За поворотом, за углом (Поверь мне)

— Ты куда собрался? — Владимир с подозрением оглядел сына и сопровождающую его компанию. — Никак в цирк?

— Нет. С чего ты взял? — грубовато отозвался Олег.

— Да это не я, а ты взял: двух жучек и клоунессу в придачу, с перепачканными коленками. Где нынче гастролировать будете? Эй, притормози, молодой человек, — Владимир придержал Олега за рукав. — Передай приятельнице, что концерт сегодня пройдет без тебя. Вот деньги, сгоняй в булочную за хлебом — и живо домой. Понял?

Морозный румянец на щеках Олега потемнел — поведение отца мгновенно уничтожило в нем желание поделиться новостями. Подавляя обиду, он сдержанно попросил:

— Я куплю. Только мне надо одно дело закончить. Я быстро.

— Что еще за дело?

— Я обещал проводить Катю.

— Что-о?!

Довольно громкий возглас Владимира донесся до Катерины.

— В другой раз, сынок. И, желательно, другую подружку. Меня, конечно, тоже в юношестве привлекали девочки из старших классов. Но в твоем случае это уж слишком.

— Папа, ну причем здесь это? — от стыда у мальчишки даже увлажнились глаза. — Все из-за Черныша, я тебе потом расскажу.

Катя, услышавшая слова Владимира, решила вмешаться:

— Простите, но вы, взрослый человек, говорите какие-то глупости. Этот черный пес преследует нас, а ваш сын — единственный, кто может с ним справиться. Поэтому мы договорились, что Олег дойдет с нами до дома и потом уведет Черныша с собой.

Владимир отодвинулся назад, отступая от собак, подошедших вместе с девушкой.

— Бред сивой кобылы! Разбирайтесь со своими собаками сама, не впутывая в это моего сына. Не знаю, что он вам наговорил, но дрессировщик из него такой же, как из меня — астронавт. Олег, мы уходим сейчас же!

— Нет, — тихо, но твердо сказал мальчик.

— Ты что, опять взялся за свое? Я сказал, пойдем.

Олег упрямо помотал головой. Разгневанный Владимир хватанул его за руку, чтобы заставить идти.

Тут же перед ним возник Черныш. Пес уставился на Владимира, не моргая, ощерившись в оскале и свирепо ворча. Затем зашелся в громовом лае.

— Та-ак, — мрачно протянул Дремлев, отпустив Олега. — Ладно, разберемся позже. Даю тебе на все про все полчаса и не советую злоупотреблять моим терпением.

И Владимир торопливо ушел.

— Напрасно ты так. Попадет теперь, — Катя испытывала смешанные чувства. С одной стороны, ее позабавила поспешная капитуляция отца Олега, но смущало, что мальчика ждут неприятности, невольно ею спровоцированные. Сейчас он угрюмо молчал, расковыривая носком ботинка ямку в снегу.

Более не обсуждая происшествие, они ускорили шаг...

IV

Катя шустро захлопнула за собой дверь подъезда, потом выглянула в окошко. Черныш, зарывшись мордой в снег, подбирал нарочно разбросанные Олегом кусочки сосиски, не заметив мгновенного исчезновения девушки и Магды. Мальчик, увидев Катю, подмигнул ей. Она, прощаясь, помахала ему рукой.

Дома ее встретила только Ксюша, которая пребывала в очень приподнятом настроении. Как оказалось, по случаю повышения в должности и выплаты солидного бонуса за прошлый месяц.

— Звонил твой, — задорно сообщила Ксюша, — у его мамы высокое давление, он переночует у нее. Так что, Катюха, мы с тобой сегодня опять свободны, как птицы! Этим надо воспользоваться. Переодевайся, я соорудила на кухне небольшой праздничный ужин.

— Уж и забыла, когда мы в последний раз шушукались: при мальчиках не пооткровенничаешь, не посплетничаешь. А тут и Костя в рейсе, и Ромка не помешает, — Ксюша смаковала красное вино, маленькими глотками потягивая его из хрустального, играющего россыпью золотистых лучей бокала. — Все-таки удивительно удачный набор мы купили. Прелесть — сверкает, как бриллиант! А ты еще сомневалась, брать или нет.

