| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
После 'лёгкого пара' принято было посидеть за столом и так сказать выровнять давление. Филип сразу отмёл копчёные закуски и крепкий алкоголь, заказав лишь четыре пинты ароматного ржаного кваса с яблоками. Разговор в конечном итоге остановился на ленд-лизе и взаимоотношениях. Рассматривая удобно помещавшуюся в руку кружку, разведчик неожиданно объяснил влияние американцев на русских.
— Вот, смотри: в тридцать первом советы приняли общесоюзный стандарт для пивных и квасных кружек. Как можно заметить, в неё отлично помещается наша пинта. Не английская, а именно наша. А знаешь почему? Потому, что мы в своё время поставили оборудование на стекольный завод. И так во всём, начиная от двигателей, автомобилей, тракторов и чёрт знает ещё чего. Но сейчас мы музейный экспонат на витрине рынка. Мы не заметили перемен и слишком доверяли славе прошлого. Мы оказались слишком большими, чтобы быть быстрыми. Огромной ошибкой стала политика сворачивания торговых отношений. За пару лет большевики научились создавать своё, а не копировать наше. Они умудряются делать технику не лучше, но быстрее и дешевле. Последнее это то, что обеспечивало наше превосходство.
— Долго запрягают, но быстро едут, — усмехнулся журналист.
— В точку! Кое-что ты уже понял.
— Но они всё ещё на лошадках, а мы уже на автомобилях.
Филип не стал разубеждать уверенного в своём мнение журналиста. В чём-то он был прав, вот только даже любящие родители часто упускают момент взросления своих детей, думая, что ещё нужно повязывать слюнявчик. СССР был акселератом, вымахавшим за очень короткий период, и если бы темпы развития сохранились, то кто знает, как бы оно обернулось. Безнадёжно отставая в мелочах, в некоторых жизненно важных областях советы уже вырвались вперёд.
— Если сравнить отчёты специалистов Абердинского, Фарнборо, Куммерсдорфского и Кубинского испытательных полигонов, — Филип сделал паузу — то они не в нашу пользу. Какой балбес станет покупать такое оружие?
— Насколько я слышал, — возразил журналист, — Сталину катастрофически не хватает даже стрелкового вооружения, не говоря об остальном. В ход идут орудия со времён Русско-Турецкой войны.
Разведчик рассмеялся.
— Даже мне известно о якобы затопленных катакомбах с винтовками и пулемётами хранящееся там со времён командования московским военным округом полковника Рябцева, которое ещё не расконсервировали, а сколько их на самом деле? Прямо под нами десятки тысяч единиц оружия, на минуточку. Слышали про 'русские винчестеры' из Архангельска? Триста тысяч ещё с тех времён, а это ни много ни мало двадцать две дивизии можно вооружить. А про пулемёты Кольта из подземелья в Луге читали? Что касается старых пушек, то мой дед пристрелил бандита из кремневого мушкета, пока шериф 'гладил' на свой ремингтон. Так что большевики ещё двадцать лет будут разбираться с царским наследием, но кое с чем у них действительно не всё хорошо.
— Поэтому Сталин так напирает на бензин, продовольствие и каучук? — спросил Солсбери. — Поговаривают, что Рокфеллеры (Standard Oil of New Jersey) успешно ведут бизнес с Гитлером через испанцев, но отказываются торговать с русскими. А что вы скажите про снабжение в целом?
Файмонвилл отрезал дольку от яблока и прямо с кончика ножа отправил её в рот. Углубляться в экономические дебри и дела олигархов, по сути капитанов американского бизнеса он не хотел. Накачка произведена, осталось лишь отправить основной посыл и поставить задачу. Больше журналисту знать было не обязательно, и случись что-нибудь из ряда вон, даже грамотный расспрос о целях вояжа лишь подтвердит нужную легенду.
