— Хватит! — крикнул Охэйо, пристально глядя на бьющих. — Теперь я решаю, кому и что делать. Понятно? Брысь!
Зеленокожие явно поняли, что он говорит, — во всяком случае, они отступили к стене, оставив свою жертву.
— Нам надо поговорить с ними, — предложил Лэйми.
— Надо. Только времени нет. Когда ТЕ откроют ворота, то смогут просто напустить сюда газа. И тогда нам — конец. Я бы лучше поискал выход... — Охэйо поплыл к шахте.
Заглянув в её глубь, Лэйми поёжился. Она была неглубокой — метров десять, быть может, — и метра два в диаметре, но её стены, казалось, сплошь состояли из падающей вниз воды и у него вдруг жутко закружилась голова. На дне громоздилась груда ржавых стальных конструкций и застрявшей на них дряни. Многие фрагменты подозрительно напоминали полуразложившиеся тела зеленокожих. Жидкие падающие стены разбивалась об эту груду и вода уходила дальше вниз.
— Судя по диаметру шахты, внизу есть туннель, — сказал Охэйо. — Не знаю, куда он ведет, но выбор у нас, знаешь ли, небогатый: или эта яма или смерть. И потом... всё это строилось не для ТЕХ: тут был командный центр Зеркала. Мы, должно быть, прямо под Генератором; это похоже на барботажный бассейн, но ТЕ всё тут изгадили...
Договорить ему не дали: донесся лязг открывшихся ворот и Лэйми увидел ползущую к ним стену белого пара.
— Дистанционное управление, — прокомментировал Охэйо. — Удобная вещь, правда?
Зеленокожие зашумели и стали вдруг прыгать в воду. Пленника тоже сбросили вниз, и, к удивлению Лэйми, он медленно и неуклюже, но всё же вполне самостоятельно поплыл, как и остальные, к шахте; похоже, что вода переливалась через край поднимавшейся со дна трубы. Доплыв до неё, зеленокожие остановились: прыгать с десятиметровой высоты на груду железа было бы самоубийством. Охэйо начал раздеваться — он по своему богатому опыту знал, что отмыться самому не в пример проще, чем отстирать и отчистить изгаженную одежду.
— Мы не можем их бросить! — возмущенно крикнул Лэйми... впрочем, следуя его примеру.
— У нас есть выбор?
— Есть! — Лэйми схватил одного из зеленокожих за плечи и быстро спустил вниз. Это оказалось легче, чем он думал, но их оставалось ещё девятнадцать...
Охэйо гневно фыркнул... а потом стал помогать ему. Оказавшись внизу, зеленокожие тут же проскальзывали в щели между балками и исчезали; по крайней мере, там можно было пролезть. Пленник оказался гораздо тяжелее остальных, но не сопротивлялся, когда Лэйми опускал его; более того, оказавшись на дне, он сам полез вниз — хотя его уже некому было заставлять...
Всё это заняло едва две минуты — но потом, растекаясь по воде, ледяной пар начал сползать в шахту, и времени на раздумья у них не осталось. Проклиная всё на свете, нагой Лэйми пополз вниз, извиваясь между железными углами и отвратительно мягкими комками гниющей плоти, захлебываясь и мгновенно промокнув до нитки. Вонь была столь чудовищной, что он часто задышал широко открытым ртом; дышать через нос было совершенно невозможно. Собственно, тут уже вообще нечем было дышать: стекавший вниз ледяной газ вытеснял кислород.
Ему пришлось спуститься всего метра на два, но это заняло, казалось, целую вечность. Его буквально трясло от омерзения, тошнота подступила вдруг с такой силой, что хотелось умереть. Наконец, Охэйо потянул его за руку, чтобы он не провалился вниз: здесь в стене шахты зиял узкий, неровный пролом. Вероятно, одна из рухнувших балок пробила стену, а потом дыру долго размывала вода. Завал же кончался и внизу была непроглядная тьма. В звуке падающей туда воды было что-то невыразимо мерзкое: казалось, она бьет по громадной груде слизистой плоти и при мысли об этом Лэйми скрутил новый приступ тошноты...
