Но только не на этот раз! Ибо речь шла о Советском Союзе.
События развивались стремительно. Как всегда, когда можно было хоть чем-то навредить СССР. Единственному последовательному защитнику мира во всем мире.
Одиннадцатого декабря состоялась внеочередная сессия Ассамблеи Лиги наций, которая образовала специальный Комитет по Финляндскому вопросу. На следующий день упомянутый Комитет обратился к правительствам СССР и Финляндии с призывом прекратить военные действия и при посредничестве Ассамблеи начать переговоры о немедленном восстановлении мира.
Правительство Финляндской республики (теперь уже бывшее правительство бывшей республики) с восторгом приняло эти предложения.
А СССР ответил категорическим отказом. Еще раз подтвердив свое заявление от четвертого числа о том, что никакой войны с Финляндской Демократической Республикой не ведет. А даже наоборот. Заключил с ней Договор о дружбе и взаимопомощи. И подписал протокол о взаимной безопасности. В соответствии с которым оказывает необходимую помощь Народному Правительству Финляндии в наведении конституционного порядка.
Однако все было безполезно. Руководство Лиги, поджучиваемое (и оч-чень щедро оплачиваемое) своими тайными хозяевами, закусило удила. И ничего не желало слышать. Упрямо толкая мир в пропасть новой мировой бойни.
Четырнадцатого декабря Совет Лиги наций принял резолюцию об исключении СССР из состава Лиги и призвал членов Лиги оказать поддержку Финляндии.
В сообщении ТАСС, опубликованном в 'Известиях' два дня спустя, говорилось: 'Сама обстановка, при которой подготовлялась и выносилась резолюция Лиги наций, направленная против СССР, разоблачает скандальные махинации, к которым прибегли англо-французские представители в Лиге наций для достижения указанной цели. Как известно, Совет Лиги наций состоит из пятнадцати членов, за резолюцию же об 'исключении' СССР было подано только семь голосов из числа этих пятнадцати, то есть резолюция принята меньшинством членов Совета Лиги. Остальные восемь членов Совета относятся либо к числу воздержавшихся, либо к числу отсутствовавших... Случайно подобранные 'представители' ста двадцати семи миллионов населения 'исключили' СССР с его ста восьмьюдесятью тремя миллионами населения'.
Телеграфное Агентство Советского Союза было совершенно право. Но таки не во всем. Потому что упомянутые 'представители' были подобраны далеко не случайно! За исключение Советского Союза проголосовали Великобритания и Франция, а также Бельгия, Доминиканская республика, Боливия, Южно-Африканский Союз и Египет (трое последних, вообще, были избраны в Совет лишь перед голосованием). То бишь, все тот же 'Сердечный Союз'. И его прихвостни.
'Вместо того чтобы содействовать прекращению войны между Германией и англо-французским блоком, в чем, собственно, и должна была заключаться миссия Лиги Наций, если бы она продолжала оставаться 'инструментом мира', — справедливо отмечалось в сообщении ТАСС. — 'Нынешний состав Лиги Наций, провозгласив поддержку провокаторов войны в Финляндии — клики Маннергейма и Таннера, стал на путь разжигания войны также и на северо-востоке Европы'.
Но никакие резолюции эту клику спасти уже не могли...
К семнадцатому декабря, взломав линию Маннергейма, Красная Армия стерла с лица земли Виипури, взяла Кякисалми и вышла к Иматре и Котке. Были захвачены все острова восточной части Финского залива и высажен десант в Сортавале. Мощный удар, нанесенный в направлении на Оулу, рассек Финляндию надвое и перерезал пуповину, связывающую ее со Швецией и Норвегией. Которые, не решившись заступиться за соседку с оружием в руках, тем не менее, оказывали белофиннам всяческую помощь и один за другим гнали железнодорожные составы с военной контрабандой, поступающей в их порты из третьих стран (Англии, Франции, Италии и Североамериканских Соединенных Штатов). На северном фланге тысячекилометрового советско-финского фронта советские войска к этому времени захватили Петсамо, выйдя к норвежско-финской границе. А в центре — рвались к важнейшему транспортному узлу и морскому порту Торнио, чтобы выйти к шведско-финской...
