Ненаписанные дневники в монологах, диалогах и воспоминаниях

Пан Цисарж встретил меня со всей возможной любезностью — один. Без своих коллег (впрочем, он пообещал, что они непременно присоединятся к нам, но чуть позже) и, пресвятые яйца Мерлина, без Поттера, чего я в душе опасался.

-Мальчик передаёт вам своё глубочайшее почтение, но, увы, сейчас он проходит курс восстановительного лечения, который крайне нежелательно прерывать. Как маг, думаю, вы понимаете, что даже перемещение портключом может сбить тонкие настройки целительской магии.

Я понимал, а потому поспешил сообщить любезному хозяину, что целиком с ним согласен. На моё счастье, пан Цисарж был весьма конкретным человеком, а потому формальности на том закончились, и он приступил к делу.

Как и следовало ожидать, феномен множественности крестражей чрезвычайно взбудоражил высокие научные круги. Ларец до сих пор занимал собой малый ритуальный зал в Мунго: хотя связь между мной и запертой в нём диадемой признали распавшейся, активный крестраж по-прежнему представлял опасность для любого, кто носил на себе печать лорда. Хоть Поттера, с его недопереваренным крестражем, хоть любого из бывших Вальпургиевых рыцарей: крестраж ради подпитки мог присосаться к кому угодно. Поэтому выносить ларец из зала исследователи не рисковали до тех пор, пока не сумеют найти способ обезопасить мир от взбесившегося артефакта. Как всякая недосказанная тайна, копии личности Реддла манили менталистов чрезвычайно, но у них были связаны руки. А Поттер упорно твердил, что крестражей там как бы не больше пяти, если, конечно, он верно интерпретировал собственные видения. Я на этот счёт своего мнения пока не имел: с равным успехом могло оказаться, что мальчишка чует других меченых, и, Мерлиновы яйца, это было бы куда лучшим вариантом, чем если бы Волдеморт действительно расколол свою душу на множество частей и раскидал их по миру. Поттер утверждал, что их вряд ли больше десятка, но когда речь идёт о крестражах, даже один — это слишком много. А ведь мы уже знали как минимум о двух — диадема и сам мальчишка.

Заниматься тёмной магией на островах прямо перед носом у Министерства было поступком не просто смелым — самоубийственным. Континентальная Европа к научным изысканиям была гораздо более лояльной. Теоретические исследования никому не мешали — при условии, что они так и останутся теоретическими, а их авторы не помчатся немедленно перекраивать мировой порядок, вооружившись новыми знаниями. В Британии у Поттера не было ни единого шанса. За проливом — может быть. Я не строил иллюзий. Справиться с остатками личности тёмного лорда — это не фестралов на ощупь за яйца ловить, тут одной сноровки мало.

Пан Цисарж предложил мне войти в научную группу в качестве равноправного участника. Я — не самый худший легиллимент, а окклюмент, без ложной скромности скажу, превосходный: столько лет водить за нос самого Лорда дорогого стоит, уж он-то был лучшим из лучших. Я знал реалии Магической Британии. Я имел обыт многолетнего сосуществования с Меткой. В конце концов, я был деканом мелкого Поттера, которого следовало как-то уговорить на продолжение магического образования (хотя об этом чех не упомянул).

-В идеале нам крайне необходим доброволец, обременённый тем же конструктом, который причинил вам так много хлопот. Разумеется, мы предпримем все меры предосторожности, но вы же понимаете, что дело крайне серьёзное и опасное, и стопроцентной гарантии на благополучный исход не даст никто. Возможно, среди ваших... соратников... бывших соратников... найдётся кто-либо достаточно альтруистичный, кого можно было бы привлечь к исследованиям?

Ха. Вальпургиевы рыцари и альтруизм — понятия, несовместимые по определению. Ясно, как день, что на континенте совсем не осведомлены о том хаосе, что не так давно творился у нас в Британии, иначе пан Цисарж не задавал бы таких вопросов.

