На девятый день декады мы с Нежданой сходили к портному за платьем для девушки, после чего в моём кошеле опять осталось одно серебро, и насмешка скомороха не казалась уже такой глупой. Девушка была рада обновке и весело болтала со мной расспрашивая о маге на пир к которому мы пойдём завтра. Я ей с удовольствием рассказывал, было приятно вот так идти и болтать с девушкой, с Ларкой бы также вот пройтись.
Отнеся одежду к Соховым и отдав её Нате чтобы сохранила до завтра, я повёл Неждану в трактир. Девушка увидев куда я её веду, насторожилась, но после того как я её спросил "так и пойдёшь на пир немытой", ойкнула и сама заскочила в открытую мною дверь. Можно было конечно попросить Полада Надеивича истопить для нас мыльню, но я постеснялся. Близняшек же Ната ещё днём водила, чтобы нам их сейчас ждать не пришлось.
Заказав купальню, мы устроились за столом, стоявшим в дальнем от входа углу. Чтобы не сидеть просто так, затребовал у служки взвару с заедками для себя и Нежданы. Мы как раз успели допить вкусный взвар с шиповником, когда пришел служка сообщить что купальня готова.
Быстро помывшись, оделся и вышел, освобождая купальню Неждане и толпе гоблинок с ведрами. В ожидании девушки сел за прежний столик, и заказав ещё взвару, стал разглядывать посетителей.
Ничего интересного: путники, мастеровые, просто горожане, четвёрка орков-наёмников. Мой взгляд ещё раз прошёлся по залу и зацепился за парня, сидящего за столом стоящим прямо у входа. Вроде обычный парень, только бледноват малость, и всё. Не понимая что меня привлекло в парне я посмотрел на него магическим взором, и мне сразу стало понятно — что он не человек.
Увидев мой взгляд, он вздрогнул, и принялся быстрее работать ложкой. Орки, напоровшись пива, стали шумными и задиристыми, и не стесняясь, стали обсуждать "достоинства" посетителей. Вот только ни кто не желал драться с орками, и все молча сносили оскорбления.
Наконец очередь дошла до нелюдя, но и он ничего не ответил оркам, хотя по его виду было понятно — что подначки орков его зацепили. Тщательно смакнув кусочком хлеба жижу, он одним глотком допил взвар и расплатился с подошедшей служанкой. Подойдя к двери, он обернулся и на всю трактир сказал. — Вот ведь, хорошая трактир была, а теперь сюда пускают даже зелёных обезьян, только вчера слезших с дерева, неспособных даже ложку в руках держать и лакающих через край.
Как раз в это время один из орков стал через край миски пить оставшуюся от похлёбки жижу. Услышав это, орк открыл рот видимо хотев что-то сказать но по хмельному делу забыл опустить миску и жижа потекла ему на штаны. Не то радостно, не то разъярённо, взревев, орки рванули к своему обидчику, но тот их ждать не стал и нырнул в дверь.
Почти сразу после этого подошла Неждана, я заплатил служанке за взвар, и мы пошли в школу.
Когда мы, выйдя из трактира, прошли с полсотни шагов, то справа в переулке нам предстала забавная картина. Тамошние орки голышом валялись бесчувственными тушами в большой куче перемешанного с навозом снега.
Интересно, и кто это их так?
Часы на часовой башне посадничего дворца показывали половину двенадцатого, когда я в сопровождении Нежданы и близняшек подошёл к дому мага. Разодетый слуга услужливо распахнул перед нами дверь, и мы вошли в дом. В прихожей нас встретил сам Станислав, одетый в парадную мантию магистра ритуалистики; карминно-коричневый плащ с капюшоном и рукавами длиной до середины икры, и карминовая накидка длиной до запястий с рисунком "Печати восьми стихий" на спине.
— Здравствуйте господин Станислав, разрешите поздравить вас с введением в ранг магистра, — поздоровался я с магом.
