Тёмные пути

— Ты шлюха! — завизжал Олифф. — Я скажу отцу — он накажет Эррамуна, если ты мне что-то сделаешь! Шлюха!

— Достал, — с леденящим спокойствием ответила Ева. И крепко подняла скулящего эльфа на высоту, достаточную, чтобы волоком вернуть его на койку. — Пусть я в твоих глазах шлюха, но запомни, высшенький, что в моих глазах ты бессовестный мальчишка, из-за которого погибли эльфы, данные тебе в подчинение. Хотя что это я тебе говорю? — пренебрежительно добавила она. — Тебе — которому высокочтимый папочка купил должность командира взвода? Пока, мелочь!

Закрывая дверь, она услышала злобные рыдания и обиженные причитания:

— Мне не купили! Мне не купили!

Шагала по коридору к выходу на посадочную площадку и угрюмо думала: нашла на ком срывать злость — да ещё таким образом!.. Но, когда вышла в безвоздушное пространство, ещё больше начал занимать вопрос: а кто сказал этому пацану про шлюху Эррамуна? Марцель? Сам Эррамун? Нет. Пацан сказал, что нажалуется отцу — и тот накажет Эррамуна. Эррамун себя под такую ситуацию вряд ли подставил бы. Значит, Марцель. Возможно, этот сказал мягче, но вредный пацан перевернул, чтобы отомстить за то унижение, которое он пережил, заявив, что будет здесь, на катере, командиром, а его тут же обломали. Впрочем, выяснение, кто это сказал — необязательно. Это просто навязчивая идея. Надо забыть и вернуться к повседневным делам.

Нааг-Ши, завидя Еву закивал ей, будто принюхиваясь, а потом сказал, усаживаясь в кресло стрелка, пока она устраивалась в кресле пилота:

— Ты выглядишь обеспокоенной.

Констатация факта — не более. Но Ева сочла нужным ответить на невысказанный вопрос:

— Думаю о том, что сейчас происходит в нижних слоях орбиты.

Песчаник снова кивнул и уставился в экраны.

Прилетели вовремя: медикаменты, взятые Илвой только на всякий случай, заканчивались, а их склад оставался на катере. Так что обратно летели уже небольшой эскадрой: впереди — яхта Нааг-Ши и Евы, за ними — все те суда, куда были усажены и раненые, и те, кто оставался при них для помощи.

Когда добрались до пункта назначения, началась новая суматоха с размещением раненых и переносом медикаментов поближе к медотсекам, Ева сначала поучаствовала в этой беготне, а потом тихонько слилась подальше. В кают-компанию, в которой было пусто и, для разнообразия, тихо. Посидев на своей койке, она прикинула некоторые условия, включая те новые, что появились сегодня, и вздохнула. Затем перевела связь на "один — один" и осторожно "звякнула", предупреждая о своём желании подсоединиться.

— Да, я могу говорить, — отозвался Крис, судя по интонациям, довольный донельзя.

— Чем это ты так доволен? — не удержалась она.

— Остарджи подсказал пустить в ход аннигиляционные приборы. Наёмников паткси мы даже и не встретили: у них отказали все механизмы — и их суда рухнули на поверхность планеты. Как же не радоваться? Хотя... — улыбнулся капитан наёмников, — подраться хотелось.

— Засиделись, да? — подначила Ева и снова вздохнула: — А я-то думала, не присоединиться ли к вам?

— Не, мы уже возвращаемся. Смысла нет к нам присоединяться. А что? Там работы маловато?

— Фи, и без меня справятся.

Пауза. Затем пара едва слышных щелчков — и Крис предложил:

— Ева, говори напрямую, что случилось. Нас не слышат в общем эфире.

— Ничего не случилось, — пробормотала она. — Всё ништяк и всё в порядке. С чего ты решил, что я что-то...

— Ты никогда не связываешься просто так.

— Да не... Я и правда хотела... Думаешь, тебе одному надоело сидеть на катере и только заниматься мародёрством?

— Ева, не ври мне. Я тебя слишком хорошо знаю. Хотела бы присоединиться — связалась бы с Эррамуном.

