15.
Охэйо коротко, зло рассмеялся. Лэйми не находил в их положении ничего забавного: неуязвимая тварь заперла их в пустом подвале, а в бассейне плавало несколько уже наполовину распавшихся тел зеленокожих. Воздух был пропитан тяжелым едким смрадом.
— Не прикасайся к воде, — сказал Охэйо. — Эта дрянь наверняка ядовитая. Кислота не убила бы их так быстро.
Наверху послышался шум. Кто-то скатился по лестнице и прижался к стене, всего на миг опередив новый поток желтой слизи. Присмотревшись, Лэйми узнал юношу, предводителя палачей, — в самом начале побоища он, вероятно, бросился в воду и тем спасся. Сейчас в его руках был лазер, взятый у мертвого зеленокожего.
Лэйми тупо рассматривал оружие — цилиндр длиной сантиметров сорок и диаметром в шесть, с удобнейшей ручкой и шершавой, искрящейся поверхностью; по ней шли восемь мелких гладких канавок. Дуло было крохотным, едва заметным — но он видел, как луч такой штуки обрубал руки и вспарывал животы...
— Не двигайтесь, — отрывисто сказал юноша; голос у него был усталым и хриплым. Похоже, ему было очень больно. — Всякий, кто шевельнется, — умрет.
Один из зеленокожих не внял предупреждению: он слепо бросился на врага. Юноша вскинул оружие и прожег в нем аккуратную дымящуюся дыру — точно в центре груди. Когда зеленокожий рухнул на пол, он был уже мертв.
Их снова стало пять.
16.
— Зачем вы напали на нас? — спросил юноша, торопливо обмывая перепачканные едкой слизью ноги. Он морщился от боли, но дуло его лазера точно смотрело на Лэйми. Тот отметил про себя, что его кожа оказалась гораздо более стойкой, — она была обожжена, но не слезала.
— Тебе непонятно? — ответил Охэйо; дуло лазера тут же метнулось к нему. — Это естественная реакция: когда я вижу мучителя, мне хочется его убить. Знаешь ли, от вида чужих страданий мне делается дурно, а этого я не люблю. Не выношу, понимаешь?
Юноша сплюнул.
— Орки убили моих родителей. Отца и мать.
— Это не повод превращаться в скотину.
Юноша вздрогнул. Ответом на такую реплику вполне мог быть выстрел — но им явно попался не психопат.
— Ты просто не знаешь, что это такое.
— Я остался без родителей в шесть лет.
Несколько секунд царило молчание.
— Тогда ты ещё не знал их по-настоящему. Мне было двенадцать.
Охэйо опустил голову. Потом вдруг поднял её.
— И ты думаешь, что чужие страдания как-то ослабят твои?
— Мои страдания дают мне право мстить.
— Такое бесполезное чувство, как страдание, не может дать кому бы то ни было на что бы то ни было какие бы то ни было права.
Юноша щелкнул чем-то; вокруг дула лазера вспыхнуло кольцо ослепительного света. Теперь пленники почти не видели его, но Лэйми понял, что он присел на корточки.
— Кто ты? — спросил юноша, направив фонарь на Охэйо; тот немедленно закрыл глаза. Нагой, растрепанный, грязный, Аннит выглядел так дико, словно всю жизнь провел в этом лесу.
— Аннит Охэйо анта Хилайа. Он — Лэйми Анхиз. А ты?..
— Маахис.
— А второе имя?
— Это признак низшей расы. У меня его нет.
Охэйо презрительно фыркнул.
— Имя из одного слова — это не имя, а кличка, как у собаки. У нас считают так.
Минуту царило молчание.
— Анта Хилайа... — задумчиво сказал Маахис. — Я слышал о них. Откуда ты?
— С Джангра. Это планета. Я не из Мааналэйсы.
Фонарь — точнее, державшие его руки — дрогнул.
— Ты Снаружи?
— Да.
— И... как там?
Охэйо пожал плечами.
— Так же, как и тут, наверное. Иногда прекрасно, иногда страшно. Зависит от места и времени.
— Ты действительно из анта Хилайа?
— Я четвертый сын Мэнниа и Инниры Охэйо, правителей Империи Хилайа, — так что, наверное, да.
