Советские моряки были бдительны в части секретности. Бункеровка подводных лодок проводилась лишь ночью и при гарантированном отсутствии рядом чужаков, оборудованных радарами. В качестве создания ложных следов эскадра раза три останавливалась на бункеровку эсминцев днем, на глазах у соглядатаев. Запас хода у 'семерок' был известен морякам всех военно-морских флотов мира. Тут скрывать было нечего.

Точно этого не знает никто, но мы авторским произволом полагаем, что временно исполнявший обязанности командующего Тихоокеанским флотом контр-адмирал Дрозд вздохнул с облегчением, когда вышеупомянутая эскадра вползла в бухту Золотой Рог. Половина задачи была выполнена, но оставалась вторая, куда более трудная. По ее выполнении Валентин Петрович мог смело рассчитывать на полноправную должность командующего флотом, а то и очередное звание.

Покер — американская национальная игра. Между прочим, она требует превосходного владения собой. Конечно, можно посчитать чистым совпадением тот факт, что с американской стороны за столом переговоров сидели очень хорошие игроки в покер. Но мы не исключаем гипотезу, что это было не просто стечение случайностей. Что до японских переговорщиков, то все они были выходцами из самурайского сословия, а потому сохранение полной невозмутимости в дипломатии для них было естестенным.

Номенклатура поставляемой бронетехники — точнее, то, что интересовало японцев — уже было оговорена. Но, как всегда, в деталях прятался сами-знаете-кто.

— Мы согласны с мнением американских коллег, что проект среднего танка весьма хорош. Но нам требуется нечто большее.

— Хотелось бы получить разъяснения с вашей стороны.

— Мы охотно их предоставим. Итак: нам представляется неподходящим бензиновый двигатель.

В другой ситуации бесцеремонные янки непременно бы прервали визави вопросом: 'А чем вам плох двигатель, который легко заводится и не боится морозов?' Но этот раз американцы застыли в неподвижности с самописками наготове.

— Нас не устраивает малый запас хода.

На этот раз американский инженер-капитан в самой вежливой форме поправил говорившего:

— Мы напоминаем уважаемым японским коллегам, что на полной заправке эта модель пройдет сто двадцать миль, то есть почти двести километров.

— Да, вы правы, — все с той же холодной учтивостью отвечал японец, — но это по очень хорошей дороге и на постоянной скорости. Мы не предвидим хороших дорог там, где этот танк предполагается к применению. И уж точно мы не считаем, что машина будет перемещаться с постоянной скоростью даже при движении в колонне. Иначе говоря, дизельный двигатель представляется необходимым. Потребное количество двигателей вы представляете. Может ли американская промышленность их обеспечить?

Американский переговорщик сделал вид, что тянется за бумагой в портфель, при этом он бросил короткий взгляд на коллегу. Тот чуть прикрыл глаза.

— Да, мы можем это сделать. Еще что-то по этой модели?

— Разумеется. Артиллерийское вооружение этой машины видится нам недостаточным.

При эти словах американским военным стоило немалого труда подавить изумление. Трехдюймовая пушка — недостаточна?

Видимо, японец угадал их мысли:

— Калибр представляется подходящим. Однако для достижения лучших баллистических характеристик необходимо увеличение длины ствола. Сейчас она составляет 31 калибр, нужно 40 калибров.

— Более короткая пушка дает возможность применять осколочные снаряды с большей поражающей силой, то есть она лучше против пехоты.

— Это так, но длинноствольная пушка даст преимущество в боестолкновении с... танками с противоснарядной броней.

Сказано было весьма неопределенно. Но при желании слова могли рассматриваться как намек.

— ...и потому хотя бы четверть предполагаемых поставок мы бы желали иметь в комплектации с длинноствольной пушкой.

— Германские специалисты полагают, что танки с танками не воюют.

— Всякое может быть.

Подобное утверждение трудно оспорить. И все же американцы попытались это сделать:

— Длинноствольная пушка затруднит таран зданий.

