— Я — девушка! — вспыхнула Малена. И заработала еще один плюсик от свекрови. — Я надеюсь, что у нас будут дети, но меня не воспитывали в ваших традициях. И мне очень нужна будет помощь. Помощь и совет.

И сложно было спорить с этой логикой.

София Рустамовна оценила Малену по достоинству. Девушка уступала ей главенство, надеялась на поддержку, обещала честность и порядочность — и не лгала. Уж это-то женщина видела.

У нее не отнимали сына. Ей предлагали дочь, и глупо было отказываться от такого подарка судьбы. София Рустамовна решила сделать шаг навстречу. Она была умна, и не собиралась проводить соревнований дневных и ночных кукушек.

— Малена... я не думаю, что у нас все будет гладко, но ты можешь попробовать. Мои дети называют меня мамой, мне приятно будет, если и ты меня станешь так называть.

— Вы... уверены в этом?

— Да.

— Я буду считать это честью... мама.

София Рустамовна улыбнулась еще раз. Да, девочка умна. И потребуется время, чтобы ее приручить, но может быть, Давид сделал правильный выбор? Известно же, что умные и сильные дети рождаются от умных и сильных женщин. А им нужны именно такие.

— А теперь, Малечка, давай обсудим все, что нам надо подготовить для свадьбы. У нас еще столько хлопот... дочка.

* * *

Ага, будь воля Марии-Элены, она бы не устраивала такого балагана. Но — положение обязывает.

Сначала — светская свадьба. Потом — церковная. Из ЗАГСа все дружненько едут в церковь, в ту самую, в Булочниковскую... там пока идет реконструкция?

Наплевать!

Свадьбу уже санкционировали сверху. Иконы повесим, леса задрапируем занавесками, алтарь восстановили в первую очередь, героям отказывать нельзя. Из таких поступков легенды и складываются.

Областной архиерей, прослышав про находки, лично приехал, ахнул, пожал руку Эдуарду Асатиани и заявил, что только истинно православные люди могут совершить такой подвиг. А в нечестные руки клад не дался бы, так-то.

'Нечестные' люди, которые не один десяток таких кладов вырыли, посмеялись, но результат получился очень даже положительный для Асатиани. Эдуарда привечали и раньше, потому как делился, а сейчас он стал модным. Своего рода 'bonton'.*

*— bonton — хороший тон, фр. Прим. авт.

Фирма ловила заказы на лету, телефоны не остывали, и было похоже, что Асатиани долго будет поддерживать эту шумиху. Что ж, как сказал кто-то из великих — мне плевать, что обо мне пишут, лишь бы мою фамилию писали правильно.* Но положительная реклама все же лучше отрицательной.

*— Мадонна, прим. авт.

А Малена готовилась к свадьбе.

Вот тут она и оценила своих будущих золовок, свекровь и даже Давида. Боги милостивые, сколько ж всего нужно чтобы выйти замуж?

Платье, туфли, аксессуары, белье (белое отлично гармонировало с красным тоном всей Малены, когда она в одном белье посмотрелась в зеркало), костюмы, цветы, приглашения, помещение, праздничный обед, машины, музыка, фотографии...

Матильда убила бы.

Малена стиснула зубы и впряглась в работу. И видеть не видела, какими взглядами обменивались иногда София Асатиани и ее дочери. Они этому учились на ходу, став богатыми. Иногда получалось хорошо, иногда плохо, но получалось. А у Малены все выходило само собой.

От разговоров до распоряжений, от организации праздника, до приказов портным. Дамам Асатиани это давалось кровью и болью. Малена это словно бы всегда знала.

Так кто ее воспитывал? И как?

Ответ был прост. Монастырское воспитание, это не одни молитвы. Как Марию-Элену не пытались сломать, но образование ей дали соответствующее. Она могла руководить большим хозяйством, она распоряжалась слугами, она впитала это с молоком матери, и видела, как это делает герцогиня. Применить эти знания в двадцать первом веке?

Запросто.

И все чаще за спиной у девушки раздавались шепотки: 'кровь сказывается', 'аристократка', 'повезло Давиду'...

