Аларика

Тайрон пристально смотрел мне в лицо:

— Ты тоже завидуешь?

— Нет. Для этого я слишком молода и глупа. — Я улыбнулась. С ним рядом было легко и спокойно. И безопасно. — Может, если доведется дожить до старости, я вспомню тебя и взвою от зависти. А пока — просто не знаю, что делать с вечностью, достанься она мне.

— Так и я не знаю, — сказал он.

Мы молчали, неторопливо потягивая травяной взвар. Наконец, Тайрон поставил на стол пустую кружку и легко поднялся:

— Пойдем. Купим тебе что-нибудь поудобнее юбок, и начнем заниматься. Если хочешь найти свой посох и остаться живой, придется еще много чего узнать. Тебя учили старательно и с любовью, но пока этого совсем недостаточно.

Ночевать я осталась в доме эльфа. Просто не хватило сил на то, чтобы добраться до постоялого двора. В свое время отец на занятиях гонял нещадно, но то были цветочки по сравнению с тем, что устроил Тайрон. Вечером меня едва хватило на то чтобы стащить сапоги. Даже возиться, разбирать постель не стала — просто рухнула поверх покрывала как была, в кожаных штанах и холщовой рубахе, и провалилась в сон. Чтобы посреди ночи проснуться оттого, что кто-то тряс за плечи. Я завопила, шарахнулась, слетела с постели, больно приложившись локтем об пол, вскочила...

— Это я.

Маленький шарик света озарил лицо Тайрона. Я всхлипнула и осела на беспомощно подогнувшихся коленях.

— Ты кричала. Я пришел проверить, попытался разбудить, и — вот... — он развел руками. — Извини.

Кричала? Что-то снилось, но припомнить не вышло — лишь снова накатил ужас.

Тайрон подошел ближе, протянул руку, помогая подняться. Я выпрямилась, ощущая себя дура-дурой.

— Прости.

Эльф небрежно пожал плечами:

— Бывает.

Окинул взглядом и усмехнулся:

— Не стоит спать в одежде. В этом доме бояться нечего.

На нем самом были только штаны — ни рубахи, ни обуви. Ладно хоть совсем голяком не примчался — хорошо я, похоже, вопила. Громко.

Я опустилась на кровать, обхватив себя за плечи. Потерянно повторила:

— Прости.

Тайрон присел напротив — глаза в глаза.

— Это пройдет. Может быть, не так скоро, но — пройдет. Я знаю.

— Тебе-то откуда знать?

— Было. — Коротко ответил он. — Прошло.

Поднялся и молча прикрыл за собой дверь.

Я долго смотрела ему вслед. Наконец, разделась, юркнула под одеяло, с тоской предвкушая еще одну бессонную ночь. И почти сразу же уснула.

Эта зараза вломилась в мой сон, как к себе домой.

— Так когда в дорогу?

— Сейчас. Вот как проснусь, так сразу и побегу.

Она небрежно пожала плечами. Вокруг сразу возникло пространство — до того я не видела ничего, кроме лица Регунды. Впрочем, "пространством" это назвать было трудно — серая пустота. Советница опустилась на неизвестно откуда возникшее под ней кресло с мягкой обивкой и высокими подлокотниками. Спина прямая, голова чуть склонена на бок, скучающий взгляд — знатная дама, снизошедшая до простолюдинки. Я разозлилась: в конце концов, это мой сон, или чей? Так какого я тут стою перед этой, будто провинилась? Если она может создать себе кресло, то и я... а вот не буду. Я плюхнулась прямо на "пол", уселась, скрестив ноги, благо, штаны позволяли.

— Так все же, — голос Регунды был скучающе-спокоен. — когда выходишь?

Я подперла кулаком подбородок, глядя на нее:

— Слушай, не могу понять: тебе нужен посох или мой труп? Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что... Может, мне сразу утопиться? Мороки точно будет куда меньше.

— Я бы давно объяснила, куда идти, если бы кое-кто не упирался, как ослица.

— Фи, — поморщилась я, — Пристало ли благородной даме выражаться, точно посудомойка?

— Запоминай дорогу.

