Почти любовь, почти падение

— Счастья вам, Андрей Палыч, — услышала она поздравления дамочек из женсовета, и наблюдала за тем, как Жданов принялся их уверять, что с этим пожеланием он разберётся непременно, и в ближайшее время.

— С днём рождения, Андрюш, — проговорила Кира с улыбкой, когда он подошёл. Улыбалась старательно, мягко, но в лицо его вглядывалась с напряжением, надеясь, что Жданов этого не замечает. Правда, он, кажется, пришёл в некоторое смятение от её появления, кивнул, Киру быстрым взглядом окинул, и поблагодарил. — Я звонила тебе утром, а ты... не ответил. Занят был?

— Да, наверное. Спасибо за поздравления.

Она под руку его взяла, и они вместе направились к дверям, ведущим в коридор.

— Пока не за что. Вечером поблагодаришь, на вечеринке.

У Жданова вырвался нервный смешок.

— Не уверен. Кира, скажи мне честно, ты перестаралась?

— Ничего подобного. Мы вместе с твоей мамой всё организовывали, так что...

— Вот чёрт...

Она деланно рассмеялась.

— Всё будет отлично, вот увидишь. Ещё благодарить будешь.

— Мы уже об этом говорили.

— А с кем ты утро провёл?

Как только они оказались в коридоре, с глазу на глаз, Андрей руку свою попытался освободить.

— Я не думаю, что я должен отчитываться.

— Андрюша...

— Кира, прекрати, — неожиданно шикнул он на неё. — Я не должен перед тобой отчитываться, ты понимаешь? — проговорил он тихо, наклоняясь к ней. Кира напряжённым взглядом в верхнюю пуговицу на его рубашке уткнулась, не в силах смириться с его тоном и словами. — И я не хочу, чтобы ты надеялась... зря.

Она подняла на него обиженный взгляд.

— Зря?

— Я всё решил.

— Что ты решил?

— Всё, я всё для себя решил.

— У тебя новая любовь? — чуть заметно фыркнула Кира. Жданов нахмурился и головой покачал.

— Не надо вот этих пафосных слов. У меня отношения с другой женщиной, и для меня, лично для меня, всё очень серьёзно.

Воропаева глаза отвела и быстро облизала губы.

— И ты говоришь мне об этом в коридоре?

— Ты меня спрашиваешь об этом в коридоре, вот я и отвечаю.

— И что, ты пригласил... свою девушку на свою вечеринку?

— Нет.

Воропаева насмешливо посмотрела.

— Нет?

— Нет, Кира. Потому что это не моя вечеринка, а твоя и мамы.

— Это ненормально, Жданов. Понимаешь? Скрывать столько времени от родителей свою... любовь. Что-то тут не чисто.

— Думай, что хочешь, — огрызнулся он вполголоса и ушёл, оставив Киру расстроенную и разгневанную. Не так она думала с Андреем сегодня поговорить, но он словно перестал её воспринимать в последнее время. Все их разговоры теперь сводились к обсуждению неизвестной для неё особы, и их с Андреем удивительных отношений. Кире всё чаще хотелось Жданова ударить, или вцепиться в него и потрясти, чтобы к нему вернулось чувство реальности, чтобы он прозрел, и на неё посмотрел, как прежде, трезво оценивая ситуацию. Трезво оценивая её саму, и их вместе. А не припоминая ежесекундно о своей новой возлюбленной, не обращая внимания на те неприятности, которые из-за неё возникают у него в отношениях с родителями.

— Я это просто так не оставлю, — пообещала она и посмотрела на брата. Сашка рядом с ней стоял уже некоторое время, и, кажется, совершенно не собирался принимать участия в празднестве. Оглядывал собравшихся гостей, неприятно усмехался в ответ на рассуждения сестры о несправедливости и раненном самолюбии, и сочувствовать ей не собирался.

— А я тебе давно говорил, что нечего ему всё прощать, а ты только тем и занималась, что бегала за ним. И чего добилась? — Александр указал рукой, в которой держал бокал с виски, на семейство Ждановых. — Вон они там, а ты здесь, стоишь в сторонке и ноешь.