Протиснувшись через осыпавшуюся дыру, он попал в узкий бетонный туннель с монолитными стенами; где-то вдали в нем мерцал голубоватый свет. Сев на пол, Лэйми судорожно хватал воздух, чувствуя, как медленно расслабляется желудок. Втекавший в дыру ледяной пар обжигал тело, но он был даже рад этому — это помогало прийти в себя. Потом, когда газ достиг дна шахты, оттуда послышались чудовищные мокрые шлепки, а потом звук — нечто сырое, вязкое, утробное, от чего ноги сами понесли его прочь...
Туннель выходил в низкую, довольно просторную комнату. В её дальней, металлической стене зияла круглая дыра в рост человека; в ней, на глубине полуметра, колебалась как бы светящаяся, голубовато-белая жидкость. Зеленокожих здесь не было. А это означало...
— Это не пространственная воронка, — сказал Охэйо, осмотрев проход. — И не силовое поле, разумеется. Тут никто не бывал уже очень, очень давно... — он провел босой ногой по полу, покрытому толстенным слоем пыли. Следы зеленокожих, четко отпечатанные в ней, вели в дыру. — Ладно, окажемся там — узнаем. — Он шагнул в голубоватое свечение... и вдруг исчез. Он не входил внутрь: едва он коснулся жидкой стены, голубое пламя мгновенно обволокло его... и тут же погасло. Не раздалось ни единого звука, только воздух колыхнулся.
Лэйми остался совершенно один. У него не было выбора — пути назад тоже — но его вдруг охватил страх. Мертвенный оттенок этого света пугал его. Он знал, что свет — всегда следствие ионизации, а она означает либо высокую температуру, либо радиацию; в данном случае скорее всего последнее.
Поняв, что при такой яркости свечения он уже всё равно мертв, Лэйми вдруг усмехнулся — и шагнул в дыру.
11.
На миг он повис в беспредельном море света... падал в нем... а потом вдруг врезался в холодную воду и погрузился в неё с головой. Всплыв, он вдохнул тяжелый, жаркий воздух, пропитанный запахом гнили. Это до ужаса напоминало тот, придуманный им подземный кошмар... оказавшийся правдой, но нет: Лэйми увидел просторную комнату; с ведущей вверх лестницы в неё падал слабый зеленоватый свет. Стальные ребра плоского потолка сходились к черной звездообразной дыре, в ней мерцал воздух. Он мог бы взлететь и нырнуть в эту дыру, но это не имело смысла: во-первых, он уже понимал, что здесь — только выход, прорваться сквозь который назад не удастся, во-вторых, это означало возвращение в западню.
Вода в бассейне была прохладной и чистой, и Лэйми даже немного поплескался в ней, чтобы смыть грязь. Потом Охэйо помог ему взобраться на низкий каменный край... и вдруг влепил здоровенную оплеуху.
— Какого черта ты там ждал? — гневно спросил он. — Думаешь, у меня нет сердца, да? Я добрых две минуты думал, что ты умер! Уж лучше бы ты сдох у меня на глазах: это не так мучительно.
Лэйми виновато опустил голову; рука у Охэйо оказалась тяжелая... и он был прав.
— Ладно, — примирительно сказал Аннит. — Пока ты боялся, я кое-что тут нашел, — он поднял прозрачный пластиковый пузырь с чем-то белым внутри. — Он плавал в бассейне; наверное, его забросили в проход.
Пузырь состоял из двух плотно пригнанных друг к другу полусфер, но, вцепившись ногтями в небольшие выемки, Охэйо смог открыть его; на пол упал запечатанный конверт. На нем было что-то написано, но бумага сгнила от проникшей внутрь сырости и на ней уже ничего не вышло разобрать. Конверт распался у Охэйо в руках, едва он поднял его; оттуда выпал большой, тронутый ржавчиной ключ. Внутри был ещё лист плотной, лучше сохранившейся бумаги; на ней был нарисован квадрат и в нем, внутри, — круг.
— Тут вроде как план этой комнаты, — сказал Охэйо через несколько секунд. — Вот это лестница... а тут... в углу... ого!