-У меня есть подходящая кандидатура, — я хищно оскалился. — Просто превосходный экземпляр. Вам не стоит беспокиться о его безопасности. Прямо скажем, это совершенно излишне. Выживание объекта не обязательно и даже не приветствуется. Это государственный преступник, пан Цисарж. У нас в Британии он числится погибшим, а на самом деле в анимагическом образе более десяти лет скрывался от правосудия. Именно из-за него погибли родители Поттера, считавшиеся его ближайшими друзьями ещё со школы. У него есть Метка. То, что надо, если, разумеется, у вас получится сделать так, чтобы эта крыса не сбежала. И я с огромным удовольствием войду в рабочую группу!

-Крыса — это оценочное суждение или?.. — осведомился он.

-Это его анимагическая форма.

-Я должен посоветоваться с коллегами, — пан Цисарж окинул меня цепким, проницательным взглядом. Стоило ли мне беспокоиться, что я только что уронил себя в его глазах? Плевать. Я не белый и пушистый зайчик, никогда им не был и не стремился. Война — дело грязное, а я хлебнул этой грязи сполна, на обеих сторонах.

Мы, маги, в принципе не отличаемся милосердием и добросердечием.

Работами по исследованию крестражей руководила фрау Мейер, и вот у неё с моралью было всё в полном порядке. В том смысле, что она, мораль, у прекрасной дамы отсутстовала — или же была хорошо выдрессирована. Никакой жалости к подопытной крысе у фрау не было, один лишь исследовательский азарт и желание подольше растянуть лабораторный практикум. А то пленники нынче хрупкие пошли, вдруг не переживёт свалившегося на него счастья лицезреть саму Лауру Мейер!

Защита на её рабочих зонах была такая, что Люциус со своими подвалами проигрывал вчистую. Неудивительно: учитывая сферу интересов фрау, имела она дело с образцами похлеще беглой крысы Питера. Мне так было даже спокойнее. Осознавая доступность к телу предателя, я нет-нет, а ловил себя на том, что бросаю на свой разделочный инвентарь странные взгляды, а то и ласково поглаживаю рукояти. Сходить с ума — задача хлопотная, требующая изрядных усилий и полной самоотдачи, а Британия ещё не оправилась от выходок предыдущего психопата, до масштабов которого мне вряд ли светит когда-нибудь дорасти. Поэтому я, заручившись поддержкой нашего скромного клуба по интересам, с чистым сердцем передал Петтигрю европейским коллегам. Всё равно мы не знали, что с ним делать.

Перед тем, как пополнить свою лабораторию новым образцом, фрау Мейер нанесла нам визит вежливости. Люциус был совершенно очарован ею, — я не видел его таким галантным даже в день его собственной свадьбы! Нарцисса в свою очередь была очарована ею не меньше — в том числе тем, что всё внимание фрау занимал малыш Питер, а вовсе не блистательный Люциус, по привычке распускавший хвост перед красивой женщиной.

-Если ты опять скажешь что-нибудь про женитьбу, Мерлин свидетель, я тебя отравлю, — предупредил я, едва за гостьей схлопнулся международный портал. — Не смертельно, но очень неприятно!

-Не скажу, — мечтательно закатил глаза Малфой. — Ясное дело, такая дама не про тебя. Ты перед ней что суслик перед тигрицей! Какая женщина!

-Великолепная, — сухо заметила Нарцисса. — Наша гостья оказалась гораздо лучше воспитана, чем мой дражайший супруг.

-Я восхищён её умом, дорогая! — спохватился Люц, делая попытку поцеловать кончики пальцев жены, но Нарцисса только раздражённо выдернула руку из его ладоней. — Ты слышала, как она рассуждает обо всех этих комплементарностях, ассоциативных рядах, точках взаимодействия? Наконец-то нашей проблемой занялся настоящий профессионал!

-Даже не пытайся меня убедить, что понял хотя бы половину, дорогой. Бери пример с Северуса, вот он не позволяет себе пялиться на посторонних дам при живой жене!

-Это потому что у него жены нет! — авторитетно заметил Люциус. — Кстати, Снейп, а когда...

