В гостиной для старших, как в самом просторном помещении, она заставила мальчишек положить два ковра из коридоров. Так появился импровизированный подиум, на который поставили несколько стульев. Натурщики сели на стулья и на ковры.

Помощники девочки-эльфа сумели устроить едва ли не групповой портрет. Правда, Ирма не выдержала и получаса позирования. В красивом платье (Селена, по просьбам народонаселения Тёплой Норы, согласилась оставить наряды в комнатах детей) волчишке нравилось красоваться. Но ещё больше нравилось в нём двигаться: подхватив юбки, она то и дело кружилась, заставляя эти юбки взметаться, и прыгала с места на место.

Ловили её всем групповым портретом, а потом махнули рукой, и над едва не плачущей с досады Космеей сжалилась Айна, которая переоделась в своё "театральное" платье и таким образом заткнула сюжетную дыру в будущем портрете, пока счастливая волчишка бегала где-то на задворках Тёплой Норы, сопровождаемая своей компанией...

Портрет предсказуемо пришлось писать почти неделю. Кроме Космеи, писать его соблазнились ещё несколько её учеников.

Вдобавок к сентиментальности, глава Чистильщиков Рамон обладал ещё и чувством ответственности за тех, "кого приручил". Сначала, при первой встрече, он лишь посочувствовал мальчишке, тёмному друиду (о последнем — о специализации Кадма, он, конечно же, не знал), который вынужденно пытался вести и защищать группу бездомных детишек в развалинах пригорода. Потом узнал, что у мальчика есть старший брат. И... Естественным порывом Рамона стало желание, чтобы остатки семьи объединились. Ну, или хотя бы... что-то вроде — увидели друг друга.

О сбежавшей из Старого города Килли он не знал. Но в субботу выполнил своё желание: договорился с Домекой, чтобы тот подождал его после работы у штаба Чистильщиков, сам съездил в город за его семьёй, после чего, предупредив Селену о предстоящем событии, отвёз всех в деревню, в Тёплую Нору. У Пригородной ограды машину встретили Селена и два её воспитанника — Кадм и Килли. Как и ожидалось, для обеих сторон встреча оказалась потрясением.

Чистильщик ошалел, узнав, что неожиданно, кроме младшего брата, появилась ещё и сестра Домеки... Рамона отпустили, пообещав самостоятельно отвезти семью Домеки в город на машинах Тёплой Норы.

Младшие брат с сестрой и хозяйка места проводили семью старшего брата в дом, соседний с домом Эдена. Дом этот, памятуя о родителях Розы, которые время от времени останавливались здесь, как в гостинице, Селена предложила брату и сестре в качестве гостевого же на те несколько часов, которые приезжие горожане себе могли позволить. Они все расположились на первом этаже, за столом, за которым гостей ожидали чай с разными вкусностями к нему.

Чуть позже, дав гостям время выговориться с рассказами о прошлом, в дом пришли Коннор с Миртом. И тут Кадм опять-таки был ошеломлён, в деталях узнав неожиданную историю знакомства своего старшего брата и его жены с мальчишками — некромантом и эльфом. А уж когда услышал, что героями этой истории были ещё несколько существ из группы Коннора, просто замер, недоверчиво слушая воспоминания старшего брата о прошлом и с изумлением поглядывая на мальчишку-некроманта.

— Пригород огромен, но война сделала его маленьким и тесным, — усмехнувшись, проворчал Коннор.

Джарри увёз семью Домеки в город ещё до темноты.

А Кадм и Килли долго ещё сидели за опустевшим столом в гостевом доме, обнявшись. Напротив сидели Коннор и Мирт — молчали, смотрели в темнеющие окна, размышляя о прошлом...

Понедельник стал потрясением для малышни Тёплой Норы: пропал Нот. Обычно проциона не искали — он сам мчался к ребятне, едва заслышав, что маленький народ собирается в детской гостиной. Сначала как-то не очень удивились: ну, нет — так и нет.

