Бракованный мозг и Орден Феникса

— Хм... — я вдруг осознал, что, не задумываясь, прибил эту тварь на месте. — А это была здешняя ценность, охраняемая законом?

— Нет, наверное, — озадачился Бут, которому и в голову не приходило посмотреть на Пивза под таким углом.

— Вот и хорошо, — обрадовался я. — Эти эктоплазменные сущности такие хлипкие.

— Так ты убил его?

— Даже и не знаю, можно ли это так назвать, — я задумчиво хмыкнул. — Существование Пивза прекратилось, но считать ли это убийством... Существо не развивающееся, не размножающееся, только имитирующее некоторую низменную часть человеческого поведения — можно ли считать его живым, и насколько? Как по-твоему, это вопрос научный или философский?

Остаток пути до Большого зала мы спорили о статусе псевдожизни, но к окончательному мнению так и не пришли. К ужину весь зал был разукрашен в стиле "тыквы-мыши-свечи-страшно-аж-жуть", угрюмое ночное небо вместо потолка завершало унылую кладбищенскую картину. В воздухе стоял густой приторный запах тыквы — обыденной еды нищего средневекового крестьянства, у маглов почти вышедшей из употребления наряду с репой по причине недостаточной съедобности. Мы уселись за свой стол лицом к слизеринцам, посмотреть и позлорадствовать, когда малфоевская компания отмоется от навоза и явится на ужин. И они, действительно, опоздали почти на полчаса.

На директорском троне теперь сидела Амбридж, из-за небольшого роста едва видневшаяся над столом, словно жаба над болотом. Но когда большая часть учеников поела, говорить стала не она, а замдиректора. Сухопарая Мак-Гонаголл встала и строго оглядела зал, дожидаясь тишины.

— А сейчас мы посмотрим выступление призраков, — со скупой улыбкой объявила она, когда ученики прекратили разговоры.

Все настроились на загробное шоу, но минуты шли, а призраки не появлялись. Наконец один из них, Почти Безголовый Ник, наполовину вынырнул из стола прямо перед Мак-Гонаголл. Призрак стал что-то говорить ей тихим сиплым шёпотом, почти не слышным в зале. Судя по изменившемуся лицу и выкаченным глазам Мак-кошки, это было нечто шокирующее.

Призрак нырнул обратно в стол, а замдиректора снова поднялась с места. Её обвиняющий взгляд устремился к нашему столу и отыскал меня.

— Мистер Поттер! — грозно сказала она. — Почти Безголовый Ник утверждает, что вы уничтожили Пивза, поэтому призраки боятся выступать здесь. Вы действительно это сделали?

— Да, мэм, — ответил я, тоже встав, как требовала вежливость.

— Я просто не могу поверить этому, Гарри! Как ты мог?!

— Это было не так уж сложно, мэм.

— Ты же убил Пивза!

— Мэм? — недоуменно произнёс я. — Развоплощение сгустка эктоплазмы, обладающего примитивным псевдоразумом, никак не может считаться убийством.

— Но, Гарри! Зачем ты это сделал?!

— Он стал кидать в меня навозные бомбы. По-вашему, это в порядке вещей?

С полминуты мы мерялись взглядами под пристальным вниманием зала.

— Ты поступил жестоко, Гарри, — заявила наконец она. — Ты очень разочаровал меня.

— Я как раз слишком мирный и терпеливый, мэм. Наверное, поэтому за последний год развелось слишком много желающих кинуть в меня дерьмом. И мне это надоело, мэм.

— Но так же нельзя, Гарри. — МакГонаголл укоризненно покачала головой. — Тебе следовало пристыдить Пивза, но не убивать его.

