Тёмные пути

Остарджи спокойно отвечал на все вопросы, а потом из одного из вельботов выскочила Илва с Марикой и принялись выкликать тех, кому нужна первая медицинская помощь. И к Марике бросился один из космолётчиков:

— Марика! Живая!

— Беги! — с улыбкой сказал Остарджи Еве, которая подпрыгивала рядом, чтобы увидеть Дарака, живого и невредимого.

И она, виновато оглянувшись на ангела (а вдруг она всё-таки ему ещё нужна?), бросилась к своим — обниматься. И чуть не потеряла из виду и их. А по краю третьей площадки уже не приземлялись, а висли возле неё остальные корабли, потому как места на ней, может, и хватило бы, если бы не выскакивавшие из кораблей единомирцы.

Двадцать третья глава

Казалось, в этой бурной толпе и сумятице встреч, вопросов, объяснений только Остарджи чувствовал себя как рыба в воде. Когда Ева снова нагнала его, выяснилось, что он успел подсчитать тех, кто спустился на площадку погибшего крейсера. Да, лёгкие космические суда: вельботы, шлюпы-перевозчики с орбиты на орбиту (этих было больше) — всё ещё прибывали, но Ева, пока пробивалась к ангелу через плотную, постоянно в движении толпу, уже знала, что выживших не так уж и много, как чудилось при первом взгляде на толпу.

— Выживших пока около двухсот, — подтвердил ангел, глядя на очередной шлюп, пришвартовавшийся с того края площадки, где уродливо взорванные стены крейсера позволяли судёнышкам пробраться к месту воссоединения солдат Единого мира.

Мимоходом Ева скользнула взглядом по двум фигурам, которым добровольные помощники протягивали руку, давая возможность прямо с порога космошлюпа ступить на неровный край площадки.

Её больше заинтересовало другое: к Илве и Марике подошла какая-то женщина, и внезапно Илва всплеснула руками и порывисто обняла её. Кто-то из своих? Точно не из их отряда: у них больше женщин не было. Присоединившись к эфиру, Ева уловила голоса Марики и Илвы. По обрывочным репликам поняла, что к ним подошла женщина-врач — счастье для Илвы, которая знала только примитивные способы оказания медицинской помощи. Плюс ещё одно неимоверное, личное счастье для женщины-оборотня — врач оказалась из людей. Судя по репликам Илвы, на личную связь с которой Ева, не выдержав любопытства, переключилась, волчица чуть не со слезами рассказывала пока незнакомой женщине, что лекарства и сопутствующие медицинские средства у них есть в достатке, но не хватает специалистов. После краткого диалога женщину-врача чуть не утащили к месту, где помощи ожидали раненые.

— Крис! — позвал ангел, тоже внимательно слушавший общую связь.

— Да, Остарджи!

— Связь "один — один".

После этого обмена репликами многие оглянулись на ангела. Но выглядел он спокойно, так что никто не встревожился. Пока Крис пробивался к Остарджи, Ева, державшаяся за рукав ангелова скафандра, успела узнать причину, из-за которой Остарджи вызвал Криса. Пока капитан наёмников шагал навстречу, ангел скомандовал по связи "один — один":

— В отличие от собравшихся здесь выживших, Крис, ты прилетел сюда готовым к бою. И с таким же отрядом. Пока наша армада ориентируется в обстановке, пока паткси заблокированы на границе орбиты с открытым космосом, снизу, с поверхности планеты, сюда — к крейсеру, поднимаются несколько кораблей зомбированных солдат паткси. Война продолжается, Крис.

— Я понял тебя, Остарджи, — кивнул Крис, очутившийся перед ним, и тут же развернулся к своей яхте, на ходу оповещая всех, кто с ним прилетел сюда следом за ангелом, о том, что предстоит стычка.

Следя за капитаном, Ева заметила: он оставил Илву и Марику здесь (в общем эфире прозвучал короткий приказ), хлопочущими над ранеными — уже по указаниям неизвестной пока женщины-врача. Но вот о чём-то спросил капитана Дарак, догнавший Криса в дороге к кораблю, — и тут же решительно зашагал рядом с ним. Пробежали мимо них Клеман и Рууд, что-то крикнули — и кое-кто из прибывших тоже заторопился бежать к своему лётному транспорту — чему Ева ничуть не удивилась.