— Ты не очень-то похож на них.
— Моя мать была островитянкой. Я полукровка. Таких, как я, нигде больше нет, и я очень этим горжусь.
Какое-то время Маахис молчал.
— Ты знаешь, как... вернуться отсюда? — наконец спросил он.
— С этого вообще-то надо было начинать. Да. Я знаю. Но, видишь ли, это не так просто. Выход где-то ещё, в другом месте, и его ещё надо найти. Хочешь попробовать?
— Если ты не выведешь меня — я тебя убью. Медленно.
— А разве это поможет? Ведь потом ты тоже умрешь — и, может, куда медленнее, чем я. А ты, я вижу, очень, очень хочешь жить.
Маахис вскочил. Пятно света метнулось на потолок, потом вернулось обратно.
— Я не трус! — с какой-то мальчишеской обидой крикнул он.
Охэйо примирительно поднял руку.
— Я знаю. Я видел, как ты дрался. Но это лишь подтверждает одну старую истину...
— Какую ещё?
— Храбрые люди обычно не очень-то умны. Во всяком случае, ты бы мог понять, что меня не надо заставлять — я сам хочу вернуться. Но только, знаешь ли, ещё я очень хочу жить. И я не хочу, вернувшись, угодить на разделочный стол. Дошло?
Маахис фыркнул.
— Скоро здесь появятся мои солдаты...
— А чем они тебе помогут? Возможно, они умрут раньше тебя, но разве это как-то изменит финал? Нет. Боюсь, здесь только я знаю, что делать. У меня есть описание этого места, — Охэйо поднял книгу. — Но она написана на языке, который никто тут не знает. Кроме меня. Так что, если хочешь увидеть свой дом — дай сюда лазер и постарайся больше не делать глупостей.
— А что, если нет? — Маахис зло рассмеялся.
— Тогда, знаешь, тебе придется меня убить. Конечно, смерть — страшная штука... но ведь на самом деле её нет. Есть иной мир... точнее, ДВА иных мира. После смерти я, надеюсь, попаду в первый. А вот ты... скорее всего, во второй. Туда, где котлы со смолой, сковородки и прочее.
Маахис вскинул голову.
— Я не верю в такие сказки, бледнокожий червяк!
— Значит, ты веришь в то, что после смерти тебя ВООБЩЕ не станет. Ты хочешь исчезнуть, словно не был никогда...
— Нет! Я... Я...
— Я видел, какова ТА сторона, Маахис. Ты не исчезнешь, о нет. Ты окажешься во тьме, где нет ничего — то есть, совсем. Только твоё сознание. Ты останешься наедине со своими мыслями — навечно. Ты хочешь этого? Это не Бог. Это ОНИ, те, кто создали ваш мир, устроили так. Должно быть, ИМ это показалось забавным.
Маахис промолчал. Лэйми очень хотелось узнать, кто победит в этом теологическом споре — и вовсе не из праздного любопытства, но тут над их головами — а может, внутри них — послышалось шипение. В звездообразной дыре замерцал голубой свет, сияние, похожее на призрачный многослойный кристалл. Потом по глазам ударила мгновенная, ослепляюще-белая вспышка — и в бассейн плюхнулось что-то, похожее на огромный язык. Лэйми едва начал понимать, ЧТО это такое, — а Маахис, вскинув лазер, направил режущий луч в дыру, где снова начало мерцать.
Вновь эта белая, мгновенная вспышка... потом из дыры вырвалась колонна сизого пламени. Грохнул взрыв, волна горячей воды сбила Лэйми с ног... и всё кончилось. Комната плавала в раскаленном пару, словно не в меру протопленная баня. С потолка свисали клочья разодранной, светящейся стали. Между них что-то мерцало, металось с неуловимой быстротой; Лэйми чувствовал движение воздуха, уходящего ТУДА... в никуда. От упавшей в бассейн туши остались лишь обрывки обваренного мяса, разбросанные по комнате. Вкусно пахло супом.
— Ты, идиот, — прошипел Охэйо, поднимаясь на ноги. — Ты хоть знаешь, сколько энергии требует пространственный перенос? Какова мощность этой машины? Если бы она взорвалась — всё испарилось бы на милю вокруг. В том числе, между прочим, и ты.
