Довольно просторный зал, в котором он оказался, представлял собой медицинский карантинный блок, под завязку набитый диагностической аппаратурой. Карантинный блок не предусматривал присутствие персонала, воизбежании заражения. Все медицинские комплексы работали автономно без присутствия человека, не считая пациента, естественно.

Следующие два часа занял утомительный и довольно неприятный медосмотр. Андрей послушно выполнял команды, отдаваемые компьютером, управляющим всем этим хозяйством. Похоже, соплеменники и в самом деле всерьез сомневались в его принадлежности к виду homo sapiens. И были, в общем-то, правы, принимая во внимание, вполне человеческую оболочку Горма. Впрочем, Горелов не был уверен в том, что медицинская аппаратура обнаружит какие-либо отклонения в организме пришельца. Хотя, кто знает какую степень приближения к оригиналу использовал сеятель, преобразуя Горма в человека. Может он похож только чисто внешне, а если копнуть.... А, вообще, если его так тщательно проверяют, наверняка их с Бобковым спутник успел представиться. Что ж, бояться Андрею, вроде бы, нечего, и можно надеяться, что после медосмотра с ним, наконец-то, захотят поговорить.

Осмотр подошел к концу. Горелов оделся и, следуя указанию механического голоса, встал у двери. Дверь открылась, и молчаливые охранники отконвоировали его обратно в жилой бокс. И вот с тех пор прошли уже почти сутки, а поговорить с ним пока никто не спешил. За это время Андрею дважды доставляли еду. Все те же, облаченные в доспехи, охранники. Все попытки с ними заговорить успеха не имели. Несколько раз он, помня, как дорого время, начинал колотить в дверь, но никакой реакции эта его эскапада, так же не имела. Сейчас Андрей, впав в мрачную ожесточенность, сидел на кровати, уперев подбородок в поджатые к груди колени, и пытался придумать, чем еще можно привлечь к себе внимание. Ничего толкового в голову не приходило. Когда он уже совсем, было, решил плюнуть на все и завалиться спать, дверь бокса открылась и на пороге возник, улыбающийся Клод Жерар.

С Клодом Андрей не пересекался с тех самых пор, когда они участвовали в операции по нейтрализации 'Сахарского феномена'. Именно так обозвали в средствах массовой информации вылезшую из недр земли штуковину, оказавшуюся, как теперь выяснилось, дальником — посланцем, прибывшего в Солнечную систему, сеятеля. Что послужило причиной в охлаждении их отношений не мог ответить ни тот, ни другой. Понятно одно — виной всему были события в Сахаре. Горелов, в дальнейшем, перебрался в отдел ВСК, курирующий космос и в итоге оказался на злосчастной станции. Клод же за это время неплохо поднялся по служебной лестнице. Андрей следил за успехами друга без всякой зависти: продвигали Жерара вполне заслуженно.

В том, что Клод оказался здесь, рядом с местообитанием сеятеля, ничего удивительного не было: сейчас, наверное, большинство руководства ВСК подтянулось сюда, а Жерар занимал в иерархии Службы далеко не последнее место и, вполне вероятно, вошел в группу, решающую проблему инопланетного вторжения.

Эмоциональный француз, переступив порог, уже собрался заключить Андрея в объятия — вполне естественный для него жест, но, натолкнувшись на взгляд Горелова, умерил пыл и ограничился крепким рукопожатием. Затем последовало многословное приветствие, неизбежные 'как дела, жизнь, здоровье?'. Андрей сразу почувствовал в поведении друга, нет, не фальшь, но некоторую напряженность. С чем это связано? С неловкостью, вызванной долгим перерывом в общении, или сомнением в подлинности личности старого друга?

— Подожди, — прервал он словесный поток Клода. — Для начала, ответь, если можешь, конечно. В качестве кого ты здесь находишься? Я имею в виду твои полномочия.

— О! Я тут большой человек, — в обычной для него, слегка дурашливой манере, ответил тот. — Первый зам координатора операции 'Отражение', к вашим услугам. Догадываешься кто координатор? Правильно — железный Эрих.