Она удивительно хорошо умела не слышать то, чего не хочется. Перед глазами развернулась карта... вернее даже не перед глазами а где-то в том, что называется "внутренним взором". Так, совсем весело... она еще и в мозгах у меня копаться может?

— Могу, — раздался ехидный смешок. — Так что врать не советую. Ладно, об этом потом, смотри на карту.

Нет, так прямо копаться — вряд ли. "Слышать" то, о чем я думаю, скорее всего. По большому счету — ведь и когда мы с ней "говорим", никто не сотрясает воздух. Это же сон. Только два разума.

Но все равно приятного мало. Ладно, об этом поразмыслю, когда проснусь. Что там с картой?

Лирен... приграничье. Очень неспокойные места, здесь даже купеческие обозы напоминают маленькие армии. Да уж, занесло... значит, на запад, через горы, потом по предгорьям чуть южнее... пещера. Надо отдать Регунде должное — окрестности пещеры она показала так отчетливо, как будто я сама только что разглядывала сброшенные давним оползнем камни, обросшие вьюнком, высоченные сосны и черный провал в никуда. Она что, там была?

— Живая — не удосужилась, — ответила та. — А теперь все проще.

Да чтоб тебя! Могла бы хоть из вежливости подождать, пока вслух спрошу.

Но топать до этой штуки...

— Там только половина. Где вторая — пока не знаю.

Замечательно! И сколько ей понадобится, чтобы узнать? Мне что теперь, всю жизнь угробить на поиски ее дурацкого артефакта? Хотя... гораздо больше шансов, что жизнь окажется очень короткой.

— Далековато топать, — сказала я вслух. Поближе портал сделать не могла?

— Не могла. Здесь магия работает не совсем так, как в живом мире.

Стоп, а она где? Не жива, не мертва... Мир теней, через который проходят души по дороге в посмертие... и где они бродят, покинув тело, когда человек засыпает. Вот, значит, почему она шастает по моим снам. И ведь не закроешься, получается. Никак не закроешься.

— Портал пришлось привязывать к определенным ориентирам... долго объяснять.

Не хочешь — не надо. Я тоже сейчас не склонна обсуждать теорию.

— Но в одном ты права, — заметила Регунда. — Здесь действительно не стоит ходить одной. Найми телохранителя.

Какого, к демонам, телохранителя? Она что, не... Стоп. Не думать. Я сама не знала, откуда пришла уверенность, что этой стерве не стоит знать о Тайроне. Может, просто хотелось оставить ее в неведении хоть о чем-то.

— Я — что?

— Ничего. — Огрызнулась я.

— Ничего, так ничего. Возвращаясь к главному: когда ты намерена выйти в путь?

Я глубоко вздохнула:

— Там в пещере — безопасно?

— Не знаю. Бывает, что в таких местах заводится нежить.

Совсем славно.

— Хорошо. Я принесу тебе посох. — Ох, ну что я несу, дался мне этот артефакт. Но ведь не отвяжется, чтоб ее. — Но при одном условии: ты перестанешь каждую ночь вламываться в мои сны. Когда выйду — точно не скажу, но не прямо завтра. Оружие, доспех, телохранитель — это деньги. Большие деньги.

— Можно украсть.

— Ага. Телохранителя тоже украсть? Нет, конечно, если ты готова ждать, пока меня выпустят с каторги, после того, как попадусь на краже, можно и попробовать. А можно и по-другому. Целителю, владеющему магией, платят хорошо... очень хорошо. На патент должно хватить того, что у меня уже есть, а дальше — заработаю. Так что с деньгами я разберусь — но понадобится время.

— Какие гарантии в том, что ты просто не тянешь время?

— Какие гарантии? — фыркнула я. — Ты копаешься в моих мозгах, как своих собственных, и не можешь отличить правду от лжи?

Она побарабанила пальцами по подлокотнику.

— Хорошо. Каждую ночь, пожалуй, не стоит. Но и совсем оставить тебя без присмотра я тоже не могу. Буду навещать раз в неделю.

И то хлеб.

Она исчезла, не попрощавшись.