Асатиани млели полным составом. Малена при случае подчеркивала, что алмаз, прежде, чем он станет бриллиантом, надо найти, отмыть, огранить... вот кто нашел — того и ценность. К примеру, вот Давид Асатиани, разглядел и нашел. А остальные уж простите. Ищите да обрящете.

Спорить было сложно.

Чего не ожидала Мария-Элена, да и Матильда — это визита Анжелики.

* * *

— Матильда?

— Да, — чуть с заминкой отозвалась Мария-Элена.

— Уделишь мне пару минут?

— Простите, а вы кто?

— Не узнаешь? Анжелика.

— Как... ах, Анжелика. Да, я вас помню. Что вам угодно?

На том конце провода замешкались, а потом вздохнули.

— Мы можем поговорить? Наедине?

Соображать пришлось быстро. Приглашать эту заразу к Давиду или на свою территорию? Матильда решительно не советовала. Мало ли каких пакостей подстроит обиженная девица? Можно встретиться с ней немедленно — и там, где она не ждет. К примеру...

— Можем. Подъезжайте в Макдональдс, я там буду через десять мнут. Знаете, на Садовой?

Это было буквально в двух шагах, так что Малена успеет. А Анжелика.

— Хм... Макдональдс? — и так это прозвучало, словно даму желают дохлыми крысами накормить. Или в бомжатник приглашают.

— Могу не приходить, — Малена ничего не теряла. Собеседница это поняла, и отыграла назад.

— Хорошо. Я буду.

— Жду.

Мария-Элена щелкнула кнопкой телефона, отключаясь, и поглядела в зеркало. Джинсы, водолазка, ветровка сверху, кроссовки на ноги — и что еще надо? Все прекрасно смотрится. Спортивный стиль на то и спортивный.

— Может, подкраситься? — предложила Матильда.

— Не стоит, — махнула рукой Мария-Элена. Чуть-чуть краски было, тушь для ресниц, помада, а что еще надо? Раскрашивать себя в середине дня — тоже дурной тон.

И девушки поспешили к Макдональдсу.

Что там у нас в меню? О! Картошка фри и кока-кола. Мегакалорийно, зато вкусно, и точно не отравишься.

* * *

Анжелика появилась через десять минут. И выглядела она...

Вот Малена смотрелась в Макдональдсе своей. Мало ли кто там в джинсах бегает? А Анжелика — чужеродным элементом. Мини в стразах, шпильки высотой с Эйфелеву башню, дорогущая сумочка... и вот это великолепие подходит и распоряжается:

— Закажите мне воды. Минеральной, без газа, лучше французской, если у них есть.

Малена посмотрела с искренним удивлением. Вот ведь... дура?

— Здравствуйте, Анжелика.

— Добрый день.

— Я вас слушаю? — ничего заказывать Малена точно не собиралась. Вот еще не хватало! Анжелика это поняла и сморщила нос с видом королевы в изгнании. Вышло смешно и нелепо. На поле роза — королева, в оранжерее — середнячок. Рядом с той же Юлией или Дианой Анжелика казалась эталоном, рядом с Маленой — нелепой неуклюжей девчонкой. Она-то играла, а герцогесса жила.

— Сколько вы хотите?

— За что? — не поняла Малена.

— Чтобы уехать, — Анжелика села за стол, нервным движением бросила перед собой сумочку, побарабанила по ней ногтями такой длины, что гоголевский Вий в гробу перевернулся от зависти. Куда ему, бедолаге, без маникюра.

— Уехать? — все еще не понимала Малена. Разъяснила Матильда.

— Она тебе бабло, а ты уезжаешь от Давида. Она его утешает и женится. То есть выходит замуж.

— Она дура?

— А что, есть сомнения?

Сомнений у Марии-Элены не осталось, и она с интересом поглядела на Анжелику.

— Ну и сколько вы мне готовы предложить?

— Двадцать тысяч. Долларов.

— Всего-то? — разочарованно протянула Матильда. Малена хмыкнула.

— Любовь нынче дешева.

— Это нас с тобой дорого не ценят.

