Тварь завизжала... Тысячи червей, запутавшихся в густых волосах и бороде, оглушительно зачавкали. Червивый Король вскочил. Рот его открылся. Клыки вышли из кровоточащих десен, словно когти из лап кошки. Седьмой схватил рюкзак и швырнул в тварь. Но та отмахнулась от заплечного мешка как от пушинки и бросилась на него. Нужно было стрелять, размахивать булавой, но Седьмой не мог этого сделать. Он закрыл глаза, пытаясь придумать спасительный план. В следующую секунду он оказался висящим в воздухе — Червивый Король поднял его за горло. Палец скорее по инерции надавил на спусковой крючок. Раздался выстрел. Чавкающий звук, с который подпиленная пуля вошла в тело твари, Седьмой бы не спутал ни с чем. Хватка ослабла, и он повалился на землю.
Захотелось просто лежать. Всякий раз, когда он решался проверить очередные расчеты, говорил себе: это будет последний раз. Никаких опасных ситуаций. Нельзя скакать аки горный козел от одного плоскогорья к другому, тщась спасти людей. Но все равно он находился на грани. Всегда неприятно ощущать себя бездарностью, знающей об окружающем мире столь мало.
Седьмой открыл глаза. Червивый Король извивался, пытаясь рукой остановить кровотечение из горла. Удивительно, подумал Седьмой, он попал твари в грудь, в голову, но только случайная пуля в горло остановила её.
Потемнело — луну вновь закрыли густые облака. Пошел холодный дождь. Стена падающей воды закрыла и без того плохую видимость. Черви продолжали чавкать, но Седьмой больше не обращал внимания ни на них, ни на тварь. Ему удалось вырвать у судьбы еще несколько часов жизни. Но скоро за ним придут Крылатые...
Первый
Из ванной комнаты послышался смех Тани. Дверь была чуть приоткрыта, поэтому Тропов хорошо слышал и всплески воды, и девчонку. Он валялся на кровати и дымил сигарой. Прошлый хозяин дома, видимо, разбирался в курении, даже отгрохал целую комнату под место, где можно было бы насладиться табаком. Сергей же кроме папирос "Беломорканал" в детстве ничего не пробовал, но знал, что сигареты успокаивают, и решил закурить.
Колечки дыма вырывались изо рта и медленно таяли.
"Прямо как Гендальф, блин. Осталось найти шляпу и большой мешок из-под картошки", — мелькнула мысль.
— Ты там скоро? — спросил Тропов. — Я тоже помыться хочу.
— В доме три ванные, а ты мне не даешь поплескаться!
— Я сторожу тебя, дуреха, от зубастых страшных полчищ зомбаков. И жду, когда ты меня будешь защищать.
— Ты револьвер починил?
Сергей кивнул, но понял, что Таня его не видит, сказал:
— Почистил. Вроде должен работать. Шутки шутками, но я очень прошу тебя: будь все равно начеку. Ходим по дому только вдвоем.
— Но почему? — спросила Таня обиженно. — Ты же дом проверил!
— Мало ли.
— Тропов, ты шизоид.
— Живой шизоид, прошу заметить!
Сергей сел, провел рукой по бороде. Еще немного, подумал он, и буду вновь как человек. Обязательно сегодня постригусь, оденусь во все чистое, а потом схожу в винный погреб и чуть-чуть выпью. Тане не налью — еще маленькая. Пусть чай хлебает с бубликами.
— Ты чего там молчишь? — спросила Таня.
— Наслаждаюсь спокойствием. Вот когда мы с тобой могли так потрепаться? Я ведь даже не знаю, откуда ты. Есть ли у тебя родственники? — слова выскакивали, как пули из узи. — Был ли у тебя парень? Где ты училась? Господи, я совсем о тебе ничего не знаю.
— Не хочу говорить о родителях, — начала Таня. — Маму укусили еще до того, как об оживших мертвяках заговорили. Ну и...
— Переживаешь?
— Глупый вопрос, Сергей. Конечно же. Но я все равно ничего не могу сделать. Родители умерли. А у тебя девушка была?
— Была. — Тропов нахмурился. — Жена, дочка, родители. Вот только я, похоже, их кинул...
Сергей ссучил пальцы в узловатый кулак.