— Здравствуй Дарвел, спасибо, — довольно улыбнулся маг. — И не только за поздравление, — левый глаз новоиспечённого магистра заговорщицки подмигнул мне.
— Позвольте представить, мои источники — Арина, Афина, Амина, Алина, — представил я выстроившихся в рядочек близняшек. Хоть маг и так их знал, но так требовали приличия.
— Здравствуйте господин магистр, поздравляем, — хором поздоровались близняшки.
— Здравствуйте девочки.
— Позвольте представить моего мага свиты — Соломову Неждану Баяновну.
— Здравствуйте господин Станислав, поздравляю вас с введением в ранг магистра, — смущённо пропищала Неждана.
— Здравствуй Неждана, спасибо. Проходите в гостиную.
Когда я в сопровождении девушек переступил порог гостиной, довольно приличный шум стоявший в ней, стих будто по мановению волшебной палочки сказочных волшебников. Все присутствующие в гостиной уставились на меня, с нескрываемым интересом разглядывая как неведомую зверушку, от такого множества взглядов направленных на меня, у меня по спине пробежали мурашки.
Стоять в дверях было крайне глупо, поэтому я не останавливаясь пошагал прямо вперёд, пока не углядел сбоку госпожу Виолетту. Развернувшись, я подошёл к целительнице, стоявшей с ещё двумя женщинами чем-то неуловимым похожим на неё. Похоже, тоже целительницы — подумал я.
— Здравствуйте госпожа Виолетта, — поздоровался я.
— Здравствуй Дарвел.
— Позвольте представить, мои источники — Арина, Афина, Амина, Алина, — представил я близняшек, и мысленно сплюнул, — если так и дальше пойдёт, то у меня язык отвалится от этих "позвольте представить".
— Здравствуйте, — подавленно пискнули близняшки, блестя любопытными глазками и обстреливая залпами восхищённых взглядов каждую пядь гостиной перед собой.
— Здравствуйте девочки.
— Позвольте представить моего мага свиты — Соломову Неждану Баяновну.
— Здравствуйте госпожа Виолетта, — поздоровалась Неждана стараясь выглядеть безразлично-спокойной, да куда уж там, смущение тут же вылезало наружу, стоило девушке хоть о чём-то другом подумать.
— Здравствуй Неждана.
— Дамы, позвольте вам представить Кузень Дарвела Маркусовича — ученика Имперской Школы Магического Искусства.
— Здравствуйте дамы, — несколько неуверенно поздоровался я. Как следует правильно здороваться в таком случае, я не знал, но вроде пронесло.
— Дарвел, позволь представить тебе госпожу Лист Анфису Демисовну — Бакалавра магии целительства, и госпожу Грох Ельпиду Ерофеевну — мастера магии целительства.
— Здравствуй Дарвел. Здравствуй Дарвел. — Поздоровались магессы.
Далее всё было до невозможности скучно и раздражительно; то Виолетта, то Станислав, таскали меня по всему дому и показывали разным достойным людям. Народу собралось прилично, всё-таки магистр — это фигура. Если я ничего не путал, то в Карне было всего семь магистров. Ведь для того чтобы получить ранг магистра надо было не просто выучится магии до нужного мастерства, но и "внести существенный вклад в развитии магической науки". Поэтому и получалось, что бакалавров было как грязи, а магистры все наперечет.
С кем только не удалось мне познакомится из наибольших Карны, я даже не знал. Наверное только самому посаднику меня не представили, не было его, уехал куда-то по делам своим посадничим. Зато были: старший сын посадника, главный городской маг, старший городской казначей, глава городской стражи, десятка три разных благородных, столько же магов — половина из которых были учителями имперской школы, и даже десяток купцов-гильдейцев — среди которых я к удивлению увидел и Фалалея. Вот ведь жук, как только сумел втиснуться, он ведь во второй гильдии состоит и торгует светильниками да маслом к ним, не самым ходовым товаром у благородных и магов. Конечно, все смотрели на меня и близняшек как на забавных диковинных зверушек, но главное я был представлен, и это уже очень много значило.