— Симпатичные бокальчики, правда, — подхватила Катя, — даже немного жаль из них пить. Эх, не хватает стенки со стеклянной витриной! Поставили бы эту красоту внутрь и любовались. И гостей бы удивляли.

— Еще не хватало! Нужно будет — докупим посуды. Надо для себя жить, а не для других, — Ксюша быстро хмелела. — В конце концов, мы можем себе это позволить.

— Не знаю, не знаю. Я тебе уже не ровня. Мне зарплату в полтора раза никто повышать не собирается.

— Да, мне немного повезло. Но не думай, пожалуйста, что все так легко. Ты не представляешь, сколько завистливых грымз из управления претендовало на мое место! Но я поставила перед собой не одну цель — чего следует добиться, чтобы обеспечить надежное будущее и получать удовольствие от жизни. И твердо иду к этому, не сворачивая.

— Жизнь — как полоса препятствий? — с грустью подметила Катя.

— Почему? Теперь вот выйду замуж, и можно будет расслабиться, — буднично заявила Ксюша.

— Костя сделал тебе предложение? — ахнула Катя.

— Пока нет. Он застрял, так сказать, на середине пути. Ничего, я помогу ему принять это единственно верное решение.

Катины брови взлетели вверх. В очередной раз подруга привела ее в замешательство.

— Только не вздумай, пожалуйста, проговориться, — Ксюша деловито перешла на шепот, — я перестала принимать таблетки, ну понимаешь. Когда я забеременею, у него, как у порядочного человека, не останется другого выхода, кроме немедленной свадьбы.

— Ксюша, разве так можно? — поразилась Катя. — Тебе не страшно?

— Отчего, глупенькая?

— По-моему, такими вещами нельзя играть.

— Да что плохого в том, чтобы чуть подтолкнуть естественный ход событий? Чем недостойно желание родить ребенка от любимого мужчины?

— Не притворяйся дурочкой! А если твои расчеты не оправдаются, и Костя не захочет жениться?

— Кать, ты, как обычно, все усложняешь. Куда он денется? Лучше меня жену себе не найдет, а он уже не мальчик, самое время семьей обзаводиться. С его родителями у меня отношения хорошие, вместе на совесть поднажмем и — доброе утро, муженек! А то, знаешь, можно и до пенсии ждать приглашения в загс, пока мужик дозреет. Нет, я для себя определила, что пора!

Катя с уважением смотрела на подругу, немного завидуя ее самоуверенности и целеустремленности.

— Как бы я не относилась к подобным методам, желаю тебе обрести счастье и осуществить задуманное! И можешь рассчитывать на мою поддержку, — Катя осушила свой бокал.

— Спасибо, Катюшка, — Ксюша прослезилась и обняла подругу. — И тебе того же.

Перед сном сильно расчувствовавшаяся Катерина, не без труда прокручивая непослушными пальцами диск телефонного аппарата, позвонила Роману.

— Ромик, я тебя люблю, слышишь? — проникновенно и задушевно выдала она.

В трубке слабо прошелестело что-то насчет двух часов ночи, но девушка была неумолима и не отключилась, пока не услышала ответного признания.

V

Следующим утром организм предъявил Катерине неприятный ультиматум. Заглушая внутренние предательские поползновения, она на автопилоте добралась на работу, рассчитывая отсидеться на кафедре за переводом текстов для учебного пособия. Как назло, заведующий попросил ее подменить приболевшего преподавателя на семинарском занятии. Потом еще три часа общения с собственными студентами. В обед она, насилуя протестующий желудок, уплотнила его слоями давно остывших сырников и ненавистным с детства кефиром, призванным поправить здоровье.

К вечеру Катино настроение и самочувствие улучшились. Она проворно ввернулась в толпу страждущих попасть в автобус, которая в едином порыве и внесла ее туда. В течение нескольких минут получая грубый массаж от продолжающих вливаться народных масс, взмокнув от духоты и жара, плывущего от салонной печки, девушка, орудуя локтями, высвободила немного жизненного пространства, достаточного, чтобы расстегнуть пальто и стянуть вязаную шапочку, обжигающую огнем уши.