— Я здесь не педагог, мэм. Стыдить здесь — это ваша работа, и вам давно уже следовало бы пристыдить этого Пивза, да и кое-кого ещё. А я, пользуясь случаем, хочу сделать заявление, — выдержав паузу, я возвысил голос и оглядел зал: — Моё терпение закончилось, и теперь я развоплощу каждого, кто начнёт кидать в меня дерьмом. Это касается не только полтергейстов, но и газетчиков, и волдемортовских жополизов, и недоумков, у которых хватит наглости опробовать на мне свои ослиные шуточки. И будьте уверены, — я упёрся взглядом в побледневшего Малфоя, — после исполнителей я непременно дойду и до заказчиков. Первым я не кусаюсь, кто нарвётся — сам виноват. Благодарю за внимание.

Я сел на место, не дожидаясь разрешения. МакГонаголл потеряла дар речи, сверля меня взглядом и хватая воздух ртом. Зато с места вскочила Амбридж, раскрасневшаяся, ощеренная, как никогда похожая на жабу.

— Минус сто баллов с Равенкло за уничтожение школьного имущества, мистер Поттер! — взвизгнула она. — И ещё минус сто за ваше недопустимо грубое поведение!

Песочные часы Равенкло обеднели сразу на двести сапфиров. Бедняга Энтони, он так боролся за сохранение факультетских вознаграждений, а я таки спустил их. Печалька...

— Протестую. Минус двести баллов с преподавательского штата за произвол, злоупотребления и пренебрежение должностными обязанностями, — жёстко отпарировал я, разозлившись. Вырвалось само собой и тут же вспомнилось, что так у нас в Академии работала система магической верификации наказаний.

И тут случилось неожиданное. Факультетские песочные часы располагались на втором ярусе противоположной от преподавателей стены — слева Гриффиндор и Хаффлпафф, справа Равенкло и Слизерин — а место по центру стены, над входом в зал, до сих пор пустовало. Но сейчас там проявились пятые часы, из полупрозрачного стекла, белого в верхней половине песочной колбы и плавно переходящего в чёрный к её низу. Нижняя половина колбы поначалу была заполнена чёрными кристаллами, но затем две сотни кристаллов с лёгким перезвоном покинули её, привлекая всеобщее внимание.

Перезвон повторился, и в колбу часов Равенкло вернулись только что потерянные двести сапфиров. По залу пронесся изумлённый гул.

— Протест принят, — ошеломлённо констатировал Энтони, глядя на часы.

Преподаватели были изумлены ничуть не меньше, чем ученики. Все они уставились на новые часы, Амбридж так и осталась стоять, выпучив на них глаза.

— Что это значит, Поттер? — раздался наконец её тонкий визгливый голос.

— Это значит, что когда центральная колба опустеет, лицо, ответственное за качество преподавания, лишится доступа в замок, — сымпровизировал я.

Не помню, как это было у нас в Академии, но по уму я так и сделал бы. А как это реализовано здесь, время покажет.

В зале между тем царила неразбериха. Мало того, что некий Мальчик-Который-Выжил прилюдно заявил о своём намерении сурово сквитаться с оскорбителями, так ещё при этом возникло загадочное магическое явление, которое явно было на его стороне. И оно, по всем признакам, давало возможность защититься от несправедливости школьного руководства, махровым цветом разросшейся при Амбридж. Разумеется, в изобретательных подростковых умах сразу же закопошились способы его изучения и применения.

Впрочем, преподаватели довольно скоро опомнились и разогнали подопечных по общежитиям. Только вернувшись в свою комнату, я обнаружил, что чехол от моей палочки пуст, а ведь я точно помнил, что она там была, когда мы уходили на ужин. Бесполезная вещь, я не следил за ней, хоть и делал вид, что колдую ею на уроках, поэтому и пропустил момент, когда она пропала. Скорее всего, мою палочку стянула компания Малфоя во время нападения Пивза, но я слишком поздно хватился её, чтобы что-то утверждать наверняка.

Может, и к лучшему, что она пропала.

25.