— Что? — спросил Лэйми.
— Это ойрин... очень старая форма. Тут написано "сейф".
12.
Как оказалось, сейф был спрятан под одной из каменных плиток пола — очень разумное решение. Лэйми и в голову бы не пришло искать что-то там. Когда он загнал острие кинжала под плитку и поднял её, то увидел неглубокую нишу с ржавой стальной крышкой на дне. На крышке была рукоять — и замочная скважина, прикрытая опечатанной пластинкой.
— Совсем как в книжках, — усмехнулся Охэйо. — Давай дальше.
Пломба была свинцовой, на толстой медной проволоке; Лэйми пришлось потрудиться, чтобы перерезать её. Пластина тоже сдвинулась с трудом — она была залеплена чем-то, похожим на воск. Внутрь сырость, к счастью, не проникла — во всяком случае, ключ хотя и с трудом, но повернулся. Сама крышка, правда, приржавела — только дернув несколько раз Лэйми смог её оторвать. Под ней, в небольшой стальной нише, лежал единственный, плотно запакованный в вощеную бумагу пакет, облепленный печатями. Охэйо усмехнулся ещё раз.
13.
В пакете лежала нетолстая книга, похожая на инструкцию, но разобрать, о чем она, в этом почти мраке было нельзя; они поднялись наверх.
Лестница оказалась недлинной — всего ступеней двадцать — и миновав её, Лэйми изумленно огляделся. Вокруг, в туманном сумраке мутного зеленого полусвета, вздымались чудовищные, в неправильных ребрах колонны толщиной в два или три его роста. Уходя наверх метров на пятьдесят, они терялись в сплошной массе громадных веток и зелени, и он не сразу понял, что это деревья. Пёстрые мхи, оранжевые и ядовито-зеленые лишайники неряшливыми космами и растрепанными клочьями свисали с расходившихся звездами толстенных ветвей и гигантских петель лиан, исчезавших в лившемся сверху тусклом свете.
Могучие деревья близко теснились друг к другу, образуя непроницаемые стены. Их прорезали каналы с черной маслянистой водой неведомой глубины. Кое-где они расширялись в густо заросшие пруды или озера; там между стволами зияли просветы, заполненные смутно тлеющим, непроницаемым вдали туманом. Выпуклые горбы мокрой красной почвы сплошь поросли какими-то странными губками или грибами. Мясистые отвороты их высоких и узких фиолетовых бокалов обнажали лиловато-бурую липкую внутренность, пахнувшую разложением.
Тяжелое, мертвое молчание царило в застоявшемся воздухе страшного леса, насыщенном гнилью и прелью. Сам этот туманный воздух казался медленно гниющим...
Лэйми ошалело оглянулся. Лестница выходила на квадратную каменную платформу. На ней, сразу за ним, стояла темная стальная пирамида высотой и шириной метров в шесть. Вокруг был неровный, в буграх и ямах, островок, состоявший, казалось, из одних опавших листьев и гнилых веток. В этом сыром месиве медленно копошились сизые черви, похожие размером на змей.
Зеленокожие сбились в кучку на краю платформы. Вроде бы, такое окружение подходило им как нельзя лучше, но они явно были очень напуганы. Возле них сжался в комок парень — предводитель палачей. Одежду и украшения с него уже сорвали и сейчас это был вполне обычный юноша — нагой и испуганный, весь в ссадинах и синяках.
Встретившись с ним взглядом, Лэйми вздрогнул. Он помнил, как дрался этот парень — он голыми руками убил пятерых прежде, чем его удалось одолеть...
— Понятия не имею, где мы, — заключил Охэйо, осмотревшись. — Если в Мааналэйсе, то на самой южной её широте, в десятках миллионов миль от Вьянтары. Но эта пирамида... это маленький Генератор, Ключ. И он работает, — Аннит провел ладонью по горячей броне. — Он перенес нас сюда. Генератор Зеркала может контролировать поведение частиц на квантовом уровне, создавая непреодолимую преграду, потенциальный барьер... знаешь, похоже есть не один способ перемещаться в пространстве. Пространственные воронки — это как бы короткое замыкание. А тут, наверно, используется двойственная природа материи: её частицы, в то же время, волны. Там, в подземелье, был передатчик: что-то, что превращает материю в чистые волны вероятности. Здесь — уловитель, приемник, который собирает их воедино. Это более сложный способ, намного, — но и намного более эффективный. Во всяком случае, энергии он требует гораздо меньше.
