Бракованный мозг и Орден Феникса

— На маглорожденных! И ещё на маглов! — послышались выкрики с мест.

— Кто у нас тут маглы? Нет? Кто у нас тут маглороженные?

Руки подняли Гермиона, Томас Дин, братья Криви и Джастин Финч-Флетчли с Хаффлпаффа.

— Остальным, получается, Тот-Самый не угрожает? — спросил я собравшихся.

— Гарри, почему ты перестал звать Волдеморта по имени? — не вытерпела Гермиона.

— Во-первых, это не имя, а кличка. Во-вторых, мне нетрудно называть Волдеморта Волдемортом, — на двух ужасных словах подряд зал сдавленно ахнул, — но другим неприятно это слышать. А я уже достаточно повзрослел, чтобы считаться с их чувствами.

— Но Дамблдор говорит, что не называть врага по имени — это трусость!

— Мало ли кто что говорит, Гермиона. Давай лучше не будем заниматься ерундой, а вернёмся к угрозе Того-Самого. Как мы установили, большинству здесь присутствующих он не угрожает. Ну, если они не будут в открытую первыми выступать против него. Взять, к примеру, девушек — вот ты, Лаванда, чистокровная, почему ты хочешь научиться защите?

— Я... — Лаванда Браун замялась, быстро глянула на Рона и порозовела. — Просто хочу, и всё.

— Ты славная девушка, с отменной интуицией, с хорошим вкусом. Я слышал, после школы ты хочешь работать гадалкой или в модном салоне, а это при любой власти не возбраняется. С чем и зачем ты собралась сражаться?

Она не ответила, но потупилась и снова взглянула на Рона. Я перевёл внимание на её соседок по столу.

— Падма, Парвати, а вы? Вы твёрдо решили пойти наперекор утверждению Махатмы Ганди, что борьба за права должна быть мирной?

— Лаванда — наша подруга, — ответила за обеих Падма.

— Вот и убедите её по-дружески, что это не её война. Зачем вам в это ввязываться, если вы сами не знаете, что от этого хотите.

Сёстры Патил переглянулись. В отличие от Лаванды, они не были влюблены в Рона. Если бы на них надавили, они бы поучаствовали за компанию, но личной заинтересованности у них не было.

— А мне нужно уметь защищаться, — вдруг высказалась Сьюзен Боунс. — У меня вся семья от Пожирателей погибла, а тётя сейчас главой Отдела Магического Правопорядка работает.

— И мне нужно, — подал голос Невилл. — Я должен отомстить за родителей.

— Невилл, я тебя очень даже понимаю, но месть — это всегда личное дело. Ты готов к тому, чтобы ради твоей мести гибли люди, которые не имеют к ней никакого отношения? К тому, чтобы ради твоей мести пострадала, к примеру, она, — я кивнул на Лаванду, — или они, — я кивнул на сестёр Патил. — Ты готов принести такое горе в их семьи?

Невилл покосился на девушек и опустил голову. Нет, к этому он был не готов.

— Гарри, зачем ты их отговариваешь?! — забеспокоилась Гермиона.

— Я хочу, чтобы каждый здесь чётко представлял, на что он идёт. Со Сьюзен и Невиллом всё ясно — они завязаны в этой вражде еще со времён Первой Магической. Ну а, скажем, Эрни Макмиллан — чистокровный в одиннадцатом поколении, член многочисленного клана. Он готов к тому, что из-за его действий весь его клан войдёт в немилость к Волдеморту, что пострадают его ничего не подозревающие родители, его дедушки и бабушки? Он готов к тому, что из-за него его младшие братишки и сестрёнки окажутся целью змеелицего урода?

Макмиллан буквально позеленел, пока я обрисовывал эту картину.

— Мы с Джастином друзья... я поэтому...

— Не надо мне такой жертвы! — вскинулся Финч-Флетчли. — Сам ты ничем не поможешь, а твоя семья попадёт в беду. Воевать с преступниками — для этого есть взрослые. Что мы тут можем выучить — да ничего. Нужны годы военной службы, чтобы противостоять таким бандитам.