— Для этого вовсе не обязательно доставать пенсне и с учёным видом анализировать экономические отчёты и предварительные расчёты плановых отделов, — ответил он. — Достаточно потолкаться на колхозном рынке. Вы удивитесь, но в Москве можно купить абсолютно всё: начиная от покрышек на машину Боба и заканчивая акциями 'General Electric'.
— Вы шутите? В городе военное положение, бомбят.
— Ни капельки, мой друг, — произнёс Филип, отпивая квас. — Но есть нюанс. Снабжение столицы и других городов сильно разнятся. Поэтому сидя в Москве, вы ничего не узнаете. Однако мне стоит облегчить душу. Как говорил дедушка, душа находится аккурат под мочевым пузырём и грех её нагружать.
Журналист оценил мудрость поговорки коротким смешком и так же изъявил желание избавиться от ноши. Когда они вновь оказались за столом, Файмонвилл перешёл к сути и разговора.
— Я вас позвал по одному делу. Правительство интересуется, как обстоят дела у русских с нашей техникой. Потрачены миллионы долларов на выпуск продукции военного назначения, ещё больше вложено в строительство будущих заводов, а Сталин до сих пор не валяется у нас в ногах, умоляя привезти пару-тройку танков. Такое впечатление, что русские не потеряли половину своего потенциала. Я точно знаю, что американское оружие и в частности бронетехника воюет под Ленинградом. Как вы положительно смотрите на то, чтобы посетить этот славный город? С вами поедут десяток журналистов из разных стран, даже эта скандалистка Виктория Бэссил.
— А она, каким боком?
— Есть мнение, что на четырнадцатой церемонии военная документальная лента из России принесёт её обладателю приз киноакадемии. Даже учредили новую номинацию.
— Мир сошёл с ума, — вздохнул журналист.
— Вот-вот, эту фразу произносил и мой дед, когда впервые увидел паровоз, но ничего, свыкся. А если серьёзно, это мы просто запаздываем и не хотим смириться, что многие обогнали нас. Документалистика в борьбе за умы населения играет не малую роль. Нацисты и коммунисты это поняли раньше нас. Завтра второй секретарь посольства согласует списки, вам выпишут пропуска и назначат день.
— Так скоро? Вообще-то у меня были планы.
Файмонвилл посмотрел на журналиста с расстройством и удивлением как дрессировщик на не желающего прыгать через обруч заговорившего пса.
— Давай ка мы расставим приоритеты. Мне кажется, перед командировкой в Советский Союз ты подписал кое-какие бумаги...
— При чём тут это?
— При том, что каждый журналист это глаза и уши, а иногда и ноги разведки. Так было, есть и будет. Запомни на будущее, перед тем как войти в дверь, подумай, как станешь выходить. Ты не только вошёл, а ещё и захлопнул её за собой.
— Я уже сомневаюсь в своём поступке, — потягивая квас, обронил Солсбери.
— Да ну! И кем бы ты был, если бы не эта командировка? Одним из многих подающих надежды журналистов? Пусть талантливым, но одним из... Разница, как говориться, видна невооружённым взглядом. В общем, к дьяволу лирику. Тебя назначают старшим группы. В дороге перезнакомитесь, но следует уделить особое внимание двум корреспондентам из Канады. Это наши ребята и к их пожеланиям всегда, я повторяю, всегда стоит прислушиваться. Даже если их просьба будет выглядеть абсурдно.
— А остальные?
— Мне насрать на остальных. Особенно на этого коммуниста, из 'Миррор' (The Daily Mirror).
— Откуда такая ненависть к бульварной газетёнке?
— Газета с миллионом экземпляров уже не бульварная газетёнка, — огрызнулся Файмонвилл. — Сначала они хлопали наци, потом топили за большевиков, теперь совсем от рук отбились.
Солсбери расплылся в улыбке.
— А-а, не сумели найти к нему ключик, Филип?
— Я особо и не искал, — соврал разведчик. — Британская служба заслужено грызёт свой сухарь. Теперь детали...
