— Думаешь, будет?
— Не знаю. Будем над этим серьезно работать...
— а над увеличением нашей семьи?
— А над этим — еще тщательнее.
* * *
Сказать оказалось проще, чем сделать. Софья на своем опыте поняла, что разжечь войну намного проще, чем успокоить пламя. Австрия успокаиваться не собиралась ни под каким предлогом. Турок они выбили из Вены, но теперь надо было идти дальше, в гости к Османам и уже оттяпать что-нибудь у них. Требования международной политики обязывали показать клыки.
А выстоят ли турки?
Сулейман был вынужден отправить в отставку Гуссейна-пашу. Пришедший на его место Селим-паша может, был и неглуп, но жаден сверх меры и договориться с ним можно было только за очень большие деньги.
По мнению Софьи, он столько не стоил, даже если его продать на органы. Проще было подождать, пока советчик не надоест и самому Сулейману, а там посмотрим.
В любом случае, Австрия воевать будет.
Венгрия?
Эту сейчас в войну и палкой не загонишь.Добившись своего — то есть хиленькой независимости, венгры так задрали нос, что скоро небо проткнут. Имре Текели вообще отдавал все время укреплению границ, строительству крепостей, ну и жене. Недавно у них родилась дочь Жужанна, которую любящий отец готов был носить на руках, так что Алексею пришло письмо с предложением брака. Мало ли....
У вас в царской семье есть мальчики, у меня есть девочка, надо укреплять родственные связи. Уже укрепили? Ференц на Наталье женится? Ну и пусть еще один брак будет, больше не меньше. Семья хорошая, генетика отличная — что еще надо?
То мы Наташу отдадим туда, а то получим себе и сюда девочку. Почему бы нет? Москва большая, места хватит. Конечно, о женитьбе царского первенца пока речи не идет, а потом...
Если девочка пойдет в мать? В Великолепную Илону Зриньи?
В годы давние Илона Зриньи стяг свободы поднимала тут...
Слова венгерского поэта Шандора Петефи были хорошо памятны Софье. Великая вещь — советское образование.
Кровь не спрячешь, это будет отличная партия для многих. Так что ответим предварительным согласием — и подождем лет до десяти. А там и помолвку заключать можно будет.
Нидерланды неспокойны и бунтовать будут еще до-олго. Но зато Людовику будет чем заняться. Пусть воюет.
Англия занята войной.
А вот удастся ли Руси остаться в стороне?
Нет, никак не удастся.
Швеция.
Под боком очень активный Карл, который к тому же женится на англичанке. Так что войне — быть. Вот как только, так и сразу.
Но они будут готовы. Надо просто при каждом явлении шведов на Русь отгрызать у них кусочки территории. Хотя бы и финской.
И строить флот, держать в готовности армию, делать деньги...
Поляки — и те отправляют армию на помощь Леопольду. Ян Собесский отписал, пожаловался. Он-де так свою жену в глаза раз в год видеть будет. Она, конечно, ему не изменит и не бросит, но...
И детям отец нужен, а не герой, погибший в боях за родину. Тем более — чужую.
Что мог ему ответить Алексей?
Да ничего! Сам с трудом выкраивал время для детей, хорошо хоть Ульрика оказалась милой, умной и понимающей.
Предстояло весьма и весьма сложное время.
И вот в этот момент Софья поняла, что беременна. А через девять месяцев на свет появилась и милая дочурка, которую нарекли Ангелиной. Благо, малышка и правда на ангела походила. Светлые волосы, синие глаза, очаровательная улыбка — даже в младенчестве. Красавица...
Даже Феодосия Морозова смягчилась, глядя на внучку. И обожала девочку до безумия.
Время шло.
Люди воевали, а дети росли.
1683 год.
— Кольбер умер.
— Жалость какая, — Иван искренне жалел о талантливом человеке, так что Софья тоже опустила глазки долу. Иногда проще притвориться, чем объясняться.
Кому талант, а кому — враг. Да еще какая вражина! Умный и талантливый человек на службе врага — хуже чумы.