Проснувшись, я долго смотрела в темноту. Если верить тому, что пишут, мир теней — отражение нашего, и след любой души там тоже есть... или сама душа, когда человек спит. Тайрон — не человек! И если у эльфов другое посмертие, значит, в нашем мире теней, отражении человеческого, его нет. Отлично. От того, что Регунда знает обо мне все становилось удивительно мерзко. Так что пусть будет хоть что-то, что окажется ей неведомо. Может, и пригодится козырь в рукаве. Читать мои мысли советница может только во сне, значит, и отследить, чем я занимаюсь днем, тоже не сумеет. Тогда самое главное — во сне не думать о чем попало. И помнить, что лучший способ соврать — сказать правду. Ту ее часть, которая не имеет никакого отношения к тому, что действительно важно.

Я перевернулась на другой бок, довольно улыбнулась — посмотрим еще, кто кого — и снова заснула — теперь уже до утра.

Утром меня никто не будил. Слезть с кровати удалось только со второй попытки. Болело все — даже те мышцы, о которых и не подозревала. Наверное, так себя ощущали заржавевшие големы из сказок. Моя одежда, аккуратно, сложенная, лежала на сундуке в углу. Поверх белел лист пергамента. "Бадья с теплой водой в соседней комнате" — прочитала я. — "Буду ждать в трапезной"

Я осторожно выглянула за дверь — никого. Сгребла одежду в охапку и шмыгнула мыться. После горячей воды стало легче. Мышцы по-прежнему ныли нещадно, но по крайней мере можно было двигаться не как умирающая от старости черепаха. Я оделась, расчесала волосы. Остановилась перед зеркалом на стене. Долго вглядывалась в полированную бронзу. Странно, мне казалось, что отражение должно бы стать старше на десяток лет. А на самом деле ничего не изменилось. Те же русые волосы с золотистым отливом — врут все про поседевших за ночь, оно и к лучшему. Те же серые глаза. Та же курносая мордашка шестнадцатилетней девчонки. Я вздохнула и пошла завтракать.

Спускаться по лестнице пришлось очень осторожно. Не легче оказалось пристроить протестующие мощи на лавке. Тайрон откровенно разглядывал меня, и во взгляде прыгали смешинки. Ну да, весело, должно быть. Он и вчера-то не казался уставшим.

— Как себя чувствуешь?

— Издеваешься.

— Чуть-чуть. — Он широко улыбнулся, придвигая тарелку с хорошим ломтем жареного мяса.

— Как старая развалина. — Наверное, надо было соврать, что все прекрасно. Хотя все равно не поверит — значит, и врать не стоит.

День прошел в занятиях, но вечером делать оказалось совершенно нечего. После вчерашнего, Тайрон убавил нагрузку, и хотя устала я ужасно, падать и умирать прямо на месте, как вчера, не хотелось.

Эльф, удобно устроившись прямо на ковре, бездумно глядел на языки пламени, пляшущие в камине. Я слонялась от стены к стене. Измерив шагами комнату в четвертый раз, остановилась:

— В доме есть книги?

— Есть. — Он поднялся одним движением, кажется, даже не опираясь рукой о пол. — Пойдем, покажу.

Я шагнула за дверь и едва не завизжала от восторга. Стены большой залы от пола до потолка были заставлены книгами. Я медленно пошла вдоль полок, разглядывая корешки, читая названия. "Начертания стран и земель" — будет время, посмотрю, пригодится. "Яды растительные и минеральные" — интересно, кого это он травить задумал? Но прочитать надо будет внимательно. Особенно разделы о признаках отравления и противоядиях. "Сравнительные аспекты школ боевой магии: дицийская против латрийской" Так, похоже, я отсюда долго не вылезу. Хроники. Снова география. Магия. Незнакомые руны. Еще незнакомые руны. Стоп... а вот эту книгу я знаю. Я осторожно сняла с полки увесистый фолиант. Нет, переплет был другим. Простая кожа, бронзовые уголки. Та, что стояла у нас дома, была украшена не в пример богаче. И какая разница, что ни дома, ни здесь я не могла прочесть даже названия. Книга о магии исцеления передавалась от матери к дочери как драгоценность. Даром, что первоначальный текст прочитать не мог никто — но к каждой странице был приложен текст с подстрочным переводом. По крайней мере, так гласила семейная легенда. Не знаю насколько точен был перевод, но заклинания там были удивительные. Все — точнее, все, что мне давались — предельно действенные, в построении же они напоминали изящное кружево. Правда, освоить я смогла чуть больше половины — остальные не получались, хоть ты тресни.

