Зверь лютый. Книга 36. Аутодафе

На твою ли да на белу наготу".

Суетилась она интенсивно. Мешок, сквозь который её голова была прижата к верстаку, гасил множество звуков. Совершенно не содержавших в себе позитивного, благонамеренного или жизнерадостного. Бешено царапалась, пытаясь сдвинуть мою руку со своего загривка. Впрочем, активные тело— руко— ного— и языко-движения лишь усиливали моё бешенство. Выражавшееся во всё более резком... и глубоком... проникновении.

Чувство восстановления справедливости, азарт наказания обманщицы, манипуляторши, дуры хитро-... чего-нибудь..., соединялись с более обычными для такой ситуации чувствами. И, наконец-то, излились. Обычным, многомиллионолетним образом. Как и принято с тех ещё, с до-обезьяньих эпох.

Это, знаете ли, не худший вариант. По сравнению с самкой богомола, например. Или теми убийственными манерами поведения, которые придумывают социально продвинутые человеческие общности. Я уж не говорю о драконах — те девиц просто едят.

Пока я удовлетворённо успокаивался с чувством исполненного долга и восстановления закона и порядка, приводя в порядок одежду, "принцесса" сползла с верстака на пол кучей едва прикрытого мешком голого колышущегося женского мяса. Где и продолжила, уткнувшись в пол лицом, рыдать и скулить.

— Вставай.

— Ы-ы-ы...

— Отдать тебя Казику?

— Ы-ы-ы...

Глядя на эту бело-розовую ноющую и дрожащую кучу под верстаком, на существо, растёкшееся в слизь душой и телом, я испытывал... глубокие сомнения.

Ей — плохо. Я хотел бы, чтобы ей было хорошо. Просто потому, что я помню её прежней. Помню, какую радость она мне доставляла.

"Неблагодарность — страшный грех". Не хочу быть неблагодарным.

Но вернуть её в то, прежнее состояние души и тела — невозможно.

"Даже бессмертные боги не могут сделать бывшее небывшим".

Глава 738

"Хорошо" — это внутри. Это оценка человека "здесь и сейчас". Человек изменился — "хорошо" изменилось. И будет меняться. Какое "хорошо" у неё сейчас — понятно: "не трогайте меня все!". Что будет для неё "хорошо" через месяц? Год? Десять?

"Хорошо" — это мечта. И не только. Это — путь к мечте, это силы, способности пройти этот путь. На что способна вот эта лужа слёз и болото всхлипов? Дать ей прялку и пусть нитку тянет? В одиночке. В келье монашеской. Этого хватит для счастья на всю оставшуюся жизнь? Или таланты, свойства личности будут прорастать как волосы у манкурта, как загнувшиеся ногти? Причиняя каждый день непрерывную и неизбывную муку. Такое можно терпеть, с таким можно жить. Но... это — "хорошо"?

Нужно понять — что ей может быть "хорошо". Не сейчас — потом, по жизни. Понять — сможет ли она пройти дорогу к своей мечте. Нет, не "пройти" — идти. Успешно. Переставляя свои мечты всё дальше. Как убегает от нас горизонт. Преодолевая препятствия. Есть ли в ней... не только желание, но и способность? И нужно помочь измениться, стать самой собой. Измениться — чтобы стать. Чтобы изменяться. Само-целе-полагающей и само-целе-достигающей.

Нужно?! — Ваня, у тебя что, других дел нет?! А ЭКИПа? А севообороты с семипольем? А снижение детской смертности, в конце концов?!

Ты, Ванюша, совсем не идеал. Даже близко — не. Но самому, по собственному желанию, становиться неблагодарной сволочью...

"Умный человек. Но — подлец".

Тебе дерьма мира мало, хочешь своего добавить?

— Вставай.

Она, подвывая, бессмысленно дергая платье, на которое наступила, начала выкарабкиваться. А я позвал Сухана и выдал ему подробные инструкции.

— Топай за ним. Исполняй, что он скажет. А то мужу отдам.