— И что нам с того? — спросил Лэйми. — От одного глотка здешней воды у нас во внутренностях могут завестись такие вот метровые червяки. И еды здесь, внизу, тоже нет. Что же нам делать?
— Есть две возможности. Первая: мы можем улететь и поискать место получше, но тогда придется бросить любимых тобой зеленокожих. Вторая... Знаешь, Летящий за час может пролететь не более пятидесяти миль, а этот лес, насколько я знаю Мааналэйсу, тянется на сорок миллионов их, и в нем нет разумных жителей. Обидно будет потратить всю жизнь — и не достичь в итоге ничего... Я уже узнал о мире очень много и не хочу умереть, не сложив все части головоломки; а я чувствую, что могу это. Я могу узнать, как на самом деле устроен мир — и как его можно улучшить. Так что, раз уж здесь сделали... запасной выход, то здесь есть, куда идти. Надо только понять — куда. Это наверняка недалеко. Но, раз Ключ работает, за ним могут следить. Или он сам может сообщать, что им воспользовались. И здесь может появиться погоня.
— Это просто твои фантазии.
— Конечно. Но разве это невозможно? Ведь...
Камень под ними дрогнул — раз, потом другой... Лэйми удивленно замер. Сотрясения были регулярными, они усиливались... но лишь увидев громадный черный силуэт он понял, что это шаги.
14.
Это существо было большим. ОЧЕНЬ большим: ростом в трехэтажный дом. Лэйми не представлял, как оно может ступать бесшумно... но оно ступало. Он чувствовал только сотрясения земли.
У твари было шесть колоннообразных ног и тело, похожее на округлую глыбу, покрытую темными и твердыми пластинами. А вот головы... не было. Ни глаз, ни ушей, ничего, похожего на морду, — противоестественно и страшно. И оно явно направлялось к ним.
— Вниз! — заорал Охэйо, вскакивая. — Все вниз!
Однако зеленокожие не последовали его совету — у них было несколько лазеров, отнятых у убитых солдат, и они без размышлений открыли огонь. Лучи полосовали панцирь, выбивая снопы искр и вспышки тусклого пламени, но выжженные рубцы оказались неглубокими. Тварь остановилась... послышался чудовищный хриплый вдох...
Лэйми это кое-что напомнило. Он шарахнулся назад, едва не сбив с ног Охэйо; едва они укрылись за пирамидой, из середины туши вырвался поток ядовито-желтой мерзости. Он широким веером накрыл зеленокожих. Те мгновенно перестали стрелять, послышались дикие крики и визг.
В нос Лэйми ударила невыносимо едкая вонь, он закашлялся и слепо бросился вниз. Это его и спасло: тварь извергла новый заряд едкой слизи, не столь обильный, но куда лучше нацеленный: он накрыл почти всех, кто избежал первого "выстрела".
В подземелье с криками вбежало несколько зеленокожих. Они бросились в воду, тщетно стараясь избавиться от облепившей их клейкой массы; кожа и мясо слезали с них клочьями. В проем лестницы ворвался новый дождь желтых брызг; к счастью, Лэйми был достаточно далеко от него. Потом свет померк; раздался тяжелый удар, сверху посыпались камни. Хотя Ключ явно был твари не по зубам, удары не прекращались ещё несколько минут; потом Лэйми осмотрелся.
Теперь их осталось только пять — он, Охэйо и трое зеленокожих, самых сообразительных — или, быть может, самых проворных. Остальные...
Он осторожно выглянул наружу. Тварь стояла всего метрах в десяти от него — неподвижная, она походила на диковинную живую скалу. Длинные щупальца, протянувшиеся от её брюха, неторопливо собирали добычу.
