Афанасий, скинув плетение начал плести новое и через пару мгновений перед ним возник простой "щит земли". Но мне этих пары секунд хватило бы, чтобы его подбить "магической стрелой", вот только из-под окружавшего меня "щита земли" заклятьями не покидаешься.
Пока было время, я сделал пару конструктов подобий воздушного кулака, и выставил перед собой простой "щит земли", а девчонок прикрыл отдельным самым сильным своим "щитом земли" с ячейками из шестиугольных призм.
Первым от Афанасия был всплеск-конструкт разрушивший щит Арины. Следующим был "огненный шар" разбившийся о мой щит. В ответ я ударил двумя конструктами-кулаками увязшими в "водяном пологе".
Афанасий стал бить "воздушными кулаками", на что я из последних сил ответил ещё одним конструктом-кулаком. У близняшек было конечно ещё с десяток оки, но тогда мне бы было трудно правдоподобно проиграть.
Наконец четвёртый по счёту "воздушный кулак" пробив щит, довольно чувствительно толкнул меня в правое плечо. От пятого я попытался просто увернуться и, конечно же, не смог. Мощный удар опрокинул меня, при этом развернув лицом назад, и я плюхнулся на песок арены животом, смягчив падение руками.
Надомной вспыхнула синяя полусфера, означающая, что я вроде как ранен, и Афанасий имеет право вроде как добить меня.
Встаю и разворачиваюсь в ожидании нового "воздушного кулака".
— Я выиграл, — кричит мне Афанасий.
— Выиграл, — подтверждаю я, разведя руками.
Дальше вышел Власиий, объявил о победе Афанасия. Меня стали подбадривать друзья и одноклассники, говоря, что ему просто повезло. Афанасий, конечно, принимал поздравления, правда, праздновать её он отказался. Отговорившись что, мол, он не первоклашка — чтобы каждую мелочь праздновать. Удостоверившись у Афанасия, что больше он ко мне претензий не имеет, покинул школу. Вроде всё правильно, всё как я задумал, но на душе тяжело, а обиженная гордость, сидя в уголке, обиженно бурчит, обещая жуткую месть. Жуткую месть мне слизняку.
Глава четырнадцатая "Интересная".
Топая домой, я иногда посматривал на близняшек, пытаясь понять — что они думают. Арина шла с задумчивым лицом, будто что-то перебирала в уме и пыталась это понять; Афина с гордостью посматривала по сторонам; Алина наоборот смотрела только на меня, и в её невинном взгляде мне чудилось что-то, от чего хотелось облизнуться; Амина просто шла удовлетворённо улыбаясь.
— Господин маг, господин маг, — бросился ко мне мальчишка, до этого что-то выспрашивавший у стоявшей в дверях Поли.
— Ну, слушаю.
— Хозяин велел передать, что он в полдник к вам с торами придёт. И ещё что вы чтобы стояли на своём, и на уговоры этих про-шелыг не шли. Если хотят, то пусть у нас покупают. А ещё чтобы девок в платья одели. Вот.
— Кто хозяин то?
— Так... это... Фалалей Прибыславович.
— Хорошо, иди.
— Слышали, быстро переодеваться, — бросил я девушкам.
Девушки юркими змейками обогнув меня, шмыгнули в дверь.
— За мной, — махнул я Поле отошедшей в сторону, чтобы пропустить меня.
— Амалия, скажи Нате чтобы оделась по приличней, и сама тоже переоденься, — отдал я новый приказ, уже Амалии.
— Слушаюсь хозяин.
Поднявшись в свою комнату, отдаю Поле выбранные штаны и рубашку поприличней с указанием быстренько погладить. После достаю парадную мантию, и осматриваю её на всякий случай. Поля приносит одёжку и я, переодевшись, спускаюсь вниз, ждать купца с торами.
