Кровавые Небеса. Общий файл

Ко мне подошёл Ян. Некоторое время мы просто смотрели друг другу в глаза, понимая всё без слов. С ним мне легко, иногда даже кажется, что проблемы не так уж страшны, на самом то деле. Знаю, что только кажется. Он протянул мне ярко-алую карточку.

— Что это?

— Ты обронила. Я почуял на ней энергию демона.

Приняв карточку, оказавшуюся визиткой, я внимательно изучила выполненную глянцевато-чёрной вязью надпись "Эрос". Буква "Э" при ближайшем рассмотрении походила на слившихся в страстном объятии влюблённых. Слишком вычурно, на мой взгляд. И когда же он успел подсунуть мне свою визитку? Какая разница.

— Что будешь с этим делать? — спросил Ян, оторвав меня от разглядывания номера.

— Думаю, я воспользуюсь ей по назначению.

— Ты уверенна?

— Я сейчас ни в чём не уверенна, но мне это нужно.

— Хорошо.

Вот! Это то, о чём я говорю — он всегда понимает меня, без лишних слов. Он принимает меня такой, какая я есть. И это при том, что самой мне до сих пор не удаётся себя принять.

Достав из сумки мобильный, я набрала указанный номер. Первый гудок оборвался — так быстро демон принял вызов, будто ждал. Может и так.

— Я надеялся, что ты позвонишь. — Голос в трубке был полон такого, о чём говорят шёпотом и только наедине. Но я не покупаю этот товар, мне плевать на страстные обещания.

В очередной раз избрав самый простой и опасный способ, я решила играть начистоту. Вот она я — собираюсь болтать с демоном по телефону. Ха-ха-ха. Почему никто не смеётся?

— Я знаю, кто ты и знаю, что сегодня встречалась с Антэросом. Игры с греческими мифами никак не входили в мои планы, уж поверь. Сейчас я звоню для того, чтобы задать вопрос и услышать ответ. От твоего ответа зависит то, каков будет мой. У тебя есть, что мне сказать? — Надежды на правду не было, мне просто важно это услышать, ведь даже ложь может о многом поведать, кое-что прояснить.

— Хорошо. — Он так легко, с такой готовностью согласился, что я подумала, будто Эрос хотел этого разговора даже больше, чем я, — "Мифы" Греции и Египта, библейские сказания, другие религиозные источники — какая разница? Суть одна: есть силы творения и силы разрушения. Ангелы, так уж повелось, заключают в себе силы созидания, творения. Демоны же склонны к разрушению. Что касается людей, то в каждом человеке сплелись две эти силы, порождённые из Хаоса, изначально они уравновешены и находятся в состоянии гармонии. Но с каждым годом, днём, часом, мгновением, прожитым человеком на земле, баланс сил изменяется, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Демоны активно трудятся, склоняя людей к тьме, разрушению. Вмешательство ангелов не так очевидно, если оно вообще существует — они считают, что каждый человек сам должен пройти через эту внутреннюю битву и определиться со стороной, которую примет. Вот в чём состоит часть великого замысла бытия, Ника. Целиком же он вряд ли кому известен и ещё маловероятнее, что кто-то сумеет его постичь. Мне всё больше кажется, что нет никакого "великого смысла". Может, это присуще низменным земным созданиям, но лично я предпочитаю просто жизнь, во всём её многоцветии, в сочетании творения и разрушения, в единстве и борьбе противоположностей. Так-то вот, милая. — Эрос усмехнулся, кажется, чуть самоиронично.

— Да уж, а ты у нас, оказывается, философ. Склонный к гедонизму, но философ.

— Благодарю.Мой вам глубокий поклон, леди-экзорцистка! Особенно за употреблённое "у нас". Это позволяет мне надеяться, что ты причисляешь меня к разряду "своих".

— Да что...

— Тсс.. Не надо, ничего не говори! Просто позволь мне надеяться. Разве это так сложно — дарить надежду одним своим молчанием?

Невольно, я проглотила все колкости, готовые слететь с языка, слишком уж обнажённо-искренними были слова этого странного демона. Да и демона ли? А, чёрт его знает. Ха, и правда "чёрт знает"..