— Так какого же черта! — глядя в глаза Клоду, злобно прорычал Андрей.

Тот, было, смешался, но быстро взял себя в руки и, оставив легкий тон, уточнил:

— Что ты имеешь в виду? Не совсем понимаю.

— Все ты понимаешь! Какого черта больше суток держите меня здесь, даже не выслушав!

Клод махнул рукой охранникам, маячившим снаружи. Один из них аккуратно прикрыл дверь, оставив друзей наедине. Француз вздохнул, провел пятерней по волосам знакомым до боли жестом и устало присел на край кровати.

— Собственно, за этим я и пришел, — негромко, оставив восторженный тон, сказал он.

— Почему только сейчас?! Вас что, совсем не интересует доставленная нами информация?!

Клод опять вздохнул и с бесконечным терпением в голосе, спросил:

— Ты дашь мне возможность ответить?

Андрей замолчал, с трудом сдерживая кипящую ярость. Потом сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь и сказал:

— Ну хорошо, объяснись.

— Давай говорить прямо, без дипломатии. Андрей, ты, похоже, немного подзабыл специфику работы нашей организации. Видимо, малость одичал на своей станции. Когда это у нас верили кому-то на слово? Даже самым проверенным-перепроверенным. Тем более, вам с Бобковым, выбравшимся из пасти дьявола. Да еще притащившим с собой пришельца, один в один похожим на обычного человека. Так что проверка, проверка и еще раз проверка.

— Это все я понимаю, — перебил Горелов, — но ведь время уходит. Что за эти сутки мог еще выкинуть сеятель. Это же вещь в себе. Никто не знает, что там варится в его мозгах. Если таковые имеются, конечно. Вы хотя бы сняли с нас первичный допрос. Пусть, даже мы шпионы. Послушали бы наши легенды.

— Зря иронизируешь, — задумчиво протянул Клод. — Спутник-то ваш говорит, что он обитатель пришельца, хотя внешне является типичным представителем вида homo sapiens. Что скажешь на это?

— Его-то хоть вы допросили? Он же честно сказал, что не человек. Опять же — парламентер.

— Допросили. В смысле... поговорили.

— Ну и....

— Что?

— Не придуривайся!

— А что, — пожал плечами Жерар. — Мы его выслушали. Его и Бобкова.

— Давно?

Клод глянул на часы.

— Примерно двадцать часов назад.

Андрей удивился. И задал напрашивающийся вопрос:

— Почему же я оказался неопрошенным?

— Были тому причины. И весьма веские. Можешь мне поверить. На нашей встрече настоял я. Иначе ты мог просидеть здесь неопределенно долгое время.

— Даже так? Может перестанешь говорить загадками.

Клод замялся. Потом, что-то решив про себя, заговорил.

— Хорошо. Идет все к черту! В общем, мы выслушали Горма. И с его согласия пропустили через медблок. Он действительно не человек. Внешне похож, но, если копнуть глубже, отличия весьма заметные. И на физиологическом, и на биохимическом, и, тем более, на генетическом уровне. Даже на анатомическом существуют различия: имеются органы, о назначении которых наши медики пока только строят предположения. Потому, пока его держат, на всякий случай, в карантинном блоке под охраной — кто знает, на что он способен.

— Меня, похоже, держат где-то по соседству, — язвительно поинтересовался Андрей.

— Ты поразительно догадлив, — кивнул Жерар. — Но я продолжу, с твоего разрешения?

— Весь — внимание.

— Так вот, осмотр Бобкова не выявил никаких отклонений в его организме. В том числе и в деятельности мозга. Его подробно допросили, и он поведал много интересного. Его рассказ тщательно сопоставили с тем, что рассказал пришелец. В первом приближении противоречий не обнаружили, но аналитики продолжают работу.

— Но почему вы не допросили меня? Я знаю гораздо больше Виктора. Я лично общался с Гормом. Много чего от него узнал. Я наблюдал за сражением наших космолетов с ромбоидами. Перемещался внутри сеятеля. А вы, почему-то, избегаете непосредственного общения со мной. Должна быть причина.