Всё пришли не одни, а с: женой, мужем, сыном; так что народу была уйма, и это не считая того что многие прибыли хоть и с небольшой но свитой. Правда в дом пустили только свиты уж совсем достойных людей, ну и мою — самую достойную всеобщего внимания, а для остальных накрыли столы в перегороженном переулке по соседству с домом мага.
Улучив момент, я подошёл к Фалалею.
— Здравствуйте Фалалей Прибыславович.
— Здравствуйте господин Дарвел, — Фалалей улыбнулся одними глазами. — Вас можно поздравить, вы стали весьма известным молодым человеком.
— Скорее, весьма известной зверушкой, — не сдержавшись, скривился я. — Больше половины уже забыли, как меня зовут.
— При нужде не лень и напомнить, тут ведь главное — чтоб было что напомнить.
— Ну, это-то я понимаю, вы лучше вот что объясните. Вы человек далеко не бедный и вполне можете Велимире Истомовне достойное платье заказать, да и не один десяток, и другие купцы тоже. Почему тогда ни одна из купеческих жён платье на пир не одела, а в сарафанах да шубейках ходят?
— А сам не догадываешься?
— Не положено наверно, как косой кафтанец или камзол, только я ничего об этом не слышал, вот и хочу узнать. Благородные леди носят, служанки у благородных носят, магессы тоже носят, и даже я своих девчонок вот одел, а купчихи нет.
— Ах, ну да, ты ведь из крестьян. Тут дело такое, — Фалалей помахал рукой, подбирая слова. — Есть такое негласное правила — простолюдинки недостойны права носить платья, и если крестьянки или простые горожанки просто не могут себе позволить их купить, то богатые, но не благородные, опасаются их одевать на людях, а порой и вовсе не имеют — дабы не было соблазна. — Разъясняя, Фалалей то и дело косился по сторонам. — Благородные леди воспринимают это как унижение своего достоинства, и осмелившаяся на такое женщина, должна быть готова к порицанию и всяческим гонениям со стороны благородных леди.
Тут я лихорадочно оглянулся и бросил по сторонам боязливые взгляды, но вроде никто на девчонок — стоявших у меня за спиной — с кулаками набрасываться не спешил.
— Да не волнуйся ты, повезло тебе, если бы твои девчонки их задели, то они уже десять раз сказали бы своё фи.
— Ну, магессы понятно, они приравнены к благородным. А вот служанки, они ведь ни капли не благородные, а то и совсем холопки? — озадачено спросил я, стараясь понять, чем мне всё-таки может грозить эта моя оплошность.
— Так платья горничных, это ведь как ливрея у слуг или мундир у легионеров и коронных стражников. Не переживай, скорее всего никто и не подумал что это ты их в платья обрядил.
— Как это? Они ведь мои холопки, кто же их ещё мог обрядить?
— Так господин новоиспечённый магистр вас зачем пригласил то, похвалится. Мог и приодеть. Тем более, будет простой крестьянин, тратится на платья; я вот тоже не пойму, зачем тебе это надо.
— Наивный дурак потому что, — скривился я, чувствуя как меня отпускает напряжение и усталая тяжесть наваливается на всё тело, не слабо видать я струхнул.
Я хотел ещё спросить, как купец смог затесаться в столь благородную компанию, но тут Станислав всех позвал к столу.
В зале стояли три уставленных всякой едой стола. Один вдоль дальней стены, за него сели самые важные гости. За стол, стоявший вдоль правой от входа стены сели женщины, со стороны стены магессы и купчихи, а с противоположенной благородные леди. Меня же усадили за оставшийся стол вдоль правой от входа стены, со стороны прохода между столами, вместе с магами и купцами, с другой стороны сели благородные — которые не поместились за главный стол.
Столы были застланы белыми скатертями с красной вышивкой, а посередине стояли красивые трёх рожковые подсвечники с зажжёнными свечами, явно только для красоты, так как под потолком висело с полсотни магических светляков. Проворные слуги, как только все расселись, расставили перед каждым широкие плоские сковороды из фарфора, или из чего-то подобного. После на сковородки поставили обычные миски, из того же фарфора или из чего они там. Всё это походило на чашку с блюдцем, из чего я решил что сковородка служит для того же что и блюдце.