— Так значит, Антэрос угрожает всему, что ты ценишь: комфорту, развлечениям, чувствам и эмоциям, которыми ты питаешься?

— Да, это так. — Не стал он спорить.

— И ты решил наконец побороть своего братца, используя меня как оружие?

Повисла небольшая пауза, во время которой я слушала тихое дыхание. Дыхание демона в трубке — можете себе представить? Я могу, теперь-то уж точно.

— Да. Таков был мой умысел.

— Спасибо. На сегодня всё.

И я повесила трубку.

Завтра будет новый день. Он принесёт целую кучу новых проблем и мне нужно будет с ними разбираться. Всё, что волнует меня на данный момент, это желание поскорее забраться в кровать, под одеяло. И пусть даже мне вновь приснятся кошмары, наверняка так и будет, но это мои кошмары и они гораздо привычнее реального мира, где с каждым прожитым мигом ты ввязываешься во всё большее и большее ... А, что-то слишком часто я употребляю слово на букву "д".

Глава 18. Сказка, быль и реальность

Маленькие дети

На улицах больших городов

Агонизируют

Во власти бездушных скотов

Делают выбор

Между канавой и пулей

Но в результате

Сами бросаются на дуло.

Души мертвеют

Сердца покрываются коркой

Поставьте свечку

Она не поможет ребёнку

Тела их детские

Во взглядах — годы наростов

Подохнуть легче

Но страшно.

А выжить — непросто.

(Р.Т.)

Шёлковые простыни холодили кожу, принося облегчение. Я перевернулась на бок, задетое плечо тут же отозвалось выстрелом резкой боли. Замечательно! Взъярившись, со всей силы ударила кулаком в подушку. Знаю, что глупо, но так мне стало намного легче. Попробовала снова заснуть, безуспешно. В погружённой во мрак спальне отчётливо видны красные цифры на табло электронных часов. Пять шестнадцать — больше часа до рассвета. Подобрав ноги, я прислонилась к спинке кровати, сбрасывая остатки сна. Звуки спящего дома смешались с приглушённой музыкой улиц большого города, не замолкающего никогда.

Что-то ведь меня разбудило. Насторожившись, я различила едва слышимые.. Стоны?

Жёсткий ворс коврового покрытия щекотнул босые стопы. Это напомнило о коротких шортах и майке, служащих мне пижамой. Стон повторился.. А, и так сойдёт!

Выбежав в коридор, остановилась у крайней слева двери, рядом с ведущей вниз лестницей — комната Златана — именно оттуда доносился звук. На всякий случай проверив дом шестым чувством — Виктор как-то назвал его "инферно-локатор" — и не обнаружив поблизости демонов, я осторожно постучала в дверь. Никто не ответил, только тишина стала как-то гуще.

— Златан? — Мой голос звучал приглушённо, но так, чтобы за дверью его можно было услышать.

Молчание. Шорох одеяла, глухой стук. Что мне делать? Ворваться в комнату, где спит практически незнакомый мужчина? Но я постучала и никто не ответил. Откуда стоны? Понимаю, если бы он ещё был там не один, но.. Разве что, Элис могла составить ему компанию? Да нет, абсурд. Что за идиотизм, Ника?! И чего я стою здесь, как полная дура? Ладно, войду. Если оплошаю, никто не мешает извиниться — потом, когда буду убеждена в отсутствии какой-либо опасности.

Ещё раз постучавшись и не получив ответа, я взялась за ручку и повернула её. Дверь поддалась, тихонько скрипнув. Царящую в комнате темноту разбавляли лишь тусклые полосы проникающего с улицы света фонарей. Жалюзи на окне он оставил не задёрнутыми. Стоя вот так, в дверном проёме, человек представляет из себя отличную мишень. В меня ещё ни разу не стреляли, но ведь всё когда-то бывает впервые, да? А потому, я шагнула внутрь и прикрыла за собой дверь.

Тихий всхлип.

— Златан? Ты здесь?

Тёмная фигура медленно поднялась из-за кровати и вышла на свет.

