Комната скособочилась, стена оказалась наверху, тут же сменившись полом. Ножки стольца гулко ударились о потолок, с которого редкими снежинками осыпались — или поднялись в воздух? — мелкие чешуйки сухой извести.

Видана тихонько взвизгнула от восторга, откинула в стороны полы шубы, которая сразу свалилась с Кирилловых плечей вниз — на потолок, — и соскочила вслед за нею, на всякий случай придерживая подол.

— Не боись! — сказал Кирилл покровительственно, поднимаясь на ноги. — Здесь уже все само по себе послушным будет.

— Ух ты... — Видана осторожно запрыгала, тихонько захлопала в ладошки. — До чего же здорово... И даже голова ничуть не кружится... Ягдар, а давай и кроватку мою, и столик, и постав сюда же перетащим? Уютненько будет! Хоть ненадолго, а?

— Ну давай.

— Только чур: теперь я попробую!

Видана свела брови, протянула руки и старательно засопела.

— А пальцами-то зачем при этом шевелить? — полюбопытствовал шепотом Кирилл. — И сопеть?

— Не мешай...

Основательный дубовый постав, забренчав содержимым, покачнулся и стал помаленьку надвигаться на них сверху — от пола.

— Видана, про посуду не забудь — ее тоже надобно, чтобы...

— Да знаю, знаю...

Звяканье прекратилось. Темный ковчег осторожно лег на бочок, перевернулся вальяжно, явив в пазухах мохнатых от пыли толстых ножек древние паучьи гнездилища. Немного помедлив, чуток отодвинулся в сторону и с прежним достоинством продолжил спуск.

В дверь постучали. Подергали, постучав еще громче и настойчивее. Голос Ратибора прокричал что-то неразборчиво.

— Ой, матушка моя родная... — испуганно прошептала Видана, округляя глаза. — Ягдар, что же делать-то, а?

— Как что? Отпускай, — сказал Кирилл. — Только вначале дверь, а потом...

Его последние слова заглушил грохот, смешанный с разноголосым трескучим перезвоном -огромный постав, отбросив былую солидность, проворно вернулся на пол, перегородив собою комнату. Дверцы его распахнулись, теряя стекла и шумно выплескивая к порогу крупные и мелкие остатки столовой утвари. С потолка к ним проворно потянулись известковые дымки.

— Не получилось...— огорченно сказала Видана.

В комнату осторожно заглянул Ратибор. Молча покрутив головою, поднял глаза:

— Спускайся, княже. Дело нежданное — уж не обессудь. Доченька, если хочешь — пока там поскучай, но твоя помощь тоже может оказаться нелишнею.

— Ты сама? — тихо спросил Кирилл.

— Давай уж лучше ты... — поспешно и так же тихо ответила Видана.

Пока они возвращались, постав успел торопливо отодвинуться к стене, стыдливо запахивая разбитые дверцы да подгребая под себя звякающую груду былой посуды. Столец присоединился к своему собрату у кровати, а шуба попыталась опуститься на плечи Виданы, которая в ответ на это строптиво мотнула головой. Шуба послушно упорхнула прочь и, найдя на стене гвоздь, успокоенно повисла на нем.

— Один из пленников сбежал, — сказал Ратибор. — Заставил отпереть замок, потом обездвижил стражу 'неусыпающих'. Затем троих людей брата Иова и четверых стрельцов. Взял коня. Надворному дозору, надо полагать, отвел глаза. Сейчас от нас -стрел за десять, самое меньшее. Сможешь вернуть?

Кирилл изменился в лице:

— В какую сторону поскакал?

— Как показать — со двора или из окна довольно будет?

— Нет. Просто рукою. Начальное направление.

Ратибор немедленно ткнул пальцем куда-то поверх его левого плеча.

— Видана, помогай... — глухо попросил Кирилл, поворачиваясь. Наощупь нашарил ее ладошку, сплел и сжал пальцы. Их плечи сблизились, замерли. Ратибор отвел в сторону лицо. В наступившей тишине стало слышно, как посудные осколки, наспех затолканные под постав, осторожно обустраиваются там поудобнее.

— Нет, не вижу... Видана, а ты?

— И я не вижу...

Ратибор, помрачнев, опустил голову, несильно стукнул мягким кулаком о косяк:

— Ну что ж... Ладно...