Не прошло и недели, как ученики разобрались с функционированием новых часов. Кристаллы исчезали оттуда только в случае требования оштрафовать команду преподавателей на количество баллов, равное несправедливому приговору, в том числе и от старост. Простое вычитание баллов с преподавателей не срабатывало, а в случае необоснованного протеста кристаллы, наоборот, вычитались с факультета жалобщика. Преподавательский штат можно было и поощрить, если причина была обоснованной, а поощрение адекватным. При этом фраза должна была начинаться со слова "поощряю".

Нужно ли говорить, с каким энтузиазмом ученики стали эксплуатировать усовершенствованную систему поощрений и наказаний? Поначалу они теряли на ней больше, чем приобретали, но очень скоро приспособились. В целом преподаватели поощряли и наказывали честно — жалко, что Снейпа уже не было в Хогвартсе, он за неделю спустил бы преподавательский рейтинг до дна — но слабым местом школьной администрации оказалась слизеринская инспекционная дружина. Даже если её члены наказывали за дело, они любили завышать наказания, а это уже было поводом к обоснованному протесту.

Отряд Дамблдора был забыт. Окрылённые возможностью выкинуть Амбридж из Хогвартса посредством магического приговора, ученики использовали каждую мелочь, чтобы уронить преподавательский рейтинг. Количество чёрных кристаллов в центральных песочных часах то повышалось, то снова понижалось, но еще ни разу не поднялось в верхнюю половину колбы.

Моя репутация в Хогвартсе взлетела до невиданных высот популярности. Теперь я был здесь не столько Мальчиком-Который-Выжил, сколько Мальчиком-Который-Всё-Это-Устроил, а всего-то и надо было активизировать хогвартскую систему контроля администрации для предотвращения преподавательского произвола. Я даже размечтался, а не имеется ли в Министерстве такая же, пока не вспомнил, когда строили Министерство, а когда Хогвартс.

В обстановке всеобщего ажиотажа Энтони снова продемонстрировал, что самоконтроль у него на высоте. Сразу же после праздника он напомнил, что я обещал его научить. Мы тогда не уточнили, чему именно, поэтому он захотел обучиться развоплощению полтергейстов, управлению полужидкой субстанцией и мгновенной очистке окружения — фактически трём большим разделам магических искусств, о чём я ему и сообщил. И этот умелец только обрадовался.

Разумеется, того же самого захотел и Терри, который был с нами. Оба они нацелились бежать и заниматься, но я напомнил, что сначала нужно найти место для занятий, укромное и безопасное. Закоулки Хогвартса я знал не особо — память Гарри откликалась только на то, что я уже увидел, а исследовать замок самому было некогда — но я вспомнил, что здесь имеется Добби, который выполняет мои приказы. Не все приказы, с оговорками, но выполняет, а замок он должен знать досконально, как и положено обслуге.

Поздно вечером, у себя в комнате, я позвал эльфа.

— Добби здесь, Гарри Поттер сэр! — выскочило передо мной несуразное ушастое существо в разноцветных носках и в пирамиде из вязаных шапочек.

— Добби, мне нужно место для занятий магией. Такое, чтобы меня там случайно не нашли и чтобы никто не почувствовал, как я колдую. Ты поможешь мне найти такое место?

— Сам великий Гарри Поттер сэр попросил у Добби помощи! — уши эльфа взметнулись кверху. — Добби знает, что делать, Добби спросит!

Домовый эльф исчез. Появился он, когда я уже стал сомневаться, что он вернётся.

— Добби нашёл! — оглушил он меня радостным криком. — Добби спросил, Добби узнал, Добби нашёл!

— Что нашёл Добби? — прервал я поток его излияний.

— Добби недавно работает в Хогвартсе, Добби мало знает, но Добби спросил! В Хогвартсе есть Выручай-комната, никто не почувствует, если там колдуют, — зачастил эльф. — Надо пойти на седьмой этаж, ходить мимо картины с троллями и думать о комнате, пока не появится дверь!

— Стоп, Добби, давай по порядку, — я затряс головой, потому что от воплей эльфа у меня звенело в ушах. — Какая дверь, где ходить, о чём думать?

Мало-помалу я вытянул из него, что такое Выручай-комната, для чего её используют и как в неё попасть. Наконец у меня остался только один вопрос.