Автобус был полон, но привод закрытия дверей сработал без видимого эффекта: чьи-то могучие руки снова раздвинули створки и протиснули массивное тело в салон. Вошедший мощным рывком потеснил и без того плотно стоящие ряды пассажиров, один из которых, не справившись с силой инерции, боднул Катю в затылок чем-то увесистым.

Болезненный и обидный хлопок спровоцировал бурный поток нелицеприятных для нечаянного обидчика слов. Последние она произнесла уже ему в лицо — надменно приподнятые брови, холодный высокомерный взгляд почти черных в отсвете небритых щек глаз и изгибающиеся в издевке по мере эмоциональных излияний девушки узкие губы. Автобус резко тронулся, и мужчина вторично коснулся тубусом Катерины, вдобавок навалившись на нее всем телом. Задохнувшись от возмущения и веса обидчика, Катя с бешенством вспомнила, где раньше встречала его наглую физиономию.

Владимир тоже ее узнал — по яростному блеску больших серых глаз, в глубине которых ему, как и в прошлый раз, почему-то почудились затаенная печаль и беззащитность. Сейчас он мог рассмотреть девушку более внимательно, чем без стеснения и воспользовался. Классического покроя пальто, светло-серое, в крупную черную клетку, длинные шоколадные волосы, изящная, хрупкая и нежная, как березка, но в то же время отвратительно скандальная... Подавив невольно возникшую симпатию, Владимир решил поставить незнакомку на место.

— Подумаешь, задел случайно! Это не повод так возбуждаться. Раскудахтались на весь автобус!

— Самовлюбленный болван, — прошипела Катя, но осеклась, осознав, что среди пассажиров могут оказаться ее коллеги или студенты. — Отодвиньтесь, бессовестный!

— С превеликим удовольствием. Но, к сожалению, некуда.

Они пробуравили друг друга ядовитыми взглядами.

— Тогда пропустите меня, я выхожу на следующей остановке.

— Ни за что, — сказал Владимир, забавляясь игрой эмоций на лице девушки. Дождавшись апогея перед новым словесным взрывом, он невинно добавил: — Вам повезло — это и моя остановка тоже. Продолжайте также тесно прижиматься ко мне и легко выйдете следом.

Кто-то из рядом стоящих пассажиров захихикал, но Катя не успела выдать очередную уничижительную реплику, потому что водитель автобуса открыл двери, и ей пришлось последовать совету Владимира, пробиваясь к выходу. Сойдя со ступенек, он протянул ей руку. Катя демонстративно проигнорировала его, устремившись в сторону дома. Владимир, посмеиваясь, пошел в противоположном направлении.

В душе у Катерины все бурлило. По дороге девушка мысленно продолжала перепалку с отцом Олега, поскольку оскорбленные чувства клокотали и требовали возмездия. Она решила рассказать о нахале Ксюше, которая всегда умела если не дать совет, так поддержать и ободрить.

— Что с тобой? — поинтересовалась Ксюша, увидев взволнованную подругу. Катя уже собралась пожаловаться, как вдруг у нее зашумело в ушах, живот свела жуткая резь и окружающие предметы слились в одно разноцветное пятно...

— Катюшка, ты как? — Ксюша в тревоге склонилась над лежащей на полу подругой, помогая снять пальто. — Господи, вся белая, аж прозрачная!

— Я, наверное, отравилась вином. Весь день сегодня мутит...

— Странно, я себя совершенно нормально чувствую. А есть другие симптомы отравления?

— Нет. А что, тошнота, по-твоему, недостаточно мучительное испытание?

— Ужасное, — Ксюша хитро посмотрела на подругу. — Тошнота, обморок — все очевидно. И когда это у тебя началось?

Катя, побледнев еще сильнее, испуганно приподнялась, не отводя глаз от Ксюши.

— Поздравляю, подружка, кажется, ты меня опередила, — Ксюша протянула ей стакан с водой.

