Royal Crisis

И тут засада. Только-только я собрался древесными клонами штурмовать министерство — ан нет, всё бесполезно. Снова оговорки «до того как станешь лордом».

— В таком случае это моё домашнее задание на будущие годы. Пока же тратить на это время не стоит. А вы сами, мэм, владеете этими техниками?

— Их нужно развивать с детства, Гарри. Последние двести лет наша семья слишком посветлела, а ты сам понимаешь — без человеческих жертв тут ничего не выйдет.

— В таком случае буду работать, как и собирался раньше.

Гринготтс

1 декабря 1991.

Кража и бегство Северуса тяжело ударила по вере Величайшего Светлого Волшебника Современности в людей. Вот и устраивай после такого Всеобщее Благо, когда кругом одно быдло, которое не желает на его, Альбуса Дамблдора, всеобщее благо работать. Но, так или иначе, был в спиче Северуса важный момент. С Поттером нужно кончать, и чем скорее, тем лучше. Потом можно будет цинично поплакаться на публику о ещё одном ребёнке, сердце которого склонилось во тьму. Быдло ведь ему ничего не предъявит — ни, какого хрена он не уследил, ни, не от его ли «опеки» сердце ребёнка к этой самой тьме склонилось, ни сколько ещё склонившихся во тьму сердец ожидать до конца года. Потому что не его, быдла, это дело — что-то спрашивать у Величайшего Светлого Волшебника Современности. Придётся в очередной раз скорректировать план — героически помирать пока рано. Дамблдор, будучи под обороткой в очереди к самому обычному клерку Гринготтса, решил скоротать время подсчётами. Значит, нужно протянуть дополнительные лет шестнадцать. Нет ничего сложного — достаточно своровать детей (можно маггловских) по количеству лет, и затем зверским образом их убить в специальном ритуале передачи жизни. Сложность для Альбуса составляла только необходимость удержаться и не использовать их другим образом, до ритуала. Дилемму он решил простым способом — сворует в два раза больше: хватит и на ритуал, и на развлечения. Всеобщее Благо Альбуса Дамблдора — оно такое, требует жертв, чем больше, тем лучше. Тридцать два. Отличное число.

Наконец-то очередь дошла до Альбуса, и внимание клерка было обращено на него.

— Я хочу создать анонимный счёт. Готов доплатить за конфиденциальность.

— Дополнительная плата за использование переговорной — пятьдесят галлео­нов в час.

— Это приемлемо.

— Пройдёмте в переговорную.

Дамблдор выложил на стол лист с условиями организации счета — анонимный номерной счёт, возможность снятия денег только по предъявлении головы Гарри Поттера (сына Джеймса Поттера), отдельно от тела. Идентификацией головы Гарри Поттера займётся Гринготтс. Гоблин ознакомился с бумагой.

— Это приемлемо. Услуги Гринготтса по идентификации головы Гарри Поттера составят триста галлеонов.

«Грабёж!» — подумал Дамблдор, доставая безразмерный кошель, привязанный к сейфу школы. Помона обойдётся без новой рассады в следующем полугодии. Сама заработает, не в первый раз же. Жаль только, что на «вознаграждение» школьного сейфа явно не хватит — нужно распотрошить одну из кубышек, наполненных «пожертвованиями» Джеймса Поттера. Забавно — на деньги отца убьют сына. «Он мне никогда не нравился» — решил про себя Дамблдор. «Пусть будет благодарен, что я под него подложил Эванс. Сам бы он только на Сириуса рассчитывать смог — а так позабавился перед смертью с грязнокровочкой».

Уплатив триста пятьдесят галлеонов, А.П.В.Б. Дамблдор получил номер счета и покинул Гринготтс, чтобы через четверть часа вернуться уже под другой личиной. Гоблинам-то на все эти личины плевать с крыши Гринготтса, но вот не в своём же облике ему там появляться. Переведя сто тысяч галлеонов с другого анонимного счета на целевой, Альбус поспешил в Лютный (не глотать же оборотку в третий раз). Нужно выдать объявление. Северус в своём спектакле «заключил контракт с гильдией уборщиков», но это никуда не годится. Зачем ограничивать себя одной гильдией? Дамблдор подаст объявление — а там уже каждый с головой Гарри Поттера сможет претендовать на награду. Каждый баунти хантер. Через полчаса дела были сделаны.