— Сереж, прости...
— Сам виноват.
Во рту стало горько, словно кошки нагадили. Тропов бросил сигару в пепельницу. Завитушками заплясал табачный дым. Грызя и без того обкусанный ноготь, Сергей бросил взгляд в открытую дверь ванной комнаты.
Мраморный пол блестел в свете галогеновых ламп; на полках красовались пузатые разноцветные бутылки с мазями, шампунями, кремами и скрабами. А фруктовый запах, тянущийся из ванны, баюкал и обещал крепкие сны.
— Ты знаешь, — начал Тропов. — Я никогда не разговаривал ни с кем по душам. Вообще никогда. Даже родителям боялся говорить о том, что меня волнует и гложет. Я по натуре очень скрытый и недоверчивый тип, Тань. И если быть честным, то меня все устраивает. Ко мне даже жена не лезла с вопросами. Разумеется, я хочу вернуть семью, но что могу сделать?
Повисла тишина. Тропов дышал короткими, частыми вздохами.
— А почему ты решил довериться мне? — спросила Таня.
— Да мне не дают покоя слова Бурой. Мол, я только и мечтаю о том, чтобы тебя трахнуть. Это не правда. Я чувствую... — Сергей сделал паузу. — Чувствую, что ты хороший человек и сможешь меня выслушать.
В ванной послышался плеск воды. Сергей подумал о том, чтобы заглянуть к Тане, но отказался от этой мысли, решив, что разрушит атмосферу непринужденной беседы. Поэтому он сел на край кровати и начал пялиться на свои поношенные ботинки.
— Ты добрый и нежный, — сказала Таня.
— А вот жена моя всегда говорила об обратном.
— Сереж, ты будешь искать свою семью?
— Честно: не знаю. Моя дочка... Не хочется думать, что ее загрызли мертвяки. Но я должен найти ее. Я ведь отец. Плохой, видимо, но все же...
— Если ты решишься, то я пойду с тобой.
— Спасибо, — сказал Тропов, ежась в улыбке.
— Со мной не пропадешь.
Комочки липкой грязи на ботинках приковывали взгляд. Тропову даже показалось, что увидел скрытый смысл в них: все существующее рано или поздно ляжет в землю и станет ее частью.
— Как думаешь: сколько нам удастся убегать от зомби? — спросил Сергей.
— Я собираюсь дожить до старости и умереть естественным путем. И ты, Тропов, должен делать все возможное, чтобы так и случилось.
Он улыбнулся простой мальчишеской улыбкой, расщепляя уголки глаз на сотни морщинок.
— Мне кажется, что самое страшное позади, — сказал он. — Теперь у нас есть возможность немного передохнуть, собраться с силами. Не думаю, что есть место лучше этого поселка.
В дверном проеме появилась Таня, роскошная и раскрасневшаяся. На верхней губе поблескивали капельки воды. Девушка завернулась в махровое розовое полотенце и теперь казалась красивой и... соблазнительной. Сергей перевел взгляд с нее на окно.
— Тропов, скотина! — с наигранной злостью воскликнула Таня. — Только не говори, что ты в грязных ботинках лежал на чистой кровати!
Сергей, плотно сжав губы, развел руками.
— Я — большой волосатый обезьян, — сказал он.
— Гамадрил.
Таня затряслась от сдерживаемого хохота, но потом не выдержала — засмеялась. Засмеялся и Тропов. Тут же из памяти всплыл образ жены. Невысокий рост (даже на каблуках она казалась подростком), курносый носик, полные губы, голубые глаза. "Мой лягушонок", — так он называл Кристину. Даже когда злился на нее, Сергей был негрубым и подбирал каждое слово. Только сейчас до него дошло — Таня очень похожа на жену.
— Ты чего нахмурился? — спросила она. Уголки ее губ сползли вниз.
— Обещай, что будешь всегда осторожна, — не своим голосом сказал Тропов.
— Прямо всегда-всегда буду.
— Точно?
Таня кивнула.
У Сергея внутри все задрожало, к сердцу прилила щемящая волна при мысли о том, что, возможно, сейчас его ребенку и родителям требуется помощь. А он наслаждается комфортом в фешенебельном доме, где даже уборных было целых три.
