Топчу представляли собой корпус артиллеристов.
У берега Дона радостные крики: 'Виват!' Две отбитые турецкие галеры с разбегу ткнулись носами в прибрежный пляж. Казаки сумели захватить их и потушить огонь. Теперь от царя полагается обещанная щедрая награда!
Тишина взорвалась барабанным боем. Напротив бывших ворот, там, куда не достать из мушкета, останавливались колонны бойцов. Считанные минуты и выстроилась длинная стальная гусеница двух гвардейских полков. За спинами щиты. В глазах решительность. Победить или умереть! Даже не так, сегодня только победить, а умрут турки! В руках фузеи и вязанки хвороста для забрасывания крепостного рва. Фитили уже тлеют в зубах у гренадеров, на боку сумка с гранатами. Перед строем солдат проскакал всадник со пышной свитой: царь Петр. Остановился посредине, загорцевал. Жестикулируя, кричит любимой гвардии что-то неслышимое. Вспомнил собственную речь перед Полтавской битвой в той истории, какая уже не случится, решил повторить.
Александр, слегка усмехнувшись, беззлобно прошептал: 'Позер'. Впрочем, время такое, пусть. Государи все еще сами ведут полки в бой, бывает и погибают в сражениях. Как бы Александр хотел оказаться вместе с бойцами, которым предстоит идти в бой, но нельзя. Каждому свое место. Кому-то штурмовать, кому-то командовать.
Над крепостью взвилась сигнальная ракета. Не успел красный огонек упасть как прозвучала команда. Войска безмолвно двинулись на крепость. Триста шагов. Вновь забабахали минометы, огненные цветы словно стальной метлой вычищали бастионы и стены от смельчаков, осмелившихся вновь их занять. Когда колонна приостановилась перед глубоким крепостным рвом, послышались одиночные выстрелы храбрецов-янычар. Вот гвардеец со стоном упал на землю, товарищи помогают ему подняться. Пуля не пробила добрую мастерградскую сталь. Вот упал другой, но уже не встал. Мало, слишком мало чтобы остановить стальную лавину полков. Вязанки хвороста водопадом полетели в ров. Ответный огонь по стенам! Мастерградские винтовки с оптическим прицелом поражают на немыслимом для семнадцатого века расстоянии. Вот один из храбрых турок ткнулся носом в нагретый солнцем камень стены, вот другой.
Едва штурмующие войска преодолели ров, из пролома с яростным криком 'Алла' вывалилась лавина магометан, ударить в сабли. Турки, а тем более янычары искусны в обращении с холодным оружием. Где прятались, бог весть, но летчик их не углядел, видимо в домах рядом со стеной. Опасно! Сердце Александра забилось в бешенном темпе, пальцы до боли сжались в кулаки. Первые ряды гвардейцев мгновенно упали на колено.
'Залп!' 'Залп!' 'Залп!'
Словно незримая коса прошлась по толпе магометан, но это не остановило фанатиков. Гренадеры выхватывали гранаты, скусывали фитили, поджигали, бросали в налетающую толпу. Разрывы ручных бомб разбрасывают людей! Над стеной закружил мотодельтаплан, черные мячики осколочных гранат полетели вниз.
'Бабах!' 'Бабах!' 'Бабах!'
Подкрепление контратакующим туркам разогнано! Картину штурма заволок пороховой дым. Александр злобно выругался, не видно и помочь никак. Артиллерией заденешь и своих. Все надежды на выучку и стойкость русских удальцов. Турки падали, падали, но продолжали неистово рваться вперед.
— Братцы! За мною! — рванул навстречу врагу гвардейский полуполковник.
— Ура! — оглушительный крик рванувших в контратаку полков слышен даже на холме, где стоял Александр, эхом загулял между берегом и рекой.