Потом двойняшки-оборотни, выйдя гулять после завтрака, перекинулись и учуяли свежие следы Нота, уходящие со двора к Пригородной изгороди. Асдис, по расписанию свободная от некоторых уроков, а потому дежурившая при маленьких определённые часы, бросилась на поиски удравших из сада мелких — и обнаружила толпу, скопившуюся возле Пригородной изгороди, великим рёвом оплакивавшую сбежавшего Нота.

Так выяснили, что процион каким-то чудом умудрился проскочить калитку, когда с территории деревни выезжали машины со школьниками.

И какое счастье, что у третьеклассников-оборотней каждый день по три урока!

План Ирмы — в конце каждого школьного дня расширять круги вокруг школы, чтобы постепенно узнавать новые местности, неожиданно для волчат помог в поисках проциона. Когда четвёрка ребят-оборотней, в очередной раз прокатывая на скейтах среди кустарников какой-то пешеходной дорожки, мчалась на огромной скорости, уже не Вади, а Вилл учуял странный, но знакомый запах. Странным этот запах был, потому что в этом месте его просто не должно было быть! И мальчишка-оборотень едва не свалился, когда попытался на скорости остановиться. Скейт улетел далеко вперёд, когда Вилл соскочил с него и закричал:

— Э-эй! Ирма!

Поскольку на большой скорости ехали все, друг друга потом окликали по цепочке, но собрали всю компашку. Ирма первой прилетела к Виллу, да ещё сумела по дороге подобрать его отлетевший скейт.

— Ты чё?

— Нюхни! — велел мальчишка-оборотень. — Повернись, чтобы встать, как я, и нюхни! Сумеешь определить, где?..

Вместе с Вади волчишка и выполнила его предложение. Глаза расширились. Ирма, не сговариваясь со своим семейным, но одновременно с ним рванула в кусты, которые росли через кустарниковый ряд этой дорожки. То есть не в те, что вокруг школы подстригли, а в самовольно растущие чуть подальше, через дорогу.

Остальные — за ними.

Сунувшись в них, ребята-оборотни замерли, уже озадаченно созерцая странную картину. А потом, когда убедились, что глаза их не обманывают, принялись за планирование самой настоящей военной операции по спасению живого существа. Ибо Нот не просто так валялся в кустах, а обнимал дранного до крови рыжего кота. До сих пор ребята-оборотни котов и кошек в пригороде видели только в их одичавшем состоянии — то есть сплошь мельком, когда последние удирали при виде хоть кого-то из разумных.

Убедившись, что несчастного рыжего маленькие оборотни не собираются оставлять на произвол судьбы, процион с облегчением отпустил бедное животное. Куртку Вади, как самого большого в компашке по размеру, немедленно превратили в мягкую переноску, которую связанными между собой рукавами надели на шею Вади же. В неё опустили кота, который даже мявкнуть не сумел, выражая своё отношение к происходящему. Семейный Ирмы слегка опробовал покататься со странным грузом на пешеходной дорожке и признал, что сумеет на не очень большой скорости доставить раненого котищу (здоровым и тяжёлым оказался!) в деревню. Тармо тем временем поманил к себе Нота, и тот привычно влез на мальчишку-оборотня, обняв его лапами за шею... Посмотрев на живой груз, Ирма вздохнула и спросила:

— Может, подождём, когда за Бериллом и остальными наша машина приедет? Осталось-то совсем чуть-чуть...

Но Тармо самонадеянно фыркнул:

— Времени и правда много прошло. Но, Ирма... Пусть они нас на обратном пути заберут. Как раз ведь так и получается, что наша машина мимо нас проедет, а потом нас на обратном пути посадят и довезут.

Машина из деревни в школу и впрямь проехала мимо них, притормозив на секунды, чтобы Джарри успел поинтересоваться, надо ли их брать с собой. Компашка дружно отказалась. Но отдыхать засела уже ближе к мосту в пригород — точней, сейчас — к деревне. Устали страшно. Вади — не привык, чтобы тяжёлая ноша оттягивала его при езде вперёд, а Тармо чуть не плакал, вспоминая, что сам вызвался ехать, таща на себе тяжелейшего проциона. Ладно — Ирма догадалась и взяла на себя все доводы для передышки, скомандовав:

— Стоять!