«А ведь дела-то налаживаются... сходить, что ли, в „Приют“?» Изрядно повеселевший Дамблдор принял-таки третью порцию оборотки и направился в бордель.

Тем временем заключение столь специфичного договора об идентификации головы Гарри Поттера не прошло мимо аналитика КПБ, и на стол Кавалера рубиновой подвязки «Полвека без взятки» аккаунт-менеджера I ранга Скалотруса легла докладная записка — далеко не последняя на эту тему.

«День Пожирателя», или Пожиратели десять лет спустя

Малфой мэнор, в то же время.

Меж тем проблема недобитого Тёмным лордом мальчика беспокоила не только Дамблдора. Люциус, поговорив с Нарциссой, утвердился во мнении, что во главе рода Блэк должен стоять достойный волшебник, читай — его сын. Мнение Нарциссы на этот вопрос он так и не понял, да и не важно оно. Род Блэк — это тебе на Малфой, это соль земли Магической Британии. То есть, вопрос решён, осталось только убедительно объяснить Мальчику-Который-Выжил, что выжил он зря, да и вообще зажился на белом свете, лет эдак на десять (какая ирония — то же самое о Малфоях считал Гарри Поттер, и теми же самыми словами он Малфоев пригово­рил). Но за свою недостаточно долгую, но достаточно успешную жизнь Люциус научился решать свои проблемы за чужой счёт. В качестве доноров финансов на благо семьи Малфой выступят коллеги-Пожиратели, которые действиями героя Магической Англии уже доведены до состояния кто тихой, а кто и буйной паники. В три часа лорд Малфой покинул свой кабинет и спустился в сиреневую гостиную, где его уже ожидали Эйвери, Яксли, Нотт и Макнейр. Не было смысла приглашать Крэбба и Гойла — они его вассалы и поступят по его слову. Да и взять с них нечего, если что. Ну, а оставшийся Пожиранец, Снейп — предатель (вести о успешном бегстве Снейпа ещё не дошли до Малфоя, да и дедушка умеет зажимать неудобную для себя информацию), с ним опасно иметь дело. Хотя, вот сейчас-то его новый патрон сам бы поучаствовал в устранении «героя».

Войдя в гостиную и поприветствовав всех, Малфой занял место в кресле напротив камина со стаканом огневиски в руке. Нужно убедить присутствующих здесь достойных мужей в том, что выгодное лично Малфою дело выгодно в первую очередь им. Не то чтобы это была совсем неправда, только вот в случае успеха гешефт у Малфоя наибольший. Как и в случае провала. Малфои — они такие, и свой гешефт получат в любом случае. Особенно ярко эта их черта проявилась при падении Тёмного Лорда — внезапно все «общественные» фонды организации стали частными фондами Малфоев, которые из просто зажиточных превратились в неприлично зажиточных. Короче говоря, дело стоящее, и Малфой принялся за него с радостью.

— Господа. Не так давно мы были шокированы известием, что истинных аристократов, настоящую соль земли Магической Британии, членов Древнейших и Благороднейших родов злодейски убили при, смешно сказать, попытке бегства из Азкабана. Самое страшное, что им по закону грозило — возврат во всё тот же Азкабан после лечения в Мунго, уж об этом мы позаботились бы. Очевидно, что пошедший на такое преступление имеет зуб на истинных аристократов, являю­щих­ся в то же время бывшими членами патриотической организации спасителей Магической Англии, приверженцев наследника крови и традиций Салазара Слизерина. Преступник должен быть покаран! Патриотический долг указует нам исполнить возмездие за такое ужасное в своей кощунственности преступление. Существуют деяния, которые просто не могут быть оставлены безнаказанными...

