Посторонним вход воспрещён. Часть первая.

Алиса на секунду задумалась и написала:

"Уважаемые господа реконструкторы! На киностудии имени Горького снимается костюмный сериал по периоду середины-конца девятнадцатого века. Мы ищем типажи для массовки и второстепенных ролей. Если вас это заинтересовало, позвоните, пожалуйста, помощнику режиссера по кастингу Алисе Фроловой".

Позвонили практически сразу.

* * *

Июль 2015 года, Можайск,

конный клуб "Аванпост"

День на свежем воздухе

Мужчины всегда подобно павлинам, распускают хвосты перед хрупкой девушкой — особенно, если она их фотографирует, а потом с широко открытыми, восхищёнными глазами расспрашивает про хобби. Делают они это по-разному. Одни расправляют широкие плечи и без лишних разговоров демонстрируют силу и ловкость. Другие начинают виться вокруг, указывая на различные части своей... амуниции и подробно рассказывают про всякие штучки-дрючки с массой непонятных подробностей. Третьи стараются обратить на себя внимание всякими смешными байками про то как однажды был такой случай... Но больше всего Алису бесят кадры, которые нависают над нею, вроде как дружески касаются плеча или талии, и говорят таким снисходительно-покровительственным тоном о высоких материях. Ага! Сам про честь и отвагу, а руку с талии не снимает, вроде как она там и лежала. Нет уж, ей сейчас интереснее байки. Поэтому она притормозила возле балагура Шурика и попросила его еще немного попозировать в разных ракурсах.

Съемки неожиданно оказались очень интересными. Алисе повезло: она попала не на обычную тренировку конного клуба — реконструкторы проводили какое-то своё мероприятие, называемое "манёврами", а потому на конюшне, кроме завсегдатаев, собралось еще полсотни любителей костюмной истории — все в мундирах, увешанные саблями, а кое-кто и с длиннющими старинными кремнёвыми ружьями со штыками. Даже пушка имелась — маленькая, бронзовая, кургузая, на зелёном обшарпанном лафете, с высоченными тележными колёсами. Стреляла пушчонка оглушительно, смешно подпрыгивая и выбрасывая многометровый столб белого, воняющего серой дыма.

Да и кроме пушки — посмотреть было на что: фактурное суконное обмундирование, шелковый блеск лошадиных шкур, молодые и не очень лица этих увлеченных парней, а вечернее солнце так удачно подчеркивает все складки, морщинки, проседь и лоск кожаных деталей. Пожалуй, сюда стоило ехать ради одной только этой фотосессии.

Кудрявый Шурик демонстрируя мастерство наездника, поднял коня на свечку. Алиса попросила его повторит это эффектное упражнение — уже на камеру.

— Красиво, но все равно — до барона ему далеко, — неожиданно пробасил над ее ухом "ахтырец" Тимур — как раз любителей покровительствовать. Надо же, незаметно подкрался!

— А кто у нас барон? — поинтересовалась девушка, делая шаг в сторону — подбирала ракурс поэффектнее, разумеется...

— Да есть один — к сожалению, не из наших. Его Олег Семенов и Каретников, медикус который, приводили. Кавалергард потрясающий! Пошит и обвешан "от" и "до", а кавалерист какой! Нам до него всем как до луны ра... в смысле — очень и очень далеко.

— Это ты о ком? — ревниво поинтересовался пригарцевавший Шурик.

— Да про барона я. Помнишь, тот что произвел на Вохне фурор?

— На Павловском Посаде-то? А то! На коне смотрится — чистый кентавр, — согласился Шурик. Он похлопал гнедую и картинно, небрежно-легко соскочил с седла. — У меня на планшете видео есть, хотите покажу, Алиса?

— Очень хочу! — воскликнула девушка, отлично расслышавшая знакомые фамилии.

Шурик и Тимур чуть ли не наперегонки принесли свои планшеты. Сначала гостья полюбовалась прекрасным бароном на Павлово-Посадском фестивале, потом стала бегло просматривать фотографии... Постойте, а это кто? Так это же Роман Смольский! Точно, и вот тут, и тут! И практически везде он рядом с бароном. А вот они все вместе стоят: и Смольский, и Семенов, и Каретников, вокруг барона. Так... "всё чудесатее и чудесатее — сказала Алиса..."