Ну у меня и страшилки. Как в детской сказке: "придёт серенький волчок и укусит за бочок". Про мужа.

Продолжая всхлипывать и сморкаться, она отправилась внутрь дома.

Забавно, но если бы не эта её выходка с попыткой манипулировать мною, отомстив так своему законному, способность, попав в ситуацию "объекта", весьма... "тесную", ограниченную, непристойную для нею, вывернуть её к своему восторжествованию, хотя бы только моральному, над своим многолетним мучителем, храбрость издевательства над палачом, над ненавидимым супругом...

"Безбашенность". "Очертя голову" — свойство бойца, а не заезженной клячи со жвачкой. Она оказалась не вполне "пустышкой", выжатой, вытоптанной семью годами непрерывной и всеобщей травли. Сохранила способность к инициативе, к собственным действиям. Пусть и в такой форме.

"Мы туда идём, куда нас ведут". Она выказала способность "идти сама".

Постоял перед закрытой Гедко дверью. Подумал. Принял подходящее выражение лица. И радостно, энергично, всем видом своим демонстрируя чувство глубокого удовлетворения от исполненного долга, распахнул дверь и направился к столу "военного совета".

Старательно усевшись, устроившись по-удобнее на том же месте, где только что провёл четверть часа, наполненную столь увлекательными тактильными ощущениями и высоконравственными проповедями, поделился:

— Очень хорошо. Ну просто очень.

Присутствующие были напряжены и не отражали лицами мою всеобъемлющую удовлетворённость.

Не хотят они. Разделить со мной чувство прекрасного.

Пришлось уточнить:

— Я имею в виду проповедь господина епископа. Вдохновляет, возбуждает и воодушевляет. Красочно и мило. От ваших слов прямо хочется. Сильно. В смысле: сокрушить поганых язычников и искоренить язву идолопоклонничества. Однако, не следует ли нам перейти к делам более... конкретным? Которые — в мире тварном. Телесным, так сказать.

И я весело улыбнулся Казимиру.

Казик был мрачен. Можно добавить: злобен, вздрючен и ненавидищь. Хороший у него взгляд: чётко выражает крайнюю степень чувства. Чувство, правда, нехорошее: ненависть. Но как явно выражает! Убил бы. Порвал, затоптал, зажарил, съел... В любой последовательности.

И это радует. Поскольку — накось-выкуси.

Гипно-кобро-дилетант. Кобер. Набраться манер у Фридриха II Штауфена, называемого "чудом мира" со "взглядом змеи" — ещё рано по хронологии, не родился ещё. А у Боголюбского, с его "высасывающим взглядом" — далеко по географии.

После бесед в пытошных подземелиях в Боголюбово мне чужие гляделки... интересны. Но не страшны.

Не пугай меня, принц-василиск, глазнюк-рогоносец.

"Поздно пить боржоми, когда почки отвалились" — народное наблюдение. Поздно глядеть грозно, коли "жёнкина дверка" нараспашку хлопает. И ведь ты всё сам сделал, своими руками, мозгами и... и прочими частями тела.

Сам дурак. Тебе зеркало дать?

Моя довольная физиономия действовала на Казика как... как красная тряпка на быка.

Нет, сравнение неверно. Всё-таки, мулета тореро присмотренную коровку накроет, но не покроет. Правильнее как есть: как действует вид успешного самца на самца... прокинутого мимо. Про битвы зайцев за зайчиху слышали? — Во-от. "И убежал рыдая".

"Ты — никто. И звать — никак. И место твоё — у параши".

Помахал в воздухе пальчиками, подобно хирургу приступающему к пациенту, добавил в улыбку оттенок восторженности. Истинная правда! Сплошной восторг! От тактильных воспоминаний, буквально наполнявших ладони ощущением тела "принцессы"...

Я просто лучился оптимизмом!

Казик уже набрал воздуха, чтобы выразить... своё мнение по моему поводу, но тут Гедко повторил моё движение с княгиней.

Нет, не на верстаке, как вы подумали. А как прежде, за этим столом.

Я... сильно удивился.