Наконец заметила Эррамуна. Он тоже слышал приказ Криса и, кажется, сейчас пытался прощаться со своими сородичами, а те возбуждённо показывали в сторону и чуть не тащили эльфа туда же, кажется, предлагая собственный корабль, чтобы присоединиться к наёмникам в боевой операции.

...Вот он, кажется, согласился с доводами сородичей, потому что утвердительно качнул головой, но при этом явно сказал что-то ещё, и все трое начали оглядывать толпу, судя по всему ища кого-то.

Время от времени толпа скрывала трёх белоплащиков, но Ева настолько хорошо считывала происходящее с Эррамуном, видя его даже урывками, что, понаблюдав за ним в компании двух других эльфов, сообразила: сейчас он бросит искать Остарджи визуально и просто свяжется с ним. И точно: Эррамун замер на месте... Ева, всё ещё державшаяся за рукав ангела, быстро спустила ладонь ниже — к запястью. Остарджи удивлённо взглянул на неё, но понимающе кивнул, прислушавшись к связи.

— ...не нужен сейчас, Остарджи?

— Нет. Не забудь предупредить Криса и Марцеля.

— Марцель уже знает. Крис не против.

"Миленький ты мой, возьми меня с собой..."

Ева подалась чуть вперёд от Остарджи, когда ей показалось, что Эррамун замешкался не просто так, а потому что осматривался в поисках... Резко развернулся и заторопился к небольшому катеру. С обеих сторон от него шли эльфы и что-то говорили ему, заглядывая в лицо.

"Не взял".

Разочарованно посмотрела ему вслед.

Вообще-то, Эррамун прав. Даже если бы он взял Еву на борт чужого судна и представил бы её, как человека, близкого по силам ангелу, ещё неизвестно, как бы эти белоплащики отнеслись к ней. Может, и с уважением. Но иногда бы прорывалось унизительное: да что в этой дамочке такого, что её уравновешивает аж с ангелами?

Любопытно. А знают ли эти двое Эррамуна? То есть знакомы ли они до такой степени, чтобы знать о его положении в семье?

Но в чём Ева прозрела после собственных размышлений, знают ли новоприбывшие белоплащики об Эррамуне, так это в недавних словах Эррамуна о брате: "Он всё усложнил. Впереди — сплошная тьма, что будет со мной...", значения которых она до недавнего времени не понимала. Она-то думала — он обрадуется, что брат жив, а он как-то странно воспринял "воскрешение" младшего.

Увы... Если после мнимой смерти Олиффа эльф видел свою судьбу чётко очерченной: изгнание из дома отца, да ещё с требованием того самого, которому Эррамун был покорен, — с требованием дороги чести, то теперь его могут оставить при "дворе", сделав бесславным изгоем... Ева пожала плечами: или что-то другое? Что бы ни было — впереди для эльфа неизвестность.

Между тем Крис дошёл до своей яхты и затребовал у Остарджи примерные координаты взлетающих к орбите кораблей противника.

Капитан как-то быстро воспринял необходимость стать военным руководителем. Пока Тэкито на его яхте корректировал данные Остарджи в более точные параметры подлетающей космической эскадры, Крис успел устроить перекличку в общем эфире, чтобы выяснить, сколько единомирцев полетит с ним встретить на нижнем крае орбиты наёмников паткси, а сколько останется охранять эту часть разбитого крейсера с теми выжившими, кто не сможет принять участия в бое. Его слушали беспрекословно, словно он изначально был главнокомандующим.

Вскоре космические суда, одно за другим, принялись "отчаливать" от третьей площадки крейсера, уходя вниз — встречать корабли паткси.

За бой в околокосмическом пространстве ни Остарджи, ни Ева не опасались. Если на поверхности планеты приходилось страшиться невероятных по внешнему виду и боевым возможностям наёмников паткси, то в пространстве над планетой это был привычный бой "корабль против корабля", в котором паткси использовали человекообразных. Так что, в чём — в чём, а в таких небесных и наднебесных драках полетевшие перехватить врага на подступах к месту сбора единомирцев Крис и его люди поднаторели.