— А как найти его, этого барона? Типаж — просто потрясающий, главреж будет в восторге!

— Знать бы, — пожал плечами Шурик, — мы его и сами отыскать пытались. Такими кадрами, знаешь, не разбрасываются... мы после Посада надеялись позвать его, провести с нами пару-тройку занятий, а вот поди ж ты — не нашли. Его Каретников точно знает, ну и Олег Иванович еще — а больше. Они его оба раза и приводили на мероприятия. Мы барона спрашивали откуда он, из какого клуба — так отмалчивался или уходил от ответа. Странно, да?

— Да ладно, нашёл странность! — отмахнулся Тимур. — Многие стесняются своего реконструкторства, скрывают — особенно если важные посты занимают по жизни. Вроде как — не солидно. А барон — он явно военный, и в солидных чинах. А может и вообще ФСБ-шник...

— И зря стесняются, между прочим, — заметил Шурик, — это только кажется, что мы тут фигней страдаем и в солдатиков играем; а между прочим, на самом деле мы проводим очень серьезные исторические изыскания. Патриотизм, опять же!

Пока молодые люди наперебой расхваливали свое хобби, Алиса гадала, как же ей перевести разговор на интересующую её тему? А именно — куда исчезли эти двое вместе с загадочным бароном( И тут зазвонил телефон. Глеб... ему то что надо? Алиса извинилась перед собеседниками и торопливо отошла в сторону:

— Слушаю.

— Привет, дорогая, — как ни в чем ни бывало сказал Глеб, — Я тут у тебя под дверью с цветами, а тебя нет.

— Я на загородном выезде. Заказ от киностудии, фотографирую реконструкторов. Это в Подмосковье, так что извини, я приеду не скоро.

— Когда? Я приеду.

— Не стоит, Глеб, я буду уставшая: в душ и спать.

— А завтра?

Алиса заколебалась. Дело в том, что она еще не разобралась своих чувствах к Глебу. А если уж быть совсем честной — просто не думала о нём: новое расследование занимало сейчас все мысли начинающей журналистки.

— Глеб, у меня сейчас очень много работы, понимаешь? Давай созвонимся в воскресенье, оки?

— Алиса, ты же знаешь, что по воскресеньям я бываю у родителей, — укоризненно сказал Глеб.

В груди Алисы поднялось раздражение:

— Воля твоя. Значит — не будем созваниваться вовсе, — резко заявила она... и сразу же пожалела о сказанном.

— Я позвоню в субботу в шестнадцать ноль-ноль, — невозмутимо ответил Глеб и дал отбой.

— Алиса, а у вас имеются планы на сегодняшний вечер? Поинтересовался Шурик, явно слышавший телефонный разговор.

— Собираюсь поехать в Москву.

— А потом?

А что, можно бы и сходить с этим Шуриком в какую-нибудь кафешку — заодно и порасспросить его об исчезнувших. Совместить, так сказать, приятное с полезным...

— А потом... пока особых планов нет. Кажется.

— А давайте вместе сходим куда-нибудь? Вот я сегодня вечером совершенно свободен — в отличие от иных товарищей, обремененных женами и младенцами, — и Шурик победно покосился на Тимура.

— Что ж... — Алиса сделала вид, что задумалась. — Почему бы и нет? Уговорили.

А про себя злорадно подумала: "Вот так тебе и надо, Глеб — и не воображай, что я буду с готовностью подстраиваться под твой, расписанный на неделю вперед режим!"

* * *

Июль 2015 года, Москва,

где-то в центре.

Нет ничего лучше послеобеденной беседы.

— Где будем ужинать?

Надо отметить, в гусарском мундире Шурик смотрелся гораздо круче, чем в джинсах и рубашке. Импозантнее, что ли... мужественнее?

