Ага, кивала Дарина, которая ничего не понимала, но силилась понять. О чём ещё можно говорить в заштатном кафе, как не о математике и высших сферах. И где это Надя нахваталась таких терминов. А всё интернет и бесконтрольность. Тут Дарина сообразила, что и дома рисунки ребёнка не просто детская мазня в стиле "курица лапой", а серьёзная работа. Н-да, растут детки, а мы и не замечаем. Точно говорят: "Дети превзойдут своих родителей".
А ребёнок и взрослый человек продолжали обсуждать непонятные для Дарины проблемы. Они говорили и даже спорили о какой-то размерности фракталов, и что для человека лучше воспринимаются фракталы размерностью от 1,3 до 1,5, а большей размерности фракталы для психики не очень удобны. Голова идёт кругом от их споров, как от фрактала большой размерности.
— Поясните, о чём идёт речь, — жалобно попросила Дарина.
Никодим взялся объяснить популярно: всё-таки он был учитель.
— Это довольно просто, — начал он, пытаясь высказаться быстрей ребёнка. — В теории фрактальная размерность — это коэффициент, описывающий геометрически сложные формы, для которых детали являются более важными, чем полный рисунок. Для множеств, описывающих обычные геометрические формы, теоретическая фрактальная размерность равна обычной Евклидовой размерности. Таким образом, для множеств, описывающих точки, теоретическая фрактальная размерность равна нулю. Для множеств, описывающих прямую размерность равна единице; Для множеств, имеющих длину и ширину размерность равна двум. Соответственно, размерность равна трём для множеств, описывающих объём. Большинство фрактальных изображений обладают общим эстетическим качеством, основанным на визуальной сложности. Людям нравятся фракталы именно естественного происхождения с размерностью 1,3-1,5. Мы с Надей с этой идеей согласны. Для примера: морские волны и облака имеют размерность 1,3, береговая линия 1,05. Так что, ни рисунок береговой линии, ни рисунок волн — это не хаос.
Увы, для Дарины это была китайская грамота: по образованию она была бухгалтер, а в этой профессии своя числовая абстракция. К высшим математическим сферам Дарина, как и большинство людей, была равнодушна. А эти двое договорились до того, что признали то обстоятельство, что сами фракталы выходят за рамки чистой математики или искусства. Они могут дать гораздо больше: например, объяснить явления, находящиеся вне нашего понимания при текущем развитии науки. Например, вся фрактальная космология строится на теории бесконечности пространства Вселенной и распределении в нем астрономических объектов по принципу фрактальной размерности в диапазоне от 2 до 3.
Когда разговор добрался уже до космологии, Дарина сама не заметила, как съела последний пончик, отчего её желудок возрадовался. А эти двое организмов были так увлечены разговорами, что и не заметили, что остались без пончиков. В большой семье клювом не щёлкай.
Потом были охи и ахи, когда Надя фотографировала картины на втором этаже. На этом экскурсия закончилась. Прикупив домой пакет с пирожками и пончиками, Дарина собралась домой в Комаровск: время уже клонилось к вечеру. Хорошо хоть новый знакомый, ставший закадычным другом, пошёл их провожать до машины. Увы, но "Фольксваген" что-то не хотел заводиться. И как быть?
— Да не беда? — отмахнулся от такой мелкой проблемы новый друг. — Возьму вашу машину на буксир и дотащу до мастерских, там мои знакомые её вам отремонтируют быстро, ибо у меня там железный блат. А я вас отвезу домой на своей Вольво. Всё равно я сегодня еду в город, так что нам по пути.
Никодим не стал уточнять, что едет в город к своей драгоценной Ие Сафаровне, с которой у него большой лямур. Ещё Никодим обещал Наде как-нибудь познакомить её с художником, нарисовавшим картины на стенах пончиковой. Правда, учитель сообщил, что художник со странностями, но у всех гениев странности, и это факт. В общем, вечер у Дарины с дочкой удался, если не считать непонятной поломки машины. А у Никодима вечер ещё только намечался: ведь его ждёт любимая девушка.
Глава десятая.