Первыми принесли продолговатые корыта с салатами, и слуги принялись раскладывать их по мискам ложковидными щипцами. Попробовав три разных салата я, благоразумно рассудив — что окромя их будет ещё уйма вкусностей, остановился. Два мага сидевшие по сторонам от меня, стали меня спрашивать о том, о сём, вроде бы совершенно постороннем; но я, вспомнив расспросы Лары, стал косить под полного деревенщину, отговариваясь фразами типа "чаво чаво" "не, моя незнамо". Не хватало ещё чего ненужного сболтнуть, и так из-за этих платьев голова болеть будет.
Вторыми подали котлы с похлёбками, обозванными каким-то глашатаем — стоящим у дверей — супами. Слуги поменяли миски на чистые и более глубокие. Улучив случай, я обернулся посмотреть на девчонок, сидящих за женским столом среди магесс; но там вроде всё было в порядке. Супы были разные, и мясные, и постные, и рыбная уха. Я выбрал похожий на обычные свиные щи.
Третьим было мясо, разное, и очень вкусно пахнувшее. Жарены свиные и бараньи рёбрышки; варёная и тащеная с приправами телятина; гуси, утки, куры, рябчики, перепела, запечённые целиком; разная рыба: и жареная, и солёная, и копчёная; всё это заносилось на подносах целыми грудами. Ко всему этому мясу прилагались горшки с разнообразными кашами и варёными овощами. И, конечно же, вино. Какой пир без вина. Вино было просто прекрасным, вкусным и душистым, по сравнению с которым то, что подавали в трактирх, казалось прокисшим соком, разбавленным пополам водой; и даже то, что принес Арнольд на шашлыки, было куда хуже. Оно и было понятно, наибольшим города и всего удела, а бы что наливать никто не будет. Так что брюхо я набил основательно.
А после подали сладости, большей частью конечно на женский стол, но и нам кое-что припало. О светлые, и зачем я не оставил чуток места в желудке про запас. И хоть в меня уже не лезло, я съел пяток разных сластей. Пирожок из блинного теста с белой пенистой очень сладкой начинкой; кусочек слоистого хлеба промазанного мёдом и ещё чем-то; большую ложку сладкого студня; и два шарика, жёлтый из орехов в меду и коричневый имевший сладкий пряный вкус с лёгкой горчинкой в послевкусие, тающий во рту подобно маслу.
Последний меня очень заинтересовал, так как я просто не представлял, из чего он сделан. Так как после выпитого вина, многие уже не обращали внимание на окружающих, а некоторые и вовсе ушли; то я осмелился припрятать несколько шариков, запихнув их в рукава с загнутыми внутрь концами.
Из-за столов мы выбрались где-то в середине между полуднем и закатом. Распрощавшись со Станиславом и ближайшими гостями, мы вышли из дома, хотя уместней было сказать — выползли. Девчонки счастливо и сонно хлопали ресницами и пылали румяными щёчками, видимо напробовались они не только сладостей.
— Ну, что, пошли? — спросил я, в первую очередь, обращаясь к самому себе.
Ответом мне было невнятное, но явно довольное бормотание.
Весь следующий день я проклинал свою жадность, насколько мне было хорошо вчера, настолько мне было плохо сегодня. Можно ведь было пробовать, не всё до чего удалось дотянуться, или хотя бы пробовать поменьше, чтобы не чувствовать теперь себя кувшином с игристым. Вообще-то насколько я знал из рассказов Арнольда, игристые вина бывают только в бутылках, но чувствовал я себя именно кувшином. Радовало только две вещи: плохо было не одному мне, и мучился я не так долго как мог бы сжалившийся учитель алхимии, который тоже был на пиру, дал мне какого то зелья, от которого мне значительно полегчало.