Японец тратил улыбки, не жалея.

— Мы согласны с этим утверждением. Но трудность можно преодолеть, повернув башню. А вот поразить вражеский танк на километровой дистанции с короткоствольной пушкой будет не просто затруднительно, а невозможно.

Подполковник танковых войск США не желал сдаваться:

— При движении на пересеченной местности появится риск уткнуться стволом в землю.

— Мы и с этим согласны. Но тут средство предлагается простое: на марше поднимать пушку на пятнадцать-двадцать градусов и ставить на стопор. Или можно придумать что-то еще. Эта трудность не кажется нам непреодолимой.

Американские переговорщики при этих словах начали деятельно записывать, а их главный поддался давлению:

— Думаю, этот вопрос решаем. По бронетехнике имеется что-то дополнительное?

— Да. Мы хотели бы получить как артиллерийский тягач М2, так и перспективный бронированный транспортер для пехоты М3. Насколько нам известно, второй вариант готовится к производству. Но оба варианта пригодны для нас лишь с дизельным двигателем. Причину мы с вами уже обговорили.

Страницы зашелестели.

— По этим позициям мы готовы начать поставки в октябре этого года, завершить их на пятьдесят процентов к маю сорок второго, полностью закрыть заказ в конце того же года. А вот эти машины можем начать поставлять через три месяца. По оборудованию ремонтных мощностей проблем не видим, их можем начать поставлять хоть сегодня. Что касается артиллерии, то...

— Какие вопросы и пожелания по авиатехнике?

— Нам понадобятся истребители. Вот заявка.

Американская делегация наскоро проглядела бумаги и даже не попыталась скрыть удивление.

— Эти самолеты вообще не существуют.

— Ну как же, — тонко улыбнулся один из членов японской делегации; судя по знакам различия, он был летчиком. — Они сейчас готовятся к производству, и мы хотим таковые получить.

— Почему бы вам не заказать вместо ХР-51Ф более отработанную модель, например, Р-40 ?

— Последняя может сражаться с вероятным противником на равных. Мы предпочитаем иметь преимущество. Но также мы хотели приобрести модель Р-38. По оценкам наших экспертов она может использоваться как истребитель сопровождения.

Последовал короткий обмен мнениями, из которого следовало, что в части истребителей японских заказчиков мало что может интересовать сверх того, что уже было заявлено.

Но торговля на этом не закончилась:

— Полагаем, у вас есть пожелания по бомбардировщикам.

— Мы готовы закупить бомбардировщики по этому списку.

Список освидетельствовали. Большой заказ на стратегические бомбардировщики Б-17 не стал неожиданностью: им предстояло выводить из строя Транссибирскую магистраль. Не стоило удивляться и крупному заказу на средние бомбардировщики Б-25: они должны были бомбить мосты и укрепленные пункты.

— Мы можем поставить большое количество тактических бомбардировщиков 'Мартин-Мэриленд'. Правда, вы их не видели, но у нас они имеются, нужно только их перегнать на другое побережье. Вот данные...

Японцы прочитали, переглянулись и ответили:

— Это предложение будет рассмотрено.

По сути слова звучали отказом. Авиаторов страны Восходящего солнца можно было понять. Машина не выглядела впечатляюще ни по скорости, ни по бомбовой нагрузке, ни по вооружению. Она могла бы стать чрезвычайно полезной, но только в отсутствие серьезного ПВО и, главное, истребительного противодействия. Но такая ситуация виделась потенциальному заказчику сомнительной.

Японская делегация имела основания для подобного вывода. Имперская разведка действовала умело; в частности, она была сильна в Швеции. Традиция шла еще с начала двадцатого века. Ну, а где Швеция, там и Финляндия. Не стоит удивляться, что многие сведения о ходе и особенностях русско-финской войны попали к японскому военному атташе в Стокгольме, а через него и на Японские острова. Из этого источника японцы знали о существовании полка осназа с неким совсем уж запредельным вооружением, в частности, о боевых автожирах с бронированием. Знали они также о том, что такое вооружение даже по сей день не попадает в обычные строевые части — только в осназ. По имеющимся данным, в СССР не существовало массового производства подобной техники. Отсюда вывод: удары надо наносить по нескольким направлениям, тогда сколько-то из них обязательно окажется неприкрытым.