Кира повернулась к нему.

— Я ною?

— Ты ноешь, — подтвердил он.

— Саша, прекрати пить. Тебе уже хватит.

— Я сам решу, когда мне хватит. В конце концов, может, я тоже обижен? Моя сестра во второй раз меня кинула, а я должен это молча проглотить. Вот я и глотаю, а виски проталкиваю.

Кира напряглась от услышанного, отвернулась от него, и судорожно втянула в себя воздух.

— Ты знаешь, почему я это делаю.

— Конечно, я понимаю.

— Это глупо, Саша. Ты обижен? Но я ведь знаю, как ты относишься к "Зималетто", оно тебе нужно, чтобы доказать всем, что ты лучше Андрея. А сама компания тебе не нужна. Ты никогда не интересовался этим бизнесом.

— Но я ведь не об этом говорю. Я о том, что моя сестра снова через меня готова переступить, только ради того, чтобы Жданова к себе привязать.

— Я ему нужна.

— Это ты так говоришь.

Кира наблюдала за тем, как Андрея поздравляют, как он улыбается, правда, скорее подчиняется матери, которая от него на шаг не отходила, держала под руку. Жданов, в светлом костюме, за руку здоровающийся с друзьями отца, с важностью кивающий в ответ на их поздравления и замечания, такой статный, такой красивый, Кире покоя не давал. Чтобы он ей не говорил и как бы не отталкивал, она сердцем чувствовала, что должна быть рядом с ним. Там её место, рядом, она должна держаться за его руку и чувствовать себя самым важным человеком в его жизни. После всего, что она для него сделала, после всего, что простила, она должна была благосклонно принять его предложение, и стать Ждановой, это Андрей должен её уговаривать, а получается наоборот. Но, не смотря на это, отступить сейчас — это слабость. Жданов запутался, заигрался, не понимает, насколько глупо он себя ведёт. Он обижает её, не чувствуя своей вины, или чувствуя не в должной мере. А когда опомнится, может быть поздно. Для него. Он загубит свою репутацию, если свяжется с какой-нибудь неподобающей для его теперешнего уровня особой. Жданову о будущем думать нужно, ведь сам говорил, что в этот раз всё будет по-другому, теперь он чувствует ответственность за каждый свой шаг, он учёл свои прежние ошибки, и на этот раз должность президента для него не просто игрушка и попытка обойти Сашку. И поэтому рядом с ним должна быть серьёзная женщина, которая готова его поддерживать, готова отнестись с пониманием, идти на уступки и даже жертвы ради карьеры мужа. А когда Кира начинала думать о той, кого Андрей себе нашёл, та, которая этим утром стонала в его постели, и о которой он отказывается говорить, словно сглазить боится своё счастье, у неё в душе поднималась буря раздражения. Почему всё это должно достаться посторонней женщине? Ведь понятно, что если Андрей вернёт себе президентское кресло, то относиться к этому станет по-другому, серьёзнее. И к своему статусу тоже. А статус в его возрасте — это семья, жена и дети. Вот и женится на какой-нибудь... Кира никогда себе не простит, если позволит ему совершить эту ошибку. Она должна быть его женой, она...

Воропаева платье на бедре разгладила, улыбнулась знакомым, прошедшим мимо, после чего примирительно обратилась к брату.

— Не злись на меня, но я права. Тебе "Зималетто" не к рукам, и ты сам это понимаешь, Саш. А для меня это — будущее. И как бы Андрей не отнекивался — это наше с ним будущее. По-другому просто быть не может.

Александр усмехнулся.

— Ты такая упрямая, Снежинка. Всё-таки отец зря тебя баловал, вот ты никак и не поймёшь...

— Что я никак не пойму? — оборвала его Кира достаточно резко. — Я всё понимаю. И именно поэтому сейчас пойду к Андрею, и буду рядом со Ждановыми, чтобы все видели и понимали, кто я, а не смотрели с жалостью. Надоело. А ты... — Она замолчала, раздумывая, после чего к брату на шаг приблизилась. — Если ты переживаешь за меня, как говоришь, тогда узнай кто она.

Воропаев насмешливо вздёрнул брови.