— Вы меня так низко цените? — Тут же проверила теорию подруги герцогесса.

— Хорошо. Пятьдесят тысяч. Долларов, конечно.

Малена хмыкнула.

— Что-то еще вы мне предложить хотите?

— И этого мало!

— Целого мира мало, — стройкой из песни ответила Малена. — За любовь — мало.

— Ты надо мной издеваешься?

— Нет. Это вы надо мной издеваетесь, — Малена смотрела на девушку, и не могла понять — то ли она такая дура, то ли Малена чего-то не понимает... да что тут происходит?

— Это в порядке вещей. Девочка насмотрелась телесериалов, — шепнула Матильда.

Малена сериалы не смотрела, но смысл и суть поняла.

— Простите, я не продаюсь.

— Ты об этом еще пожалеешь, — прошипела Анжелика в лучших традициях тех же сериалов.

Малена поднялась из-за стола, сунула под поднос пятьсот рублей и мило улыбнулась.

— Рада была пообщаться. Всего хорошего.

* * *

Уже дома она искренне недоумевала.

— Я должна была взять деньги — и что?

— Уехать, — разъяснила Матильда. — И спрятаться в монастыре, к примеру. В мужском.

— Зачем там прятаться?

— Чтобы Давид тебя не нашел...

— Так все равно найдут ведь. Разве нет?

— Разве да. Это не средние века, сейчас интернет есть даже в колхозе Гадюкинка. А интернета не будет, так еще что отыщется, спутниковая связь, к примеру. Спрятаться сейчас можно, но не с нашими силами.

— А с чьими?

— Спецслужб, к примеру. Но это не наш вариант — второй выход — это большие деньги. Очень большие деньги.

Малена фыркнула.

— Где логика? Мне платят деньги, чтобы я уехала на них от Давида и вновь осталась на бобах?

— Хм-м... а как же феминизм, яростный и неукрощенный? В неволе жить не буду, свобода на кону? Твердят "есть жизнь повсюду". Нет жизни в плену! *

*— песня из к/ф 'что сказал покойник', автор и исполнитель Е. Камбурова. Прим. авт.

— При чем тут одно к другому?

— Ну... — Матильда и сама понимала плоховато, но попробовала объяснить. — У нас сейчас сложная эпоха. Полноценными считаются два типа отношений. Первый — это купи-продай. С меня секс, с тебя деньги.

— Это фу.

— Это свободный выбор каждого. Продаваться, не продаваться. Сама понимаешь, продажной тварью жить никому не хочется, вот и возвели это чуть ли не в добродетель. Продался удачно — честь тебе и хвала.

— Все равно фу.

— Вариант второй — вот, как у нас с Ридом. Мы увидели друг друга, и тут же уши у нас похолодели, сердца загорелись, носы зачесались...

— Тильда, ладно тебе иронизировать!

— Короче — лямуррр в худшем варианте, когда крышу сносит до фундамента.

— А все остальное?

— А это для бездушных и черствых особ. Объявляется недостойным и приговаривается к всеобщему обфыркиванию. Вроде как неполноценные отношения.

— А что любовь может возникнуть в браке? Что брак может быть договорным? Что...

— Малечка, да вариантов масса, кто б спорил! Но у нас сейчас почему-то пошел перекос. А еще популярны романы, где он ее любит, она его не любит, и он за ней всю дорогу бегает.

— И что?

— Потом она, в отсутствие выбора — или в его присутствии, но выбор там не айс, осознает, что любит только его, снова его и еще раз его. И — любит во всех позах. Свадьба, сказка, хеппи-энд.

— Странно как-то.

— А у вас, вот, неразделенная любовь к прекрасной даме. Есть такое?

— Есть.

— Вот. Выверты сознания, а где уж чье — какая разница?

Малена задумалась.

— Я одного не поняла. Так что я должна была делать... в рамках жанра?

— Страдать. Рыдать. Мучиться сомнениями и угрызениями совести — ты же не любя, идешь замуж. Уступить свое место Анжелике, и пусть Давид за тобой гоняется еще лет десять. Так, к примеру.