Главный удар в направлении на Кемиярви, и далее на Рованиеми и Торнио наносила Третья Отдельная Краснознаменная армия комкора Терехина. Вне всякого сомнения, самое мощное и боеспособное войсковое объединение Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Закаленное в тяжелых, но победоносных боях на Халхин-Голе, в Маньчжурии, Северном и Центральном Китае.
По данным Генштаба в районе Оулу — Кеми — Рованиеми дислоцировалась девятая пехотная дивизия полковника Ханнукселы (три пехотных и полевой артиллерийский полк), являющаяся резервом Ставки главнокомандующего Вооруженными силами Финляндии. Кроме того, в распоряжении Ханнукселы имелось две роты пограничной стражи и несколько рот шюцкора. Свыше пятнадцати тысяч человек, более пятидесяти орудий и четыреста пулеметов!
Тогда как в состав Третьей ОКА входило всего четыре корпуса — двадцатый танковый, тридцать шестой мотострелковый, пятьдесят седьмой стрелковый и второй кавалерийский (до ста двадцати тысяч человек, восемьсот танков, двести бронеавтомобилей, тысяча двести орудий и четыре тысячи пулеметов).
Армейские ВВС (сотая ордена Ленина скоростная бомбардировочная авиабригада и двадцать второй Краснознаменный истребительный авиаполк) насчитывали сто двадцать скоростных бомбардировщиков и шестьдесят истребителей. Плюс корпусные авиаотряды и эскадрилья связи штаба армии (три десятка бипланов Р-5 и У-2). Кроме того, в оперативном отношении начальнику ВВС армии комбригу Куцепалову была подчинена входившая в состав ВВС фронта Особая авиагруппа Водопьянова (двадцать восемь тяжелых бомбардировщиков ТБ-3).
После выхода к шведско-финской границе Терехин должен был силами одной стрелковой дивизии поддержать наступление Девятой армии Карельского фронта на Оулу, а все остальные силы (две стрелковые, две мотострелковые и две кавалерийские дивизии, две легкотанковые, стрелково-пулеметную и мотоброневую бригады) сосредоточить в районе Торнио — Карунки — Илиторнио. И находиться в полной боевой готовности. На случай провокаций со стороны белошведской военщины.
Потому что шведская армия, хотя и была невелика (пять пехотных дивизий и две кавалерийские бригады), насчитывала свыше пятидесяти тысяч человек, более двухсот танков и четырехсот пятидесяти самолетов! Королевский шведский военно-морской флот (тринадцать броненосцев, три крейсера, девятнадцать эсминцев и шестнадцать подводных лодок) также представлял серьезную опасность для наступающей армии. Поскольку наступать ей пришлось бы вдоль берега (а другие возможности наступать на данном ТВД отсутствовали) под огнем сотни тяжелых морских орудий. Калибром от одиннадцати до шести дюймов!
Вообще-то говоря, приказа перейти границу, дабы освободить братский шведский народ от феодального рабства у комкора Терехина пока не было. Однако вся необходимая оперативная документация на этот случай в штарме имелась. Как полагается. Поскольку жизнь полна неожиданностей. Белошведы могли занервничать. Увидев, что творится за забором. И наделать глупостей. В смысле, провокаций. Или вмешаться в процедуру из чувства поганой буржуйской солидарности. Поддавшись на подначки Чемберлена и Даладье. То бишь, купившись. На ихние подачки. И опять же, устроить провокацию. И ударить в спину. В самый неподходящий момент.