И, сойдя со скейта, быстро подошла к Вади, снимать с него переноску. Вилл помог ей. А когда Тармо, почти задыхаясь, виновато посмотрел на всех, ему ни словечка в укор не сказали... Кот ещё был жив. Нот с интересом бросился изучать перила моста. А ребята отдыхали и ждали Джарри.

Сколько воплей восторга и сочувствия пришлось испытать им, когда семейный хозяйки места въехал на машине к началу моста!.. По приезде домой рыжего кота отволокли, взявшись за края куртки, к Бернару, в деревенскую школу. Тот закатил глаза, но велел оставить рыжего в одном из учебных кабинетов, в котором не бывало уроков для старшей школы оборотней. И выгнал всех спасателей, пообещав младшим школьникам (в том числе и заливавшимся слезами из-за несчастного животного Оливии и Айне), что кот должен в скором времени выздороветь.

Дети помчались в Тёплую Нору, где Ирма вспомнила своё знаменитое:

— Тиграша ещё не знает! Надо ей сказать!

Чтобы кошка наглядно поняла, что ей хотят сказать, четвёрка ребят-оборотней, ничтоже сумняшеся, отнесла её в здание школы. Вернувшийся из своей личной комнаты Бернар вновь закатил глаза, увидев по-своему умилительную картинку: на столе, где лежал драный рыжий кот, покорно дожидаясь обещанной помощи, теперь ещё сидела и Тиграша, которая осторожно вылизывала бедолаге голову, чуть ли не плешивую от гноя и засохшей крови.

Как нашёл кота сбежавший вслед за школьниками процион, как кот вообще оказался рядом со школой — неизвестно. Но с того дня народонаселение деревни увеличилось на дружка Тиграши — довольно наглого, едва он выздоровел, и прожорливого. И вскоре жители деревни имели сомнительное удовольствие слушать его грозные песни, когда он пытался определять границы своих и чужих кошачьих владений, споря о них с выросшими детками Тиграши...

Попытки рыжего научить держаться на почтительном расстоянии от него Нота не удались: процион ловко, обходя страшные когти, хватал кота и обнимал его, а то и просто таскал его повсюду... В Тёплую Нору ввести кота не получилось: он оказался слишком... бездомным, зато Рыжик полюбил общество коз и с удовольствием спал в их загоне, благо крыша там есть. Тиграша относилась к выкрутасам своего нового возлюбленного спокойно и часто приходила в загон ночевать там с ним.

Во вторник Джарри приехал за своими в пригородную школу, чтобы, как обычно отвезти их домой. Под ногами сидевшего первым у кабины Каи лежал внушительный тюк, запечатанный в коричневую бумагу и перевязанный бечёвкой. Заинтригованные странным грузом, ребята втихомолку от Джарри предложили Каи посмотреть, что это за странный груз. Мальчишка начал с того, что попытался его поднять. По квадратным глазам Каи стало ясно: тюк настолько тяжёл, что почти неподъёмный. Он попытался осторожно развязать верёвку — та была слишком крепко затянута на узлах. Каи посмотрел на всех сидящих в машине и, пожав плечами, откинулся на спинку сиденья: типа, кому любопытно — разбирайтесь сами.

Маги вцепились в проблему по-своему. Они магически просканировали неизвестный груз и пришли в недоумение: на нём ни одной магической линии! А ведь маги решили, что запечатан он магически, оттого Каи и не сумел его открыть.

К концу поездки школьники забыли о таинственном тяжёлом тюке. Но, едва народ начал выпрыгивать из остановленной перед Тёплой Норой машины, Джарри спокойно вошёл в салон и отнёс тяжесть в дом. И, разрезав бечёвку, оставил часть груза в гостиной для старших. Сначала один подошёл к столу, потом другая. И внезапно гостиную сотряс ликующий вопль:

— Про нас написали! Это газета Каркси!

