Знаменитые призраки Гросвенор-Холла

— Фрэнсин Тарт. По объявлению, — я протянула вырезку.

Щелчком пальцев дворецкий вызвал лакея, подхватившего мои чемоданы.

— Следуйте за мной, мисс Тарт. Я представлю вас остальным.

Голос у него для такой внешности был возмутительно заурядный.

— А кто эти остальные? — я без особой охоты последовала за дворецким. Конкуренты меня не интересовали, не ради денег старалась. А еще, каюсь, меня тревожила судьба фотоаппарата. Он обошелся в кругленькую сумму.

Дворецкий распахнул двери в гостиную и провозгласил своим заурядным голосом:

— Мисс Фрэнсин Тарт. А это мистер Джеральд Обэлл и миссис Исабель Сарт-Обэлл.

Он — лет пятидесяти (благородный возраст) высокий и самодовольный, ровно настолько, чтобы это казалось достоинством. Она — не достигла еще тридцати, тонкая, как тростинка и с медово-золотыми волосами. Эльф, сказала бы мама без малейшего причем желания сделать комплимент.

— Мистер Роберт Филипп Вернан и его сестра мисс Айседора Вернан.

И снова — высокий красавец и блондинка. У него волосы вьются мелким бесом, пластика гепарда, руки пианиста и какая-то бесовщинка в лице. Она — тоже из породы эльфов... или скорее из прошлого века. Викки такая же: утонченно-викторианская.

— Мистер Джон Флинт.

По-моему — детектив. Рост — средний. Лицо — среднее. Глаза тоже — средние, как и повадки.

— Мистер Родерик Йорк.

Я с трудом сдержала рвущееся с губ ругательство. Йорк — тоже. Черт побери! Я была в него влюблена в пятнадцать, и за это он меня ненавидит. Я до сих пор влюблена в него, и за это ненавижу его сама.

Мистер Родерик Йорк — человек круга моих родителей. За шестьдесят, выглядит лет на десять моложе (а в пятнадцать мне и вовсе было безразлично). Высок, опять же, и очень строен. Военная выправка (полевой хирург). Обладатель ровного тихого голоса, обаятельно-развязных манер и ярчайших голубых глаз. В глазах моих родителей у него только один недостаток: Родерик Йорк — некромант. В моих глазах обнаруживался еще один недостаток: Родерик Йорк — засранец.

— Добрый вечер, дамы и господа, — я всегда старалась быть вежливой. Родители дали мне хорошее воспитание, кроме того этим занимались такие эксперты по Bon Ton, как Эмма и Викки. — Рада знакомству.

Судя по взглядам конкурентов, они не разделяли моих пламенных чувств. Наконец Обэлл, как самый если не старший, то по крайней мере — вальяжный, взял на себя обязанности хозяина.

— Выпьете, мисс Тарт? — у него был восхитительный низкий и глубокий голос.

— Вина, — я села в свободное кресло. — Белого.

— Шардоне?

— Сойдет.

— Боюсь, наш любимый управляющий был не вполне точен, когда представлял нас друг другу...

— Полагайте, род занятий имеет значение?

Обэлл улыбнулся. Вышло у него примерно, как у акулы.

— Полагаю, имеет смысл сказать, что привело всех нас сюда.

Я откинулась на спинку кресла и улыбнулась. Такой постановкой вопроса меня не испугать.

— Любопытство. А вас?

— Личные интересы.

— А вас, мистер Вернан?

Красавец улыбнулася.

— Практические соображения, мисс Тарт. В музыкальном салоне стоит фантастический клавикорд, стоящий, вздумай я его купить, баснословные деньги. Я заберу его по истечении срока.

С пианистом я не ошиблась, а вот насчет всего остального... не уверена, не уверена.

— Я это делаю ради денег, — объявил Флинт и залпом выпил полстакана виски. — И нечего тут стыдиться.

— Безусловно, — ухмыльнулся Йорк. — Я это делаю из любви к искусству. И, признаться, я хочу познакомиться с местными призраками. Говорят, они очаровательны.

— Вы верите в приведений, мистер Йорк? — Вернан вскинул брови.

