The Military Balance 2022

Россия была еще одной державой, демонстрирующей свой региональный военный охват, поскольку она продолжала укреплять свое присутствие в Сирии. В мае Москва развернула ядерный бомбардировщик Ту-22М3 на своей авиабазе Хмеймим, хотя визит — и учения по нанесению морских ударов, о которых сообщалось, что самолет проводит, — также могли быть приурочены к транзиту через Восточное Средиземноморье Авианосной ударной группы Великобритании.

Соглашения Абрахама, которые нормализовали отношения между Израилем, Бахрейном и ОАЭ, предвещали расширение сотрудничества в области безопасности и обороны и, по-видимому, открывали важные сделки с оружием. Наиболее значительным стало подписание в январе соглашения о предполагаемой покупке ОАЭ боевых самолетов F-35A Lightning II, беспилотных летательных аппаратов MQ-9B Sky Guardian и современных ракет из США, сделка с потенциальной стоимостью 23,27 миллиарда долларов. Несмотря на некоторую оппозицию в Конгрессе США, администрации Трампа и Байдена одобрили эту продажу, возможно, отчасти для того, чтобы вознаградить ОАЭ за их открытость Израилю и отчасти для укрепления их отношений. Даже тогда были подняты вопросы о том, не подорвет ли предоставление такого оружия приверженность США сохранению качественного военного превосходства Израиля. Другие критики обеспокоены тем, что растущие отношения ОАЭ с Россией и особенно Китаем откроют уязвимые технологии США для их геополитических конкурентов, и появились сообщения о том, что США просят ОАЭ удалить оборудование Huawei перед любой продажей. Тем не менее, ОАЭ и Саудовская Аравия по-прежнему заинтересованы в углублении отношений в области обороны с обеими странами: поступали сообщения о контактах между Россией и ОАЭ по поводу неназванного проекта боевой авиации, в то время как обе страны ранее закупали китайские системы, включая ракеты и беспилотники (ракетные силы Саудовской Аравии в основном базируются на китайских системах).

Военно-воздушные силы по-прежнему находятся в центре внимания закупок, например, на Аравийском полуострове, в Египте и Марокко, в частности, боевых самолетов и винтокрылой модернизации. Примеры включают значительный заказ на 80 боевых самолетов Rafale из Франции, объявленный ОАЭ в декабре, с оценочной стоимостью около 19 миллиардов долларов, заказ ОАЭ на 10 боевых вертолетов AH-64E Apache и пакет модернизации еще для 26, а также контракт Марокко на зарубежные военные продажи (FMS) на 24 AH-64E Apache в 2020 году. Также растет интерес к наращиванию регионального потенциала в области безопасности на море. В сентябре 2021 года Бахрейн согласился сотрудничать с Центральным командованием военно-морских сил США (NAVCENT) для ускорения интеграции новых беспилотных систем в региональные морские операции. В период с 2018 по 2020 год Саудовская Аравия разместила заказы на пять фрегатов Avante 2200 из Испании, 39 патрульных кораблей HSI-32 из Франции и четыре многоцелевых надводных боевых фрегата из США. В 2019 году ОАЭ подписали сделку на поставку двух фрегатов Gowind 2500 из Франции, в то время как немецкий бундестаг одобрил продажу трех фрегатов MEKO A200 Египту. (По крайней мере, один из фрегатов и 18 патрульных кораблей HSI-32 будут построены в Египте и Саудовской Аравии соответственно.) Военно-морской потенциал Египта продолжает расти. В 2021 году он открыл новую военно-морскую базу в Рас-Гаргубе недалеко от ливийской границы, ввел в эксплуатацию свою четвертую подводную лодку типа 209/1400, ввел в эксплуатацию второй фрегат FREMM, построенный итальянской фирмой Fincantieri, в то время как в октябре было объявлено, что Египет купит у Великобритании два списанных корабля снабжения класса Fort Rosalie.