Через доски не видать, но, кажется, епископ Краковский просунул ручку под столом и положил на коленку взбешённому Казимиру. Или не на коленку? А куда? Казик же в чулочках? Чулочки тоненькие, можно и не снимать. А бре там есть? Или... за не надобностью по тёплой погоде?

Как интересно! Наблюдать со стороны сходную с моей моторику. Ручки короче — сильнее перекашивается. "Кривое зеркало" — искажает, но показывает. У меня морда тоже была такая умильно-благостная? Плечико тоже так... подёргивалось? Ритмически. Это он успокаивает князя или возбуждает? А потом? Они удалятся туда же? На тот же... верстак? Буратину делать будут? А получится?

Нурманы Сигурда называли подобных деятелей в составе экипажей своих драккаров — драконами. Епископ Краковский в роли дракоши? "Как много нам открытий чудных готовят..." туризм и дипломатия.

— По воле господина нашего, Великого Князя Краковского Болеслава Болеславича, воеводами ляшскими составлен план сокрушения язычников.

Властович по кивку епископа открыл толстую тубу красной кожи и вытащил пергаментный свиток. Однако не стал его сразу разворачивать. Глубоко вздохнул и начал вводную:

— Как известно, язычники бурно празднуют день солнцеворота. Это будет 15 июня, вторник. Вечером этого дня собираются они в свои святилища для исполнения диавольских треб, с наступлением темноты возжигают костры, пляшут бесовские танцы, напиваются, развратничают и совершают прочие мерзости по сатанинскому наущению. С восходом же солнца иные расползаются по ямам своим, иные же, не имея сил даже и на это, валяются по кустам вокруг кострищ. Лишь к закату добираются слуги нечистого к своим жилищам. Отдохнув, на следующий день возвращаются они к обычным своим делам.

"Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа,

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война...".

Киев здесь бомбить не будут. Нечем. И дата другая.

Разница дат от разницы между юлианским и григорианским календарями. Но день — тот же. Это люди по-разному считают. А так-то Земля крутится как всегда.

Какая милая этнографическая справка! Этот праздник, под названием Купала или Янов день, распространён во всей Восточной Европе, да, кажется, вообще свойственен земледельческим народам в условиях чётко выраженных сезонов.

"Только где ты, где ты середина лета...".

"В сто сорок солнц закат пылал,

в июнь вкатилось лето,

пришла жара,

жара плыла —

за Вислой будет это".

— Сиё богомерзкое действо язычники почитают из важнейших. Собираются на него из разных мест. Даже и из крепостей своих. По граням своих земель пруссы строят земляные укрепления, где нет обычных жителей. Туда собираются отряды воинов, ежели мы идём на них войной. В мирное же время там пребывают лишь немногочисленные ветераны да посланные в стражу юноши. В этот день там и вовсе остаётся едва ли треть.

Властович раскатал свиток по столу.

— Сиё — чертёж земель. Вот грань. Тут — наши. Тут — язычники.

Регион — Нижняя Висла. Правобережье — пруссы. Выше по реке на правом берегу — Плоцк, столица Мазовии. Севернее и восточнее христиан нет. Ряд городов, которые будут здесь построены в ходе подчинения пруссов (Торунь, Хелмно...), пока отсутствуют. Вдоль Вислы и загибаясь севернее Плоцка внутрь территории редкая цепь пятнышек, укреплённые городища пруссов. Это которые с "винтовым входом". Я про такие — уже...

На севере у моря отмечен Труссо (в 21 в. район Эльблонга), севернее — Висленская коса с проходом в море через залив прямо напротив (в 21 в. его заново построят), чуть южнее — плоскогорье от берега Вислы к востоку. Ещё восточнее, в устье Преголи — Тувангсте (Калининград), дальше — Ромов, на полуострове Самбия Кауп (в 21.в. район Зеленоградска). На западе — Гданьск.

— План, принятый господином нашим, коий нам, с соизволения Господнего, надлежит исполнить, состоит в следующем.

