Не шугался Марина только Вайон. Этот парень — герой уже за то, что относился ко всем ровно и добросердечно. Майор постепенно понял, что с командиром корабля можно общаться просто так, о жизни, о любимых фильмах и книгах о музыке, стихах, философии, не задумываясь о предстоящей работе. А за время экспедиции они и вовсе подружились.
Невыносимо было видеть, как он сдается перед Космосом и постепенно слабеет. Никуда не ушла та боль, которая когда-то швырнула его в объятия камня, никуда не делась. Вы ошиблись с итоговым заключением, доктор Рэтхэм... Психологический слом попросту спрятался до поры, надорвав душу в жуткой изоляции необитаемого пространства.
А теперь задание обязывало сдать властям больного человека, нуждающегося прежде всего, в тишине и покое, единственного друга, бережно сохраненного преданным полиморфом. Власти заставят выложить на стол все карты, в поисках информации выпотрошат кристалл Пректона до дна, и далеко не факт, что пощадят при этом Вайона. Самое большее — объявят геройски погибшим и воздвигнут памятник.
Марин был бы рад не знать Вайона, чтобы сохранить тому спокойную жизнь. Он был бы рад забыть, что случилось с командиром на Лании. Майор сам не имел представления о том, что они нашли там, но догадался, что Цинтерра искала именно это. Вся дурацкая экспедиция затевалась ради ланийской находки и только ради нее! Приказ Марина давал четкие намёки на эту версию.
Но он видел, что эта штука сотворила с экипажем погибшей "Утехи", что она сделала с Вайоном. И нужно было быть дураком, чтобы не сложить факты и не понять, каким страшным оружием может завладеть Цинтерра. А в то, что такую убийственную вещь метрополия просто прикажет уничтожить — верилось слабо. Вернее сказать, не верилось совсем.
Пока возвращались к ближайшим Воротам, построенным в обследованной когда-то ими же звездной системе, Марин гадал, что же ожидает их вместо оставленного почти два столетия назад Федеративного Содружества. Он перебрал множество вариантов, от возможной смены режима до облака звездной пыли на месте обитаемых планет — мало ли. Половина этих вариантов просто освобождали его от службы, другая заставляла предать друзей. Федерация крепко просчиталась, когда решила, что за двести лет в "консервной банке" брошенный родиной человек останется верен присяге.
Она просчиталась и в том, что этот человек останется верен той, старой, Цинтерре, ещё наводящей порядки путем мирных переговоров и только недавно подписавшей закон о планетарном равенстве, но вряд ли будет играть по правилам Цинтерры новой, ему неизвестной.
Марин не мог заставить свою память стереться, чтобы не вложить в руки цинтеррианской власти оружие.
Однако он мог не интересоваться тем, что видели камеры Вайона детально, ограничиться материалами корабельной экспертизы. Пректон обещал уничтожить файлы при попытке насилия над ним. А машины Джаспера и Рэтхэма были защищены от взлома самим гением-программистом.
Да, Марин по прежнему готов был выдать весь накопившийся компромат на дока, но мог и доказать его непричастность к оппозиционной и террористической деятельности. Потому что он так хотел, а Сайарез десяток раз спасал ему жизнь во время экспедиции. Он согласен был раскрыть мелкие планетарные делишки Джаспера, которые не принесли бы вреда Федерации и тоже оправдать коллегу. Потому что программист хороший парень, и такой же заложник ситуации как и он сам. Но подставлять полуживого друга под допрос Он не собирался.
Какой сволочью для этого надо быть?!
И потому Марин тщательно подготовился к любому исходу. В деталях объяснил свой план полковнику и доверился золотым рукам и гению Джаспера. Лишние данные исчезли из памяти, а попытка взлома теперь грозила автоматическим форматированием. Неудобно и, тхасетт побери, опасно, но... куда уж хуже.
— ....Итак, майор, вы утверждаете, что приближение к "Объекту" вызвало сбой записывающих систем?
Надо же, вернулся...
Марин поднял пластинки век и оглядел допросника с ног до головы. Судя по дыханию и сердцебиению тот бежал, хотя очень старался успокоиться. Ишь, как ноздри раздувает и губы сжал. Лицо серое, наверняка от потрясения. ЧП? Какое? Не скажет.
— Да, именно так, — Марин сложил пальцы домиком и уставился на человека.
— Причем любых систем, как звуковых, так и видео?
— Там нечего было записывать на звук. Видеоаппаратура не сохранила записей из-за излучения.
Что ж тебя трясет-то так, родной... Успокоительные пить надо, работать поменьше, и всё пройдет.
Но вслух майор, понятное дело, этого не сболтнул, продолжая постукивать мягкими сенсорными накладками пальцев друг о друга.
— А кто-нибудь ещё пробовал подобраться к "Объекту"?
— Нет.
— Почему?
— В целях безопасности. Мы все видели, что стало с командиром группы. Желающих проверять действительно ли оно вырубает всю аппаратуру не нашлось.
— А как же боты? Почему вы не отправили на разведку их?