— Добби, а почему о такой важной и полезной комнате никто не знает?

— Добби не знает. Добби спросит.

Не успел я раскрыть рот, как эльф исчез. Несколько минут спустя он появился снова.

— Добби спросил, Добби узнал, — бодро затараторил он. — Два века назад новый директор заклял Выручай-комнату Большим Забвением и сам о ней из-за этого тоже забыл. Когда он умер, заклятие развеялось, а он прожил долго, поэтому не осталось никого из колдунов, кто помнил бы о ней. Вспомнили её только старые призраки и старые эльфы.

Судя по стилю, Добби слово в слово пересказал мне чужую речь.

— Кто тебе это рассказал? — полюбопытствовал я.

— Хэнки старый эльф, он всё знает в Хогвартсе.

— Значит, эльфы всё время знали об этой комнате? Тогда почему они никому не рассказали?

— Их не спрашивали. И у них не было приказа напомнить.

— Спасибо, Добби, ты был очень полезен.

— Сам великий Гарри Поттер сэр похвалил Добби! — пронзительно завопил он.

— Всё, свободен, — поспешил я отослать крикуна.

Он аппарировал, а я задумался. Всё-таки удивляют меня местные колдуны. Народец наивный, невежественный, ни на что не годный без своих деревяшек, да и с ними не особо... но иногда такое выдадут! Что характерно, сами они не имеют ни малейшего понятия, как это работает — но ведь работает же.

Интуиты.

Это когда под влиянием воображения мага сила преобразуется сразу в конечный результат, минуя анализ и поэтапное конструирование. Такой результат возможно повторить, только если убедить себя и окружающих, что выполнение последовательности некоторых специальных действий даёт вполне конкретный выход. Интуитивный метод, который держится исключительно на вере, что это работает, в котором обучение заклинанию основано на установлении веры в конкретное сочетание слов плюс движений палочкой.

Вера горы двигает, но для этого нужно захотеть их сдвинуть. А на что направлено воображение здешних колдунов? Заставить блевать слизнями, превратить голову в тыкву, отрастить своему ближнему нос, уши, язык, зубы и прочие органы, включая репродуктивные — и для чего? А чтобы позабавиться! Вот уж где стрельба из пушек по воробьям во всей своей красе. Трепещут перед Авадой Кедаврой, тогда как достаточно крохотного волевого усилия, чтобы остановить человеку сердце, парализовать дыхание, устроить кровоизлияние в мозг или закупорку сосудов, стимулировать мгновенное мочеиспускание или дефекацию. Они даже помыслить об этом боятся — и это, пожалуй, к лучшему, при таком-то воображении.

И вот теперь Выручай-комната. Конформируемое выделенное пространство, высшая магия. Кому-то понадобилась комната, подстраивающаяся под его желания, и для чего? А чтобы хранить в ней всякий хлам. Я бы полгода её рассчитывал, а он посидел перед дверью, помечтал — и вот она, пользуйся.

Посмотрим, как она работает, есть у меня кое-какие идеи.

Но сначала нужно было разобраться с потерянной палочкой. У нас было аж целых два предмета, на которых она требовалась — трансфигурация и чары — а вне уроков колдовать всё равно запрещалось, поэтому вряд ли преподаватели скоро заметят, что у меня её нет. Несколько дней уж точно, но в конце концов заметят, и что тогда?

Я определённо поспешил обрадоваться, что она пропала.

Можно было заколдовать какую-нибудь ветку, чтобы она выглядела, как моя палочка. Мне, в общем-то, без разницы, все эти колдующие деревяшки ничем не отличаются для меня от веток. Но если её стащили, тогда воры будут знать, что у меня не она, и могут устроить мне проблему. Даже если она просто потерялась, её могут найти и отдать преподавателям. Не отбрешешься.

Значит, нужно вести себя так, словно я не мыслю жизни без палочки. То есть немедленно заявить декану о пропаже.