— А сам ты? — снова выступил Зак Смит, уставившись на меня в упор. — Да-да, ты, Поттер. Ты всё это так вывернул, потому что не хочешь никого учить?

— Какое тебе дело, Смит, если ты мне всё равно не доверяешь. И да, я не хочу никого учить. Я не аврорат, чтобы учить вас боёвке, и не возьму на себя ответственность за ваши жизни и смерти.

— Как, Гарри?! — взвился Рон, весь раскрасневшийся от возмущения. — Ты не будешь нас учить? Да ты же предатель — трус и предатель, слышишь?!

— Да, Гарри, от тебя мы никак не ожидали... — произнёс скороговоркой Фред, а за ним подхватил Джордж.

— ...мы думали, ты крутой...

— ...что ты свой парень...

— ...а ты у нас малыска-тлусиска...

— ...даже Ронни, и то храбрее...

— ...а ты на попятный...

— ...лучше нас послушай, ага...

— ...мы вот ничего не боимся.

— Тоже мне, выискались бесстрашные, — фыркнул я на эту проповедь. — Чего вам бояться, если вам уже нечего терять. Вы же уголовники, по вам при любой власти Азкабан плачет.

Близнецы угрожающе уставились на меня. На двух одинаковых рыжих физиономиях не было написано ничего хорошего, и мне как-то сразу вспомнилось, что я давно уже не вешал на них заклинание отражённого вреда. По правде говоря, с тех самых пор, как покинул их общежитие.

Это нужно было срочно поправить, потому что я со всей очевидностью только что попал в группу повышенного риска. Пока Гермиона причитала и увещевала раскричавшегося Рона, я отмалчивался и наскоро восстанавливал на близнецах уже знакомые отражающие конструкты. На несколько дней этого хватит, а там посмотрим.

— Давайте же решим, кто хочет заниматься защитой, — воззвала она к залу, когда Рон наконец угомонился. Близнецы больше не выступали, но смотрели на меня с видом, напоминавшим о поговорке "не бойся той собаки, что лает, а бойся той, что молчит". — Гарри просто еще стесняется, вместе мы уговорим его.

— Вот еще, — буркнул рыжий с места, но уже негромко. Он всё-таки повиновался Гермионе. — Очень надо нам его уговаривать.

— Рон, ты неправ. Дамблдор тебя не одобрил бы. — Гермиона снова посмотрела в зал. — Я пойму, если кто-то из собравшихся не захочет заниматься, но я вижу, что здесь всё равно есть те, кто хочет осваивать защиту на практике. Остальные, если захотят, могут присоединиться к нам позже. И, наверное, нам действительно лучше подписать отказ от ответственности, ведь никто из нас не является настоящим преподавателем. Я сейчас добавлю строчку в договор.

Она извлекла из сумки пергамент с текстом договора и письменные принадлежности, а затем уселась дописывать строчку. Я не знал, что на это и говорить. Аккуратно положив перо на стол рядом с чернильницей, Гермиона снова встала из-за стола, держа пергамент в руке.

— Я не думаю, что Амбридж нужно знать, чем мы занимаемся, — она подняла пергамент повыше и показала залу. — Вот это будет наш договор о секретности, на обратной стороне которого каждый из вас распишется в том, что согласен с условиями договора и обязуется хранить тайну.

Мало кто обрадовался тому, что нужно будет что-то подписать. Только рыжие близнецы сразу же подошли к столу и поставили подписи, подавая пример остальным.

— Магический договор? — встрепенулся Зак. — Да вы охренели! Всё, я пошёл.

Он вскочил из-за стола и быстрым шагом покинул притон. Следом за ним ушли ещё несколько человек.

— Гермиона, а это обязательно — расписываться здесь? — Эрни Макмиллан кивнул на листок в её руке. — А если пергамент кто-нибудь увидит? Если о нём донесут Амбридж?

— Ты же не думаешь, что я буду разбрасывать его где попало? — надменно произнесла Гермиона.

— Но преподавателям это может не понравиться...

— Разве это не ты говорил, что защита важнее всего, когда я агитировала тебя?