Файмонвилл допил квас и больше не притрагивался к яблокам, чем воспользовался журналист. Вырезав из половинок сердцевину, он стал уничтожать угощения с аппетитным хрустом. Солсбери настолько увлёкся, что пропустил несколько фраз, произнесённых собеседником.
— ... В Ленинграде один американский инвестор открыл клинику. Сложный человек, но в случае чего от него можно ждать помощи.
* * *
Погода снова и снова подавала надежду ленинградцам успеть защитить историческое наследие через искусство декораторов Ленфильма. Укрылись 'деревянными стаканами' Медный всадник и монумент Николая I. Не забыли и современных почивших вождей: Ленина с Кировым. Работа велась колоссальная, но служащие Музея городской скульптуры не поспевали. С пониманием на потомков взирал Пушкин, без доли упрёка поглядывал Барклай де Толли и Кутузов, снисходительно смотрела Екатерина. На помощь пришла киностудия. Это неунывающие выпускники киноиндустрии, коллектив из двенадцати юношей и девушек, как апостолы, столпившиеся возле своего учителя, кружили с рулетками вокруг закрытого строительными лесами памятника и что-то записывали в свои блокноты. Учась на малом, они набивали руку для будущих проектов. Ведь мало было просто защитить памятник от осколков, его желательно было замаскировать таким образом, чтобы наблюдателю стало не разобрать, куда подевались привычные ориентиры. Рядом, где возвышались горы пухлых мешков, прошитых суровой нитью матов с песком, рулонов брезента и выкрашенных шаровой краской листов фанеры стоял с кинокамерой в форме старшего лейтенанта, режиссёр и автор фильма 'Заключённые' Женя Червяков. Мы не были знакомы, но отзывались о нём хорошо. Остановившись, я набрал номер Ершова и продиктовал адрес, куда стоит отправить очередную помощь. Сам Ленфильм ещё в августе перебрался в Алма-Ату и те, кто остались, могли претендовать на весьма скудный паёк. В той истории о них вспомнят, но слишком поздно. Справедливо ли это? Да, пулемётчики сейчас важнее декораторов, но и они вносят свой вклад в защиту города. Так что к отправленным транспортам на завод присоединятся ещё парочка трициклов. Пока только адресная помощь, но в копилку 'добрых дел' уже вложено много и одна из главных заслуг это отсутствие снижения в городе норм хлебного довольствия. В реальности никогда не стоит недооценивать ситуацию момента и можно сделать лишь то, на что хватает сил и средств. В бесперебойном обеспечении продовольствием 'Осиновая роща' вместе с парголовской кооперацией, крестьянскими хозяйствами и артелями взяла на себя не много: некоторые детские, профсоюзные и медицинские учреждения, подготовительные курсы, школы и высшие учебные заведения. Шефство над обороняющей Парголово 136-й стрелковой дивизией и аэродром не в счёт. Почти сто тысяч из трёх миллионного населения получали от нас помощь, но это позволило ленинградским складам впервые за дни блокады накапливать продовольственные запасы. Понемногу, по тонне, по тысяче штук, по декалитру, по сотне ящиков, по десятку бочек. А ведь ещё был элеватор, куда регулярно подвозили случайно обнаруженное зерно и горячее питание на вокзалах. Однако голод не был побеждён.
