Он увидел лицо Бри на фоне бледно-голубого прямоугольника окна. В руке она держала деревянный шар. Райнил Лайан прекрасно знал людей и сразу заметил, что она тут же потеряла свою обычную уверенность в себе. Она нервно улыбнулась и натянула шкуру хоксни на жалкие округлости своей груди. Райнил Лайан запер дверь за собой.
В последние дни он приобрел большой авторитет, даже величие. Его борода была подвязана лентой, как делали богатые борлиенцы, он был одет в узорчатый борлиенский камзол и шелковые брюки. С недавних пор он стал оказывать внимание Бри и даже подарил ей древнюю карту мира. Он внимательно и подолгу выслушивал её теории. Всё это льстило ей. И хотя она не доверяла Райнилу Лайану, ей нравилось, что он проявляет интерес ко всем её делам.
— Ты слишком много работаешь, Бри, — назидательно сказал он, поднимая ухоженный палец. — Прогулки по воздуху вернут румянец на твоё лицо.
Бри смущенно отвернулась от него.
— Ты знаешь, что с тех пор, как Амин Лим ушла с Шэй Тал, у меня много работы в академии. И мне ещё нужно делать свою работу.
Академия процветала, как никогда раньше. У неё теперь было своё здание и несколько рабов. В академию для проведения занятий приглашались ученые люди из других стран, которые посещали Олдорандо. И многие идеи, родившиеся в академии, уже были претворены в жизнь, включая даже ветряные мельницы. Сам Райнил Лайан, как глава совета мастеров, покровительствовал деятельности академии. Его острые глаза не пропускали ничего. И сейчас, заметив каменную скульптуру на столе, он внимательно посмотрел на неё. Бри вспыхнула и отвернулась.
— Она очень старая, — сказала она.
— И всё ещё пользуется вниманием?
Она вдруг хихикнула.
— Тема популярная.
Он сел к столу, устроившись так, чтобы ноги их соприкоснулись. Бри прикусила губу и опустила глаза. У неё нередко возникали эротические фантазии относительно этого мужчины, хотя она его не любила, — и сейчас они все нахлынули на неё.
Она спрятала лицо в ладони, удивляясь тому, что её хрупкое тело, тонкие руки могли привлечь внимание такого знатного мужчины, возбудить в нем желание.
Но Райнил Лайан, как это было присуще ему, изменил тактику. Он откашлялся после минутного молчания, убрал ногу и заговорил серьёзно.
— Бри, среди тех пилигримов, которые прибыли из Панновала, есть один не так ослепленный религией, как остальные. Он делает очень точные часы из бронзы. Дерево не подходит для твоей цели. Позволь мне привести этого человека и ты расскажешь ему, что тебе нужно сделать.
— Это не просто часы, Райнил Лайан, — сказала она, глядя на него и думая, могли бы они оказаться в такой же позе, как те ловкие любовники из камня. — Это модель всей нашей Вселенной.
— О, я понимаю. Но ты всё расскажешь этому мастеру. Я щедро заплачу ему за работу. Скоро я займу пост мэра города и буду обладать большой властью.
Она поднялась. Так внушительнее будет её ответ.
— Я слышала, что ты собираешься править Олдорандо. И не им одним. Западным Вельдом тоже.
Его глаза подозрительно сузились. Он смотрел на неё наполовину злясь, наполовину улыбаясь.
— Кто сказал тебе это?!
Бри отвернулась.
— Ты же сам знаешь, как разносятся новости.
Райнил Лайан гневно топнул ногой.
— Значит, опять Фаралин Ферд проболтался. Пьяная свинья!
Бри хмыкнула.
— Ты невысокого мнения о нем и о Танте Эйне.
Он пренебрежительно махнул рукой. Затем взял её за руки.
— Я думаю только о тебе. Да, у меня будет власть, — и я, в отличие от этих идиотов, буду укреплять её с помощью знаний. Стань моей женщиной — и у тебя будет всё, что ты пожелаешь! Ты будешь жить в роскоши. Мы будем вместе развивать науку. Я открою тебе тайны, которые мой предшественник, Датнил Скар, никогда не решился бы открыть. Мы откроем саму пирамиду короля Дэнниса и добудем его древние вещи...