В глубоком выпаде полуполковник вонзил клинок в грудь высокого турка, вырвавшегося вперед. Сабля падает из ослабевшей руки на землю, вслед за ней и турок. Гвардейцы рванули за офицером. 'Ура' яростно ревели разинутые рты. Сшиблись. Словно два бушующих моря столкнулись. Одно стальное, другое разноцветно одетое. В яростной, когда неважно чем, неважно как, главное убить недруга драке, смешались турки и русские. Раненные, погибшие, падают на утоптанную землю, но штык длиннее сабли, преимущество за русскими. Удержались перед яростным азиатским натиском! Возобладавшие крики 'ура' указали, на чью сторону склонилась победа. Вбили янычар в пролом ворот. Следом кувыркаясь полетели мячики ручных гранат. Взрывы! Осторожно прикрываясь щитами в брешь в стене проникли гвардейцы. Через час русские заняли внешние укрепления Азова. Турки отчаянно оборонялись укрывшись за баррикадами и в каменных домах, но тщетно. Действия пехоты в городском бою гвардейцы знали на отлично. Встретив сопротивление, они останавливались. Вперед выдвигалась полевая артиллерия. Несколько выстрелов и баррикада или дом с вражескими бойцами превращенные в очаг сопротивления становились грудой каменного мусора или вперед выдвигался огнеметчик. С змеиным шуршанием огненный росчерк вражеского укрепления. Горящие заживо люди выскакивали, воя от нестерпимой боли. Через считанные секунды рушились наземь тлеющими трупами. Гвардейцы, украдкой крестились и упрямо шли вперед.
В три часа дня укрывшийся в последнем незанятом квартале управляющий городом Гасан-паша выбросил белый флаг. Гордый Азов, пал перед русским могуществом!
* * *
Турецкая империя уже миновала пик могущества, когда ее непобедимые янычарские орты и конные гвардейцы-сипахи наводили на врагов ужас от Каспийского моря до далекого западного Атлантического океана. Но она все еще очень сильна и напоминала дряхлеющего льва, которого шакалы, собравшись вместе, еще могли прогнать, но по одиночке хищник способен перегрызть горло любому из них! Совсем недавно, десять лет тому назад девяностотысячная армия султана Сулеймана II осаждала столицу трусливо сбежавшего из Вены австрийского императора Леопольда. Только объединенные польско-немецко-австрийские войска под командованием короля Польши Яна III Собеского сумели нанести ей поражение. Речь Посполитая, Священная Римская империя, Русское царство, Венецианская республика и Мальта напрягали все силы в попытках одолеть последнюю из великих мусульманских империй. Великая Турецкая война между Османской империей и союзом христианских европейских государств известным как Священная лига продолжалась. Интенсивные военные действия шли по всей центральной Европе. Воинская удача медленно, но неотвратимо переходила на сторону их противников.
К 1694 году османы устали от войны и утратили многие ранее захваченные территории. Противостояние с Россией находилось на периферии внимания османов, гораздо больше их заботила ситуация в Венгрии и Сербии. Австрийские войска угрожали последним еще оставшимся у турок опорным пунктам в Трансильвании, осаждали Белград.
Белые, похожие на стремительные воздушные фрегаты тучи неслись, подгоняемые жарким ветром из полупустынь Малой Азии по безбрежному, светло-синему воздушному океану. Почти такие же корабли, с белоснежными парусами плыли по теплому и ласковому проливу Босфор, на берегах которого раскинулся древний город, когда-то называвшийся Византий, затем Константинополь. Прекрасный субтропический климат, стратегически важное местоположение между Средиземным и Черным морем способствовали его возвышению. После завоевания османами в 1453 году, он стал столицей империи. Захватчики переименовали его в Стамбул. В центре города, на мысе Сарайбурну, там, где Босфор и Золотой Рог впадали в Мраморное море утопала в зелени пальм, апельсиновых деревьев и кипарисов резиденция султанов Топкапы или Сераль. На протяжении сотен лет в нем жили и правили многие поколения султанов а он оставался главным дворцом империи.
Июнь 1694 года выдался довольно прохладным для Стамбула. Султан Ахмед II повелитель огромной части средиземноморья, еще не старый, немногим больше пятидесяти лет человек полулежал на оттоманке. Свежий ветер врывался через открытые окна в просторные палаты, колебал огонь в каменных светильниках, пытался сбросить свитки с стоящего перед ним низкого, с изогнутыми ножками стола.
Оттоманка — широкий мягкий диван с подушками, заменяющими спинку, и валиками по бокам.