Я возвращался от 181-го завода 'Двигатель', где размещался наш маленький цех по производству оружия. С августа завод обязали изготавливать для нужд ВМФ ППД-40, но оставили возможность выпускать продукцию по старому профилю при наличии сырья, то есть делать торпеды и прочее минно-тральное оборудование. После неудачной эвакуации, когда половина эшелонов не успела, и часть станков вернулись обратно, технологическая цепочка нарушилась, что не особо повлияло на решение комитета обороны. Суровые времена требуют суровых решений. План был утверждён, даже не разбираясь в нюансах, словно с войной не закончилось время не замечать многих реальностей, которых полагалась, как бы не видеть. Как правило, скорость работы высококлассного специалиста на токарных станках основана на возможности не концентрировать внимание на лимбах, если всё выверено и не разболтано. Про них говорят, что 'может с закрытыми глазами' и, судя по директивам, элиту рабочего класса старались сберечь, отправив в тыл в первую очередь. Кто же тогда остался на заводах? Тезисы про незаменимых людей, это чушь. Конструктора в короткие сроки можно научить рыть канал или пилить брёвна, а вот малограмотный разнорабочий прочитать чертёж не сможет и через год. Нельзя утверждать, будто в Ленинграде после эвакуации собрались одни неумехи, как и в любой отрасли, люди встречались разные, и замены им, по понятным причинам не предвиделось. Так что если результат творчества третьеразрядника 'работает' то и ладно. Однако если это 'ладно' применяется не только к изделиям, а ещё к самим заготовкам — 'ладно' никогда не выходит. Тут как в армии: если нет сержанта, солдат не учится. С потерей квалифицированных специалистов и утратой наставничества процент брака на заводе достиг умопомрачительных цифр. Для изготовления идеального затвора пулемёта 'Брэн' требовалось выполнить 270 операций и провести 550 замеров с допусками 0,0005 дюйма. Для ПП Дегтярёва допускалась обработка напильником по образцу, но и с такими волшебными условиями умудрялись накосячить. Само собою напрашивался вопрос, отчего бы вместо металлоёмкого ППД не наладить выпуск экономически более выгодного детища конструктора Шпагина? Не тут-то было, под стеклом на столе директора лежала всесильная бумажка под названием 'План', которая была сродни тому обделённому двухкомпонентному латышу из пословицы. Составлено было душевно, а все несогласные посылались на второй компонент.
План требовалось исполнять. Только быстро и качественно не выходило даже на бумаге. Случись чудо и на предприятии были бы мобилизованы все силы, от директора до дворника, завод всё равно упирался в потолок в количестве 37 штук в сутки, когда требовалось по утверждённому плану 1200 автоматов в месяц. Не помогали импортные поворотные тиски, высокопрочный режущий инструмент и точные измерительные приборы. Так что моё предложение ставить на изготовленных нашей артелью пистолет-пулемётах клеймо с буквой 'Д' и отправлять в Артиллерийское управление Ленинградского фронта, а самому заводу не пороть горячку и выпускать торпеды из нашего сырья встретили положительно. Потому что торопиться надо не спеша.
Дорога через парк вывела на развилку и на перекрёстке с улицей Новосильцевской, напротив рыбного магазина у меня проверили документы. Копия машины товарища Сергея имела специальный пропуск на лобовом стекле, так же скопированный Кораблём и не подлежала проверке, но в городе ловили диверсантов. Проверяли весь автотранспорт вне зависимости от бумаг и штампов самых грозных организаций. Завербованные фашистами подонки грабили и жгли продовольственные склады и магазины используя грузовик комендатуры и форму НКВД, тут же заявляя, что немцы прорвались в город и врагу ничего нельзя оставлять. Подобной дерзости не ожидали, точнее к ней оказались не готовы и после разгромного совещания у Жданова, была дана команда 'просеивать всех через мелкое сито'. Возле поста патруля балтийцев под куцым брезентом лежали окоченевшие результаты неотложных оперативно-розыскных мероприятий — тела. Часть дороги и тротуар перекрывал изрешечённый пулями грузовик. Возможно, с точки зрения милиции преступников стоило ловить, но у военных отношение к врагу немного иное. Лучший враг это мёртвый враг и не важно, внутренний он или внешний. Пока младший лейтенант сверял печати, я обратил внимание на татуированную руку убитого.
— Уголовники? — спросил я.
— Бандиты, — с презрением ответил военный. — Контору складскую обнесли, но от нас не уйдёшь! Всё в порядке товарищ Борисов, проезжайте.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