— Наши тела защищены лучше, чем начинка ботов. Они отключились бы ещё на дальнем подходе.
— Почему вы так считаете?
— Слишком сильное излучение.
— Вы ощущали его?
— Нет. Но датчики корабля фиксировали его наличие.
— Следовательно, результаты экспертизы об "Объекте" составлены исключительно по описательным данным?
— Не только. Так же по записям бортового журнала с "Утехи".
Не пытайся переиграть меня в слова, я всё равно играю лучше тебя.
Майор почти веселился, лениво перебрасываясь с коллегой ничего не значащими ответами и наблюдая, как тот постепенно всё больше раздражается. Этак чего доброго, скоро совсем из себя выйдет.
Игра предстояла долгая, и Марин не собирался проигрывать эту партию.
* * *
За час до допроса майора.
НИЦ "Полиморф".
Директор Научно Исследовательского Центра "Полиморф" Фьюренц Харди с ночи пребывал на рабочем месте и порядком устал от нескончаемых звонков и беготни.
— Да, я вас понял. Хорошо, мы всё организуем. Нет, не надо беспокоиться.
Очередной вызов через коммуникатор поймал Харди в кабинете, когда он, наконец, устроился в мягком кожаном кресле и позволил себе расслабиться.
— Я лично прибуду через час, — проскрипел голос собеседника с той стороны. — Надеюсь, вы успеете подготовить его к перелету за это время.
— Не волнуйтесь, уважаемый, мы успеем, — монотонно ответил Харди, помешивая ложечкой остывающий кофе. За окном занимался мутный цинтеррианский рассвет, больное солнце поднималось из марева, почти непрерывно окутывавшего нижние уровни Города.
— Тогда до встречи, — и собеседник оборвал связь.
Директор Центра глубоко вздохнул и только покачал головой.
Ох уж этот Ашир Сайен... Месяца не проходило, чтобы соучредитель не встревал в дела Центра, то просто интересуясь статистикой переселенцев в кристаллы, то модернизируя трансплантационные машины. Центр продолжал заниматься всей бумажной, финансовой, подготовительной и строительной работой, а компания "Амина" осуществляла финальный этап пересадки.
Говорят, правда, что во времена, когда организация ещё называлась "Центром Экспериментальной Киберинженерии" влияние "Амины" было весьма незначительно. Компания была лишь поставщиком кристаллов и оборудования. Но сейчас Харди казалось, что это Центр стал придатком к такому монополисту на рынке инфоносителей, как "Амина".
Вот и теперь, стоило только отделу дальней связи поймать сигнал вышедшего из Ворот "Искателя", как менее чем через полчаса с директором Центра связался представитель правительства и заявил, что это дело государственной важности. Подробности последовали позднее. Те же власти настаивали, что экипаж должен быть принят на планету как можно тише и без лишней шумихи, а после проверок и дезинфекции задержан до выяснения дальнейших обстоятельств.
Кто только не связывался за последние несколько часов с Харди! И секретариат самого Верховного Канцлера, и сотрудники госбезопасности, и теперь вот ещё генеральный директор "Амины". То, что экипаж ещё не растерзан прессой и правительством Энвилы — Харди считал своей заслугой. Всё-таки за долгую жизнь он привык верить в такие слова, как "дела государственной важности". И если даже Департамент Службы Безопасности зашевелился, то событие может и впрямь оказаться серьезнее, чем видится на первый взгляд.
Поэтому, чтобы, прежде всего, собственный персонал не раструбил о прилете на всю галактику, Фьюренц Харди спустил вниз указание оградить полиморфов от всякого общения друг с другом и с людьми до прилета профессионалов из "Амины".
— Но что такого может быть с этим экипажем? — рискнул несколько часов назад спросить директор у очередного позвонившего. Ни много ни мало, полковника Департамента Безопасности.
— Этот экипаж отсутствовал почти два века и на полсотни лет пропадал со связи. У нас есть подозрение, что они владеют нежелательной для распространения информацией. Мы уточним это при встрече. А до тех пор приготовьте на всякий случай процедуру зачистки.
Спорить с безопасниками всегда себе дороже. А в том, что у них были свои собственные контакты с "Искателем", Харди не сомневался.
Ко всему прочему, Ашир во время первого звонка произнес длинный и очень убедительный монолог, после которого у Фьюренса отпало всякое желание самому общаться с полиморфами.
— Дело в том, что кристаллы имеют свойство накапливать любое излучающее воздействие и потом испускать его с удвоенной силой, что нередко приводило к психическим и поведенческим отклонениям у биологических форм жизни. А в вашем Центре нет соответствующей аппаратуры, чтобы зафиксировать подобное излучение, но последствия, которые скажутся потом на сотрудниках вашего отдела, могут быть колоссальны.
И так далее и в том же духе.
В конце концов Харди принял решение просто дождаться всей разномастной команды "экспертов" и передать реликтовых полиморфов им с рук на руки. В этом была его работа. И случайных проблем из неведомых далей галактики он не хотел.
На часах настольного терминала ненавязчиво мигнули электронные цифры. До официального начала рабочего дня оставалась ещё пара часов, хотя весь Центр работал круглосуточно.
