— Бука ты подземельная, — буркнула Васька, неохотно расплетая и опуская ноги. И вообще чуть отодвинулась. — Всё настроение сбил, злодей.
— Как сбил, так и подниму. Давай, снимай свою сбрую. Она мешает.
— А ты броню снимай. И...
— И?
— И всё остальное!
В этот момент Мийол удержался от тематической шуточки лишь поистине титаническим усилием воли. Ну и сознанием того, насколько нелегко сестрице. Атрибут по-прежнему исправно доносил до него волны её чувств, среди которых возбуждение и впрямь поутихло... а страх — ровно наоборот: растёкся этакой липкой массой.
Правда, решительность сдерживала этот прогорклый прилив, не давая ему захватить душу и пленить мысли... но секс не "потому, что хочется", а "потому, что надо" опасно близок к извращениям вроде добровольного самоизнасилования. Поэтому Мийол мысленно пообещал себе остановить Ваську, если она не изменит настрой. А заодно немного и недолго поскрипел зубами, сызнова поминая Килиша недобрым словом.
"Так. В дальнее чернолесье этого вонючего фуска. Лучше прикину, что делать, чтобы не походить на этого вообще. Пожалуй... да. Придётся полежать мордой вверх, отдавая инициативу всецело в руки... мнэ... ну, и во всё остальное тоже... сестрице. Пусть ощущает, что она и только она всё контролирует. Мне не сложно, ей приятно.
Да. Именно так".
— Кстати.
— А? — чуть ли не подпрыгнула она, замирая лицом к стене.
— Ты сейчас на котором дне?
— Не бойся, папой не станешь. На четвёртом, — уточнила Васаре, всё так же отвернувшись.
— Да я-то не боюсь, даже рад был бы... просто рано тебе вынашивать и рожать.
Она хихикнула нервно.
— Ну, брателло, ты прям... даже не знаю, как тебя обозвать за такую заботу — и в такой момент. То ли поблагодарить, то ли в морду дать...
— За что в морду-то?
— А за всё хорошее.
Мийол вздохнул.
"Ну да, я по-прежнему думаю головой, а не сердцем. Не схожу с ума, не трепещу от страсти нежной, не... что там ещё именуют признаками страстной любви в книжках определённого сорта?
Но что-то я сомневаюсь в достоверности описанного в тех книжках.
Хотя...
Нет. Вот уж что точно стало бы предательством, пусть и незаметным, так это размышления об Эонари... в такой момент. Пусть я не влюблён в Ваську, но здесь и сейчас лучше мне помнить только о ней. Словно вне каюты нет ничего и никого.
Отец говорил, что наедине с девушкой обо всех других девушках лучше забыть — и вряд ли он ошибался. Он вообще...
Так. Про Ригара тоже забыть. Васька, Васька и только Васька".
— Смелей, — мягко, но хрипловато поторопил Мийол, когда она как-то совсем уж завязла с пуговицами комбинезона, всё так же стоя лицом к стене. — Может, если ты стесняешься, мне погасить лампы?
— Нет! — задушено пискнула сестра. — Я... лучше со светом!
Веющий от неё страх скакнул на грань паники.
"Килиш-ш-ш!!!"
Взнуздав волей и Ускорением Магических Действий всплеск уже собственных чувств, маг глубоко и медленно, в медитативном ритме вдохнул и выдохнул, после чего использовал ещё один опробованный приём: проекцию при помощи своего Атрибута ласки, тепла, спокойствия.
Не сказать, чтобы это сильно помогло. Впрочем, Васаре тоже успешно боролась с собой, не без помощи заклинания, — и общими стараниями осилили следующий шаг. Укротив дрожь своих пальчиков, она расстегнула, что следовало расстегнуть, распустила, что следовало распустить. Медленно, но уверенно стянула комбинезон, ещё медленнее, заметно дёргаными движениями избавилась от нижнего белья...
Замерла.
— Смелее, родная. Давай! Ты сможешь!
— Я боюсь...
— Я тоже.