Войдя в прихожую, я увидел стоявшего там Фалалейя с двумя торами. Торы были, как им и положено низенькими и толстенькими, толстенькими даже для торов; так что сразу становилось понятно — купцы пожаловали. С большими бородами, заплетёнными в косички и украшенными лентами, в кафтанах-летниках из тёмно-зелёной бархатистой ткани, подпоясанные широкими тиснеными поясами, украшенными гравированными золотыми бляшками, с которых свисали сплошь покрытые самоцветными камнями ножны с кинжалами, торы выглядели — как говорит Арнольд — представительно.
— Здравствуйте господин Дарвел, — поздоровался Фалалей, чуть поклонившись.
— Здравствуйте Фалалей Прибыславович.
— Позвольте представить вам достопочтенных купцов Золотой гильдии Подгорного королевства. Почтенного аши Нафи Тортыш и уважаемого ши Фари Торташ.
— Здравствуй уважаемый, — поздоровался тот, который "почтенный".
— Здравствуй уважаемый, — вторил ему "уважаемый".
— Здравствуйте уважаемые, — поздоровался я в ответ по-простому, от чего у "почтенного" на лице мелькнуло выражение неудовольствия.
Ничего, перебьётесь, тем более, аши — не та птица, чтобы ученик мага перед ней шапку ломал, тем более, когда у него плохое настроение. К тому же, это не я к вам в горы пришёл, а вы ко мне в дом, и сами проявить уважение не хотите.
— Проходите уважаемые в гостиную, как говорится в ногах правды нет, — показал я гостям на дверь в гостиную.
Торы подошли к двери, и когда почтенный хотел переступить порог, я щёлкнул пальцами правой руки поднятой над плечом. Торы вздрогнули и одновременно повернули в мою сторону головы, а их руки дёрнулись к кинжалам на поясе. Фалалей сделал вид что ничего не слышал, и недоумённо посмотрев на торов, тоже повернулся в мою сторону. Не обращая внимания на направленные на меня взгляды, делаю подзывающий знак близняшкам, и одновременно стряхиваю якобы прилипшие к мантии пылинки.
Близняшки с выражением полной безучастности обступают меня с боков и сзади. Зелёные платья, настоящие причёски украшенные цветками — где только Поля их достала, спокойные лица подкрашенные особой краской; если не знать что они холопки, то легко принять за благородных леди. Торы успокаиваются и входят в гостиную, за ними следует Фалалей, а уж за ним я с близняшками.
Торы сели с одной стороны стола, мы с Фалалейем с другой, близняшки выстроились рядком за мной.
— Вина, взвара, может чая, — предложил я. — Пива, извините — не держу.
— Делать дело вперёд, праздновать потом уж, — "почтенный" огладил бороду.
— И что за дело привело "уважаемых" купцов в мой дом?
— Мы хотели купить у уважаемого Фалалейя изобретение, на основе которого делаются светильники в его мастерской, и самим их делать. Он говорит, что патент на это изобретение принадлежит тебе, и без твоего разрешения он продать его не может. Мы хотели бы узнать так ли это, и обговорить условия покупки данного изобретения. — Ответил "почтенный", внимательно при этом следя за мной.
— Да, изобретение о котором говорите вы принадлежит мне, — подтвердил я, — чуть при этом не брякнув вместо изобретение привычное мне задумка.
— Мы предлагаем продать его нам за одну тысячу золотых империалов Платской империи. Это большие деньги, вы в один миг станете очень богатым господином.
Тысяча золотых, сумасшедшая куча денег, всего полгода назад я был готов рискнуть головой всего за восемьдесят пять золотых, а уж за тысячу то вообще не знаю на что согласился бы. Полгода назад, а сейчас? Сейчас у меня самого в денежном доме хранится четыреста золотых империалов, да дома в кабинете три десятка в отдельном кошеле лежат. От воспоминаний как я выбивал из жадоб-гномов свои кровно унаследованные две сотни, внутри всё скривилось, вот никогда теперь не поверю в щедрость нибелунгов, а уж от торов тем более щедростей ждать не стоит. Но тысяча золотых — это много, это очень много. Вот только, если они столько сразу предлагают, то, сколько моя задумка и вправду стоит?