— Прости, ты что-то хотела? — Лёгкая хрипота в голосе — единственное, что не дало мне забыть о причине своего прихода. В остальном же он звучал предельно спокойно и бесстрастно. Его контроль над собой настолько хорош?

Я думала всего несколько секунд, а потом всё же подошла к нему, остановившись на расстоянии вытянутой руки, чтобы как следует рассмотреть лицо. В темноте трудно различить красноту глаз, зато влажный блеск в их уголках довольно заметен.

Я идиотка. Ведь ясно же, что у парня не всё в порядке, как он усиленно пытался изображать! После случившегося сегодня, вполне мог развиться шок, не говоря уже о его жизни в целом. Душу заполучил демон, а телом пользовались все, кому позволяли средства. Включая ненормальную Марго, резавшую его ножом и пытавшую с помощью сил самого Антэроса! А я просто забрала парня из притона, привезла домой и уложила спать — как будто этого достаточно?! Пора прекращать судить о людях по себе. Не все могут отказаться от "лишних" эмоций, чтобы ничего больше не болело. Пора признаться, что и у меня этого не выходит — надо быть честной, хотя бы перед собой. Чёрт, гораздо удобнее и проще, когда окружающие считают тебя бездушной машиной для убийств: можно обойтись без самокопания и чувств, не приходится никого утешать..

Златан смотрел на меня, сохраняя это каменное выражение на лице, и надо было что-то сказать.

— Ничего не хотела, — понадобилась небольшая пауза, чтобы подобрать следующую фразу, — Я подумала, ты захочешь поговорить.

Он шумно сглотнул, прежде чем ответить:

— Хорошо. — Внезапно его взгляд скользнул вниз, к полу, затем вверх, на меня. Резкая перемена в парне заставила посмотреть на него повнимательнее: вот он стоит, весь такой ранимый, с затравленным взглядом, а в следующую секунду — собран и готов к действию. — Ты же застудишься, стоя босяком!

Не успела я опомниться, как меня уже подхватили сильные руки — Подхватили? Меня? — и понесли к постели. Автоматический порыв — дать отпор, высвободиться, — с трудом удалось побороть. Он ведь ничего плохого не сделал, просто беспокоится обо мне, верно? Нельзя же из-за этого начинать драку. Спокойно. Златан поставил меня на кровать и только ощутив тепло плюшевого одеяла, я поняла, насколько в действительности замёрзла. Ну и ладно, по сравнению с остальными проблемами, лёгкий холодок не имеет значения.

— Садись, пожалуйста, — попросил он и я села, придвинувшись к изголовью, потому как и дальше стоять во весь рост было бы глупо.

— Теперь ты не будешь мёрзнуть. — Он аккуратно подоткнул покрывало, укутав мои ноги, и только тогда устроился сам.

Мне не понравилось, что меня двигают, словно куклу, но взгляд на улыбающегося Златана согнал мрачную мину с моего лица. Ну не могу я хмуриться, глядя в эти шоколадно-карие глаза, лучащиеся заботой. Кажется, это меня беспокоит? Чёрт с ним, отложим на потом.

Интересно, есть какие-то правила, определяющие как вести себя, оказавшись на перине со стриптизёром, привезённым домой прямо из демонского публичного? Чёрт меня дери, ну почему я упорно акцентирую своё внимание на том, чем он зарабатывал на жизнь?! Неужели я такой сноб? Лицемерка? Всю мою жизнь люди, осуждающие других с высоты своей добродетели и примерности вызывали у меня отвращение, потому что высоты эти, если с них глядеть таким образом, превращаются в самые настоящие бездонные пропасти. Добродетель, опирающаяся на гордыню — неимоверно близка к пороку. А теперь что, я стала одной из них? Сохрани меня Господь от подобной участи.

— Расскажи мне, кто ты? — попросила я, наконец, повернувшись к нему и в обращённых ко мне глазах ясно выразилось удивление, — Я не хочу больше думать о тебе, как об артисте стриптиза.

— "Артист стриптиза"?— красиво очерченные губы тронула лёгкая улыбка, такая горькая, что у меня дёсны свело, — Ты очень мила, правда. Можно было назвать меня "хастлером", мальчиком по вызову, проституткой, в конце концов.. Хм.. Спрашиваешь, кто я? Моё настоящее имя — Зольтан Картулис, родился в Литве двадцать один год назад и с сегодняшнего дня у меня, кажется, началась новая жизнь. Так я чувствую. Ты подарила мне её .