— Зато Людовик с подачи Лувуа уже умудрился... он хочет отменить Нантский эдикт.*
* В нашей реальности это случилось в 1685 году, но там была чуть другая политическая обстановка. Прим. авт.
— Что!?
Софья обернулась к брату.
— А вот именно то! Канцлер — Летелье, военный министр — Лувуа, ну и спелись! Раскатали губки на гугенотов! Те не бедствуют, ну и... кто перешел в католичество — останутся, кто не — тех давить будут! Гнобить, отбирать нажитое, гнать из королевства...
— Бред какой...
Софья фыркнула.
Знал бы ты, милый братик, что у нас на Руси могло натвориться, если бы допустили церковный раскол! Как люди заживо горели, причем — сами! Не с легкой руки святой инквизиции, а просто — чтобы не становиться ближе к Антихристу, как-то так...
— Кому бред, кому вред. А нам надо подумать, как это использовать в своих интересах.
— Звать их на Русь?
Софья пожала плечами. Честно говоря, уже особо и не хотелось. С легкой руки царевны Ирины, повысилась рождаемость, а благодаря церкви, упала и смертность. И всего-то надо было пошептаться с Патриархом, чтобы тот издал указ. Мол, кто из лекарей, знахарей, ворожей не омывшись лечит — так точно с черными мыслями.
А вот коли лекарь чистенький, да с чистыми руками — это явно от Бога.
Указом это назвать было сложно, но слова Патриарха быстро разошлись по монастырям, приходам, даже по самым отдаленным деревням. А что еще нужно?
Семьдесят процентов любой болячки — это грязь.
Опять же, кошек благословили, даже Патриарх себе пару завел. Ругался на царевну, но завезли — и стал мужчина котовладельцем. А где кошки — нет мышей и крыс, нет чумы... мелочь, а приятно! Какое там ведьмино животное? Окститесь, люди добрые, это в непросвещенной Европе ведьм на костры таскают, а у нас тут — Русь! Государство православное, а значит — мудрое и доброе. Коли лекарка никому вреда не причиняет, за что ж ее жечь-то? За то, что кошку завела, потому как мышей боится?
Ай-ай-ай, как нехорошо звучит... совсем не по-православному. Стыдно...
Более того, Патриарх, как мужчина мудрый и не особо самостоятельный, отдал негласное распоряжение собирать рецепты у таких знахарок. Софья лично планировала — пусть не сразу, не сейчас, но на базах монастырей обязаны быть больницы!
Врачуете душу? Ну так и тело целить тоже надо уметь! А то поверьте, когда почечуй обостряется, человеку не до молитвы становится. Факт.
Но гугеноты все равно на Руси особо не нужны. Сколько Софья о них знала — народ очень упертый. Моогут запросто не поделить с кем-то веру, ну и начнется...
— Можно, но в малых количествах.
— А в больших? Соня, ты что придумала?
Софья коварно улыбнулась.
В Англии полыхала гражданская война. Яков был весьма плох. Анна Мария писала, что на фооне стресса там вечные стрелки на полшестого и о детях даже мечтать нельзя. Разве что продолжить династию Стюартов от кого-нибудь из шотландцев. Но этого не хотела уже Софья, ни к чему.
Пусть будет, как суждено. Принцесса Анна вышла замуж за Георга — и Софья не сомневалась, кого пригласят на английский трон, после смерти Якова.
Или — на Шотландский?
Монмут пока сидел крепко. Пуритане так соскучились по временам Кромвеля, что человек, говорящий им то же самое, пользовался большим успехом.. беда в другом. В отличие от Кромвеля, Монмут был всего лишь попугаем. Повторить он мог, а сделать — нет. Но запас прочности у Англии пока еще был.
Яков активно писал Людовику, прося помощи, король-солнце колебался, не зная, как будет лучше
А тем временем медленно составлялась коалиция.
Испания, Португалия, Нидерланды, Русь — всем хотелось колоний. Но вот как оттереть Францию?
