— Хорошо. Пошли. Знаешь ли, я тоже...
3.
Пляж, к их удивлению, оказался почти пуст. Они разделись и пошли к воде, оставив барахлишко в кабинках. Лэйми бездумно глянул вбок... и его сердце ёкнуло. На него смотрела стройная девчонка всего лет семнадцати — на удивление симпатичная. Их взгляды встретились... и он словно запутался в них...
Девчонка бодро пошла к ним, но остановилась, не доходя трех шагов, глядя на них смущенно и в то же время с любопытством. Трусики, слишком свободные, вызывающе сползли ей на левое бедро, открывая выпуклый изгиб талии, кончавшийся на уровне пупка — очень красивый и говоривший о хорошей породе. Она стояла босиком на нагретом солнцем колючем гравии — и это явно ей нравилось, нравился этот прекрасный день и весь окружающий мир.
Охэйо, как всегда, опомнился первым. Он широко улыбнулся, прижал ладони скрещенных рук к груди и сдержанно, слегка, поклонился.
— Аннит Охэйо анта Хилайа, — церемонно представился он и толкнул Лэйми локтем.
— Лэйми Анхиз, — торопливо произнес тот.
Девчонка повторила их приветствие — слишком старательно и торопливо, как понял Лэйми, от избытка дружелюбия, а не от неловкости, — улыбнулась им и тоже, наконец, представилась:
— Миа Линна.
— Очень приятно. Чем обязаны?..
— Вы не отсюда, правда? — её глаза блестели и Лэйми понял, что она буквально сгорает от любопытства.
— Из Хониара.
— Правда? А где это?
Охэйо начал рассказывать — Миа слушала его, буквально развесив уши. Это, впрочем, не мешало ей тащить их за собой — она, вообще-то, тоже шла купаться.
По дороге Лэйми украдкой разглядывал их новую знакомую. Миа была ниже его, гибкая, стройная, красивая — лохматая грива вьющихся темных волос, влажные черные глаза, большие и длинные, высокие скулы, четкие пухлые губы... Светло-коричневая кожа девушки была гладкой, с пробивавшимся во всю щеку румянцем. На лице — выражение бестревожного, задумчивого интереса или грустного ожидания чего-то очень хорошего...
Встреча с ней взбудоражила его душу — хотя он и сам не понимал, почему. Охэйо тоже стал каким-то хмурым и задумчивым — он смотрел себе под ноги, его губы беззвучно шевелились. Наконец, он поднял голову, посмотрел на него и улыбнулся.
— Я думаю, нас ждет хороший день.
4.
Они втроем искупались, потом долго лежали друг рядом с другом, наслаждаясь теплым солнцем и феерией плывущих на них огромных, во все небо, тяжелых туч, сначала ослепительно-белых, а потом угрожающе-низких, свинцовых, — а потом, как-то вдруг, Миа пригласила их в гости к своим друзьям — весьма кстати, так как надвигалась гроза, — и повела прочь от берега, вверх по склону.
Тучи уже затянули всё небо, рельефные, зеленовато-синие; тяжелый, влажный воздух сгустился. Дома здесь были древние, из темного камня, и плотно смыкались друг с другом, окружая мощеные блестящей брусчаткой дворы.
Едва они нырнули в сумрачный подъезд, за окнами потемнело, с неба рухнул горячий ливень. Ровный глухой шум говорил о его силе. Казалось, начался потоп.
Квартира Миа была на третьем этаже. Прихожая оказалась просторной, почти темной, и Лэйми не смог ничего разглядеть. Они сбросили сандалии, потом Миа небрежно толкнула дверь, — и он с замирающим невесть отчего сердцем вошел в просторную комнату, оклеенную пёстро-зелеными обоями. Вся мебель в ней была низкой — пара огромных, обитых кожей диванов, черные столики, какие-то не то комоды, не то огромные тумбочки, — и от этого она казалась ещё больше. Её пол был застелен огромным бело-коричневым ковром, но самой яркой деталью обстановки оказалось, несомненно, окно в форме лежащего на боку, сплющенного снизу овала — оно занимало почти весь торец комнаты. Прорезая толстенную стену, оно вело на террасу, утопленную в массив здания так, что комната казалась какой-то комфортабельной пещерой.