Машина накачивания сухопутных сил Японии современным вооружением стала набирать обороты.

Рославлева озарило. Упущенной оказалсь одна отрасль. Она не относилась к оружию. И он поспешил на прием к наркому.

Берия был уверен, что по пустякам Странник беспокоить не будет. Так и получилось.

— Лаврентий Павлович, я совсем было проглядел тему с лекарствами. Вот смотрите, какой я документ подготовил...

Нарком не проглядел, а прочитал бумагу. И, натурально, пошли вопросы:

— Вы сначала сказали 'лекарства'. Но вот эти разделы, вообще говоря, к ним не относятся.

— Вы правы, Лаврентий Павлович, но все же перечисленное оборудование и инструменты — медицинского назначения.

— Каков ваш дальнейший план действий?

— Подготовить некий набор лекарств. Принять меры, чтобы происхождение таковых оставалось...кхм... неочевидным. Это моя забота. Кстати, в докладе о них сделать упор на борьбу с тяжелыми инфекциями, возникающими в ходе боевых действий. А также организовать поставку хирургических инструментов и принадлежностей.

— Не согласен с вами, Сергей Васильевич. Любой врач потребует проверки эффективности. Кроме того, количество поставок должен оценить опытный хирург, имеющий превосходное представление о военной медицине.

— Вы хотите сказать, профессор Бурденко?

— Возможно, не только он.

Разговор имел быстрые последствия.

Все бойцы охраны были вызваны в закрытое помещение наркомата. Зал (его стоило так назвать) был уставлен складными столами и стульями диковинной конструкции. Впрочем, они были вполне удобны. На столах стояли картонные коробки. В каждой имелась две коробочки поменьше с яркими надписями. В них же находились листки из тонкой бумаги, на которых было что-то напечатано мелким шрифтом. Рядом с большими коробками стояли тарелочки из белой пластмассы и бутылочки с непонятным содержимым. И в качестве довеска — очень тонкие перчатки из синей резины.

Командир выглядел и говорил решительно.

— Ставлю задачу. Вот здесь лекарство. Задача: вынуть из упаковки бутылочку — вот так — а также бумажку. Бутылочку отмыть от этикетки, используя вот этот растворитель. Работать только в перчатках! Далее, обсушить бутылочку вот этим бумажным полотенцем, наклеить новую этикетку, просто нажимая ногтем. Да смотрите, чтоб не вверх ногами! Бутылочку вот в эту коробочку, туда же бумагу, сложив ее восьмикратно. Коробочку закрыть, положить в большую коробку. Все остатки, то есть старую коробочку, обрывки этикетки, бумажное полотенце, старое описание, бросать вот в этот мусорный бачок. Далее переходите к следующему столу. Иванов!

— Я!

— Ваша задача отдельная. По мере готовности вы собираете готовые коробочки. Открываете каждую. Проверяете соответстве названия на картоннной упаковки и на самой бутылочке. Обязательно смотреть на тщательность приклеивания этикетки к бутылочке. Если просто недоклеено — поджать ногтем, если наклеено косо или вообще вверх ногами — сказать мне, работу придется переделать. Также проверить соответствие текста на бумажке и надписей как на бутылочке, так и на коробочке. Все упаковываете заново — и вот в эту большую коробку. Задача ясна?

Сержант Иванов не упустил возможность подольститься к начальству, а потому ответил не по уставу:

— Так точно!

Только очень внимательный взгляд мог бы заметить мгновенное колебание командира. Правда, в этой группе бойцов и командиров невнимательных не было.

