем выдвигать?
— Ну дык красивые молодые девушки. Лучшая мотивация этим оболтусам!
— ...!
— Ну вот, уже обе.
— И это оправдание?!
— А вы не согласны?
— Не, ну молодые и красивые это да, но мотивация мужикам... Мы ведь прекрасные принцессы, захваченные злым драконом Редриге, и утащенные им на свой потайной корабль...
— В следующем же порту вам пинка под одно место и свободны.
— Мы против! Нас еще наши суженые ждут!
— Где-то вдали...
— В далекой-далекой неизвестности...
— В бесконечности и далее...
— Рино!
— А что, сказал в тему...
— Да тебе за такой юмор!..
— Так, ладно. Поюморили и хватит. Пора дело обсуждать.
Я поставил точку в этом недлинном споре. Пора было возвращаться к теме вопроса, пока мой кабинет в очередной раз не стал зоной повышенного риска перехватить не точно запущенную табуретку.
— И что в нем обсуждать? — фыркнула Кона, главный скептик среди нас четверых здесь присутствующих.
&nnbsp;bsp;— Что Вану жениться пора, — вторила ей сестра.
— Пока рядом со мной две такие девушки, как вы, я обречен быть одинок.
— Вот опять я не понимаю, это он так издевается или хвалит... — устало вздохнула Мира.
— Скорее издевается, потому надо дать жесткий отпор! — а вот у Коны энергии было еще много. — Но есть шанс, что хвалит, потому потом выдать поощрение... Например легким поцелуем в щечку от двух сестер красавиц.
— Затмим все его воспоминания об этой маленькой девочке и, тем самым, спасем себя и компанию от ареста нашего славного начальства за совращение малолетних.
Сестры были в ударе. Вот только разговор все почему-то уходил в сторону... Интересно, с чего бы это вдруг они так сильно его затягивали? Злятся? Да вроде не за что. Или... Блин.
— Нет, давайте вернемся ко всему инциденту в целом! — прервал я себя в размышлениях. Они могли завести в очень глубокие и неясные воспоминания. Пьяные к несчастью.
— А что с ним не так? — вновь младшая сестра.
— То, — я решил попробовать разложить все по полочкам, — что посреди ночи, на закрытом пирсе появляется компашка подвыпивших моряков, прошу заметить все в черном, и под руководством молодой девушки, снова замечаю, что еле волочащей ноги, влезают к нам на корабль. На наш корабль. Чужой, по сути. А затем просто разворачиваются и уходят, — мой голос принял слегка елейную интонацию, — подарив на прощание теплый поцелуй нежных девичьих губок...