Можно ли поднять бунт? Варфоломеевская ночь уже была, почему нельзя организовать серию ночей? Чтобы Людовику жизнь медом не показалась?
Помочь оружием, деньгами...?
Над этим стоило подумать предметно. Сколько гугенотов во Франции? Много, очень много! И помогать им, кстати, будет не она! Вот еще!
Помогать им будет Монмут! Никуда не денется! Правильно организованная пропаганда — великая вещь. Братья английские гугеноты, в то время, как космическое корабли бороздят простоы большого театра, наши братья — французские гугеноты подвергаются угрозам и гонениям. И только так!
Поможем в борьбе за правое дело!
Кто — чем, кстати. Тут можно и на Якова наехать, мол, католик несчастный, не может братьям по вере помочь, да как не стыдно!
Ну не верила Софья, не верила, что отмена такого эдикта, как Нантский, может пройти безболезненно! Скажите, факела не нашлось, вот и не полыхнуло на всю страну. Но сейчас-то есть она! И она поможет...
Хотя не так уж Людовик и виноват, если честно. С одной стороны ему на мозг капает Летелье, с другой — Франсуаза Скаррон, клиническая, чтобы не сказать матерно, католичка, точных данных не предоставляют — вот и получается черт те что. Она-то свои сводки получает со всей страны,каждый — каждый! — царский воспитанник что-то да отпишет! Вон уже, двадцать человек сидят на систематизации и составлении отчетов, и то ребятам рук не хватает. А как иначе?
Правильная и точная статистика — вот первый друг любого короля. Хочешь строить нормальную страну — сделай все, чтобы у тебя не случалось 'Потемкинских деревень', кои и в двадцатом веке были велики и изобильны. Какая разница — строят к приезду царицы избы или кладут асфальт к визиту президента?
Да никакой!
Вон, в родной области Софьи мэр был такой, что после него тараканы с голодухи вешались. Но сводки подавал наверх — зачиитаешься! Поэма Пушкина! И кот на дубе том поет!
Тьфу!
Надо, надо помочь прекрасной Франции. Нельзя же так со своими-то гражданами!
* * *
— Надо изыскать средства.
Людовик смотрел строго. Да уж, Лувуа — это не Кольбер, и рядом даже не стоял. Вот Кольбер на такое заявление только кланялся — и изыскивал. А этот...
Эх, рано он отстранил старого министра. Но теперь уж не вернешь. Умер — так умер.
Вообще, этот год выдался богатым на смерти. Скончалась супруга его величества — тихая и милая Мария-Терезия. Людовик горевал искренне.
Ну, не любил он жену. Но та родила ему детей, не доставляла хлопот, не обращала внимания на любовниц, не лезла в государственные дела и не интриговала в пользу родной страны. Чем не идеальная королева?
А теперь...
Анжелика — очаровательное украшение его зрелости. Франсуаза — друг и наперсница. Но....
Чтобы держать любовниц в кулаке — нужна жена, это знает каждый мужчина. А что начнется сейчас?
Да интриговать будут красотки, в меру своих сил и умения, оттирать друг друга, соперничать за его благосклонность, а это не всегда хорошо. Так могут заиграться, что про короля позабудут... Ничего. Всегда можно завести еще одну любовницу, при дворе много очаровательных девушек.
— Ваше величество, я постараюсь.
— постарайся, — темные глаза Людовика полыхнули гневом.
Лувуа, кланяясь, исчез за дверью. Людовик смотрел задумчиво.
Яков опять прислал письмо с просьбой о помощи — и его величество желал помочь. А почему нет?
Он хорошо относился к Якову, благо, родственник, достаточно управляемый и слабовольный. А еще лучше он относился к перспективе междоусобицы в Англии.
Если уж Софье пришла в голову мысль о колониях — кто сказал, что она не пришла Людовику? Дружба — дружбой, а кое-какие английские острова и Людовику не помешают. Разумеется, подаренные в благодарность! А как же иначе, нельзя ведь грабить родственника?