Кое-кто уже пошёл подписывать лист, когда вмешался я.

— Подождите! — общее внимание обратилось ко мне. — Гермиона, ты же ничего не сказала о последствиях!

— Каких последствиях?

— Что будет с тем, кто случайно или намеренно выдаст тайну договора.

— Ясно же, что ничего хорошего. Предатель сильно пожалеет об этом.

Эрни, остановившийся на полпути к столу, настороженно посмотрел на меня.

— Гарри, ты что-то об этом знаешь?

— Я согласился прийти сюда в обмен на это знание. Пергамент зачарован заклинанием Iuramentum, это очень старое заклинание магической присяги. Оно использовалось еще в Древнем Риме при вербовке наёмных убийц и других бесчестных личностей, чтобы их не перекупили. Условие хранения тайны является в нём пожизненным, как и его карающий эффект. Если документ был подписан, то даже его уничтожение ничего не отменит.

— Выходит, если я подпишу этот договор, — Эрни кивнул на пергамент в руке Гермионы, — я должен буду всю жизнь молчать о нём под угрозой магической кары?

— Да, и кара заключается в том, чтобы пометить нарушителя тайны договора и облегчить его поиск для расправы. На лице нарушителя появится слово, занесённое в заклинание при активации. Оно будет написано гнойными чирьями, неизлечимыми. Заклинание впечатывается в магические структуры волшебника, поэтому любое исцеление будет временным. В данном случае Гермиона использовала слово "ябеда".

— Гарри!!! — ахнула Гермиона. Я посмотрел на неё осуждающе.

— Ты считаешь, что они не должны об этом знать?

— Но я же предупредила про тайну...

— Так, в эти игры я не играю. — Эрни обернулся к другу. — Джастин, и тебе не советую, хоть ты и маглорожденный. Мы придумаем что-нибудь другое, чтобы защитить тебя. Идём, Джастин!

Макмиллан направился к выходу, увлекая за собой Финч-Флетчли. Лаванда с сёстрами Патил отправились следом за ними. Чуть поколебавшись, ушли и обе последних оставшихся хаффлпаффки, Сьюзен и Ханна. Чжоу не ушла, она выжидательно посматривала на меня, но ничего подписывать не собиралась. Я повернулся к своим равенкловским друзьям, тоже ожидавшим моего слова.

— Энтони, мы тут не слишком задержались?

— Да, Гарри. По-моему, мы увидели достаточно. Парни, пошли отсюда.

И мы вчетвером ушли из таверны. Если шоу и продолжалось, то уже без нас.

23.

Чжоу Чанг схитрила. Она просидела в "Кабаньей голове" до конца собрания и запомнила всех, кто подписал Гермионин пергамент, а сама подписывать его не стала. То ли она сбежала оттуда раньше, чем о ней вспомнили, то ли там вообще не догадались взять с неё слово, но никаких обязательств о неразглашении она не давала и теперь с удовольствием рассказывала о собрании каждому, кто хотел слушать.

Не прошло и двух дней, как весь Хогвартс узнал имена учеников, всё-таки подписавших пергамент Гермионы. Помимо самой Гермионы и семьи Уизли, в Отряд Дамблдора записались остальные члены гриффиндорской квиддичной команды, а также Ли Джордан, Дин Томас и Невилл Лонгботтом. Остальные приглашённые благоразумно воздержались.

Чжоу повезло оказаться самой осведомленной, но не одна она оказалась такая разговорчивая. О собрании неутомимо болтали сначала те, кто ушёл оттуда еще до окончания, а затем и те, кто вообще не побывал там. По Хогвартсу поползли многочисленные слухи вплоть до самых невероятных, вроде того, что Гермиона обманом заставляет чистокровных подписать магический контракт, чтобы они защищали её грязнокровное величество. Или вроде того, что Мальчик-Который-Выжил считает, что Дамблдор с Фаджем развели в стране беззаконие и что Фаджа пора гнать с должности ссаными тряпками вслед за Дамблдором. В последнем случае почему-то ссылались на мозгошмыгов.

В умах царил раздрай.

