Ника сжала ладошку, снов разжала. Цветок исчез.
— Обманываешь, — прищурился Дмитрий.
— Показываю возможности. Рассел поверил, что нож в стене.
— Я хочу посмотреть. Летим к Расселу, — предложил Дмитрий.
— Ну, летим, — согласилась Ника.
Алик нашел свой дом пустым. Было тихо-тихо. Он открыл одно из окон, ветер играл колокольчиком, повешенным под потолком. Алик подумал об Ольге, она любила такие забавы. Звон был тихий, приятный на слух, он отвлекал от обычных мыслей, заставлял вслушиваться. Алик подошел к окну, всмотрелся в даль. Там в космосе ему не хватало обычных земных шумов, имитации только дразнили воображение и напоминали, как далеко Земля, поэтому он никогда не включал имитацию земных звуков. Например, шум моря, всегда напоминал ему Эл. Она любила жить поблизости от моря, где есть песчаный берег, на котором она могла сидеть все свободное время. Остров Тома был таким местом. Неплохо бы отправить туда Ольгу и Игоря. Нет. Ольга вспомнит Эл, а следом Нейбо. Не стоит, а место красивое.
Искусственный остров, который Том создавал так долго, а Эл была соучастником создания. Все что она узнавала в Академии на техническом курсе, было реализовано в этом острове. Конструкции, почвы, камни, растения, биомеханика, системы связи. Том, воспитатель Эл, — историк, он бы никогда не построил остров сам. Это Эл, с ее неуемной детской фантазией. Потому она потом так отлично разбиралась в любой области техники. Она не занималась всем подряд, но сразу несколькими областями, одно перетекало в другое. Что-то создавать, строить или ремонтировать было ее хобби. Она проводила профилактику своему учебному катеру и за одно димкиному, потому что Дмитрию было интересно только летать.
— Вот рухнешь на астероид и не починишь свою машину, — ругала его Эл.
— Я научусь не падать, а для ремонта есть техники, — возражал Димка.
Так они спорили частенько, и настырная Эл приучила таки Димку проверять состояние машины перед вылетом. Теперь Дмитрий, в неподготовленную на сто процентов машину, не сядет. Знает цену риску, помнит, как Эл его воспитывала.
А Игорь, как туго ему давалась простая механика. Эл нашла у Тома допотопные механические часы, раритет, и они их разобрали. Том сказал, что из дому их не выпустит, если они их не соберут снова, и часы не будут показывать точное время. Игорь предложил заменить механизм биотаймером. Том рассердился и сказал, что поставит Игоря в угол и заставит отсчитывать время. Игорь поверил. Они собрали часы, и даже умудрились сделать новую шестерню. Игорь с тех пор загорелся любовью к металлическим конструкциями, называл их особой музыкой. Оказалось, что с самого начала часы не ходили, Том их обманул. Но случай с часами стал предметом особой гордости Игоря до окончания Академии. Механику он освоил. Алик вспоминал и себя, и Ольгу. Как все было здорово первые три года учебы. Эльку подвели ее способности. Потом ее зачислили в первую экспедицию, еще курсантом, она улетела на Тобос. С тех пор жизнь изменилась, и пошла кувырком. Из экспедиции вернулись она и Лондер, вернулись с изменившимся состоянием тела. Можно предположить, откуда мутации у Эл, а вот почему с его телом твориться то же самое, Алик не мог найти ответа. С ним не происходило ничего того, что случилось с Эл. Почему он такой? Настанет ли время, когда он остановиться и начнет разбираться в своей природе? Потом. Сейчас война.
Вернулись Ольга и Игорь. Оба загадочные.
— Где были? — спросил Алик.
— Смотрели готическую архитектуру, ходили в музей, гуляли, — ответил Игорь. — Впечатление такое, словно это не мой мир и не наша история. Я живу в другом измерении.
— Это мир изменился, — улыбнулся Алик.
— О чем вы? — удивилась Ольга. — Вы о грустном. Не надо. Как хорошо. Красиво.
Игорь улыбнулся и, не отрываясь, смотрел на нее горящим взглядом. Алик встал так, чтобы Ольга не видела его и мотнул головой, мол как дела? Игорь поднял вверх большой палец: отлично.