Вырвавшись от него, Бри отошла в сторону. Её руки, как две легкие птицы, пытались закрыть её лицо, спрятать возбуждение, которое овладело ею.
— Не искушай меня, не играй со мною!
— Тебя не нужно искушать, моя любовь. Посмотри-ка на это.
Он открыл свой кошелек и вынул оттуда несколько только что отчеканенных монет. Он положил их на ладонь и протянул ей — как человек, пытающийся пищей приручить дикое животное. Бри осторожно приблизилась, чтобы рассмотреть монеты.
— Это мой подарок, Бри, возьми их. Они возродят величие Олдорандо!
Монеты представляли собой неровные круги трех видов. Печать на них была грубой и нечеткой, но Бри всё же смогла разобрать буквы. На маленькой серебряной монете было написано "Пол-Руна", на большой — "Один Рун" и на маленькой золотой — "Пять Рунов". На другой стороне каждой монеты было выбито по кругу "Олдорандо".
Бри возбужденно рассмеялась, рассматривая монеты. Они олицетворяли для неё новую власть, — власть знания.
— Руны! — воскликнула она. — Это богатство!
— Ключи к богатству. Всего за сотню этих золотых монет можно будет купить целую башню!
Бри положила монеты на стол. В голову её тут же пришла некая идея.
— Твой подарок очень кстати. Сейчас я проверю твой ум, Райнил Лайан, — сказала она. Он рассмеялся, но по лицу Бри понял, что она серьёзна. — Пусть Пол-Руна будет наш мир, Хрл-Ихор, большой Один Рун — Баталикс, а маленькая золотая монета — Фреир...
Двигая монеты по столу, Бри рассказала ему свою теорию движения небесных тел и затмений. Райнил Лайан внимательно слушал её, изредка делая замечания или задавая вопросы, из которых Бри поняла, что он прекрасно во всём разобрался. — "Он умен, — подумала она. — Умнее, чем Датка или даже чем Лэйнтал Эйн. А мне нравятся умные люди... пусть даже они не всегда честны и щепетильны в вопросах совести".
— Я скоро до конца разработаю свою модель и расскажу тебе всё, — заключила она.
Он улыбнулся и снова взял её тонкую руку. Бри задрожала, так же, как тогда, внутри брассимпса.
— Мастер будет у тебя уже завтра, готовый делать из золота всё, что ты скажешь, — если ты согласишься быть моей и позволишь мне всем сообщить это. Я хочу, чтобы ты была в моей постели.
— О, давай подождем... пожалуйста... пожалуйста... — но она, дрожа, упала в его объятия и Райнил Лайан крепко обнял её. Руки его жадно шарили по её щуплому телу.
Он хочет меня, подумала она. Голова её кружилась. Он хочет меня так, как никогда бы не осмелился Датка. Он более зрелый, более умный. Он совсем не такой плохой, как говорят о нем. Шэй Тал ошибалась относительно него. Она во многом ошибалась. А кроме того, он имеет власть в Олдорандо, — и я буду иметь её тоже, если сейчас же отдамся ему...
— Постель, — выдохнула она, срывая с себя одежду. — Быстрее, пока я не передумала. Я в смятении... Быстрее... Я уже готова...
— О, мои брюки... осторожнее! — однако он был доволен её нетерпеливостью, с которой она сдернула его бесценные шелковые брюки — и, опустившись на кровать, руками ввела его член в себя. Она застонала от боли, а он рассмеялся от радости. Бри видела себя и Райнила Лайана, слившихся воедино и кружащих среди звезд в объятиях могучей силы Вселенной...
* * *
Больница Олдорандо была новой и ещё не совсем достроенной, но в ней уже работала молодая женщина-аптекарь и пожилая повитуха, известная под именем Ма Скантиом. Больница находилась на окраине города, вблизи башни Праста. Сюда приносили даже чужеземцев, которые больными прибыли в город. Рядом располагалась лечебница для больных животных. И больница, и лечебница уже пользовались дурной репутацией. Обычно больные покидали её ногами вперед.