— Ты не даешь мне договорить.

Клод вздохнул, снова провел пятерней по волосам. Потом продолжил.

— Причина есть.

И снова замолчал, видимо не зная, как продолжить.

— Кажется, я догадываюсь... — по спине Андрея пробежал озноб от пришедшей в голову догадки. — При медицинском обследовании в моем организме обнаружены какие-то изменения. Или я, вообще, не я, а подменыш пришельцев?

Горелов замолчал, с все возрастающим ужасом, ожидая ответа друга.

— Ну-ну, ты еще тут в обморок упади, — видимо, поняв состояние Андрея, попытался привести его в норму Клод. — Все не так страшно. Всего-навсего какое-то образование между полушариями мозга. Небольшое — всего двенадцать миллиметров, но явно лишнее.

Рука Горелова невольно потянулась к голове, словно желая нащупать под черепом чужеродный предмет. Стиснув зубы, он провел ладонью по волосам, сделав вид, что хотел только поправить растрепавшуюся прическу и попытался успокоиться. Жерар понимающе усмехнулся. Андрей разозлился и, в самом деле, почти успокоился. Спросил:

— Нельзя поподробнее. Что там у меня?

— Трудно сказать. Материал — не металл и не какая-либо разновидность пластика. Похоже — органика. Вроде бы даже просматривается клеточная структура. Из этой штуковины выходит, что-то вроде нервных волокон, проникающих в твой мозг. И наши спецы предположили, что с ее помощью пришельцы могут наблюдать и слышать все, что видишь и слышишь ты. А, возможно, могут, при желании, контролировать твое поведение.

Клод вздохнул. Помолчал, давая возможность переварить Андрею, свалившуюся на него информацию. Потом сказал:

— Теперь понимаешь, почему тебя держат здесь и не посвящают в происходящие события и наши планы?

— Да уж....

Андрей прислонился спиной к стене, прикрыл глаза и попытался протестировать свой организм. Особенно, мысли, чувства и желания. Ничего несвойственного для себя, привнесенного извне, не обнаружил. Ладно. Будем продолжать жить, но помнить, что, возможно, теперь он представляет собой бомбу замедленного действия, готовую взорваться в любой момент. Горелов открыл глаза и ровным голосом спросил у Клода:

— Так ты навестил меня только для того, чтобы сообщить об этой штуке у меня в голове?

— Нет, не только, — видно было, что Жерар колеблется, решая, говорить, или нет дальше.

— Ну, говори уже, — подбодрил его Андрей.

И Клод решился.

— Наши хотят уничтожить объект.

— Маньяки, — в сердцах выпалил Горелов.

Потом, подумав, добавил:

— Но, это не так просто, насколько я понимаю.

— И тем не менее. Бобков рассказал, что лучевые генераторы пробили его защиту. Сейчас сюда стягиваются, все имеющиеся у нас, установки. Это больше пятисот единиц. Ударить они могут с большого расстояния, недоступного для ромбоидов сеятеля. Боюсь, что одновременного залпа такого количества генераторов он не выдержит.

— Возможно...

Андрей задумался. Угроза сеятелю была вполне реальна. Насколько он понимал. Вот только....

— А зачем ты мне все это рассказал? Ведь, если пришельцы, действительно, могут слышать и видеть все, что слышу и вижу я, они и сеятель могут каким-то образом подготовиться к вашей атаке.

— Это было бы замечательно.

— Не понял.

— Видишь ли, не все сотрудники Службы согласны с решением руководства. А до широкой общественности его вообще запрещено доводить. Потом просто поставят перед свершившимся фактом.

— Точно — маньяки. Опять же, если уничтожить не удастся, ты представляешь, что может натворить взбесившийся сеятель в нашей системе, тем более, раненый? А мои люди, которые остались внутри него? И, кроме того, ведь это, так давно ожидаемый первый контакт! Вам этого никогда не простят!

— О чем и речь, — кивнул Клод. — Я же сказал — далеко не все согласны с таким решением. И я представляю эту группу несогласных. Так что прямая трансляция из твоего мозга на сеятеля, о грозящей ему опасности, нас вполне устроит.