— Какой славный сегодня день, — вздохнула Ольга. — Добрый день. Мы же с тобой еще не виделись.
Ольга подошла и обняла Алика за шею, чего никогда не делала. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Взгляд у нее был странный, болезненный.
— Тебе грустно, — сказала она.
— Нет, — отрицал Алик.
— Я же чувствую. Тебе грустно, — настаивала Ольга.
— Немного, — признался Алик.
— Оля. — Игорь подошел, осторожно высвободил Алика из объятий тонких ольгиных рук. — Помнишь, у тебя режим. Тебе нужно поесть и отдохнуть.
— Мы еще погуляем? — спросила она.
— Обязательно, — кивнул Игорь. — Вечером мы пойдем смотреть закат.
— Все вместе? — спросила она.
— Все вместе, — подтвердил Алик.
— Ой, я видела Нику, представляешь, как она выросла, подросток. Они с Дмитрием летают, — мурлыкнула Ольга. — Наш Димка пропал.
Ей было весело. Игорь за локоть осторожно повел ее к двери комнаты.
— Я принесу тебе поесть. Хорошо? — предложил Игорь.
— Да, — она согласилась и скрылась за дверью.
Игорь отошел подальше от двери, шумно выдохнул, и его веселость исчезла, он схватился за голову, открыл рот, чтобы произнести фразу. Алик подскочил, закрыл ему рот рукой и вытолкнул в столовую, сам зашел следом.
— Ты что? — возмутился Игорь.
— Ничего не говори, вдруг услышит.
— Ну, не на столько же она чувствует.
— Фу. Это из-за Ники, я не только сказать подумать боюсь неосторожно.
— Пожалуй ты прав. — Игорь сел на мягкое сидение подогнув ногу под себя. — Все трудней, чем я думал. Ника с ней что-то сотворила, она ведет себя инфантильно, как ребенок. Она же не такая.
— Такая. Она больна, шелуха слетела. Все, что было вымуштровано в Академии, умение держать себя в руках, организованность, наука, — все ушло. Она сломалась, старые привычки уже не действуют. Ольга всегда была чувствительным человеком, и она — трусиха. Кто из нас не знал. Мы всегда ее опекали. А она пыталась нас убедить, что сильная, что справляется.
— Так и было.
— У всего есть предел.
Игорь тяжело вздохнул.
— Мне трудно притворяться.
— Ты не притворяешься. Я видел, как ты на нее смотрел. Признайся самому себе. Я-то не знал, а Димка быстро вычислил.
— Неужели так заметно?
— Один факт, как ты вчера упирался, красноречиво описывает твои чувства. Я же понимаю, что это не вранье. То, что мы делает — скользкий путь, но единственно возможный. Поцелуй ее. Ты сам почувствуешь, стоит ли продолжать.
— Стоит ли, сам то ты не был в таком положении.
Алик засмеялся.
— Был, — кивнул он. — После истории на Плутоне, перед полетом на Уэст, помнишь, я прятался от вас? Эл меня нашла сама. К ней Рассела приставили, и он ходил с ней везде. В тот вечер он позволил нам говорить наедине. Эл пыталась наладить нашу дружбу, а я из гордости, и страха, и чувства вины упирался, как болван. Эл ушла, Рассел отчитал меня, как мальчишку и заставил ее догнать. У нее случился приступ, к счастью я нашел ее раньше Рассела. Ее трясло, и она на ногах не стояла, тут нас нашел Рассел. Чтобы Курк не узнал о приступе, нам пришлось сыграть. Она еще сказала: "Только подумай что-нибудь". Боже, какое это было блаженство, держать ее в объятиях и чувствовать, как она дышит. Я ее целовал и хотел время остановить.
— Красивая история.
— Кажется, по прошествии времени. Тогда у меня поджилки тряслись. Я не полетел с вам и считал себя последним трусом. Я удивлялся, что Эл меня простила.
— Я тоже чувствую себя неуютно. Надо ее накормить, — вспомнил Игорь. — Я пойду.
— Думай, что это ради нее.