Людовик бы искренне удивился, узнав, что мысль о переделе пришла не только в его голову. Увы, если тебе сорок лет поют про твою гениальность и исключительность — нетрудно и поверить.
Только вот, в отличие от Софьи, он делиться не собирался. С кем? Зачем?
Испания? Португалия?
Пффффф....
Перебьются!
* * *
— Жуан...
Изабелла плакала на груди у жениха, не стесняясь чужих глаз.
За этот год в королевской семье было две смерти.
Ладно еще, когда скончался Афонсу Шестой. Помер — и помер, все равно от него ни вреда, ни пользы. Сидел себе, напивался в хлам и ждал конца. Ну и дождался. Педру благополучно короновался, даже не устраивая пышных церемоний — все равно он этой страной правил уж сколько лет, и все забыли о трагедии.
Бесполезный человечишка был, хоть и король, стоит ли о таком горевать?
А вот вторая смерть...
Скончалась Мария-Франциска, мать Изабеллы.
Иван о ней не горевал. Ну ничуточки, если быть честным. Мария-Франциска, как ни крути, была француженкой, интриганкой и весьма властной дамой. Впридачу к этому она была удивительно красива, что немало помогало ей морочить людям головы. А на Ивана она посматривала с большим подозрением. Классический синдром вредной тещи.
Ваня старался изо всех сил, чтобы завоевать ее расположение, но получалось плоховато. А теперь — все. Нет ее.
И Бог бы с ней, да Белку жалко. Так что Иван гладил густые черные волосы невесты и думал, что будет дальше.
Педру, безусловно, женится. Может, выдержит пару лет траура, жену он все-таки любил. И любил сильно, если отбил у брата. А потом...
И женится, и детей нарожать может — вот второе было бы некстати. Но на все воля Божья. А вообще — надо написать Соне.
Сестер, конечно, всех пристроили, но может, она кого еще посоветует? Потому что если второй женой будет француженка — плоховато. И англичанка — тоже. Испанку бы, но там дефицит принцесс, да и не каждый решится породниться с Габсбургами...
Надо подумать.
Белла рыдала и Иван зашептал ей на ухо какую-то глупость. О том, что мама сейчас на небесах, с ангелами, что она смотрит на свою Белочку и печалится за нее, что смерть — это не страшно, это на секунду и как сон, а потом мы вновь просыпаемся для жизни вечной...
Только вот когда и кого это утешало?
Изабелла рыдала в голос, Иван утешал девушку, а Педру смотрел на обнявшуюся парочку и думал, что сделал неплохой выбор.
Даже если он второй раз не женится — или наследник не получится, на консорта можно положиться. Беллу он любит и не обидит. Это видно.
* * *
— Я — старшая!
Принцесса Мария нервно расхаживала по комнате. То есть уже королева. Только — шведская.
Супруг поглядывал на нее с иронией.
— Я понимаю, тебе хотелось бы усесться на трон отца, но Джеймс Монмут, боюсь, пришел надолго.
— Он не сын дядюшки! Он вообще неясно чей выродок! — вспыхнула молодая королева.
— Это — не доказано. И у него сила, его поддерживает народ...
— Карл, мы обязаны помочь отцу! Ты должен послать войска!
— Оголить границы? Оставить свою страну без защиты? Это когда от Швеции мечтают оторвать кусочки и Дания, и Русь? Это невозможно.
— Но ты же такой умный! Такой талантливый! Ну придумай что-нибудь, пожалуйста! Отец один не выстоит, а Англия — это и мое наследство! И твое — тоже!
— Риксдаг никогда такое наследство не одобрит.
— Ты и так постоянно оглядываешься на них! — вспыхнула Мария.
— А тебе бы это тоже не мешало делать, — Гедвига Элеонора проскользнула в комнату неслышно, словно тень. — Мы не можем сейчас позволить себе ввязаться в проблемы твоего отца. У нас фактически война с Русью — и эти шакалы только и ждут, когда мы ослабим защиту! А ты хочешь, чтобы мы ввязывались в драку, которая нам ничего не принесет?
