Квази-мо (Фантазии богославской жизни)

Я стоял на крыльце двухэтажного домика и курил сигарету. Дым и вкус табака приятный, название богославское — Казбек. Ничего себе. Раньше это были сравнительно дорогие папиросы, а сейчас сигареты с длинным фильтром.

Недалеко от крыльца стояла беседка. Двери в домик большие, двухстворчатые и с толстыми полированными стеклами. Вдоль асфальтированных дорожек росли огромные кипарисы, между которыми стояли разноцветные светильники. Вдалеке со щелканьем летали светлячки.

— Интересно, — подумал я, — я же был на озере недалеко от Богородска, как же это меня перенесло на побережье? И что-то я не припоминаю, этого места.

Я бросил сигарету в урну и вошёл в дверь.

Мужчина лет тридцати, по одежде и по поведению — охранник, кивнул мне головой. Куда идти и кто я здесь, совершенно непонятно.

— Всё в порядке? — спросил я для проформы.

— Так точно, товарищ президент, — отчеканил охранник.

— Проводите меня до кабинета, — попросил я, — какая-то усталость навалилась.

Охранник что-то прошептал в сторону левого уголка рубашки и подхватил меня под руку, помогая подняться по ковровой лестнице на второй этаж.

На втором этаже навстречу мне нёсся человек с испуганными глазами. Он схватил меня за руку и стал щупать пульс. Затем мы вошли в комнату, в которой стоял большой письменный стол с настольной лампой с зеленым абажуром, большой кожаный диван и знакомый сундук в нише.

Человек, от которого слегка пахло лекарствами, взял мою левую руку и надел на средний палец какое-то толстое и эластичное кольцо. Кольцо внезапно раздулось и сильно сжало мой палец, затем послышалось негромкое шипение и кольцо стало ослаблять свою хватку.

— Давление нормальное, Алексей Алексеевич, — сказал доктор, снимая кольцо с моего пальца. — Вам нужно перестать курить эти ужасные сигареты и соблюдать режим работы. Сейчас я разгоню ваших помощников, и вы выступите с посланием к народу Богославии экспромтом, и выступление будет самым лучшим, — улыбнулся он.

— Хорошо, доктор, — согласился я, — я только взгляну на исправленный текст и лягу спать.

Доктор ушёл, а в кабинет вошли три человека.

— Алексей Алексеевич, — сказали они чуть ли не хором, — вот обновленный текст доклада. Мы ждём в соседней комнате.

И они вышли.

Я взял бумаги и стал читать.

Глава 123

— Уважаемые граждане Богославии! Сограждане, — начал я читать вслух. — Сегодня, в 50-ю годовщину моего избрания президентом Богославии я, по многолетней традиции, должен дать вам отчет о проделанной работе...

Я читал и не верил своим глазам. Это что же, я переместился на сорок шесть лет вперёд и всё ещё президент? Уму непостижимо. И это даже невообразимо. Мы же не в азиатской стране, где пожизненное президентство является нормой азиатской демократии. Добрался до власти, переломал кости оппонентам и все граждане во избежание ещё больших ломок все как один, единогласно, избирают этого человека пожизненным президентом. Можно и подемократить, выберешь другого, а вдруг он ещё хуже окажется? Пусть уж лучше этот гад правит.

Судя по докладу, я числюсь в числе хороших президентов. Или это партия моя меня так красит? Не человек красит партию, а партия красит человека. Любого паразита можно покрасить розовой краской, и он будет как ангелочек, можно и голос разными там хирургическими приемами сделать потоньше и поласковее.

По уровню антикоррупционности мы на третьем месте в мире. По свободе слова и свободе прессы — на пятом. Третье — по использованию передовых информационных и коммуникационных технологий. 3-е место по числу сотовых абонентов. 2-е место по числу пользователей Интернета. 72 место в мире по числу самоубийств. 134-е место по числу курящих детей. 4 место в мире по продолжительности жизни. 32-е — по количеству заключенных на 1000 человек. 6-е место по объему золота, находящегося в государственном резерве. 1-е место в мире по числу миллиардеров. 5-е место по уровню жизни. И то, что Богославия уничтожила знак равенства между милицией, преступностью и прокуратурой.

Там ещё было немало позиций, по положению Богославии в современном мире. Результаты, я скажу, хорошие. За такую страну и погордиться не зазорно.

В конце доклада было написано дословно так:

— Граждане Богославии. Я сделал всё, что было в моих силах. Стабильность в нашей стране обеспечена. Возможность повторения коммунизма и фашизма исключена. Поэтому я и обращаюсь с просьбой не поддерживать мою кандидатуру на следующих президентских выборах. Выберите себе достойного кандидата и испытайте в жизни хоть какие-то изменения. Выдавите из себя последние капли ленинизма и сталинизма. Больше не будет массовых репрессий и подавления личности. Живите свободно!