— Думаю, — угрюмо ответил Игорь.
Игорь удалился с подносом, Алик решил плотно пообедать и опять заниматься делом. Лучше всего, если они будут проводить больше времени наедине.
Он вернулся снова уже вечером. Уставший, с мечтой лечь спать. Он забыл, что обещал совместную прогулку, и его прямо с порога потянули смотреть закат. От усталости Алик забыл вести себя как добрый друг и про себя ворчал, что закат можно увидеть с балкона, окна его кабинета выходили прямо на запад. Ольга и Ника щебетали без умолку, как две подружки. В Нике было трудно узнать то угрюмое существо, которое появилось в его доме пару дней назад. Ника прыгала, шалила, восхищалась всем подряд.
— Я тоже солнце! — крикнула она. — И я захожу!
Она залезла на камень, подняла руки вверх и расплылась в улыбке, потом она стала медленно опускать руки, и улыбка так же медленно исчезала с ее лица, оно стало напряженным и суровым. Потом она сложила руки на груди, выставив одну ногу вперед, и замерла с каменным лицом, всматриваясь вдаль. Потом она опустила голову на грудь.
— Теперь, я — ночь! — провозгласила она и спрыгнула вниз.
— Шекспир отдыхает, — прокомментировал Дмитрий.
— Зря смеешься. В этом есть смысл, — высказался Игорь. — Красиво. Емко и талантливо.
— За душу берет, — согласилась Ольга.
Ника вышла из-за камня.
— Он пристрастен. Я помяла его катер, — сказала она.
Они шли по огромному лугу. Сумерки понемногу сгустились, и наступила ночь.
— Теперь, я — ночь, — повторила Ольга. — Как она права.
Она тревожно посмотрела на Игоря, а оптом прижалась к нему плечом. Игорь понял, что темнота ее пугает. Он обнял ее за плечи, тогда она прижалась к нему еще сильнее.
— Сегодня был чудесный день. Спасибо, — сказал он тихо.— Такой длинный день. И ты был рядом.
Жаль, что он не видел ее лица, он различал только контур. Игорь осмелился и коснулся губами ее виска. Девушка не отстранилась. Игорь обернулся. Они стояли одни. Он не заметил, как троица Алик, Дмитрий и Ника растворились, ведь только что были тут. Игорь забеспокоился, что Ольга испугается.
— С тобой так хорошо. Я не знала, что ты такой... романтичный. Я знаю тебя, как друга, но...
Он не дал ей договорить. Он решил — сейчас или никогда, еще немного и он уже не решиться. Игорь поцеловал ее. Она не возражала. Она замерла и не ответила на поцелуй. Он испугался собственной смелости.
— Почему ты не сделал так раньше? — услышал он вопрос.
— Я боялся тебя обидеть, — ответил он.
— Я не обиделась. Пока я была здорова, ты вел себя сдержано, нужно было заболеть, чтобы ты проявил свои чувства?
Игорь прильнул своей щекой к ее щеке. Она была мягкой и прохладной. Он так волновался, что не мог говорить. Потом еле помолвил.
— Я тебя люблю. Но даже если... я останусь другом.
— Если? Ты не уверен?
— Я люблю тебя, — повторил он.
Ему казалось, что слова звучат неубедительно, их недостаточно, чтобы она поверила.
— Выходи за меня замуж, — он ужаснулся этим словам. Что он делает? Зачем? Не время!
Он не мог совладать с приливом паники.
— Все так быстро, — произнесла она отчужденно. — Я как-то странно все чувствую, как-то обостренно и мне кажется, ты не то хотел сказать. Ты так необыкновенно смущаешься.
— Да не так. Мне не приходилось...Я хотел бы надеяться, что ты, когда нибудь...
Она не дала ему договорить. Она сама его поцеловала. Он захотел остановить время и вспомнил Алика и Эл. Он ощутил, как все может оказаться быстротечно. Один из них может не вернутся из рейса или сойдет с ума. Эти мысли заставили отрезать все пути к отступлению. Голова кружилась. Он не понимал, что делает, и от этого осмелел.
— Завтра, — прошептал он. — Завтра.