ГЛАВА 5

I

Владимир самодовольно хмыкнул вслед удаляющейся Катерине, удовлетворенный произведенным на девушку эффектом, — такая маленькая, нечаянно удавшаяся месть за провокацию в автобусе и вчерашний конфуз при сыне.

При мысли о предыдущем вечере Дремлев внутренне содрогнулся. Белеющие в темноте клыки и прерывающийся хрипом лай того черного пса всколыхнули во Владимире, казалось, давно забытые переживания детства. Заставили вернуться в кошмар, ярко ощутить беспомощность и уязвимость — все, что может испытать ребенок при столкновении с непонятной и беспощадной угрозой.

Владимир сжал запястье левой руки и покрутил браслет от часов. Шрам, скрытый под ними, сейчас почти незаметный, двадцать с лишним лет назад оставила ему на память Фимка — всегда необычайно ласковая и игривая, кудлатая дворовая собачонка. Она не прекращала жизнерадостно вертеть хвостом-помелом и когда однажды атаковала Владимира: неожиданно, без причины... Металлический лязг пожелтевших неровных зубов, брызги слюны, горловой рокот и звериная ненависть в глазах Фимки — мальчик еще ничего не знал о смерти, но почувствовал, что его сейчас убьют...

До прошлого вечера Владимир был уверен, что переборол, искоренил тот первобытный по силе страх перед собаками. Тем более не сомневался, что легко одолеет любую из них, вздумай она напасть на него. Как это сделал его отец, тогда, в детстве, спасая мальчика от зубов взбесившейся Фимки. Но Владимир оказался не готов увидеть Олега на стороне противника.

Он, конечно, все объяснит сыну, убедит его в опасности этих полудиких хищников, поведение которых предугадать невозможно. В конце концов, просто запретит к ним приближаться. Заодно и восстановит отцовский авторитет. Маленький наглец совсем распоясался: дерзит, поступает наперекор.

"Пожалуй, пора напомнить ему, кто здесь главный", — распалялся Владимир, досадуя, что обнаружил свой испуг перед Олегом, и позволил тому проявить своеволие.

"Я ему устрою, пускай только придет! — Дремлев расхаживал по квартире, пытаясь унять волнение. — Шестой час, а к урокам наверняка не приступал. Ну-ка, что у него с оценками?"

Добравшись до письменного стола Олега, он начал перебирать стопки тетрадей и учебников. Потом сообразил, что дневник остался в школьном рюкзаке, который был при сыне.

"Значит, он даже не заходил домой. Тем хуже..." — Владимир раздраженно постучал корешком учебника по столу. Внутри книги что-то перекатилось и глухо ударилось о переплет. Дремлев стал машинально пролистывать страницы, когда из них вдруг выползло серебристое лезвие ножа. Владимир отложил раскрытый учебник на середину стола, присел на стул и судорожно провел рукой по вспотевшему лбу.

— Что с тобой происходит, черт возьми? — оглушил он Олега, едва тот появился на пороге квартиры. Мальчик вздрогнул.

— Значит, так. Я не желаю ничего больше слышать ни о каких собаках! Держись подальше от этих дворняжек и сомнительной девушки. Это не подходящая для тебя компания! — жестко заключил Владимир, выслушав сбивчивые объяснения Олега. — Что касается твоих проблем с учениками, то с помощью ножа или другого оружия их не решить. Как тебе вообще такое могло прийти в голову?

Олег разглядывал рисунок напольного ковра.

— Я тоже в школе дрался: друг другу навешивали банок, будь здоров! — увлеченно продолжал Владимир. — Но на кулаках, по правилам. Нужно уметь постоять за себя — учись! И заводи друзей, подбирай свою команду, чтобы вместе давать отпор любым придуркам. Запомни, в коллективе белых ворон и одиночек никогда не жалуют.

Олег молчал, проявляя внимание к монологу отца лишь частым трепетанием ресниц.

— Пожалуй, надо записать тебя в секцию по борьбе, — размышлял Владимир. — С пользой приложишь неуемную энергию и свободное время. И, кстати, давай подключайся к обязанностям по дому. Хватит бездельничать. Тоже теперь будешь мыть посуду, стирать, убирать в комнате.