— Нет-нет. Я всего лишь уверен в их существовании. А вы, мисс Тарт.

Я почувствовала себя мишенью, с которой тренируется чемпион по дартсу. Уж лучше дротики, чем Йорковы остроты.

Окна отведенной мне спальни выходили на море. Рокот прибоя и блики на потолке вызывали у меня странную неприязнь. Возможно, во всем виноваты были письма, которыми снабдила меня Викки. Я изначально подходила к этой истории с пристрастием.

Прекратив изучать удручающий космический пейзаж, я занялась чемоданами. Первым делом я проверила полароид, который к счастью был на месте, а затем занялась самым ответственным: выбором платья к ужину.

— Что тебе здесь нужно?

Я обернулась, прижимая платья к груди.

— Вас не учили стучать, мистер Йорк?

— Такой пробел в образовании, — он с комфортом устроился в кресле. — Какого черта ты сюда приехала?

Он и по сей день сводил меня с ума, за что я порой его ненавидела. Никто не мог в моих глазах сравниться с Родериком Йорком. Я завела три романа с однокурсниками, два с выпускниками и один — с профессором, но это не помогло. Зато я приобрела репутацию распутницы, что помогает в распутный наш век.

Йорк подпер щеку рукой и посмотрел на меня.

— Неужели принцессе нужны деньги?

— Неужели это ваше дело?

— Touche, — согласился Йорк. — Что тебе здесь нужно?

— Я сказала, мне любопытно.

— Слышала когда-нибудь, что любопытство сгубило кошку?

— Вот только поучать не надо. Я знаю о призраках Гросвенор-Холла из первых рук.

Йорк устроился поудобнее в кресле и достал портсигар. Определенно, я наблюдала ужасающие пробелы в его воспитании. Как там было у Уайлда?

— Имеешь в виду мисс Викки Дерби и мадам Лэ? Паршивые у тебя бонны.

Он прикурил и выпустил в потолок облако дыма.

— Уезжай, девочка.

Я бросила платья на кровать и уперла руки в бока.

— И не подумаю!

— Ладно-ладно, — Йорк махнул рукой. — Воля твоя. Только не плачь, когда придется туго.

И он ушел, привычно оставив меня в раздрае. Впрочем, я еще восемь лет наза вдосталь наплакалась в подушку. Осталась только злость.

После обеда мы собрались в музыкальном салоне, где Вернан сразу же завладел клавикордом. Играл он просто божественно. Время близилось к полуночи.

Я нервничала. Тряслась в ожидании, когда же прозвучит наконец колыбельная. Я уже и сама была готова ее напеть. Внимательный взгляд Йорка преследовал меня.

Время перевалило за полночь, а ничего так и не произошло. Я почувствовала себя обманутой. Наверное, сходные чувства испытывали и другие участники авантюры, потому что спать все разошлись с кислыми лицами.

Переодевшись, я подошла к окну. Море мерно и назойливо шлепало по камням, таинственно пришепетывая время от времени. Западная башня торчала на фоне усыпанного звездами неба, как сломанный зуб. И ни призраков, ни жутких песенок. Ужасно разочарованная, я легла в постель.

День второй

За тихую, разочаровывающее-безмятежную ночь я сполна была вознаграждена чудесным скандалом, начавшимся еще до завтрака. Зажав в угол душку мистера Флинта, Вернан шипел, что не позволит всякой сомнительной шушере (тут он на самом деле употребил смутно знакомое мне гэльское слово, означающее, вроде бы, нечто очень непристойное) приставать к мисс, а по мне так скорее миссис Вернан. Скульптурно прекрасный предмет склоки безмятежно пил кофе. Йорк, которому, судя по всему уже досталось на орехи, спокойно грыз тост. У него фантастически толстая кожа.

Завидев меня, Вернан переменился в лице. Улыбка у него была жутковатая, но обаятельная. Я даже подумала: если миссис Вернан в самом деле не существует, я готова ею стать.

— Как спалось, мисс Тарт?

— Слишком хорошо и безмятежно для дома с привидениями. Что мешает местным жителям наслаждаться жизнью в этом поместье? Скука?