Потом он ничего не понимал, он помнил долгий поцелуй, как кипит в нем страсть, и как дрожит ее тело рядом, так близко.
— Я согласна, — прошептала она.
Как они нашли катер, как оказались дома? Проводив ее до двери, он остановился и только теперь стал соображать, где он и что с ним. Рядом возникла Ника.
— А теперь иди, — она тихонько оттолкнула его.
Он очнулся уже сидя в кресле. Дмитрий пристально смотрел на него, положив руки на ладони и опираясь локтями на столик. До его лица было полметра. Игорь посмотрел на него, как на незнакомого человека. Димка поднял брови и улыбнулся, наморщив нос.
— Какой ты милый, — он с трудом себя сдерживал, чтобы не расхохотаться. — Физиономия у тебя, как у кота после килограмма сметаны. Ну, рассказывай.
Дмитрий сладко облизнулся.
— Клоун, — сказал Игорь.
Дмитрий не выдержал, зажал рот рукой и затрясся всем телом. В перерыве между приступами веселья он с трудом произнес:
— Ты бы себя видел.
На его глазах появились капли слез.
— Лицо у тебя, как у блаженного, с тебя можно святого ваять, жаль я не художник, — говорил Димка.
— Она согласна. — Со всей серьезностью, не замечая веселья друга, сказал Игорь. — Завтра. Она согласилась.
— Ника сказала, что в первый раз за все время в ее душе появился просвет. Она не думала о Нейбо и об Эл, — рассказал Димка. — И что еще удивительнее. Ника надела на нее медальон утром и Ольга о нем не вспомнила. Он излучает силу с того момента, как она среагировала на тебя, она думает о тебе, амулет ей помогает. Нет. Ты бы себя видел. По-моему, твое состояние от ольгиного не сильно отличается.
— Так и есть. Я точно сплю. Я люблю ее. По-настоящему.
— "К слиянью честных душ не стану больше вновь
Я воздвигать преград! Любовь уж не любовь,
Когда меняет цвет в малейшем измененье
И отлетает прочь при первом охлажденье", — декламировал Дмитрий с выражением.
— Уильям Шекспир. Сонет номер сто шестнадцать, — механически проговорил Игорь, — не знал, что ты читаешь стихи.
— Ты ее любишь. Я знал, что получится. "Когда ж мои уста неправдой погрешили, то значит — я не пел, а люди не любили!" — закончил Дмитрий. — Получилось. Спать, Ромео. Завтра будет ого-го. Алик спит, поэтому командую я. Спать.
— Какой тут сон, — выдохнул Игорь.
— Уж не серенады ли ты ей будешь петь под балконом. Мы на сто пятьдесят восьмом этаже. Она не услышит их с земли. Разве, что Геликса позвать. Устоишь у него на крыле? Или что там у него? Впрочем, влюблен — где захочешь, устоишь.
— У меня болит голова, меня тошнит и сердце бьется, как у овцы.
— Любовная лихорадка. Дети мои, да вас обоих надо запирать. — Дмитрий явно вошел во вкус. — А то я стану дядей.
Игоря, как холодной водой окатили. Он посмотрел на Димку дикими глазами. Было видно, как сильно он растерян. Дмитрий закусил губу, понял, что ляпнул неподходящее.
— Ты всерьез думаешь?...
— Я ничего не думаю. — Дмитрий зажал ему рот. — Спать, спать, спать.
Он поднял Игоря, точно так же как тот недавно Ольгу, довел до спальни и закрыл за ним дверь.
— Кто меня за язык тянул? Как же уснет он теперь. Спокойно, Дмитрий. Спокойной ночи мне. До завтра. Только бы не сорвалась.
На утро Алик нашел на столе сообщение — первый запрос из клиники. Не поленились, проверили. Он походил с пластинкой по кабинету и сунул ее в утилизатор. Никто вчера не позаботился отослать ее анализы в клинику. Алик понял, в какую серьезную ситуацию они попадут, и разволновался. В дверях возник Дмитрий в парадной форме Космофлота. У него, оказывается, накопилась масса регалий, и они едва умещались на рукаве от плеча до локтя.
— Что это ты вырядился? — удивился Алик.