Фалалей сидел молча, и вроде как безучастно, второй тор не сводил с него глаз и, кажется, даже не моргал.
— Тысяча — это большие деньги, — согласился я, на что Фалалей скривился, но промолчал. — Для крестьянина и вовсе непостижимые. Для крестьянина, но не для меня. Так что уважаемые купцы, если вы хотели купить задумку просто за клич "гляди какие большие деньги", то у вас ничего не получилось. Уж дважды два я сложить могу.
Купцы переглянулись.
— Тысяча золотых всего лишь за изобретение, это очень хорошая цена. Вы посчитайте, сколько вам придётся продать светильников, чтобы получить тысячу золотых прибыли, и сколько времени пройдёт, пока вы их продадите?
— Моя мастерская не только светильники делает, да к тому же дает постоянную прибыль, — вмешался в разговор Фалалей. — Думаю, за год и она тысячу золотых заработает.
— Заработает, — согласился главный тор. — А сколько чистой прибыли даст, и какова будет доля мага. А мы предлагаем сразу тысячу, и никакого беспокойства.
Тысяча золотых — это конечно много, но ведь явно гораздо меньше, чем взаправду стоит моя задумка. И совета спросить не у кого, как-то Фалалею я тоже не очень то верю. Как бы подсчитать — сколько гномы светильников да прочего купят, и содрать с них десятину; доля будет меньше чем у Фалалейя, но зато сразу. Я даже не знаю, что с этой кучей денег делать буду. А если я не знаю что буду с ней делать, то зачем она мне сейчас?
— Ну, что вы решили? — поторопил меня с ответом главный тор.
— Подождите почтенный, думать надо, — ответил я, тряся головой.
А раз она мне не нужна, то пусть как Фалалей платят долю с прибытка и всё, Вот только как сделать чтобы не обманули, в храм сходить — чтоб клятву дали? Согласятся ли, а если согласятся — то точно не обманут? Если бы клятвы нельзя было обойти, тогда бы все их требовали и ни каких предательств бы не было. Что же делать?
Я с раздражением посмотрел на гномов.
Отказать, и пусть у Фалалейя покупают что надо, так вызнают как-нибудь секрет и вовсе ничего не получу. Может даже, уже и пытались. Стоп, почему не получу, патент то у меня; с другой стороны патент даёт право только на землях империи и входящих в него княжеств, а в других странах он всего лишь бесполезная писулька. И узнав секрет вечных светильников, торы могут торговать ими по всему миру, ни чего не опасаясь. Просто получат у себя в королевстве патентную грамотку и всё. Хм, а если мне получить патент в Подгорном королевстве.
— Почтенный, а у вас в Подгорном королевстве патенты выдаются? — спросил я у главного тора.
— Выдаются, — кивнул тор.
— Выдаются, — скривился Фалалей. — Вот только чужеземцу от этой писульки толку мало. Требовать по ней, что либо, может только свободный подданный Подгорного королевства.
Я посмотрел на тора, и осуждающе покачал головой.
Странно как то получается, они ведь могут за даром всё получить, просто как-то разузнав секрет и получив патент, а вместо этого пришли ко мне за золото покупать задумку. Или им не секрет нужен, а мой патент; ну уж нет, продавать за какую-то тысячу то, что будет кормить меня долгие годы, я не буду. Это только в Карне за неполный квартал наше с Фалалеем дело принесло мне пять золотых, а вот когда светильники по всей империи продавать будут, оно ведь не одну сотню за год давать будет; а они мне тысячу, нашли дурачка.
— Подождите, а вы хотите патент за тысячу купить, или только сам секрет древних светильников?
— Конечно же патент, но мы готовы обсудить и покупку только самого секрета вечных светильников. — Степенно ответил старший тор, на что Фалалей понимающе ухмыльнулся.
Всё понятно, они решили купить мой имперский патент, а в довесок за даром получить секрет, или наоборот. В любом случае мне это не выгодно. Значит надо торговаться, вот только не остаться бы ни с чем, запросив слишком много; настолько, что торы решат, что им выгодней получить секрет другим путём.