— А что мне было делать? — удивился Маахис, тоже поднимаясь на ноги. — Дать себя сожрать? Это был гхулин. Ты хоть знаешь, что это такое? Когда он в прошлый раз выбрался из своей ямы...
— У этой штуки был оборванный конец. Похоже, Ключ не может перенести сразу большой объем вещества и эта тварь, что пожирала ваши отходы, прибыла бы сюда по частям. Радости в этом мало, но всё же...
— Ты хочешь сказать, что мы останемся здесь... навсегда?
— Если ты будешь вести себя так и дальше — то да.
Над их головой снова что-то зашуршало. Из дыры несло ледяным холодом; температура в комнате упала уже градусов на двадцать.
— Эта чертовщина мне не нравится, — сказал Охэйо. Сейчас он пристально смотрел вверх. — Думаю, что
теперь любой, кто войдет в ту дыру... или в эту, плавно рассеется во всём космическом пространстве. Если твои люди так верны тебе, они будут один за другим отправляться сюда — и исчезать. По крайней мере, до тех пор, пока среди них не переведутся идиоты. Это называется "естественный отбор".
Маахиса вдруг затрясло.
— У меня есть младший брат. Ты хочешь сказать, что он... что я... — он поднял лазер. — Я отрежу вам всем ноги — и, надеюсь, ты умрешь после...
Охэйо вдруг вскинул правую руку — ладонью вперед. Их одновременно швырнуло в разные стороны — но только Охэйо стоял у стены. Маахис грохнулся затылком о камень и мягко сполз на пол, мгновенно потеряв сознание.
17.
Орки мгновенно бросились вперед, однако Охэйо опередил их. Он перелетел через бассейн и схватил выпавшее из рук Маахиса оружие. Но орки рвались не к нему — их интересовал сам юноша. Один из них замахнулся, стараясь пнуть Маахиса в лицо, — и Охэйо огрел его поперек груди тяжелым цилиндром лазера. Орка снесло с ног и отбросило на добрых два шага. Второй догадался отскочить.
Охэйо внимательно осмотрел упавшего.
— Я совершенно не разбираюсь в ранах, — сказал он, поднимаясь. — Случаев не было. А ты, Лэйми?
Лэйми лишь покачал головой. Под Зеркалом Мира просто не существовало болезней или ран...
— А вы, мои зеленые друзья?
— Я врач, хирург, — неожиданно низким голосом сказал один из орков, постарше. — Но я не буду помогать ему! Это... это тварь, чудовище! Он...
— Он может много нам рассказать, не так ли? Жаль будет упускать такой шанс... Так что займись делом!
Поворчав, орк подошел к телу Маахиса и начал осматривать его с явным отвращением.
— Он будет жить, — сказал он через минуту. — Какое-то время.
— Если мы ему позволим или если ему не помочь? Раз ты умеешь разевать рот, говори точно!
— Если позволим. Но лучше...
— У тебя память короткая? А хотя бы здешнюю еду ты тоже будешь пробовать? Помучай-ка его в мечтах. И лучше не зли меня. Думаешь, я лучше Маахиса, да?
— Как это... ну, как ты это сделал? — спросил Лэйми по-хониарски. — Как ты отбросил его к стене?
Охэйо вдруг усмехнулся.
— Я просто подумал — что, если направить ту силу, что позволяет нам летать, не на себя, а наружу? И... это получилось.
Лэйми немедленно попробовал... но у него ничего не вышло. Он попробовал ещё раз... но тут Охэйо прервал его упражнения, сунув ему в руки лазер.
— Следи за остальными. Я хочу прочитать инструкцию.
Уютно скрестив босые ноги, он углубился в чтение, быстро переворачивая одно страницу за другой. Лэйми сидел рядом с ним, стараясь, чтобы свет падал и на книгу, и на остальных. Орки шептались на каком-то непонятном языке — надо полагать, на своем родном. Маахис довольно скоро очнулся. Застонав, он тоже сел у стены, держась рукой за затылок. Лэйми подумал, что он вряд ли станет доставлять неприятности — сотрясение мозга (судя по тому, как пленника тошнило) не благоприятствовало дракам.