Набежала целая толпа — даже младшие начали путаться в ногах, чтобы разглядеть, что до восторженных воплей потрясло обычно таких важных старших. Так что, когда сунули носы в газеты и Ирма со своими, в торжествующие вопли влился и победный визг малышни, разбирающей листы с дорогими сердцам недавних зрителей фотографиями и комментариями к ним.

Положа руку на сердце, Селена про себя бурно порадовалась, что фотографа газетчика Каркси не было, когда они входили в театр. Мало ли тут — почти демократия. А вдруг?.. Одна Роза чего стоит — под руку с волчатами! И, несмотря на сожаление многих ребят, что их не поймали в такой яркий момент — на восхождении в театр по лестнице, она-то успокоилась, что фотограф снимал всех уже почти постановочными кадрами.

Впрочем, Каркси, будучи столичным газетчиком, наверняка помнит об этих рамках и вряд ли позволит себе печатать в статье снимки такого рода...

Вечером того же вторника Тёплая Нора почти в полном составе привычно собралась в столовой на ужин. Чуть запоздав, в дверном проёме помещения появилась фигура Бернара, который жестом пригласил кого-то войти первым в негромко гудящий и позвякивающий посудой зал. Не сразу, но столовая замерла, провожая насторожёнными взглядами эльфа в чёрных одеждах, который прямиком шёл к столу взрослых. Вилмор, негромко, но энергично болтавший с Александритом, немедленно ссутулился при виде плохо знакомого эльфа, а потом и вовсе втихаря сбежал из столовой, провожаемый сочувственными взглядами... Селена вздохнула. До сих пор преподаватель-некромаг Алистир столовался в деревенской школе. Но сегодня хозяйка места должна объявить воспитанникам Тёплой Норы кое-какую новость, из-за чего он и решил появиться здесь.

Когда эльф-некромаг сел, встала Селена. В столовой затихли все.

— Дамы и господа! — насмешливо обратилась Селена к ребятам, и кое-кто из смешливых не выдержал и хихикнул. — Некоторые из вас с прошлой весны помнят уважаемого Алистира — мага-преподавателя из Старого города. Начиная с этого учебного года, уважаемый Алистир будет проводить в нашей деревенской школе факультатив (эльф-некромаг быстро взглянул на хозяйку места, но промолчал) под названием "Основы некромагии". Приглашаются все заинтересованные в развитии своих способностей.

И села.

Мда... Хорошо ещё, дети успели съесть по половине порции.

Столы взрослых и детей поставлены так, что хозяйка места видела всех и каждого из застывших после неоднозначного для них объявления детей. Застывших — кроме тех, кто не имел способностей или вовсе не собирался стать некромагом. Последние-то оставались спокойными и только вопросительно и даже с интересом поглядывали на тех, о ком давно известно: у них-то способности есть...

На всякий случай Селена кинула короткий взгляд на стол братства. Ребята с доброжелательным бесстрастием держали под контролем всех едоков, явно готовые вмешаться, случись эмоциональная буря.

Недавние беглянки из Старого города повели себя по-разному: Килли чуть под стол не полезла — уже при виде идущего по столовой преподавателя-некромага, так что Кадм еле удержал сестру сидеть на месте. Лора напряглась и чуть склонилась над столом, будто готовясь предотвратить любую атаку на себя. Сидевший теперь за столом некромагов Хаук что-то прошептал ей — наверное, успокаивающее, потому что секундами позже Лора выпрямилась и теперь старалась просто не смотреть на стол взрослых. Фиц, сидевший за тем же столом и уже привыкший к деревенской защите, наоборот расправил плечи и насторожённо принялся присматриваться к Алистиру, появление которого сначала встретил с любопытством. Синара тоже угрюмо бросала взгляды на преподавателя-некромага, который всем троим: и Фицу, и Лоре, и Синаре же, — хорошо знаком по пригородной школе-интернату.