— Кто — она?

— Не притворяйся, пожалуйста, и не заставляй меня повторять. Мне это очень важно. А ты можешь, ты всё можешь, ты же мой брат. — Она рукой по лацкану его пиджака провела, затем резко повернулась, и гордо вскинув голову, направилась к Ждановым.

Андрей не обрадовался её появлению рядом. Смотрел с укором, но не мог ничего с этим поделать. Маргарита в Киру сразу вцепилась, и Жданов заметить не успел, как на его локте уже оказалась рука Воропаевой, а не матери. Вокруг знакомые, журналисты, отец об успехах компании рассказывал, а с вопросами многие к Андрею обращались, и приходилось держать себя в руках, удерживать на губах улыбку, и лишь незаметно старался локтем Киру от себя отодвинуть. Та делала вид, что не замечает, а когда кто-то заговорил о свадьбе, лишь мило заулыбалась, и прежде чем Андрей сам успел ответить, перевела всё в шутку, а ему достался победный взгляд и ласковая улыбка.

— Вы молодцы, — зашептала им Маргарита, когда возможность представилась. — И вечер удался.

Жданов глаза закатил.

— Мамуль...

— Так, не спорь со мной, пожалуйста. А то я тебя знаю, сейчас начнёшь мне говорить, что тебе одно не нравится, другое. Я не хочу этого слышать. Я так старалась, Андрей!

— Очень тебе за это благодарен, — кивнул он, после чего наклонился и мать в щёку поцеловал.

— И почему я тебе не верю? Ты по сторонам иногда так смотришь, словно тебе не терпится уйти.

— Я не совсем так представлял себе сегодняшний день.

— И очень зря, я тебе скажу. Если ты рассчитываешь снова стать президентом компании. Общественная жизнь очень важна. Кира, объясни ему!

Андрей кинул на Воропаеву быстрый взгляд.

— Не надо, — попросил он, отворачиваясь.

Маргарита нахмурилась.

— Я думала, вы помирились. Ведь помирились?

Оба молчали, не зная, что сказать.

Катя уже несколько минут наблюдала за тем, как Андрей стоя с Кирой под руку, разговаривают с его матерью. Шептались о чём-то, кажется, Маргарита Рудольфовна внушение им делала, но после по щекам их потрепала, как маленьких детей, видимо, услышав в ответ то, что хотела. К ним подошёл фотограф, и они втроём посмотрели в камеру, улыбнувшись. Пушкарёва выдохнула.

— Не надо мне было приходить, я как чувствовала, — проговорила она.

— Глупости, — довольно резко оборвала её Виноградова. Она стояла, загораживая Катю своей спиной, выглядела очень деятельной, оглядывалась, высматривая знакомых и друзей, даже рукой кому-то помахала, заулыбавшись. Но на Катину проблему всё-таки откликнулась. — Как раз нужно было прийти, чтобы самой посмотреть, чтобы в голове у тебя прояснилось наконец. По крайней мере, я надеюсь, что прояснится.

Катя глаза опустила, не в силах больше смотреть на Жданова с Кирой.

— А если я не хочу.

— Да, ты только спать с ним хочешь.

— Тише, Юлиана, — испуганно шикнула на неё Катя.

Виноградова взяла у официанта два бокала с шампанским, к Пушкарёвой повернулась и один ей протянула.

— Знаешь, что я тебе скажу? Он тебе голову вскружил. Но сам ничего не делает, никаких шагов.

— А какие шаги? — тихо переспросила Катя. — Я сама ему запретила...

— Ну и дура. Пей шампанское.

Пушкарёва от неожиданности усмехнулась, но как только Виноградова предложила:

— Пойдём, поздравим, — отказалась, покачала головой.

— Не пойду, вы что? Я постою здесь.

— А ты ему так и не сказала?

— Про работу? Нет. Утром хотела, но потом решила, что лучше после вечеринки. А то вдруг он разозлится.

Юлиана понимающе хмыкнула.

— Подозреваю, что так и будет.

Катя посмотрела умоляюще.

— Юлиана, не пугайте меня ещё больше. Я и так нервничаю, не знаю, как ему сказать.