Здесь перевода не было. Но причудливые извивы рун складывались в такой же узор... Я бережно перелистывала страницы. Книга была как память о доме, пусть у этой другой хозяин.

— Все равно не поймешь, что там написано.

— Дома был перевод. Или то, что мы принимали за таковой.

— Позволь не поверить. Эта книга в единственном экземпляре.

— Может быть. — Я не стала спорить. Просто припомнила первую страницу. Вот, заодно, и проверим, насколько хорош перевод.

— "Родник исцеления" Писано...так и не научилась выговаривать это имя... Воистину, драгоценна доблесть воинов, что защищают наш дом. Но, отдавая им дань благодарности, в этом труде мы поведем речь о том источнике, в котором нуждаются и воины, и философы. Мы будем говорить об искусстве целителя... Ты целитель?

Тайрон выхватил у меня из рук книгу.

— Кто ты такая?

Я озадаченно уставилась на него. Он шагнул ближе, взял за плечи, глядя сверху вниз — присутствие было ощутимо грозным.

— Это наша книга. Я собирал все, до чего мог добраться, пока их не пожгли за ненадобностью. Эта — последняя копия. Откуда ты знаешь, о чем она?

Я потеряла дар речи:

— Ты хочешь сказать, что это — эльфийская магия? Быть не может. Я читала, что люди не могут повторить эльфийских заклятий. А кое-что из этого сделать я могу.

— Вот я и спрашиваю — кто ты такая?

— Я все рассказала.

— Все рассказала, — повторил он. — Деревенская девочка. Как так вышло, что тебя научили колдовать и махать мечом, но так и не удосужились объяснить главное — как работать головой? "Просто деревенская девочка". Много ты видела деревенских девочек, знающих грамоту?

Пришлось признать:

— Ни одной.

— Деревенская девочка, которая говорит почти абсолютно правильным языком, а не на диком крестьянском жаргоне. Хорошо, дети магов — всегда дети магов, они будут грамотны хоть в столице, хоть в лесной глуши, если родители хоть чего-то стоят. Но... Видит тень сознания. Знает, что написано в "Роднике исцеления". Хороша "просто деревенская девочка".

— Тайрон, пожалуйста! Я знаю лишь то, что такая же книга у нас передавалась от матери к старшей дочери. Не знаю, сколько времени. Если семейные легенды правдивы хотя бы наполовину, то со времен войны магов. Может, дольше.

Он что-то сказал.

— Что?

Он повторил. Потом добавил что-то еще, пристально вглядываясь в мое лицо. Язык был странным — очень мелодичным и одновременно звенящим.

— Тайрон, я не понимаю.

— И лжи не чувствую, — он, наконец, соизволил изъясняться по-человечески. Интересно, с кем все-таки я связался?

— Могу уйти, — обиделась я.

— Не стоит. Люблю загадки.

Только этого не хватало для полного счастья. Я демонстративно повернулась к полкам. Взяла книгу о боевых заклинаниях.

— Чернила и пергамент на столе. Если захочешь что-то записать.

Я кивнула.

Он усмехнулся и закрыл за собой дверь.

Время сливалось в бесконечную учебу. Днем — бой. Доставалось изрядно: меч, кинжал, бой без оружия... Надо отдать ему должное — эльф был терпелив и осторожен — хотя синяков на мне хватало. Деревянным мечом трудно убить — но дать почувствовать, что может быть хуже — запросто. Так, чтобы тело само начало уходить от ударов. Пара часов в кольчуге — чтобы мышцы привыкли к нагрузке. Впрочем, и без нее мало не казалось — несколько часов в день размахивать мечом, прыгать, уходить от ударов, падать, подниматься, снова падать... Через неделю новые штаны висели на мне, будто на огородном чучеле.