Лицо, обрамленное короткой, тщательно ухоженной бородой можно назвать красивым если бы не капризная и жестокая улыбка, время от времени пробегавшая по его чувственным губам. Снежно белый кафтан вышит драгоценными камнями. В руках мелькают бусинки четок. Взгляд черных глаз устремлен на ласковые просторы Мраморного моря. Вдоль стен молча, чтобы не прервать размышления повелителя, стоят верховные сановники империи в том числе седовласый и седоусый верховный визирь Ахмед Хайреддин-паша.
Султан бросил испытывающий взгляд на верного визиря. На миг беспрерывный бег бусин четок остановился, сверкнул зеленым огромный камень на мизинце:
— Ахмед, что говорят на базаре о продолжающейся войне?
Слегка поклонившись с невозмутимым видом, тот ответил:
— Мой повелитель люди очень верят в Вас, но они устали. Цены на хлеб поднялись в два раза. Торговля с Европой приходит в упадок. Цены на их товары поднялись в три раза и купцы недовольны. Говорят, если вырастут налоги с неверных, справедливость восторжествует.
Внимательно слушавший султан неторопливо кивнул. Он владыка подданным, властный в их жизни и смерти, но уже не один повелитель правоверных расстался с жизнью из-за восстания янычар или дворцового переворота. Если хочешь править до смерти, естественной конечно, учитывай настроение малых мира сего.
— Это уже делается... — султан задумался, бусинки четок вновь побежали между пальцев, — много недовольных войной?
— Война идет очень долго. Дервиши говорят, за одиннадцать лет мы потеряли Уйвар, Морей и Трансильванию, чернь недовольна. Раньше мы били неверных и захватывали их земли, а теперь они нас.
Султан зло и недовольно нахмурился:
— Ну так отрубите головы недовольным! Зачем глупым башка? Такой язык они поймут лучше.
Великий визирь лишь поклонился в ответ. И он и султан понимали, что всем рот не закроешь и голову не отрубишь. Репрессии, тем более против дервишей наоборот могут усугубить всеобщее брожение и спровоцировать восстание в столице. И не дай аллах его поддержат янычары.
Глаза султана налились кровью, четки выпали из руки на ковер на полу. Один из вельмож кинулся поднять их, но не успел. В дверь постучали.
Вошедший слуга прошел мимо застывших у входа вооруженных янычар, поклонился и произнес торжественным голосом:
— Гонец от управляющего Азовом Гасан-паши с срочным известием.
— Зови, — вяло махнул рукой не успевший остыть после невеселых известий повелитель правоверных.
Повелителю правоверных вложили в руки оброненные четки.
Вошедший турок в запыленном кафтане был бледен, лицо решительное. Упав перед повелителем на колени на застеленные коврами каменный пол. Не поднимая взгляд на султана двумя руками протянул свернутое в трубочку послание. Один из вельмож принял его. Он хотел передать письмо повелителю, но тот остановил небрежным движением руки. Молча поклонившись, придворный вернулся на место.
— Прибыл к Азову царь неверных? — небрежно поинтересовался султан.
— Да повелитель, — ровным, безэмоциональным голосом ответил гонец.
— И как дела у Гасан-паши?
— Он в плену повелитель.
Вельможи ошарашенно переглянулись. Глаза султана настороженно сузились. Он опустил ноги на пол.
— Крепость пала?
— Да повелитель, — все таким же мертвым голосом ответил гонец.
— И сколько же дней она оборонялась от урусов? — повелитель правоверных дошел до янычар у входа. Выдернул из ножен одного из них саблю.
— Один день повелитель.
Султан ошарашенно уставился на собеседника.
— А как Гасан-паша сумел тебя отправить, если он в плену?
— Царь урусов разрешил ему отправить гонца к тебе повелитель!
Внезапно лицо повелителя правоверных исказилось диким гневом. Блеснув сталью сабли высоко в воздухе, страшным, почти неуловимым для глаз движением, весь упав вперед, нанес молниеносный удар. Голова упала на ковер, покатилась, фонтанируя кровью. Безголовое тело упало, ноги несколько мгновений бились в предсмертной конвульсии. Под трупом начала расплываться ярко-алая лужа, тут же впитывающаяся в роскошный персидский ковер.