Немного подумав, Харди добавил в кофе вторую ложку сахара и принялся неспешно размешивать.
Каково же было его удивление, когда дверь напротив отъехала в стену, и в кабинет стремительно ворвался невысокий мужчина в темно-сером кителе. За ним следом спешил испуганный секретарь.
— ...Но директор сейчас не может! Постойте, у вас нет права! — скороговоркой выпалил он вслед гостю.
— Оставьте нас, — не повернув головы, ответил мужчина приближаясь к столу.
Харди замер, уставившись на вошедшего, и ложка прекратила звенеть о края чашки.
В первое мгновения директор подумал, что от усталости обознался. Или заснул. Он даже решил, что это зрение подвело его, и чуть было не спросил "вы кто?" Но когда Его Величество Алиетт-Лэ остановился по другую сторону стола, сомнения у Харди сами собой отпали.
Лаккомо тор Сентаи Сан-Вэйв собственной персоной. Желтоватая кожа, аметистовые глаза, взгляд как нож. Царственная осанка, плотно сжатые губы, педантичная аккуратность во всем облике. Эмблема пляшущей в золотом круге птицы, генеральская звезда рядом.
Сомнений быть не могло. Никаких.
Кое-как собравшись, генеральный директор Центра кивнул секретарю, разрешив ему удалиться. Прокашлялся, отставил кофе, постарался принять хозяйский вид и, откинувшись на спинку кресла, спросил:
— Чем могу помочь?
Лаккомо тоже не стал ходить вокруг да около, заявил коротко и прямо:
— Я забираю команду "Искателя".
Любезная улыбка медленно сползла с лица гендиректора. Как?! Как он узнал!?! По спине пополз холодок. Неприятности обеспечены. С обеих сторон.
Выяснять, где просочилась информация для торийского правительства было не к месту. Врать — глупо. Строить из себя идиота — тем более.
— Простите, — Фьюренс Харди снова надел маску доброжелательности, — но это невозможно.
— Это был не вопрос. Готовьте команду к отлету, — не изменившись в лице, отчеканил вице-король.
"Что угодно, только не это!" — мысленно выругался директор, и голос его тоже похолодел.
— Дело в том, что экипаж в данный момент находится на реконструкции. Внешняя оболочка почти целиком требует замены. Вы же должны понимать. Суровые условия, опасные среды... Радиация, опять же.
— Тогда немедленно прекращайте и выводите весь состав "Искателя" на пятую взлетную площадку Центра. Там ожидает мой транспорт. О реконструкции мы позаботимся.
Только неделю назад состоялось первое заседание Суда по делу о распространении информации о полиморфах. Внешний отдел торийской Прокуратуры подал иск на Центр. Да ещё в разгар шумихи с военными! Харди не сомневался, что эта двойная информационная атака была тщательно спланирована. Лазурных называли непрошибаемыми хамами.
Сейчас Харди убедился в этом лично.
— Мы не можем быть уверены, что ваша техника справится с подобной задачей. Наш Центр содержит всё необходимое для работы с полиморфами, — он продолжал возражать, понимая, что просто так от гостя отделаться не сможет.
"Тянуть время! Главное — протянуть время, если уж не удастся заставить его уйти".
— Тем более, есть опасность серьезного заражения вещества, и пока мы не проведем все соответствующие тесты...
— К вашему сведению, — Лаккомо едва шевельнул рукой, обрывая директора, — Лазурный Престол подписал соглашение лично с командой "Искателя" о предоставлении услуг по защите экипажа как от стороннего вмешательства, так и от полного уничтожения под воздействием внешней среды. Под защиту попадает целостность уникальной оболочки вместе со всем цифровым содержимым. Иными словами, ваши действия по изменению первоначальной структуры их тел — незаконны.
Сквозь сложные формулировки и неминуемый акцент Харди едва успевал понимать ход мыслей Его Величества. Сдаваться так быстро он отказывался. Да и как сдаться, если после этого ему грозит неминуемое увольнение?!
— Однако наш Центр подписывал соглашение с правительством Энвилы по оказанию услуг их гражданам. А Команда Двадцать Восемь по сей день таковыми является.
— Тогда почему стены Центра ещё не осаждает энвильская пресса? — прищурившись, парировал вице-король и оперся о край стола.
В кабинете, расположенном на семидесятом этаже Центра, со стеклянной стеной с видом на столбы небоскребов повисло неловкое молчание. Харди почувствовал себя дичью, попавшей к хищнику на ужин. Не сводя фиолетовых глаз с жертвы, будто пригвоздив её к креслу, Лаккомо неторопливо распрямился, запустил руку во внутренний карман кителя и извлек оттуда круглую золотую пластинку инфоносителя с лазурными краями. Слова вице-короля зазвучали тихо, но разборчиво. Очень разборчиво.
— Согласно этому договору экипаж "Искателя" находится под протекторатом Лазурного Престола. Любое несогласованное с Престолом действие будет расценено как незаконное посягательство на личности, находящиеся под защитой Лазурной Тории.