— Нет, с ним нельзя.

— Почему? — удивился Крис.

— Он не на своей яхте. А с другими спасшимися эльфами.

— Ева, не понимаю. На что нужна связь "один-один"?.. Стоп. Вы поссорились?

— Крис, прости — пустой разговор. Давай поговорим, когда ты будешь на катере.

— Ну... Давай.

И отключился.

А Ева посмотрела на входную дверь в кают-компанию и прикусила губу: когда Крис долетит до катера, ему будет не до разговоров. Да и она не собиралась ему ничего рассказывать. Если по-честному... хотелось и правда поучаствовать в небольшой драчке, чтобы развеять скопившийся адреналин.

Она встала с пристенной койки и некоторое время бродила по кают-компании, не зная, чем себя занять. Выручил ангел, вызвавший её на посадочную площадку. Здесь им пришлось держать непрерываемую связь с кораблём ангелов, которые летели на зов Остарджи. И стало не до личного.

На поверхности планеты пришлось заниматься различными и чаще невоенными делами. Для начала отвоевали кусочек заброшенного города, чтобы было где разместиться. Впрочем, слово "отвоевали" — слишком воинственное слово для того, что творилось на планете с наёмниками паткси.

Если сначала, то всю армаду самих паткси-завоевателей, закапсулированных в ментальную сферу подчинения, отправили назад, на родную планету, — под контролем десяти верховных ангелов, то есть тех, кто умел работать с массовым сознанием. Что уж там было дальше — Ева не знала. Не интересовало. Знала, что всё равно однажды прочитает о них в новостях.

Наёмники паткси, остававшиеся на планете, бесцельно бродили по городам и весям, потому что паткси не оставили для них распоряжений, что делать, в случае если они останутся на планете совершенно одни. Некоторые из них уже начинали умирать от голода. Некоторые, наиболее агрессивные, решили, что из недавних соратников может выйти неплохая закуска — и между солдатами всех уровней началась борьба за выживание.

Итак, отвоёванный город стал средоточием мирной крепости.

Солдаты паткси попробовали его на зуб пару раз — и поняли, что к нему лучше не подходить, потому как на подступах их встретили ангелы.

Затем армия Единого мира стала разделённой на несколько... полков? Наверное, так лучше назвать те воинские соединения, которые шли следом за ангелами, снимающими зомбирование с наёмников паткси.

Пришлось вызвать ещё несколько эскадр, чтобы доставлять очнувшихся и ужаснувшихся наёмников паткси на свои родные планеты.

За всё это время Ева ни разу не поговорила с Эррамуном. Хотя сталкивались несколько раз буквально лицом к лицу.

"Если я его правильно поняла, — холодно подумала она как-то над всей этой ситуацией, — он согласен с младшим братцем, что я всего лишь его шлюха... Обида пришла с его стороны, так пусть сам первым подходит и... — она подумала и пожала плечами. — Объясняется? А мне это надо — выслушивать его объяснения? Не хочу. В моей жизни он всего лишь эпизод. В его — наверняка тоже..."

Выживших на орбите единомирцев первыми отправили по домам. В первую очередь прилетели за эльфами. Крис и его поредевшая команда провожали эльфов от души, и где-то в последних рядах плелась Ева. Но взошедший на трап эльфийского крейсера Эррамун даже не оглянулся в её поисках. И она, отвернувшись, едва он скрылся в чреве крейсера, ушла в кают-компанию катера — дожидаться своей очереди. И именно здесь она спохватилась: у него осталось её кольцо! А у неё... Сидя на койке, она стащила с пальца его кольцо и тихонько фыркнула, разглядывая полоску металла. Что значит это кольцо? Ничего. Ноль. Пустота за ним — за этой серой полоской... Ева сунула кольцо в карман комбинезона. И подняла глаза на ввалившихся в кают-компанию Криса с Марикой, а следом — и Клеманом с Илвой. Они уселись напротив неё и принялись мечтать о будущем отдыхе дома... Потом Клеман вспомнил, что у него появилась бутылочка (виновато скосился на Илву, а та сморщилась), и побежал искать её. Марика и Илва отсели и принялись болтать вполголоса о своих родичах.