Маринка Туйман, соседка Борьки Поленова и Никиты Ручкина, до слёз переживала за ребят, когда их забрили в армию. Хоть и раздолбаи они конкретные, но всё-таки соседи и почти одногодки: ребята были почти на два года старше Маринки, но то если по возрасту. А если брать по уму, то они были ровня. Самой Маринки осталось совсем немного времени до окончания школы: не успеешь оглянуться, как ЕГЭ и аттестат в руки. Пока Маринка не предполагала, куда она пойдёт после школы, но, скорее всего, останется в родном посёлке. Хорошо хоть сейчас в посёлке чуть оживилась экономическая жизнь и можно влезть в какой-нибудь бизнес. Когда двух балбесов всё-таки забрали в армию, то все, кто их знал, даже родители, перевели дух: хорошо, что забрали. Может их там, в армии человеками сделают и не попадут они в тюрьму за свои выходки. Но всё равно Маринка жалела своих молодых соседей: какие никакие, а друзья. Они, в последнее время перед армией за ум взялись, правда, только перед армией. Даже на ремонте школы хорошо работали: их руководство школы отметило ценными подарками за это. Да и вообще. Всё-таки они друзья детства, а молодых ребят в посёлке не так и много. Где молодой девушке себе жениха искать? А так у Маринки был выбор: или стать Поленовой или Ручкиной. Эти ещё и ничего, бывают и дурнее. Эти даже из своей армии письма Маринке пишут, не забывают. Сначала писали как-то односложно: живы, здоровы, погода хорошая, кормят съедобным, привет всем. Последние письма стали приходить с длинными текстами, но теперь они стали какие-то странные. Маринка жутко удивлялась от той жизни, что была у этих защитников Родины. Письма были практически одинаковыми по стилю и по смыслу, хотя Маринка точно знала, что Борюсика отправили за Урал, а Никитоса зафинтилили куда-то в Сибирь, а Сибирь большая. Последнее письмо от Никитоса Маринку поразило сильнее всего. Она даже несколько раз перечитывала его сама и давала читать подружкам. Те только качали головой: вот же достаётся парню в этой Сибири. Зато, как он проникновенно пишет Маринке о любви, какие комплименты ей отвешивает. Вот же свезло подружке-то с таким-то кавалером. А он у неё не один, их даже двое у неё. Любовный треугольник, ага. Вот только, судя по письмам, она их может не дождаться живыми: очень уж страшные дела отписывают Борька и Никита.
Маринка в который раз развернула уже хорошо измятый листок с текстом и опять стала его читать:
"Драгоценная моя Мариночка, после кровопролитного штыкового боя с врагами, я думаю только о тебе любимой и точу свой штык. Твой стан — как кипарис, тебе подобных нету. Слова бессильны пред тобой! Как милый лик твой описать словами? Вот у меня нашлась минутка перед боем, и я тебе пишу опять, ведь скоро нам идти в смертельную атаку, из которой многие не вернуться. Враги сожги нашу последнюю бронемашину, вот её огонь и помогает мне писать тебе, освещая лист бумаги зловещими сполохами света. Свистят пули, разрываются снаряды, летают горячие осколки, а я пишу тебе. Прости за плохой почерк, я тороплюсь, ведь враг коварен, а штык мой ещё не наточен. Враг убил бронебойным снарядом моего лучшего друга, на сапоге оторванной ноги которого я и пишу тебе это письмо. Не обращай внимания на пятна крови на листе и следы огня. Вот только что геройски, от пули снайпера, погиб мой командир. Умирая, он прошептал мне: "Давай, Никита, поднимай бойцов в штыковую атаку. Только на тебя вся надежда. Я верю в тебя и знаю, что ты родился со штыком в руке и впитал его с молоком матери". И умер. Я выкопал ему могилку около сгоревшей бронемашины острой сапёрной лопаткой, от которой сегодня полегло много врагов. Трупы врагов так и валяются, раскиданные кучками по полю: их едят вороны и мелкие насекомые. Хоронить врагов нам некогда. Сейчас затишье закончится, и мы смело поднимемся в атаку на врагов, а потом ночью я буду жестоко пытать выловленных пленных. Утром я расстреляю их всех за своего разорванного друга и убитого командира. Трепещите враги, буду я безудержным и смелым, чтоб тебя дорогая Маринка навеки обрести!!! Ты не показывай никому виду, если тебя спросят обо мне. Говори, что у него всё хорошо, кормят прекрасно, и он скоро приедет в отпуск. Говори, что у него служба, как служба, и всё, мол, нормально. Увы, у меня осталось только три гранаты да верный штык. Но сердце моё мужеством полно. Мой бронежилет пробит в восьми местах, а камуфляж пропитался кровью врагов. Мариночка, вспоминаю твой взгляд, который как лик реки, рассвету отворённый. Тебе нет равных по красоте и свету. И только стан прекрасный овалу плеч твоих под стать. Обнимаю тебя и целую. Не забывай готовиться к ЕГЭ, а мне надо идти сражаться. Я жестоко отомщу врагам за своего командира".