Глава 11
Взятие Азова стало только первым пунктом грандиозного плана войны с турками. Еще с весны батальоны царя Петра начали подтягиваться к татарской границе. После того, как Преображенский и Семеновский полки отдохнули и подтянулись подкрепления, русское войско: гвардейские и солдатские полки, всего двадцать тысяч доброй пехоты, при 100 полевых орудиях, усиленные калмыкской и казачьей конницей двинулись с берегов Дона к Перекопу. Лефортовский полк остался в качестве гарнизона Азова. Одновременно с этим второе шестидесятитысячное войско под командованием ближнего боярина Алексея Семеновича Шеина двинулось вдоль Днепра вниз. Их задачей стало создание укрепленных магазинов на пути в Крым и блокирование татар за Перекопом.
Магазин — военный склад.
Одновременно на месте будущего Ростова-на-Дону высадились плотники и корабелы. Началось строительство верфи. Выше по течению реки глубины не позволяли строить морские суда. Петр, и его окружение вместе с мастерградцами понимали, что без завоевания господства на море решительных целей в войне с могущественной Османской империей достигнуть невозможно.
Дикое поле... Роскошный убор высоких трав покрывал не знавшую плуга бескрайнюю степь. В траве всадник скрывался вместе с конем, утопал, словно в море. И еще одно сближало зеленое море с настоящим, волновалась и играла степь под порывами ветра точно также. Вдоль русел степных рек вздымались дремучие, нетронутые доселе леса. Дубы, вязы, клены, ясени, грабы, тополя, дикие яблони оплетены цепким плюшем, между ними теснились кусты колючего терновника, калины, бузины, крушины. Раздолье для диких зверей. Стада быстроногих диких коз, медведи и волки, пугливый заяц и красная лиса вольготно жили в Диком поле...
Вторую неделю боевые возы гвардейских полков пылили по бесконечной равнине. Сверху, с мотодельтаплана, казалось, что по степи ползут, объезжая курганы две длинные гусеницы. Небольшие казачьи и калмыкские конные отряды частым неводом раскинулись по Дикому полю. Вокруг ни единого признака присутствия человека. Татары и ногайцы, прослышав о приближении русского войска, спешно гнали стада на запад к Днепру или на юг, к Крыму. А те, кто не успевал, становились добычей калмыцких или казачьих находников. Строгий царский приказ гласил: имать всех татар и молодых, и старых, в том числе женского полу. Самих разорять, стада угонять! Утрата скота, главного богатства кочевников, становилась невосполнимым уроном экономике степных жителей. Уже сейчас в хвосте русского войска двигались добытые у кочевников бесчисленные отары: десятками тысяч голов. Часть скота с вооруженной охраной из калмыков и казаков двигалась к Дону.
Александр Петелин мерно покачиваясь ехал на смирной лошадке где-то в середине каравана. Трястись в возке, глотать дорожную пыль? Увольте! Уж лучше на коне, хотя бы свежий ветер немного охлаждает разгоряченное тело. Это по приезду в Москву он к удивлению хроноаборигенов не умел ездить на коне. Ничего, научился! Благо учителей множество. Яростное солнце палило по-летнему, жарко. В воздухе смешались запахи разогретой пыли и степных трав. На небе не облачка, лишь изредка можно увидеть пролетающий в вышине мотодельтоплан. Их ежедневно запускали для воздушной разведки. Налетавший ветер колыхал море степных трав, тогда по нему неспешно катились разноцветные волны. Среди зелени травы забелел обглоданный временем и дикими зверями человеческий скелет. Останки кого-то из несчастных, не выдержавших горестный путь в Крым. Ехавший рядом седоусый казак по имени Устим отвернулся и украдкой перекрестился. Многие столетия по здешним местам гнали миллионы русских людей для продажи на невольничьих рынках Константинополя и Египта и дошли до Крыма далеко не все. Работорговля была одной из основ экономики Крымского ханства. Общее число проданных татарами людей оценивается в 2-3 миллиона. В основном это были жители Северного Кавказа, а также России, Украины и Польши.