Лэйнтал хотел пойти к Ойре — за последнее время между ними возникло много вопросов, которые требовали тщательного обсуждения, — но некстати примчавшийся раб сказал, что его срочно вызывает врач больницы, Ма Скантиом. Лэйнтал был удивлен и раздосадован — но всё же пришел к ней, больше из любопытства, чем по любой другой причине. Это была высокая крупная женщина с большой грудью и ласковым лицом. Одна из её сестер была женой Накхри. Несмотря на это, она и Лэйнтал Эйн всегда были в хороших отношениях.
— Зачем я тебе нужен? — грубовато спросил он.
— У меня в изоляторе двое странных больных, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты посмотрел на них.
Она выбрала нужный ключ из связки, накинула на себя длинный белый халат, как делали борлиенские лекари. Они прошли в запертый изолятор, который находился на верхнем этаже башни. Поднимаясь по лестнице, Лэйнтал Эйн хмурился, предчувствуя недоброе.
Верхний этаж башни был разделен перегородками на маленькие комнаты с зарешеченными окошками в дверях. Ма Скантиом молча сняла заслонку с одной решетки и предложила Лэйнталу заглянуть туда.
В комнате было две кровати — и на каждой из них лежал мужчина. Оба были совсем голые. Мужчина на кровати, ближней к двери, с густой гривой черных волос, лежал выгнувшись и сцепив руки за головой. Пальцы его были ободраны о каменную стену и покрыты кровью. Голова его была повернута под неестественным углом. Он заметил лицо Лэйнтала в окне и попытался зафиксировать на нем взгляд — но даже это ему не удалось. Голова его ещё больше вывернулась в сторону. На шее вздулись жилы.
Второй больной лежал возле окна. Руки его судорожно прижимались к груди. Он то скручивался в комочек, то выпрямлялся, выгибаясь так, что кости его трещали. Лэйнтал узнал в нем человека, подобранного на улице. Оба больных были смертельно бледны, их голые тела блестели от пота. Они как будто сражались с невидимыми врагами, наседавшими на них. Лэйнтал торопливо опустил заслонку. Вся комната была выкрашена в белый цвет. Цвет смерти.
— Это называют костной лихорадкой, — сказал он. Он уже слышал от торговцев об этой страшной болезни.
Ма Скантиом не ответила. Он пытался угадать выражение её лица в полутьме коридора, но она просто кивнула и стала спускаться. Лэйнтал спешно последовал за ней.
— Давно они здесь? — спросил он.
— Первый из них прибыл два дня назад, — сказала она через плечо. — Второй сегодня, всего полчаса назад, и тогда я решилась сообщить тебе.
Лэйнтал Эйн разозлился.
— Два дня назад?! Ты должна была сообщить мне сразу! Я всё же лорд Западного Вельда!
Ма Скантиом отвернулась от него.
— Я была занята с больными. Оба голодают. Их не удается заставить даже выпить воды. Эта болезнь вызывает постоянные мышечные спазмы и ужасную боль. Это повредило их разум.
— Они умрут?
Ма Скантиом угрюмо взглянула на него.
— Если верить торговцам, выздоравливает только половина заболевших. Они теряют до трети своего веса и не восстанавливают его после выздоровления. Другие сходят с ума и умирают. Вероятно, болезнь разъедает их мозги. И она очень заразна.
У Лэйнтала вдруг пересохло в горле. Он испугался, подумав, что страшная болезнь уже поразила его. Вернувшись в комнату Ма Скантиом, он тщательно прополоскал горло крепким борлиенским вином и высунулся в окно, чтобы прочистить легкие. Эта комната тоже была выкрашена в белый цвет. Это было пугающе и непривычно. Снизу доносился шум реки Ворал, которая непрерывно несла свои воды. Куда?.. Зачем?.. Совсем не ради любви или жизни.
— Кто они? Торговцы? — спросил он, не оборачиваясь. Его сердце бешено колотилось. Он уже чувствовал, что вся жизнь, которую он знал раньше, скоро рухнет. Неизвестное будущее давило на него, как гора.