— Тебе-то чего бояться? — буркнула сестра с подобием своей обычной кусачей манеры речи. — Ты в доме увеселений бывал... чего смешного?
— Я из дома увеселений сбежал, — почти непринуждённо сознался Мийол.
— Что?! — Васька даже оглянулась через плечо — впрочем, по большей части отвернувшись и старательно прикрываясь руками
— Ты будешь у меня первой.
— Что?
— Ну, видишь ли... прямо неловко о таком говорить...
— А ну зажмурься!
Он послушался.
Сестрица босая и лёгонькая, шагает неслышно. Но через Атрибут её положение всё равно ощущается чётко; даже движение век, кажется, можно различить при должной концентрации... и вместе с тем нагая фигурка слева и выше него, лежащего с закинутыми за голову руками на вдвое сложенной холщовой простыне поверх тощеватого матраса, остаётся скорее объектом фантазий. Магическое чутьё больше похоже на осязание, таких нюансов, как зрение, оно не передаёт.
Ближе. Ещё ближе. Не по шагу, даже не по пол-шажочка... в её эмоциях — какая-то дикая смесь: решительность, страх, нервный смех, любопытство, удивление, что-то ещё...
И вдруг — рывком — Васька уже рядом. А частично, то есть острым подбородком и верхней частью торса, — даже сверху. И сильно наискось. Руки её прижали к подголовному валику его руки, упругая мягкость давит на рёбра слева...
Мийол невольно сглотнул.
— Нет, не открывай глаз! — велела. — И не двигайся. Рассказывай.
Выдох. Вдох.
Запах у неё тонкий, молочно-цветочный, приятно сладковатый. Знакомый.
— Ну... эх. В общем... в доме увеселений господина Ишеззара я, конечно, был. И концерт Каллиони Медоголосой слышал. Почти весь. Со второго отделения Ламина меня уволокла...
Сосредоточение на истории помогло успокоиться, причём обоим.
Правда, развязка это спокойствие разбила вдребезги. Сестра расхохоталась, искренне. Но обижаться он и не подумал. Хотя бы потому, что она в процессе прижалась к нему существенно теснее. И про страхи свои — просто-напросто забыла.
— Ты теперь обижен на инь-Ксорирен? — спросила она, поуспокоившись.
— Если честно — нет. А может, и обижен, но чуть-чуть. Во всей этой истории мне больше всего жаль, что я сам, хоть и невольно, обидел Ассиле.
— Добренький братик, — мурлыкнула Васаре. — Деликатный, аж жуть.
С ответом Мийол задержался, а потом и не нашёлся: приподнявшись и подвинувшись, она перебралась на него почти целиком, притом так, что верх её левого бедра упёрся ему меж ног. Что вызвало естественную физиологическую реакцию. Да и сама она, судя по всему...
— Ты перекрыла чресельный узел?
— Агась.
— И как оно?
— А ты сам попробуй.
— Но...
— Йо, не дури. И будь уже посмелей. Я... ты мне не повредишь. Раньше я уже занималась... этим. Пусть и не...
— Забудь про раньше, — рыкнул он. — Только здесь, только сейчас, только ты и я!
— Уже забыла... капитан.
Одновременно с последним словом Васька оседлала его полноценно. Одним решительным движением, до упора. Замерла, глубоко и неровно дыша.
— Могу я открыть глаза?
— Зачем это?
— Я хочу видеть тебя. Всю.
— А если я скажу "нет"?
— Значит, буду жмуриться. Но это нечестно!
— Почему?
— Ты меня видела и видишь, а я...
— А ты сам дал мне полную свободу, так что не жалуйся теперь.
— Эх...
— И не вздыхай! Или тебе что-то не нравится?!
— Всё мне нравится. Но хотелось бы всё-таки тебя видеть.
— Ничего особенного ты не увидишь.
— Васька, ты опять? Сколько раз мне...
Мозолистая ладошка запечатала ему рот.
"Смотреть нельзя, говорить нельзя. Вообще ничего нельзя! Прямо таки это... тотальное доминирование и безоговорочное владычество!
Хотя... вот это — вполне можно. И даже нужно. Обоим.