Иран не проявлял никаких признаков спешки с подписанием сделок с оружием, несмотря на истечение в октябре 2020 года эмбарго ООН на поставки оружия, которое не позволяло ему импортировать современные системы вооружений. Это отражало осторожное принятие решений и сложную финансовую ситуацию в Тегеране, а также сохраняющиеся опасения в Москве и Пекине по поводу поведения Ирана. Тегеран может со временем подумать о модернизации своих военно-воздушных сил, приобретении ракетных систем и развертывании современной бронетехники. Мастерство Ирана в развертывании ракет и беспилотных летательных аппаратов, его зависимость от асимметричных возможностей и его преследование на море обеспечили Тегерану адекватную защиту. Преследование на море продолжается, нападения на коммерческие суда очевидны с 2019 года и рассматриваются как часть конфронтации между Ираном и Израилем. Целями были иранские танкеры, перевозившие нефть, предназначенную для Сирии, иранское судно у берегов Йемена, которое было базой Корпуса стражей исламской революции, и торговые суда, принадлежащие израильтянам или связанные с ними. В конце июля атака на MV Mercer Street, судно, управляемое британской компанией, принадлежащей израильтянину, была эскалацией, осуществленной с использованием беспилотника, по-видимому, происходящего из Ирана. Эмбарго на импорт ракетных технологий оставалось в силе, хотя Иран развил собственные научно-исследовательские и опытно-конструкторские (НИОКР) и производственные мощности, которые ограничивают действие этого ограничения.

Тегеран разработал несколько крылатых ракет наземного базирования (LACMS), включая систему, известную в арсенале хуситов как Quds-1 и Quds-2. Первая версия представляет собой наземную систему с дальностью действия 700 километров, а вторая, возможно, обеспечивает увеличение дальности действия примерно на 30%. Quds не был замечен на вооружении Ирана, но, скорее всего, будет развернут. Кроме того, может быть введен в эксплуатацию вариант линии разработки более крупных наземных LACM Meshkat, Soumar, Hoveizeh. Иран остается единственным региональным государством, которое, как известно, эксплуатирует ракеты LACM наземного базирования. В других странах тенденция заключалась в приобретении систем воздушного базирования чаще всего в рамках закупок боевых самолетов, при этом европейский SCALP EG/Storm Shadow был куплен несколькими государствами Персидского залива.

ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ

Макроэкономика

Обвал цен на нефть в 2014-16 годах и низкие цены с тех пор означали, что финансовые условия в регионе уже были ограниченными, когда экономические последствия пандемии коронавируса стали очевидными в 2020 году. Региональный реальный ВВП сократился на 3,8% в 2020 году, и, по оценкам Всемирного банка, совокупные потери ВВП к концу 2021 года достигнут 227 миллиардов долларов. Однако региональный показатель скрывает важные национальные различия. Например, в 2020 году в таких странах, как Ирак, Ливан и Ливия, наблюдалось двузначное сокращение реального ВВП, а большинство экспортеров нефти в странах Персидского залива столкнулись с сокращением на 5-8%. Сокращение реального ВВП Израиля, Иордании и Катара было гораздо более мягким (2-3%), в то время как в Египте, чистом импортере нефти, реальный рост ВВП в 2020 году составил 3,8%. Экономика Ирана также выросла в 2020 году, поскольку сокращение производства в результате пандемии было менее выраженным, чем в других странах, поскольку экономика уже сократилась на 6,0% как в 2018, так и в 2019 годах.

Наблюдается умеренное восстановление, но при том, что рост реального ВВП региона в 2021 году составит всего 2,2%, региону потребуется, по крайней мере, до 2022 года, чтобы вернуться к уровням производства, существовавшим до пандемии (т.е. в 2019 году), причем для некоторых стран это займет еще больше времени. Как и экономические последствия пандемии, экономические перспективы варьируются в зависимости от уровня инфицирования COVID-19, программ вакцинации, финансового профиля и экономических основ каждой страны, и не в последнюю очередь от их воздействия на сырьевые товары, туризм и интенсивные контакты, такие как гостиничный бизнес.