Маринка вся распереживалась. Конечно, это великолепно, что друг помнит, про её "стан прекрасный овалу плеч под стать", но то, что у него осталось всего три гранаты, это беда. Но, судя по признанию Никиты, он и штыком хорошо воюет. Но Маринка своим девичьим сердцем хорошо понимала, что одним штыком много не навоюешь.
Чуть позднее пришло письмо от Борьки Поленова, в котором он также признавался Маринке в вечной любви, только у него в письме были свои нюансы. Свист пуль у Борьки был заменён на свист парашютных строп и рёв крылатых ракет, а горел у него не броневик, а вертолёт, причём, замечательно горел, давал много света. Впрочем, и у Бориса в бою погиб его командир от прилетевшей в него баллистической ракеты, а от шальной мины погиб его лучший друг, которого разорвало в клочья, такие дела. Пришлось Борису, вместо погибшего полковника, брать на себя командование боем. Пленных Бориска не пытал и не расстреливал по утрам, потому как принципиально их не брал: убивал на месте самым свирепым способом. Старенький генерал прослезился, когда увидел Бориса на поле боя в окружении кучи убитых им врагов. Военные корреспонденты даже засняли, как Поленов мужественно стоит в центре горы трупов по колено в крови. Генерал лично обещал отпустить героя в отпуск, но получится ли это совсем неизвестно, ибо враги совсем озверели — лезут и лезут, а патроны уже кончились — осталось две гранаты. Ничего, Мариночка, не переживай, не впервой, прорвёмся: придётся опять сходиться с врагами врукопашную. Зато, по уверению Поленова, в армии здорово кормят, даже остаётся. Комплименты Маринке Поленов также отвешивал в стиле Омара Хайяма и Саят-Нова. Передавал всем привет и просил погладить за него пса Волка.
Вот теперь Маринке и думай, какому герою отдать своё сердце: ведь оба, кто бы мог подумать, самые настоящие монстры. Хотя, судя по тем сражениям, из которых не вылезают друзья, она может их и не дождаться: погибнут бойцы во цвете лет. Это прекрасно, что в армии хорошо кормят, а то, что в войсках не хватает гранат, то министерству обороны огромный минус. Надо об этой проблеме написать письмо министру обороны, пусть озаботится дать бойцам гранаты, а то приходится им воевать штыками да врукопашную.
Маринка вздохнула: ей надо было готовиться к ЕГЭ, но из головы не выходили строчки из писем друзей. Ты смотри — пишут, что мой стан, как кипарис. Душевно пишут, аж коленки подгибаются.
Откуда было бедной Маринке, озабоченной подготовкой к ЕГЭ, знать, что письма ей Борис и Никита писали под чутким руководством своих сержантов с привлечением интеллектуального ресурса многих опытных старослужащих, ибо написание бодрых писем домой очень поощрялось начальством. Для правильного написания письма любимой девушке сержант принёс уже готовый шаблон, утверждённый начальством, и образцы писем, а другие старослужащие дополняли письмо строчками с цветистыми выражениями, почерпнутыми из книг. Считалось, что кашу маслом не испортишь.
— Ты боец Ручкин, — инструктировал сержант Никиту. — Подробнее и бодрее описывай свои подвиги: крови подпусти побольше, страшилок всяких. Гражданские дамочки это дело уважают до дрожи в коленках. Особо не считай убитых тобой врагов, ибо как говорил генералиссимус Суворов: "Чего их басурман жалеть". Особенно говори, что в армии вкусно кормят и ты не голодный. Это самое главное. Пиши так, чтобы в твоей деревне все плакали навзрыд от твоих писем.
— Я в посёлке живу, — поправил сержанта Ручкин.
— В каком посёлке? — осведомился тот.
— В Жупеево.