-Ты обещал не поднимать этот вопрос. Неужто лорд Малфой разучился держать слово?

-Я всего лишь хотел уточнить, когда фрау заберёт эту падаль, что поганит мой прекрасный подвал, — выкрутился Малфой. — О тебе же забочусь. Вдруг ты не удержишься. Я же вижу, как тебе хочется.

-Я контролирую свои желания, даже такие простые и естественные. А теперь позвольте откланяться, дела ждут. Как только будут новости, я сообщу.

Неистребимую страсть Дамблдора к педсоветам не смог вытравить даже инсульт. Как это Мунго пошёл ему навстречу? Ну, один раз, ну, второй, но еженедельно?! Хвала Мерлину, у него хватило ума не таскать сюда Люпина. Больница — не лучшее место для домашних животных.

На ближайшем же собрании МакГонагалл сдала меня Дамблдору. Не понимаю, чего она хотела этим достичь? Мои отлучки абсолютно законны, а если ей они не нравятся, это её проблемы.

-Я готовлюсь к международной конференции, Альбус. Что вас так удивляет? В отсутствие вашего драгоценного мальчика у меня наконец-то появилось время для исследований. А вашими стараниями — и весьма актуальная тема.

Директор что-то пробормотал, но от волнения его неразборчивая речь стала вовсе невнятной. Но мне переводчик не требовался. И так понятно. По контексту.

Странно вообще-то. Неделю назад он был куда разговорчивее. А сегодня опять половину слов жуёт, как вчерашнюю кашу.

-Репеллент я варю. Для вашей забывчивой зверушки. Точнее, против неё. Склероз в таком раннем возрасте — явный признак деградации сознания, а мне не улыбается в школе, полной детей, каждое полнолуние отлавливать озверевшую от безнаказанности тварь пятого класса опасности.

-Это же твой однокурсник, Северус! — возмутилась Минерва.

-Ты, Минерва, училась вместе с Тёмным Лордом, — ласково напомнил я. МакКошка побледнела и отшатнулась. — Что же теперь, вместо войны с ним следовало устроить вечер встречи выпускников?

-Хватит вам цапаться, — у Помоны снова не выдержали нервы. Она тоже не любила педсоветы. — Северус имеет право на исследования. А вот ты, дорогая, когда в последний раз брала в руки палочку не для превращения ежа в табакерку? А ведь числишься профессором! Сколько тезисов за последний десяток лет Хогвартс отправил на научные конференции? А сколько из них в итоге стали докладами? Да ты в ноги Снейпу кланяться должна! Мы же за счёт него только и справляемся. А ведь считаемся одной из лучших школ!

-Прости, Помона, но я не договорил. Мне надоело, что едва дело касается безопасности детей, как у вас, Альбус, включается режим замалчивания. Объявите уже, что по школе шляется обротень, и дело с концом.

-Тогда школяры начнут выслеживать его, чтобы совершить подвиг, — коротко хохотнула Хуч. — Твои-то, Снейп, не полезут, ты их выдрессировала, а вот красно-золотые не удержатся. Верно я говорю, Минерва?

-Это не имеет значения, — МакГонагалл нервно поджала губы. — Ремуса приняли на работу на условиях анонимности, мы не можем так его подвести.

-Чего? — Роланда замахала руками, как пытающаяся взлететь, но обделённая природой курица. — Какая анонимность? В Британии прекрасно знают, кто такой Ремус, не дорогой ли наш директор так плакался, что его никто не берёт на работу?

Альбус возмущённо вздёрнул бороду, но Хуч в запале этого не заметила.

-Так что только вопрос времени, когда нам предъявят претензии, — заключила она. — А Снейп прав Мало радости патрулировать школу, когда знаешь, что из-за угла на тебя может выскочить голодный монстр.

-Не переживай, Роланда, до полнолуния ещё полно времени, я как раз успею доварить один преинтереснейший состав. И никаких больше дежурств по полнолуниям. Вокруг покоев нашего уважаемого, — на этом месте я не удержался от саркастической усмешки, — преподавателя защиты будут стоять отвращающие контуры. Помнится, в бытность его учеником Хогвартса он ничуть не возражал против таких средств безопасности.