— А вы что ожидали, мисс Тарт? — хмыкнул Йорк. — Что призрак пройдет по коридору, завывая и гремя кандалами?

— Я ожидала, — в голосе моем было прискорбно мало яда, — увидеть и услышать кого-то из знаменитых призраков Гросвенор-Холла.

— Кого-то из Танцующих Леди, — кивнула мисс (миссис?) Вернан. — Я читала о них.

"Танцующие леди" — такое прозвище я слышала впервые. Викки называла из "развратницами", а мадам Лэ — "дамочки с портретов".

— Возможно, они являются не каждому? — предположил Обэлл, величественно, как испанский галеон изрядно нагруженный золотом, вплывая в комнату.

— Возможно, — кивнула я. — А может ночь неудачная.

— А может их вовсе не существует, — фыркнул Флинт.

— Тогда бы за десять дней в этом доме не предлагали такие деньги, — резонно заметила Айседора Вернан.

— Все это чертовски напоминает один фильм... — пробормотал Йорк. — Хотя нет, даже не один, а сразу много дешевых фильмов ужасов из провинциальных кинотеатров. Если я вдруг пропаду, можете поискать на подъездной аллее.

Охотнее всего большинство людей верит в дурной исход дела. Хотя, конечно же, все утверждают, что искренне надеются на будущее. Черта с два.

Когда я подошла к ограде, огромная кованая решетка ворот оказалась заперта. Справа и слева тянулась высоченная — в три моих роста — каменная стена, густо увитая плющом. Она, я видела по карте, имела форму подковы и упиралась концами в обрыв, там стояли аккуратные башенки. Где-то, конечно, была калитка, но ее нахождения оставалось мне неизвестным.

— Недурно спланированная ловушка, — Йорк с прытью непозволительной в его возрасте соскочил с дерева. — Вот только не делай такое лицо!

— Какое?

— Невинной неосведомленности, — он прислонился к дереву и достал портсигар. — Лучше сделай снимок этих чудесных ворот.

Что у Йорка получается великолепно, так это командовать всеми, кто под руку попадется. Мама то и дело рвется к нему в ассистентки, чтобы позлить папу. Тем не менее, не желая ввязываться в бессмысленный спор, я щелкнула фотоаппаратом и протянула карточку Йорку.

— Никаких белых фигур, — с сожалением констатировал некромант и сунул фотокарточку в карман. — Веришь в призраков?

— Вы имеете в виду дефекты не пленке? — я сделала еще один снимок ворот и куска прилегающей стены.

— Я имею в виду Танцующих Леди.

Тут я могла только пожать плечами.

— Я ради них приехала. Надеюсь, что меня не разочаруют.

— В лубом случае, уехать вам все равно не удастся, — хмыкнул Йорк и подергал ворота, запертые снаружи огромным навесным замком. — Хотел бы я посмотреть, как Флинт, Обэлл или этот франт Вернан перелезают через забор. Я иду налево, мисс Тарт.

— В таком случае, я иду направо, мистер Йорк.

Наверное, если бы я не любила его до сих пор, то все было бы куда проще и уж точно безболезненнее. Но мы оказались заперты на площади в N акров, и это очень мало, когда речь идет о заклятых друзьях. К счастью, можно разойтись в разные стороны, а подковообразная форма стены не даст так уж легко встретиться в одной точке.

День был чудесный. Для поместья с привидениями — слишком чудесный. Ярко светило солнце, пели птицы, и в воздухе пахло солью и ранними цветами. И все же, это был май, время, когда в Гросвенор-Холле начинается всякая чертовщина. Впрочем, возможно призраки нацеливались только на жен и невест Лагроссов.

Парк — заросший и неухоженный — закончился. Он вместе со стеной подступал к самому обрыву. Скала резко уходила вниз, и там билось о камни море. По правую руку от меня стояла часовня. Склеп видно не было, его закрывал выступ скалы, на которой, сунув руки в карманы, замер мистер Вернан. Я подошла поближе.

— Чудесный вид, мисс Тарт, не правда ли?

— Если вам нравится безысходность.