Пока Люциус вещал свой зажигательный спич, его подельники с привычно натянутыми покер фейсами думали о своём. Люциус ничего не делает зря, а если взялся за что-то — значит, решил на••ать и своих, и чужих — такая уж у него сволочная натура. О том, что Поттер — наследник Блэков, широкому кругу известно не было, так что разгадка с ходу не находилась. Помариновавшись под «патриотические» речи Люциуса, Пожиранцам не осталось ничего другого, как согласиться. Дальнейшая беседа являла собой торг, кто сколько выделит не на Всеобщее, нет, всего лишь на их общее Благо. На этом примере можно утверждать, что идея Общего Блага (путь пока не Всеобщего) стараниями Дамблдора глубоко пустила корни в мозгах некоторых его бывших студентов. Вернее, идея правильного использования идей [Все]Общего Блага.

Within temptation

Самый свободолюбивый домовой эльф этой вселенной, Добби, был шокирован разговором хозяина и его подельников. Мерзкие, злые, плохие волшебники мутили заговор против Гарри Поттера! Если бы Добби пришёл на приём к психологу, он не смог бы объяснить, чем это его так сильно возмутило, почему Волдеморт, не нёсший практически никакой угрозы домовым эльфам — плохой, а Гарри Поттер, внезапно, хороший. Магическим существам вообще как-то фиолетово, как называется тот, кто правит магическим миром. Захочет — будет называться Светлым, захочет — Тёмным, захочет — вообще будет Полосатым лордом. Если хватило сил захватить власть над магическим миром, то выбрать себе подходящее название сил хватит. Хотя, по статистике, мор магических существ наступал как раз во времена правлений Светлых лордов — ну да не суть. Добби о таких материях не задумывался. Будем честны — Добби просто псих, с навязчивой идеей Гарри Поттера, сэра. Какой из моментов биографии Добби, его хозяев или Гарри Поттера, сэра, вызвал клин шестерёнок в мозгу домовика, было этих моментов несколько или Добби изначально родился стукнутым — неизвестно.

Гарри Поттеру угрожает опасность! Эта простая мысль сиреной выла в мозгу Добби, оранжевыми огнями аварийных ламп предупреждая о неизбежном. Злые волшебники составили заговор против Гарри Поттера! Решение этой непростой ситуации вспышкой молнии озарило внутренний мир Добби. Нужно предупредить Гарри Поттера, сэра!

Из разговоров хозяев Добби отлично знал, где хозяева встречались с Гарри Поттером, так что вопрос поиска Героя Магической Англии не стоял. Голос в голове Добби вяло ныл, что нельзя выдавать тайны хозяев, нельзя предупреждать врагов хозяев, но ведь Добби — псих, его такие условности практически не волновали. Самый свободолюбивый домовой эльф дёрнул себя за уши, чтобы надёжно сосредоточиться на основной миссии — спасении Гарри Поттера, сэра. Наконец, после пары секунд планирования своих действий, Добби аппарировал на Гриммо. Эх, где же ты, Распределяющая шляпа? Если бы шляпу в данный момент надели на голову Добби, она приняла бы Добби за эталон Истинного Гриффиндорца, да и в дальнейшем всех учеников перед распределением сравнивала бы с Добби. Скажем так — всех студентов, кто тянул бы на 70—80 мДоб (миллидобби), она без разговоров отправляла бы на Гриффиндор.

Гриммо 12

В то же время.