Друзей Миа в ней нашлось всего двое — Лэйит Инлай и Наури Инлай, её брат — рослый, широкогрудый юноша с такой же, как у Охэйо, гривой тяжелых черных волос — точь-в-точь, одетый, из-за жуткой жары, только в плавки и явно этим смущенный. Он весь, казалось, был отлит из гладкого, блестящего базальта, — его тугие мускулы словно сплавлялись под плотной, темно-смуглой кожей, а скуластое лицо хмурое, диковатое и очень красивое. Лэйми отметил, что они с Аннитом вообще очень похожи — разве что глаза у Охэйо ярко-зеленые, а кожа — очень светлая, и смотрели друг на друга с каким-то детским удивлением, словно встретили другого, незнакомого себя.
Лэйит была такой же рослой, как и её брат, и её ладное, гибкое, мускулистое тело поразило Лэйми своим совершенством — как и длинные, до пояса, блестящие черные волосы с вплетенными в них нитями радужных бус. Она была очень красива — внимательной, чувственной и хмурой красотой, но казалась чужеродной и опасной в этой комнате, словно лесной зверь, — дикие джунгли и ночь больше подходили к её смуглой коже и большим темным глазам. Одета она была в два шнурка и три лоскута алой ткани — каждый не более ладони — и Лэйми отпрянул от неё, как от тигра, замирая в бессознательном испуге.
Лицо у Лэйит было хмурым и серьёзным, но, поймав его ошарашенный взгляд, она улыбнулась ему — так, что его от макушки до пяток продрал озноб, но уже не от страха. Охэйо замер с приоткрытым ртом, потом зажмурился и помотал головой — а потом покраснел, как мальчишка, и тоже нахмурился, смущенно глядя в пол.
Миа быстро представила друг другу обе пары, утерла со лба пот и непринужденно начала раздеваться, оставшись вскоре лишь в купальнике. Им оставалось лишь последовать за ней. Лэйми чувствовал себя неловко — Лэйит откровенно разглядывала их, от макушек до пальцев босых ног — но сам не мог отвести от неё глаз, и всё остальное теперь казалось ему каким-то смутным. Все линии её лица и тела были очень точными, твердыми и безупречно подходили друг к другу — как и её цвета. Лэйми никак не мог поверить, что человеческое существо может быть таким красивым.
Они болтали обо всем, рассевшись кто где хотел в комнате, снова ели что-то острое, явно морское, запивая почему-то теплым молоком, потом Лэйит танцевала под музыку, а они восхищенно смотрели на неё. Она грациозно поворачиваясь на пальцах босых ног, изгибаясь, покачивая бедрами — всё с поразительным изяществом. Линии её тела поражали Лэйми своей математической правильностью — столь безупречно совершенной, что перехватывало дух. Тугие мышцы девушки, словно сплавляясь, тенями и безупречными бликами туманного серебра переливались под её гладкой, темно-смуглой кожей, призрачным гибким рисунком проступали на впалом животе, подчеркивая литую стройность её стана. Безупречно выпуклые изгибы её тела, атласная, тускло блестевшая кожа, густые тяжелые волосы, то падавшие на лицо, то вдруг взвивавшиеся черным пламенем — всё это заставляло их смотреть не двигаясь, почти не дыша. Медленные, как под водой, змеевидные движения её бедер, темный огонь её глаз — всё это наполнило их души могучим желанием. Почти сразу Миа присоединилась к подруге; они двигались энергично, но не резко, с завораживающей плавностью.
Снаружи с громом рушился ливень, из открытой балконной двери по полу струился прохладный сквозняк, а девушки беззвучно кружились по ковру, невинно прижимаясь друг к другу и расходясь вновь.
Лэйми торопливо поджал ноги, потом замер, чувствуя, как внезапный жар заливает его уши и течет вниз по предплечьям и бедрам. Его щеки пылали — он был удивлен и испуган столь откровенной демонстрацией красоты...