— Давай так: я не люблю ни пафосные кабаки за валюту, ни дешевые гастритники для студентоты — но есть, тем не менее, хочу очень.

"А вот Глеб очень любит пафосные рестораны, — подумалось вдруг Алисе, — и не потому что там какая-то особенная кухня, а потому что они "статусные".

— Я знаю неподалеку одно очень прикольное местечко, — задумчиво протянул Шурик, — но там своеобразная музыка.

— Своеобразная, это как? Надеюсь, не авторская песня? Или не шансон? Бр-р-р..

— Еще хуже, — почему-то рассмеялся Шурик, — рискнешь?

— Учти, если мне там не понравится — я просто встану и уйду, и неловко мне не будет, не надейся!

— Да не вопрос!

— Тогда договорились. Веди!

Кафе "Керубино"... Тут что, поклонники Бомарше собираются?

Интерьер и правда... своеобразен — эдакое смешение эстетики комедии дель-Арто и стим-панка. Публика достаточно пестрая.... Масса небольших зальчиков, лесенок, переходов, в нишах которых пристроены столики на двоих. В одном из зальчиков — действующая выставка какого-то фотографа.

— Ого, вот это я понимаю, постмодернизм! — воскликнула Алиса, указывая на экспозицию.

— А у тебя выставки бывают? — поинтересовался Шурик, отодвигая стул и учтиво предлагая спутнице присесть.

— Пока училась, несколько раз были, а сейчас просто некогда этим заниматься. К тому же далеко не всегда работа фотографа — творчество.

— Как сегодня, например?

— Сегодня? Ну, может быть пара фотографий чего-нибудь и стоят, — я имею ввиду не вас, а композицию и прочую специфику. Как фотки для кастинга — вполне нормально, как самостоятельные произведения фотохудожника — скорее нет, чем да. Сегодня у меня — "день ремесленника", а не "день художника".

Внизу заиграла музыка. Скрипки! Играют что-то современное но — на старинных инструментах и непременно. Точно — постмодернизм и есть, она не ошиблась.

А Глебу нравятся песни про любовь. И чтобы шоу, подтанцовка, чтобы кабаре и попса...

— Ты — художник? — вдруг спрашивает Алиса у Шурика.

— Нет, что ты! Я — айтишник. Программист, не админ какой-нибудь.

— А я думала, что все айтишники сутулые, бородатые, носят очки и едят только пиццу, — это Алиса "включила блондинку".

— У нас есть такие, — усмехнулся Шурик, — у них еще и пузо растет. Спасибо верховой езде и вообще реконструкции — не дает мне расслабляться и зарастать бородой.

А вот усы— есть, и очень миленькие! — продолжала "блондинить" Алиса.

— А как иначе — гусар — и без усов! — Шурик довольно, картинным жестом подкрутил мужское украшение. — Да нам и по штату в полку положено!

— Точно, ваши все с усами — припомнила девушка. — Хорошо хоть бороды вам не "положены по штату"!

— Это у французов бороды, которые на сапёров шьются — проявил эрудицию Шурик. — У них в истории так и было: если сапёр — значит непременно бородатыё, в белом кожаном фартуке, меховой шапке — и с топором. Да ты и сама видела — был на манёврах сапёр из третьего гусарского. Помнишь, такой — в сером мундире с красными шнурами?

— Чисто гном — хихикнула Алиса. Она, конечно, запомнила этот колоритный персонаж даже удивилась, до какой степени борода не сочетается с привычным по фильмам образом гусара. Прямо махновец из "Свадьбы в Малиновке"!

— Точно. А у русских офицеров — ну, тех кто на них шьются, понятное дело — у многих бакенбарды. Если человек пожилой — то круто смотрится, хотя и несколько несовременно...

— Шурик, а расскажи мне поподробнее про этого вашего замечательного барона. — сменила тему Алиса. — Понимаешь, уж очень здорово он подходит для одного из эпизодов фильма. Прямо как с эскиза нашего художника-постановщика сошел, настоящая находка! Если я его не отыщу — главреж мне это ни за что не простит!