Личная жизнь зловредного Зака Смита пострадала. Джинни бросила его и теперь вовсю гуляла с Дином Томасом.

Моя личная жизнь, напротив, сдвинулась с мёртвой точки. Не знаю, что там просчитали слизеринские головы, но на зелёном факультете самую чуточку подобрели ко мне. Отчасти, не считая отдельных обиженных личностей — да-да, это я про малфоевского недоросля. И Милли посматривала на меня... заинтересованно.

А на третий день события завертелись, словно судьба благословила их увесистым пинком под зад. Началось с того, что после ужина меня вызвали к директору. Для начала он попытался напоить меня странно пахнущим чаем и накормить дешёвыми магловскими мармеладками, но, чтобы угощаться из чьих-то рук, нужен определённый уровень доверия, а я не доверял директору от слова "совсем". И, разумеется, я был не настолько робок и обходителен, чтобы не посметь отказаться от директорского угощения.

Затем он долго сношал мне мозги на тему моих верных друзей, которые спят и видят, как бы ещё позаботиться обо мне, нерушимой дружбы, на которую не должен повлиять мой переход на другой факультет, и нашего с ними общего дела, которое я не могу не поддержать, иначе какой я друг? Это продолжалось, пока я не спросил Дамблдора напрямик, на что он меня подбивает и не хочет ли он, чтобы я снова оказался подсудимым? Директор ничего не ответил, но довольно скоро закруглил разговор, напоследок попытавшись взять с меня обещание обдумать мои поспешные решения и поговорить о них по душам с моими лучшими и преданными друзьями.

От обещания я уклонился. Известно уже, что "подумать" здесь означает "согласиться".

На следующее утро Гермиона не вышла на завтрак, а к обеду по Хогвартсу разлетелся слух, что её отправили в Мунго из-за выскочившей на лице надписи чирьями. Видимо, она посчитала, что Дамблдор очень важная персона и имеет право знать чужие тайны, а магический договор посчитал иначе. Если равенкловцы только посмеялись, что Грейнджер попала в свою же ловушку, то с Хаффлпаффа ко мне даже подходили и благодарили за предостережение.

Невилл ходил с унылым видом. Вечером в гостиной Чжоу рассказала всем, почему он такой несчастный. Оказывается, в кабаке Лонгботтом сробел и отказывался подписывать пергамент, пока его не подписала сама Гермиона, а теперь считает себя виноватым, что она пострадала.

Происшествие с Гермионой вызвало ажиотаж, из-за которого поначалу не заметили пропажу близнецов Уизли. Их хватился Ли Джордан, когда они не пришли ночевать. Хватился наутро, потому что и прежде бывало, что они возвращались в общежитие далеко за полночь. Хулиганов прождали весь день, и только когда они снова не вернулись на ночь в общежитие, Дамблдор встревожился и отправил преподавателей на поиски. Нашли близнецов уже через час, в одной из заброшенных кладовок, где они оборудовали себе место для разработки вредилок и хранения готовых изделий.

Оба они были мертвы. Как сообщила мадам Помфри, они были задушены своими чудовищно распухшими трёхфутовыми языками, выросшими у них из-за неосторожного эксперимента над собой. Судя по скорченным позам и валяющимся рядом пузырькам с разлитым по полу зельем, близнецы пытались принять антидот, но языки помешали им глотать.

Гриффиндор погрузился в траур, а я облегчённо вздохнул. Одной угрозой меньше.

Когда тела близнецов передали безутешным родителям, а в Большом зале отзвучали траурные речи по "талантливым инициативным юношам с нестандартным подходом к волшебству, хорошим и верным друзьям, настоящим гриффиндорцам", в Хогвартс прибыл сам Министр Магии Корнелиус Фадж. С ним прибыл личный секретарь Персиваль Уизли, со строгим и отчуждённым лицом, с кипой тощих папок под мышкой пристроившийся за плечом министра, а также группа авроров, среди которых выделялись массивный чернокожий Кингсли Бруствер и лупоглазая фиолетововолосая Я-Вам-Не-Нимфадора Тонкс. Похоже, если дойдёт до разборок, Фаджа ожидают интересные сюрпризы.