Ох, до чего хорошо-о-о..."
А потом Мийол услышал, как всё более громкие стоны Васаре перешли в протяжный крик, ощутил скручивающую всё её тело тугую волну наслаждения — и послал самоконтроль в дальнее чернолесье, так что слов у него в голове просто не осталось.
Вымело вон одной необоримой, яркой, пульсирующей вспышкой.
Охотник 17: кланы, кланы, кланы
Возможно, немного помогли письма, написанные Симаравети, Финнирдом, Олгеттом и Иткирной своим клановым родичам. Возможно, сыграло свою роль то — по меркам Мутного залива, конечно же — богатство, которое привёз в качестве оплаты за еду "Хитолору". Видимо, призыватель очень сильно недооценил ресурсный голод, наступивший в Даштрохе и окрестностях, поскольку вместо ожидаемой тысячи с чем-то клатов выручил почти две с четвертью.
Но вообще Мийол себя не переоценивал. Получившаяся шумиха организовалась задолго до его возвращения на берег залива, а потому с вероятностью не менее трёх к четырём её подняла Райвеза Выдумщица, лично.
Только её авторитета хватило бы на подобную массовую ажитацию.
Следовало ожидать, что трудности нового начинания, осознанные призывателем только после его встречи лицом к лицу с Хотайид, боевая старушка предвидела заранее — и приняла меры, чтобы ослабевшие кланы Мутного залива выступили единым фронтом. К их общей выгоде.
За что её следовало бы поблагодарить при встрече. Даже дважды: отдельно за политические и за финансовые преимущества. В конце концов, никакого удвоения выручки молодому магу и его команде не светило бы, если бы не настоящее столпотворение представителей ЧЕТЫРЁХ кланов, явившихся на земли Стаглорен. Говоря точнее, помимо хозяев на мини-аукционе за привезённое упорно торговались ещё Думартрен, Сконрен, Гедрасйид и Фалушмор.
С хорошими новостями об руку шли, как водится, новости... не то чтобы плохие, но при этом неудобные. В частности, к моменту возвращения на "Хитолору" резко стало тесно, потому что немалая доля важных людей из тех самых пяти кланов пожелала посетить Рифовые Гнёзда.
Лично — и с перспективными родичами вдобавок.
Хорошо, что у самого крупного зверя среди собравшихся — подмастерья целительства Зарга ян-Думартрен — имелся собственный летающий корабль. Достаточно вместительный и для него самого, и для команды, и для немаленькой свиты... и для девятилетнего Итажа юсти-Фалушмор с его телохранителями из ветви Воинов того же клана. Что ж, следовало ожидать: Думартрен — давние союзники Фалушмор, хотя и не вассалы более; никто не удивился их объединению... и прозрачный намёк, что на борту "Синей Чайки" места хватает лишь для Думартрен и Фалушмор, приняли как должное.
Зарг сказал: мест больше нет. Значит, их нет.
Однако из этого автоматически следовало, что все остальные полетят на "Хитолору". А спальных мест на яхте — только восемь...
"Неужто мне икается та шуточка про четыреста пудов людей?"
Хозяев Даштроха представлял четвёртый старейшина Калтахешт эн-Стаглорен, а также два парня-близнеца и молчаливая девочка (все примерно лет двенадцати и по силе — специалисты магии). Их условных союзников — или всё же нейтралов? — на борт поднялось больше. Эксперты: ритуалистики — Лигес ян-Сконрен и алхимии — Такодаре ань-Сконрен (она же — жена Лигеса). Плюс девица немного моложе Васьки и три парня-специалиста от одиннадцати до тринадцати лет. Завершали список пассажиров яхты Мастер Начал и второй старейшина своего клана — Оннуф ян-Гедрасйид с внуком.
Ну, и Мийол со своей командой. В сумме, как нетрудно подсчитать, полтора десятка.
На восемь спальных мест, эх...