Осознав это, он помотал головой, всё ещё ощущая на коже предательский жар, и покосился на друга. Охэйо тоже замер, обхватив руками колени, на лице застыло выражение предельного внимания. Его большие глаза ловили каждое движение Лэйит и она тоже очень внимательно смотрела на них. Всё это было, как во сне.
Лэйми не знал, сколько это всё длилось. Танец девушек был самозабвенным, выражение их лиц — очень серьёзным. То, что они делали, было искусством, причем искусством сложным. Когда они, утомившись, убежали в ванную, парни ещё какое-то время сидели оцепеневшие — глядя на танец, они потеряли представление о времени.
Охэйо очнулся первым, энергично помотав головой. Лэйми всё вокруг казалось совершенно нереальным. В комнате словно не осталось воздуха и он вышел на выступавшую дугой террасу. Его босые ноги холодил мокрый камень, но, хотя прошел дождь, влажная жара не спала. Небо по-прежнему было затянуто тяжелыми синеватыми тучами. Вдоль горизонта клубились странные светлые облака — словно там повсюду поднимался пар.
Лэйми опустил взгляд. Эта мощеная брусчаткой улица оказалась широкой и длинной. Коричневые и серые разностильные дома тянулись вдоль неё двумя сплошными массивами — насколько хватал глаз. Вдали, над их крышами, геометрическим лесом торчали блекло-голубые стрелы портальных кранов. Мостовая кишела народом — его здесь было много, как на базаре. Никаких машин, только ручные тележки и изредка почему-то лошади. Могучий дух копченой рыбы царил здесь над всеми остальными. Люди внизу беспорядочно шли в обе стороны, ныряли в бесчисленные лавки, занимавшие все первые этажи домов. Это, в большинстве, были почтенного вида горожане, но в толпе шныряли и босые мальчишки, и девчонки. Единственное, что было тут странным — в центре улицы шел облицованный камнем узкий, но глубокий канал, перекрытый множеством мостиков, и в нем бешено мчался поток желтовато-белой воды.
Рядом беззвучно появился Охэйо. Его длинные глаза блестели, хмурое обычно лицо приняло мечтательно-задумчивый вид. Лэйми невольно покосился на друга — Лэйит нравилась им обоим и ему вовсе не хотелось, чтобы они поссорились из-за неё.
— Лэйит предлагает нам поехать в её дом, за городом, — тихо и смущенно сказал Охэйо. — Чтобы... ну, продолжить знакомство. Поедем?..
Лэйми тоже смутился и опустил глаза, поняв, о какого рода "знакомстве" идет речь. Но мысль об отказе даже не пришла ему в голову.
5.
Одевшись, они, все пятеро, вышли на улицу, окунувшись в самую толчею. Лэйми пришлось поднапрячь силы, чтобы не отстать от девушек, — ему хотелось, не отрываясь, смотреть на них. На Миа была темно-синяя куцая туника, Лэйит надела кофточку-безрукавку и короткую — чуть ниже её круглого зада — юбку ещё более темного, почти потустороннего синего цвета, оттенявшего её смуглую кожу. Между ними виднелось дюйма два стройного, словно из стали отлитого стана, или — с другой стороны — изгиб впалого живота и пупок.
Лэйми, как привязанный, следовал за ней. Удивительно стройные ноги Лэйит были обнажены почти на всю длину, подошвы сандалий такие короткие, что её пальцы касались земли. Между них проходили пушистые черные шнуры, оплетавшие ступни. Лэйми всё это очень нравилось, а мысль о том, что он нравится ей, заставляла сердце биться через раз. На Лэйит оглядывались и он гордился тем, что видел её танец, что она выбрала его...
Улица оказалась довольно-таки длинной. Миновав её, они вышли на привокзальную площадь, окруженную высокими, в три или четыре этажа, зданиями. Их узкие окна, медальоны и тонкие полуколонны, сложенные, как и стены, из крупного темно-красного кирпича, вызвали у Лэйми ощущение едва ли не средневековой древности.