Читал Охэйо примерно час. Всё это время в подземелье царила тишина. Только сверху, из дыры, доносились мертвенные потрескивания, да снаружи довольно урчала и возилась тварь. Наконец, Аннит поднялся на ноги и очень старательно, с чувством потянулся — вполне бесстыдно, если учесть, что на нем не было и клочка... как, впрочем, и на всех остальных. Сейчас он выглядел очень довольным.
— Ну, что ты узнал? — нетерпеливо спросил Лэйми, снова по-хониарски.
Охэйо широко улыбнулся.
— Знаешь, нам очень повезло попасть именно сюда. Тут, всего метрах в двухстах, спрятан корабль. Я имею в виду — космический. Под землей. В шахте.
— Как он сюда попал?
— Люди, которые его построили, боялись, что создатели этого мира отнимут или уничтожат его. У них были к тому основания — на этом корабле есть генератор пространственных воронок, он может попасть в любое место мироздания. Ещё на нем есть генератор Зеркала, так что ТОТ Генератор нам уже без надобности. Прелесть!
— Тогда почему же они не воспользовались им сами?
— Они не знали, куда лететь. Они ничего не знали о внешней Вселенной — о том, каков мир вне Мааналэйсы. Если проще — они побоялись. А вот мы знаем. Так что, если доберемся до него — все наши проблемы будут решены.
— Ты думаешь, это так просто?
— Да. Я отвлеку тварь и постараюсь увести её подальше. Ты отнесешь наших зеленых друзей — я покажу, куда. И поможешь Маахису — мы всё же отвечаем и за него. Если у меня всё получится, это ничем вам не грозит.
— Но почему ты... — возмущенно начал Лэйми.
— Я самый ловкий из всех нас. Это очень просто.
18.
Это действительно оказалось просто — по крайней мере, для тех, кто смотрел. Охэйо выскользнул наружу и принялся с дикими воплями кружиться вокруг твари, время от времени поливая её лучами лазера. Но он держался выше линии, на которую она могла выбрасывать свою жидкую смерть. Тварь явно понимала это и не пыталась "стрелять", только вертелась на месте. Тогда Охэйо пришлось изменить тактику — он опустился ниже линии "огня", но на безопасном расстоянии, — и тварь сразу устремилась вперед, стараясь сократить дистанцию. Охэйо немного отлетел... потом ещё... и ещё...
Лэйми обхватил поперек живота не вырывавшегося, но страшно тяжелого Маахиса — тот весил, пожалуй, больше его самого — и, проскользнув над загаженной лестницей и огромными лужами липкой желтой слизи, окружавшими выход, облетел Ключ. Его целью был круглый островок диаметром всего метров в двадцать — лишь немного больше, чем обычные прогалины между гигантскими деревьями. Он таился за пирамидой, с другой стороны от выхода. Если бы не колоннада громадных стволов, они бы сразу увидели его.
Лэйми отпустил Маахиса, потом вернулся, чтобы перенести орков. Те с тоской смотрели на лазеры своих мертвых товарищей, но добраться до них не могли. От самих товарищей уже давно ничего не осталось.
Опустившись на краю островка, в яме между чудовищных корней, Лэйми начал руками разбрасывать мокрые опавшие листья. На глубине всего нескольких дюймов он наткнулся на ржавую сталь и заработал с удвоенной энергией. Остальные молча наблюдали за ним, не помогая, но и не пытаясь мешать.
Всего через минуту он расчистил внушительную квадратную крышку, вделанную в бетонную плиту. Непонятно, как она открывалась, — он не видел ни ручек, ни замка. Пока Лэйми искал их, рядом опустился Охэйо, торопливо оттирая бок какими-то мохнатыми листьями.
— Она в меня всё же попала, — отдышавшись, сказал он. — На самом деле у неё, наверное, тысячи глаз — они маленькие и скрыты в стыках между пластинами панциря, так что издали их не видно. Мне пришлось подняться над кронами, а потом нырять вниз, чтобы оторваться от неё. Тут кругом — только лес. Деревья такие большие, что не понять — есть тут холмы, или нет. А вход... — он босой ногой сгреб лесной мусор.