Как будто я написал то, о чём думал всегда и, наконец, пришло время, когда мысли мои материализовались. Верили ли мы в это? Верили ли наши граждане в то, что такое время придёт? Убежден, что не верили. Им столько раз рассказывали такие красивые сказки, которые так и оставались сказками, что в них просто никто не стал верить. А тут на тебе...

В дверь кто-то постучал.

Я повернул голову и увидел фигуру человека лет тридцати с несколькими листами бумаги в руках.

Он подошёл и положил листы передо мной.

Я стал читать, и с каждым словом изумлялся больше и больше.

Глава 124

Контракт. Мы, нижеподписавшиеся: Люций Фер с одной стороны и Люций Ал с другой стороны, именуемые договаривающиеся стороны, заключили настоящий контракт в том, что одна сторона продает свою душу, а другая сторона покупает эту душу за исполнение всех желаний продающей стороны. Подписи сторон. Завитушка Люций Фера и моя подпись.

— Что, Алексей Алексеевич, не узнаёте? — сказал человек, и я узнал Люция Фера. Он нисколько не изменился. Я тоже не так сильно изменился, но всё равно уже выглядел старше пятидесяти лет, хотя мне шёл уже девятый десяток.

— Сейчас узнаю, — сказал я, — только я думал, что наши договоренности забыты обеими сторонами и я свободный от всех обязательств человек.

— Это вы зря о нас так плохо думаете, — улыбнулся мой старый знакомец, — мы никогда и ничего не забываем и своих друзей не бросаем.

— А чего же полвека не появлялись и даже не напоминали о себе? — как бы обиженно спросил я.

— Наказать вас хотел, вот и не появлялся, — усмехнулся Люций Фер.

— Чем это вы меня наказать хотели и за что? — не понял я.

— Да не вас лично, а всё человечество за грехи ваши неисчислимые, — голос Люция Фера звучал хитро, да за всякой хитростью часто кроется коварство.

— В вашей епархии все грехи большой доблестью считаются, нас не наказывать надо, а награждать нужно, — улыбнулся я.

— Вот я и наградил вас синдромом Квазимодо, — серьёзно сказал "адвокат". — Я ведь не всегда был земным начальником, был я и в верхах, рядом с небожителями сидел, чай-водку пил, беседы разные вёл и все плохие дела у нас грехами почитались, так вот я и не отвык от этого. Самого за грехи большие из номенклатуры попёрли, вот я на вас зло и сорвал, думал, что вскоре вы все будете квазимодами. А вы и ваша Богославия, сначала согнулась, а потом распрямилась. А я поэкспериментировал с вами славно.

— То есть как, поэкспериментировал? — не понял я.

— Сначала я заключил контракт с Чингисханом, потом с Наполеоном, а потом с Гитлером, — сказал Люций Фер, — и конечная цель у всех была Богославия.

— Это получается, что Богославия в их лице победила тебя, Люция Фера? — удивленно спросил я.

— Меня никто не может победить, — торжественно сказал мой собеседник, — они получили заслуженное наказание, потому что стали считать себя равными мне. А мне равных нет. Ты хочешь быть равным мне?

— А для чего мне это? — спросил я. — Я человек, всё человеческое мне не чуждо, и я хотел бы сделать предложение о разрыве нашего контракта.

— Алексей Алексеевич, — сказал Люций Фер, — неужели вы до сих пор не поняли, что разрыв контракта невозможен. У нас вход — рупь, выход — три. И я ещё не закончил эксперимент с вами.

— Какой ещё эксперимент, — не сдержал я своего недовольства, — что я вам, подопытный кролик? Я сам прекращу этот эксперимент — буду считать себя равным вам — и конец вашему эксперименту.

— Не говорите того, что вам совершенно не свойственно, — как-то грустно улыбнулся Люций Фер, — мой эксперимент оказался удачным. Сколько я не насылал гадостей на вас, вы всё преодолели. Ожидайте того, что скоро на Генеральной Ассамблее ООН будет принята концепция мирового правительства и вам предложат в нем должность председателя Совета премьер-министров. Можете сразу принимать это предложение или вернётесь в своё время и обдумаете эту мысль?

— Но я этого не хочу, — запротестовал я, — мало мне забот с Богославией, так ещё принимать на себя заботы о других государствах? Нет!

Я махнул рукой и столкнул со стола папиросницу из полированного капа-корня. Коробка острым углом ударила меня по ноге, и от резкой боли у меня потемнело в глазах. Я махнул рукой и почувствовал близкую крышу над головой. Нажав рукой, я открыл крышку сундука и меня ослепил свет ночных фонарей, светивших в окно кабинета.

— Что это, приснилось или было на самом деле, — подумал я, — но завтра с утра я сделаю официальное заявление о том, что больше не буду выдвигать свою кандидатуру на президентские выборы. Хватит экспериментов со мной. Пусть люди работают на себя, а я со стороны буду помогать им синдромом Квазимодо.