Кирилл рыкнул, выпустив ладонь Виданы, резко обернулся:

— Ударь меня! Да посильнее — ну же! Видана, не мешай!

Кулак Ратибора отделился от косяка, завис в нерешительности. Потом, вдруг укрепившись, впечатался в грудь Кирилла. Тот отшатнулся, сделав пару шажков назад — Видана неуклюже попыталась заслонить его собою. Сказал сипло и зло:

— Я просил — посильнее! Видана, уйди с дороги! Да помогите же вы мне оба, ну!

Второй удар отбросил его, опрокинул навзничь. Он грохнулся затылком об пол, кувыркнулся назад, по пути зацепив ногами и повалив оба стольца. Видана заголосила и забилась в отцовских руках. Перебравшись на четвереньки, Кирилл прохрипел:

— Ратибор, выставь ее за дверь, что ли... Хорошо, оставайся, только замолчи... Молчать, я сказал!

Продышался, опустив голову. Натужно откашлялся, поднялся на ноги и с мертвыми глазами побрел к двери прямо сквозь Ратибора с Виданою в охапку — тот немедленно уступил дорогу. Поворачивая к лестнице, проговорил через плечо:

— Нашел... Веду, он возвращается... Готовьте встречу...

Ратибор, выскочив из-за его спины, беззввучно понесся вперед.

— Видана, руку... И в лицо мне не смотри...

Ее ладошка вернулась в ладонь Кирилла, а пальцы опять сплелись.

Уже на выходе во внутренний двор кто-то заботливый успел накинуть сзади на плечи Виданы все ту же лисью шубу. Под широким крыльцом нетерпеливо пофыркивали, перетаптывались кони синих стрельцов и охотников, среди которых уже был и сам Ратибор. Он поднял руку, обращая на себя взгляд, спросил:

— Откуда ждать?

Кирилл движением головы молча указал на левое крыло палат. В ответ раздался дружный конский топот, вскоре затихший за углом.

Видана почувствовала, что тепло его ладони постепенно превращается в тяжелый жар, от которого стало сводить локоть, а затем плечо. Пальцами свободной руки она коснулась кованого цветка ограды крыльца. Ей сразу стало легче, жар ощутимо спал, а плечи Кирилла обмякли.

Сзади послышались размеренные шаркающие шаги, наружу выбрался Димитрий. Прохаживался взад-вперед в стороне, с угрюмым недовольством разглядывая отпечатки своих подошв на снегу.

Незаметно подкрались сумерки. Ночной ветер проснулся, закружил по двору снежные завитки. Видана вдруг поняла, что по-иному стала ощущать и снежинки на лице, и сам мороз. Но как только она подумала об этом, ладонь Кирилла напряглась. Он подался вперед и сказал:

— А вот и они...

В темной массе конных, появившихся из-за левого крыла палат, уже было трудно разглядеть кого-либо.

— Княже, подведи его поближе, — попросил Димитрий.

Один за другим вспыхнули факелы в чьих-то руках.

Охотники и стрельцы обтекли крыльцо кругом, придвинув к самому ограждению всадника в тулупе с чужого плеча, явно позаимствованном у кого-то из надворного дозора. Кирилл со слабым удивлением узнал в нем обладателя завитых усов и гишпанской бородки. Он сидел в седле, выпрямив спину, совершенно спокойно, даже отрешенно и, не мигая, смотрел прямо перед собою.

— Как взяли? — поинтересовался Димитрий у Хотко, который оказался рядом с ним.

— Да он сам помаленьку рысил нам навстречу, — отозвался тот. — Такой же, как и сейчас.

Димитрий угукнул и перебрался поближе к Кириллу. Из-за спины спросил на ухо:

— И как же нам его дальше-то содержать?

— А хоть без запоров и вообще без самой стражи. Он у нас отныне будет мирным и послушным — всем малым детям во укор да назидание. Правда ведь, добрый человек? Да яви милость — назовись-ка!

Глаза беглеца ожили:

— Мое имя Вышата. Княжич Вышата. Это правда, князь Ягдар-Кирилл. Я отныне буду мирным и послушным — всем малым детям во укор да назидание.

Видана отчего-то нахмурилась, поглядывая на него исподлобья.