— Они пришли с востока. Путешествовали с различными группами мадис. Один мелкий торговец, другой бард. У обоих были рабы-фагоры, которые сейчас тоже в лечебнице. Прибывшие говорят, что костная лихорадка распространяется быстро и может стать настоящей эпидемией. Я хочу, чтобы этих пациентов убрали из больницы. Несмотря на изоляцию, они могут разносить заразу. Нужно найти для них уединенное место за городом. Ведь это явно не последние такие больные.
— Но причем тут я? — возмутился Лэйнтал Эйн. — Ты говорила это Фаралину Ферду? — Фаралин Ферд был в большей степени правителем Олдорандо, чем его пьяница-товарищ Тант Эйн. — Больница стоит на его земле. Это он должен заниматься этим.
Она нахмурилась.
— Говорила. Он заявил, что всё это — мои личные проблемы. Тант Эйн предложил убить всех больных и бросить их тела в реку, чтобы она унесла заразу в Борлиен.
Лэйнтал Эйн нахмурился. Он не ожидал, что лейтенанты настолько забудут о своих обязанностях. Но кто-то должен был этим заниматься — ради города.
— Посмотрим, что я смогу сделать, — наконец неохотно сказал он. — В пяти милях отсюда есть старая разрушенная башня. Может, она подойдет.
— Я знала, что ты поможешь, — она положила ему руку на плечо. — Зараза проникает с востока, с торговыми караванами. При такой теплой погоде она распространится, как пожар. Половина города вымрет, а выжившие станут слабы, словно дети. Мы не умеем лечить эту болезнь. Я уверена, что переносчики — фагоры этих людей.
Лэйнтал лишь пожал плечами.
— Ну так сегодня же ночью убей этих фагоров и сожги их тела.
— Я — только старая женщина, — возразила Ма Скантиом. — Я хочу, чтобы этим занялся кто-нибудь из обладающих властью. Поэтому я вызвала тебя. Я знаю, что ты будешь на моей стороне. Вы должны выставить караулы и не пускать в город никого, кто идет с востока. Если придется, то и убивать их. Убивать всех больных. Я сама знаю, что это ужасно, но у меня нет выбора. Здесь они могут заразить остальных, несмотря на все предосторожности.
Лэйнтал Эйн нахмурился. Возиться с сожжением тел фагоров ему вовсе не хотелось. Ещё меньше ему хотелось убивать кого-либо.
— Ты думаешь, что они будут распространять костную лихорадку?
Ма Скантиом снова отвернулась.
— Не знаю. Я только не хочу рисковать. Может быть, Вутра шлет нам болезнь.
— Вутра всегда шлет болезни.
Она поджала губы. На лице её ясно читалось беспокойство.
— Так ты поможешь мне или нет?
Лэйнтал сам отвернулся от неё. Он уже чувствовал, что из-за своего добросердечия к ней влип в очень большие неприятности.
— Я прикажу отнести этих больных в ту разрушенную башню и оставлю раба присмотреть за ними. Больше я ничего не могу обещать. Ты считаешь, что скоро будут и другие больные?
Не изменив выражения лица, она ответила:
— Конечно.
Когда он уходил, поток всё ещё выводил свою мирную песню, струясь под больничной башней.
* * *
Несмотря на охватившее его раздражение, Лэйнтал Эйн решил исполнить просьбу Ма Скантиом, хотя у него были другие планы на эти два часа до захода Фреира, и он очень не хотел ввязываться в это опасное дело. Он всё ещё не оставлял надежд переубедить Ойру забыть своё воздержание и надеялся, что нынешний вечер и кувшин крепкого борлиенского вина помогут ему в этом крайне важном для него деле. Но слова Датки, которые он произнес утром того дня, когда Ойра вернулась из своего путешествия в мир мертвых, очень встревожили его. Он понимал, что он и Ойра были единственными законными кандидатами на правление в Олдорандо. Он понимал, что это его неотъемлемое право, право потомка самого Великого Юли, и что у него на самом деле хватит людей и популярности, чтобы отстоять его. Но хочет ли он править Олдорандо?..