— Сереж, не переживай. — Таня словно читала его мысли. — Все будет хорошо.
— Да что может понимать подросток в свои неполные семнадцать лет?
— Слушай, не груби, пожалуйста. Мне также тяжело как и тебе. Ты постоянно жалуешься, что больше не можешь терпеть страдания. Будь мужчиной: старайся перебарывать себя. Ведь даже я — шестнадцатилетняя сопля — молчу и терплю.
— Бурой наслушалась?
В глазах Тани появилось безмерное удивление:
— Не говори глупости. Тропов, ты вечно ищешь себе оправдания. Вот что думаю. Может, я и малолетка, но мозгов хватает, чтобы понять тебя.
Сергей молчал, прикусив нижнюю губу. Таня оказалась права: он только и делал, что рефлексировал. Ярость застелила глаза. Крякнув, со страшной силой он дернул полотенце с девчонки. Та покачнулась, но не упала. Странно, она нимало не стыдилась наготы. Лишь с укором посмотрела на него.
— И что дальше? — спросила Таня. — Ты ведь минуту назад говорил, что относишься ко мне как к другу. Что изменилось? Хочешь трахнуть? Валяй! Я ведь еще не спала с мужчинами, неопытная, но ведь такую дрючить приятнее!
— Прости, — сказал он поспешно. Поднял полотенце и протянул его к Тане. Но та стояла, как изваяние.
— А что ты сразу в кусты?
— Прости.
Таня смотрела вопрошающе:
— Кучу времени ты не вспоминал о своих родных! И вдруг решил поизображать из себя страдальца. Сергей, мне казалось, что ты умнее и сдержаннее.
— Да что ты знаешь о боли? — спросил Тропов, заметно подрагивая нижней губой.
— Я пережила не меньше тебя. Твои родители не жрали друг друга и не раздирали на части семилетнюю сестру! Очень, знаешь ли, радостно смотреть, как кричит маленький ребенок, когда взрослый выдавливает ему глаза. А слышал когда-нибудь звук рвущейся человеческой кожи? Ты же много повидал! — Таня заплакала.
— Прекрати, — сказал Тропов, стараясь не ударить девчонку.
— Какой же ты идиот...
Таня подняла полотенце, начала комкать его у глаз.
— Прости, — сказал Сергей.
— Да что ты все извиняешься, придурок!
Широко размахнувшись, Тропов влепил ей пощечину.
— Только попробуй еще раз обозвать меня, — сказал он, багровея. — Никому не позволю оскорблять себя.
— Урод!
Сергей выскочил из комнаты, и последнее, что он слышал, — Танин плач.
На улице жарило солнце. Желто-зеленой пылью дымился реденький лес.
Тропов размашисто шагал в сторону ворот. Ноздри вздрагивали, нижняя губа дрожала. Он понимал, что сейчас слишком распален, чтобы спокойно пообщаться с Таней, и решил найти Бурую.
Окна особняков как будто нарочно пуляли солнечных зайчиков в глаза. Мысленно матерясь, Тропов искал тот домик, который бы наверняка приглянулся Анжеле. Во рту у него все ссохлось, со лба стекали крупные градины пота, в ушах тренькал неумолчный звон.
— Бурая! — закричал Сергей.
Мокрая от пота рубашка жгла тело.
"А револьвер-то я оставил в доме", — мелькнула подлая мыслишка.
— Че орешь? — Голос Анжелы был веселым и озорным.
Сергей вздрогнул, испуганно обернулся. Взгляд девушки встряхнул его.
— Тебя, дуру, ищу.
— Натрахались?
Анжела была ниже его ростом, худа. Глаза казались стеклянными и холодными. Сутулая спина делала ее некрасивой, если бы не большие сиськи и аппетитная попка, которая так возбуждала его, то Бурую можно было бы назвать уродиной.
— Пойдем к нам в дом, — сказал Сергей.
— А что я буду с этого иметь?
— Хватит строить из себя стерву.
— Кто из нас еще стерва, — заметила Анжела.
— Что ты имеешь ввиду?
Тропов в ярости сжал кулаки.
— Обижаешься, дурашка? — спросил Бурая.
— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь.
— Бе-бе-бе, — передразнила Анжела.