-Это негуманно, мальчик мой, — от возмущения у Альбуса даже прорезалась членораздельная речь. Удивительный лечебный эффект!

-Негуманно — это подвергать всю школу опасности ради одной блохастой шкуры, от которой сплошные непрятности, — я пожал плечами. — Если у него такая тонкая душевная организация, пусть уходит в схимники, там как раз приветствуются аскеза и смирение.

Возможно, я что-то перепутал в религиозных воззрениях маглов, но вряд ли это имело какое-то значение. Дамблдор в них точно понимал ещё меньше, чем я. Минерва немедленно вскинулась на мои слова, как хорошо обученная собака — на безмолвную команду хозяина. Откуда только берутся такие верноподдданические рефлексы? Кошка же — существо вольное и гуляет сама по себе...

На этом месте я припомнил непристойное хихиканье Поттера, сквозь которое он пытался объяснить мне, что такое рекурсия. Причём исключительно по причине собственного своеобразного юмора: Киплинга мальчишка читал.

-Альбус, запретите ему! Посмотрите, как он ухмыляется! Наверняка задумал что-то ужасное. Ремус и так страдает, а он...

-Ремус страдает потому, что такоева его природа. Он — профессиональная жертва, помочь которой может разве что целительная авада, после которой его жизнь наконец-то достигнет финала Пути Тысячи Несчастий. Возможно, ему бы смог помочь магловский психиатр, но я, простите, не верю в чудеса. А если у вас нет тем, достойных моего внимания, позвольте откланяться.

Я даже не стал дожидаться, что мне ответят, хамски аппарировав прямо из отдельной палаты, превращённой стараниями Дамблдора в филиал Хогвартса. Если задуматься, было в этом некое подобие вселенского равновесия: школа попустительством директора регулярно превращалась в филиал Мунго, теперь вот настал черед обратных превращений.

Реппелент я сварил тем же вечером. Не таких уж больших трудов мне это стоило: всего-то — стряхнуть пыль с парочки давних разработок и слегка их подкорректировать... На тезисы материала явно не хватит, а вот на ближайшее полнолуние — вполне.

Для проверки наутро перед завтраком я нанёс немного зелья на рукава, ботинки и подол мантии. Коллеги ничего не заметили, а вот Люпин, едва появившись, не удержался от болезненной гримасы:

-Чем тут так воняет?

-Пока тебя не было, не воняло, — с достоинством ответил я, накадывая себе омлет. Аромат бекона дразнил ноздри.

Я думал, он уйдёт. Слишком хорошо я о нём думал. Потоптавшись, он о чём-то пошептался с Флитвиком и уселся на самом дальнем от меня крае стола.

Да на здоровье! Я этой гадостью тебе нынче же все двери перемажу. Ночью. Снаружи. Интересно будет посмотреть, как ты утром выходить будешь.

Мне же нужны полевые испытания репеллента, прежде чем я сяду за тезисы.

Полдня я раздумывад над тем, как усилить эффект зелья. Мне нужно, чтобы оно отпугивало оборотней, а не заставляло их морщиться! Похоже, состав придётся пересматривать с нуля. Но вылазку к покоям нашего мохнатого, Моргана его зацелуй, преподавателя я всё-таки сделаю. Исключительно для собственного удовольствия, пусть и не к лицу в моём возрасте и с моими регалиями такая детская мелочность! Закрою гештальт, как написано в умных книжках, которых мне перед отъездом натащил Поттер. Наверное, сам в них ничего не понял и понадеялся, что я разберусь.

К обеду, когда я успел окончательно разочароваться в первой версии репеллента и даже вчерне набросать план для нового исследования, Люпин внезапно захворал. Мучимый сильнейшими головными болями, он уныло блевал в тазик под опекой мадам Помфри, пока я спешно вносил изменения в свои утренние записи.