Гарри Поттер, сэр, проводил эту часть дня в гостиной за чтением кодекса рода Блэк, в очередной раз впитывая мудрость предков, как и положено наследнику рода Блэк, что грело Кричеру сердце. Наследник проводит время в тренировках, уничтожении врагов рода Блэк и постижении тайных знаний рода Блэк. Скупая слеза счастья блеснула на морщинистой щеке домовика. Не так давно наследник, хоть и не слишком рьяно, принялся за изучение традиций и этикета, но Кричер понимает, что важнее всего для наследника — безопасность и сила рода! А традиции и этикет от него не уйдут. Тут благостные размышления Кричера были прерваны попыткой нарушения защитного периметра дома, только вот запитанная на полную защита не пустила вторженца. Двойная пентаграмма на минус четвёртом этаже с прахом домовых эльфов и без общей защиты не пустила бы чужого домовика в Благородный Дом рода Блэк, а с тем количеством жертв, что принёс за последний квартал наследник, можно было вообще отбросить такой вариант вторжения. Да тут и половина общины домовых эльфов Хогвартса не справилась бы без добровольных жертв. Нужно уведомить хозяина — он упоминал о возможности вторжения домовых эльфов и даже создал план противодействия, который вошёл в должностную инструкцию Кричера.

— Господин! — побеспокоил меня Кричер. — В дом пытается проникнуть домовой эльф! Согласно должностной инструкции, раздел «Вторжение домовых эльфов», я убедился в достаточности защиты и предупредил вас!

— Молодец, Кричер, хвалю за службу! — мне это ничего не стоит, а Кричеру приятно. — Впусти его сюда, но постоянно контролируй — он не должен ни уйти отсюда, ни провернуть что-нибудь эдакое.

— Так точно, Господин! — и Кричер отправился выполнять поручение.

Я сложил кодекс в ящик стола, установленного в гостиной по идее из моего сна про «генсека ПВБ(с) 36 товарища Поттера», и принялся ждать Кричера. Ждать пришлось недолго. Наконец, Добби (а кто это ещё может быть?) был явлен пред мои очи. Он попытался подойти поближе, но движения его стали вялыми, будто он пробирался через мёд, так что пришлось ему бросить это дело и стоять, где стоит. В шаге за его спиной Кричер контролировал ситуацию.

— Зачем ты пытался проникнуть в дом? — в лоб спросил я.

— Гарри Поттеру, сэру, угрожает страшная опасность! Злые волшебники устроили заговор против Гарри Поттера, сэра! Гарри Поттер, сэр — величайший волшебник! Гарри Поттеру нужно быть осторожным! Злые, злые волшебники злоумышляют против...

— Ты кто такой?

Да, кто-то конкретно сломал мозги Добби, там теперь только и есть, что идея-фикс о Гарри Поттере, и несколько лозунгов о нём же, каждого из которых достаточно, чтобы погрузить беднягу в экстаз.

Добби расплакался, вытирая слезы наволочкой.

— Гарри Поттер, сэр, так добр, так добр! Меня зовут Добби, я домовик, или, если угодно Гарри Поттеру, сэру — домовой эльф. Добби так счастлив, что Гарри Поттер, сэр, поинтересовался у Добби, кто он такой.

— Кто это был, Добби? Это Малфой, Крэбб, Гойл, Яксли, Эйвери?

У Добби это заявление вышибло землю из-под ног, но ненадолго — в общем и це­лом избыточная информированность Гарри Поттера, сэра, идеально укладыва­лась в его стройную теорию: Гарри Поттер, сэр — величайший волшебник.

— Гарри Поттер, сэр, ошибся — не Крэбб и Гойл, а Нотт и Макнейр! И хозя... — тут до Добби дошло, что он выдаёт тайну хозяина, но его это не остановило, — ...ин Люциус. Ой. Добби плохой! Добби придётся себя наказать! Зажать уши утюгом! Сломать пальцы дверью!

— А ты затейник, Добби! — не выдержал я; нужно вернуть тему разговора. — А ведь это всё потому, что они хотели убить меня!

— Злые волшебники и хозя...ин замышляли убить Гарри Поттера, сэра!

Добби, с тех пор как понял, что не сможет приблизиться ко мне, пританцовы­вал на месте и подпрыгивал от возбуждения. Но при каждом упоминании хозяина успокаивался — понимает, однако, что с ним творится что-то не то.

— Добби, спасибо за предупреждение. А что ты будешь делать сейчас?