Подходя к площади, он услышал ровный глухой шум, становившийся всё громче. Теперь он увидел и его источник. Канал здесь кончался. Вся масса воды с громом рушилась в прямоугольную шахту глубиной метров в двадцать, неистово клокотала на её дне и уходила под землю.
Площадь буквально кишела народом. Все здесь куда-то спешили с угрюмым и озабоченным видом и Лэйми поразило, что никто из прохожих даже не смотрел в сторону этой огороженной железными перилами бездны, хотя от её гула закладывало уши. Оттуда поднимались клубы слепящей водяной пыли и фасады домов поблизости были мокрыми. Во всем этом было что-то нереальное.
Поднявшись на несколько ступеней, они проскользнули между истертых железных барьеров. Теперь справа над ними нависала темная громада вокзала. Между массивными серыми пилонами блестели огромные, в несколько раз выше Лэйми, окна. Сквозь них он видел сумрачную внутренность колоссального, набитого людьми зала.
Они вышли на перрон, где стоял пригородный магниторельсовый поезд — дюжина узких, тускло-желтых, с коричневыми полосами вагонов, полупустых, с четырьмя рядами удобных кожаных сидений.
Лэйми сел у громадного окна — его нижний край был только чуть выше его бедра. Рядом с ним сел Наури. Лэйми предпочел бы Лэйит, но они с Охэйо сели по другую сторону прохода — Аннит, конечно, у окна. Миа тоже села у окна, но перед Лэйми. Соседство брата Лэйит смущало его, но пересесть к ней он всё-таки не решился.
Вскоре поезд тронулся. Он шел так плавно, что Лэйми словно летел. Узкая эстакада — он даже не видел её — усиливала это впечатление. Наверное для экономии места, её провели над руслом неширокого, метров в десять, канала с крутыми и высокими берегами, поросшими пышной травой. Спокойная, подернутая рябью вода казалась свинцовой. Путь плавно изгибался, следуя извивам русла, и Лэйми мягко тянуло то в ту, то в другую сторону.
Вдоль берега тянулись желтые двухэтажные дома с железными крышами и решетчатыми палисадниками с низкой темной зеленью, ещё мокрой после дождя. В темноте открытого окна на верхнем этаже мелькнула стройная фигура парнишки — светлокожий, с длинными черными волосами, он был чем-то похож на Охэйо. На его правом плече устроилась симпатичная мордочка девушки, её ладонь лежала на его левом бедре. Подоконник был на четыре пальца ниже пупка юноши и до этого уровня оба были нагими.
Лэйми невольно улыбнулся. Он знал, что они были нагими до босых ног на холодном полу. А за их спинами была влажная, смятая постель, из которой выбралась эта, ошалевшая от первого, наверное, слияния пара...
За домами потянулась сплошная полоса невысоких деревьев... а потом он увидел чудовищный воронкообразный провал с крутыми склонами. Многоэтажные здания на том его берегу, призрачно светлевшие под тяжелыми синеватыми тучами, казались по сравнению с ним крошечными, в несколько раз ниже берегового обрыва.
Дно воронки занимало озеро. Вода в нем была почти черной, со слабым зеленоватым отливом, что говорило, во-первых, о её редкой прозрачности, а во-вторых — о страшной глубине. Лэйми охватило то же ощущение бездны, что и тогда, над поглотившим Хониар морем, но только острее. Поезд несся почти по самому краю пропасти и он смог увидеть весь простор пугающе темной воды. Он не представлял, как можно жить в домах, окружающих этот провал. Он бы не смог — его бы замучили кошмары.
— Что это? — спросил он, когда страшное озеро осталось позади, скрывшись за деревьями.
— Кратер Зверя. Так его называют.
По коже Лэйми прошел резкий озноб.
— Там запрещено купаться, — продолжил Наури. — Люди там часто тонут. Их не находят, но это и неудивительно. Пару сотен лет назад отсюда, из-под земли, вырвалось то, что положило начало Сугха. Никто не знает, с какой глубины, но глубина самого озера — не меньше полумили.