— А сколько вы предложите, если я решу продавать только сам секрет?
— Половину. Пятьсот золотых империалов, — степенно кивнул тор и, ухмыльнувшись, добавил. — Это более чем достойная цена, и вряд ли кто другой вам столько заплатит, ведь есть и другие способы получить данный секрет, гораздо менее расточительные.
Пять сотен, не так уж и мало, но по сравнению с предполагаемыми прибытками не так уж и много.
В душе прям, толпа голодных жаб толклась, а добыть я мог лишь одну жалкую муху. Эх, было бы немного времени, посоветовался ба с кем-нибудь, да хотя бы со Станиславом вон например. Постой, а кто сказал, что я ответ должен непременно вот сейчас дать, подождут. А если торопятся куда, то потом договоримся; если я к тому времени с другими гномами не сговорюсь.
— Мне нужно подумать, давайте, послезавтра приходите, и мы обо всём договоримся, — предложил я.
— Завтра утром мы уезжаем из Карны, и когда приедем снова, неизвестно, — помотал головой тор. — Так что решай сейчас.
— Ну, уезжаете, так уезжаете, — пожал я плечами. — Я подожду, а там может и другие купцы из вашего королевства к нам заглянут.
Торы переглянулись и засопели. Фалалей сидел довольный как кот у полной плошки сметаны.
— Хорошо, мы отложим отправку каравана на два дня, но если вы нам так и не продадите секрет вечных светильников, то ни один купец Подгорного королевства с вами дел иметь не будет, — грозно пробурчал тор. — А сейчас мы уходим.
Торы ушли не попрощавшись, и у меня на душе заскреблись жабы, голодные жабы.
Близняшек я уже сам отправил переодеваться.
— Вино будешь, хорошее Вессалийское, — предложил я оставшемуся Фалалею.
— Вессалийское? Почему бы не выпить, с хорошим человеком, — согласился тот.
— Поля, нацеди нам шторф(1л) Вессалиского.
— Слушаюсь хозяин, — отозвалась Полька, стоявшая всё это время за дверью в столовую.
Поговорив за чаркой с Фалалейем о предложении торов, и заодно узнав, что думает об этом предложении сам купец, я утвердился в правильности своего решения. Фалалей подтвердил, что одна тысяча золотых — это очень мало за мою задумку. По честному, за нее и десять тысяч золотых заплатить можно, и при этом хорошую прибыль поиметь. А уж проныры-торы и вовсе золото лопатами грести будут.
В конце наших посиделок, Фалалей стал меня уговаривать не в какую торам задумку не продавать, а если хотят себе светильники — то пусть у него покупают. А на мои слова что, мол, обидятся и ихние купцы у нас ничего покупать не будут; отмахнулся, отговорившись тем, что мы и так ничего друг у друга не покупаем, а если они хотят втридорога покупать у других купцов, то это их право.
После ухода Фалалейя я вспомнил — что мне сегодня ещё на тренировку к мастеру Фархаду надо. Быстро переодевшись, стрелой побежал в школу, но мог бы и не спешить. Выпитое вино и тяжкие думы сделали своё дело, и толку с тренировки не было никакого, только синяки по всему телу. Одно радовало, удалось переговорить с Юркой и попросить разузнать у знакомых про этих торов, может и вовсе не стоит с ними дел иметь.
Вымотавшийся за день я лежал на полке, растянувшись во весь рост, что-либо делать, решительно не хотелось. Ната заварила новый веник, но махать им казалось непосильным трудом. В дверь мыльни кто-то тихонечко постучался.
— Кто там?
— Это я хозяин, — раздался голос Поли. — Не надобно ли вам чем-нибудь помочь, может мне зайти вам спинку попарить.
Я задумался, — а почему бы нет? Вон про благородных что говорят, мол им даже варежки на руки слуги одевают; а я ведь не для баловства, гигиену блюду.
— Заходи, — разрешил я, переворачиваясь на живот. — Только несильно, устал я что-то.