Дабы оказать максимальное уважение Оннуфу, пятнадцатилетний капитан отдал ему свою каюту. Особого ущемления он от этого не ощущал: всё равно собирался заменить сон сидячей медитацией на фордеке, так чего бы не сделать широкий жест? Ему не сложно, а Мастеру приятно. И почётно. Команду он тоже потеснил радикально: Шак предстояло пристроиться в рубке... по очереди с Риксом. Пускать туда посторонних? Особенно после того, как на месте резонансного уловителя в навигационном столе осталось зиять пустое посадочное место? Ещё не хватало! Опять же, ученица имеет хороший повод держаться подальше от клановых снобов и всех возможных конфликтов на почве межвидовой неприязни (Такодаре думала, будто ей можно морщить нос в адрес алурины? Что ж, она промолчала, поэтому отчитывать её Мийол и не подумал — но реакцию запомнил накрепко и собственное отношение... скорректировал).
Даже с такими перестановками выходило одиннадцать человек на семь кают. Довольно-таки знаковое совпадение: простые числа, совпадающие с ёмкостью внутренних оболочек ауры мага-подмастерья.
И без недовольных итоговым распределением, разумеется, не обошлось.
— Почему нам выделили только три каюты? — вопросил Лигес, сверкая типичными для старшей ветви Сконрен золотыми радужками и глядя на призывателя сверху вниз в обоих смыслах. Хотя при астеническом телосложении, также типичном для его клана, полторы головы разницы в росте не давали полного эффекта. — От Стаглорен летит четверо, от нас — шестеро. Но число кают для них и для нас одно!
Почти такая же высокая, ещё более худая, но с более тусклыми глазами, Такодаре молча поддерживала его, держась за левым плечом мужа.
— Логика довольно простая, уважаемый эксперт. Старейшине Калтахешту нужно выделить собственную каюту хотя бы из уважения к его статусу и годам. Также не вполне прилично делить одно место для сна в случае разнополых подростков, поэтому Стаглорен получили три каюты. Я...
— Замечательно, но...
— Позвольте мне договорить, уважаемый! — голос Мийола остался ровен, но вот давление его ауры опустилось на всех присутствующих. Причём в радиусе, свойственном скорее подмастерьям. Как и Анноле в своё время, Лигес оказался немало удивлён этим трюком...
А потому умолк.
— Благодарю за понимание. Так вот: вам и ...уважаемой Такодаре выделена одна каюта как супругам. Вторая — вашей племяннице. И третья, равная по размеру капитанской — она, к слову, обычно принадлежит моему отцу — трём вашим родичам мужского пола. Да, им будет тесновато, но больше места на борту яхты просто нет, я даже все каюты экипажа раздал гостям.
— Но...
— Я ещё не закончил, — Мийол плеснул в аурное давление раздражения, адресно окатив им Лигеса. При всё том же ровном тоне. — Есть два достаточно простых выхода из положения. Вы можете договориться с многоуважаемым Калтахештом и выделить юницам ваших кланов одну каюту. Я возражать не стану, наоборот. Четвёртый старейшина, ваше слово?
— Нет, — коротко обронил тот. Как показалось призывателю, не без удовольствия.
— Ну, тогда остаётся лишь второй выход, — развёл руками капитан.
— И какой же?
Оннуф чуть прищурился, словно улыбаясь. Тайное удовольствие эн-Стаглорен стало более ощутимым: уже не угадываемым, а читаемым через связанность вполне чётко. Ань-Сконрен, очевидно, также догадавшаяся, почти незаметно поджала губы... а вот чутьём своего Атрибута призыватель в ней ощутил быстро подавленную вспышку злобы, сменившуюся на ядовитое раздражение. Особо тёплых чувств к Лигесу она, очевидно, не питала... но столь же очевидно, что пусть мелкое, но унижение своего супруга — и не простит, и не забудет.
Меж тем ян-Сконрен нахмурился.
А Мийол впервые позволил себе в ответе отклонение от нейтрального тона:
— За скорость путешествия порой приходится платить комфортом. Если вы не хотите им пожертвовать, вы, разумеется, имеете полное право добраться до Баалирских рифов иным путём, а не на моей яхте. Полностью ваш выбор, уважаемый Лигес.