— Когда я был юн, я уплыл по безбрежному морю

К любимой моей златокудрой в далекой земле,

Но шторм разыгрался — жестоко безбрежное море;

Меня не дождалась голубка на голой скале.

Когда-то был юн, теперь кости мои гложет море,

И кто-то другой поплывет к златокудрой моей...

— Кольдридж?

Вернан достал сигарету. Все сегодня вознамерились испортить чудесный воздух.

— Нет. Алекс Уэлш. Вы не из тех, кто ценит поэзию, верно? Скорее прозу.

— Я из тех, кто ценит испанскую поэзию. И Лео Маркса. Зачем вы на сама деле сюда приехали?

Вернан иронично поднял брови.

— Никому не доверяете?

— Наоборот. Но иногда закрадываются сомнения.

— Разочарую вас, мисс Тарт, но я действительно приехал из-за клавикорда. Он принадлежал моей семье, но в начале тридцатых был продан. А я сентиментален.

— Охотнее поверю, что там в ножке спрятаны золотые дублоны.

Вернан лукаво улыбнулся.

— Нечто вроде, мисс Тарт.

Достав из жилетного кармана часы, он откинул крышку и поцокал языком.

— Боже мой! Время обеда. Я могу вас проводить?

Я оперлась на предложенный локоть. Гросвенор-Холл застрял во времени, и мы были словно не в семидесятых, а в начале этого глупого, суматошного века.

— А как же мисс Вернан? — спросила я.

— Айседора — самостоятельная женщина и может о себе позаботиться. А вы совсем одна.

— Мне двадцать три, — напомнила я.

— Сейчас это считается глубокой старостью?— хмыкнул Вернан, и я ощутила, что ему много больше тридцати пяти, на которые он изволит выглядеть.

Нормальные люди, ау! Где вы?

Обед был накрыт на семь персон, но слуг нигде не было. Ворота заперты, мы отрезаны от мира.

— Занятно, — выразил общее мнение Обэлл и продемонстрировал виниловую пластинку в бело без рисунка конверте и с единственной надписью "Поставь меня".

Кэрролл, "Алиса в стране чудес", номер главы не помню.

— Ставьте, — кивнул Вернан. Йорк пожал плечами, а Флинт, которому еще утром крепко досталось, благоразумно помолчал. Мнение женщин судя по всему не учитывалось.

Обэлл вытащил пластинку из конверта и подошел к старинному красавцу-граммофону, чья труба казалась зёвом хищного цветка-мухолова. Несколько секунд слышно было только тихое шипение, а затем глубокий, необыкновенно богатый на полутона голос произнес:

— "Дамы и господа. Гости. Вы прибыли сюда, в Гросвенор-Холл, чтобы провести десять дней и десять ночей и покинуть поместье с N тысяч фунтов в кармане. Простите мне маленькое жульничество, но ворота закрыты, а ваши автомобили некоторым образом не на ходу. Вы можете покинуть поместье пешком, в южной стене есть калитка, выходящая на пастбище, но вам еще предстоит отыскать ее. Удачи".

И снова — только шипение.

— Кто-нибудь видит здесь негритят или маленьких фарфоровых индейцев?

Все посмотрели на меня неодобрительно. Хорошо, поучусь держать язык за зубами. Я села за стол и положила себе печеный картофель.

Обед началься, и возобновились ничего не значащие разговоры. Все, конечно же, обдумывали слова мистера Икс. Какова его цель? Что ему нужно от гостей? И случайнее ли это люди?

Сама я ничего из себя не представляю, но мои родители — известные коллекционеры разных сомнительных реликвий и, чего греха таить, колдуны. Йорк — видный некромант, если знаешь, кого о нем спрашивать. Вернан с сестрой — явно не те, за кого себя выдают. Обэлл со своими "личными интересами" весьма подозрителен. Флинт... Флинт тоже темная лошадка.

После обеда погода испортилась, пошел дождь, и осматривать окрестности стало совершенно невозможно. Поэтому все собрались в гостиной, неосознанно, вероятно, стараясь держаться на виду. В конце концов мы уселись играть в бридж, чему способствовала атмосфера.