Властович пожевал губы, сомневаясь, кажется, в уместности изложения стратегической задумки в такой компании. Эти дикари схизматические вообще карту понимают? Стоит ли метать бисер перед свиньями?

Епископ поощряюще кивнул воеводе.

— 31 мая, в воскресенье, господин наш отстоит молебен о победе. В Гнезно. У гробницы св. Войцеха. К тому дню всё шляхетство соберётся туда, дабы принять крест Господен и отправиться на битву с язычниками. На другой день крестоносное воинство выдвигается к Быдгощу.

Властович поглядел вопросительно на меня. Типа:

— Слышь, лысый, ты про такие города хоть слышал?

* * *

Факеншит! Прямо по анекдоту:

— Лысый! Пить будешь?

А я, очевидно, должен спросить:

— Слышь, кудрявый. А у вас бабы ещё есть?

Не, не спрошу: у Казика "резьбу сорвёт".

Увы, я слышал про этот город. Похоронку оттуда видел.

У моей бабушки было три брата. Я помню их довоенное фото: красивые здоровые весёлые парни. Они были бы рады внуку. Играли бы со мной, жизни учили. Все погибли. Питер, Смоленск. И этот Быдгощ. Варшавско-Познанская наступательная операция.

"В полях за Вислой сонной

Лежат в земле сырой

Серёжка с Малой Бронной

И Витька с Моховой...".

Мои деды, никогда мною в жизни не виденные, на других улицах жили. А легли в те же поля.

* * *

Я ласково улыбнулся воеводе в ответ. Тот поморщился и продолжил:

— Сведомо нам, что иные из людей наших, обуянные страстью к стяжательству, доброхотствуют пруссам. Торг с ними ведут в приграничье. Посему войско собирается вдалеке от земель языческих. Мы же распустим слух, что поход не против язычников, но против князей поморских, против Гданьска.

— А Сигурд знает?

Властович взглянул на Гедко, тот фыркнул:

— Узнает. Когда время придёт. Гданьский княжеский дом с пруссами в любви. Торг ведут, корабли их принимают, схизматиков привечают, воли еретикам дают немерено.

Тут он вспомнил, что разговаривает со схизматиками и убрал пафос. Продолжая, однако, ритмично придерживать Казика за коленку. Или за что другое?

— К 14 июня в Быдгощ придут корабли. Их ныне строят в Кракове и Сандомире. Пруссы о том не ведают.

От Гнезно до Быдгоща меньше трёх сотен вёрст. По своей земле, по известным и не худшим дорогам. На выдвижение воинства — две недели. Реалисты.

— За две недели до того князь Мешко в Сандомире грузится на корабли и спускается по Висле. Язычники, даже и прослышав о походе, увидят караван с воинами, которые мирно проплывают мимо их берегов, следуя к морю и поворачивая к Гданьску. Сиё утвердит их в истинности слухов о походе туда.

— А Сигурд?

Гедко посчитал нужным просветить:

— Княгиня Самборина — регент при своих малолетних братьях. Она добрая католичка и верная вассала... верный вассал Великого Князя Краковского. Нет ни каких сомнений в том, что Восточное Поморье присоединится к святому делу.

Истовая вера в свою правоту тренированно звучала в интонация епископа. Однако адекватности он не утратил:

— Иначе же воинство князя Мешко, вместе с призванными в поход князьями Поморья Западного, приведут строптивых к послушанию. Да и королевское войско может подойти. Ежели те будут упорствовать.

Круто. Сигурда загоняют в ловушку. Если он скажет "нет", то собранное для "святого дела" воинство обрушится на него.

Чем-то похоже на Четвёртый Крестовый:

— Изгнать неверных? — Молодцы! А по дороге — императоров в Константинополе поменяйте. Чтоб два раза не вставать.

Сигурд — чёткий вояка. Один из лучших, кого я видел. Именно поэтому он старательно избегает вооружённых конфликтов. Демонстрирует свою дружину из великорослых норвежцев, гоняет разбойников и смутьянов. Но от военного столкновения с владетельными тщательно уклоняется.