— Понятно... — протянул Андрей. — А что, здесь разве нет прослушки? Ты так открыто говоришь обо всем об этом?

— Есть, конечно. И видеонаблюдение тоже. Но сейчас на экраны и динамики операторов идет запись картинки и звуки твоего сна. Не забывай — я здесь начальство.

— Понятно. А если никакой трансляции на сеятеля нет, что тогда? У вашей группы несогласных есть другие варианты предотвратить расстрел пришельца?

Клод смущенно потеребил мочку уха. И неуверенно произнес:

— Вообще-то нет. Мы уверены, что сведения через тебя обязательно поступят адресату. Сеятель поймет, что ему здесь не рады и уйдет из системы.

— Не разделяю этой вашей уверенности. Опять же — контакт в этом случае не состоится.

— Контакт — да. Но что поделаешь, если отношения с самого начала не задались.

— И что, ты, сказав мне все это, сейчас просто встанешь и уйдешь?

— Ну да, — в голосе Жерара слышалось искреннее недоумение. — А что еще? Долго мне здесь оставаться нельзя, сам понимаешь.

— Ну да, ну да, — рассеянно пробормотал Андрей.

Голова его в это время была занята выбором вариантов дальнейших действий. Понятно, что если не сейчас, то больше возможности вмешаться в события ему не представится — вырваться из бокса вряд ли получится. После перебора вариантов остался один — взять в заложники Клода и попытаться добраться, прикрываясь им, до центрального поста базы. Там отправить сообщение в эфир, о готовящемся преступлении. А дальше — как Бог даст. Может кто-то, что-то и успеет сделать. Авантюра? Более чем, но бездействие в такой ситуации — еще хуже.

Клод, тем временем решивший, что все сказано, поднялся и, видимо, собрался сказать что-то на прощание. Не успел. Прямо из сидячего положения Андрей метнулся, к не ожидающему ничего подобного Жерару, и нанес ему удар, собранными щепотью пальцами в точку за ухом, мудреного китайского названия которой, никогда не мог запомнить. Мягко приземлившись, он успел подхватить падающего Клода и осторожно положил его на пол.

— Извини, друг, но другого выхода у меня не было, — скорее, для себя, чем для бесчувственного Клода, прошептал Андрей.

Так, вроде, получилось тихо. Теперь — охрана. Когда Жерар заходил в бокс, Горелов обратил внимание, что двое охранников, несущих службу в коридоре, откинули шлемы скафандров за спину. Отлично. Андрей вынул из кобуры на поясе, лежащего в отключке Клода, парализатор и подошел к выходу. Потом резко отодвинул дверь и выскочил из бокса, сразу уходя в глубокий сед. Охранники стояли слева по коридору метрах в пяти. Сориентировались, надо отдать должное, мгновенно, но им нужно было перевести парализаторы, висящие на плечах, в боевое положение, а Горелов уже начал стрелять. Три выстрела — два в первого и один во второго, в открытые для ампул парализатора лица, и охранники, громыхнув броней, рухнули на пол. Слава Богу — в глаза, вроде, не попал.

Андрей, замерев, прислушался — не прибежит ли на шум подмога. Гулко бьющееся сердце, мешало воспринимать звуки. Минута, другая, никто не появлялся. Горелов перевел дух. Что ж, начало неплохое. Хорошо бы и дальше все так шло. Дальше! Он представил, что еще ему предстоит сделать и констатировал вслух:

— Авантюра!

Однако, сказав 'а', нужно говорить и 'б'. Андрей затащил в бокс бесчувственных охранников, сноровисто разоблачил одного из них и надел на себя его бронескафандр. Пистолет сунул в кобуру на бедре, на плечо повесил тяжелый парализатор. Потом подошел к Клоду, присел рядом с ним, с таким расчетом, чтобы тот не смог дотянуться до его открытой головы. Потом помассировал точку под его правой скулой. Глазные яблоки француза под закрытыми веками едва заметно дрогнули.