— Тем более, — поднял палец вверх сержант. — Это где? — озадачился он. Жупеево он не знал.
— Рядом с Комаровском, — ответил Ручкин.
Комаровск, впрочем, сержанту тоже был неизвестен.
— Вооот! — протянул сержант. — Пиши так, чтобы и в Комаровске рыдали над твоими письмами. А свою девушку ты должен поразить своим глубоким внутренним миром. Женщиной нужно любоваться, комплименты кидать, иначе она померкнет. Правда, мозг их — загадка.
— Эй, боец Назикян и ты, боец Итыркулиев, — позвал сержант двух солдат, признанных знатоков литературного русского языка. — Бегом включайте свой интеллект и помогите молодому военному написать бодрое письмо любимой и верной девушке, которая ждёт его из армии. У них, понимаешь, любовь.
Итыркулиев и Назикян прониклись и с удовольствием помогли, как могли.
— Вах, Ручкин, — диктовали Назикян и Итыркулиев. — Пиши своей девушке красивым почерком: "Твои губы, как розовый рассвет, как два коралла, мамой клянусь, да. Твои глаза, как нежнейший бархат ночи". Красиво, да. Не благодари, да.
Теперь Маринке надо было сделать сложный выбор между Поленовым и Ручкиным, а также между чувствами и подготовкой к ЕГЭ. Трудный, однако, выбор. Вот она проблема выбора во всей красе. Куда девушке податься: или к умным, или к красивым?
У кого-то любовь-морковь и пролитие слёз над любовными письмами, а кто-то, как, например, Семён Митрофанович, с ума сходит и тоже от проблемы выбора. Конечно, человеческое общество не идеально, пингвины — вот это идеальное общество, а люди по своей природе сволочи. Пока Маринка разрывается между подготовкой к ЕГЭ и написанием писем своим друзьям, которые, как оказалось, к ней неровно дышат, Семён Митрофанович Безпалько постепенно начал входить в паранойю. С помощью своего служебного ноутбука он стал вычислять, кто в посёлке Жупеево и городе Комаровске ведёт асоциальный образ жизни. Цель таких вычислений была понятна, но в моральном плане принять решение по наметившимся фигурантам было выше человеческих сил. Компьютер чётко и аргументировано составил список из таких асоциальных личностей. Что касается посёлка Жупеево, то, по мнению электронного прибора, для местного социума совершенно не нужны были десять человек, прошедших тюремные университеты. Бывших уголовников было гораздо больше, но остальные смогли влиться в общество и сейчас ничем не отличались от обычных обывателей. В список также входила вся семейка от мала до велика бесславно утопшего в болоте Грини Весёлого. Эта семейка насчитывала 12 человек обоего пола и разного возраста и имела смешную фамилию Качики. Кроме Качиков в проскрипционный список электронной железяки попала семья цыган в количестве восемнадцати особей. Итого ровно сорок человек, которых смело можно было зачистить по причине их образа жизни. А куда деть восемнадцать наркозависимых особей, не входящих в список из сорока человек? Плюсуем их к сорока, получаем пятьдесят восемь заблудших душ. Эта компания была не просто балластом на шее общества, они были настоящими паразитами и вредителями. Безпалько надо было принять решение об их уничтожении, а этот выбор он не решался сделать, потому и сходил с ума из-за этой проблемы выбора. Если бывших уголовничков как-то жалко ему не было, то с уничтожением большой семьи Качиков были проблемы, да и с цыганами были проблемы. Цыгане жили на отшибе в двух домах. В одном более-менее приличном доме жил их старший, а в другом доме, похожем на сарай, жили все остальные представители этого племени. Причём у цыган мужиков было всего четыре человека, а остальные были бабы и чумазые детки. Но вред для местной экологии от них всех был большой. А именно из-за их беспринципности и ненависти к окружающим. Они не хотели интегрироваться в местное общество, они хотели продавать героин. В самом Жупеево эта публика героин не продавала, а толкала его мелким оптом в Комаровске по устойчивым каналам. С этого и жили. Ещё их женщины ездили в Комаровск на "работу": приставать к прохожим с гаданием или просто и незатейливо побираться. Мужики принципиально не работали, потому что считали себя ромами, то есть высшей расой, а высшим работать в падлу. Ещё одни, объявившие себя исключительными.