Странная, неожиданно для Евы наступившая пауза не сразу подсказала ей, что Остарджи переговаривается с кем-то неизвестным так, что она, обучавшаяся всего ничего в храмовой школе ангелов, почувствовала себя обычной и приземлённой. Как ни напрягалась, как ни пыталась найти тонкую нить его диалога — так ни словечка и не услышала. А потом усмехнулась над собой: если Остарджи не хочет, то её попытки подслушать его разговор этически бессовестны. И продолжила наблюдение за происходящим на третьей площадке крейсера. Однажды задрала голову: над крейсером постепенно расходились обломки других кораблей — и проглянуло... нет, не небо, а кусочек космоса — чёрного, до тошноты бездонного...

Она вдруг подумала, что же сейчас творится там, куда ринулась группа под командованием Криса. Нисколько не пожалела, что её оставили рядом с Остарджи. Как Крис, так и остальные, кто был эти несколько дней на катере, — все знали, что по ситуации выгодней оставить её с ангелом, которому может понадобится её помощь. И мысленно спросила себя: "Хотела бы быть рядом с Крисом? — Ответила после пары секунд на размышление: — Нет. Хотела бы быть рядом с Эррамуном. Но он даже не оглянулся, чтобы посмотреть мне в глаза... Он больше занят своей судьбой. И я это понимаю. Жаль только, меня нет на дорогах его судьбы..."

И, только договорив про себя поэтически глупую и даже напыщенную фразу, поняла определённо, что всё так и складывается: у эльфа своя дорога, у неё — своя. И глупо было думать, что всё может быть иначе.

С трудом сдвинула мысли, чтобы не думать о несбывшемся. Так сдвинула, что Остарджи будто очнулся и сразу оглянулся на неё:

— О какой жалости ты думаешь?!

— Почему ты так удивляешься? — хмыкнула она. — Да, я пожалела тех существ, которых сейчас Крис разгромит. И? Что тебя удивляет в моей жалости?

— Не понимаю истоков этой жалости, — признался Остарджи.

Ева пожала плечами и объяснила:

— Если бы те, кто сейчас поднимается с поверхности планеты, не были бы зомбированы... Если бы их налёт случился чуть позже, когда здесь будут ангелы... Они умирают — не зная, что умирают. Ведь их сознание — это сознание, грубо говоря, не их собственное. Ведь если бы ангелы прибыли сюда раньше, они бы сумели снять с них зомбирование... И я представила, как все эти существа, открыв глаза, не зашоренные паткси, с изумлением осматриваются. Были ли они в момент зомбирования на этой планете? Вряд ли. Может, они в тот момент были на собственных планетах? Для них снятие, по сути, гипноза — это... они закрыли глаза на родной планете, а открыли в неизвестность. И не понимают, что происходит.

Горькие складки вокруг рта Остарджи подсказали, что он хорошо представляет себе эту картину. Неудивительно, что он тихо добавил:

— Расходный материал во всей своей красе. Им даже платить не надо. Не надо уговаривать и рекрутировать. Подошёл к нему — заглянул в глаза. Всё. Бессловесный и безответный раб идёт умирать. Да, согласен, что этих, полетевших навстречу Крису и его отряду, жаль. Но это... война. Со всеми её издержками и жертвами.

Они замолчали, наблюдая за небольшой толпой, которая скучилась там, где торчал вельбот, главными хозяевами которого были женщины.

— Остарджи, я тебе ещё нужна? — спросила Ева. — Меня немного... колотит из-за этой дурной ситуации. Надо двигаться. А там, около Илвы, хоть и на подхвате только буду, но хоть что-то.

Ангел взглянул на неё и явно хотел что-то сказать вне её вопроса. Руки от его запястья она ещё не убрала, так что в потоке его мыслей она отчётливо уловила имя Эррамуна. Но Остарджи ничего лишнего говорить не стал

— Иди, — разрешил он. — Теперь я и сам справлюсь.