С другой стороны, Швеция была нейтральной страной и последние сто тридцать лет (с тех пор как русский солдат ее последний раз проучил) свой нейтралитет соблюдала неукоснительно. Так сказать, во избежание повторения учения. Которое мать его. Но. Всяко может быть! Финляндия тоже в нейтральных странах числилась. Пока аппетиты империалистические не разыгрались. И тогда эта 'нейтральная' страна все взрослое население, годное к строевой, под ружье поставила. И увеличила армию в десять раз! В течение двух недель! А всех, к строевой не годных, загнала в ополчение. Мужчин — в шюцкор, а женщин — в 'Лотту Свярд'...
Высокая честь первыми ступить на освобожденную лапландскую землю выпала прославленным копытам третьей Бессарабской трижды Краснознаменной ордена Ленина кавалерийской дивизии имени Котовского. Которая ровно в полночь перешла государственную границу. В полной тишине. Если не считать перестука этих самых копыт, отрывистых команд и конского фырканья.
Артподготовку проводить было не зачем. Поскольку подготавливать никого не требовалось. Ввиду полного отсутствия противника. Полковые оркестры тоже помалкивали. Личный состав музыканты взбодрили 'Интернационалом' и 'Маршем Буденного' во время торжественного митинга перед выходом из Войты. А местного населения с цветами вдоль дороги не наблюдалось. Во-первых, по причине темного времени суток. А во-вторых, ввиду полного отсутствия этого населения. Давным-давно выселенного из приграничной полосы обеими заинтересованными сторонами.
Словом, пересекли границу котовцы по-тихому. И пошли в бой. Гордо. И смело. Как оно и положено беззаветным героям. У которых вся-то жизнь есть борьба.
Впрочем, как уже упоминалось выше, бороться пока было не с кем. Ни регулярных воинских частей, ни ополченцев в округе не было. А пост финской пограничной стражи был обезоружен нашими пограничниками еще до полуночи. Сразу после получения приказа о начале боевых действий. Стражники (числом целых три бойца с капралом во главе) были взяты под стражу быстро, но аккуратно. И даже пикнуть не успели. В смысле, не успели доложить по команде о нарушении суверенитета и территориальной целостности. Что было весьма немаловажно для успеха начавшейся операции.
Потому что давало серьезную фору красным конникам, танкистам и мотострелкам. Третью ОКА от поселка Кемиярви, который являлся ее ближайшей задачей, отделяло не просто двести километров. Плохих дорог. А еще и сорок с лишним мостов. Которые, ясное дело, были заминированы. И могли быть вдребезги взорваны перетрусившими финнами. Узнай они о прорыве красных конников, танкистов и мотострелков.
Отказаться от артподготовки и бомбежки комкору Терехину было оч-чень нелегко. Но стратегические соображения все же возобладали над его полководческими инстинктами. Главное не спугнуть противника раньше времени! То бишь, как можно дольше. Чтобы успеть захватить как можно больше мостов.
В первом эшелоне двигался второй кавалерийский корпус имени Совнаркома Украинской ССР, самое мобильное соединение Третьей Краснознаменной. В задачу корпуса входило максимально быстро, нигде не задерживаясь и обходя узлы сопротивления (паче чаяния таковые обнаружатся, хотя и не должны, а вдруг!), выйти к Кемиярви. Ко дню Сталинской конституции. В смысле, не позднее пятого числа.
А что? Ничего особенного! По уставу нормальный суточный переход для конницы (без большого привала) составляет пятьдесят пять километров. Так что, если не придется на каждом километре взорванные мосты восстанавливать, вполне можно успеть. А на тот случай, если восстанавливать все же придется, по распоряжению командарма каждому кавполку была придана саперная рота. Пехота поделилась...
Командир второго кавкорпуса комдив Костенко в Германскую был унтером. А в Гражданскую воевал в Первой Конной. Также как товарищ Сталин. Также как товарищи Ворошилов, Буденный и Щаденко. Также как товарищи Тимошенко, Апанасенко, Жуков, Мерецков, Кулик, Тюленев, Рябышев, Еременко и Черевиченко. Также как и весь остальной высший комсостав РККА. Который на рысях, на большие дела ходил с Буденным. А не с троцкистом Примаковым и его сообщниками. Которых, наконец, вывели на чистую воду. И перестреляли. Как бешеных псов!