Страны, которые относительно быстро внедрили широкомасштабные программы вакцинации (государства Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ), Марокко и Израиль), показали лучшие результаты в 2021 году, в то время как Алжир, Ливан и Тунис, внедрение вакцин в которых происходило медленнее из-за финансовых ограничений или проблем с поставками, будут бороться за возвращение к уровню производства до пандемии, в реальном выражении, до 2023 года. Более того, политическая нестабильность и конфликты в Ливии, Сирии и Йемене тормозят программы внедрения вакцин и усугубляют экономические проблемы, вызванные пандемией. Однако есть признаки того, что некоторые региональные игроки, включая Марокко и ОАЭ, предпринимают усилия по улучшению внедрения вакцины в странах, которые еще больше отстают.

В расчете на душу населения уровень ВВП, по оценкам, снизится на 5,3% в 2020 году при росте всего на 0,6% в 2021 году, что усугубит региональное неравенство. Всемирный банк указал, что экономические последствия пандемии могут увеличить число людей в регионе, живущих в нищете, до 192 миллионов, по сравнению со 176 миллионами в 2019 году.

Беспрецедентные уровни финансовой поддержки были реализованы для смягчения финансовых последствий пандемии, но, хотя это отчасти смягчило воздействие на экономический рост, это обошлось без финансовых балансов. Дефицит бюджета значительно увеличился в таких странах, как Бахрейн, Ирак, Кувейт, Оман и Саудовская Аравия. Несмотря на то, что Катар сохранил профицит бюджета в 2020 году, он значительно снизился с 4,9% до 1,3% ВВП. Восстановление цен на нефть несколько ослабило давление на государственные финансы, особенно в государствах Персидского залива. Цена на нефть марки Brent упала до 18 долларов за баррель в апреле 2020 года и стабилизировалась на уровне 65-75 долларов за баррель во второй половине 2021 года. Управление энергетической информации США прогнозирует, что средняя цена на нефть составит 72 доллара США за баррель в течение 2021 года и сохранится на этом уровне в 2022 году, что является уровнем, достаточным для сбалансирования бюджетов нескольких стран региона.

Между тем, уровень государственного долга вырос в среднем с 64,2% ВВП в 2019 году до 73,8% в 2020 году. В то время как большинству стран региона со временем удастся сократить дефицит и уровень долга, МВФ прогнозирует, что уровень долга Алжира будет продолжать увеличиваться в процентах от ВВП, по крайней мере, до 2026 года, поскольку дефицит, по прогнозам, сохранится на уровне выше 6% ВВП в краткосрочной перспективе.

ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ

Эти экономические проблемы будут влиять на траекторию региональных оборонных бюджетов, равно как и неопределенность в отношении темпов экономического восстановления. Налогово-бюджетное давление и потенциальная возможность смещения приоритетов государственных расходов в сторону социального сектора и сектора здравоохранения, где пандемия выявила уязвимость, создают проблемы для роста расходов на оборону.

Региональные расходы на оборону, которые уже находились под давлением до пандемии, снижались в реальном выражении четвертый год подряд в 2021 году. В номинальном выражении региональные расходы были относительно стабильными с 2017 года, составляя около 170 миллиардов долларов, включая ассигнования на иностранное военное финансирование из США. Однако, учитывая, что темпы инфляции составляют в среднем 6,9% в год (а в некоторых странах превышают 30%), сокращение реальных тарифов является значительным, при этом сокращения в среднем составляют 3,6% в год в течение четырех лет до 2021 года.