— Ладно, уводите! — Димитрий махнул рукой. — Ратибор, яви милость, окинь там своим глазом, что да как...

Удовлетворенно кивнул и повернулся, собираясь возвращаться в дом.

Ладошка Виданы пошевелилась в кирилловой руке, подергала ее тревожно:

— Это не он, Ягдар!

— Кто не он?

— Ну, этот княжич Вышата — это не он! Ты что: не видишь?

— Чего не вижу?

— Отец! — закричала Видана. — Верни его!

— Ратибор! Хотко! -поддержал Димитрий, спросив с нескрываемой тревогой в голосе:

— Что не так?

— В этом Вышате силы нет — я же вижу! Не его власть над стражей была, им самим кто-то управлял! Ягдар, да что с тобой?

Вернувшиеся дубравцы и синие стрельцы молча ждали. Димитрий, угрюмо переступив с ноги на ногу, опять обратился к изучению своих следов. Княжич Вышата кротко и доверчиво глядел поверх голов Виданы и Кирилла.

— Да ничего со мной, все ладно... — он потер лоб. — А ты права...

— Он просто устал, девонька, — проговорил Димитрий. — Значит, это просто Петрушка на руке того неведомого кукольника, который в числе прочих пока что под стражей. Пока что...

Десятник Хотко пошевелился в своем седле, пробормотав что-то.

— Его самого сегодня уже не найти — сил не хватит... — Димитрий внимательно взглянул на Кирилла. — А до утра это дело не отложишь. Что поделаешь, придется Ворона беспокоить — он-то у нас двужильный.

— Не надо, Димитрие, — сказала Видана. — Ямогу всех пленников в сон погрузить — никто не устоит. Проспят, сколько надобно будет, пока сама не разбужу. А утро вечера мудренее — завтра поищете. Или поищем.

Димитрий испытующе посмотрел на нее, кивнул:

— Добро. Тогда пойдем-ка не мешкая. А ты, княже, возвращайся в дом.

— Идти тоже никуда не надо. Вы мне только на тот домик укажите, где они... — Видана кивнула в сторону многочисленных дворовых построек и служб.

— Даже так... Они в поварне: это вон тот домик, что ближе всего к нам — видишь? Там подвалы да погреба знатные.

— Димитрие, только уснут-то все, кто в стенах пребывает, все до единого. Я по-другому пока не смогу. Может, на время вывести оттуда стражу?

— Да уж не помешает... — Димитрий усмехнулся мельком. — Хотко, этого Вышату — на прежнее место. Ратибор, запоры и прочее проверишь — и все прочь из дома. Видана, им подальше отойти, или как?

— Подальше? Наверное, нет... Я же за стены не выйду, я — только внутрь... — она попыталась показать что-то руками.

— Понятно, понятно! — поспешил успокоить ее Димитрий. — Давайте, братия!.. Княже, ты как — еще стоишь? Не падаешь?

— Я же говорил, что со мною все ладно.

— Ну да. Ты уже сутки не ел ничего. Дай слово, что перед сном непременно повечеряешь.

— Есть не хочу и слова не дам.

— Хорошо, хорошо. Об этом потом... — Димитрий отмахнулся и замолчал, ожидая.

Вскоре прочь от поварни черными тенями промчались всадники, за ними по пятам поспешали пешие.

Димитрий хмыкнул:

— Ну да, — решили, что береженого, как говорится...

И те, и другие сгрудились в дальнем углу двора, там вспыхнул огонь. Кто-то замахал факелом, закричал.

— Теперь давай, девонька. Давай, милая... — попросил Димитрий.

— А все уже! — сказала Видана, наморщив нос.

— Вот как... Не ожидал... Ну что ж — слава Богу!

— А почто даже руками не подвигала да пальцами не пошевелила? — поинтересовался Кирилл. — И не посопела при этом — как же так?

— Шутишь, значит... Это добрый знак! — заметил Димитрий. — Теперь вот что: я тут еще побуду, а ты, Видана, сейчас отведешь его в трапезную — помолчи, княже, не с тобой говорят! — да проследишь, чтобы не отвертелся и повечерял. Обещаешь?

— У меня не отвертится, Димитрие!

Тот довольно ухмыльнулся:

— Да я знаю... Тогда до завтра. И доброй ночи, дети!

123 ... 353637

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