После войны помкомэска Костенко окончил Ленинградские повторные курсы среднего комсостава. Был начальником полковой школы, а затем помкомполка. Но к середине тридцатых понял, что выше восьмой категории 'червонцы' ему подняться не дадут. И махнул рукой на карьеру. Регулярно проходя переподготовку на кавалерийских курсах усовершенствования среднего и старшего комсостава, только для того, чтобы не вылететь из кадров. И даже не предполагал, что так высоко взлетит! Всего за три года! Из помкомполка по хозчасти в комкоры!
К этому времени партия окончательно разобралась, кто есть кто, и Примаков был арестован. А вслед за главарем посыпались с должностей и остальные 'червонные казаки'. И стали появляться вакансии.
В тридцать шестом майор Костенко получил полк. И был награжден орденом Красной Звезды. За успехи в бэпэ и тэпэ. А в июне тридцать седьмого, в самое тяжелое для Красной Армии время, полковник Костенко принял командование Особой кавалерийской Краснознаменной ордена Ленина дивизией имени товарища Сталина. Бывший командир которой оказался предателем. И не оправдал высокое доверие партии. А комбриг Костенко оправдал! И навел в дивизии порядок, сделав ее достойной имени Великого Вождя. Поэтому в феврале этого года получил орден Красного Знамени и звание комдива. А в апреле — корпус. С которым в сентябре прошелся по Польше. На рысях. А теперь, вот, идет по Лапландии...
Пятого декабря головной разъезд тридцать четвертого кавполка третьей кавалерийской дивизии вышел к озеру Кемиярви. Где второму кавкорпусу пришлось слегка задержаться. И распрячь горячих боевых коней. Чтобы навести переправу. Силами приданных саперных рот, а также штатных отдельных саперных эскадронов обеих краснознаменных дивизий.
Потому что все три моста через Кемиярви были взорваны.
Будь маршал Маннергейм немного предусмотрительней, а полковник Ханнуксела чуть порасторопней, и подбрось они сюда батальон егерей (или хотя бы роту!), застрял бы Костенко у Кемиярви до самого Нового года. Или до весны.
Поскольку обойти это озеро было никак нельзя. Во-первых, потому что его гранитные изрезанные безчисленными заливами и бухточками берега раскинулись с севера на юг на пятьдесят с лишним километров. А вокруг вздымались горные вершины. До полукилометра высотой. С которых сбегали десятки горных речек. А может, и сотни. Кто их считал? Во-вторых, потому что с севера, впадая в Кемиярви, текла широкая и бурная река Кемийоки, ближайший мост через которую находился в семидесяти километрах вверх по течению. И, в-третьих, потому что южнее Кемиярви, сразу же начиналось озеро Асканселькя, а за ним — Ала-Суолиярви. Незаметно переходящее в Или-Суолиярви. Которое также незаметно переходило в озеро Или-Китка. Которое было еще больше, чем Кемиярви. И тянулось с юго-запада на северо-восток почти на сто километров.
К счастью, ни обходить, ни торчать тут всю зиму красным конникам не пришлось. К вечеру пятого числа тридцать шестой кавполк сосредоточился на берегу озера. И немедленно приступил к переправе. Благо, никто не мешал. Так как отряд местных шюцкоровцев, подорвав мосты, отошел на правый берег и занял оборону на окраине Кемиярви. Впрочем, мешать и обороняться им особо было нечем. Так как из тяжелого вооружения у них имелся только станковый пулемет 'максим'.
В отличие от красных кавалеристов. У которых много чего имелось. Хотя все это надо было еще переправить через три широких водных преграды. Которые замерзнуть не успели. Но, кажется, собирались.