Сергей заиграл желваками. Почувствовал, как к лицу прильнула кровь. Эта стерва доиграется... Пусть только даст повод...
— Не дуйся, Сержик. Я не со зла.
Бурая бросила на мужчину снисходительный взгляд, сморщила носик и, повиливая бедрами, направилась в сторону ближайшего дома.
— Щас приду к вам, голубки, — кинула она вслед Тропову. — Только скажи, куда идти.
* * *
Сергей глядел в зеркало и не узнавал себя: бороды нет, вместо длинных жирных патл — короткий ежик волос. Рубец на щеке, конечно, стал выделяться сильнее, но шрамы украшают мужчину.
Прямо Бред Питт.
После ванны Сергей чувствовал себя другим человеком. Хотелось петь, танцевать и пить вино. Он предложил Анжеле "продегустировать какой-нибудь мускат", но та отказалась. Бурая закрылась с Таней в комнате и не вылезала вот уже третий час.
Тропов наслаждался одиночеством.
Спустившись в холл, он плюхнулся на диван.
Окна были распахнуты, но холода Сергей не чувствовал. Тонкий месяц плыл сквозь разрывы туч. Но ночь не могла ворваться в особняк: в каждой комнате горел свет. Сергей боялся, что генератор не выдержит, но Бурая разубедила его: сломается — всегда можно переселиться в новый дом.
Тропов прикидывал в голове план дальнейших действий. Стоило раздобыть машину, а еще лучше мотоцикл. Автомобиль жрет слишком много бензина, да и маневрировать на дороге им стало очень сложно. Опять же: внимание привлекает. Можно собрать мертвяков со всей округи. Не вариант, в общем. Мотоцикл же идеально подходит для быстрых и незаметных перемещений. Найти его в элитном поселке будет не трудно.
Дальше необходимо запастись едой. Бесполезно на бензоколонках искать банки с тушенкой, сгущенкой, пакеты макарон и прочее. Следовательно, ехать придется в город или в большой поселок. Опасное мероприятие. Есть нехилый шанс остаться без башки. Но выхода нет. Хотя надо почистить домики. Мало ли что попадется.
Ну и про зомби забывать не следует.
План казался простым, как три копейки.
Сергей поднялся с дивана и включил телевизор. Появился синий экран. Тропов вставил в Blu-ray плеер первый попавшийся диск. Из динамиков донесся могучий надменный голос. В телевизоре появился мужик с тремя подбородками. Держа в руке бутылку пива, он ржал в камеру. За его спиной угадывались пальмы.
Видимо, в Турции или в Египте этот богатенький жирный боров отдыхает, подумал Тропов.
Камера затряслась, потом снимавшая (Сергей это понял по голосу) тоже засмеялась. Наверное, жена-блондинка.
Боров качнулся, повалился на землю.
Картинка погасла. Через мгновение на экране появилась девушка. На вид ей можно было дать лет шестнадцать-семнадцать. С трудом, но Сергею удалось узнать черты лица блондинки с фотографии. Только на записи у нее были темные, ниспадающие до плеч волосы. Девушка лежала на кровати и сонным голосом говорила в камеру, как сильно она любит пусика, какой он хороший и добрый. Тропов растянул губы в ехидной улыбке и промотал запись.
Вот парочка устроила вечеринку у себя в особняке; вот жирный боров тычет в камеру пышным букетом роз; вот девушка красуется в новом коротеньком платье; вот роддом. Сергей остановил перемотку. Видимо, решил он, на этом диске находились все более-менее значимые события в жизни этой парочки.
В сморщенном комочке плоти было трудно увидеть человека. Крошечный гомункул. Он пищал и тянул ручки к камере. Сергей вспомнил младшего брата. Когда тому было лет пять-шесть, он утром приходил к нему в комнату, прыгал в кровать и лез обниматься. Наверняка и эта кроха... Тропов отбросил дурные мысли.
Картинка вновь погасла, но больше не ожила.
Странно: оказывается у борова и блондинки был ребенок, но тогда почему в доме нет его фотографий? В конце концов, нет детской комнаты! Тропов еще раз решил пройтись по дому и попытаться найти объяснение на свои вопросы. По возможности удастся найти камеру.