— Вообще-то не обязан разъяснять, ну да сделаю. Те, старые коробочки — контрабанда. Если она попадает куда и кому не надо, нам могут перекрыть канал снабжения. Уж не говорю о риске для людей. Но запланировано производство таких же лекарств на территории СССР. Эти же порции лекарств пойдут врачам на опробование. И пусть те думают, что все изготовлено у нас. Вопросы?

Таковых не было.

Понимающему человеку список присутствующих мог внушить большое уважение. Стоит сказать: непонимающих в зале не было. Все друг друга знали хотя бы заочно. И то сказать: профессор Митирёв, нарком здравоохранения СССР; профессор Бурденко, ведущий нейрохирург СССР; профессор Вовси, лучший фармакотерапевт страны; профессор Вишневский, главный хирург Института усовершенствования врачей... Ну, и другие, не менее громкие имена. Исключение мог бы составить разве что председательствующий, которого не знал почти никто.

Однако собрание началось не с рассаживания по местам. Правду сказать, маститые ученые, многоопытные практики и прочие уважаемые в медицине люди в темпе листали розданные брошюрки. Вопросов возникало море, но ответов пока не было.

Седой незнакомец в штатском взошел на кафедру.

— Доброе утро, товарищи. Меня зовут Сергей Васильевич Александров. Сразу скажу: я не врач. Мое звание: коринженер, занимаю должность заместителя начальника экономического управления Главного управления государственной безопасности. Вас здесь собрали с целью ознакомить с новейшими разработками в части фармакопеи и медицинского инструментария. Полагаю, вы ознакомились с содержанием брошюрок? Я так и думал. Лекарства эти получены по каналам НКВД, но производственные возможности наркомата по этой части недостаточны, придется развернуть производство. Все они весьма действенные. В порядке хвастовства скажу: вот полиоксин успешно лечит чуму и сибирскую язву...

По залу прокатился довольно громкий шепот. Многие кинулись записывать. Никто, кроме докладчика, не знал, что в другом мире это именовалось амоксициллином.

— ...но, к сожалению, не на легочной стадии. Иначе говоря, бубонной чуме мы с вами можем успешно противостоять. То же относится и к синегнойной палочке, то есть в наших с вами силах уменьшить риск гангренозных воспалений. С пневмонией тоже можно справиться. Ну, и далее по списку. Но имеется также риск.

Записывающие устремили взгляды не на тетради, а на говорившего.

— Мирон Семенович, позволю себе процитировать вас, хотя и чуть неточно, — тут слушатели непроизвольно вперили взгляды в профессора Вовси. — Если не ошибаюсь, своим студентам вы говорили так: 'Хороший врач думает не о том, какое лекарство дать пациенту, а о том, какое лекарство ему НЕ дать.'

При этих словах профессор приосанился. Он и вправду так говаривал. Чего скрывать, слова были приятны, пусть даже отдавали лестью.

А товарищ из НКВД продолжал:

— Сказанное в полной мере относится к тому, что вы только сейчас прочитали. Индивидуальная непереносимость случается, я сам столкнулся с такой. Поэтому в розданных брошюрах имеется раздел о порядке назначения. Далее: против вирусных инвазий все они почти бесполезны. Почти — это потому, что с осложнениями бактериальной этиологии они могут бороться. Наипростейший пример: грипп. После него — бац, пневмония, плеврит или бронхит. В этой ситуации лекарства под номерами два и восемнадцать — их я взял для примера — как раз могут положительно действовать. От вас всех, товарищи, сейчас потребуется тщательная проверка как действенности, так и противопоказаний — а таковые, не сомневаюсь, найдутся. Георгий Андреевич, вам как наркому предстоит отдать надлежащие распоряжения. Список от вас, где будет указано, какое лекарство высылать, в какое лечебное учреждение и в каком количестве, должен быть у меня. Надеюсь, недели хватит? Рассылка — моя забота. Прошу также учесть: производство подобных лекарств в пять минут не создается. И, конечно же, наработки по применению, даже с учетом того, что кое-что мы уже знаем — тоже работа не на месяц. Вопросы по лекарствам?