Несмотря на постепенное восстановление цен на нефть в 2021 году, ограничения на государственные расходы сохранялись, а расходы на оборону в ряде стран вновь оказались под давлением. В Саудовской Аравии оборонный бюджет был сокращен в 2021 году четвертый год подряд. Оборонный бюджет на 2021 год на 21,9% ниже, чем ассигнования на 2017 год в номинальном выражении. В реальном выражении расходы (в постоянных долларах США 2015 года) сократились с 59,0 млрд. долларов четыре года назад до 43,0 млрд. долларов в 2021 году — реальное сокращение на 27,1%. Кроме того, в предбюджетном заявлении Министерства финансов Саудовской Аравии на 2022 год, опубликованном в сентябре 2021 года, изложены планы по дальнейшему сокращению общих государственных расходов в ближайшие три года, предполагая, что в среднесрочной перспективе будет небольшая передышка в сложных бюджетных условиях. Бюджетные ограничения могут ослабнуть, если цена на нефть стабилизируется в 2022 году на уровне, близком к уровню, необходимому для сбалансирования бюджета — действительно, по данным МВФ, безубыточная цена на нефть в Саудовской Аравии упала с 89 долларов за баррель в 2018 году до 76 долларов за баррель в 2021 году.

В Омане ограничения на расходы по-прежнему сохранялись, поскольку страна пыталась взять под контроль свой большой дефицит бюджета. Государственные расходы на оборону сократились еще на 14,1% в 2021 году и в настоящее время примерно на 23,8% ниже своего пика 2015 года в номинальном выражении. Тем не менее, с объявлением МВФ в октябре, что он ожидает, что сальдо бюджета Маската улучшится с -18,7% ВВП в 2020 году до всего лишь -2,6% в 2021 году и перейдет к профициту в следующем году, худшие из недавних финансовых проблем страны, возможно, уже позади.

В отличие от своих соседей, Кувейт увеличил бюджет Министерства обороны на 37,0% в реальном выражении в 2021 году, при этом расходы достигли 9,63 млрд. долларов по сравнению с 6,82 млрд. долларов в 2020 году. Причина повышения остается неясной, хотя это может быть связано с первоначальными поставками 28 боевых самолетов Eurofighter Typhoon, которые были заключены в апреле 2016 года. Поставки должны были состояться в период с 2020 по 2023 год, но были отложены из-за пандемии. Группа кувейтских пилотов Typhoon начала обучение в подразделении оперативной конверсии в ВВС Италии в январе 2020 года. Несмотря на значительный дефицит бюджета, который увеличился до 8,3% ВВП в 2020 году, Кувейт вступил в пандемию с относительно низким уровнем государственного долга (11,6% ВВП по сравнению со средним показателем по странам Персидского залива в 64,2% в 2019 году), и поэтому у него больше возможностей для увеличения заимствований в краткосрочной перспективе. Кроме того, потенциальные заказы, в том числе на вертолеты AH-64E Apache из США, могут затруднить сокращение расходов на оборону.

Тем временем оборонные бюджеты стран-импортеров нефти в Северной Африке продолжали расти. Оборонный бюджет Египта в последние годы демонстрирует стабильный рост в реальном выражении, составляя в среднем 4,6% в год с 2019 года, поскольку страна продолжает финансировать программы модернизации военно-морского флота и авиации. Увеличение бюджета в Тунисе было достаточным для борьбы с инфляцией, превышающей 6%, при этом бюджет на 2020 и 2021 годы остается стабильным на уровне 1,2 млрд. долларов.

Расходы Марокко также продолжали расти, с реальным увеличением на 2,5% в 2021 году после значительного скачка на 20,9% в 2020 году. Подъем происходит на фоне сохраняющейся напряженности в отношениях с Алжиром, и страна финансирует амбициозную программу закупок, которая включала 24 боевых вертолета Boeing AH-64E Apache Guardian и новую наземную систему противовоздушной обороны. Оборонный бюджет Марокко в 2021 году составил 6,35 млрд. долларов, что сопоставимо с уровнями Омана и Катара, но все еще несколько отстает от бюджета Алжира в 9,04 млрд. долларов. Между тем оборонный бюджет Алжира в последние годы находится в состоянии стагнации из-за падения цен на нефть.