— Зато скажешь, и всё само на свои места встанет. Может, и к лучшему.

— К лучшему, — пробормотала Катя, глотнув шампанского. В бокал заглянула. — Почему же я сказать ему боюсь?

— Потому и боишься. Потому что в вашем случае к лучшему прозвучит совсем не радостно.

Юлиана оставила её одну уже через несколько минут, Катя осталась стоять у стены, оглядывалась с опаской, не желая, встречаться и разговаривать со знакомыми. Собиралась уйти, жалея о том, что Юлиане всё-таки удалось убедить её прийти на вечер Андрея. Смотреть на то, как он с Кирой, улыбается, хоть и несколько напряжённо, было тяжело. Понимала, что он ради родителей наверняка старается, но всё равно здесь, среди всех этих людей, Андрей был на своём месте. И Кира рядом с ним выглядела привычно, они были такой красивой парой, и для всех людей в этом зале, они были парой, жених и невеста, их даже поздравляли обоих, видимо, уже не только с днём рождения Андрея. Катя наблюдала за этим, никак не могла глаз отвести, не смотря на то, что слёзы наворачивались, и дышать от обиды тяжело было. Но может Юлиана права? Стоило посмотреть, вспомнить о том, что есть нечто более важное, чем их маленький мирок в чужой квартире. Она ведь и правда — спит с Андреем Ждановым. Ни на что не имеет права, ни требовать, ни ждать. Он попросил её прийти сегодня с ним, а когда она отказала, Андрей пришёл с Кирой. Смешно, глупо — может быть, но больно очень. Но и сама виновата, если бы не струсила, если бы приняла его приглашение, всё остальное в сторону отставила и задумалась только об их отношениях, то, наверное, сейчас была бы на месте Киры. Вот только вряд ли бы у неё получилось улыбаться так лучезарно, как у Воропаевой, и тогда многие бы позабыли о том, что у Андрея день рождения, и обсуждали бы её. А Ждановы-старшие не выглядели бы такими довольными. Вот и получается, что она права, прийти сегодня с Андреем, означало бы испортить многим этот вечер. Родители Андрея это вряд ли бы ей простили.

— У меня такое чувство, что приглашения на Андрюшину вечеринку у метро раздавали, — услышала она ехидный голос Воропаева за своей спиной. Оглянулась через плечо, посмотрела испугано, но постаралась взять себя в руки. Плечи расправила, и бокал снова к губам поднесла.

— Добрый вечер, Александр Юрьевич.

— Не такой уж добрый, Катенька. — Саша приблизился, и пока Катя делала вид, что не обращает на него внимания, оглядел её с ног до головы. — Отлично выглядите, кстати.

— Кстати? Кстати для женщины, пользующейся метро?

Александр хмыкнул.

— Уже женщины?

Катя едва шампанским не поперхнулась, кашлянула в сторону.

— Какая пошлость, Александр Юрьевич.

— Да ладно, — фыркнул Воропаев, глотнул виски. — Я сегодня отдыхаю, пью много, могу позволить себе не следить за своими речами.

— А почему со мной?

Он широко улыбнулся, уже не скрывая степени своего опьянения.

— А может, вы мне понравились?

Катя кивнула.

— Польщена, правда.

— Так что вы здесь делаете?

Она плечами пожала.

— Я с Юлианой.

— Ах да, с Юлианой. Вы ведь на неё работаете.

— Да, сегодня последний вечер.

— Что так?

Пушкарёва посмотрела на него с задумчивостью.

— Вам на самом деле интересно?

— Нет, конечно.

Она вдруг улыбнулась.

— Но вы сегодня чрезвычайно милы. Наверное, виски на вас так действует.

Воропаев повернулся к ней, руку в карман сунул, и смерил Катю особенным взглядом.

— А вы сегодня чрезвычайно смелы, Катенька. Что с вами случилось за это время? Расскажите.

— С какой стати?

— Любопытно мне. Помните, я вас на ужин как-то приглашал.

— Вообще-то, на обед.

— Пусть на обед. Но ведь приглашал. И кто знает, как бы мы сейчас с вами разговаривали, если бы вы тогда не струсили.