— Я ничего не сделала сверх того, что сделал бы каждый, — на его лице выразилось желание поспорить, но мой взгляд пресёк возражения, — Так значит, Златан — публичная вариация настоящего имени? Мне нравится, как звучит "Зольтан". Не против, если я буду называть тебя Зольт?

— Не против, звучит здорово. Мне приятно, что у тебя есть особое имя для меня, — В шоколадных глазах блеснула радость, причины которой не были до конца мне ясны. Вдруг захотелось обругать себя за поспешное, на первый взгляд, пустяковое предложение, значившее для него нечто большее, чем я могла предположить.

— Что ж, договорились.

— А как мне можно обращаться к тебе?

— Просто — Ника, не ошибёшься, — ответила я привычно, скорее на автомате, в то время как мой ум собирал воедино крупицы полученной информации, — Выходит, ты родом из Литвы.. Каким ветром тебя занесло в Славянскую Федерацию?

"Как давно твоя душа принадлежит демону, а тело стало товаром?" — хотелось мне спросить, но я не озвучила этого вопроса. Наверное, тактичность, методично и с огромным терпением вкладываемая в мою, тогда ещё златовласую, макушку родителями всё-таки не совсем выветрилась. Не уверена, к добру это или к худу.

Напряжённая пауза повисла в тихом мирке объятой полумраком комнаты. Подняв взгляд на Златана, я увидела гримасу боли, исказившую точёные черты, и уже не рассчитывала получить ответа. А потом, на смену ей пришла решимость. Он заглянул в себя, внутрь той тёмной и зловонной ямы страданий, существующей в каждом из нас, и обнаружил там решимость поделиться ими со мной.

— Хочешь услышать всё?, — в голосе молодого мужчины звучали годы тяжёлого опыта, но было в нём и что-то по-детски беззащитное. Временами казалось, что жизнь сломала его и перед тобой всего лишь полупустая оболочка жертвы и тогда, в опровержение подобной версии, вдруг мелькало.. что-то. Как вот сейчас, когда он взял на себя заботу о моём здоровье, укутав, словно ребёнка, и это "что-то" заставило взглянуть на него совершенно иначе, под новым углом. Мне вспомнилось, как Златан разозлился на Ченского, пытавшегося обвинить меня в грязных похождениях, как в покорном до того голосе заструились нотки силы.. Да, я хотела это услышать.

— Хочу, расскажи мне, — попросила я, зная наперёд, что это будет тяжёлый рассказ для нас обоих.

Дальше нужно было просто слушать, не перебивая, хотя много раз за то время, что длилась эта страшная сказка, у меня возникало желание громко выругаться и что-то изменить, исправить в этом грёбаном аду, который мы зовём миром. И всё тяжелее на мои плечи ложились отчаяние, безнадёжность и понимание того, что миссия эта чертовски, б**дь, невыполнима.

— В детстве мама часто рассказывала мне сказки — старые литовские, те, что сама слышала от своей матери, а та от своей и так до бесконечности. Отец много работал, хоть и принадлежал к известной и состоятельной семье. Он хотел добиться всего самостоятельно. У меня было всё, о чём только может мечтать маленький мальчик, да и любой ребёнок вообще. До девяти лет. Через две недели после того, как мне исполнилось девять, бизнес отца потерпел крах и мы оказались даже не на грани, а за чертой разорения. Помню, как родители подолгу сидели в опустевшей гостиной нашего большого дома и напряжённо что-то обсуждали. Потом приехала строгая женщина с блестящими седыми волосами — бабушка, мать моего отца, — и они снова разговаривали, теперь уже втроём. В тот вечер мама выбежала из комнаты в слезах, я долго ещё слышал её надрывные, истошные рыдания, но так и не решился войти. Просто испугался, что если увижу её, то страшное и непонятное "нечто", сделавшее всех несчастными, станет реальным. Впрочем, оно и без моего желания стало таковым.