Крис задумчиво посмотрел на Еву.

— Лучше помолчи, — предложила она. — Я знаю, что ты хочешь сказать.

— Нет, я о другом, — поспешил успокоить её капитан. — Хочешь, когда увидим его в следующий раз, — морду набьём?

Она затряслась от смеха. Как у Криса всё легко. И правда! Чего она переживала столько времени? Могла бы по тому же трапу догнать "своего" эльфа и врезать ему. При всех. Вот это была бы мстя! А она думает, мучается сомнениями...

— Оставь, — легко ответила Ева. — Эррамун — не более, чем военный эпизод. Он не ждал ничего от меня. Я не ждала — от него. Знаем же мы этих эльфов. Знаем, какими они нас видят. Так что надежды они не оставляют... Разве нет?

— Знаем, — сказал Крис, но почему-то задумался так, что даже забыл о сидящей рядом Еве. Задумался так, что лицо почему-то приобрело странное выражение горечи, и Ева, решив, что она тому причиной, весело сказала:

— Зато смотрю — у вас с Марикой дело на лад идёт? Надеюсь, она-то не против быть с тобой? На свадьбу позовёшь?

— Куда я денусь, — пробормотал он со вздохом, а потом осмотрелся так, словно забыл, где оставил Марику. И улыбнулся, едва его взгляд замер на подруге.

Двадцать четвёртая глава

"Но нельзя рябине к дубу перебраться!.." — слаженно выводили надрывно звенящие женские голоса, доносившиеся из избы, благо оба окна во двор были распахнуты.

Ева сидела на верхней ступеньке старенького крылечка и с улыбкой прислушивалась к хору, за сильным женским многоголосьем которого мощными низами гудела единственная пара мужских.

День рождения тёть Зои, младшей сестры отчима, в разгаре. Ева обожала это действо, на которое приезжала каждый год, в конце весны. Если могла и если время было. А в этот раз она вообще решилась использовать отпуск на отдых в деревне, поскольку изба большая — так что и хозяйка была рада желанной гостье, и в доме спальное место всегда находилось.

Май. На улице жарища. Солнце бушует так, что женщины всё больше в платьях и в сарафанах, а мужчины, народ более суровый, поголовно в футболках и в джинсах... Ева, сидя в тени крыши, слушала самозабвенное пение, изредка затихавшее, чтобы взорваться общим хохотом (дядя Ваня, небось, опять случай из жизни рассказывает) или новым тостом, а потом кто-то из женщин вновь начинать выводить песню, а остальные легко вступали... Здесь, на крыльце, уютно. Напротив, в углу, образованном стыком дворового и уличного заборов, нежно зеленел тополь. Сколько Ева помнила, этот тополь постоянно рос в углу сада. Впрочем, листочки сейчас ещё клейкие, а потому зелень играет отражённым золотом солнца. На улице же, параллельно уличному забору, высятся берёзы. Ева в детстве обожала ходить среди них. Особенно нравилось в вечерних сумерках, когда от бело-чёрных стволов рябило в глазах и постоянно мерещилось нечто...

Песни сегодня все, как сговорившись, пели какие-то... как будто о ней самой. Понимала, что совпадение, что эти песни слышала и ранее, но... Раздражённо морщилась и старалась думать о другом, не слишком грустном, а потом пригревшись на солнце, только бездумно жмурилась.

...Куры, мирно гулявшие по двору, вдруг всполошились и с кудахтаньем и хлопаньем крыльев удрали в разные стороны. Распахнулись ворота во двор. Ева усмехнулась: городские-то гости в конце праздника уехали, забрав своих детишек, а здешние — дети и внуки тётиных гостей-соседей, всё ещё играют рядом с избой, время от времени забегая в дом и стаскивая со стола то кусок пирога, то конфеты.

Небось, опять побегут в избу. Но нет.

— Тётя Ева! Пошли на великах кататься! — закричала русоголовая девчонка, ворвавшаяся во двор впереди целой ватаги детей. Её косички, слишком плотно заплетённые, воинственно торчали, а сама она то и дело утирала пот с лица, втащив через доску, уложенную под воротами, велосипед. Остальные велики во двор предусмотрительно втаскивать не стали.