— А авторы этих сериалов сами так жить не пробовали?

— Малечка, милая, и не будут. Они что — идиоты? В реальной жизни у них семьи, дети, огороды, родственники — да много чего разного. Но уж точно не вот это... буйство ошалелой страсти.

— А зачем это внушать людям?

— У меня есть одна идея, но я не уверена, что она правдива.

— Подробнее?

— Потому, что сидя вечером на диване, и вкушая колбаску под пиво, приятно полюбоваться на все эти страдания, переварить и отправиться на бочок. И все.

— А...

— Так и у вас кто-то в игры заигрывается.

— Ну да.

— Так что — бежать не будем?

— Матильда, если б мы сбежали, мы бы идиотками были. Вот смотри, общие интересы — раз. Взаимопонимание, уважение, привязанность, общие моральные ценности... этого — мало? А ты уверена, что мы не перепутаем любовь со страстью? Не выберем подлого и недостойного человека? Антон — отличный тому пример, и ты меня предостерегала.

— С Ридом не перепутали.

— А еще он Торнейский, бастард короля, и сразу повел нас в храм. И ты вспомни, на него сколько женщин охотилось...

— Малечка, вот уж чего я от тебя не ждала? То есть, будь на его месте Лоран...

— Я бы костьми легла, но тебя остановила. Тильда, любовь — это замечательно, но есть еще семья, род, дети, земли... то, что не объясняют вам, но что втолковывают нам даже в монастыре. Страсти поддаться можно. Но — в браке. И с законным мужем. Или последствия будут весьма печальны.

— А мы с тобой Ромео и Джульетту читали?

— Ну так они и умерли.

Спорить было сложно. Умерли, чего уж там. Народ третий век рыдает...

— Никогда бы не подумала, — протянула Матильда. — Но средневековый прагматизм — это нечто стенодробительное.

— Сейчас как дам... больно.

— Эй, тело-то одно...

— А ты вредина.

— И ты не лучше.

Девушки рассмеялись, и благополучно забыли и про Анжелику, и про разговор. Тем более, Малене искренне стало интересно, что сказал покойник и кому.

Пришлось показывать фильм.

* * *

Элинор Ардонская порхала по замку, словно бабочка.

Она перелетала от дома Домбрийских к королевскому дворцу, потом к портному, и опять во дворец!

Боги, благословите Марию-Элену Домбрийскую!

Какой же Астон умничка! Какой он замечательный и сообразительный, как он сразу понял, что надо поддерживать герцогессу, а не вдовствующую герцогиню, и как все замечательно получилось! Просто восхитительно!

Теперь она одна из дам королевы, дочери — фрейлины, и ждут их блистательные перспективы, только успевай женихов перебирать. А уж после свадьбы герцогессы с братом короля...

А ведь Мария-Элена внятно объяснила, что берет Ардонских под свое покровительство! И маркиз Торнейский от этого слова не откажется, даже если станет регентом!

Перспективы завораживали.

Да настолько, что Лорену графиня Элинор даже не заметила. А когда поняла, кто стоит в коридоре, просто сделала реверанс и хотела пройти дальше. Остановил ее свистящий шепот.

— Рассссвлекаешшшшшьсссся?

Так могла бы шипеть гадина. Опасная, смертельно ядовитая — и атакующая.

Но за своих детей любая женщина самой страшной гадине голову отвинтит и скажет, оно так само получилось. Даже совестью не угрызнется. Так что графиня Элинор прищурилась.

— У вас ко мне дело, ваша светлость?

— Думаешь, самые умные? Да?

Примерно так Элинор и думала. Что и озвучила.

— Если мы в милости у короля, а вам бы лучше при дворе лет пять не появляться...

Лорена побледнела, потом покраснела...

— Что, полагаешь, тебе все это так просто с рук сойдет? Да? И тебе, и твоим выб...кам, и этой малолетней б...?!

Графиня по-простонародному уперла руки в бока. Оскорблять ее дочерей? Да и за Марию-Элену она бы сейчас шкуру спустила, хоть с Восьмилапого. На сувениры бы разделала.