— Да фокус в том, что я про него и сам практически ничего не знаю. Он и появлялся-то появлялся всего пару раз. Сначала его заприметили на фестивале "Времена и эпохи" в Коломенском прошлым летом. Фест был посвящен первой мировой войне. Барон этот явился туда в форме восьмидесятых годов девятнадцатого века. Рановато по эпохе — но сделано все от и до. Полное ощущение реальности, понимаешь? Вот если совсем честно — поставь меня рядом с ним, и сразу будет видно, что я — ряженый, ненастоящий. А на нем все сидит, как влитое. Дело даже не в пошиве, а в том, как носишь. Мне привычнее вот так, в джинсах, и это, конечно, чувствуется... а он в этом мундире как родился.

— Значит, словно из девятнадцатого века пришел? — задумчиво спросила Алиса.

— Во-во! Понимаешь. Такого эффекта достоверности может достичь только очень опытный реконструктор с большим стажем. И такие в наших кругах давным-давно известны — они все наперечёт. Таланта, не скроешь, как говорится! Да и сама подумай — если человек столько сил, умений, денег, наконец, вложил в своё хобби — с чего ему от людей прятаться? К тому же мундир — мундиром, а многие вещи только в общении с любыми вырабатываются... стиль поведения, да те же навыки верховой езды,в конце концов! Не как у спортсмена, заметь — как у военного, армейского кавалериста! И это при том, что в Алабинском полку он точно не служил — у нас есть люди оттуда.

-Может, из президентских конных гвардейцев? — предположила девушка. По молодости лет она понятия не имела об Алабинском кавалерийском полке, созданном некогда специально для съёмок батальных сцен — а вот разводы конных караулов в Кремле видела по телевизору не раз.

-Да нет, сомнительно. — покачал головой Шурик. — Они ведь тоже всем известны. Сколько их всего — пара сотен? И потом — видела, у него усы? А у всех президентских кавалеристов лица бритые — так полагается. Есть, правда, еще конная полиция — мы спрашивали ребят, которые там служат, так они барона в глаза не видывали...

— Так может они не из Москвы? Живет в каком-нибудь Урюпинске, вот и...

— И что? Нас, реконструкторов, не так уж много по России. Несколько тысяч всего. И человека такого уровня все должны знать давным-давно. Мы его потом искали, списывались с народом. Он как ниоткуда появился и в никуда исчез!

— А второй раз?

— Его Макарыч с Олегом привели...

— Макарыч?

— А, Андрюха Каретников. Он хирург, реконструирует медика. Ездит обычно с ахтырцами — когда на наполеонику. Да уон и на ПэЭмВэ — прости, это мы так первую мировую называем — тоже, вроде, на полевого врача пошит, точно не помню — не мой период.

— А сегодня он на ваших манёврах был?

— Нет. Его что-то тоже давно не видно. Так вот — в тот, второй свой визит барон был в форме тысяча восемьсот двенадцатого года. А в этом периоде я разбираюсь очень неплохо. У него снаряжение все дорогое, достоверное и аутентичное до мелочей. А как ездит... да сама помнишь — я же тебе показывал видео. Он в седле как родился. Понимаешь, так ездят профессионалы, но не спортсмены. Да и комплекцией он не жокей, естественно. Он — настоящий кавалерист. К тому же -масса нюансов, только знатоку понятных. Оговорки, понимаешь? Он не просто очень хорошо ездит. Полное впечатление, что он самолично прошёл всю ту, старую кавалерийскую школу — от и до. Тут из мелочей складывается... словечки, ухватки, манеры, приёмы всякие — как с оружием обращается, как амуницию называет, а самое главное — строй. Езда в кавалерийском строю, по военному, понимаешь? Мы-то подобным вещам только по книгам обучались — ну, прочли что-то — где-то в воспоминаниях всяких. А тут вот — как вживую увидели. Ребята потом ещё говорили — это ж как надо в материал войти! И — вот такого крутого специалиста никто в наших кругах не знает! Есть с чего изумиться сама видишь... он ведь не просто реконструктор, он словно сам оттуда пришёл... из девятнадцатого века.