— У моего шина дырявая! — отозвалась Ева.

— А ты к Борьке садись! У него "десна" — она крепкая, довезёт до речки!

— Вы ещё и на речку собрались? — поразилась она, вставая и спускаясь к ним.

— А чё нет? — в свою очередь удивилась девчонка. — Там все тропки высохли — гоняй хоть сколько!

Не успела ответить, как с улицы завопили:

— Тёть Ева! Там дядь Миша идёт! На верхней улице!

— Ну и пусть себе идёт! Чё орёте-то? — недовольно спросила она, с неохотой приближаясь к воротам.

— Да он уже поддатый! — захихикали на улице. — Ме-едленно идёт, оглядывается! Потерялся, наверное!

— Это какой там вам дядь Миша ещё?! — возмутился вышеназванный, высовываясь из окна во двор. За его спиной петь прекратили и засмеялись. — Вы, неслухи! Долго ль ещё долдонить будете?! Перепутали, с кем незнамо! Евка! Встреть там кого ни есть!

— А мы думали!.. — разочарованно сказали в ребячьей ватаге.

Выйдя на улицу, Ева улыбнулась — в избе кто-то из баб затянул:

— Вышла-то девица да с крыльца кленового, выплыла утицей в ворота сосновые! А навстречу селезнем молодец идёт! Ой, навстречу ей идёт, сладки речи-то ведёт!

Орава малолетних велосипедистов высыпала следом за Евой. За спиной она услышала совершенно здравые рассуждения:

— Да ну-у... Пока она его встретит да к тёть Зое проводит!.. Пошли гулять!

Позади зашелестело, застучало, загомонило, постепенно затихая: развернув велосипеды, детвора помчалась к речке, что журчала за околицей... Ева не спеша направилась к высокому широкоплечему мужчине, который и в самом деле шёл очень медленно, выдавая тем самым человека, незнакомого с местностью. "Городской гость?" — недоумевала она, перебирая в памяти городских родичей тёть Зои и отчима и присматриваясь к неизвестному.

Не городской. Инопланетный, блин... Какого... чёрта он сюда притащился?!

Она ещё издалека увидела, что Эррамун взглянул на неё, но не узнал её в странно для него одетой женщине. Ещё бы. Девочки-припевочки, в легкомысленном сарафанчике с подолом до колена да ещё с белокурым хвостиком на затылке, он вряд ли ждал найти... И снова принялся смотреть на избы и заборы, явно приглядываясь к номерам домов.

Не выдержав, она решительно зашагала ему навстречу.

Он бы так и не узнал её, прошёл бы мимо, не заступи она ему дорогу.

— Привет. Ты что здесь делаешь? — спросила его в лоб на общем языке Единого мира.

Он чуть склонил голову, изумлённо разглядывая её. А она — его: он немного изменился. Чисто внешне — отрастил волосы, которые скрыли его уши. Но было что-то ещё — в глазах ли, в общем ли выражении лица.

— Это... ты?

— Ну да, я. — Еле удержалась от смеха, но взяла себя в руки. — На время отпуска я переехала сюда, в деревню, к родным.

— Это я знаю. Был в городе — в доме, где твоя квартира. Мне сказали, что искать тебя надо вне города.

— Но зачем меня искать? — удивилась Ева и тут же спохватилась. — Ты, наверное, голоден. Пойдём к моей тёте, накормлю тебя. Там и поговорим.

Он послушно пошёл рядом.

— А как ты меня нашёл именно здесь?

— Связался с твоим капитаном. Он рассказал, как доехать.

Хм. Сообразил-таки поговорить с Крисом. Но правда... Зачем он приехал? При себе только тощая сумка, похожая на вещмешок...

Провела его во двор. Втихомолку следя, заметила, что он с трудом сдерживает новое изумление при виде двора со скудными постройками. Изумлён, что она предпочла городу простое и даже неказистое деревенское жилище? Ничего. Цивилизация коснулась и тёть Зоиного дома, хотя поначалу та отнекивалась от городского баловства и роскоши.