Уточнять с чем именно он собирается справляться, Ева не стала, а сразу поспешила к женщинам. Небольшое смущение: тут такие вопросы решаются, а она всё об Эррамуне думает, — немедленно испарилось, едва она начала вникать в то, что происходит в перевалочном медпункте. А тут ещё женщины упросили её взять один из оставшихся вельботов и отправиться с двумя ранеными, которым уже оказали помощь, к катеру, где Илва давно приготовила медотсеки на всякий случай. Единомирцам-то, до сих пор вынужденно небрежно относившимся к своим ранам, теперь требовался покой.

Услышав последнее, Остарджи, замерший было на месте, тоже заторопился на помощь. Вместе с Евой они перенесли двух указанных им раненых в вельбот, а прощаясь, Илва попросила:

— Ева, ты уж прилети сюда ещё пару раз. Как раз к твоим прилётам успеем подлатать ещё парочку солдат.

— Можешь и больше, — усмехнулась она. — Вельбот всё-таки для перевозки плохо подходит. Вернусь на яхте. Эррамун говорил — они набрали четыре штуки, есть из чего выбрать.

Первым делом Ева опустила вельбот на привычной ей посадочной площадке и только затем связалась с Нааг-Ши, чтобы он помог перетащить раненых на катер. Песчаник прибежал со своим товарищем, который уже мог передвигаться так, чтобы не зависеть от других. Пока размещали раненых в отсеке, немного переговорили и условились на следующем: товарищ Нааг-Ши остаётся на катере и ожидает следующей партии раненых, а Нааг-Ши летит с Евой на яхте к месту сбора единомирцев и помогает там с перемещением раненых на яхту. Это случилось, после того как Ева рассказала обо всём, что случилось на крейсере, и о том, что там нет здоровых мужчин, которые помогли бы с погрузкой немощных.

Как только раненых расположили в медотсеке, товарищ Нааг-Ши побежал на камбуз — готовить лёгкую пищу для них. А Ева с Нааг-Ши пошла было на выход, но неожиданно она застыла возле двери в отсек Олиффа и попросила:

— Нааг-Ши, ты пока иди к яхте, а я загляну сюда.

Песчаник кивнул и побежал далее по коридору.

Ева же, стукнув, открыла дверь и вошла к младшему брату Эррамуна.

— Как вы себя чувствуете, Олифф?

Эльф сначала так воззрился на неё, словно не узнал, а потом... Лежал-то он полусидя, так что от своей койки сумел смерить женщину высокомерным взглядом и лениво высказался:

— Я обязан отвечать тебе?

— Нет — так нет, — пожала плечами она и повернулась уйти: бойтесь первых порывов — они благородны, а значит, может прилететь ответка. Как сейчас. Она решила узнать о здоровье этого заносчивого мальчишки, а он...

И услышала в спину торжествующее:

— Мне сказали, что ты не командир на катере, а шлюха Эррамуна!

На тяжёлые и жуткие мгновения она замерла, снова чувствуя космический холод на коже, от которого по телу будто разлетелась липкая ледяная паутина. Медленно развернулась, чтобы взглянуть на Олиффа. Замёрзшие губы словно сами выговорили:

— Ты ведь только отравлен, Олифф?

— Не смей мне говорить "ты"! — завопил молоденький эльф. Он даже сумел сесть на койке. — Ты ничтожная шлюха! Шлюха!

— Ты ведь только отравлен, но не ранен... — договорила она — и, не собираясь сделать ни шагу, прямо от двери ударила в воздух кулаком.

Мальчишку, взвизгнувшего от неожиданности, выбросило с койки, а рухнув на пол на волне посланной силы, он даже перекувыркнулся пару раз всем телом. На полу он застыл, совершенно очевидно ошеломлённый.

— Никогда не спорь с ангелом, — монотонно сказала Ева, обходя койку и жёстко прихватывая пацана за ворот комбинезона, — если даже этот ангел имеет низший ранг. И никогда не смей обзывать женщину шлюхой если ты не знаешь, что это такое.